Босуэл Барбара. Двойная игра

   Раздались крики, и оба — Холли и Корд — повернулись и увидели огромную связку воздушных шаров, поднимающихся в небо. На каждом жирными черными буквами, чтобы можно было увидеть издалека, было написано: «Дэн Кларкстон: время перемен». Зрелищный спектакль вызвал возбужденные восклицания детей, которые были в толпе.
   — Хороший трюк, — признал Корд завистливо. — Это делает начало кампании Кларкстона запоминающимся.
   — Воздушные шары могут причинить вред птицам и животным. Вдруг те проглотят их, — сказала Холли. — Выпускать сотни шаров в атмосферу — значит давать пощечину защитникам природы. Но тогда ни Этан Торп, ни его добровольный помощник Кларкстон даже не стараются показать, что они заинтересованы в защите планеты. Они готовы застроить каждый квадратный дюйм нашей страны зданиями и дорогами. Я не удивлюсь, если в их дальнейших планах окажется строительство атомной электростанции или какой-нибудь ядовитой свалки, которую они захотят расположить прямо посредине городской площади!
   Корд скрыл улыбку. Холли всегда была склонна к гиперболам. И все же, он разделял ее озабоченность этой угрозой кампании Уатта и планами Кларкстона относительно застройки территории. Верность семье была не единственной причиной, вынудившей его вернуться, чтобы помочь своему брату выиграть. После того, как Корд переехал в Монтану, он стал твердым сторонником защиты окружающей среды и сохранения ее ресурсов.
   — Этан Торп подчиняется своим законам, — произнесла Холли еле слышно. Ее голос прозвучал глухо, а на лице отразилась мука.
   Корд смотрел на нее со все возрастающим любопытством.
 
   На обратном пути в «Дубовую аллею», где они оба остановились по приезде, уютно устроившись в своих детских комнатах, Корд попытался разговорить Холли с тем, чтобы выудить из нее побольше информации о Торне и Кларкстоне, но она резко поменяла тему беседы.
   — Стаффорд и Прентис пригласили нас к себе на ужин завтра вечером. По сути дела, это представление с участием Его Величества, а не просто ужин, поэтому даже не пытайся улизнуть, Корд.
   Корд уже подумывал об этом. Он хорошо помнил то сомнительное удовольствие, которое получил от обеда со своим старшим братом, напыщенным и самодовольным Стаффордом, и такой же его женой Прентис, молодым подобием Камиллы. У них было два сына-подростка — Дейланд Третий «Попрыгунчик» и Стаффорд-младший «Скакунок».
   Хотя он еще не видал своих племянников после возвращения, Корд помнил, что они были милыми детишками, несмотря на их школьные клички. Он задумался над тем, как отразилось на детях то, что они носили фамилию Уэев в Уэйзборо. Определенно, это обстоятельство сыграло против него, мешало развитию его характера, должен был признать Корд. Отъезд из города был лучшим его поступком.
   — Я полагаю, мама и дедушка будут там вечером тоже, — мрачно догадался Корд. — И дядюшка Арчер, и дядюшка Монтгомери, и тетушка Битей.
   — Несомненно. И не забудь о тетушке Элле и Рем. Вечер будет очень длинным, — жалобно сказала Холли. — И все они захотят знать, почему ты, Уатт и я до сих пор не обзавелись семьями. Я не удивлюсь, если они составили список тех, кого подобрали в пару для каждого из нас.
   — А если мы скажем им, что у нас гомосексуальная направленность? Это охладит их пыл.
   — Если не считать того, что маму хватит сердечный удар, а дедушка достанет свой дуэльный пистолет времен Гражданской войны и пристрелит нас на месте.
   Корда передернуло.
   — С меня хватит. Надо заехать куда-нибудь и выпить. В итоге я уже начинаю думать, что для того, чтобы выжить в тюрьме семьи Уэйев, надо напиваться. Теперь, вернувшись, я вспоминаю, как чувствовал это уже тогда, до отъезда.
