Бояджиева Мила. Дар полночного святого

   - Ты же собирался вернуться под утро?
   - Болтнул глупость. Идиот! Хотел вернуть угнанную машину на место. А потом смекнул: полчаса туда, пол - обратно, не жравши... Дома заперта возможно сумасшедшая женщина... - Тони недовольно пожал плечами и вывалил на стол из принесенного пакета содержимое. - Печенье, джем, ветчина, кетчуп, ну и всякое такое... Заехал в ночной супермаркет, а по дороге сюда из автомата позвонил в полицейский участок, доложил, где найти угнанную машину. Так что все в порядке. Приплюсуй на мой счет ещё два сегодняшних благодеяния: сообщение в полицию о бесхозной машине и заботу о провианте.
   - В качестве поощрения готова выполнить кулинарный заказ. Что-нибудь пожарить?
   - Было бы очень любезно с вашей стороны, мэм. Яичницу с ветчиной. Мне из четырех.
   - На ужин?
   - Кто сказал, что мы доживем до завтрака? Может, это, вообще, последняя жратва. - Заметив ужас на лице Ани, он по-братски обнял её за плечи. - В колледже меня считали самым остроумным парнем. Даже приз давали. Но я не взял.
   - Почему?
   - Не хватило юмора. Это была живая индейка.
   - Обхохочешься... Ты на кого учился?
   - На фармацевта... Ну, на химика, в общих чертах.
   - Жаль, что бросил.
   - Кто сказал?
   - Значит, ты ученый, а в авантюрной профессии новичок? - Аня разогрела сковороду и налила масло. "Который раз я жарю яичницу голодному мужчине, который мне нравится? - Подумала она и опешила. - Нравится?!" Посмотрела на достающего тарелки и чашки Тони. Ну, это странно... Худющий, носатый, шуточки далеко не на первый приз...
   - Готово! - На сковороде зашипели яйца. - Мой руки. Смокинг не обязателен.
   - Разбей желток, я не люблю глазунью.
   - Сказал бы сразу, я бы сделала омлет...
   - Ах, детка, живем вместе двое суток, а ты ещё не изучила моих вкусов. Кстати... - он достал из шкафа газету. - Хотел спрятать. Но ты все равно узнаешь.
   - Что там? - Насторожилась Аня, роняя мимо тарелки жареную ветчину.
   - Сообщается об исчезновении накануне бракосочетания невесты и жениха Роузи. Совершеннейший пустяк. - Он отправил в рот упавший кусочек.
   - Как? Барон тоже исчез?
   - Увы. Предполагают, что они оба уехали из страны... Ну, кое-какие журналисты прибыли к месту свадьбы, а там - полная неразбериха. Доктор Джанкомо, кажется, твой знакомый, не пожелал комментировать случившееся, высказал предположение, что жених, отличавшийся чувством своеобразного романтизма, возможно, увез невесту куда-нибудь в южные края для совершения экзотического обряда.
   - Но ведь полиция может проверить авиарейсы...
   - А дороги, морские пути, поезда? К тому же никакого расследования пока нет. Ведь родственники не заявили о пропаже близких. Обычный светский скандалец.
   - Можно, я позвоню маме? - Подскочила Аня.
   - Воздержись. Я не уверен, что нам надо засвечиваться. И не уверен в этом телефоне.
   - Прямо шпиономания... Чушь. И в Москве все дрожали, и здесь... Может, этот психоз заразен?
   - Жуй и помалкивай. Звучит приятная музыка, перед тобой интересный мужчина... Сделаем так... - Он нажал кнопку, отключая светильники. - Одна лампа под черным колпаком - очень интимно.
   - Опять за свое... - разозлилась Аня.
   - Ты, детка, настоящая эротоманка. Только об этом и думаешь. Я же наметил другую программу... После приятного ужина надо размяться. Бегать вокруг дома не могу - не хочется бросать тебя одну. Обычное гостеприимство западного человека. - Тони поднялся. - Разрешите пригласить?
   - Это же вальс, танец не современный, - удивилась Аня.
   - Осознаю. Но, пожалуй, рискну... Только не отдави мне ноги. И не прижимайся - я сторонник классического исполнения. - Тони изящно подхватил даму.
