Борис Бабкин. Самородок в чулке

   – Сказать что-то конкретное трудно, – ответил стройный мужчина в белом костюме. – Необходимо посылать людей, Данила Валентинович.
   – И чего же ты тянешь кота за хвост? – Данила Валентинович посмотрел на лысого бородача. – Тебе говорили об этом, а ты почему-то мнешься. Что за дела, Макс?
   – Понимаете, Данила Валентинович, – вздохнул Макс, – я не уверен, что стоит там начинать дела. Да, там моют золото и дикие старатели, и жители ближайших населенных пунктов по сезонному разрешению, то есть на то время, когда золото возможно мыть и…
   – Не жуй мне, что это такое, – остановил его Данила Валентинович. – Ты ответь, почему не отправил туда людей?
   – Я считаю, что прежде чем начинать там дело, надо провести разведывательные работы, то есть отправить группу геологов и…
   – Так отправляй, мать твою, – процедил Данила Валентинович.
   – Милый, – сказала стоящая на другом конце корта симпатичная брюнетка, – мы будем играть или ты будешь решать производственные вопросы?
   – Погоди, Алка, сейчас вставлю фитиль этому плешивому придурку. В общем, Макс, делай как хочешь, но мне нужен результат. А ты, Пижон, узнай, кто там крутится возле старателей. И вообще, куда оттуда уходит металл?
   – Насколько я знаю, – ответил Пижон, – там крутятся какие-то кавказцы. И там был человек Хорина. Больше никто не замечен, но я допускаю, что Хорин направит туда специалистов.
   – Понятно, – хмуро буркнул Данила Валентинович. – Слышал, плешивый? – Он смерил тяжелым взглядом Макса. – Не дай Бог, Хорин там начнет добычу, я тебя голым к дереву привяжу, пусть твою кровь разные летающие твари пробуют. – Он кивнул Алле. – Подавай.
   Макс быстро ушел. Проводив его насмешливым взглядом, Пижон направился к стоящему у дороги джипу.

Якутск

   – Да все нормально, – сообщил плотный мужчина с длинными усами. – Товар привезли, отправим его сразу, как только наш контейнер выйдет на работу.
   – Проблем не будет? – спросил голос в спутниковом телефоне.
   – Никаких.
   – Вот что ты сделаешь, Гиви. Надо наладить доставку из Магаданской области. Там в последнее время было два захвата приличной партии золота. Поэтому надежда только на ваш канал, на ваш контейнер, как ты говоришь.
   – С кем решать этот вопрос?
   – К тебе приедет Тая. Что на Улахан-Вава?
   – Ничего. Там сейчас постоянно менты болтаются. И вообще тот район здорово под контроль взяли.
   – Ну, с этим мы разберемся. А ты как думаешь, есть там золото?
   – Есть.
   – Тогда будем покупать там участок. Ты только подбери человека, который сможет найти самый золотоносный участок.
   – Хорошо, я завтра же займусь этим.

