Бояджиева Мила. Дар полночного святого

   - Понимаю, тебе надо подумать. Не говори сейчас ничего, только имей ввиду, ты - женщина моей жизни.
   Аня открыла рот, чтобы возразить, но Денис сделал жест, означающий молчание, и предложил:
   - Стоит выпить кофейку по этому поводу... Не отвергай мое предложение с ходу, обдумай все хорошенько.
   Он поманил Аню пальцем в коридор, но до кухни они не дошли - заперлись в ванной. Здесь так и не починили колонку, из крана постоянно текла холодная вода. Свет мутной лампочки не скрывал убожество и разорение. Места для водных процедур, а тем более, для беседы было совсем немного. Аня прижалась спиной к вешалке с полотенцами. Денис открыл душ и кран в раковине, а потов встал рядом, опираясь руками о стенку за Аниными плечами. Он говорил, выдыхая слова прямо ей в лицо.
   - То, что я сказал, правда. Ты нужна мне. Я талдычу об этом сотый раз. А сейчас должен сообщить нечто, совершенно опровергающее искренность моих чувств. Но у меня нет иного выхода... Скажи, Михаил оставил тебе это?
   - Что?
   - Ну, не знаю, как он назвал - нечто ценное, что надо беречь в случае... в случае его гибели?
   - Н-не знаю... - Глаза Ани удивленно распахнулись. - Колье и мои украшения опечатали, счета изъяты...
   - Ах, речь идет о другом. Постарайся вникнуть: за границей в моих руках оказалась огромная денежная сумма. Михаил помог спрятать её, а также предоставил мне работу в Москве в своем концерне. Мы стали совладельцами счета - пятьдесят на пятьдесят. Но чтобы ни один из нас не сумел обмануть другого, мы сделали закодированную карту места нахождения тайника и разорвали её пополам, как в старых фильмах поступают шпионы с фотографией. Мы договорились: о хранении части карточки будет знать только жена. На случай катастрофы, естественно.
   - Понимаю. Но... Михаил ничего не сказал мне. Честное слово. Наверно, не успел. Боже! Я же перенесла сильное нервное потрясение... - В Аниных глазах застыл ужас. - Может, что-то выпало из памяти?
   - Не волнуйся, детка. Теперь ты знаешь, на чем сосредоточиться. Постарайся... От этого зависит наше благополучие за границей... Аня! Там хранится огромное состояние. - Денис стал быстро и жадно целовать её шею, поймал вырывающуюся голову и прильнул к губам...
   Аня не смогла размахнуться и ударила кое-как, словно погладила.
   - Уходи! Если я найду твои проклятые деньги - верну не медля. Мне не нужно чужого.
   40
   Ночью она не могла уснуть, перебирая мысленно эпизоды с подарками Михаила. Их было так много... Но разве он хоть как-то намекнул о спрятанном коде? Михаил знал, насколько опасно обладание тайной, и берег жену. Пряча код, он очевидно рассчитывал, что Денис предупредит Аню, и она, перебирая вещи, наткнется на тайник. Вещи... Да! Он рассчитывал на её сообразительность! Предусмотрел наверняка то, что дом будет опечатан до завершения процесса. А значит, это может быть спрятано лишь в личных вещах, которые позволят забрать родственницам. Швейная машина! Господи, ведь он не зря говорил, что спокоен, когда Верочка тарахтит на ней...
   Через день Вера Владимировна получила разрешение на изъятие из опечатанного дома своей личной "Веритас". Ночью, закрывшись в комнате с молотком и отверткой, Аня приступила к поиску. Утром Верочка нашла спящую в одежде дочь, а на ковре - разобранную на детали машинку. Она присела рядом, с ужасом понимая, что слова доктора о возможных последствиях нервного срыва сбываются.
   ...Март едва перевалил за середину, но Аня избегала смотреть в зеркало - не сомневалась - оттуда посмотрит на неё изможденная, седая старуха. Прошла целая жизнь, нелепая жизнь! А Москву все ещё засыпал снег.