   — Не вздумай нанести визит на свои старые танцевальные площадки или в бар «Прибрежный», — предупредила его Холли.
   — Я так полагаю, старый бар все еще стоит.
   Он хотел было широко улыбнуться, но чистый голос Эшлин, с волнением и горечью описывающий жизнь Монро в Уэйзборо, неожиданно зазвучал в его голове. Он не смог улыбнуться.
   — И там по-прежнему правят бал Монро. Они почти такие же старожилы в этом городе, как и Уэи, мне кажется. — Холли пожала плечами. — Но я бы рекомендовала тебе не возобновлять отношения с той девушкой по фамилии Монро, с которой ты гулял последнее время перед тем, как навсегда уехал из города.
   Корд сдавленно застонал.
   — Поосторожней, Холли, ты ужасающе начинаешь походить на маму. Но не волнуйся, эта глава моей жизни закончилась.
   — Я давала себе подобную клятву в отношении определенных глав моей жизни, — сказала Холл скептически. — Но каким-то образом они продолжались снова.
   — Ну, меня не собьешь. Спустя столько лет я уже не такой безумец.
   И он доказал это себе, выбросив из головы мысли о баре «Прибрежный» и о своих прошедших неблагоразумных поступках и искушениях. Он вел себя корректно — и даже обаятельно — по отношению к своим родственникам и увенчал вечер, присоединившись к Уатту для участия в стратегической встрече с сотрудниками, организовавшими его предвыборную кампанию. Тут всплыло имя Этана Торпа.
   — Дэн Кларкстон — всего лишь марионетка Торпа, — пренебрежительно заявил менеджер кампании. — Если он победит, то командовать парадом будет Этан Торп, можете на этот счет не заблуждаться.
   — Но почему Торп сам не выдвинул свою кандидатуру? — спросил Корд. — Зачем он связывается с таким подставным лицом, как Кларкстон?
   — Торпа не устраивают ограничения, которые регламентируют деятельность выборных лиц, — заявил авторитетно Уатт. — Его махинации и секретные сделки станут достоянием гласности и будут обсуждаться прессой. Лучше поддерживать какую-нибудь марионетку, подобную Кларкстону, и руководить игрой из-за кулис.
   — Руководить игрой из-за кулис? — повторил Корд. — Это звучит так мелодраматично, почти в духе средневековья. Не переоцениваешь ли ты этого малого? Я думаю, он простой строитель, который осваивает новые территории, а вовсе не привидение. И он дьявол, — добавил он, вспоминая характеристику, данную Холли Этану.
   — Если бы он был дьяволом, это как раз бы объяснило, какую черную магию он использовал для того, чтобы районная комиссия позволила ему строить эти кооперативы, — предположил один из сотрудников.
   И доля шутки в его словах была небольшая.
 
   Именно смесь озабоченности и любопытства привела Корда на следующий день в возмутительно модерновый офис Этана Торпа на городской площади, бросавший вызов оригинальному провинциальному обаянию Уэйзборо. Если Торп был силой, с которой надо считаться, то Корд шел как раз навстречу этой силе, чтобы посчитаться с ней.
   Большую приемную Торпа украшали низкие кожаные диваны и блестящие хромированные столы. На полу лежал грубый ворсистый палас кроваво-красного цвета, а картины на стене казались импровизациями психических больных на тему пятен Роршаха. Корд оглядел приемную критическим взором. Модернистский интерьер выглядел просто ужасно, и он про себя поставил оформителю офиса «двойку».
   В глубине приемной была маленькая ниша, где стоял лакированный стол, черный с золотом, безвкусный, как все остальное. Женщина — видимо, секретарша Торпа — набирала текст на компьютере и была настолько погружена в свое занятие, что не услышала, когда Корд вошел в офис. Когда он наклонился над ее столом, она неожиданно взглянула на него и сильно вздрогнула.
   — Что вам угодно? — Ее голос прозвучал резко, и в нем слышалась явная паника.