Район Влажного треугольника

   – А знаешь, – сев на валун, прикурил самокрутку небритый коренастый мужчина, – прет золотишко-то. Только вот с ментами караул, что-то они, суки поганые, зачастили сюда.
   – Тут какие-то придурки проходнушку ставить хотели, – усмехнулся лысый рыжебородый мужик. – Их засекли, кажется, пожарные и стукнули в ментуру. Вот и нагрянули «маски-шоу». А там двое придурков отстреливаться попытались. Обоих и положили, а пятерых заломали. Вот менты и проверяют треугольник почти постоянно.
   – Извините, – нерешительно обратился к ним невысокий худощавый мужчина в очках, – вы только что сказали – треугольник. Я уже не раз слышал это название, но что он означает, не знаю.
   – Да все просто, – ответил коренастый. – Тут треугольник получается от слияния трех речек – Хайм, Умотка и Улахан-Вава. Они вон там, – он показал рукой, – сходятся у бывшего лагеря. Там когда-то была зона. И, видать, был бунт или еще что, скелетов там полно. Вот и сливаются речки.
   – Спасибо, – записав в блокнот, кивнул мужчина в очках.
   – Слышь, Углин, – спросил рыжебородый, – а какого хрена ты тут лазаешь? Один, без ружьишка, термос да пара пачек галет.
   – Понимаете, Тарас, – заговорил Углин. – Я…
   – Фамилия моя Тарасов, – усмехнулся тот, – а зовут Федором.
   – Извините, – смутился Углин.
   – Давай рассказывай, как ты сюда попал, – сказал второй.
   – Извините, – посмотрел на него Углин, – а вы Дмитрий или Дмитриев?
   – Димка я, а фамилия Сотов.
   – Мое имя Евгений, – сообщил Углин. – Фамилию вы знаете. Я закончил геологоразведочный институт.
   – Так ты геолог? – сказал Тарасов. – А почему один?
   – Понимаете, я работал не по специальности, торговал на рынке тещиными овощами, был сторожем на пасеке тестя. А потом случайно разговорился с одним человеком, который приехал в наш поселок. Я живу в Курской области. Так вот, он предложил мне посмотреть этот участок на наличие золота. И вот я здесь. Нас было четверо, но при высадке у Оленьего распадка мы потерялись. И если бы не вы, я бы скорее всего погиб.
   – Найдутся твои кореша, – сказал Тарасов. – Они же сюда пойдут?
   – Должны. По крайней мере я так думаю. Огромное спасибо вам, – повторил он. – Я даже не знаю, как смогу вас отблагодарить. И позвольте вопрос: а чем заняты вы?
   – Да тем же, чем и ты, – усмехнулся Сотов. – Тоже золотишко ищем, иначе не выжить. Зимой охота спасает, летом золотишко. Правда, немного моем, вот и решили тут пройтись. Говорят, тут есть места, где на лоток хорошо попадает.
 
   – Там Влажный треугольник, – показал рукой рослый молодой мужчина с охотничьим карабином. – Документы у всех есть? – спросил он. Трое парней кивнули. – Билеты на оружие тоже?
   – Да ты нас, Руслан, за пацанов держишь, – обиделся длинноволосый парень в накомарнике.
   – Тогда взяли рюкзаки и вперед. Где этот очкарик? Надеюсь, жив. Это же надо – выпасть из вертушки! – Руслан засмеялся. – И вернуться не могли, там вертушка была, кажется, ментовская. Пошли.
 
   – Стоять! – раздался крик. Из кустов у подножия пологой сопки выскочили шестеро в камуфляже с автоматами. Трое мужчин, бросив лотки, побежали через ручей к распадку. Там их встретили пятеро омоновцев. Беглецы остановились и подняли руки. Четвертый бросился по ручью вверх. Вслед пустили короткую очередь. Он остановился. Его сбил подскочивший омоновец. Остальных уже в наручниках вытаскивали на берег.
 
   – Опачки! – Руслан остановился. – Знакомые звуки. «Калашников» работал. Очередь в шесть-семь патронов. Что там впереди?
   – Какой-то ручей. – Длинноволосый посмотрел на планшет с картой.
   – Значит, «дикарей» вылавливают, – пробормотал Руслан.

* * *

   – Вы чего? – удивленно спросил Углин упавших в кусты мужиков.
   – Да ложись ты, матрешка! – Федор схватил его за ногу и повалил на землю.
   – Менты кого-то брали, – кивнул направо Сотов. – Автоматные выстрелы. Не слышал, что ли? Может, твоих?
   – Нет, – ответил вжимавшийся в землю Евгений. – У них документы в порядке. И на оружие есть, и билеты, и разрешение на карабины.
   – Кого же там брали? – пробормотал Тарасов.
 
   – Кого-то повязали, – лежа в зарослях с биноклем, проговорил Руслан. – Но хорошо, они улетают. Так, где же наш очкарик?
   – Да вон он, – кивнул влево длинноволосый с диоптрическим прицелом на карабине. – С ним двое каких-то. Тоже, похоже, от ментов прятались.
   – Ничего себе! – Руслан увидел Углина и двоих мужиков. – Компанию себе нашел. Какие-то таежные бродяги. Значит, жив очкарик. Пошли!
 