   Она зря распотрошила машинку - ничего похожего в ней не оказалось. Только мать косилась с опаской и вопросительно заглядывала в глаза. И Алина давно не давала о себе знать. Может, надо рассказать ей о планах Дениса?
   Ане не пришлось терзаться сонениями, Алина позвонила сама:
   - Анюш, может, ударим по мороженому? Сходим в итальянскую кафешку, расслабимся.
   - Не хочется сладкого.
   - В ресторан?
   - Избави Бог. Меня что-то к еде не тянет.
   - Ладно. Я за тобой заеду, а там посмотрим. Может, после разговоров и аппетит разыграется.
   Алина теперь ездила на миниатюрной цвета лиловой сливы "Хонде".
   - Садись, пока тачку не конфисковали. Полюбуйся-ка на меня... - Алина тряхнула светлыми волосами.
   - Выглядишь получше.
   - Накрасилась - никогда столько макияжа на фейс не выкладывала. На две сотни баксов. Но ты внимательней смотри...
   - Серьги?
   - Да ерунда это, бижутерия! Губы, дубина! - Алина коснулась нижней губы кончиком мизинца. - Чуть припухшая, капризная линия. Как у тебя.
   - У меня?! - Аня ладонью вытерла рот. - Что у меня?
   - Ай! Говорила же - все время завидовала, что у тебя волосы светлее и губы более пухлые. Ну, с волосами проще, а губы - инъекции силикона. Десять минут - и мечта сбылась.
   - Лин, ты что? Это я стеснялась, что слишком губастая и хотела, как у тебя - благородные, изящно изогнутые. А еще, лет в пятнадцать ты опередила меня в росте, - намного. Меня это тогда здорово огорчало.
   - Ну, теперь мы почти одинаковые. Люди растут неравномерно. Вообще-то все мои трепыхания и возня с внешностью - на нервной почве. Пытаюсь выбраться из дерьма, в которое меня загнал супруг. Вот и придумываю волнующие эксперименты. Смотри, я вырулила к Арбату. Соображай быстрее, куда заскочим?
   - Давай в маленькое тихое кафе. Полутемное и без музыки.
   - Поищем. А знаешь, Нюта, я с самого начала не верила, что расследование Дена что-то даст. Поигрался и бросил. Он всегда так: горит-пылает и вдруг - переметнулся на другую цель, ту, что полегче достать. В этом, между прочим, залог жизненного успеха: руби сук по своему плечу... фу! ну, как там говорится?.. В общем, выбирай сложности по возможностям. И всегда будешь удовлетворен в потребностях... Ну, здесь паркуюсь. Мерзкая погода. Не знаешь, когда будет весна?
   - Летом. Это уж точно.
   - А в Италии уже загорают. - Алина распахнула дверь под вишневым козырьком. Уютно звякнул колокольчик. - Подходит? Дизайн европейский, пахнет Рождеством. И посетителей не видать.
   Усевшись за угловой столик, Алина тут же заказала черничный пирог со взбитыми сливками, яблочный пай, пирожные-ассорти и, конечно, кофе.
   - Вот что, предлагаю начать сладкую жизнь. Пока вы тут изображали в детективов, я тоже кое-что придумала. Мне просто необходимо, чтобы ты поняла.
   - Попытаюсь. Последнее время мне постоянно приходиться иметь дело с головоломками. Выкладывай, что у тебя.
   - Можно начать издали?
   - Опять с той самой елки?
   - Нет, с зарубежных гастролей супругов Южных.
   - О-го-го! Тогда я, пожалуй, примусь за пирог.
   - Доложу без эмоций. Пройдусь по фактам. Ну, то что Денис Южный, отправившийся на дипработу в Колумбию, носил гэбэшные погоны, тебе ясно? Это было обязательное условие для загранкарьеры. В подобные игры, как ты догадываешься, играли все. Ну - почти все.
   - Не оправдывайся. Мне все равно, каковы идейные убеждения и нравственные принципы твоего мужа.