   - Как на балу в благородном собрании. - Аня легко следовала летящим движениям партнера, мгновенно угадывая его намерения - вращалась, раскручивалась волчком, изгибалась, подхватив воображаемый подол.
   - Извини, я не припас вечернего платья. Ты бы отлично смотрелась. Двигаешься здорово. В России к девочкам в хороших домах все ещё нанимают учителей танцев?
   - Меня учили фигурному катанию в Клубе советской армии. Между прочим, вовсе не плохо. - Аня села на диван. - А ты посещал частную хореографическую школу?
   Прихватив бокалы с вином, Тони подсел рядом.
   - Мой учитель - жизнь. Жрать захочешь - всему научишься. Как нечего делать целый год проработал платным танцором на Ривьере.
   - Во время учебы в колледже?
   - На каникулах. Там я и начал втягиваться в преступную деятельность.
   - Стоит за это выпить. - Вслед за своим кавалером Аня с удовольствием проглотила холодный напиток.
   - Что это было?
   - Цикута с цианистым калием. Интересоваться следовало в начале, детка. Фирменный коктейль "Лиса и виноград". Способствует здоровому сну. - Тони убрал бокалы. - Ну-ка, пересядь в кресло, я приготовлю ложе. - Он выволок из тумбочки постельное белье, подушку. - Вот так! - раздвинул диван, застелил его матрацем, потом простыней, бросил подушку.
   - Чур, подушка сильнейшему. А тебе вот это. - Он сунул в наволочку пару свитеров.
   - Ты предполагаешь спать вместе?
   - А что такого?.. Можешь не беспокоиться - денег у тебя нет и ты мне нравишься.
   - Не поняла.
   - Ну, это ж просто... Я работал танцором в ресторане. Дамы заводили со мной лирические отношения. Если они были богаты и недостаточно привлекательны, я проводил с ними ночь, а потом грабил. Тебе это не грозит.
   - Спокойной ночи. - Аня заняла место у спинки и отвернулась. - Люблю сказки, но не такие грустные. Бедные старые дамы.
   - Так хеппи-энд неизбежен, детка! Меня в конце концов арестуют. - Он погасил лампы и улегся рядом.
   - Приятно слышать. Я постараюсь увидеть это во сне.
   - И то лучше, чем наблюдать духов... Ой, я забыл. - Тони зажег свет, поднялся, пошарил в карманах сложенных на спинке кресла брюк. - Смотри, что у меня есть!
   Аня приподнялась: - Не вижу.
   В ярком свете блеснула маленькая вещица на золотой цепочке.
   - Мой медальон? - Обрадовалась Аня.
   - Увы. Его дешевенький дублер.
   - А-а-а... - разочарованно протянула Аня, но тут же спохватилась. Спасибо. Он очень похож. Ты так внимателен...
   - Глупости. Просто люблю совпадения - в них угадывается какой-то замысел, который тебе не по уму, но, вероятно, очень красив с точки зрения Всевышнего сочинителя наших судеб.
   - Набокова читал? - Удивилась Аня и, заметив непонимание парня, пояснила: - Ну, это для интеллектуалов, - потрясающий русский писатель. Эмигрант. Он сказал - совпадения - это логика Фортуны.
   - Вот! Умный мужик. Я решил точно так же - случайно глянул на прилавок с побрякушками, и сразу за него глазом зацепился - где, думаю, такой видел? Вспомнил и обрадовался. Вещица-то копеечная.
   - Зато поступок тянет на миллион. - Аня рассмотрела медальон - тоже овальный и толстенький, с рубиновым глазком, как у Лины, но только сделан из какого-то легкого металла и вместо крестика на задней стенке выгравировано сердечко. - Весьма романтично.
   - Дался тебе этот романтизм! Шид! Ей, видите ли, всю комнату гладиолусами заваливают, свадебное платье в коробках выкладывают, а потом со свечками с того света являются... И - баста! Вечная любовь!
   - Это грубо и жестоко! - Губы Ани дрогнули. Ее, на время забывшую о прошлом, вернули к жестокой реальности, да так больно, словно нарочно ткнули пальцем в незажившую рану. И жалко стало себя до спазмов в груди. Слезы хлынули ручьями.
