Бова Бен. Орион среди звезд (Орион - 5)

   Прислонившись спиной к стенке фургона, я мысленно попрощался с товарищами, погибшими во время последнего сражения: Эмоном, Дайер и многими другими.
   "Солдат не должен иметь личных привязанностей", - припомнил я слова Фреды...
   Нас привезли в гарнизонную тюрьму, расположенную высоко в горах. Охрану здесь несли исключительно тзины. Я издавна недолюбливал рептилий, инстинктивно считая их врагами человеческого рода. Отныне у меня появился лишний повод утвердиться в своих антипатиях.
   Меня сразу отделили от Фреды и остальных моих товарищей и поместили в крошечную одиночную камеру, лишенную даже привычного окна.
   Нары, раковина, унитаз, тусклая лампочка под высоким потолком составляли все ее убранство. Однако долго скучать в одиночестве мне не пришлось. Уже через два часа дверь снова отворилась, и двое конвоиров отвели меня на допрос.
   В комнате, куда меня доставили, из всех предметов мебели находился лишь один высокий стул, на котором восседал маленький ящер лимонного цвета, без каких-либо знаков отличия.
   - Садитесь, - предложил он мне.
   Я опустился на холодный каменный пол. Оба солдата остались стоять за моей спиной.
   Видимо, удовлетворенный тем, что теперь он, в буквальном смысле слова, может смотреть на меня свысока, маленький ящер наклонился ко мне.
   - Кто вы такой и откуда прибыли на Лорис?
   - Мое имя Орион. Капитан разведывательного судна "Аполлон".
   Ящер оскалил зубы.
   - По нашим сведениям, "Аполлон" был направлен в систему Джильберта.
   - Мы так и не попали туда. Вместо этого мы отправились на Прайм, после чего вернулись на Лорис, чтобы доставить сюда одного из лидеров Гегемонии для переговоров с правительством Содружества.
   Ящер презрительно фыркнул.
   - Все еще продолжаете утверждать, что ваше имя Орион?
   - Да.
   - Однако в армейских архивах о вас нет никаких сведений.
   Это заявление слегка озадачило меня.
   - Справьтесь у бригадира Акслея из шестого сектора, - посоветовал я, он знает меня. Допросите, наконец, членов моей команды. Мы вместе воевали на Лунге, Бититу, принимали участие в битве, что и сейчас продолжается на орбите.
   - Битва уже закончена, - гордо объявил ящер. - Флот скорписов отступил.
   - Примите мои поздравления.
   Красные глаза рептилии задержались на мне.
   - Для меня все люди на одно лицо. Откуда мне знать, кто вы, солдат Содружества или шпион Гегемонии? То же самое можно сказать и о ваших людях.
   Я пожал плечами.
   - У вас есть сканеры для исследования коры головного мозга. Используйте их и убедитесь, что я говорю правду, - посоветовал я.
   - А что такое правда? - протянул он, разительно напомнив мне в этот момент одного профессора философии, которого я знал когда-то на Земле. - Вы можете рассказать мне историю, которую сами вполне искренне считаете правдой, тогда как на самом деле это не более чем легенда, внедренная в ваше сознание спецслужбами Гегемонии.
   - Тогда какой смысл допрашивать меня? - спросил я раздраженно.
   Ящер бросил на меня удивленный взгляд.
   - Как какой смысл? Чтобы услышать вашу историю, конечно. Мы хотим знать, какой ценной для нас информацией вы располагаете. Только после этого мы со спокойной совестью сможем расстрелять вас и ваших солдат.
   ГЛАВА 31
   Махнув на все рукой, я рассказал ему мою историю. Целиком, без купюр. Как мне показалось, он выслушал ее с огромным интересом, хотя трудно судить о чем-нибудь наверняка по выражению физиономии ящерицы.
   И ни на одно мгновение за все время долгого повествования меня не оставляла мысль о том, что они собираются убить меня, Фреду, Джеррона и всех остальных моих товарищей.
   Почему? Зачем убивать верных солдат, храбро сражавшихся за интересы Содружества?
   Строго говоря, во всем случившемся виноват был я один. Это я нарушил приказ и отправился на Прайм. По законам Содружества я стал предателем, подозреваемым в шпионаже в пользу Гегемонии. Но при чем тут мои люди? В чем виноваты они? Почему они должны были умереть?