   – А вот и мои товарищи, – весело проговорил Евгений.
   – Ну тогда покамест, – протянул ему руку Тарасов. – Да больше не выпадай из вертушки, а то…
   – Может, вы покажете нам, где вы мыли золото? – сказал Углин, задержав руку Федора.
   – Да иди ты! – Федор выдернул руку.
   Удар ноги попал ему в правое подреберье. Федор с криком упал. Сотов вскинул двустволку. Углин ударил его ребром ладони по горлу.
   – Оба живы, – спокойно сказал Углин подбежавшим парням. – У них золото, и я хочу знать, где они его мыли. Свяжите их и в шурф. Ты, Руслан, допроси их. Снимите грязь с их скребков. Золото в рюкзаках, принесите его мне. Идиоты пустоголовые. Да, где мой ранец?
   Связанных мужиков перетащили в заросший шурф.
   – Сучара позорная, – простонал Федор. – Мы тебя, сука, спасли, а ты…
   – Поэтому, – усмехнулся Углин, – скажите, где мыли, и умрете быстро, без мучений.
   – Да иди ты, сволочь! – дернулся Тарасов.
   – Пить, – прохрипел Сотов.
   Руслан дал ему попить.
   – А здесь прилично! – Коротко стриженный здоровяк взвесил на руке кожаный мешочек.
   – И здесь ништяк! – Мускулистый брюнет достал из второго рюкзака такой же мешочек. Двое других принесли Углину два скребка.
   – Осторожнее, – предупредил он. – Земля засохла, может осыпаться. Теперь кладите. – Он кивнул на кусок белой ткани.
   – Евгений Рудольфович, – обратился к нему длинноволосый, – зачем это надо?
   – Интересуетесь, молодой человек? – доставая пробирки, улыбнулся Углин. – Это хорошо. По составу почвы можно определить наличие в ней тех или иных полезных ископаемых. На скребках частицы почвы с разных участков. Обратите внимание, здесь есть осколки каменной крошки.
   – По-моему, земля как земля, – пробормотал один из парней.
   – Идиот! – усмехнулся Углин. – Впрочем, каждый делает то, что умеет.
   Из шурфа послышался вскрик.
   – Они должны сказать, где мыли золото, прежде чем сдохнут, – громко напомнил Руслану Углин.

Москва

   – Надеюсь, вы понимаете меня? – спросил Фролов.
   – Знаете, – ответила Маргарита Павловна, – я, конечно, понимаю: работа, хорошие деньги, но вы подумайте, что будет с детьми? Они же верят вам и всем рассказывают, что у них есть папа, который нашел их, что они брат и сестра.
   – Все сделает моя жена. Сначала она была против усыновления, но когда узнала, что будет и дочь, сама вызвалась заняться этим. А теперь забрать одного Алешу нельзя.
   – С этим я согласна, – вздохнула Маргарита Павловна. – Но, Иван Михайлович, я видела вашу жену и сомневаюсь, что она…
   – Признаюсь, я сам был удивлен, думал, что не так ее понял. Но она мне честно заявила о том, что наши отношения в последнее время изменились к худшему. Она боялась, что появление в семье сына вообще отодвинет ее на третий план. Поэтому очень рада, что будет еще и дочь.
   – Знаете, Иван Михайлович, я тоже женщина, поэтому сомневаюсь в искренности вашей супруги. Знаю, что не должна так говорить, но в этом случае я забочусь о детях. Если все это обман, то трудно и даже страшно представить, что будет с ними. Но, как я поняла, все уже решено и вы уезжаете. Я скажу детям, что папа… Я могу назвать вас так?
   – Да, конечно. Знаете, и до этого мне было как-то тревожно, а сейчас после разговора с вами…
   – Меня волнует судьба детей…
   – Понимаю. Как только я доберусь до места, немедленно свяжусь с вами. Можно?
   – Даже нужно.
   – Спасибо. Когда я вернусь, мы с детьми придем к вам и отпразднуем мое возвращение.
   – Обычно так говорят те, кто не уверен в благополучном возвращении. Что с вами, Иван Михайлович?
   – Я еду в тайгу, там всякое бывает. Прошу вас, Маргарита Павловна, не оставляйте моих детей. – Не дожидаясь ответа, Фролов пошел к выходу.
   Маргарита Павловна проводила его взглядом.
   «Вот почему он позвал меня в ресторан, – поняла она. – Если бы приехал в детский дом, то Алеша и Алена узнали бы об этом сразу. Наверное, так действительно лучше. Я уверена, что Фролова сделает все возможное, чтобы дети не появились в их семье».
 
