Бьорн Олаф. Конан и повелитель молний

   – Возможно, возможно, – Аластор покосился в вязкую муть за окном. – В этом ворохе трактирной болтовни меня крайне настораживает упоминание о невиданных сокровищах, хранящихся в несуществующих дворцах.
   – А про гномов Силли не говорил? – проявил способность к увязыванию разрозненных сведений Хисс.
   – Про гномов – нет, – разочаровал его Аластор. – Ладно, будем начеку. Авось, все обойдется. Чудовища пока из стен не лезут и разъяренные хозяева тоже не показываются.
 
   В дверь сунулся Джай, возившийся в соседней комнате, и с ехидной ухмылкой позвал глянуть, что он обнаружил. Его находка, к сожалению, не двигалась с места, но внимания заслуживала – огромное, человек на пять или шесть; роскошное ложе, стоявшее на возвышении, застеленное отрезами шелка и пестрыми леопардовыми шкурами. Вычурная изогнутая спинка красного дерева с позолотой, витые столбики по углам, бархатные складки балдахина…
   Хисс восхищенно засвистел, и именно в этот миг, ни раньше и ни позже, компания увеличилась на одного человека.
   Возле изголовья гигантской кровати открылась низкая дверца, из нее, наклонив голову, выбрался человек, аккуратно закрыл створку и выпрямился. Узрев пялившееся на него общество, панически ойкнул и совершил ошибку – вместо того, чтобы попытаться юркнуть в тайный ход, которым пришел, бросился к дверям.
   На пути беглеца оказался Ши, а замориец всегда таскал с собой маленький увесистый мешочек, под завязку наполненный обычным песком и болтавшийся на длинном ремешке. Неизвестный даже не успел понять, что прилетело ему в висок, отправив прямиком в страну снов. Ши на лету подхватил падающее тело и обрадованно провозгласил:
   – Мне везет! Девчонка!
   Критически оглядев трофей, уточнил:
   – Причем хорошенькая.
   Незнакомка, так невовремя появившаяся в спальне, походила на уроженку Кофа – чернявая, пухленькая и довольно смазливая. Одетая в полупрозрачную ярко-голубую тунику, перехваченную в талии серебряным пояском, она выглядела весьма соблазнительно.
   – А твердил: никого нет, никого нет, – с досадой бросил Джай. – Ладно, свяжите ее, заткните рот и положите куда-нибудь.
   Ши пристально рассматривал потерявшую сознание девушку и совсем не торопился выполнять приказание. Наоборот, его подвижная физиономия приобрела на редкость мечтательное выражение.
   – Честное слово, я насквозь вижу, что за гнусные замыслы роятся в твоей голове, – укоризненно протянул Аластор. – Оставь бедную крошку в покое. Ты не забыл, зачем мы сюда пришли?
   – Может, я встретил мечту всей жизни, – Ши уложил незнакомку на кровать и осторожно похлопал по щеке. – Слушайте, имейте хоть каплю совести! Когда мне доведется снова угодить в столь роскошное местечко?
   – В «Алмазном водопаде», уверяю тебя, ничуть не хуже… – начал Хисс.
   – Ага, только ночка там стоит больше, чем мне удается добыть за год, – Ши умоляюще воззрился на Проныру. – Я быстро! Ну будь человеком!
   Джай сокрушенно махнул рукой.
   Проще разрешить, чем связываться, иначе хлынет целый ливень жалоб на несправедливость и горькую судьбу. Ши возликовал, затормошил медленно приходившую в себя девицу и окликнул неодобрительно взиравшего на происходящее Конана:
   – Волосатик, как насчет компании?..
   – Что-о? – удивительно, сколько эмоций можно вложить в одно короткое словечко. Преобладали отвращение и искреннее презрение к намерениям приятеля.
   – Говорят, варвары имеют все, что шевелится и относится к женскому полу, – беспечно отозвался Ши, успевший расстегнуть пояс девушки и теперь возившийся с ее туникой. – Разве нет? Тогда ты какой-то неправильный варвар.