   — Так обычно приветствуют посетителей Этана Торпа? — спросил Корд испуганную и широко открывшую глаза Эшлин Монро. — Не стоит удивляться слухам о том, что в вашем боссе есть нечто зловещее.
   Эшлин поднялась, сжав руками края стола, словно щит, который мог заслонить ее.
   — Вы работаете здесь? — недоверчиво спросил Корд. — На Этана Торпа?
   Какое неожиданное развитие событий! Увидеть Эшли снова именно здесь, в этом месте. Разве кто-либо из Монро работал где-нибудь, кроме бара «Прибрежный»?
   Эшлин смотрела на него таким пронизывающим взглядом, словно читала его мысли.
   — Нет, я здесь не работаю. Я просто ворвалась в офис, связала настоящую секретаршу, и как только все сгребу тут, она снова займет свое место.
   — Юмор оценил, — сказал Корд, окидывая ее взглядом. Ее серо-голубое вязаное платье было такое же скромное и простое, как ее вчерашний неинтересный наряд. И тем не менее, это скучное платье облегало ее, повторяя малейшие изгибы ее тела, делая ее изящной и женственной, и даже сексуальной. Корд невольно сделал глотательное движение. — Я пришел сюда, чтобы повидаться с вашим шефом.
   Не отводя от него взгляда, Эшлин нажала кнопку внутреннего переговорного устройства.
   — Мистер Торп, Корд Уэй хочет повидаться с вами.
   — Я занят. — Голос Этана Торпа прозвучал ровно. — Если мистер Уэй хочет увидеть меня, то ему придется очень, очень, очень долго ждать.
   — Ну вот, вы слышали, — сказала Эшлин облегченно.
   Она откинулась на стул, полностью переключив свое внимание на экран монитора.
   — А как долго ждать? — спросил Корд. Эшлин не повернула головы.
   — Понятия не имею. Но я никогда не слышала, чтобы он повторил слово «очень» три раза.
   — Почему у меня такое ощущение, будто Торп сидит там и играет в оловянные солдатики? Или листает комиксы? Или раскрашивает картинки? Все что угодно, лишь бы не встречаться со мной.
   — Если Этан не хочет видеться с вами, то и не станет этого делать.
   — Этан? — Корд ухватился за слово. — Вот что это все значит. И вы вовлечены в один из его страстных служебных романов, Эшлин? — Он вздрогнул от отвращения.
   Эшлин моментально обиделась.
   — И вы могли так подумать? По вашему мнению, Монро пригодны только для удовлетворения сексуальных потребностей, а после этого их немедленно увольняют. Вы представить себе не можете, чтобы кто-нибудь нанимал одного из нас потому, что мы действительно можем хорошо работать или…
   — Эй, полегче. Я просто пошутил.
   — Нет, вы не шутили, — возразила Эшлин раздраженно. — Но для того, чтобы предотвратить возможность не правильного истолкования фактов, я должна заявить, что ни сейчас, ни раньше я не была вовлечена в служебный роман с Этаном Торпом.
   Корд вздохнул. Он никогда еще не встречал такую нервную и чопорную женщину, как Эшлин, но он понять не мог, почему почувствовал бесконечное облегчение, узнав, что у нее не было близких отношений с Этаном Торпом.
   Эшлин даже не старалась скрыть свое нетерпение.
   — Вы можете уходить.
   Корд помедлил. В общем-то, он пришел поговорить с Этаном Торпом, оценить его и понаблюдать за этим искусным манипулятором, который развил в себе такую мистическую силу, что внушал ужас Уатту и Холли. Но Торп отказался увидеться с ним, а Эшлин Монро была не более дружелюбна, чем маньяк-людоед.
   — Вы сами уйдете, или я попрошу мистера Торпа выпроводить вас? — потребовала ответа Эшлин, надеясь, что он не выберет второе. Корд Уэй был примерно на два фута выше и гораздо мускулистее Этана Торпа. — Он владеет карате, — добавила она, пытаясь уравнять данные противников.