   – Добрый день! – Антонина Ефимовна улыбаясь посмотрела на вошедшего Петровича.
   – Привет, – хмуро ответил тот. – Вот и встретил старого знакомого, век бы его не видеть. Башка сроду так не болела. А может, просто не пил давно. Зойка где?
   – Уехала на работу, – опередила Антонину Ефимовну вошедшая Вика.
   Антонина с удивлением посмотрела на нее.
   – А ты чего дома?
   – Ну, во-первых, я не работаю, во-вторых, каникулы, а в-третьих, я принесла холодного пива. Очень, говорят, помогает.
   – Чаю мне покрепче и погорячее, – проворчал Петрович.
   – И еще, – улыбнулась Вика, – господина Мишина разыскивают уже почти сутки.
   – Менты, что ль? – покосился на нее дед. – Какого хрена им от меня надо?
   – Да не милиция, – Антонина Ефимовна сердито посмотрела на смеющуюся Вику, – а какие-то Рокин и Жигунов.
   – А-а, – протянул Афанасий Петрович. – Значит, снова хотят каких-то придурков в тайгу засунуть. Ну их на хрен! Сколько раз зарекался не пить водку с пивом. А тут еще и коньяк, и шампунь сдуру…
   – Шампунь? – удивилась внучка. – Да ты что, дедушка…
   – Шампанское так называют, – пробормотал он.
   – Чай. – В комнату вошла молодая женщина.
   – Во! – уставился на нее Афанасий. – А это кто?
   – Наша горничная, – сказала Вика.
   – Служанка, что ли? – изумился Мишин. – Ну и дела, едрена корень. Вот, значит, как сейчас. Тебя, милая, за чай благодарю, но чувствую, мне надо что-то покрепче. Ты вот что, милочка, – остановил он горничную, – есть тут коньяк? Или ты к этому делу доступа не имеешь?
   – Сейчас принесу. – Горничная вышла.
   – Во, значит, как дела у дочери развернулись, госпожой стала. Барыня, значит, Зайка-то. Лучше бы мужика себе путного искала, пока не усохла. Есть у нее кто?
   – Есть, – кивнула Вика.
   – И сколько этих есть?
   – Один.
   – И что ж она с ним не сходится? Или ты мешаешь? – догадался он.
   – Да я-то не мешаю, мешает то, что мама богатая.
   – Вот оно как. Значится, есть еще нормальные мужики. Молодец, едрена корень, уважаю таких. Но пожалуй, такой единственный остался.
   Вошла горничная с подносом, на котором стояли бутылка коньяка, рюмка и ваза с виноградом. Поставив поднос на столик, она взяла бутылку и налила половину рюмки.
   – Э, милая, – сказал Афанасий Петрович, – ты не жмись. Неужто хозяйское жалеешь?
   – Коньяк принято пить небольшими порциями! – засмеялась Виктория.
   – И кто ж придумал, как и сколько кому пить? – Взяв бутылку, Мишин налил полную рюмку и опрокинул в рот. Выдохнув, прищурился. – Фуу. Как боженька по пузу босиком прошел, – пробормотал он. – Все, хватит, а то похмелье в пьянку превратится.
   – Мама пришла, – сообщила Вика.
   – Здравствуйте все! – Зоя улыбнулась.
   – Иди-ка сюда, дочь, – позвал отец.
   «Значит, что-то серьезное, – поняла Зоя. – Наверное, сказали про Володю. – Она посмотрела на дочь. Та, улыбнувшись, вышла. – Улыбка веселая. Когда она делает пакость, взгляд вызывающий и улыбка насмешливая». Посмотрела на Антонину Ефимовну. Та улыбнулась.
   – Ты еще на кота взгляни, – проворчал отец. – Может, по нему чего поймешь. Ты когда меня с мужиком познакомишь? – спросил он.
