Бондарь Александр. У Кошки Девять Жизней

   - Здравствуйте, - сказал он, пристально разглядядывая лицо кавказца, - мне надо ... мне надо поговорить с вами.
   - Хорошо, - Альберт кивнул. - Идёмте.
   К нему иногда приходили те, кто искал справедливости,
   которой не находил в милиции или у местных властей. Альберт
   привык к таким посетителям и обычно старался помочь. Он жалел
   работяг, вынужденных влачить жалкую жизнь в ожидании всеобщего
   счастья.
   - Мою дочь изнасиловали, - сказал Пётр Степанович, выговаривая эти слова напряжённо и с трудом, словно бы перешагивая через что-то. - Она убила себя. Я хочу... Я хочу, чтобы эти подонки ответили...
   Альберт остановился. Он уже слышал эту историю.
   - Как её звали? Вера?
   - Да ...
   Альберт кивнул.
   - Я разберусь ... разберусь с ними.
   Пётр Степанович быстро достал из кармана и протянул
   Альберту деньги. Альберт отодвинул его руку.
   - Отец, - сказал он, - иди домой. Я разберусь.
   Альберт, не задерживаясь, сошёл вниз по ступенькам кафе и через минуту уже пропал за углом большого здания.
 

Глава 11

 
   Валера Саркисян ещё с детства придерживался очень низкого мнения о человеческой породе. "Человек - это самый мерзкий животный вид," - думал Валера. Но никому этого не говорил.
   У Валеры был катастрофически маленький рост и женоподобное лицо. Он этим мучился. Мучился он и от своих не совсем обычных наклонностей. Так, женщины, девушки, даже самые красивые, самые сексуальные среди них, не производили на Валеру ровно никакого впечатления. Зато вид мужественного крепкого юноши заставлял сердце сладко сжиматься.
   Больше всего на свете Валера боялся, что вдруг кто-нибудь случайно узнает об этом. Он ещё в школе занимался боксом и борьбой. Его вся округа знала как самого безжалостного, жестокого хулигана. В драке Валера всегда старался выбить зуб или поставить смачный здоровенный фингал под глазом. Парни постарше и покрупнее Валеры старались избегать его.
   Сидя в компаниях, он мог часами рассказывать о своих донжуанских похождениях. Не только мнимых. Валера умел добиваться расположения представительниц этого пола. Женщины не волновали его чувств, не вызывали эмоций. Валера беззастенчиво лгал, изображая влюблённость. Добивался ответа он методично, рассчетливо, хладнокровно. Его истинная любовь - соседский парень Ашот ни о чём не догадывался.
   Валера уяснил чётко - дружбу можно купить, как и всё остальное на этом свете. Стоит она недорого. Человек ценит мелкие подарки, особенно, если они не кидаются свысока, а делаются с видом самого искреннего и самого дружеского расположения.
   - Пацаны, - говорил Валера после тренировки (он был записан в секцию бокса), - у меня рубль есть. Идёмте, поедим.
   На самом деле, у Валеры было больше, чем рубль. Но рубль - это лимит: тратиться серьёзнее он считал пустым и глупым.
   По характеру Валера был вспыльчивым, злобным и мстительным. Помнил обиды он долго, ненавидел до глубины души и не притворялся, когда, услышав что-нибудь резкое, бледнел и хватался за нож или за дуло - что раньше попадалось под руку. Зачем Валера убил Гасана - он этого не знал и сам. Здесь были и триста грамм "Столичной" и ужасное настроение с самого утра и усмехающаяся физиономия самого Гасана и его обидные речи - всё было. Но лучше бы не убивать. Валера и сам не понял, как в руке у него оказался пистолет, и как прогремели один за другим выстрелы.
   Теперь он не знал, что ему делать. То, что Аслан не успокоится - очевидно. И выход только один - замочить Аслана. А после - уже после, пробовать заключить мир.
   Когда Валере стало известно, что Альберт и двое его людей побывали у дяди Армена в магазине и перестреляли там всех, Валера нахмурился. Альберта он не простит. Будет ждать столько, сколько понадобится. Рассчитается при случае. Но пока нельзя. Пока рано.
