Бойл Элизабет. Кое-что о любви

   – Я не отправила бы мистера Эллиота знакомиться с этим имением, но он шотландец и очень расчётливый человек, поэтому я знала, что он попадётся на приманку и уедет из Лондона, чтобы заполучить собственность.
   У дверей их встретил Симмонс с вытянутым лицом.
   – Мадам, миледи, – оглянувшись, нерешительно заговорил он.
   – В чём дело, Симмонс? – спросила Эммелин.
   – Неприятности, мадам. Мистер Хьюберт…
   – Достаточно, Симмонс, – оборвал его Хьюберт с порога гостиной. – Теперь я сам всем займусь. Леди, прошу вас, пройдите сюда.
   – Хьюберт Денфорд, – возмутилась леди Седжуик, – что ты себе позволяешь? Мной не командовали почти…
   – Мадам, пройдите в комнату и сядьте, иначе нам придётся обсуждать происхождение вашей спутницы прямо здесь.
   Эммелин с трудом перевела дыхание. О Господи, Хьюберт узнал правду.
   В этот момент из дальней библиотеки нетвёрдой походкой вышел пожилой мужчина.
   – Вы были правы, мистер Денфорд, у барона великолепная коллекция первого издания Беллингсуортса. Мне не терпится обсудить с ним мои научные находки, так как вы сказали, что он будет… – Заметив Эммелин и леди Седжуик, мужчина прервал себя на полуслове: – О, простите, куда подевались мои манеры. Говард, лорд Хейли, к вашим услугам. – Он отвесил низкий поклон, и это оказалось весьма кстати, потому что и Эммелин, и старая вдова совершенно неподобающе для леди вытаращились на мужчину.
   Лорд Хейли? Отец Эммелин? Этого не может быть!
   – К-как, вы сказали, ваше имя, сэр? – запинаясь, переспросила леди Седжуик.
   – Говард, лорд Хейли, мадам. Неудивительно, что никто меня не помнит. Я провёл в Африке почти тридцать лет и слишком долго оставался без общества, и, что особенно досадно, без общества таких милых леди. – Он ещё раз поклонился, а выпрямившись, окинул взглядом Эммелин и, наморщив лоб, внимательно всмотрелся в её черты, а потом покачал головой и поднёс к губам руку леди Седжуик.
   Эммелин взглянула на Хьюберта, осклабившегося, как жена. Этот подлый негодяй привёз лорда Хейли совсем не ради благородных научных идеалов, как тот полагал, а чтобы окончательно и бесповоротно погубить Седжуика.
   – Лорд Хейли, – заговорил Хьюберт елейным голосом, – прошу у вас извинения, но мне нужно кое-что сказать своим родственницам. Уверен, после долгого путешествия вы восстановите силы, осматривая оранжерею, а моя жена будет просто счастлива угостить вас освежающими напитками.
   – Чудесно, – улыбнулся мужчина, совершенно не догадываясь о своей роли в этом макиавеллиевском фарсе.
   – Прошу сюда, лорд Хейли. – Леди Лилит с готовностью шагнула вперёд из коридора. – Я позвоню, чтобы подали чай. Когда вы в последний раз ели фруктовый пирог? У нас довольно хороший повар, но могу сказать, шеф-повар графа Тоттли как раз накануне прислал нечто исключительное.
   Лорд Хейли последовал за миссис Денфорд, а Хьюберт указал на парадную гостиную.
   – Прошу вас…
   Леди Седжуик и Эммелин подчинились его требованию, но только потому, что у них не оставалось выбора. Когда все вошли в комнату, Хьюберт решительно закрыл дверь.
   – Так, так, так, и с кем же я имею удовольствие разговаривать? – обратился он к Эммелин.
   – Не валяй дурака, – одёрнула его леди Седжуик. – Это жена…
   – Довольно. – Он бросил на бабушку испепеляющий взгляд. – Розыгрыш окончен. Мы все знаем, что эта девица не Эммелин Денфорд. Эммелин не существует. Эммелин Хейли нет и никогда не было, и у этого человека, – Хьюберт указал пальцем в глубину дома, – нет потомков.
