Стивен Браст
Талтош
ГЛАВА 1
Цикл: дракон, тсер и креота; атира, ястреб и феникс; текла и джарег.
Все они танцевали перед моим взором. Драгейрианская Империя, разделенная на семнадцать Великих Домов, каждый со своим представителем в животном мире, казалось, разворачивалась прямо у меня в руках. Вот она — Империя драгейриан, и вот он я — выходец с Востока, чужак.
И не стоит надеяться, что будет легче.
Невидимый для взгляда богов, я приступил к делу.
Милях в двухстах к северо-востоку от Адриланки находится гора, которая выглядит так, словно рука страдающего гигантоманией скульптора придала ей форму присевшего на задние лапы серого тсера.
Вы наверняка видели ее на тысячах картин и псиографий, изображенную с сотен точек зрения, так что не хуже меня знаете, что иллюзия гигантского кота настолько совершенна, насколько могла бы создать ее природа. Самое интересное — левое ухо. Оно столь же похоже на кошачье, как и правое, однако известно, что оно искусственное. У нас есть свои подозрения по поводу всей горы, но сейчас это не важно; насчет же левого уха мы уверены.
Именно здесь, как утверждают легенды, Сетра Лавоуд, Чародейка, Темная Повелительница горы Тсер, сидит, словно гигантский паук в центре дьявольской паутины, надеясь заманить в нее ничего не подозревающего героя. О том, зачем ей это нужно, легенды не говорят ничего конкретного. Впрочем, это, естественно, их право.
Я уселся в центре своей собственной дьявольской паутины, потянул за одну из нитей и извлек на свет дополнительные подробности о горе, башне и ее хозяйке. Похоже было, что мне придется нанести туда визит, при том что паутина, как известно, вещь хрупкая.
О таких вот делах и слагаются легенды.
Я просмотрел несколько полученных мной писем. Одно было от девушки по имени Санди, в котором она благодарила меня за чудесный вечер. Подумав, я решил, что это очень мило с ее стороны и что следовало бы написать ответ и спросить, не найдется ли у нее свободного времени на следующей неделе. Другое письмо было от одного из моих работников, в котором он спрашивал, не мог бы некий клиент продлить кредит, полученный на покрытие потерь игорного заведения. Я размышлял над этим вопросом, постукивая пальцами по столу, когда послышался кашель Крейгара. Лойош, мой самый близкий друг, слетел со своей вешалки и опустился мне на плечо, шипя на Крейгара.
— Мне бы хотелось, чтобы он перестал так делать, босс, — мысленно сказал Лойош.
— Мне тоже, Лойош.
— И давно ты здесь сидишь? — спросил я Крейгара.
— Недавно.
Его худая семифутовая драгейрианская фигура ссутулилась в кресле напротив меня. На этот раз на лице его не было самодовольного выражения. Интересно, подумал я, что его беспокоит, но спрашивать не стал. Если бы это как-то меня касалось, он бы сказал сам.
— Помнишь креоту по имени Фигнов? — спросил я. — Он хочет продлить кредит, полученный от Махана, и я не знаю…
— Есть проблема, Влад. Я моргнул.
— Рассказывай.
— Ты послал Квиона получить деньги с Найлара, Махана, Тора…
— Да. Что случилось?
— Он собрал их и сбежал.
Какое-то время я сидел молча, думая о том, что это означает. Я вел дела в этом районе лишь несколько месяцев, после неожиданной смерти моего прежнего босса, и проблема подобного рода встала передо мной впервые.
Квион был из тех, кого я называю «мальчик на побегушках»— несколько двусмысленный термин, который в данном случае означает, что он делал то, что требовалось мне в данный конкретный день. Он был стар даже по драгейрианским меркам — полагаю, около трех тысяч лет — и обещал, когда я нанимал его на работу, что оставит игорный бизнес. Он был тих и вежлив настолько, насколько драгейриане когда-либо бывают вежливы с людьми, и обладал большим опытом в тех делах, которыми я занимался, — подпольный игорный бизнес, бордели без лицензии, кредиты под незаконные проценты, торговля краденым… и тому подобное. Когда я его нанимал, он казался мне вполне искренним.
Проклятие! Вы можете подумать, что спустя все эти годы я мог бы с большей осторожностью относиться к драгейрианам, но тем не менее я продолжаю им доверять.