   - Мне, если честно, на это тоже было плевать. Я вообще политические нюансы не секу - их много, а я одна. Уехали, значит, на другое полушарие, оба такие влюбленные - влюбленные... А через полгода наш брак, в сущности, рухнул - я рассказывала, как поймала его с любовницей. Вскоре что-то случилось и с мужниной карьерой. Там засекли наших гэбэшников, и всех в срочном порядке вымели домой. Но Дениску, как, видимо, ценного сотрудника, коллеги спасли - перевели не куда-нибудь, а в Швейцарию... К тому времени уже вовсю орудовал Горби, и комитетчики засуетились. Предчувствовали разгон. Короче, - денежки свои они переводили в фирму "Лорел", которую возглавил Южный и деятели из спецслужб со швейцарской стороны. В общем, своя компашка... Уж не знаю как, но кто-то там что-то не поделил, кого-то убрали, двоих стукнули. И чудом остался мой Дени с огромным капиталом. Сидит практически на золотых слитках и не знает, куда их деть. Московское начальство притихло, у них тоже полный бардак, в Женеве, кто остался затаился. И тут появляется симпатичный мужичок и предлагает Денису работу и "крышу", то есть мощную защиту, если тот поделит с ним ответственность за сохранность золотишка пополам, да так, чтобы ни один из партнеров на другого руку не поднял, да и другим подобраться было не просто. Не знаю, как они это провернули, но золотишко спрятали, а Южный благополучно вернулся на родину, получив высокую должность в концерне благодетеля.
   - Слушай, а фамилию Денисова спасителя назвать можешь?
   - Лешковский. И знаешь что... - Алина поколебалась, ковыряя, взбитые сливки и зашептала: - Думаю, вся эта жуть заварилась из-за тех сокровищ. Код хранилища они между собой разделили. Но кто-то об этом пронюхал. Мишу убрали, что бы завладеть кодом. Потом на Дениса наехали. Сама понимаешь, какой опасности я подвергаюсь. Если он смоется, начнут трясти меня.
   - Господи... Я об этом ничего не знала. Миша не говорил - не хотел меня впутывать... Честное слово, Лин, если бы ты могла представить, как мало для меня значит теперь богатство... Ничего, вот ничегошеньки не хочется.
   - Я тебя понимаю. Я бы тоже глазом не моргнув бандитам шифровку выдала! Но ведь совершенно не в курсе! Когда мне Денис все эти дела излагал, я внимания не обращала, очередной треп, думала. Может, и прятал он что-то при мне, но разве все упомнишь? Да и другие у меня были волнения.
   - У тебя губы в самом деле изменились. Словно от слез припухли.
   - От поцелуев! - Томно зажмурилась Алина. - У меня в Швейцарии дружок завелся... Ой, Анька, такая лавстори!... Человек солидный, жутко состоятельный, с возможностями колоссальными и, представь, жениться мечтал! Но Дени все это живо просек и меня на родину чуть не силком вывез. Вот я и захирела здесь - болею, пью, нервы барахлят - хоть стреляйся. А Южный все темнит. И сейчас - не знаю, что затевает.
   - Тебе это важно? - в упор посмотрела Аня.
   - Важно от него избавится. Чую, замешан он в какие-то махинации... Чашка Алины со звоном упала на блюдечко. - А я боюсь! Ой, как боюсь, Аня!.. - Быстрые слезы закапали на пушистую васильковую кофточку. - Они убьют меня - я слишком много знаю. Помоги мне!
   - Да что ж я могу, Лин?
   - Многое, Анечка, многое! Слушай. Жанни - мой швейцарский жених, вызывает меня к себе. Он знает отчасти о делах Дена, ну, что он был в ГБ и что сейчас тут заварилось, поэтому тщательно подготовил мой побег. - Алина понизила голос: - Он тоже в ихних органах работает. Меня детально проинструктировал. Я ж под колпаком Денисовских врагов. А может, он и сам меня сдать хочет. Покинуть страну придется под чужим именем и чтоб ни одна душа об этом не знала.
   - Риск-то какой, Линка! А родители? Они ж с ума сойдут!
   - Матери я в общих чертах ситуацию обрисовала. Она даже рада понимает, какой опасности я здесь подвергаюсь... Мне главное перебраться. А потом я тут же стариков заберу. Но это не все. - Алина сжала руку Ани. Вас с Верочкой обязательно вызову.