   – Хьюберт, остановитесь. – Шагнув вперёд, Эммелин коснулась его локтя. – Вы же не собираетесь так поступить с Седжуиком.
   – Седжуик! – прошипел он. – Я должен быть Седжуиком.
   – О нет, только не эта несусветная чушь, – пробормотала леди Седжуик, опускаясь в ближайшее кресло.
   – Это совсем не чушь, – возразил Хьюберт, повысив голос. – Нет оснований не верить, что я законный наследник титула барона Седжуик.
   Леди Седжуик уставилась в потолок.
   – Почему бароном должны быть вы? – спросила Эммелин, переведя взгляд со старой дамы на Хьюберта.
   – Спросите у неё, – ответил тот, указывая на свою бабушку.
   – Это было пятьдесят лет назад. – Леди Седжуик с шумом выдохнула. – И я убеждена, что правильно определила наследника.
   Правильно определила наследника? Что это может означать?
   – Вы их перепутали! – Хьюберт принялся расхаживать по комнате. – Вы даже не знали, где кто, а потом просто наобум выбрали, кто должен стать наследником, а кто – влачить жалкое существование.
   Поражённая этим откровением, Эммелин не сводила глаз с леди Седжуик.
   – Отцы Алекса и Хьюберта были близнецами, – объяснила вдова, пожав плечами с истинно галльской беспечностью, как будто просто разливала чай. – Через несколько месяцев после их рождения я осталась с ними и, пока няня отлучилась, случайно перепутала малышей. Я не могла сказать, где какой ребёнок – кто из них родился наследником, а кто вторым.
   – О Господи, нет! – Эммелин в изумлении смотрела на неё.
   – Перепутали своих собственных детей, – иронически усмехнулся Хьюберт. – Не смогли различить их.
   – Боже мой, они же были близнецами, похожими как две капли воды. Их няня тоже не смогла сказать, кто из них кто, поэтому позвали моего дорогого супруга. Он очень рассердился и приказал мне выбрать того, кто будет наследником и кто станет вторым.
   – Она так и сделала, не имея никаких настоящих доказательств, – осуждающе сказал Хьюберт. – Нет никаких оснований утверждать, что не я законный наследник.
   Эммелин могла представить себе тысячу причин, но такая меньше всего её беспокоила. Титул барона был гарантирован Седжуику, но его будущее представлялось далеко не радужным – не потому, что Хьюберт задумал уничтожить кузена.
   – Чего ты хочешь, Хьюберт? – спросила бабушка.
   – Я хочу, чтобы она уехала, – ответил он, указывая на Эммелин.
   – Только и всего? – поинтересовалась Эммелин, не веря, что Хьюберту нужно всего лишь это.
   – Да, чтобы вы оставили Седжуика и уехали, – подтвердил Хьюберт.
   Теперь Эммелин поняла, за какой наградой кузен Алекса охотился на самом деле. Но разве он не понимал, что из этого у него никогда ничего не выйдет?
   – Ты глупец, Хьюберт. – Бабушка тоже увидела трещину в его плане. – Ты можешь отправить Эммелин на край земли, но твой кузен её найдёт. Тебе не удастся их разлучить.
   – Могу и сделаю это. – Заложив руки за спину, Хьюберт принялся горделиво вышагивать по комнате. – После того как его жена уедет, Седжуик не сможет больше жениться, не сможет обзавестись наследником, и, таким образом, титул барона непременно перейдёт ко мне, что по закону должно было быть с самого начала.
   – Только в том случае, если ты его переживёшь, – тихо проворчала бабушка.
   Седжуик, Элтон и Темплтон прибыли на Ганновер-сквер в тот самый момент, когда перед домом барона остановился экипаж герцогини Шевертон.
   – Ваша светлость. – Седжуик поклонился, и Темплтон с Элтоном сделали то же самое.