— Что случилось? — спросил я.
— Мы с Темеком его охраняли. Когда шли мимо магазина, он попросил нас подождать минуту, подошел к окну, словно хотел на что-то взглянуть, и телепортировался.
— Его ведь не могли похитить, верно?
— Я не знаю ни одного способа телепортировать кого-либо, кто не хочет этого сам. А ты?
— Нет. Думаю, нет. Подожди. Темек ведь волшебник. Он проследил, куда Квион телепортировался?
— Да, — ответил Крейгар.
— Почему же вы не последовали за ним?
— Видишь ли, Влад, ни у кого из нас нет особого желания отправляться туда, куда отправился он.
— Да? И куда же?
— Он телепортировался прямо на гору Тсер.
— Гора Тсер, — помолчав, повторил я. — Что ж, чтоб мне стать пищей для дракона… Откуда он мог знать координаты? Откуда он мог знать, что ему ничего не угрожает со стороны… как ее там? Откуда…
— Ее зовут Сетра Лавоуд, и я не знаю откуда.
— Придется послать кого-нибудь за ним.
— Безнадежно, Влад. Ты никого не уговоришь.
— Почему бы и нет? У нас есть деньги.
— Влад, это гора Тсер. Забудь.
— Что такого особенного в этой горе Тсер?
— Сетра Лавоуд, — сказал Крейгар.
— Хорошо, что такого особенного в…
— Она — вампир, оборотень, владеет Великим Оружием, вероятно, одна из самых опасных ныне живущих чародеев и имеет привычку убивать тех, кто оказался с ней рядом, если только она не решит превратить их в норсков или джарегов.
— Стать джарегом — еще не самое плохое, босс.
— Заткнись, Лойош.
— Сколько во всем этом истины и сколько слухов? — спросил я.
— Какая разница, если все верят слухам? Я знаю, что я туда не пойду.
Я пожал плечами. Возможно, будь я драгейрианином, то понял бы его.
— Тогда мне придется идти самому, — сказал я.
— Тебе хочется умереть?
— Я не хочу, чтобы он смылся с… Сколько он получил?
— Две тысячи с лишним империалов.
— Проклятие. Он мне нужен. Попробуй выяснить все возможное о горе Тсер, что можно воспринимать всерьез, ладно?
— А? Да, конечно. Сколько лет ты мне на это даешь?
— Три.дня. И заодно попытайся выяснить что-нибудь о Квионе.
— Влад…
— Иди.
Он вышел.
Откинувшись на спинку кресла, я начал было размышлять о легендах, но решил, что это бессмысленно, и стал составлять письмо Санди. Лойош вернулся на свою жердочку на вешалке и начал давать мне полезные советы относительно письма. Если бы я думал, что Санди любит дохлых текл, я бы, возможно, некоторыми из них даже воспользовался.
Иногда мне почти кажется, что я помню свою мать.
Отец постоянно рассказывал о своей жизни по-разному, так что я не знаю, умерла ли она или ушла от него, и не знаю, сколько мне тогда было лет — два, четыре или пять. Но время от времени передо мной возникает ее образ — или образ кого-то, кого я принимаю за нее. Эти образы недостаточно отчетливы, чтобы их можно было описать, но они доставляют мне определенную радость.
Это вовсе не обязательно мои самые ранние воспоминания. Нет, углубляясь в прошлое, я вспоминаю бесконечные груды грязных тарелок и мысли о том, что мне придется мыть их всю свою жизнь. Вероятно, это связано с тем, что мы жили над рестораном. Не поймите меня превратно, мне вовсе не приходилось столь тяжко трудиться, просто эти горы посуды произвели на меня неизгладимое впечатление. Иногда я думаю: не Является ли целью всей моей жизни любой ценой избежать грязной посуды?
Полагаю, у кого-то цель жизни может быть и похуже.
Моя контора находится позади лавки, где торгуют психоделическими травами. Между лавкой и конторой есть комната, где идет почти непрерывная игра в шаребу, которая была бы легальной, если бы мы платили налоги, и которую бы прикрыли, если бы мы не платили взятки Стражам Феникса. Взятки меньше, чем могли бы быть налоги, и нашим клиентам не приходится платить налогов со своих выигрышей. Контора состоит из двух маленьких комнат, одна из которых моя, а другая — Крейгара. В моей комнате есть окно, из которого открывался бы чудесный вид на аллею, если бы я когда-либо решил открыть ставни.