   Но постепенно ход моих мыслей начал меняться. Теперь основное место в них отводилось Атену, Золотому богу. Это он пытался манипулировать людьми, их союзниками, противниками и даже другими Творцами. Это он, в своей ненасытной жажде власти, убивал сейчас Аню, и я, хотя и косвенно, помогал ему в этом.
   - Он убьет и вас, - пообещал я молодому тзину. Тот недоуменно заморгал своими маленькими глазками.
   - Что вы хотите этим сказать?
   - Атен не хочет, чтобы его марионетки знали, что он манипулирует ими. Он против того, чтобы народы Содружества поняли, что война с Гегемонией началась из-за разногласий между Творцами.
   Молоденький офицер несколько секунд молчал.
   - Либо вы необыкновенно талантливый лжец, Орион, либо законченный псих. Хотя, должен признать, ваша история о Творцах довольно поэтична. Но все же, право, ваше воображение завело вас чересчур далеко.
   - Он убьет вас, чтобы предотвратить утечку информации, - повторил я.
   - Я, во всяком случае, не принадлежу к его творениям, даже если допустить, что он все-таки существует.
   - Сколько, по-вашему, тзинов уже погибло в этой войне? Сколько погибнет еще?
   - Этого вполне достаточно, Орион, - остановил меня ящер. - Допрос окончен.
   Я с трудом поднялся, разминая затекшие ноги.
   - Ваша жизнь в опасности, - в третий раз повторил я, - да и их он тоже убьет, - добавил я, указывая на стоявших у дверей часовых. - Они, как и вы, слышали мой рассказ.
   - Абсурд!
   Теперь, когда я стоял во весь рост, он был заметно ниже меня, хотя и продолжал сидеть на своем стуле.
   - Можете проверить хоть сейчас. Полагаю, что вы записывали мой рассказ, хотя я и не вижу соответствующей аппаратуры.
   Глаза рептилии тревожно обратились к потолку.
   - Проверьте запись. Убедитесь в ее качестве. Держу пари, что она уже стерта.
   - Абсурд, - повторил он, правда, уже с меньшей убежденностью.
   Затем он приказал солдатам отвести меня обратно в камеру. По дороге никто из нас троих не произнес ни слова.
   Едва дверь камеры закрылась за мной, я начал действовать.
   Я знал, что существует только одно существо, которое может спасти моих ребят от казни.
   Я лег на постель, закрыл глаза и позвал его.
   Атен был где-то рядом. Я знал это и почти физически ощущал его присутствие. Но он отказался разговаривать со мной. Сколько я ни пытался выйти на контакт с ним, я неизменно натыкался на глухую стену, своеобразный энергетический экран, который он возвел вокруг себя, чтобы избежать встречи со мной.
   Очень хорошо, подумал я, поищем кого-нибудь еще.
   Собрав воедино всю свою энергию и знания, я воззвал к патриархам, находившимся в сотнях световых лет от меня, прося их помощи и совета.
   "Останови войну, Орион", - услышал я знакомый голос.
   "Но как? Что я могу сделать, если не способен спасти даже собственных людей?"
   "Найди в себе силы", - посоветовали мне.
   "Помогите мне! - взмолился я. - Если вы хотите, чтобы эта война когда-нибудь закончилась, помогите мне сейчас".
   "Это твоя проблема, Орион, а не наша. Проблема человеческой расы. Мы не можем быть вашими наставниками, опекунами, вашей совестью. Вы должны всего добиться самостоятельно".
   "Но вы угрожали истребить нас", - запротестовал я.
   "Только в том случае, если вы будете представлять угрозу для звезд. Мы не имеем права вмешиваться до тех пор, пока ваша агрессивность не начнет представлять угрозу для всего живого, что существует в Галактике".
   На этот раз они не ограничились одними декларациями, а даже показали мне, что могло бы произойти. Картина и впрямь была страшная.
   Я увидел, как одна за другой взрывались звезды.
   Цепная реакция, начавшаяся в одной из звездных систем, положила начало чудовищному катаклизму. Взрывная волна от каждого такого взрыва инициировала десятки, сотни других. Взрывались целые галактики - миллионы звезд и десятки миллионов планет, унося в небытие жизнь бесчисленных количеств живых существ.
   Великие цивилизации, затратившие миллионы лет на то, чтобы упрочить свое положение во Вселенной, в одно мгновение сметались чудовищной волной ионизированного газа, прокатившейся в пространстве на сотни и тысячи мегапарсеков.