   Аластор остановил угрожающе шагнувшего вперед Конана и небрежно заметил:
   – Возможно, мой друг, неверно именно твое представление о варварстве. Малыш у нас противник насилия по отношению к слабому полу. А тебе, Ши, кастрация изрядно облегчила бы жизнь. Представляешь, скольких неприятностей ты избежал бы в будущем?
   – Пошел знаешь куда? – раздраженно огрызнулся Ши. Он умудрился запутаться в складках просторного одеяния незнакомки и, не мудрствуя, разорвал тонкую ткань на полосы.
   Красотка наконец очнулась. Испуганной она не казалась, скорее, донельзя изумленной и растерянной. Вяло попыталась отпихнуть Ши, не преуспела и заплетающимся языком спросила:
   – Как вы сюда попали?
   – Через дверь, моя прелесть, – отозвался Ши, бесцеремонно перекатывая слабо отбивавшуюся Девицу на живот. – Ты бы помалкивала, идет? Эти господа сейчас удалятся… Сгиньте, в конце концов! Тут что, балаган?
   – Скорее, зверинец, – съязвил на прощание Хисс. – Желаю удачи. Потребуется помощь – зови, не стесняйся.
   Компания, похохатывая, вывалилась за дверь. Замешкавшийся Хисс собирался оставить щелку, дабы, выждав момент, слегка подпортить Ши удовольствие, но Джай прогнал его осматривать комнаты дальше по коридору.
 
   Аластор вернулся к столь заинтересовавшему его камню в облицовке стены. Помаявшись в коридоре и убедившись, что никакой опасности не предвидится, Конан забрел посмотреть на взломщика за работой.
   Неуверенно присел на хрупкого вида кушетку с выгнутыми ножками – та угрожающе хрустнула – и замер, не забывая иногда поглядывать вдоль длинной анфилады покоев.
   Альс не обращал на зрителя никакого внимания. Он, насвистывая, рассматривал каменную плиту, иногда постукивая по ней странного вида инструментами. Обрадованно кивнул и занялся совершенно непонятным делом: осторожными движениями словно раздвигал натянутую перед стеной паутину.
   Дождавшись, когда Аластор сделает перерыв, Конан полюбопытствовал:
   – Там, в стене, что-то спрятано? Почему ты просто не вытащишь камень?
   – Потому что он защищен, – весело отозвался Аластор. Он несколько раз быстро сжал и разжал кулаки, и снова принялся за уборку невидимых нитей.
   – Чем? Я ничего не вижу.
   – Тут что-то вроде охранного заклинания, – взломщик совершил неуловимо-стремительное движение кистью. – Сейчас попробую сделать его видимым.
   В воздухе постепенно возникли мерцающие очертания переплетенных тонких жгутов – красных, синих, ярко-желтых. Они выныривали прямо из каменной толщи, частой сетью опутывая тайник. Аластор сумел проделать в бледно светящейся завесе пару отверстий, достаточных, чтобы пропустить человеческую руку, и теперь неспешно вертел в крохотной замочной скважине какими-то проволочками и хитроумно изогнутыми крючками.
   – Это магия? – настороженно спросил Конан. – Ты в ней разбираешься?
   – Слабенькая, – Аластор резко провернул проволоку в замке, добившись тихого щелканья. – И знаю я о ней ровно столько, чтобы уловить ее присутствие и понять, хватит ли у меня ума с ней справиться, не подняв на уши весь город… Готово, – последнее слово он произнес нараспев, довольный своими умениями. – Не слышу восхищенных кликов толпы.
   Он отодвинул в сторону толстую дверцу, сработанную из нескольких железных листов и накрытую снаружи каменной плиткой. Цветные нити начали быстро меркнуть, растворяясь. Аластор заглянул в открывшийся тайник и аккуратно выволок из него большую плоскую шкатулку, обтянутую синим сафьяном. Шкатулка закрывалась на обыкновенный позолоченный крючок, внутри нее в бархатных гнездышках красовались пять флакончиков, выточенных из цельных ограненных камней. Содержимое флаконов искристо поблескивало, переливаясь всеми оттенками розового и золотистого.