Три дня спустя, около часа пополудни, Крейгар вошел ко мне, и еще через несколько минут я заметил его присутствие.
— Что ты выяснил о горе Тсер? — спросил я.
— Она большая, — ответил он — Спасибо, — сказал я. — Так что ты выяснил? Он достал блокнот, перелистал его и спросил:
— Что именно ты хотел бы знать?
— Многое. Для начала — почему Квион решил, что на горе Тсер ему ничто не угрожает? Или он в отчаянии подумал — будь что будет?
— Я восстановил все его действия за последний год или около того, так что… — сказал Крейгар.
— За три дня?
— Да.
— Хорошая работа — для драгейрианина.
— Большое спасибо, босс.
Лойош, сидя на своей вешалке, мысленно хихикнул.
— Так что ты говорил о его действиях?
— Единственное интересное из всего, что я выяснил, — это то, что примерно за месяц до того, как он начал работать на тебя, он был послан с поручением к некоему Маролану.
— Я слышал о Маролане, — подумав, сказал я, — но сейчас не помню где.
— Это очень влиятельный волшебник из Дома Дракона, друг Императрицы. Он живет примерно в полутора сотнях миль от побережья, в летучем замке.
— Летучий замок, — повторил я. — Понятно. Единственный со времен Междуцарствия. Так сказать, пускает пыль в глаза.
— Мало того, — фыркнул Крейгар. — Он называет его «Черный Замок».
Я покачал головой. Для драгейриан черный — колдовской цвет.
— Ладно. Какое отношение имеет Маролан к…
— Фактически гора Тсер — часть его владений. Она находится примерно в пятидесяти милях от того места, где обычно пребывает его замок.
— Интересно, — сказал я.
— Интересно, как он собирает налоги? — заметил Лойош.
— Это единственное место, которое как-то выделяется, — сказал Крейгар.
— Горам это свойственно, — кивнул я. — Ладно, Крейгар. Так или иначе, какая-то связь есть. Что ты еще узнал о Маролане?
— Не слишком много. Он провел большую часть Междуцарствия на Востоке, так что, вероятно, терпимо относится к восточникам.
Восточник — это значит человек вроде меня. Но драгейриане тоже именуют себя людьми, что звучит достаточно нелепо, но иногда может привести в замешательство.
— Что ж, — сказал я, — я мог бы начать с визита к Маролану, если он согласится на встречу. Что ты выяснил насчет горы Тсер?
— Всего понемногу. Что ты хотел бы узнать?
— В основном действительно ли существует Сетра Лавоуд?
— Она определенно существовала до Междуцарствия. Есть свидетельства тех времен, когда она была выдающимся военачальником, и не один раз.
— Когда?
— Примерно пятнадцать тысяч лет назад.
— Пятнадцать тысяч лет. Понятно. И ты думаешь, она может быть до сих пор жива? Это, кажется, в пять или шесть раз больше нормальной продолжительности жизни?
— Что ж, если ты верушь слухам, юные герои из Дома Тсера время от времени поднимаются на гору, чтобы сразиться со злой колдуньей, и ни о ком из них никто больше никогда не слышал.
— Да, — сказал я. — Но вопрос в том, стоит ли верить слухам?
Он моргнул.
— Не знаю, как ты, Влад, но я верю. Я начал размышлять о покрытых плесенью легендах, колдуньях, нечестных исполнителях и горах.
— Ты просто не можешь никому больше доверять, — сказал Лойош, опускаясь на мое правое плечо.
— Я знаю. Просто не повезло. — Лойош мысленно фыркнул. — Нет, в самом деле, — сказал я. — Доверил сукину сыну.
Я вынул кинжал и начал им размахивать. Потом отложил его в сторону и сказал:
— Ладно, Крейгар. Пошли письмо лорду Маролану с вопросом, не соизволит ли он принять меня. Конечно, когда он сочтет возможным. Я не… кстати! Как туда попасть? Я имею в виду, если это летучий замок…
— Телепортироваться, — сказал Крейгар. Я застонал.
— Ладно. Постарайся все организовать, хорошо? И сообщи координаты Нарвейну. У меня нет желания тратить деньги на Сучий Патруль, так что постараюсь пережить не слишком комфортабельное путешествие.