   "Это уже происходило в других галактиках, населенных разумными существами, похожими на вас, - объяснил мне голос. - Мы не допустим, чтобы нечто подобное повторилось вновь. У нас нет желания быть вашими ангелами-хранителями, Орион, но мы можем стать для вас ангелами смерти, если вы попытаетесь уничтожать звезды". Я открыл глаза и обнаружил, что лежу в той же самой камере, покинутый патриархами, осмеянный Творцами, не имея рядом даже крысы, которая составила бы мне компанию.
   Вероятней всего, где-то в этот самый момент тзины допрашивали Фреду и других моих товарищей.
   Возможно, что еще где-то взвод экзекуторов уже ожидал своего часа. Интересно, удостоится ли капитан Перри чести быть приглашенным на мою казнь?
   Но все это были только предположения. Аня умирала на самом деле.
   Аня!!!
   Я проник в лабораторию, где специалисты были заняты изучением ее саркофага. К моему удивлению, я не смог почувствовать даже намека на ее присутствие, словно силы уже навсегда покинули ее.
   Я ясно ощущал присутствие в лаборатории команды техников, мог слышать их разговоры, но Ани там не было...
   - Кто-то взял на себя немалый труд, непонятно ради чего, - заметил один из специалистов. - Капсула пуста.
   - Пуста?
   - Но каким образом она может оказаться пустой? - спросил его шеф лаборатории. - По словам этих солдат, они доставили ее с самого Прайма.
   - Взгляните на результаты, коллега. Рентген, магнитный резонанс, нейтринное сканирование... Вывод всюду один - в капсуле никого нет. Она пуста, как барабан...
   Дикая ярость охватила меня. Я скатился с койки и заметался по камере, потом бросился к тяжелой металлической двери и попытался взломать ее, разумеется, без всякого результата. Обессилев, я упал на каменный пол.
   Все наши страдания, пролитая кровь, смерть товарищей были напрасными.
   Аня была в руках Атена, нас самих ждала смертная казнь, и не было никого в целом континууме, кто бы мог или хотел помочь нам.
   "Используй свой ум, Орион, - услышал я слова патриарха. - Твоя сила не поможет тебе сейчас. Используй свои познания".
   Замечательный совет, особенно если не знать, как им воспользоваться. Со злости я несколько раз ударился головой о дверь.
   Как я могу выбраться из камеры? Да и что я стану делать, даже если мне это удастся?
   Но разве я уже не делал нечто подобное?
   Я мог перенестись в любую точку пространства, в любое время.
   Я обязан был спасти моих товарищей, освободить Аню, если она была еще жива.
   Обязан!!!
   Я закрыл глаза.
   Где-то на просторах Галактики, решил я, должен существовать передатчик, который использовали Творцы для своих перемещений через пространство и время. Он должен быть необычайно мощным, по сравнению с теми, что применяются в этой эпохе.
   Он должен черпать свою энергию непосредственно от звезды или, скорее, от целой системы звезд. Сфера его действия должна распространяться на весь континуум. По-видимому, я и сам использовал его, даже не подозревая о его существовании. Все так называемые чудеса Творцов были не чем иным, как результатом использования технологии, достигшей необычайно высокого уровня.
   А что могут они, сказал я сам себе, могу и я.
   "В самом деле?" - услышал я глумливый голос, отдаленное эхо презрительного вызова моего противника.
   - Да, это так, - произнес я вслух, надеясь, что Атен услышит меня и сам убедится в моих способностях.
   Я уже ощущал чудовищную мощь этого передатчика, его могучую пульсацию, подобную биению сердца сказочного великана.
   Я черпал его энергию, но уже не слепо, как раньше, а вполне осознанно, со знанием дела и своего права на нее...
   По привычке я закрыл глаза и сосредоточился.
   Я побывал в камере тюрьмы, где содержались мои товарищи; обыскал столицу, всю планету Лорис и установил местонахождение всех членов Высшего Совета Содружества.
   Расширив сферу своего влияния, я достиг Прайма и разыскал членов правительства Гегемонии.
   Я собрал их всех в месте и времени, выбранном по своему усмотрению, в первобытном Райском саду Земли каменного века.
   Перенеся туда же мою команду, я нарядил всех ее членов в голубые, расшитые золотом мундиры и выдал каждому личное оружие в белой кожаной кобуре.