 

Глава 12

 
   В ресторане играла негромкая, ненавязчивая музыка. Альберт зачарованно рассматривал Олю, сидешую напротив него.
   - Расскажи мне ещё что-нибудь, - Альберт наклонил голову, продолжая разглядывать Олины волосы.
   - Я не знаю... не знаю, что рассказать, - Оля сконфуженно глянула на скатерть возле своей тарелки. Когда она вот так, вот, смущённо мялась, то и действительно была похожа на романтическую барышню из тургеневского романа.
   - Всё равно, - ответил Альберт. - Что-нибудь расскажи. Я просто хочу слушать тебя и смотреть - смотреть, как ты рассказываешь.
   Оля не смогла скрыть удовольствия. Альберт видел, как на её щеках показался румянец. Оля уже рассказала про родителей, институт, книжки, которые она читает с утра до ночи. Если только ещё рассказать про школу? Но разве это интересно?
   То, что Альберт ей симпатичен, Оля ощущала ясно и понимала - скрывать это от себя самой бессмысленно. Да и зачем? Было стыдно и жалко Васю. Но с другой стороны Вася и в самом деле не пара ей. Но, вот, Альберт - пара ли он? На этот вопрос Оля силилась сейчас ответить.
   - Пойдём танцевать, - сказал Альберт. - Будешь танцевать со мной?
   Оля улыбнулась.
   - Может быть.
   - Я сейчас что-нибудь закажу.
   Интонация голоса у Альберта была как раз та, что неотразимо чарует женщин - мягкая, одновременно тяжёлая, мужская, и вместе - завораживающая. Альберт встал и пошёл на эстраду - к музыкантам.
   Оля задумчиво смотрела ему в спину.
   Песня как раз кончилась. Музыка остановилась. Альберт быстро переговорил с муэыкантами, сунул несколько купюр. Заиграла "Молодая" - красивый хит нальчикского барда Ефрема Амирамова, старый хит. У Оли всё зажглось внутри, вспыхнуло. Это же её любимая песня! Как он угадал? Или просто она сама сейчас решила, что именно эта песня - её любимая?...
   От плавной медленной мелодии всё тихо и в такт закружилось. Огоньки над эстрадой мигали так, словно нажимали на какие-то кнопочки, уговаривали что-то сделать, на что-то решиться. Оля закрыла глаза. Когда открыла их, увидела Альберта, который стоял перед ней на коленях.
   - Оля! - сказал он. - Разрешите вас пригласить?
   Альберт двумя руками взял Олины пальцы, чувствуя, как они подрагивают.
   Танцевала Оля скверно, Альберт не намного лучше. Со стороны всё выглядело обычно, заурядно и даже чуть-чуть фальшиво, пошло, но ни Оля, ни Альберт не замечали этого.
   - Я буду любить тебя до смерти, - сказал Альберт тихо, но Оля услышала.
   Она вздрогнула неловко и хотела вырваться. Но не смогла - то ли седеющий горец держал крепко, то ли красивая мелодия не отпускала. Оля подняла глаза и посмотрела в лицо Альберту. Она сама почувствовала, что не только щёки - всё лицо стало красным, как у только что сваренного вкрутую рака. Оля хотела сказать что-нибудь, но мысли все перемешивались в голове, и выделить что-нибудь было непросто.
   Когда танец закончился, Альберт с Олей вернулись за свой стол. Усаживаясь, Альберт аккуратно и ненавязчиво погладил олину руку. Оля словно и не заметила этого. Вид у неё сейчас был такой, как если бы она обдумывала что-то для неё важное.
   Ужин продолжался молча. Альберт смотрел на Олю, Оля смотрела в свою тарелку.
   И тут сотовый телефон в кармане Альберта призывно заиграл "Турецкий марш Моцарта". Альберт достал трубку.
   - Да? - сказал он. - Алло.
   - Алло. Это Альберт?
   - Альберт. А с кем я говорю?
   - Валера. Валера Саркисян.