— Тогда почему ты не можешь сам это сделать?
— Это будет уже слишком.
— Стареешь, босс?
— Что значит «старею»?
— Будет сделано, Влад.
Крейгар вышел.
Сейчас, с расстояния в несколько лет, я должен сказать, что не считаю, будто отец был ко мне жесток. Мы были одни, что создавало множество трудностей, но он справлялся с ними как только мог. А мы действительно были одни. Мы жили среди драгейриан, а не в гетто выходцев с Востока, так что соседи с нами не общались. Единственным родственником был отец моего отца, который не перебрался в нашу часть города, и отец не любил брать меня с собой к Нойш-па, когда я был малышом.
Вы можете подумать, что я привык быть один, но это не так. Я всегда ненавидел одиночество и ненавижу его до сих пор. Может быть, у выходцев с Востока это некий инстинкт. Вероятно, лучшими временами для меня были медленно тянувшиеся дни в ресторане, когда официанты находили время поиграть со мной. Я помню одного из них, большого толстого типа с усами и почти без зубов. Я тянул его за усы, а он грозил зажарить меня и подать к столу с апельсином во рту. Не знаю почему, но мне это казалось забавным. К сожалению, я не помню его имени.
Если подумать, то отец, вероятно, считал меня в большей степени обузой, чем источником радости. Если у него когда-то и были женщины, он тщательно это скрывал, и я не могу себе представить зачем. Это не моя вина, но, полагаю, и не его.
Однако я никогда по-настоящему его не любил.
Кажется, мне было года четыре, когда отец начал регулярно брать меня с собой в гости к деду. Это стало первой большой переменой в моей жизни, которую я помню, и я был этому очень рад.
Только теперь я начинаю понимать, как много сделал для меня дед. Мне было лет пять или шесть, когда я понял, что отец не одобряет то, что показывал мне Нойш-па: например, как заставить листок бумаги отклоняться словно от дуновения ветра, силой одного желания. И более того: те игры, в которые мы играли, как я теперь понимаю, были первым введением в восточный стиль фехтования.
Меня озадачивало неудовольствие отца, но дух противоречия заставлял меня уделять все больше внимания Нойш-па. Возможно, в этом был корень возникавших между отцом и мной проблем, хотя я в этом сомневаюсь. Может быть, я похож на свою мать, не знаю. Я спрашивал Нойш-па, на кого я похож, но он всегда отвечает: «Ты похож на самого себя, Владимир».
Я знаю только об одном происшествии, которое могло обидеть моего отца. Однажды, когда мне было лет пять, меня впервые по-настоящему поколотили, кажется, четыре или пять хулиганов из Дома Орка. Я помню, Что был на рынке, выполняя какое-то поручение, и они окружили меня, называя именами, которых я не помню, и издеваясь над моими башмаками в восточном стиле. Они несколько раз стукнули меня, а один из них ударил меня в живот, отчего у меня перехватило дыхание, потом дали мне пару пинков и отобрали деньги, которые отец дал на покупки. Они были примерно моего роста, что, видимо, означает, что им было лет по восемнадцать, но их было несколько, и я страшно боялся того, что придется все рассказать отцу.
Когда они закончили меня бить, я поднялся и с плачем побежал через всю Южную Адриланку к деду. Он смазал какими-то снадобьями мои синяки, отчего я сразу почувствовал себя лучше, напоил чаем (в который он, подозреваю, добавил бренди), отвел меня домой и поговорил с отцом, так что мне не пришлось объяснять, куда девались деньги.
Лишь много лет спустя я начал задумываться о том, почему я побежал к Нойш-па, вместо того чтобы идти домой, что было значительно ближе. И только тогда я стал догадываться, насколько болезненно мог отнестись к этому отец.
Примерно через двадцать два часа после ухода Крейгара я сидел, откинувшись на спинку кресла, снабженного странным механизмом, позволяющим наклоняться, раскачиваться и прочее. Ноги я положил на стол. Носки ботинок были направлены в противоположные углы комнаты, а в промежутке между ними виднелось худое лицо Крейгара. Его подбородок можно было бы назвать безвольным, но это не так — это лишь одна из врожденных иллюзий Крейгара. Он весь состоит из иллюзий. Одни из них природные, другие, полагаю, выработанные. Например, когда любой другой разозлился бы, он никогда не производил подобного впечатления. Кажется, что он лишь испытывает отвращение.