   — Я напуган, — с манерной медлительностью произнес Корд. — Но прежде чем вы натравите своего босса на меня, я хотел бы спросить о вашей сестре Рейлин. Как она? Что она делала эти последние шесть лет?
   Вопрос был задан настолько неожиданно, что он поразил Эшлин, словно удар кулаком. Она попыталась сдержать слезы, навернувшиеся на глаза.
   — Рейлин ничего не делала. Она умерла немногим более пяти лет назад.
   — Она — что? — Корд искренне ужаснулся, услышав эту новость. Образ Рейлин, пылкой и смеющейся, мелькнул перед его мысленным взором. — Она мертва? — повторил он, не веря. — Я даже не знаю, что сказать. Я потрясен, Эшлин. И мне искренне жаль.
   Эшлин презрительно воскликнула:
   — Пожалуйста! Не надо только фальшивых сочувствий. Вы нисколько не ценили Рейлин.
   — Это не правда, — возразил Корд. — Она мне очень нравилась. И… и у меня очень нежные воспоминания о ней.
   — Хорошее словечко «нежные», — взглянула на него Эшлин. Раздумывая над теми отношениями, которые были у ее сестры с Кордом Уэем, она не могла себе представить, какого рода воспоминания он хранил о ней. — В любом случае, вы доказали, как нежны были с Рейлин, когда ушли из ее жизни шесть лет назад и даже не побеспокоились связаться с ней снова.
   — Рейлин не возражала против того, чтобы я уехал из города. Мы обговорили это до моего отъезда, и она пожелала мне доброго пути. Почему вы так… Минуточку! Я помню, что был какой-то разговор, который мы вели с Рейлин о вас. — Корд смотрел пристально на Эшлин, прищурив глаза и пытаясь вспомнить фрагменты того разговора. — Рейлин сказала мне, что вы думали будто я и она влюблены друг в. друга. — Он также вспомнил, как посмеялся тогда вместе с Рейлин над наивностью девушки. — Мы никогда не были влюблены, Эшлин, — уверил он ее. — Ни Рейлин, ни я. Даже не делали вида, что это так. Мы всегда были честны по отношению друг к другу.
   Он отдавал себе отчет в том, что пытаться объяснять, в чем заключается приятное-ни-к-чему-не-обязывавшее-времяпрепровождение, мрачной, глядевшей недоверчиво, поджавшей губы Эшлин было совершенно безнадежным делом.
   — Вы привыкли друг к другу. — Голос Эшлин звучал холодно и осуждающе. — Я знаю, что было между вами.
   Рейлин была простодушной во всем, что касалось мужчин и секса, считая взгляды Эшлин по-детски романтическими и безнадежно нереалистичными. «Вовсе не надо быть влюбленной в парня для того, чтобы заниматься с ним любовью, Эшлин». — Она так и слышала голос своей сестры, и ее смех отдавался эхом у нее в ушах. Кроме того, Рейлин, как ей и подобало, не сказала «заниматься любовью». Она употребила крепкое уличное слово, которое заставило Эшлин передернуться. А Рейлин заливалась пуще прежнего.
   — Вы знаете, Эшлин? Действительно? Я понимаю, почему вы сердились на меня, думая, что я бросил Рейлин с разбитым сердцем. Но все было не так.
   Корд про себя удивлялся настойчивости, с которой пытался убедить Эшлин. Возможно, потому что ее сестра была мертва, и он хотел облегчить боль, которая, как он видел, отражалась в ее глубоких голубых глазах.
   — Рейлин и я получали удовольствие оттого, что бывали вместе, мы были хорошими приятелями…
   — Я бы описала ваши отношения совсем не так. Конечно же, все это ничего не значит теперь. Это было давно.
   — И Рейлин мертва, — тихо согласился Корд. — Что случилось, Эшлин?
   Девушка не отвечала.
   — Она болела? — помог ей Корд. Эшлин покачала головой.