   Политики Содружества и Гегемонии появились в том виде, в каком я нашел их. Кто-то в строгом деловом костюме, некоторые в нижнем белье, один в плавках, другой лишь с банным полотенцем вокруг бедер.
   Конечно, далеко не все из них были людьми. Здесь были лидеры тзинов и генералы скорписов и некоторые другие виды, включая арахноидов.
   На поляне, в центре леса, был установлен длинный стол для конференций, по одну сторону которого восседали лидеры Содружества, по другую, Гегемонии.
   Я соорудил паутину, десяти метров в диаметре, для представителя арахноидов, раздобыл мягкие подушечки для когтей скорписов, портативные фонтанчики для различных видов амфибий.
   Такое необычное событие, разумеется, никого не могло оставить равнодушным.
   Было много крика, скрежета и свиста; были тысячи вопросов и конфиденциальных переговоров.
   Все демонстративно игнорировали меня.
   Я стоял во главе стола, одетый в мундир кроваво-красного цвета, сложив на груди руки. Позади меня стояли мои ребята, ошарашенные и смущенные, как и все остальные.
   Я дал политикам возможность выговориться, после чего подозвал к себе Фреду.
   - Что все это значит? - спросила она, задыхаясь от пережитого потрясения.
   - Объясню позднее, - отрезал я. - Задача твоя и ребят - исполнять обязанности почетного караула. Кроме того, ты лично проследишь за тем, чтобы никто из политиков не покидал этого стола.
   Фреда недоуменно моргнула несколько раз, затем выстроила всех вокруг стола за спинами делегатов.
   Между тем шум на поляне и не думал стихать; с обеих сторон стола летели обвинения и проклятия в адрес друг друга.
   Я вынул лазерный пистолет из красной кобуры и выстрелил вдоль стола, проделав солидную дыру в паутине арахноида.
   Перепуганные политики замерли на своих местах. Наступила долгожданная тишина.
   Я приветливо улыбнулся собравшимся и убрал пистолет обратно в кобуру.
   - Господа, всех вас, вероятно, интересует вопрос, с какой целью я собрал вас, - начал я свою речь. Договорить ее мне не удалось.
   Снова раздались возмущенные крики.
   - Кто вы такой, черт побери?
   - Где мы находимся?
   - По какому праву...
   Я предостерегающе поднял руку.
   - Обо всем по порядку, господа. Вы находитесь на Земле, какой она была приблизительно за двенадцать с половиной миллионов лет до вашего собственного времени.
   - Чушь!
   - Наглая ложь! Путешествия во времени невозможны! Наши ученые убедительно доказали, что...
   - Молчать! - рявкнул я во всю мощь своих легких. Они тут же заткнулись.
   - Вам совсем не обязательно верить тому, что я сейчас скажу, продолжал я. - Для меня это не имеет значения. Важно другое - никто из вас не встанет из-за этого стола до тех пор, пока не будет подписано соглашение об окончании войны.
   Все, как один, уставились на меня.
   - Мне все равно, сколько на это потребуется времени, несколько дней или лет. Но никто из вас не покинет этого места и времени, пока мирный договор не будет утвержден всеми присутствующими. По завершении конференции я доставлю вас в точности в то же самое место и время, которое вы недавно покинули.
   - И что же вы намерены делать, если мы откажемся от вашего ультиматума? - поинтересовался огромный тзин, настоящий дракон, с ног до головы инкрустированный золотом.
   - Я буду убивать вас одного за другим, пока оставшиеся в живых не начнут мирных переговоров.
   По меньшей мере половина из присутствующих вскочила на ноги.
   - Да как вы смеете?...
   - Вы не можете...
   - Вы не имеете права...
   - Не будем говорить о праве. Взгляните на моих солдат...
   Мой аргумент произвел действие.
   - Вы заключите мирный договор или умрете, - повторил я. - В течение многих лет вы посылали на смерть своих солдат. Теперь вам самим придется заглянуть смерти в глаза.
   - Вы станете убивать безоружных гражданских лиц?
   - Кто убил обитателей Желтого Цветка? - загремел я. - Кто опустошил колонии Гегемонии? Кто отдавал приказы?
   Они снова замолчали.
   - Прислушайтесь к моим словам, - продолжал я, - если война будет продолжаться, рано или поздно одна из сторон захочет применить разрушитель. Когда подобная угроза станет реальной, старейшая раса нашей Галактики уничтожит всех вас без жалости и угрызения совести, как докучливых паразитов. Думайте, господа!