   – Седжуик, мне нужно с вами поговорить. Кое-что в вашей жене обратило на себя моё внимание… – Герцогиня окинула взглядом спутников Алекса. – Темплтон, – кивнула она маркизу, – это дело вас не касается. – Решив, что должным образом выпроводила его, она взяла Седжуика под руку и пошла вверх по лестнице. – Пожалуйста, не думайте, что мне доставляет удовольствие сообщать вам это, но вчера вечером ваша жена играла в карты в трактире, пользующемся самой дурной репутацией. – Замолчав, она взглянула на Алекса, словно проверяя его реакцию. – Она играла со слугами. И у меня есть основания подозревать, что она не та, кем вы её считаете.
   Алексу хотелось биться головой об стену. Сначала двуличность Хьюберта, а теперь вот упрёки от герцогини Шевертон у дверей его дома. Он не думал, что осталось ещё что-то, что могло бы в этот день его удивить.
   – Ваша светлость, я уверен, здесь какое-то недоразумение, – попытался он успокоить герцогиню. – К сожалению, сейчас неподходящее время для визита. – Алекс попытался направить герцогиню обратно к экипажу, но леди не смирилась с отказом.
   – Седжуик, мы можем обсудить это в доме, как цивилизованные члены общества, или прямо здесь на улице, как базарные торговки, – провозгласила она громким, диктаторским голосом, который, по всей вероятности, был слышен не только в Гайд-парке, но и в Чипсайде.
   – Она не успокоится, – заметил Темплтон за спиной Алекса.
   – Темпл, уйдите, – герцогиня, обернувшись, наградила маркиза своим знаменитым ледяным взглядом, – или я скажу пару слов вашему дедушке о недостойном поведении его внука.
   – Ваша светлость, вы найдёте в нём благодарного слушателя, – парировал маркиз, не обращая внимания на её колючий взгляд, – потому что каждый день он говорит мне в точности то же самое.
   Издав раздражённое «хм», герцогиня поднялась по ступенькам особняка и вошла в него, словно это был её собственный дом, а Алексу, Темплтону и Элтону не осталось ничего иного, как последовать за ней.
   Симмонса нигде не было, зато на ступеньках лестницы, ведущей на второй этаж, стоял пожилой мужчина, который рассматривал акварели, повешенные там Эммелин.
   – Замечательная работа. Полагаю, вы лорд Седжуик? – обратился он к Алексу, поправив очки. Алекс кивнул. —А я…
   – Лорд Хейли? – воскликнула герцогиня. – Говард? Неужели это вы?
   – Ваша светлость, – мужчина вежливо поклонился, —для меня честь, что вы ещё помните меня.
   – Как я могу не помнить? После ваших лекций в Научном обществе о туземцах я добрых шесть месяцев ходила сама не своя.
   – Вы мне льстите, – скромно заметил лорд Хейли. – Это было много лет назад.
   – Что вы здесь делаете? – спросила герцогиня. – О, конечно же, я знаю, зачем вы здесь. Вы приехали навестить свою дочь.
   – Кого навестить? – не понял он.
   – Ах, подумать только! Вы такой же рассеянный, как всегда, – ответила герцогиня. – Жену Седжуика, Эммелин Хейли Денфорд.
   – Ваша светлость, – нахмурился лорд Хейли, – вы, должно быть, спутали меня с кем-то, потому что у меня нет дочери.
   В тот самый момент, когда пристальный взгляд герцогини Шевертон остановился на Алексе, дверь гостиной отворилась, и на пороге появился Хьюберт, а вслед за ним бабушка, которая колотила его зонтиком по спине.
   – Гадкий мальчишка, – приговаривала она. Бац! Бац! – Твоим родителям следовало утопить тебя при рождении, поганый щенок. – Бац! Бац!
   – Бабушка! Прошу вас, перестаньте! – умолял Хьюберт.
   – Ещё, миледи! – с энтузиазмом поддерживала вдову шедшая вслед за ней Эммелин. – За Седжуика!
   Когда они оказались в центре холла, со всех сторон посыпались беспорядочные восклицания:
   – Дочь?
   – Вот она – Эммелин!
   – Мошенница!
   – Титул барона мой!