   Альберт резко поднялся. Отошёл в сторону. Проходя мимо Миши, который сидел один за столом, недалеко от выхода, Альберт бросил в его сторону быстрый взгляд. Миша чуть заметно кивнул. Потом раздавил в пепельницу недокуренную сигарету. В обязанности Миши входило пасти шефа на безопасном расстоянии, и он был готов, если надо, подняться и двинуть за ним - куда понадобиться.
   - Валера?.. - Альберт помолчал. Он обдумывал.
   - Ты хотел говорить со мной? - спросил Валера.
   - Да хотел... Но не по телефону.
   - Хочешь, сейчас встретимся?
   - Сейчас?..
   - Да, прямо сейчас. Хочешь приехать? Я скажу куда. Но только... только ты должен приехать один. Один и без дула. Я, правда, хочу просто поговорить. Тихо, мирно поговорить.
   Альберт напрягся... "Один. Один и без дула". Валеру все знают как психа. Что у него на уме сейчас?
   - Я приеду, - сказал Альберт. - Говори куда.
   - Один?
   - Да, один.
   - Поклянись.
   - Клянусь. Честью клянусь. Один приеду.
   - Без дула? Поклянись.
   - Честью клянусь. Без дула.
   - Хорошо. Теперь слушай..
   Валера назвал улицу, номер дома, номер квартиры. Описал как туда добраться.
   - Через полчаса будешь?
   - Да. Буду через полчаса.
   Альберт услышал, как щёлкнуло где-то далеко. Он отключил трубку. Мысли его лихорадочно бились. Острыми, звонкими молоточками выстукивали слова Валеры. "Один"... "Один и без дула"... "Один"... "Один и без дула". Зачем? Что он хочет? Хочет замочить?.. Альберт взял себя в руки, усилием стряхнул весь хоровод мыслей.
   Миша не сводил глаз с Альберта. Он уже понял: что-то произошло, что-то сейчас будет. Не глядя больше на него, Альберт чёткими, уверенными шагами вернулся к своему столу, где его ждала Оля. Та вскинула голову, как бы проснувшись, и обожгла Альберта мгновенно быстрым и горячим, как у испуганной кошки, взглядом. И тут же уткнулась в свою тарелку. Она была сейчас похожа на школьницу, которую поймали, вдруг, на чём-то неприличном и стыдном. Щеки её опять стали пунцовыми, словно бы Оля только что вылезла из горячей ванны.
   - Оля, - сказал Альберт, - я очень перед тобой извиняюсь, но мне нужно сейчас идти. Срочные дела. Прямо сейчас.
   - Сейчас? Идти?
   Оля видела, что глаза у Альберта лихорадочно, возбуждённо блестят, а в зрачках появилось что-то зверинное, шакалье.
   - Да, надо идти. Сейчас.
   Потом добавил:
   - Оля, помнишь, что я сказал тебе? Что бы там ни случилось, просто имей это в виду. Просто знай... И всё.
   Альберт развернулся. Он подошёл к официанту и сунул ему несколько купюр.
   - Мы уходим, - сказал он.
   Оля быстро оглядела стол. Ей стало ужасно жалко чёрной икры, которую она планировала докончить и не докончила, и ещё - горячего, дымящегося, пахучего шашлыка. Мелькнула быстрая мысль - завернуть в салфетку несколько шоколадных конфет и сунуть в карман. Но она тут же подумала: а если Альберт увидит?.. Оля даже мотнула головой - до того стыдно ей стало.
   Альберт махнул рукой Мише. Тот быстро направился к их столу. Они вместе отошли в сторону - чтобы не слышала Оля.
   - Мне Валера звонил, - сказал Альберт.
   - Валера?..
   - Он хочет встретиться.
   Миша хмыкнул.
   - Это интересно. И где? Когда он хочет?
   - Сейчас. Через полчаса.
   Миша зло усмехнулся. Потом покачал головой.
   - У него крыша съехала. Кто с ним через полчаса будет встречаться?
   - Я буду.
   - Ты?.. - Миша, не понимая, смотрел на Альберта. - С ним? Сейчас будешь встречаться?..
   - Да, я еду, - Альберт посмотрел на часы.
   - У тя, чё - котел треснул, да? - Миша отошёл назад. - Ты думаешь, вообще, чё делаешь?