На лице, видневшемся между моих ботинок, было написано отвращение.
— Ты прав, — сказал он. — Тебе незачем брать кого-то с собой. Какой интерес могущественному дракону причинять вред бедному, невинному джарегу лишь потому, что он с Востока? Или, скажем так, бедному, невинному восточнику лишь потому, что он джарег? Давай, Влад, просыпайся. Тебе нужна охрана. А я — тот, кто лучше всего поможет тебе избежать неприятностей.
На мое правое плечо опустился Лойош и сказал:
— Имей в виду, что я буду с тобой, босс. Это должно избавить его от лишнего беспокойства.
— Ты так думаешь?А если нет?
— Я ему нос откушу.
— Крейгар, — сказал я вслух, — я могу взять с собой любого из телохранителей, и не будет никакой разницы, если Маролан решит со мной расправиться. Кроме того, если я появлюсь там с охраной…
— Вот почему я думаю, что должен пойти с тобой. Он меня просто не заметит.
— Нет, — сказал я. — Он разрешил мне нанести ему визит, но ничего не сказал о сопровождающих. Если он тебя заметит…
— Он должен понимать, что так принято у джарегов. Он должен кое-что знать о том, как мы поступаем.
— Я сказал — нет.
— Но…
— Вопрос закрыт, Крейгар.
Он закрыл глаза и издал вздох, который повис в воздухе, словно призывный крик атиры, потом снова открыл глаза.
— Ладно. Ты хочешь, чтобы телепортацию произвел Нарвейн, верно?
— Да. Он знает координаты?
— Маролан сказал, что один из его людей введет их непосредственно в мозг того, кто будет выполнять заклинание. Я удивленно моргнул.
— Как он может это сделать? Как может кто-то из его людей достичь столь тесного пси-контакта с кем-то, кого он не знает?
— Магия, — зевнув, сказал Крейгар.
— Какого рода магия, Крейгар? Он пожал плечами.
— Откуда я знаю?
— Похоже на колдовство, босс.
— Именно так я и думаю, Лойош.
— Думаешь, он пользуется услугами колдуна ?
— Помнишь, он провел много времени на Востоке, во время Междуцарствия ?
— Да, верно.
Я щелкнул пальцами.
— Так или иначе, — сказал я, — я хочу, чтобы телепортацию выполнил Нарвейн. Я хочу, чтобы завтра он был здесь за час до назначенного времени.
Крейгар кивнул с усталым видом, что означало, что он очень несчастен. Лойошу очень скоро тоже должно стать не слишком весело.
Но сейчас следовало отдохнуть.
Все они танцевали перед моим взором. Драгейрианская Империя, разделенная на семнадцать Великих Домов, каждый со своим представителем в животном мире, казалось, разворачивалась прямо у меня в руках. Вот она — Империя драгейриан, и вот он я — выходец с Востока, чужак.
И не стоит надеяться, что будет легче.
Невидимый для взгляда богов, я приступил к делу.
Милях в двухстах к северо-востоку от Адриланки находится гора, которая выглядит так, словно рука страдающего гигантоманией скульптора придала ей форму присевшего на задние лапы серого тсера.
Вы наверняка видели ее на тысячах картин и псиографий, изображенную с сотен точек зрения, так что не хуже меня знаете, что иллюзия гигантского кота настолько совершенна, насколько могла бы создать ее природа. Самое интересное — левое ухо. Оно столь же похоже на кошачье, как и правое, однако известно, что оно искусственное. У нас есть свои подозрения по поводу всей горы, но сейчас это не важно; насчет же левого уха мы уверены.
Именно здесь, как утверждают легенды, Сетра Лавоуд, Чародейка, Темная Повелительница горы Тсер, сидит, словно гигантский паук в центре дьявольской паутины, надеясь заманить в нее ничего не подозревающего героя. О том, зачем ей это нужно, легенды не говорят ничего конкретного. Впрочем, это, естественно, их право.
Я уселся в центре своей собственной дьявольской паутины, потянул за одну из нитей и извлек на свет дополнительные подробности о горе, башне и ее хозяйке. Похоже было, что мне придется нанести туда визит, при том что паутина, как известно, вещь хрупкая.
О таких вот делах и слагаются легенды.