   – Спорим, лысый коротышка охотился именно за этим?
   Поставив коробку на низкий столик, Аластор на всякий случай еще раз пошарил в секретном ящике и присовокупил к добыче круглую хрустальную склянку, сделанную в форме апельсинового плода. Наполнявшая ее густая жидкость имела сочный оранжевый цвет. Аластор вытащил граненую пробку, понюхал и сдавленно чихнул.
   – Похоже на туранские ароматические снадобья для женщин, – сообщил он. – На мой вкус, чрезмерно приторно и слишком много мускуса. – Подбросил флакон в ладони и отправил в мешок на поясе, решив: – Отдам Ферузе, может, ей понравится.
   – А что ты скажешь Альбриху? – не преминул напомйить Конан.
   – Ничего, – искренне удивился взломщик. – Если ты не будешь болтать, он останется в блаженном неведении и не обеднеет от потери одной крохотной бутылочки. Ведь так?
   – Но…
   – Малыш, Малыш, – тон Аластора обрел язвительно-сочувственные нотки. – Твоя варварская честность тебя погубит. Сдается мне, ты свалился на наши бедные головы с единственной целью – служить ходячим укором совести. В этом городе нужно заботиться прежде всего о собственной шкуре и собственном кошельке, прочие подождут. И не надо взирать на меня так укоризненно. Я все-таки прожил на свете побольше тебя и знаю, что говорю.
   – Вот интересно, – обратился к распахнутому ящику Конан, – как запоет этот тип, узнав, что беда грозит его подружке?
   – Уел-таки, – с натянутым смешком признал взломщик и немедля отомстил: – Кстати, позволь узнать, как ты умудряешься обходиться без общества таковой особы? Неужто страшные подозрения Ши имеют под собой основу?
   – Не твое дело, – огрызнулся Конан и вовремя прикусил язык, чтобы не спросить, о каких именно подозрениях на его счет распространяется Ши. Он выяснит это лично и отучит кое-кого распускать слухи.
   – Ой, какие мы страшные и грозные, – Аластор скорчил испуганную рожу. – Ладно, пора. Ничто не длится вечно, особенно благосклонность удачи.
   Он подхватил найденную шкатулку и захлопнул лязгнувшую дверцу тайника.
   Хисс, дожидаясь сбора компании, устроился на перилах лестницы и по всегдашней привычке вертел нож между пальцами. На вопрос, где Джай, ответил указующим кивком и вопросительно глянул на синюю коробку, принесенную Аластором.
   Тот жестом базарного фокусника поднял крышку.
   – Считаю до трех! – прилетел из глубины коридора рассерженный голос Проныры. – Иначе останешься здесь! Раз, два…
   – Ши явно увлекся, – вполголоса заметил Хисс, оценивающе рассматривая сверкающие флаконы.
   – Три! – рявкнул Джейвар. Стукнула закрывающаяся дверь, донеслись неразборчивые причитания оправдывающегося Ши. Вскоре показался сам источник неиссякаемой болтовни и жалоб, подгоняемый тычками в спину, но ухмылявшийся от уха до уха.
   – Она хоть жива, эта бедная девочка? – скорбно осведомился Аластор.
   – Спросил бы лучше, жив ли я, – Ши обалдело потряс головой. – Думаешь, чего я там возился? Она меня не отпускала!
   – Врет в глаза друзьям и не краснеет, – возмутился Хисс.
   – Зато ты скоро лопнешь от зависти, – с достоинством отпарировал Ши.
   Препираясь и делясь впечатлениями, общество достигло средней площадки между пролетами, когда наверху раздался пронзительный, режущий уши визг. Ши вздрогнул и съежился, остальные недоуменно переглянулись.
   На всходе появилась растрепанная женская фигурка, кутавшаяся в обрывки голубой туники. Девица вопила, не переставая, сжимая в высоко поднятой правой руке нечто вроде ярко-красного яблока или кристалла, окруженного аурой радужного сияния.