   - Едь сейчас домой и засеки время. - Альберт ещё раз глянул на часы. - Если через полтора часа я не позвоню - собирай наших. Мочите тогда Валеру и всех его...
   Миша покачал головой.
   - Делай, чё хочешь. Я те сказал...
   Альберт посмотрел на Мишу.
   - Ничего не произойдёт. Валере надо договориться насчёт мира с Асланом - иначе его самого замочат.
   - Валера - больной. Он сам не знает, чего ему надо. Он замочит тебя за нефиг, а потом скажет, что настроение было херовое.
   Альберт вытащил из кармана пистолет и протянул его Мише.
   - Ты охренел... - Миша отошёл ещё дальше. - Охренел...
   - Я поклялся. Слово дал, - сказал Альберт.
   - Слово КОМУ? - Миша прошёлся из стороны в сторону. - Валера - это мразь, кусок говна. Кому ты дал слово?..
   Альберт опять посмотрел на часы.
   - Я опаздываю, - сказал он резко. - Быстро взял дуло. Мне надоело тут базарить с тобой.
   Миша забрал пистолет и сунул его в карман.
   - Олю домой отвезёшь. Она тебе скажет адрес.
   Втроем они вышли на улицу. Стояла тихая, безлунная ночь. Звёзды - крохотные блестящие точки, светились, мелко рассыпанные по полотну чёрного неба. Откуда-то подул свежий, душистый ветерок. Он принёс запах и прохладу гор, что прорисовывались сейчас за силуэтами невысоких домов.
   Альберт повернулся и посмотрел на Олю. Ничего не сказал. Потом быстро глянул на Мишу. И твёрдыми, решительными шагами направился к своей машине.
   - Через полтора часа, - бросил он, не оборачиваясь.
 

Глава 13

 
   Альберт остановил "Бэ-Эм-Вэ" на перекрёстке. Дальше пошёл пешком. Дома, тротуар, деревья - всё было вызывающе ярко освещено рядами уличных фонарей. Но никаких признаков жизни не было видно нигде. Такова участь южно- российского города, погружённого во мрак демократических реформ: с наступлением ночи жители боятся выйти на улицу. И Нальчик не исключение. Нальчик - правило. Фонари, пусть даже самые яркие, не защитят обывателя от бандитского ножа или пули.
   Читая номера домов, Альберт выискивал нужный. Он боялся сейчас, что Валера уже взял его на мушку - целится из какого-нибудь укромного места. Если так, то он, Альберт, вряд ли что-нибудь сможет поправить. Разве только у психа Валеры дрогнет рука, и он даст промах - от второй пули будет легче спрятаться...
   Вот и тот самый дом - дом, который называл Валера. Вот тот подъезд. Альберт поднялся по ступенькам, открыл дверь. Здесь было темно - возможно, что специально. Альберт перестал держать дверь, и она тяжело хлопнула у него за спиной. Всё погрузилось в напряжённую, жуткую темноту.
   - А теперь стой тихо, - услышал Альберт. - Не двигайся.
   Это был Валера. Альберт узнал его голос. Что-то твёрдое, жёсткое ткнулось между лопаток.
   - Иди, - сказал Валера. - Иди медленно. Если сделаешь неправильное движение - сразу получаешь пулю и сдыхаешь тут же. Думай.
   Вспыхнул свет. Появились ещё двое. Это были люди Валеры. Два крепко накачанных молодых армянина с бессмысленными дегенеративными физиономиями. Один был в чёрном свитере и джинсах, другой - в кожаной куртке и турецких спортивных штанах. Каждый держал в руках по пистолету.
   - Идём, - сказал Валера. - Говорить будем.
   Он правильно назвал Альберту подъезд, но не номер квартиры. Это понятно: Альберт мог заявиться со своими людьми.
   Поднялись на четвёртый этаж. Армянин в чёрном свитере толкнул дверь.
   - Заходи.
   Внутри было грязно и вызывающе бедно. Пахло какой-то гадостью. Эта квартира использовалась для чего угодно, но только не для жилья.
   - Мои люди пасут вход, - сказал Валера. - Если они засекут кого-нибудь, ты получишь пулю в башку сразу, без предупреждения.