   — Она утонула.
   Воспоминания о той ужасной ночи, о том, как полиция барабанила в дверь, как пришлось долгие часы ждать ужасного ответа, нахлынули на нее, и она закрыла глаза, пытаясь не выдать волнения. На какой-то момент она вспомнила себя в их обшарпанной старой квартире, с детьми на коленях, пытающуюся постичь ужасную весть. Дэйзи
   было тогда всего несколько месяцев, Макси еще не исполнилось двух лет.
   Она глубоко вздохнула и заставила себя продолжать.
   — Рейлин поехала кататься на лодке с какими-то друзьями. Они пили целый день, а вечером случилось несчастье. Каким-то образом лодка перевернулась. На Рейлин не было спасательного жилета, и на других тоже, и она не очень хорошо плавала. Двое ребят смогли доплыть до берега и позвать на помощь. Спасатели вытащили из воды Рейлин и еще троих на следующий день, — добавила она уныло.
   Корд тяжело вздохнул.
   — О Боже, Эшлин, мне очень жаль. Она была такой молодой и красивой, и полной жизни.
   — Она была безрассудной. — Голос Эшлин прозвучал напряженно. Она крутила ремешок дешевых, купленных в универмаге часов. — Рейлин была дикой, всегда искала что-нибудь волнующее, всегда рисковала.
   Эти поиски острых ощущений и приключений закончились беременностью, и на свет появились две девочки, которых Рейлин как будто обожала, но о которых никогда не заботилась. Это был удел Эшлин, и она окружила любовью и заботой своих племянниц, как будто они были ее собственными детьми. Они и стали ее собственными. Она была единственной матерью, которую они когда-либо знали.
   — Обычная ежедневная жизнь была скучна для Рейлин, — мягко добавила Эшлин.
   — Я знаю. Я тоже испытывал подобное достаточно долго.
   — Рейлин однажды сказала, что вы с ней родственные души, — тихо проговорила Эшлин, вспомнив невинное откровение своей сестры. А память подсказывала гораздо больше, чем эта фраза.
   Никогда не дремавшее чувство опасности укололо ее. Какие там «родственные души»! В романе Рейлин с Кордом Уэем не было ничего духовного. Чисто физическая страсть, и не без последствий. Дэйзи стала результатом их диких, страстных ночей.
   У Эшлин перехватило дыхание. Не сошла ли она с ума? Что она делает, предаваясь воспоминаниям о Рейлин и Корде Уэе? Он не знал, что у него есть дочь он не имел никакого представления о существовании Дэйзи. Но он не глуп, и ему будет нетрудно увязать все детали воедино, если, конечно, они ему станут известны.
   Эшлин мысленно вернулась к той ночи, когда она пыталась сказать Корду о беременности Рейлин, к той ночи, когда он объявил ей, что уезжает и не собирается возвращаться. Холодный, тошнотворный страх охватил ее. Рейлин предупреждала о силе Уэев. Ее предупреждение сегодня было так же актуально, как и в ту ночь. Ведь, если Корд Уэй узнает, что у него есть дочь, и решит предъявить на нее свои родительские права, он, вероятнее всего, победит, несмотря на то, что прошло столько лет после ее рождения.
   Она достаточно читала в прессе о судебных процессах по делам об опеке, чтобы знать, что суды не всегда преследуют интересы ребенка. Предмет разбирательства — выяснение, у кого больше права на ребенка. Конечно, опеку скорее получит законный отец, чем тетя по материнской линии. И более того, какой суд станет на сторону занимающей невысокое положение Монро, а не на сторону богатого и влиятельного Уэя?
   Корд может забрать Дэйзи у нее!
   Эта догадка ужаснула Эшлин; растревожила ее. Она так любила Дэйзи, что никогда бы не отдала ее испорченному повесе, от которого ребенок не получил ничего, кроме хромосом.
   Пока она безумно волновалась о судьбе Дэйзи, Корд размышлял об ужасной кончине Рейлин. Он смотрел на Эшлин глазами, полными сочувствия и сострадания.