   - Извини... - тронул её за плечо Тони. - Прости, я не знаю, как вытащить тебя из печальных воспоминаний, как отвлечь... Веду себя будто слон в посудной лавке. - Он взял наволочку со свитерами. - Перебираюсь на пол. Подушку и одеяло оставь себе. У меня есть куртка...
   Аня плакала, чувствуя себя маленькой, несчастной, всеми брошенной и обиженной. Парень кутал её одеялом, приговаривая:
   - Перестань... Ты славная девочка... У тебя все ещё будет хорошо. Клянусь... Медальон я купил не просто так... К твоему сведению, это второй подарок даме в моей жизни. Не считая маман, естественно. Хотелось сделать тебе приятное. - Мрачно признался Тони. - Вот, думаю, застегну у неё на шее, поцелую... Корыстный, гад... ты даже не представляешь, какой я корыстный... - Растянувшись на полу, он говорил в темный потолок. - Все потому, что рос маменькиным сынком, тихоней. А мечтал стать бандитом чтобы море по колено... У меня минус четыре. Я сейчас достал линзы и ни хрена не вижу... Когда вчера за тобой нырнул, естественно, потерял линзы в воде и рулил наугад. Как только о причал не грохнулся! А потом, пока ты сидела в кустах, забежал в аптеку и купил очки с диоптриями, черные. Хорошо, что здесь были запасные линзы. Я их быстренько в тайне от тебя в туалете нацепил. Кретин... Не знаю, почему, носить очки стесняюсь. С детства. Наверно, потому, что нос большой. Или хочу выглядеть более крутым.
   - Нормальный нос... Очень часто даже самые матерые мафиози ходят в очках. А фигура у тебя тренированная, спортивная. И вообще - ты наглый и отчаянный. - Аня сбросила свою подушку на пол, легла рядом, перетащила одеяло. - А еще, ты врун и сексуальный маньяк. Держу пари, что сейчас ты начнешь ко мне приставать.
   - Нет. Осушу твои слезы поцелуями... Детка, да здесь просто потоп, все мокрое - и шея, и грудь... - Толстые губы осторожно касались Аниной кожи. Ну, разве это похоже на приставания...
   11
   - Ты куда, ещё так рано. - Аня посмотрела на стоящего возле дивана Тони. Он был полностью одет, даже тяжелые черные ботинки на шнуровке и приобретенные вчера темные очки.
   - Не хотел тебя будить. Решил оставить записку - Он присел рядом и, сняв очки, заглянул Ане в глаза своими желтыми, близорукими, птичьими. - Ты должна знать... Нет! Заткнись, Тони, заткнись!... В общем, там на окне я оставил блюдце с молоком и маслину. Придет рыжий кот в красном ошейнике. Его зовут Кензо.
   - Твой кот?
   - Старика с нижнего балкона. Мы дружим с котом. Старик противный. Поняла?
   - Вроде... Про кота. А ты? Кто ты, куда?
   - Срочные, неотложные, увлекательные дела. Масса вопросов - и ни одного вразумительного ответа. Мне необходимо откопать хоть один ключик.
   - Это опасно?
   Тони рассмеялся:
   - Ты и вправду поверила, что я бандит? Куда там... - Он вздохнул. Опаздываю на дискуссию о синтезе белков. В местной высшей школе... - Он прижался к Ане щекой. - Пока... Анна. Это ведь по-русски так?
   - Правильно...
   - Ну, всем известно - Анна Каренина. Лев Толстой... Кинулась под паровоз от любви... Я смешно шучу?
   - До слез. Буду ждать. Не могу долго без смеха. - Аня печально погладила рыжие кудряшки, поцеловала длинный нос и надвинула на него очки. - Пока, Лис.
   Он быстро поднялся.
   - До встречи... Дай честное слово, что никуда не пропадешь.
   - Даю.
   - И что никуда не будешь звонить.
   - Честное слово.
   - Если я не вернусь к завтрашнему утру, сообщишь в полицию. Вот на бумажке номер. Скажешь этот адрес, сообщишь, что на тебя напали и надо срочно прислать наряд... Нет, ты поняла? Не сама идешь к ним, а звонишь... Никуда ни шагу, умоляю, Анна, это очень опасно... Изложишь в полиции правду. Все так, как было. И про себя и про меня. Подробно. Обещаешь?