   Размахнувшись, она изо всей силы треснула загадочным предметом по выпуклому лбу бронзовой пантеры. Алое яблоко разлетелось брызгами или осколками, издали не разглядеть. Девушка качнулась, плюхнулась на ступеньки и истерически захохотала, всхлипывая и стуча босыми пятками по мрамору. Ее неразборчивые и яростные крики внезапно превратились в отчетливые слова:
   – Трепло! Евнух несчастный, вот ты кто! Ремень моченый, кишка болтающаяся!..
   – Что ты с ней сделал? – голосом разгневанного папаши вопросил Хисс, поворачиваясь к приятелю. – Или не сделал?
   – Н-ничего… – пробормотал Ши.
   Он испуганно попятился, оступился и, потеряв равновесие, загремел вниз, растянувшись на площадке и свалив вазу с каменными цветами. Разумеется, она просвистела в волоске от головы заморийца, щедро осыпав его черепками. Джай обреченно возвел глаза к небу, точнее, к заменявшему его потолку, украшенному живописной фреской с изображением штормового моря и летящего прямо на скалы корабля. Ши, надо отдать ему должное, умеет находить себе приключения!..
   – Она шевелится, – очень спокойно произнес Конан. Ему не понадобилось повышать голос, чтобы быть услышанным.
   – Кто? – не понял Джай.
   – Пантера, – ответил неожиданно помрачневший Аластор. – Статуя.
   – Че-го? – Джай решил, что ослышался или эта парочка выбрала крайне неподходящее время для шуток.
   – Она живая! – истошно завопил Хисс и, прыгая через две ступеньки, ринулся вниз. Девица торжествующе заулюлюкала. Ши с трудом поднялся на четвереньки, сел и обхватил голову руками, потеряв всякий интерес к окружающему миру.
   Темно-желтая, в разводах зеленоватой патины скульптура, мирно лежавшая на низком гранитном пьедестале, медленно поднялась на ноги, потянулась и зевнула.
   Она не обросла положенной черной шерстью, оставаясь гладкой бронзовой отливкой, отчего ее клыки и когти выглядели вдвойне опаснее.
   Всклокоченная девица толкнула пантеру в металлический бок, указывая на грабителей. Зрачки огромной кошки, сделанные из шариков прозрачного янтаря, скосились влево-вправо, замерли на кучке толпящихся внизу людей. Животное рыкнуло – словно неподалеку часто забил медный гонг.
   Зверь мотнул коротким хвостом и сделал первый шаг. Мрамор проседал под его тяжестью, покрываясь сетью разбегающихся трещин.
   – Бежим, – отчетливо проговорил Аластор, изо всех сил ударяя в бок Джейвара, застывшего на месте с полуоткрытым ртом и выпученными глазами. Проныра очнулся и, нащупывая ступеньки, начал спускаться, не в силах оторвать взгляд от тяжеловесно-грациозного существа. Девица, перегнувшись назад, подтащила к себе громоздкий железный ящик, достала еще одно яблоко и вызывающе помахала им. – Ши, вставай! Вставай, тебе говорят! Надо удирать!
   Ноги и глаза Ши упрямо разъезжались в разные стороны, однако с помощью Джая он заковылял по лестнице. Пантера достигла верхней площадки и припала на передние лапы, готовясь к прыжку.
   – Малыш, не геройствуй! – отчаянно взвыл Аластор, поняв намерения своего спутника. – Она тебя растопчет и не заметит!
   – Подумаешь, кошка-переросток, – пренебрежительно бросил Конан.
   «На редкость точное и краткое описание как варварского взгляда на мир, так и собственного характера, – успел подумать Аластор. – Феруза права, впрочем, она всегда права… Мальчик не случайно пришел в город и не случайно наткнулся именно на нее».