   — Я сожалею, что Рейлин не успела избавиться от своего безрассудства. — Как это удалось ему, подумал он про себя. — Она бы избавилась, я уверен.
   Паника Эшлин перешла в ярость. Меньше всего она нуждалась в сочувствии Уэя, особенно Корда Уэя. Она должна отделаться от него. Немедленно. И хорошо бы навсегда.
   — Вы должны уйти сейчас же, мистер Уэй. — Ее голос звучал резко, противореча тому мягкому тону, каким она предавалась воспоминаниям минуту назад. — Вы отняли у меня достаточно времени. Я должна работать.
   Корд скис, перепады ее настроения угнетали его.
   — Почему «мистер Уэй»? Значит ли это, что я должен величать вас «мисс Монро»?
   — Если вам кажется это невозможным, то зачем же? Высказывать по отношению ко мне хоть малейшее уважение?
   Выведенный из себя, Корд всплеснул руками, но, прежде чем он молвил слово, дверь офиса распахнулась, и две маленькие девочки, одетые в ярко-желтые, плотно облегающие трико и желтые незастегнутые жилетки, ворвались внутрь.
   — Мамочка! Ой, мамочка!
   Дети, одна светловолосая, другая темненькая, кинулись к столу Эшлин, болтая одновременно.
   Корд переводил взгляд с детей на Эшлин. Они называли мамой ее, он не ослышался. Он был сражен. У нее двое детей! Его глаза метнулись к ее левой руке. На пальце не было и следа золотого кольца. Конечно, тот факт, что она не носит обручального кольца, еще не означает, что она не замужем, напомнил он себе. У нее может быть аллергия на металл, ее муж может быть слишком беден, чтобы позволить себе купить кольцо…
   — Я сегодня сделала изумительное колесо на физкультуре, мамочка! — похвасталась маленькая блондинка. — Хотите, я сделаю еще одно? — предложила она.
   — Нет, Макси, — быстро вмешалась Эшлин. — Этот человек собирался уйти.
   — У этого человека совершенно точно есть время, чтобы посмотреть, как Макси сделает еще одно изумительное колесо, — сказал Корд.
   Он почувствовал неизмеримое удовлетворение, увидев, как вспыхнула и покраснела Эшлин.
   Макси не заставила себя просить и продемонстрировала упражнение. Корд аплодировал вместе со всеми.
   — Браво, — подбодрил он ее.
   — Мы ходим на физкультуру каждый четверг, — объяснила ему Макси. — Я одна из лучших в классе. — Она повернулась к сестре, чтобы та подтвердила. — Я самая лучшая, правда ведь, Дэйзи?
   Дэйзи кивнула головой.
   — Да, Макси, — сказала она благосклонно. — Ты самая лучшая. Ты станешь капитаном команды.
   На лице Макси выразилась радость от такой перспективы.
   Корд присел на корточки, и его глаза оказались на одном уровне с глазами детей.
   — Итак, ты Макси, а ты Дэйзи, да? — спросил он дружелюбно.
   — Макси Кей Монро и Дэйзи Мери Монро, — подтвердила Макси. — А ты кто?
   — Он чужой, и тебе не следует разговаривать с чужими, — сказала Дэйзи сурово.
   Она сделала шаг вперед, словно защищая свою сестру, и посмотрела на Корда большими, темными и серьезными глазами.
   Корд выпрямился, несколько растерянный. Ребенок заставил его почувствовать себя злобным педофилом. Он заметил, что Эшлин одобрительно улыбнулась ребенку. Да, эта малышка была дочерью своей матери, конечно же. Подозрительная и скрытная, она ловко поставила его в глупое положение и заставила почувствовать себя нежеланным.
   — Я могу делать колеса на полу и на мамином столе тоже, — похвасталась Макси. И прежде, чем Эшлин сумела остановить ее, маленькая девочка вскарабкалась на стол и нажала кнопку переговорного устройства.