   - Обещаю ждать и думать только о хорошем, - заверила Аня, ощущая как от тревоги замирает сердце.
   Выполнить обещание, однако, оказалось не просто. Она выпила кофе и обосновалась у окна, рассматривая балкончики и террасы, на которых располагались кадки с фигурно остриженными кустами, декоративными деревцами, пальмами и уже густо цветущими в горшках геранями. Почти везде стояла пластиковая мебель и большие зонты, закрытые по случаю отсутствия солнца. Прямо под окнами мансарды, чуть правее, находился полукруглый большой балкон, устроенный на крыше эркера, украшавшего дом. Его пол, застеленный зеленым ворсистым пластиком, напоминал травяной газон. Два белых кресла аккуратно опрокинуты спинками на маленький круглый столик с цветочным горшком в центре. Балюстраду балкона венчали три гипсовые вазы, увитые плющом. Возле одной из них сидел, не шелохнувшись, крупный рыжий в тигровую полосу кот. На шее светился люминесцентно-красный ошейник.
   - Кензо! - Позвала Аня. - Кот поднял к ней узкоглазую мордочку и откликнулся "Бурр..." Потом потянулся, вытягивая то задние, то передние лапы и нахоженной тропой по архитектурным излишествам в виде лепнины ловко взобрался на подоконник. Аня открыла раму и выставила блюдце с молоком. Но кот заинтересовался сразу замеченной маслиной. Юркнул под Анин локоть, взял добычу зубами и был таков. Ни ласки, ни благодарности. Аня улыбнулась, представляя, как сообщит Тони свое открытие: котище, наверняка, его родственник - рыжий, длинноносый, не приручаемый.
   Аня долго ходила по комнате в поисках фотографий, книг, каких-то мелочей, выдававших пристрастия хозяина. Все было убрано и пусто, как в номере гостиницы. Удивительно, но даже в ящике бюро не обнаружились какие-либо бумажки с записями. В собственных мыслях и ощущениях она решила не разбираться. Как, например, объяснить что убитая горем вдова оказывается в постели с человеком, которого совершенно не знает? И что самое невероятное, - по своей воле...
   "Я знаю о нем достаточно, - опровергла себя Аня. - Он дважды спас незнакомую сумасбродную девицу, и теперь заботится с ней..." - Она коснулась рукой дешевого медальона который грел её куда больше, чем фамильная реликвия Лаури. - "Кроме того, я так несчастна и одинока, так нуждаюсь в тепле и заботе... Ложь! Сегодня ты совсем не так уж несчастна. Ты думаешь о нем. Словно... словно в холодном море утонула одна женщина, а вернулась к жизни - совсем другая."
   "Нет, не вернулась к жизни, а заблудилась в ней. Заблудилась в своих болезненных фантазиях. Тони Лиса никогда больше не станет одной из них." Строго сказала Аня своему отражению в мельхиоровом блюде, которое вымыла, наводя порядок на кухне. Дорожки Энн и Фокса пересеклись, чтобы разбежаться в разные стороны. Парень слишком нагнетает страхи - ему нравится казаться крутым, воображая себя в тылу врага. Это совсем не значит, что его гостья не может позвонить маме - только маме. Причем, конечно же, без всяких подробностей. Она набрала московский номер.
   - Детка! Ой, я специально дома сижу у телефона, как чувствовала. Верочка, конечно, зашмыгала носом.
   - У меня все нормально, - бодро отозвалась Аня. - Отдыхаю, компания хорошая. Подробности после. Скоро вернусь. Что у Южных?
   - Утряслось, сидят в Москве, беспокоятся, куда ты пропала.
   - Буду дома, все объясню - не волнуйся, мамочка, и не говори никому, что я звонила.
   - Понимаю, понимаю... Следствие откопало какие-то новые факты - такое дело раздули, детектив!
   - Нам с тобой бояться нечего. Все, целую. До встречи. - Прервала разговор Аня.