Я просмотрел несколько полученных мной писем. Одно было от девушки по имени Санди, в котором она благодарила меня за чудесный вечер. Подумав, я решил, что это очень мило с ее стороны и что следовало бы написать ответ и спросить, не найдется ли у нее свободного времени на следующей неделе. Другое письмо было от одного из моих работников, в котором он спрашивал, не мог бы некий клиент продлить кредит, полученный на покрытие потерь игорного заведения. Я размышлял над этим вопросом, постукивая пальцами по столу, когда послышался кашель Крейгара. Лойош, мой самый близкий друг, слетел со своей вешалки и опустился мне на плечо, шипя на Крейгара.
— Мне бы хотелось, чтобы он перестал так делать, босс, — мысленно сказал Лойош.
— Мне тоже, Лойош.
— И давно ты здесь сидишь? — спросил я Крейгара.
— Недавно.
Его худая семифутовая драгейрианская фигура ссутулилась в кресле напротив меня. На этот раз на лице его не было самодовольного выражения. Интересно, подумал я, что его беспокоит, но спрашивать не стал. Если бы это как-то меня касалось, он бы сказал сам.
— Помнишь креоту по имени Фигнов? — спросил я. — Он хочет продлить кредит, полученный от Махана, и я не знаю…
— Есть проблема, Влад. Я моргнул.
— Рассказывай.
— Ты послал Квиона получить деньги с Найлара, Махана, Тора…
— Да. Что случилось?
— Он собрал их и сбежал.
Какое-то время я сидел молча, думая о том, что это означает. Я вел дела в этом районе лишь несколько месяцев, после неожиданной смерти моего прежнего босса, и проблема подобного рода встала передо мной впервые.
Квион был из тех, кого я называю «мальчик на побегушках»— несколько двусмысленный термин, который в данном случае означает, что он делал то, что требовалось мне в данный конкретный день. Он был стар даже по драгейрианским меркам — полагаю, около трех тысяч лет — и обещал, когда я нанимал его на работу, что оставит игорный бизнес. Он был тих и вежлив настолько, насколько драгейриане когда-либо бывают вежливы с людьми, и обладал большим опытом в тех делах, которыми я занимался, — подпольный игорный бизнес, бордели без лицензии, кредиты под незаконные проценты, торговля краденым… и тому подобное. Когда я его нанимал, он казался мне вполне искренним.
Проклятие! Вы можете подумать, что спустя все эти годы я мог бы с большей осторожностью относиться к драгейрианам, но тем не менее я продолжаю им доверять.
— Что случилось? — спросил я.
— Мы с Темеком его охраняли. Когда шли мимо магазина, он попросил нас подождать минуту, подошел к окну, словно хотел на что-то взглянуть, и телепортировался.
— Его ведь не могли похитить, верно?
— Я не знаю ни одного способа телепортировать кого-либо, кто не хочет этого сам. А ты?
— Нет. Думаю, нет. Подожди. Темек ведь волшебник. Он проследил, куда Квион телепортировался?
— Да, — ответил Крейгар.
— Почему же вы не последовали за ним?
— Видишь ли, Влад, ни у кого из нас нет особого желания отправляться туда, куда отправился он.
— Да? И куда же?
— Он телепортировался прямо на гору Тсер.
— Гора Тсер, — помолчав, повторил я. — Что ж, чтоб мне стать пищей для дракона… Откуда он мог знать координаты? Откуда он мог знать, что ему ничего не угрожает со стороны… как ее там? Откуда…
— Ее зовут Сетра Лавоуд, и я не знаю откуда.
— Придется послать кого-нибудь за ним.
— Безнадежно, Влад. Ты никого не уговоришь.
— Почему бы и нет? У нас есть деньги.
— Влад, это гора Тсер. Забудь.
— Что такого особенного в этой горе Тсер?
— Сетра Лавоуд, — сказал Крейгар.
— Хорошо, что такого особенного в…
— Она — вампир, оборотень, владеет Великим Оружием, вероятно, одна из самых опасных ныне живущих чародеев и имеет привычку убивать тех, кто оказался с ней рядом, если только она не решит превратить их в норсков или джарегов.
— Стать джарегом — еще не самое плохое, босс.
— Заткнись, Лойош.
— Сколько во всем этом истины и сколько слухов? — спросил я.