   — К вам посетитель, мистер Торп, — сказала она, пытаясь подражать официальному тону и интонациям Эшлин.
   Эшлин и Дэйзи в ужасе переглянулись.
   — Макси, слезь! — завопила Дэйзи, но Эшлин уже снимала девочку со стола.
   — У меня новая секретарша? — раздался голос Этана Торпа из интеркома.
   Эшлин с облегчением услышала в нем нотки благожелательности, а не раздражения. Хотя Торп позволял Детям приходить в офис после продленного дня в школе, чтобы они подождали мать пятнадцать минут, остававшиеся до пяти, она всегда старалась, чтобы Дети не досаждали боссу.
   Сегодня из-за тревожащего присутствия Корда Уэя Эшлин утратила бдительность, к тому же она понятия не имела, что Макси умеет пользоваться переговорным устройством!
   — Извините за беспокойство, Этан, — нервно попросила она. — Макси тоже хочет извиниться. Она подвела девочку к аппарату.
   — Извините, мистер Торп, — прочирикала Макси, не испытывая совершенно никакого смущения, — но у вас действительно здесь посетитель.
   — А спроси-ка, не зовут ли посетителя Корд Уэй? — велел Этан.
   — Ваше имя Корд Уэй? — важно спросила Макси. Корд кивнул, и Макси в свою очередь тоже кивнула.
   — Мистер Торп не может видеть тебя, — заметила Дэйзи, втягиваясь в беседу, несмотря на пережитый страх. — Тебе надо сказать «да».
   — Да, — пробасила Макси.
   — Тогда, пожалуйста, скажи мистеру Уэю, что у мистера Торпа действительно нет сегодня времени, чтобы повидаться с ним, и если он хочет договориться о встрече, то должен сделать это заранее.
   Это сообщение было слишком длинным для Макси.
   — До свидания, — сказала она и отбежала от стола. — Пошли, Дэйзи, давай потренируемся садиться на шпагат.
   Она села на пол, растянувшись с такой гибкостью, словно была гуттаперчевой.
   Дэйзи, чувствуя напряжение, стояла около Эшлин, держа ее за руку. Ее присутствие укрепляло решительность Эшлин.
   — Я не думаю, что мистер Торп сможет выразиться с большей ясностью, мистер Уэй, — сказала она холодно, отводя свой взгляд от Корда.
   Его глаза были так похожи на глаза Дэйзи и по цвету, и по форме, что ей было физически больно смотреть в них, смотреть на него.
   — Очень хорошо, мисс Монро. — Он с издевкой подражал ее официальному тону. — Я покидаю офис и позвоню завтра, чтобы узнать, когда я смогу получить аудиенцию у мистера Торпа.
   Он относился к сегодняшнему невниманию Торпа как к намеренному оскорблению и как никогда был полон решимости встретиться с человеком, бросившим вызов Уэям. Корд оторвал взгляд от суровых лиц Эшлин и Дэйзи и направился к двери.
   — До свидания, мистер! — пропела Макси, не поднимаясь с пола.
   Она помахала ему рукой.
   Корд не смог удержаться, чтобы не помахать ей в ответ и не улыбнуться. Маленькая Макси была очаровательна. И его поражало ее существенное сходство с Рейлин. Он раздумывал, приятно или больно близким узнавать в лице ребенка черты умершей родственницы. Если знать о том, какую жизнь вела Рейлин и каков был ее конец, миловидность жизнерадостной блондинки Макси была возможным источником беспокойства для ее чопорной, холодной, словно лед, матери.
   Макси Кей Монро и Дэйзи Мери Монро. Совершенно непроизвольно имена детей всплыли в его памяти, когда он шел через городскую площадь к своей машине, взятой напрокат на время пребывания в Уэйзборо. Дети носили девичью фамилию своей матери, а не ее мужа. Конечно же, Эшлин не была замужем ни сейчас, ни тогда, когда она рожала этих двух девочек.