   - Что мне надо делать? - Аня протянула "сестричке" носовой платок. Она не колебалась, согласившись помочь. Если Алина может выбраться из этой переделки, если сумела найти счастье... Ведь тут и правда - не знаешь, когда получишь пулю в затылок. Она сжалась и опасливо глянула в окно. За полосатыми шторами уютно шел снег.
   - Ой... Камень с души упал. Ты такой друг, Анька... - Алина огляделась. - Все слежка мерещится. Подсядем к автомату и врубим музыку.
   Подхватив чашки, они переместились под звуковую защиту Челинтано, поющего с такой уверенностью "Соло ю, соло ту". Склонившись к Ане, Лина зашептала:
   - Самая большая сложность заключается вот в чем: Денис следит за мной. Он думает, что я запомнила все про этот чертов шифр, и что могу кому-то проболтаться, если, конечно, прижмут.
   - Ну ты же свободно разъезжаешь, бываешь на даче...
   - Свободно? А кто знает, может, его люди следят за мной? Нет, в таком деле надо все предусмотреть. Жанни инструктирует: главное - сесть в самолет их авиакомпании. Надо отделаться от слежки, появиться в аэропорту за несколько минут до отлета и успеть подняться в воздух. И я решила, мы сделаем вот как... - голубые глаза наполнились влагой горячей мольбы: - На пути в аэропорт ты подменишь меня!
   - Да мы сейчас совсем не похожи!
   - Те мужики, что должны доставить меня в Шереметьево и передать фальшивые документы, ни разу меня в глаза не видели. А фото у меня в паспорте уже с волосами и губками. Разве отличишь? Мы ведь теперь почти близняшки!
   - Ах, вот в чем дело.. - Аня глубоко вздохнула, осмыслив, наконец метаморфозы внешности Алины и её осторожную "психическую подготовку". - Так мне выпала честь изображать тебя?
   - Верно, отвлечь внимание Дениса, если он вдруг за мной следит или тех, кто следит за ним. Слушай, ты надеваешь мою шубу, вообще все мое, как привык меня видеть Денис. Выходишь в назначенное место, садишься в определенную машину и едешь в аэропорт. Там заходишь в туалет и видишь меня. За пару минут до старта передаешь мне сумочку, и я бегу на регистрацию. Один из мужиков меня подстрахует и будет сопровождать прямо до автомобиля Жанни. Я оденусь совсем по-другому - не узнать. А мою норковую шубу ты оставишь себе... Уфф! - Алина в волнении смотрела на Аню: Врубилась?
   - Нет.... А если Денис меня в самом деле выследят и схватят - с чужим паспортом и этими мужиками?
   - Очень мало вероятно. Жанни все устроит профессионально, его люди "хвоста" не приведут. Это я уже от страха тебя подставляю и для что бы до последней минуты при муже торчать - притуплять бдительность. Разыграю болезнь, любовь, беременность - не знаю, что. Сорвусь за полчаса до отлета. А ты тем временем все провернешь и явишься в Шереметьево.
   Аня задумалась: - Прости, доходит медленно. Последнее время я стала туго соображать. Не всегда понимаю, что происходит наяву, а что я придумала. Воображение создает целые истории... В основном, счастливые... Странно, когда я была действительно счастлива, представляла всякие ужасы. А теперь... - Она рассеяно потерла лоб.
   - Ну я-то реальная?! - Привстав, Алина чмокнула Аню в щеку. - И пирожные тоже. Доедай, тощая. И перестань напрягать извилины. В Четверг, ровно в 19.00 приходишь вот по этому адресу. - Алина вытащила из сумочки и пододвинула Ане бумажку и зажигалку. - Запомни и сожги. - Действия элементарные, никакого криминала. Пришла, переоделась, вышла на шоссе к километражному столбику с отметкой 20. Увидела стоящую под ним машину без огней. Села и поехала. Все. Рухнешь в мои благодарные объятия в туалете, а уж дальше я сама все устрою... Ты что, боишься? - Нахмурилась Алина.