   Потом ещё раз обошла комнату, ободренная, почти веселая. Там, в Москве, теперь спокойно застрекочет "Веритас", Верочка дождалась вестей от дочери. А Лина пусть сама разбирается в заваренной каше. Здесь тоже скоро все утрясется. Галлюцинации, конечно же, были от сотрясения и таблеток. Неведомый Жанни наверняка уже понял что к чему. Сам виноват - не нашел времени встретиться с прибывшей из России возлюбленной. Давно бы уже исправил произошедшую ошибку. А если уж он такой крутой господин, пусть сам ищет пропавшую москвичку и расхлебывает кашу.
   Проведя ревизию в холодильнике, Аня составила меню к ужину. Тони вернется голодный и получит полную тарелку горячих спагетти с умопомрачительным соусом, где будет и ветчина, и помидоры, и отмороженный гамбургер, - в общем - блюдо поистине интернационального значения... Да кто же эта рыжая Лисица? Ирландский еврей? Венгр, бельгиец? Авантюрист, полицейский, неудачливый ученый? - Какая разница! Сейчас, здесь - он единственный близкий человек. Для него шкворчит на сковороде ужин, о нем думает потерянная в чужой стране женщина.
   Когда стемнело, Аня зажгла лампы и устроилась с журналами на диване против двери. Скоро она научилась распознавать звуки лифта и хлопанье дверей на нижней лестничной площадке. Но никто не поднимался в мансарду. Чем сильнее темнело за окном, тем больше росла тревога.
   Вот едва слышно сомкнулись дверцы лифта. Кто-то зашаркал тяжелыми ботинками и раздалось мощное гавканье. Скрипучий мужской голос с менторскими нотками пытался урезонить пса. Все утихло в квартире на нижнем этаже. Где-то за стеной неловкие руки разучивали этюд Шопена. Совсем, как дома. Ане стало очень тоскливо. Она прилегла и, вероятно, задремала. Проснулась мгновенно и резко вскочила от странного звука - в замке осторожно поворачивался ключ.
   Аня стояла, как на пионерской линейке, вытянутая по стойке "смирно" и напряженно сосредоточенная. Она не шелохнулась, когда дверь тихо открылась и в комнате появились двое мужчин - мулат и белый. Оба в черных джинсах и куртках, типичные бандиты, только без трикотажных масок.
   - Привет, - сказал мулат по-русски.
   - Кто вам нужен?
   - Ты, птичка. - Он подошел к ней и окинул взглядом с головы до ног. Скидывай тряпье.
   - Что? Вы ищите Тони?
   - С ним - другой разговор. Раздевайся и ни звука. - Он достал пистолет и не очень любезно ткнул им Ане в ребро. - Выслушивать проповеди и шутить здесь никто не намерен. - Он страшно выпучил белки и рявкнул: "Выполняй команду, сука!"
   Стянув спортивный костюм, Аня осталась в той самой кружевной рубашечке, в которой бежала из особняка. Смуглая рука сорвала с шеи медальон.
   - Теперь садись, пиши.
   - У меня ничего нет...
   - Неважно, - мулат рванул лист из журнала с рекламой мужских галстуков и протянул карандаш. - Пиши на полях: "Я запуталась. Больше так жить не могу."
   - Не стану. - Аня стиснула зубы. Мулат дал знак своему партнеру и тот, приблизившись к девушке, двумя пальцами сжал её локоть. Она вскрикнула от внезапной пронзительной боли.
   - Если не будешь слушаться, мы разыграем другой сценарий "Истерзанная жертва неизвестных садистов найдена на чердаке..." - сообщат в утренних газетах. Ты ведь знаешь, как извращенцы мучают нежных крошек? мулат провел острым, как лезвие бритвы, ногтем мизинца по коже Ани от подбородка до центра груди. На тонкой надрезе выступили бисеринки крови. Приятно?
   - Не увлекайся, Пеле, - предупредил второй, тоже на чисто русском. - Я и сам не прочь трахнуть малышку. Но, вероятно, она предпочтет оказать нам маленькую любезность, черкнув эти теплые слова прощания?
   - Вы убьете меня? - Она затравлено попятилась.
   - Откуда такие мысли, мадемуазель? - Пеле пожал плечами. - Немного поиграем. Жизнь - это игра. Произведения Толкиена читала? Ничего, разберешься по ходу... Пиши, если предпочитаешь комедию кровавой драме.