   Какофония не утихала, все кричали одновременно, и единственным человеком, как заметил Алекс, кто не принимал в этом участия, был Темплтон. С улыбкой до ушей он сидел в кресле, вытянув длинные ноги и сложив руки на груди.
   – Отлично, Седжуик! – прокомментировал маркиз. – А я всегда считал вас скучным человеком. Не понимаю, как я мог так ошибаться.
   – Я хочу напомнить всем вам, что являюсь хозяином этого дома, – Седжуик стоял посреди гостиной, скрестив на груди руки и расставив ноги, как полководец, – и распоряжаюсь здесь я. Запомните мои слова: я выставлю отсюда любого, кто не будет мне подчиняться.
   Герцогиня хмыкнула, но Алекс угрожающе посмотрел на неё, и она поджала губы.
   Эммелин догадалась: благородная леди не хотела, чтобы её выставили и она пропустила хотя бы одно мгновение предстоящего скандала.
   – Седжуик, – сказал лорд Хейли, – я считаю непростительным, что вы использовали моё имя таким образом. Память о моей жене… – Мужчина запнулся, и его взгляд остановился на Эммелин. – Могу сказать, я воспринимаю это как оскорбление моей Элеоноры.
   – Элеоноры? – одновременно выдохнули Эммелин и Элтон.
   – Да, Элеоноры. – Лорд Хейли, выпрямившись в кресле, поправил очки и снова посмотрел на Эммелин. – Каким бы невероятным это ни показалось, но у неё были такие же белокурые волосы и голубые глаза, как у вас, мадам.
   – Господи, Хейли, вы правы. – Герцогиня тоже не отводила глаз от Эммелин. – Девушка – вылитая Элеонора на портрете.
   – Мою мать звали Элеонора. – Эммелин почувствовала, как у неё руки покрываются гусиной кожей.
   – Расскажите мне о ней, – побледнев, лорд Хейли уже по-другому посмотрел на Эммелин.
   – Не понимаю, что… – Эммелин всегда стеснялась рассказывать о своей матери.
   Лорд Хейли сел рядом с ней, взял её за руку и повторил свою просьбу:
   – Расскажите мне о ней.
   Эммелин выполняла его просьбу, тщательно подбирая слова:
   – У нас с ней и глаза, и волосы были похожими, но мне всегда казалось, что у неё цвет глаз и волос более насыщенный. Она любила цветы. Особенно розы.
   Он кивнул и, чтобы она продолжала, спросил:
   – Где вы жили?
   – В коттедже возле Верхнего Олтона.
   – Чей это был коттедж? – Хейли закрыл глаза и сжал вис-. ки руками.
   – Думаю, моей бабушки. Правда, я её не знала, потому что она умерла ещё до моего рождения. Он находился сразу за деревней, в углу двора протекал чудесный ручей.
   – Расскажите мне о характере вашей матери. – Глаза у лорда Хейли стали влажными, и он отвернулся.
   – У неё был сильный характер, но она была нездорова. – Нескрываемый интерес лорда вызвал у Эммелин подозрения.
   – Что вы имеете в виду? – продолжал лорд.
   – Она была безумной, – сказал Элтон тихим низким голосом, который наполнил всю комнату. – Но вы и сами знаете это, не правда ли, милорд?
   Лорд Хейли кивнул, и у него на глазах выступили слёзы.
   – Её мать была сумасшедшей? – вмешалась леди Лилит. – Ну и сюрприз!
   – Замолчите, леди Лилит! – прикрикнула на неё герцогиня Шевертон. – Ваша собственная мать тоже не бог весть что.
   У леди Лилит от оскорбления открылся рот, но она больше ничего не сказала. А лорд Хейли тем временем широко раскрытыми глазами, не веря себе, всматривался в Эммелин.
   – Вы ребёнок Элеоноры? Эммелин кивнула.
   – Моя дочь?
   – Нет, милорд. – Ей не хотелось быть тем человеком, который скажет ему правду, но она кивком указала на Элтона. – Мой отец он.
   По комнате снова разнеслись вздохи, в основном леди Лилит, которая восприняла эту новость с победоносной улыбкой, казалось, возвещавшей о низвержении Эммелин.