   – Наверное, скоро. Он хороший человек, несмотря ни на что…
   – Это ж надо, не женится потому, что баба с деньгами. Таких сейчас хрен найдешь. Вот что, веди его к нам, хочу ему руку пожать. Это ж надо, баба больше зарабатывает, и он не хочет с ней жить семьей. Видеть хочу его. Он где работает-то?
   Зоя беспомощно посмотрела на Антонину Ефимовну. Та вздохнула:
   – Ты вот что, Афанасий, не лезь к ним, сами разберутся, чай, взрослые. Но если он ей люб, то тебе-то…
   – Да мне он тоже по нраву, – перебил ее Петрович. – Даже если мент, то…
   – Ловлю на слове, потом не отказывайся, – засмеялась внучка.
   – А чего отказываться, Афанасий Мишин сказал, как отрезал.
   – Он капитан милиции, – пробормотала Вика.
   Петрович застыл с открытым ртом. Все три женщины смотрели на него. Из двери украдкой подглядывала горничная.
   – Господи, – хрипло произнес Петрович, – как же так? Вы бросьте так шутить. Чтоб мент, да еще со звездочками, был бедным, это же… – Он засмеялся и взглянул на дочь.
   – Да, папа, – вызывающе произнесла Зоя, – он капитан МУРа. Инспектор уголовного розыска. И я люблю его.
   – Во едрена корень, – пробормотал Петрович. – Да, – не находя слов, пробормотал он. – Ну это… в общем… Да черт его знает!…
   – Но ты сказал, как отрезал, Афанасий Мишин, – напомнила Вика.
   – Ты меня не лови! Едрена корень, мент! Во, блин на сковородке! Слышь, девочка, дай-ка мне еще коньяку.
   Горничная вошла и поднесла бутылку.
   – Вообще-то убери, я пьяный – дурной. Да, вот это хрен на блюде, уважаемые люди! – Вика рассмеялась. – Вот что, – Петрович посмотрел на дочь, – ты приведи мента этого, взгляну.
   – Папа, – усмехнулась Зоя, – мне все равно, что ты о нем скажешь. Я люблю его, он любит меня. Я рада, что ты об этом узнал, но это ничего не изменит, сколько бы ты ни ругался. Кстати, делаешь ты это отвратительно. Можешь обижаться. Как только он согласится стать моим мужем, я выйду за него, и никто меня не остановит. – Она посмотрела на дочь.
   – Мне он тоже нравится, – неожиданно заявила Вика. – И если он будет не против, я, может, не всегда и не сразу буду звать его папой. Это же здорово – отец муровец! – засмеялась она.
   Зоя удивленно смотрела на нее.
   – В общем, ты приведи его, – пробормотал отец. – Я понял, что ты все решила, имеешь на это право. Хочу его видеть, чтоб свое мнение иметь. И вот что мне скажи: знает он, кто ты, откуда и кто твой отец?
   – Конечно. Я все ему рассказала. И про Игоря тоже.
   – И менты разные бывают, – буркнул Петрович. – В общем, приведи его. А то не дело получается – от родного отца мужика своего скрывать. И долго ты с ним?
   – Три года.
   – Срок немалый. А ты, значит, даже папкой его звать готова? – посмотрел он на внучку.
   – Да, – улыбнулась она. Зоя снова удивленно взглянула на дочь. – Да, мама, я видела, как он тебя встречал вчера. Здорово, как в кино. А целовались вы вообще класс!
   Зоя покраснела.
   – Значит, целоваться при всех можно, – проворчал отец, – а показать бате мужика – нет. Когда приведешь?
   – Когда он будет свободен. Он только что из Дагестана вернулся.
 