   Снизу донесся вопль Хисса, сообщавшего, что Проныра и Ши благополучно добрались и умолявшего остальных пошевеливаться. Девушка свесилась через перила и с явным удовольствием созерцала побоище. Аластору смутно показалось, будто он слышит топот многих приближающихся ног. Вопли оскорбленной невинности наконец достигли слуха обитателей таинственного дворца, значит, вот-вот пожалуют охранники.
   Встречаться с ними совершенно не хотелось. Вдобавок только что раздался звон разбившегося стекла. Похоже, спятившая девица оживила вторую пантеру.
   Бронзовый зверь и человек сцепились, покатившись по ступенькам и застряв на нижней площадке головоломным переплетением дергающихся рук, ног и лап. Взломщик удачно проскользнул мимо них, устремляясь через просторный входной зал к распахнутой двери в подземный ход.
   Позади раздавался звенящий клич животного и срывающиеся вопли Конана, выкрикивавшего что-то на своем жутчайшем наречии. В дверном проеме яростно и неразборчиво голосил Джай, отталкивая Альбриха, вцепившегося в кольцо и пытавшегося закрыть створку.
   Аластор добежал до них, зло врезал гному по костяшкам пальцев ребром шкатулки – удивительно, как она не потерялась в суматохе. Альбрих взвыл, отпустил медное кольцо и прижал ладонь ко рту.
   Коробка полетела к опешившему Джаю, а Аластор помчался обратно, кляня себя всеми последними словами, какие только знал.
   Конан умудрился вцепиться пантере в выемку на горле и медленно, страшно медленно отжимал назад лязгающую металлическими клыками голову. Они до ужасающих мелочей походили на набивший оскомину сюжет аллегорических статуй – человек, сражающийся со зверем.
   – Ты идиот, – в последний раз напомнил себе взломщик, прикинул расстояние и собственные возможности, оттолкнулся от перил и взвился в воздух. – Времена подобных трюков давно канули в прошлое! Ты сейчас шею себе свернешь, придурок!..
   Каблук сапога Аластора с коротким хряском ударил в левый глаз животного, отбросив зверя назад.
   Ярко-желтый янтарный шарик, вращавшийся в бронзовой глазнице, треснул и рассыпался. Пантера взревела так, что дрогнули стены, и судорожно замолотила передними лапами. Конан увернулся, лихо сиганув через перила. Аластор, неуклюже приземлившийся после на редкость удавшегося прыжка, не сумел повторить его успех. Мелькнувшая рядом гигантская лапа с растопыренными когтями швырнула его через весь лестничный пролет, туда, где начинались темнота и тишина.
   …Первое, что увидел взломщик, придя в себя – единственный золотистый зрачок, пристально уставившийся ему в лицо. Над глазом начинался покатый гладкий лоб, под глазом тянулся расширявшийся нос, обрывавшийся в приоткрытую пасть. Из пасти торчали клыки – по два сверху и снизу, еще штук пять между ними, а также шевелился загнутый вверх лепесток языка. Полагающаяся пена с зубов не капала – статуи лишены такого свойства.
   – Кис-кис, – выдавил Аластор. Пантера издала звучное шипение, более подходившее змее. Взломщик открыл рот, не зная, что лучше сделать – заорать или выругаться. Он валялся на полу, урчащая зверюга громоздилась над ним, опустив морду к самому его лицу, и жить ему оставалось от силы мгновение.
   То самое мгновение, которое порой способно растянуться до бесконечности и в которое полагается вспоминать прожитые годы, совершенные ошибки, неоплаченные долги и невыполненные клятвы.
   Чья-то нога пнула животное между глаз, одновременно рванув Аластора за воротник жилета. Мягкая замша угрожающе затрещала, но выдержала. Он успел заметить стремительно пролетающие мимо косые белые и зеленые клетки пола, услышал вой Конана, со всего размаху треснувшегося лбом о низкую притолоку двери, когда они ворвались в спасительный коридор. Конан врезался в кого-то, не устоял на ногах и упал, придавив пытавшегося сесть Аластора.