   - Я теперь вообще такая, погасшая. Страха нет. Ни страха, ни радости.
   - Радость будет, будет! Когда приедете ко мне с Верочкой...
   - Лин, я ведь отомстить хотела...
   - Кому? Как? И на что тебе это? - Оторопела Лина. - Не по твоим зубам банда. - Алина сжала Анину руку и с мольбой заглянула в нахмуренное лицо. Забудь всю эту жуть! Думай о будущем. Ты же хотела сделать что-то доброе, справедливое? Так помоги мне спастись!
   41
   Каждый день приносил что-то новое - то Аню умолял бежать с ним за границу Денис, то втягивала в какую-то отчаянную авантюру Алина. Кто же сошел с ума?
   Прояснились мотивы странной дружбы Лешковского и Южного, их "делового партнерства". Некое ворованное золото, которое эти соратники по бизнесу не смогли поделить. Да не просто золото - фантастический клад! Колоссальный и к тому же - грязный. Не даром за него борются матерые преступники самыми жестокими методами. Аня пыталась представит Михаила в роли хитроумного ворюги и с отвращением содрогалась. Сомнений нет - её покойного мужа не только подставили, но и стараются облить грязью.
   Одно лишь ясно - задуманная месть никогда не осуществиться, не по зубам мафиозные игры одурманенной горем вдове. С этим надо смириться. Но как, как тогда жить?
   У Ани раскалывалась голова. В довершении ко всему, её ждала повестка к полковнику Решеткину в понедельник, на десять часов. Можно ли быть с ним откровенной, рассказать про Карлоса, Вилли и про историю с золотом? Следственные органы должны помочь! Если бы не было сомнения в их причастности к мафиозным делам. Нет, уж лучше молчать. К тому же, в понедельник станет известно о побеге Алины и, чем черт не шутит - о причастности к нему Ани... Да, не простая закручивалась ситуация. И опасная.
   Если бы Аня ещё умела бояться, она бы забилась в своей комнате, дрожа от страха и глотая успокоительные таблетки. Но страха не было, как не было ни боли, ни желания жить - тупое, ватное безразличие. В таком состоянии, похожем на бездумное послушание зомби, она взялась за выполнение Алининой просьбы.
   В одном из "спальных" районов Москвы легко нашла квартиру, указанную Алиной. На пыльном коробе пожарного крана лежал ключ, наверно, как у половины легкомысленных москвичей, все ещё пользовавшихся ковриками и общедоступными тайничками. Квартира типовая, дано не ремонтированная, почти пустая. В центре комнаты раскладушка, на ней серый пластиковый пакет служащий в цивилизованных странах для сбора мусора. В нем находилась одежда Алины и отдельная коробочка с часами и медальоном - любимым талисманом Алины, доставшемся от бабушки.
   "Кто его знает.. возможно вот такие фамильные вещицы и в самом деле приносят удачу. Алине лучше знать". Аня посмотрела на часы - ей удалось добраться сюда довольно быстро. А ведь рассчитывала на час пути - уж очень яростно крутила метель и казалось, что путешествие предстоит на край света. Она неторопливо переоделась в Алинины вещи, ощущая знакомый запах её духов, исходящий от мягкого терракотового свитера, ангорского шарфа и варежек. Пахла даже шуба. Потом собрала свои вещи в серый пакет. Достала из сумочки Алинину помаду, пудреницу и любимый ею "Опиум".
   Поколебавшись, сочно накрасила губы и хорошенько надушилась. Вот мать удивится, когда Аня вернется домой - в норковой шубе вместо старой спортивной куртки, благоухая алиниными духами. Да, что тут хитрить, ей можно рассказать все.
   Разумеется Верочка придет в ужас и будет твердить о суде, тюрьме... "Алина-то в Европе, а ты - в Бутырках..." И правда, - фантастическая наивность для взрослой женщины! Далеко не детская шалость - содействовать кому-то в побеге из страны под чужими документами. Но Алина - подруга, почти сестра. Она предупредила - о фиктивном паспорте Аня ничего не знает. В случае чего, если как-то застукает её, версия простая: переоделась, взяла сумочку, села в машину - помогла подруге сбежать от ревнивого мужа, человека нечистоплотного, находящегося под следствием... Но кто поверит госпоже Лешковской - вдове, как теперь считают в прокуратуре, - опасного мафиози?