   – Что? – спросил Зубов и, слушая Зою, усмехнулся. – А он…
   – Он и настоял на этом. Ты когда сможешь?
   – Боюсь я. Твой отец таежник и на милицию злой.
   – Вот уж не думала, что ты испугаешься, – насмешливо произнесла Зоя. – Приезжай.
   – Мама сказала, что любит вас и никогда не оставит, – послышался громкий голос Вики.
   – Иди отсюда! – сердито проговорила Зоя.
   – В семь подъеду, – улыбнулся он.
   – Ждем! – крикнула Вика.
 
   – Ну ты даешь! – засмеялся Артур. – И когда все это будет?
   – Он уезжает завтра, – ответила Марина.
   – Наконец-то нам никто не будет мешать. А то я как подумаю, что ты ночью с этим Иванушкой-дурачком в постели, готов поехать и убить и тебя, и его.
   – Ну а меня за что? Ты знал, что я замужем. И у тебя был шанс…
   – Давай не будем об этом. Надеюсь, все у нас будет хорошо, и мы молоды, чтобы жить долго и счастливо. Правда, вот с детьми…
   – Но я требую ускорить это, – неожиданно сердито проговорила Марина. – Неужели так трудно дать двоим детдомовским малышам родителей? Ведь и по телевизору постоянно говорят…
   – Приезжайте, Марина Сергеевна, и мы все обсудим. – Артур усмехнулся. – Ну ты и штучка, Маринка!

* * *

   – Господи, – сердито проговорила Марина, – и этот начал уходить от прямого ответа. Но я им устрою!
   – Милая моя!… – Фролов обнял ее.
   – Ты? – удивилась Марина. – А я не слышала, как ты вошел. Ты представляешь…
   – Я все слышал…
   – Ну я им устрою!… Есть будешь?
   – Да. Месяц по крайней мере дома есть не придется. Я улетаю сегодня в одиннадцать двадцать пять.
   – Сегодня? – Марина печально вздохнула. – А нельзя…
   – Уже куплены билеты. Меня не будет месяц. Но вполне может быть, что я приеду раньше. Ты была в детском доме?
   – Нет. Точнее, была, но не в самом доме. Алешу я видела и хотела посмотреть на Алену. Она мне очень понравилась, – улыбнулась Марина. «Надеюсь, ты не станешь спрашивать, как она выглядит?» – подумала она.
   – Она хорошенькая, правда? – весело проговорил Фролов. – Волосики на твои похожи, чуть потемнее.
   – Она скорее русая, – рискнула перебить его жена.
   – Пожалуй, да! – Он поцеловал ее.
   «После разговоров о детях, – мысленно усмехнулась она, – он целует меня очень страстно».
 
   – Во! – усмехнулся Петрович. – Явился не запылился, едрена корень. И чего тебя принесло?
   – Не меня, а нас, – засмеялся Рокин.
   – Привет, Петрович! – К двери шагнул Жигунов.
   – Едрена корень! Не поеду, – опередил Петрович открывшего рот Рокина. – И не упрашивайте. Деньги покамест имеются, да и дочь моя из навороченных. Так что никаких разговоров.
   – Извини, Петрович, – улыбнулся Жигунов, – мы думали…
   – Зря думали.
   – Придется Фролову искать кого-то, – сказал Рокину Жигунов.
   – Вот и думаю – кого? Ведь он…
   – Погоди, – остановил его Петрович, – ты про Фролова помянул. Он, что ль, едет?
   – Он, – кивнул Жигунов. – Ну ладно, – он протянул руку, – пока, Петрович. Как надумаешь, выходи на связь.
   – Погодь. С Фроловым я поеду. А когда?
   – Сегодня? – Жигунов посмотрел на часы. – Через пять часов самолет.
   – Сегодня?… – Петрович посмотрел на дочь.
   – Но придет Володя, – сказала дочь.
   – Во сколько?
   – В семь, – ответила за мать Вика.
   – С Фроловым поеду, – сказал Петрович. – Не могу я его одного отпустить. Не мужик, а золото. С ним хоть к черту, хоть к Господу в рай. Таких уже нет. А главное, не зазря деньги хорошие с ним получаю. А то, едрена корень, с тремя ездил и даже на курево не заработал. Сейчас мне деньги нужны, дочь замуж выходит. – Вика засмеялась, а Зоя покраснела. – Куда летим-то?
   Жигунов и Рокин рассмеялись.
   – В этом весь ваш папа, – сказал Зое Жигунов. – Для него главное – с кем. А куда – не важно.
   – А как же иначе? – усмехнулся Петрович.
   – Но придется ехать сейчас с нами, – виновато улыбаясь, посмотрел на Зою Жигунов. – Надо собрать необходимое, а то ваш отец придирчив, и мы не хотим, чтобы в аэропорту он поднял шум. Посему придется ехать немедленно.
   – Видать, придется, – со вздохом посмотрел на дочь Петрович. – Но я вернусь и сразу же с ним поговорю.
   – Папка, – шагнула к нему Зоя, – конечно, это не очень красиво с моей стороны радоваться. Но я радуюсь не тому, что ты уезжаешь, а тому, что Володя придет. Он же ни разу у меня не был.
   – Признаю свою вину и официально заявляю, – усмехнулась Вика, – что против него больше ни слова не скажу.
   – Значит, сейчас надо ехать? – Петрович посмотрел на Рокина. Тот кивнул. – Тогда поехали. – Он шагнул к дочери. – Ну что ж, девчонки, писать не обещаю, не люблю. Звонить тоже не буду. Но то, что вернусь, – точно. Собери мне мой дорожный вариант, и я поехал. Перед Володькой, значит, извинись. А ты, внучка, вот что ему передай… – Он что-то прошептал на ухо Вике.
   – Обязательно, дедушка, – засмеялась она. – Маме не скажу.
   – А как твое имя-то, девушка? – спросил горничную Петрович.
   – Настя, – несмело улыбнулась та.
   – Не обижай ее, Зайка, Хорошая девка.