 
   – Это называется – «пустой дом, охраны нет, никаких забот, просто войдите и возьмите, что приглянется»? А как насчет этих кошечек?
   Орал Джай. Орал самозабвенно, брызгая слюной, и, надо заметить, высказывая совершенно справедливые обвинения.
   – Мы, почтеннейший, – яда, вложенного в это слово, хватило бы на отравление всего городского совета Шадизара, – как ты, наверное, заметил – воры! Мы воруем, ведомо тебе такое занятие? Если тебе нужны гладиаторы или бойцы, так это не к нам обращаться нужно! Мы такими делами не занимаемся! Не обучены!
   – Джай, у меня от твоих криков голова раскалывается. Прекрати, – заикнулся Аластор, чем только дал Джейвару повод к новому всплеску ярости.
   – Кстати сказать! Ты, недомерок! Ты ж едва не угробил моих людей! Залопотал, что все пропало, и полез закрывать дверь, зараза приплюснутая, с рождения молотом по башке шарахнутая!
   Альбриху, наверное, никогда в жизни не доводилось выслушивать от человека – в представлении гномов, существа неизмеримо более низшей расы – таких оскорблений, однако он безмолвно терпел нападки Проныры. Бледнел, наливался дурной краснотой, теребил вислые усы, но молчал, терпеливо ожидая, когда Джай выдохнется. Тот напоследок прошелся по родословной подземных карликов вообще и Альбриха в особенности, перевел дыхание и закончил ожидаемым:
   – За такие развлечения – двойная плата!
   – Идет, – гном уронил первое слово после того, как захлопнулась дверь.
   Джай обвел компанию торжествующим взглядом и его радость по поводу удачно заключенной сделки лопнула, как непрочный мыльный пузырь. Плохо различимое в отсветах масляного фонаря, стоявшего на полу, сообщество выглядело весьма неважно. Убедившись, что находятся в безопасности, задыхающиеся господа грабители попадали, кто где стоял, и только теперь начинали шевелиться.
   Хисс физически не пострадал, но зрелище оживающих статуй оказало на него столь сильное впечатление, что теперь он сидел, бессмысленно пялясь в стенку напротив и мелко вздрагивая. Ши, изрядно приложившегося головой, тошнило, причем содержимое желудка он извергал в непосредственной близости от сапог Аластора, отличавшегося повышенной брезгливостью. Взломщик, скривившись, с трудом отодвинулся подальше и охнул – он подвернул ногу, а потом на него рухнул споткнувшийся Конан. Варвар, сидевший напротив, угрюмо молчал, хотя ему тоже пришлось несладко: выдергивая Аластора в буквальном смысле этого слова из пасти пантеры, он вывихнул плечо.
   – Сборище калечных и увечных, – подал голос Аластор, не способный долго предаваться унынию. Вытянув здоровую ногу, он толкнул Конана: – Конан! Эй, очнись!
   Конан, за время недолгого житья в Шадизаре успевший смириться с потерей имени, не сразу понял, что обращаются именно к нему.
   – С меня долг, – невозмутимо заявил Аластор. – Только в пределах разумного. Ши, хватит изображать фонтан! Извини, от тебя несет, как от дохлой клячи, денька три жарившейся на солнце. Когда выберемся, напомни, чтобы я тебя охолостил, ты этого вполне заслуживаешь, ибо от тебя, как выяснилось, все равно никакого толку. Хисс! – цепляясь за гладкую стену, взломщик поднялся на ноги, допрыгал до Хисса и пощелкал пальцами у него перед глазами. – Хисс, время делать деньги! Кошки, убежали, мыши отправляются гулять! Кто-нибудь видит шкатулку синего цвета? Ау! Кто меня слышит, отзовитесь!
   Искомая шкатулка валялась рядом с Джаем. Ее подняли, отряхнули от пыли и вручили Альбриху. Приподняв крышку, гном глянул внутрь и внезапно запыхтел, точно сердящийся еж. Сквозь пыхтение донеслось:
   – Господин Джай!