   - Я могу закричать.
   - А я - выстрелить. - Пистолет уперся ей в ребро.
   Аня написала то, что ей продиктовали.
   - Теперь слушай: подходишь к окну и орешь, - там работает мусорщик и гуляют старухи с собаками. В это время мы смываемся... И ни звука больше, поняла? Все делаешь по моей команде. - Мулат выключил свет.
   - Но зачем это?
   - Завтра поймешь. Читай газеты, смотри телек. Очень рад, мисс, что вы оказались столь покладистой. - Белый парень подтолкнул её к окну. Мулат прижал к спине дуло пистолета.
   Аня распахнула окно, на пол упало блюдце, молнией метнулся вниз подбиравшийся к молоку кот.
   - Подоконник низкий, в переулке граждане, готовые помочь иностранке. Кричи по-русски: Господи помилуй!
   Аня ухватилась руками за раму, и все сообразила в одно мгновение бандиты без масок, значит, они не оставляют свидетелей. - Она прижалась спиной к стеклу.
   - Это вы убили Карлоса? Там, в Москве, на Суворовском бульваре? И Михаил - ваших рук дело?
   Переглянувшись, парни усмехнулись.
   - Приятно узнавать о своей популярности. Да, мы работаем чисто, исключительно гуманно. Согласись, это не самый худший способ покинуть мир. Тебя не насиловали, не жгли утюгом. Даже разрешили помолиться. Сервис. К своему делу мы относимся творчески, ищем новые подходы, интересные формы обслуживания.
   Аня улыбнулась, благодаря судьбу за проявленную милость. В последнюю минуту она все же позволила ей узнать правду и посмотреть в лицо убийц. Пусть эти монстры - всего лишь марионетки, - на их руках кровь.
   - Рада была встретиться с вами и сообщить: вы обречены. Ваши мучения будут ужасны. А это - моя печать. - Она плюнула в ухмыляющееся лицо и вспрыгнула на подоконник. - Прочь руки, ублюдки!
   В ночной прохладе чувствовалась весна - и запахи, и звуки предвещали летнее пиршество - цветение, птичий гомон. Среди ветвей старого платана суетились воробьи, политый садовником газон пах землей, молодой травой... Столько было в этом мире всего, что ещё хотелось потрогать, погладить, полюбить...
   Чувствуя за спиной нетерпеливое сопение, Аня распахнула руки, словно обнимая чужой город.
   - Господи помилуй... - перекрестилась она, и что есть силы прыгнула вниз. Чуть правее, где на зеленый ковролин балкона падал квадрат света из комнаты. Она ударилась о парапет и растянулась на полу, закрывая голову руками - огромный черный терьер вырвался на балкон и залился оглушительным лаем. Тут же пса осадил по-французски сиплый мужской голос, на ошейнике лязгнул замок. Мужчина два раза что-то громко повторил, обращаясь, очевидно, уже к гостье.
   - Не говорю по-французски... - пролепетала она, боясь поднять голову. Сейчас грянет выстрел и пуля вопьется прямо в затылок.
   - Вставайте, я увел Вилли. Поднимайтесь же, мисс! - строго прокаркал старческий голос. - Что предпочитаете - английский, немецкий, латынь?
   - Английский.
   Аня попыталась встать, и тут же застонала от боли - на левую ногу наступить было просто невозможно.
   - Нога... Я подвернула ногу... - Она оперлась на каменную балюстраду.
   - Да зайдете вы, наконец, в комнату? - Маленький сухощавый старик в домашнем велюровом, изрядно потертом костюме тревожно озираясь, затолкал девушку в комнату, закрыл балконные двери и плотно задернул шторы. Она села в кресло, кривясь от боли.
   - В таком виде появляться на моем балконе! Ужасающая наглость... Святая Мария, что скажут соседи?.. Боже, Боже мой... Я вызову полисмена. Он подбежал к письменному столу, схватился за телефонную трубку, но в раздумье опустил её. - Сидел спокойно, читал Геродота... Боже мой... Клара должна прийти утром... Вы пьяны? Или наркотики? - С опаской приблизившись, старик заглянул в лицо гостье. Он зачесывал на косой пробор крашеные редкие волосы и носил пенсне! Такое лицо можно увидеть лишь на фотографиях столетней давности. Старик назидательно произнес: - Самоубийство преступно! Римляне называли это Taedium vitae - отвращение к жизни. Но вы губите не только себя, мисс, вы губите порядочных людей! Вот в чем весь ужас безнравственности.