Московская область

   – Здесь, по-моему, самое то, – остановил «шестерку» Маркин.
   – А мне без разницы, – отпив пива из бутылки, отозвался сидящий рядом Швед. – Хоть у поста ГИБДД, хоть у МУРа.
   – Тебе все равно, влипнем или уйдем? – посмотрел на него Маркин.
   – Не влипнем, точно. Правда, есть одно пожелание.
   – Какое? – помолчав, все-таки спросил Маркин.
   – Работать вдвоем плюс Спортсменка и Таксист. Не нравятся мне эти кулацкие потомки.
   – Да хорош тебе, – сказал Маркин. – Сейчас надо брать этих братков и…
   – Стоп. Ты сказал то, что не договорил Интеллигент. Ты с ними в одной упаковке?
   – Просто я понял, как и ты, что не договорил Интеллигент. Но мне все равно, кто повезет деньги, в том числе и мои «лимоны». А тебе?
   – Мне все без разницы. Я вообще против всяких законов, государственных и воровских. Я живу по своим принципам и понятиям, они только кое в чем совпадают с так называемым воровским законом. Ты ведь понимаешь, что братва будет нас искать, а это в отдельных случаях хуже, чем ментовский розыск…
   – Хрен с ними, через недельку, может, через пару, сделаем главное дело и разбежимся, каждый сам на сам. Что меня сдадут, не боюсь. Я надеюсь, денег будет достаточно, чтобы купить себе новую жизнь где-нибудь за границей. В России рано или поздно менты выйдут на тех, кто взял джип. А узнает ментовка, узнает и братва, так что я сразу уеду за бугор. А ты…
   – Давай без планов на будущее.
   – Значит, здесь, удобно, – вернулся к делу Маркин. – Домов рядом мало, и два поворота впереди. Удобно. Машина выскочит оттуда и блокирует дорогу, сзади тоже подопрем каким-нибудь грузовиком и…
   – Мы будем в камуфляже и масках, – перебил его Эдгар. – Братки подумают, что это ОМОН, и за стволы не схватятся. Поэтому потерь не будет.
   – Верно. А ты умеешь находить неожиданные решения.
   – Однажды так уже было.
   «Так у тебя еще не было, – мысленно усмехнулся Маркин. – Точнее, не будет».
 
   – Они уехали, – сообщил по телефону Интеллигент.
   – Ты уверен в них? – спросил мужчина.
   – Абсолютно.
   – Надеюсь, ты не обманешь моих ожиданий.
 
   – Черт возьми, – обрадовался Фролов, – это хорошо, что едешь ты. Честное слово, если бы знал, что ты будешь, не стал бы дергаться.
   – Да я сам только что узнал, что еду, – сказал Афанасий Петрович. – Но деньги не помешают, да и соскучился по работе. А с кем-то другим никакого желания нет. Последний раз был с двумя придурками в Красноярском крае. Предупредил – костер разводить только там, где укажу, кругом сухая трава и деревья усохшие. Искра, и все запылает. Так они развели костерок под деревом, чайку захотели. И запылало, едрена корень! Хорошо, рядом ручей был. Еле потушили. Я чуть обоих не пристрелил по закону военного времени, мать их в кочерыжку! – Он плюнул. – А другие…