   "Плевать! Чего теперь бояться-то? А вдруг судьба дает мне возможность реванша - окольными, запутанными тропами выводит к цели? И выпадет мне день, когда я смогу за все поквитаться с ублюдком..." - Уговаривала себя Аня, петляя среди многоэтажек.
   В домах уютно горели окна, и сразу было видно, где кухни. Там светились оранжевые и красные лампы, висели нарядные оборчатые шторы. За столом, конечно, ужинали нормальные семьи, со своими сказочно заурядными проблемами... Разве это не фантастическое счастье - сидеть с мужем вот под такой пластикой лампой в квартире улучшенной планировки общей площадью 54 квадратных метра и мечтать... О том, что надо сменить смеситель на кухне, купить торшер в гостиную и, вероятно, выкроить деньги на летнюю поездку в Турцию... А малыша - малыша оставить бабушке... Где он теперь, их не родившийся ребенок?
   - Нет! - Аня остановилась и с силой тряхнула головой. - Не думать, не думать! Не позволять мыслям разбегаться, словно испуганным тараканам. Выполнять задание, смотреть на часы, ориентироваться на местности. Вот ряд мусорных бачков - в один из них полетел пакет с одеждой Ани. Вон там автобусная остановка, - от неё ползут по протоптанным в сугробах дорожкам люди. Прямо впереди - шоссе, за ним елки, мрачные, темные, опустившие лапы под снежным грузом...
   Метель кружит, злючая, тяжелая. Кажется, мех пропитался влагой. И шарф, сползающий с головы, тяжелый и мокрый, словно банное полотенце. Топать через сугробы в такой шубе - не самое приятное занятие. А обходить некогда - до встречи с незнакомым автомобилем осталось две минуты.
   Аня остановилась, отряхнула снег влажной варежкой, перевела дух, огляделась. Вот! На противоположной стороне шоссе километражный столбик, а под ним - машина с выключенными огнями. За спиной остались многоэтажки с уютными окнами. Пора! Сердце Ани ухнуло, зажмурившись, она ринулась к стоящему автомобилю...
   Испугаться она не успела - выскочившая из-за поворота иномарка ослепила фарами, сбила с ног. В голове вспыхнул фейерверк и погас. Больно не было, только щеку холодил снег и стекало по щеке что-то противно-липкое...
   ... Она услышала голоса и с трудом открыла глаза - даже движение век вызывало головокружение и тошноту. Вокруг - мелькающий полумрак, рядом круглое, добродушное мужское лицо.
   - Где я? - Аня попыталась сесть, понимая уже, что её куда-то везут. В салоне автомобиля пахло нашатырем.
   - Все в порядке, Алина Альбертовна. Небольшая накладочка вышла... Но, извините, вы сами бросились прямо под колеса.
   - Метель... - сказала она. - Голова болит, - что это?.. - Она прикоснулась к виску и посмотрела на испачканные кровью пальцы.
   - Ничего страшного. Я врач. - Представился круглолицый. - А Игорь ваш сопровождающий. Господин Малинников - физик. Запомнили? - Промокнув ранку тампоном с перекисью водорода, врач заклеил её лейкопластырем. Стерильный, бактерицидный, - не беспокойтесь.
   - Щиплет...
   - Царапина. Фантастически повезло - два сантиметра ниже - и пришлось бы ехать в Склиф. Не пойму, во что это вас угораздило врезаться - кругом снежок, мягонько?
   - Из сугроба торчали какие-то палки...
   - Вы все помните?
   - Не беспокойтесь. Виновата сама. И нога горит. - Аня с неприязнью посмотрела на кровоточащее колено.
   - Ну, здесь детская травмочка. - Кожу маленько свезло об лед что-ли. Чулочки жалко. - Врач прижег колено йодом и подул. - Столбняка не будет.