   Но такого не должно было случиться.
   – О, Кнопка, – тяжело вздохнул Элтон, – я всем сердцем любил твою мать и тебя растил как свою дочь. Но Элеонора уже давно носила тебя, когда я встретил её в том коттедже. Твой настоящий отец он, – Элтон кивнул на лорда Хейли, – а не я.
   В комнате воцарилась напряжённая тишина.
   – Это неправда. – Эммелин отодвинулась от лорда Хейли и, прижав руки к сердцу, растерянно посмотрела на Элтона. – Я ваша дочь.
   – О, я очень хотел бы, чтобы это было так, потому что никогда никем не гордился больше, чем тобой. – Старый разбойник опустился перед ней на колени. – Но я не твой отец, детка, и я всегда это знал.
   – Как это может быть? – Эммелин перевела взгляд с Элтона на лорда Хейли.
   – Думаю, дорогая, во всём следует винить меня, – ответил лорд Хейли. – Я не должен был жениться на вашей матери, зная, что она душевнобольная, но я её любил. Когда к ней возвращался рассудок, она была самой лучшей из всех женщин, любящей и восторженной, но потом впадала в бредовое состояние, и с ней ничего нельзя было поделать.
   Эммелин кивнула. Так прошло её детство. Её мать была то самой заботливой из всех матерей на свете, то становилась замкнутой и безучастной и едва узнавала собственную дочь.
   – Приступы бреда повторялись все чаще и чаще, и их становилось всё труднее скрывать от общества. Моя семья убеждала меня отправить её в сумасшедший дом, а всем сказать, что она умерла. – Он покачал головой. – Но я не мог отправить её туда. Я отвёз её в Верхний Олтон и нанял женщину, которая ухаживала за ней. Там она по крайней мере могла радоваться цветам, которые любила. Чтобы скрыть её болезнь, я объявил всем, что мы с ней отправляемся в Африку, и затем уехал без неё. Я оставил мою Элеонору, потому что не мог встретиться с неизбежным концом. – Он со стыдом опустил голову.
   – Значит, вы бросили её? – уточнил Элтон. – Вот так просто бросили? Если вы любили Элеонору, то как могли так обойтись с ней?
   – А вы, сэр, как обходились с ней? – взглянул на него лорд Хейли.
   – Я её любил и оставлял только для того, чтобы заработать на хлеб. Тогда у меня была другая профессия. – Он обвёл взглядом комнату. – Временами, когда я нуждался в надёжном убежище, я оставался в том коттедже.
   Никто не стал спрашивать его о причинах, потому что прошлое Элтона было хорошо известно, а лорд Хейли оказался достаточно сообразительным, чтобы догадаться о правде.
   – Впервые явившись туда однажды ночью, я нашёл умирающую старую женщину и её подопечную, молодую красавицу. Я всегда был наблюдательным, – ухмыльнулся Элтон. – Она, Элеонора, была необыкновенной. Утром женщина умерла, и Элеонора помогла мне похоронить её. К вечеру я понял, почему Элеонора нашла приют в таком месте. За несколько часов она превратилась из ангела в безумную. – Элтон понурил голову. – Но к этому времени я уже не мог её оставить. Она носила ребёнка, ну и вре прочее. Я должен был остаться.
   Эммелин почувствовала, как слезы обжигают ей глаза.
   – Когда вы родились? – обратился к ней лорд Хейли. – В июне 1773 года.
   – Боже мой, что я наделал?! – Лорд закрыл глаза. – Я бросил жену, бросил её с моим ребёнком. – Он застонал, и звук, полный вины и страдания, вонзился в сердца всех, кто его слышал – всех, кроме двоих.
   – Я ничему этому не верю, – заявил Хьюберт. – Вы полагаете, что убедили нас в том, что эта самозванка на самом деле ваша дочь? – Он покачал головой. – Я никогда этому не поверю.
   Леди Седжуик снова ударила Хьюберта зонтиком по голове.
   – Бабушка! – возмутился он, потирая ушибленное место.