   - Я один, - сказал Альберт спокойно.
   - Подними руки.
   Альберт поднял. Три дула были нацелены на него. Армянин в чёрном свитере подошёл и быстро ощупал Альберта.
   - Чисто, - сказал он.
   Валера присел в кресло. Не опуская дула, смотрел Альберту в глаза. Было видно - он что-то напряжённо обдумывает. Альберт опустил руки.
   - Аслан поклялся замочить меня, - сказал Валера.
   - Да, он поклялся.
   - Как ты думаешь? Что мне делать?
   - Я поговорю с Асланом. Всё надо решить мирно. Если ты заплатишь ему выкуп за брата... Но это должен быть хороший выкуп - ты понимаешь...
   - Сколько?
   - Не знаю. С Асланом договоришься.
   - А он... он согласится на мир? - Валера убрал пистолет. - Садись. Садись вон. - Его палец ткнул в кресло напротив.
   Оба молодчика-армянина расступились. Альберт присел.
   - Я не знаю, - сказал он. - Не знаю, Согласится или нет...
   Валера вскочил. Лицо его вспыхнуло, залилось краской.
   - Не знаешь?!.. - прошипел он. - Тогда подыхай!
   Валера вскинул дуло... и тут остановился.
   Это будет самая страшная твоя ошибка, - сказал Альберт, покачав головой.
   - Ошибка?!
   Стиснув рукоятку пистолета, Валера прошёлся по комнате. Его бил жуткий озноб - Ошибка?! А дядя Армен тоже ошибся?! За что его замочили?
   - Несчастный случай, - сказал Альберт. Голос у него звучал просто и невероятно спокойно. - Его не собирались мочить. Один из охраны схватился за дуло. Мои парни оказались быстрее. Вот и всё. Я пришёл к нему поговорить. Просто поговорить. Искал тебя...
   Валера кивнул.
   - Несчастный случай?.. Несчастный случай, значит?..
   Он поднял пистолет, прицелился.
   - Сейчас тоже будет несчастный случай...
   - Я искал тебя, чтобы поговорить насчёт Руслана, - продолжал Альберт. - Это мой телохранитель. Его замочил кто-то. Я тогда думал, что ты. И сейчас думаю...
   Валера опустил пистолет.
   - Какой Руслан? Что за Руслан?
   - Я уже сказал: Руслан был мой телохранитель. Его замочили через день, когда ты замочил Гасана. Его повесили дома.
   - Повесили?..
   Валера отошёл назад.
   - Я, сука, клянусь... Я, сука, падлой буду... Не знаю, кто такой Руслан... Я, сука, пальцем ни к какому Руслану не касался...
   - Если это не ты - тебе бояться нечего. - Альберт кивнул. - Менты сейчас копают это дело. Я им заказал. Через несколько дней, может недель, я буду знать, кто замочил Руслана... Тот, кто это сделал - подохнет. Но если это не ты...
   Альберт пожал плечами.
   - О чём тогда базар?
   - О чём базар?!..
   Валера опять резко встал. Выхватил пистолет.
   - Да нет базара! Нет никакого базара!..
   Он прицелился точно в лоб. Альберт смотрел на него пристально, не отводя глаз.
   - Если ты это сделаешь, тебя и в аду достанут. Я тебе точно обещаю...
   Валера дрогнул. Он не решался - это было хорошо видно. Пистолет у него в руке задрожал, заёрзал. Валера опустил дуло, сунул за пояс. Вытер рукою бледное воспалённое лицо.
   - Хорошо, - сказал он. - Когда ты поговоришь с Асланом? Завтра? Я тебе позвоню...
   - Завтра попробую...
   Валера прошёлся по комнате. Он взял себя в руки, успокоился.
   - Хорошо, - сказал он. - Хорошо. Иди домой. На сегодня хватит. Спать пора. Но... - Валера остановился. Поднял указательный палец, направил его в Альберта. Лицо Валеры осветилось злобой, очень жуткой, спокойной, уверенной в себе злобой. - Запомни: я тебе, сука, хрен когда дядю Армена прощу. Подыхать буду, а не прощу. Ясно?