— Какая разница, если все верят слухам? Я знаю, что я туда не пойду.
Я пожал плечами. Возможно, будь я драгейрианином, то понял бы его.
— Тогда мне придется идти самому, — сказал я.
— Тебе хочется умереть?
— Я не хочу, чтобы он смылся с… Сколько он получил?
— Две тысячи с лишним империалов.
— Проклятие. Он мне нужен. Попробуй выяснить все возможное о горе Тсер, что можно воспринимать всерьез, ладно?
— А? Да, конечно. Сколько лет ты мне на это даешь?
— Три.дня. И заодно попытайся выяснить что-нибудь о Квионе.
— Влад…
— Иди.
Он вышел.
Откинувшись на спинку кресла, я начал было размышлять о легендах, но решил, что это бессмысленно, и стал составлять письмо Санди. Лойош вернулся на свою жердочку на вешалке и начал давать мне полезные советы относительно письма. Если бы я думал, что Санди любит дохлых текл, я бы, возможно, некоторыми из них даже воспользовался.
Иногда мне почти кажется, что я помню свою мать.
Отец постоянно рассказывал о своей жизни по-разному, так что я не знаю, умерла ли она или ушла от него, и не знаю, сколько мне тогда было лет — два, четыре или пять. Но время от времени передо мной возникает ее образ — или образ кого-то, кого я принимаю за нее. Эти образы недостаточно отчетливы, чтобы их можно было описать, но они доставляют мне определенную радость.
Это вовсе не обязательно мои самые ранние воспоминания. Нет, углубляясь в прошлое, я вспоминаю бесконечные груды грязных тарелок и мысли о том, что мне придется мыть их всю свою жизнь. Вероятно, это связано с тем, что мы жили над рестораном. Не поймите меня превратно, мне вовсе не приходилось столь тяжко трудиться, просто эти горы посуды произвели на меня неизгладимое впечатление. Иногда я думаю: не Является ли целью всей моей жизни любой ценой избежать грязной посуды?
Полагаю, у кого-то цель жизни может быть и похуже.
Моя контора находится позади лавки, где торгуют психоделическими травами. Между лавкой и конторой есть комната, где идет почти непрерывная игра в шаребу, которая была бы легальной, если бы мы платили налоги, и которую бы прикрыли, если бы мы не платили взятки Стражам Феникса. Взятки меньше, чем могли бы быть налоги, и нашим клиентам не приходится платить налогов со своих выигрышей. Контора состоит из двух маленьких комнат, одна из которых моя, а другая — Крейгара. В моей комнате есть окно, из которого открывался бы чудесный вид на аллею, если бы я когда-либо решил открыть ставни.
Три дня спустя, около часа пополудни, Крейгар вошел ко мне, и еще через несколько минут я заметил его присутствие.
— Что ты выяснил о горе Тсер? — спросил я.
— Она большая, — ответил он — Спасибо, — сказал я. — Так что ты выяснил? Он достал блокнот, перелистал его и спросил:
— Что именно ты хотел бы знать?
— Многое. Для начала — почему Квион решил, что на горе Тсер ему ничто не угрожает? Или он в отчаянии подумал — будь что будет?
— Я восстановил все его действия за последний год или около того, так что… — сказал Крейгар.
— За три дня?
— Да.
— Хорошая работа — для драгейрианина.
— Большое спасибо, босс.
Лойош, сидя на своей вешалке, мысленно хихикнул.
— Так что ты говорил о его действиях?
— Единственное интересное из всего, что я выяснил, — это то, что примерно за месяц до того, как он начал работать на тебя, он был послан с поручением к некоему Маролану.
— Я слышал о Маролане, — подумав, сказал я, — но сейчас не помню где.
— Это очень влиятельный волшебник из Дома Дракона, друг Императрицы. Он живет примерно в полутора сотнях миль от побережья, в летучем замке.
— Летучий замок, — повторил я. — Понятно. Единственный со времен Междуцарствия. Так сказать, пускает пыль в глаза.
— Мало того, — фыркнул Крейгар. — Он называет его «Черный Замок».
Я покачал головой. Для драгейриан черный — колдовской цвет.
— Ладно. Какое отношение имеет Маролан к…
— Фактически гора Тсер — часть его владений. Она находится примерно в пятидесяти милях от того места, где обычно пребывает его замок.