   – Не будь таким тупым, Хьюберт. Мне, например, не нужны больше никакие доказательства.
   – Вам достаточно слова этого… этого… – Хьюберт запнулся, указывая на Элтона, который со свирепым видом смотрел на него. Под его взглядом мистер Денфорд мгновенно закрыл рот и только через несколько секунд смог закончить начатую фразу: – …человека сомнительной репутации?
   В ответ леди Седжуик ещё раз ударила его. Эммелин украдкой рассматривала лорда Хейли. Её отец? Она не знала, верит ли сама в это. Взглянув на Седжуика, она увидела, что он широко улыбается – Алекс верил, полностью верил, как, очевидно, и все остальные в комнате, за исключением Хьюберта и леди Лилит.
   Но всё же у Эммелин оставались сомнения.
   – Почему вы не вернулись раньше?
   – Я хотел это сделать, но когда перестали приходить письма от женщины, которую я нанял, я решил, что Элеонора… что Элеонора обрела успокоение. И мне была невыносима мысль вернуться в Англию и не найти её в живых. – Он помолчал. – Но потом мне написал мистер Денфорд и сообщил, что его кузен готов финансировать мои научные исследования, если я приеду в Англию. Поэтому я решил побороть чувство вины и вернуться.
   – Я имел на это полное право, – жалобно сказал Хьюберт, когда не один острый взгляд обратился в его сторону. – Я увидел имя лорда Хейли в списке, опубликованном в манчестерской газете в разделе научных сообщений, и написал ему. Я надеялся… – Его губы сжались в тонкую линию.
   Все понимали, на что он надеялся.
   – Мне было нелегко принять такое решение, – продолжал свой рассказ лорд Хейли. – Как я мог вернуться без Элеоноры, чтобы предъявить её свету, обществу? Ваша мать обожала Лондон и весь его блеск. Она могла цитировать «Дебретт», как другие женщины могут играть концерты.
   – «Дебретт»? – не сдержалась Эммелин.
   – Да, «Дебретт». У неё был старый экземпляр, который она называла своей библией. Когда я уезжал, она вырвала страницу с родословной Хейли и сказала, чтобы я сохранил её и привёз домой в целости и сохранности. – Он похлопал себя по карману сюртука. – Все эти годы я носил её с собой.
   – Можно мне взглянуть? – попросила Эммелин. «Этого не может быть… этого просто не может быть», – повторяла она про себя.
   Улыбнувшись, лорд полез в карман и достал оттуда старый, потрёпанный листок бумаги. Край листа, по которому его вырвали из книги, был неровным, уголки измятыми, но он всё ещё оставался целым.
   У Эммелин сжалось горло.
   – Подождите минутку, – удалось ей прошептать, а затем она извинилась и выбежала из комнаты в коридор.
   Схватив саквояж, который лежал там, где она его оставила, Эммелин принесла его в гостиную. Вытащив свой экземпляр «Дебретта», наследство матери, она раскрыла его на букве «X» и представила лорду Хейли доказательство, от которого мужчина разразился слезами.
   – Что это? – спросила леди Лилит, когда все подошли ближе, чтобы посмотреть.
   Взяв свой листок, лорд Хейли вложил его в книгу, и оборванный край точно совпал с тем, что остался в книге Эммелин.
   – Элеонора, – прошептал лорд Хейли, не обращаясь ни к кому конкретно, – я вернулся домой, дорогая.
   Ещё некоторое время продолжались неразбериха, смех и объятия, и даже Седжуик не мог остаться в стороне. Все хотели выразить свой восторг таким чудесным воссоединением.
   – Пусть даже все так и есть, – поднялся над радостным шумом скрипучий голос леди Лилит, – но это всё равно не объясняет, как эта женщина оказалась в Лондоне. Если до этого дня она не знала, что приходится дочерью лорду Хейли, я хотела бы получить объяснение, кем она была прежде.
   Разговоры моментально смолкли, и все взгляды обратились к Эммелин.
   –До чего же вы хитроумны, леди Лилит, – заметил Темплтон, но никто его не слушал.