   Они снова принялись спорить.
   В подкрепление своих слов я передал им предупреждение патриархов.
   - "Оружие, обладающее достаточной мощностью, чтобы уничтожать звезды, неизбежно вызовет цепную реакцию чудовищных взрывов, способных уничтожить большую часть Галактики, возможно, всю Галактику. Мы никогда не допустим этого".
   - Кто вы такой, чтобы угрожать нам? Я холодно улыбнулся.
   - Можете считать меня полномочным послом патриархов и других древнейших рас нашей Галактики. До сих пор они предпочитали держаться в стороне от нас. Мы были слишком молоды и слишком невежественны, чтобы представлять интерес для них. Но сейчас, когда на карту поставлено само существование Галактики, у них не остается другого выхода, как заявить о себе, предупредить нас, а в случае необходимости и перейти к делу.
   Они не хотели верить мне, но после долгих часов дебатов и споров начали понемногу принимать изложенную мной концепцию.
   Когда настала ночь, я накрыл стол энергетическим куполом, накормил их и даже позволил на короткое время встать из-за стола, хорошо зная, что на всей планете не нашлось бы места, где бы они смогли от меня укрыться.
   - Никто из вас не вернется в свое место и время, пока мирное соглашение не будет достигнуто, - напомнил я.
   Дни шли за днями. Они продолжали спорить, браниться, обмениваться взаимными обвинениями и проклятиями.
   Я еще раз напомнил им, что если переговоры о мире в ближайшее время так и не начнутся, мне придется отстреливать их одного за другим.
   Чтобы сделать свою угрозу более весомой, я даже назвал имя своей первой жертвы, наиболее агрессивного и несговорчивого из всех.
   Его глаза округлились от страха, и он сразу перестал осыпать противников оскорблениями и делать грязные намеки.
   Потребовалось немалое время, чтобы избавиться от старых предрассудков и обид. Они все еще обвиняли друг друга в агрессии и военных преступлениях, но уже без прежнего пыла. Понимая, что для них нет альтернативы переговорам и что им самим грозит смерть, они начали поиски истинных причин войны.
   Я-то знал, что главной ее причиной были интриги и разногласия между Творцами. О чем бы ни договорились те, кто сидел за столом, Творцы могли сорвать любые переговоры, не моргнув глазом. Я понимал, что после того, как я закончу с политиками, мне предстоит иметь дело с Творцами под предводительством Атена, Золотого бога.
   Меня удивляло, что он сам не появился за столом конференции под видом одного из делегатов. Вероятно, он решил позволить мне закончить переговоры, заключить мирный договор, а затем взорвать еще хрупкий мир одним из обычных для него трюков.
   Атен получал наслаждение от игры с людьми, то подавая им надежду, то ниспровергая с пьедестала, иногда в зависимости от мимолетного каприза, но чаще тогда, когда они начинали представлять для него серьезную угрозу.
   В этом он разительно напоминал мне испорченного ребенка, любящего играть с пойманной бабочкой.
   Но если он считал такой бабочкой и меня, то глубоко заблуждался. Я не позволил бы никакому богу оторвать мне крылья. Особенно теперь, когда я научился пользоваться ими.
   ГЛАВА 32
   Вся процедура заняла несколько недель, точнее, семь недель и два дня. Сотни раз или даже больше я серьезно опасался, что моя инициатива закончится кровопролитием прямо за столом переговоров. Тысячи раз политики обменивались взаимными оскорблениями, обвинениями и угрозами, готовые вцепиться друг другу в горло. Не меньшее количество раз их гнев обращался и на меня: меня обещали повесить, колесовать, четвертовать, содрать с живого кожу при первом удобном случае.
   Я потерял счет своим собственным предупреждениям в их адрес, сформулированным еще в первый день конференции.
   Не меньше дюжины раз они были близки к подписанию соглашения, но всякий раз оно срывалось из-за чьей-нибудь давней обиды, вздорного обвинения или несуразного требования.
   Но всякий раз мне удавалось снова усадить их за стол переговоров.
   Я не прибегал к иному нажиму, кроме угрозы экзекуции. Одного этого было вполне достаточно, чтобы заставить их продолжить работу. Я заботился о том, чтобы они сытно ели, и время от времени давал им возможность немного отдохнуть. Они спали сколько хотели, хотя порой и из этого возникали крупные ссоры.