   - Это твоё дело, - сказал Альберт, вставая.
   Потом спросил:
   - Это всё?
   - Да. Всё. Иди.
   Альберт не торопясь поправил пиджак, повернулся спиной и спокойно вышел. Оказавшись на улице, он огляделся вокруг. Всё здесь было так же пусто и безжизненно, как и двадцать минут назад.
   Альберт быстро прошёл к перекрёстку, где оставил свой "Бэ-Эм-Вэ". Залез в машину. Отъезжая, достал сотовый и набрал номер Миши.
   - Ты?!..
   - Да, всё нормально. Еду назад. Ты где?
   - Там же. В кабаке.
   - Жди меня. Сейчас буду. Вмажем, как следует. Давай.
   Альберт нажал кнопку "отбоя". Только теперь он почувствовал, как уходит жуткое напряжение. Альберт вытянул перед собой мозолистые пальцы в золотых, бриллиантовых перстнях.
   Пальцы дрожали.
 

Глава 14

 
   То, что творилось теперь в душе у Оли, описать тяжело. Она и сама не смогла бы подобрать правильные слова. Ей всегда казалось естественным, что современная девушка, симпатичная, имеет парня - своего парня. Не то, чтобы так должно быть, но так обычно бывает. В духе нашего упадочного и грешного времени. Оля не приветствовала откровенный разврат - когда дама ложится под каждого встречного, но и в то же время была далека от магометанских представлений о девичьей скромности. Вася казался ей пусть не идельным, но всё-таки подходящим кавалером. Оля без труда воображала себе день, когда они вместе поднимутся по ступенькам городского ЗАГСа. Вряд ли в этом будет что-нибудь романтическое, необычное, яркое, цветное. Вася воспринимался как старший брат, привычный, родной... Но нужны ли ей вообще романтика и блеск? Нужны ли?.. Не очень. В уме Оле, наполненном волшебными грёзами, жило сознание довольно обычной, средней, нормальной молодой женщины - сознание обывателя, которому точно известна планка, выше которой прыгать бессмысленно. Это сознание подсказывало ответ, простой и очень пресный ответ на самые разные, время от времени появляющиеся вопросы. Всё было ясно. Предельно ясно.
   И тут появился Альберт. Это был не просто новый человек в её жизни, это была дверца в какой-то совершенно другой мир, тот мир, который с расстояния в несколько коротких шагов казался ей ярким и сказочным.
   Вася померк, погас - сразу и безнадёжно. Он не выдерживал такой конкуренции. Шансов у него больше не оставалось. Мог ли Вася любить? Мог ли любить по настоящему? Как дґАртаньян? Как Ромео? Наверное, да. Мог. Но он этого не показывал. Не умел? Или показывать было нечего? Вася казался ей нежным принцем, рыцарем - неловким, простоватым и оттого ещё более трогательным. Но Вася не становился перед ней на колени, не называл королевой, не говорил, что будет любить до смерти. Оле казалось, что раскрылись страницы одного из тех старых романов, что стояли у неё дома в книжном шкафу, и ей предложили войти внутрь, и не в качестве читательцы уже, а в качестве главной героини. Дух захватывало. Вася у неё на глазах сделался совсем маленьким и совсем жалким со своими вызывающе плебейскими менерами, не новой, помятой курткой и почти обязательной, почти каждодневной бутылкой водки в кармане. Все его недостатки и минусы проглядывали теперь ясней и отчётливей.
 
   ...Вася стоял на тротуаре, освещённый большим уличным фонарём. Карман ему оттягивала толстая костяная рукоятка кнопочного ножа. Там, в глубине этой солидной и уверенной рукоятки спряталась Олина смерть - там притаилось отмщение этой подлой бесстыжей сучке, посмевшей предать, бросить его, Васю, сделать из него посмешище, наплевать на него и на все его чувства - такие чистые и такие высокие.
   Несколько дней он не выходил из запоя, несколько и ночей Вася провёл в обшестве сорокоградусной утешительницы - своей давней-предавней знакомой. Под конец, когда мохнатые, карликообразные существа уже вовсю бегали по квартире, лазали по потолку и с недображелательным интересом заглядывали Васе в глаза, он наконец понял: всё, хватит. Хватит ему издеваться над самим собою. Пусть эта тварь оплачивает теперь все счета. А с него хватит.