   – Леди Лилит, – последовала реплика герцогини Шевертон, – мне не нравится ваша грубость. Всем известно, что Эммелин находилась под моим покровительством. Она была моей самой любимой компаньонкой на протяжении – о да! – последних шести лет. Верно?
   Эммелин сглотнула и, не смея не согласиться с леди, кивнула, но подумала, что герцогиня, вероятно, не в своём уме, если становится на её защиту.
   – Мисс Дойл? – мгновенно отреагировала леди Лилит на такое заявление. – Эта женщина – ваша бесчестная компаньонка?
   – Лучшая компаньонка из всех, которые когда-либо были у меня на службе. – Герцогиня выразительно подняла брови, а потом подмигнула Эммелин. – Она развлекала меня, как никто другой, и её жалованье было оговорено.
   – Не верю! – объявила леди Лилит. – Это же разорительно! – Оглянувшись по сторонам и поняв, что все её надежды на то, что Хьюберт когда-нибудь возвысится, оказались обманутыми, она снова опустилась в кресло и зарыдала. – Все старания впустую. Теперь мы вечно будем прозябать в безвестности. – Она громко всхлипывала, не заботясь о том, что её слышат.
   – Ну-ну, Лилит, – Хьюберт встал перед ней на колени, – не плачь, дорогая.
   – Всё пропало, – продолжала она рыдать.
   – Хьюберт, – строго окликнул его Седжуик.
   – Да, кузен? – Хьюберт поднялся с пола и встретил свою судьбу с несвойственной ему стойкостью.
   – У меня есть для тебя предложение. Следовало бы вышвырнуть тебя за то, что ты строил козни у меня за спиной, но твои старания привели к счастливому финалу, поэтому я чувствую себя обязанным тебя отблагодарить.
   – Отблагодарить? – У Хьюберта широко открылись глаза, словно он совершенно этому не поверил.
   – У меня есть плантация в Вест-Индии, и я хочу, чтобы вы с Лилит получили её. Но при одном условии: в течение некоторого времени вы не будете возвращаться в Англию и то, что было сказано в этой комнате, никогда – никогда! – не будет повторено.
   – Никогда? – отозвался Хьюберт с глубоким разочарованием.
   – О, Хьюберт, не будь таким размазнёй, – вмешалась леди Лилит. – Соглашайся и идём. Другой такой возможности у тебя не будет.
   – Но нам придётся оставить твою мать, твою семью. – Хьюберт посмотрел на жену.
   – Навсегда? – спросила она, шумно засопев. Он кивнул.
   – Соглашайся на всё, что требует Седжуик, – мгновенно просияла леди Лилит. – Я велю собрать наши вещи. – Она поджала губы. – Должна признаться, мама излишне властолюбива, а при таком повороте событий можно не беспокоиться, что она приедет к нам жить, когда лорд Оксли женится – когда бы это ни случилось. Хотя я и надеялась в один прекрасный день стать баронессой, я благодарю вас, Седжуик, за вашу доброту. – Она выдавила из себя улыбку, и Алекс кивнул ей.
   – Леди Лилит, – сказал Темплтон, – не отказывайтесь от идеи быстро возвыситься. Вы когда-нибудь задумывались о том, чтобы послужить своей стране? – Взяв её под руку, он стал что-то говорить о её остром уме и представлении мистеру Пимму. – Я уверен, ему нужны новые связи в Вест-Индии…
   Сзади к ним подошёл Хьюберт, словно один из вездесущих мопсов леди Седжуик.
   – Мисс Дойл? – Герцогиня Шевертон обернулась к Эммелин.
   Понимая, что не имеет смысла что-либо отрицать, Эммелин кивнула.
   – Я так и подумала! – воскликнула пожилая дама. – Когда мой новый лакей сообщил, что прошлой ночью вы выиграли целое состояние, играя в пармиель, я поняла, что это должны быть вы. – К полнейшему изумлению Эммелин, герцогиня, подойдя к ней, обняла её, словно давно потерянную дочь. – Вы и представить себе не можете, сколько приятных часов мне доставили!
   – Как, – смутилась Эммелин, – вы не сердитесь?