   Проныра, которого считанные разы в жизни именовали «господином», немедля вырос в собственных глазах по меньшей мере на длину пальца.
   – Я буду платить вам в… в три раза больше, – природная скупость гномьего племени вынужденно отступила, но немедля отвоевала себе новые позиции: – Если впредь вы согласитесь выполнять мои поручения.
   – Всякий раз рискуя быть съеденными, зарезанными, утопленными и разделанными на кусочки? – въедливо уточнил Джай.
   – Риск – неотъемлемая часть вашего, как вы изволили выразиться, занятия.
   Старый гном, как выяснилось, отлично знал язык людей и умел говорить на нем без всяких ошибок. Джейвар растерянно оглянулся, не зная, как поступить. Служба у обитателей Чамгана сулила небывалую выгоду, но если каждый раз придется переживать эдакую свистопляску, когда неизвестно, что тебе свалится на голову в следующий миг? Наверное, разумнее сесть и обдумать предложение всем вместе. Да, так и ответим: надо поразмыслить.
   – Один вопрос, – Хисс поднял голову, откинув назад рыжие пряди, и намертво сцепил руки перед собой в замок, чтобы не тряслись. Однако с голосом он ничего поделать не смог, потому говорил, слегка заикаясь: – Что случилось с Ларком и его ребятами? Они тоже выполняли для вас поручения? Куда вы их засунули? В царство мертвых?
   – Не знаю никакого Ларка, – отрезал Альбрих.
   Джай недоуменно нахмурился, пытаясь сообразить, к чему клонит Хисс. Ларк? Какой Ларк? Тип, звавший себя Белой Гончей? Разве с ним что-то произошло?
   Раньше он забегал в «Нору» на огонек. В последнюю луну запропал, так мало ли хлопот у человека?
   – Хорошо, спрошу по-иному – кому принадлежит дом, который мы навестили? – не отставал Хисс.
   – Какая разница? – сухо ответил гном.
   Он наклонился, поднял фонарь и, полностью отодвинув заслонку, посветил в конец коридора. Дверь с медной кошачьей мордой исчезла. Подземный ход теперь завершался тупиком.
   – Иногда проще не задумываться над тем, что видишь, – многозначительно провозгласил Альбрих. Его торжественную речь испортил зашедшийся в надрывном кашле Ши.
   – Пойдем отсюда, – здраво предложил Конан, поднимаясь и заставляя разогнуться скорчившегося в три погибели Ши.
   Альбрих повернулся, и, не говоря больше ни слова, зашагал по подземному ходу, переваливаясь на коротких ногах. Раскачивающийся фонарь бросал на непроглядно-черные стены размытые светлые блики.
   – Дать бы ему по черепушке за то, что втянул нас в эдакую заварушку, – приглушенно высказал общее кровожадное желание Хисс. – Так ведь на следующий день заявится орава его ближних и дальних родственников с топорами наперевес, и потребует возмещения – хоть золотом, хоть жизнью. Джай, на кой ты согласился и нас с собой потащил? Острых ощущений недоставало?
   Ответ Джейвара вряд ли заслуживал названия вежливого или вразумительного.
   Его горячий неразборчивый монолог не прерывался вплоть до возвращения маленького сообщества на склад господ Фарсула и Компаньонов.
   Только там, получив с гнома положенную мзду, заявив, что никогда более не свяжется с подгорным народцем и дав невнятное обещание подумать над предложением Альбриха, Проныра слегка успокоился.
   Они расстались возле Трезубца: гном посеменил к стенам Чамгана, люди, поддерживая друг друга, направились к дому, то есть к трактиру «Уютная нора». Стоило Альбриху исчезнуть из вида, как Ши, словно по волшебству, перестал давиться рвотой и жаловаться на раскалывающуюся голову. Джай заподозрил, что воришка устроил это преставление с некоей целью и, добившись ее, унялся. Неужели у Ши хватило глупости стащить что-то у гнома? Впрочем, руки у Ши орудуют независимо от головы – сперва крадет и только затем смотрит, что именно прихватил.