   Вася убрал бутылку и достал нож.
   А теперь он стоял под фонарём, вычерчивавшим своим нереальным электрическим светом пространство вокруг полутрезвого Васи и рассматривал покачивающийся тротуар под ногами.
   Когда показались Оля с Альбертом, он не сразу заметил их, не сразу понял, что это они. Вася приподнял голову, пристально и внимательно смотрел, как две фигуры, мужская и женская, стоят друг против друга на тротуаре. Они говорили о чём-то. О чём - Вася слышать не мог, но ему казалось, что и не слыша даже, он всё равно понимает главное.
   Он опустил голову и закрыл глаза. До боли сдавил пальцами рукоятку ножа в кармане. Заскулил негромко и очень зло, а когда открыл глаза снова, увидел, что мужчина уже сел в машину, а женщина, повернувшись спиной, направилась прямо к подъезду. Вася шагнул вперёд и вытащил нож из кармана. Всё! Сейчас этот кошмар наконец кончится...
   Когда до подъезда оставалась всего пара шагов Оля увидела Васю, который, решительно опустив голову, шагами быстрыми и уверенными, двигался наперез. Оля приостановилась задумчиво: ей стало вдруг стыдно; показалось, что предавая его, она предаёт и своё детство, предаёт свои школьные годы, предаёт какую-то часть себя. Но это чувство быстро ушло.
   Оле не хотелось сейчас разговаривать с Васей. Но тут она увидела, что рука его полезла в карман, потом показалась наружу.
   ...Ш-щёлк - и лезвие выпрыгнуло из рукоятки - маленькое, злобное, блестящее.
   У Оли подогнулись колени. От страха она хотела вскрикнуть, но вовремя сообразила: это бессмысленно - кто ей поможет здесь, ночью, на вымершей от темноты улице?..
   Три шага отделяли Олю от её бывшего и неудачного возлюбленного. Нож сверкал в темноте отчаянно и свирепо.
   - Целовалась с ним? - тихо спросил Вася - Трахалась?
   У Оли спёрло дыхание. Вася подошёл ближе. Оля не могла отвести глаз от ножа.
   - Трахалась, да?..
   Тёмная краска залила Олины щёки. Она хотела шагнуть вперёд и дать пощёчину, но вид лезвия удержал.
   Вася сделал шаг. Оля хотела развернуться, закричать дико и страшно, броситься убегать, но ноги её онемели, стали каменными, язык тоже онемел. Вася приподнял руку - ему осталось сделать только одно, самое последнее движение - движение, которое потом уже нельзя будет ничем поправить, нельзя будет отменить - всего одно короткое движение... Рука его задрожала, нож запрыгал, затанцевал... и упал на асфальт. Вася стоял, глядя перед собой.
   К Оле вернулось дыхание. Она не стала задерживаться. Быстро ушла, оставив неподвижного, окаменелого Васю стоять на пустой улице.
 

Глава 15

 
   Стемнело. Дима и Эдик двигались быстрым шагом по тихой, спокойной, тонущей в ночном полумраке улице. Они выбрались на охоту. Искали женщину.
   Вера не была первой их жертвой. И не была последней. Уже находясь под следствием, Эдик и Дима успели "заделать" ещё двух. Каждой очередной друзья отстёгивали немного наличности и предлагали молчать - а иначе "перо в бок". Для убедительности показывали несчастной это самое перо.
   Почему они развлекали себя именно так? На этот вопрос и сами Дима с Эдиком не смогли бы внятно ответить. Обычный секс по согласию скучен, однообразен, надоедлив - так им казалось. Парней тянуло на настоящее, мужское приключение. А вынесенный в суде приговор добавил им веры в красоту земного существования и в условность любых написанных рукой грешного человека законов.
   Сейчас Дима с Эдиком шагали по улице в поисках нового кайфа. Дима шёл впереди, и в зубах у него тихо дымилась самоуверенная, наглая сигарета. Эдик брёл сзади. Руки он держал в карманах широких турецких штанов.