   Скорписы предпочитали спать днем, а люди и тзины - ночью. Слава Богу, что арахноиды почти не спали совсем.
   На пятьдесят второй день конференции текст мирного договора был согласован по всем пунктам. Пятьдесят один день назад они сели за один стол смертельными врагами; сейчас, когда они лучше узнали друг друга, ненависть сменилась терпимостью, а в некоторых случаях и уважением.
   Даже необщительный по натуре арахноид принимал активное участие в составлении окончательного текста договора.
   Они уже были готовы приступить к торжественной церемонии подписания документа, когда я выступил с новым предложением.
   - На мой взгляд, - заявил я, - в документе отсутствует одна важная статья, имеющая особое значение для гуманоидного состава конференции.
   - Какая именно?
   - Определяющая судьбу ваших армий. Ваших солдат. Что вы намерены делать с ними?
   Люди по обеим сторонам стола недоуменно переглянулись.
   - Никаких проблем. Отправим их в криогенные камеры, и дело с концом. Что еще делать с ними?
   - Позволить им жить, - предложил я.
   - Они не умеют жить. Они были созданы, чтобы стать солдатами, и война - их единственная профессия.
   - Найдите незаселенные миры и поселите их там. Они заслужили хотя бы это.
   - Они не сумеют там выжить. Искусство возделывать землю, строить и даже жить в мире никогда не было частью их подготовки.
   - Так научите их этому, - сказал я твердо. - Научите их, прежде чем отправите осваивать новые миры.
   - Они вымрут в первом же поколении, - возразил мужчина с одутловатым лицом. - У них не может быть детей. Они стерилизованы.
   - Они могут заиметь детей, используя тот же процесс клонирования, но их дети уже не будут стерильными, - предложил я.
   - Но если мы отправим их на другие планеты, мы сами останемся безоружными, - вступила в разговор одна из женщин. - Кто защитит нас, если в будущем возникнет такая необходимость?
   - Научите ваших собственных детей владеть оружием, - посоветовал я. Со временем они смогут защитить вас.
   - Что за странная идея! Мои дети не могут быть солдатами!
   Я наклонился вперед, опершись о край стола обеими руками.
   - Только когда ваши собственные дети станут солдатами, вы поймете, что такое война. Эти мужчины и женщины сражались за вас и не получили ничего взамен. Ни прав, ни привилегий, ничего, кроме обязанности сражаться снова и снова.
   - Но они и созданы для этого. Они - профессиональные военные.
   - Как и все, они хотят жить. Их страшит перспектива страдания, боли, смерти. Они - такие же люди, как и вы, и их следует принимать такими.
   - Неприемлемо, совершенно неприемлемо, - пробормотал кто-то.
   - Вы отдаете себе отчет в том, во сколько обойдется освоение новых миров?
   - Как можно допустить, чтобы наши собственные дети стали солдатами?
   - Это мое условие заключения мирного договора, - объявил я. - Вы освобождаете своих солдат из рабства и позволяете им жить собственной жизнью.
   - Но это просто невозможно. Мы не можем этого сделать.
   - Или вы сделаете это, - ответил я, - или проведете остаток вашей жизни за этим столом.
   - Но это уж слишком!
   - Это хоть в какой-то степени научит вас тому, что чувствует человек, когда у него нет перспективы. Вы останетесь здесь до тех пор, пока не поймете, что никакая из форм рабства не имеет права на существование.
   - Если вы, люди, так боитесь, что вас некому будет защищать, - вступил в разговор дракон, - почему бы вам не нанять нас, чтобы служить в вашей армии? У нас давние и славные военные традиции. Мы в любой момент готовы заключить договор о военном сотрудничестве с правительством Содружества... или Гегемонии, - добавил он, обратив взор на сидевших напротив него людей, - раз уж мы все равно договорились покончить с этой войной.
   Дискуссия грозила затянуться надолго.
   Некоторые из людей категорически возражали против использования в своих армиях наемников, других не устраивало вручение своей безопасности в руки представителей других рас, третьих ужасала сама идея увидеть своих детей одетыми в военную форму.
   - Разрешите мне сказать пару слов, - попросила Фреда, до сих пор хранившая угрюмое молчание.
   Все политики, как один, повернули головы в ее сторону, удивленные и скандализированные тем обстоятельством, что армейский офицер осмелился попросить слова, находясь в их обществе.