   - Уфф! Мне плохо... - Аня открыла глаза и попыталась улыбнуться. Ее удивило, что она ещё в состоянии испытывать боль и, оказывается, не разучилась бояться.
   - Напугались, голубушка. Это нормально, - проглотите вот парочку пилюлек. Ерунда - мое личное успокаивающее. Валиум.
   - Знаю, приходилось. - Аня проглотила таблетки. - Но я ведь могу уснуть?
   - Сейчас вам это очень полезно. В аэропорте разбудим, не беспокойтесь.
   - Поспите, Линочка, - полуобернулся к ней водитель. - Всю ответственность за общение с таможней я беру на себя. Запомнили? Молчите и все. При необходимости поддакивайте.
   - Постараюсь. - Ане действительно захотелось спать.
   Откинув затылок на мягкий подголовник она уснула, вероятно, довольно глубоко. Парадокс измотанной нервной системы - сон пришел в стрессовой ситуации. Сколько ночей дома на диване металась она, мечтая забыться хоть на часок. А тут - в чужой машине, с разбитой головой, в ответственной ситуации уснула, как утомившееся дитя - спокойно и глубоко.
   - Давайте-ка, просыпайтесь, бодрее, дорогая моя! - Потряс её за подбородок тот, который назвал себя Игорем. - Как самочувствие? О'кей? Тогда выходите, обопритесь на мою ручку и не суетитесь. Слушайте, что я говорю и охайте.
   Машина стояла у подъезда аэровокзала. Яркие огни ослепили Аню, толпа людей вызвала головокружение. Она коснулась ушиба - левый глаз затекал, ныло бедро. - "В туалет!" - вспомнила она инструкцию Алины и рванулась в сторону.
   - Что? - насторожился Игорь.
   - Мне надо в туалет.
   - Ой, дорогая, потерпите теперь, мы же опаздываем! Столько времени из-за вас потеряли. Смотрите, регистрация давно окончилась! - Он торопливо подвел её к стойке, подал паспорта, билеты и что-то затараторил про конгресс. Его рука крепко вцепилась в Анин локоть.
   Она почувствовала дурноту. Комок подступил к горлу - не хватало только вырвать прямо тут, у стойки таможни. Аня стиснула зубы и застонала.
   - Потерпи, дорогая...
   - Мне надо в туалетную комнату...
   - Туалет будет в самолете. Спасибо, спасибо, товарищи. - Мужчина поблагодарил работников аэровокзала и крепко подхватил Аню под руку.
   В сопровождении очень торопящейся девушки с флажком, они выбежали к посадочному терминалу. Девушка что-то сообщила по рации, в салоне запоздавших пассажиров встретила стюардесса и уставилась на Анино лицо. Изувеченная пассажирка в ужасе закрыла глаза...
   В кресло самолета Аня рухнула не глядя, и отключилась, получая необыкновенное удовольствие от бархатной пустоты, принявшей её в свои объятия.
   ЧАСТЬ ВТОРАЯ
   1
   Автомобиль въехал в ворота представительной виллы. В окнах горел свет, обнаруживая внутреннее убранство апартаментов: изящные занавеси, картины, что-то матово бронзовое, искристо - хрустальное, соответствующее понятию "роскошь".
   Игорь помог Ане выйти, распахнул перед ней сплошь стеклянную двустворчатую дверь, на которой чудом держались выгнутые лебедиными шеями золотые ручки. Круглый холл обступили колонны светлого мрамора, зеркала отражали светящиеся гроздья ламп в канделябрах у подножия широкой лестницы.
   Игорь, державший в руках собственное пальто и шубу Ани, вспотел здесь, в уютном уголке Западной Европы, было уже совсем тепло. Прохладную благоговейную тишину, чем-то напоминающая мавзолей, не нарушали звуки, присущие жилому помещению. Дом казался пустым. Аня застыла перед смотрящим на неё из зеркала отражением - левый глаз женщины почти скрыт набрякшим лиловым веком, в правом мечется паническая растерянность, не гнущееся колено обхватывает тугая повязка - несчастная беженка, чудом выбравшаяся из зоны военных действий.