   - Я не пила, не употребляла наркотики... Меня хотели убить... Надо срочно вызвать полицию.
   - Ни в коем случае... Моя репутация... Вы хотя бы понимаете, что это значит? - он погрозил у лица Ани скрюченным падагрическим пальцем. Репутация - больше, чем воинская присяга, важнее чем призвание. "Vox populi - vox Dei" - глас народа есть глас Божий, - утверждал римский философ Сенека. А что же будут после всего этого говорить обо мне люди? Писаки раздуют скандал, меня с обнаженной девицей покажут по телевизору... Вопиющее непотребство. Ну зачем я выскочил на балкон... Ушел бы на улицу гулять с Вилли... Разбирались бы с вашим любовником сами... - Он скрылся и вернулся с плащом. - Наденьте, мисс, на вас противно смотреть. И немедленно уходите. Это мое старое пальто. Проверьте, ничего нет в карманах? - Он бросил ей на колени нечто бурое, брезгливо держась на расстоянии.
   - Я не могу уйти - у меня вывихнута щиколотка. Пожалуйста, позовите полицейских. - Аня закуталась в короткий, пропахший крепкими сигаретами плащ.
   - Не морочьте мне голову! Профессор Ганкинс не идиот... Вы поставили меня в ужасающее положение. Я буду вынужден отдать это кресло в дезинфекцию, менять покрытие на балконе... Скорее всего, у вас ВИЧ или что-то ещё в этом роде.
   - Я не сойду с этого места! - воскликнула, потеряв терпение, Аня. Прошу вас, господин профессор, мне грозит смертельная опасность. Сжальтесь, вызовите полицию.
   - Извольте. Ступайте к автомату и вызывайте сами, кого хотите. Но не из моей квартиры. - Старик с опаской покосился на девушку, потирающую ушибленную ногу. - Покажите... Я проходил курс первой медицинской помощи.
   Он опустился в кресло рядом, Аня протянула вперед ногу. По всей видимости, сумрачная комната с горящим камином и стеллажами книг была кабинетом. На массивном письменном столе поблескивал бронзовый бюст с римским профилем. Где-то в соседней комнате подвывала и скреблась собака. Поправив пенсне, крашеный профессор осмотрел её ушиб. Затем, осторожно протянув сухую руку, ощупал щиколотку.
   ... "Собаку зовут Вилли, меня хотели убить те, кто убил Карлоса... Поистине, совпадения - логика Фортуны. Но о чем она хочет сообщить мне этими знаками?" - С закрытыми глазами и стиснутыми зубами Аня перетерпела манипуляции, проделанные стариком.
   - Вывиха и перелома нет. Небольшое растяжение сухожилий. Это пройдет. Надо наложить тугую повязку.
   - Знаю... Я занималась спортом.
   - Это не спорт - это разнузданная, безнравственная похоть...
   Аня не стала спорить. Со всей очевидностью старик боролся с соблазном погладить её ногу.
   - Не двигайтесь, ничего здесь не трогайте. Я через минуту вернусь, пригрозил, удаляясь, профессор. Вскоре он вернулся - от него сильно пахло одеколоном - очевидно, он старательно продезинфицировал руки после контакта к гостьей.
   - Возьмите, что надо. - Профессор протянул коробку с хорошо укомплектованной аптечкой.
   - Спасибо. - Аня нашла эластичный бинт и туго обмотала больное место. Попробовала наступить - вполне переносимо. Идти можно. Но куда? Очевидно, бандиты ждут её у подъезда или где-то поблизости. Ее и Тони. А может, их как раз и прислал Тони? - Она застонала.
   - Теперь, надеюсь, вы покинете мой дом. Могу предложить таблетку обезболивающего, - у меня часто ноет поясница. - Я занимаюсь историей и мой долг - проявлять сострадание. - Несчастная полунагая жертва любовной интриги очевидно все же вызывала сочувствие ученого. Старик, не отрываясь, смотрел на её босые ступни.