— Интересно, — сказал я.
— Интересно, как он собирает налоги? — заметил Лойош.
— Это единственное место, которое как-то выделяется, — сказал Крейгар.
— Горам это свойственно, — кивнул я. — Ладно, Крейгар. Так или иначе, какая-то связь есть. Что ты еще узнал о Маролане?
— Не слишком много. Он провел большую часть Междуцарствия на Востоке, так что, вероятно, терпимо относится к восточникам.
Восточник — это значит человек вроде меня. Но драгейриане тоже именуют себя людьми, что звучит достаточно нелепо, но иногда может привести в замешательство.
— Что ж, — сказал я, — я мог бы начать с визита к Маролану, если он согласится на встречу. Что ты выяснил насчет горы Тсер?
— Всего понемногу. Что ты хотел бы узнать?
— В основном действительно ли существует Сетра Лавоуд?
— Она определенно существовала до Междуцарствия. Есть свидетельства тех времен, когда она была выдающимся военачальником, и не один раз.
— Когда?
— Примерно пятнадцать тысяч лет назад.
— Пятнадцать тысяч лет. Понятно. И ты думаешь, она может быть до сих пор жива? Это, кажется, в пять или шесть раз больше нормальной продолжительности жизни?
— Что ж, если ты верушь слухам, юные герои из Дома Тсера время от времени поднимаются на гору, чтобы сразиться со злой колдуньей, и ни о ком из них никто больше никогда не слышал.
— Да, — сказал я. — Но вопрос в том, стоит ли верить слухам?
Он моргнул.
— Не знаю, как ты, Влад, но я верю. Я начал размышлять о покрытых плесенью легендах, колдуньях, нечестных исполнителях и горах.
— Ты просто не можешь никому больше доверять, — сказал Лойош, опускаясь на мое правое плечо.
— Я знаю. Просто не повезло. — Лойош мысленно фыркнул. — Нет, в самом деле, — сказал я. — Доверил сукину сыну.
Я вынул кинжал и начал им размахивать. Потом отложил его в сторону и сказал:
— Ладно, Крейгар. Пошли письмо лорду Маролану с вопросом, не соизволит ли он принять меня. Конечно, когда он сочтет возможным. Я не… кстати! Как туда попасть? Я имею в виду, если это летучий замок…
— Телепортироваться, — сказал Крейгар. Я застонал.
— Ладно. Постарайся все организовать, хорошо? И сообщи координаты Нарвейну. У меня нет желания тратить деньги на Сучий Патруль, так что постараюсь пережить не слишком комфортабельное путешествие.
— Тогда почему ты не можешь сам это сделать?
— Это будет уже слишком.
— Стареешь, босс?
— Что значит «старею»?
— Будет сделано, Влад.
Крейгар вышел.
Сейчас, с расстояния в несколько лет, я должен сказать, что не считаю, будто отец был ко мне жесток. Мы были одни, что создавало множество трудностей, но он справлялся с ними как только мог. А мы действительно были одни. Мы жили среди драгейриан, а не в гетто выходцев с Востока, так что соседи с нами не общались. Единственным родственником был отец моего отца, который не перебрался в нашу часть города, и отец не любил брать меня с собой к Нойш-па, когда я был малышом.
Вы можете подумать, что я привык быть один, но это не так. Я всегда ненавидел одиночество и ненавижу его до сих пор. Может быть, у выходцев с Востока это некий инстинкт. Вероятно, лучшими временами для меня были медленно тянувшиеся дни в ресторане, когда официанты находили время поиграть со мной. Я помню одного из них, большого толстого типа с усами и почти без зубов. Я тянул его за усы, а он грозил зажарить меня и подать к столу с апельсином во рту. Не знаю почему, но мне это казалось забавным. К сожалению, я не помню его имени.
Если подумать, то отец, вероятно, считал меня в большей степени обузой, чем источником радости. Если у него когда-то и были женщины, он тщательно это скрывал, и я не могу себе представить зачем. Это не моя вина, но, полагаю, и не его.
Однако я никогда по-настоящему его не любил.
Кажется, мне было года четыре, когда отец начал регулярно брать меня с собой в гости к деду. Это стало первой большой переменой в моей жизни, которую я помню, и я был этому очень рад.
Только теперь я начинаю понимать, как много сделал для меня дед. Мне было лет пять или шесть, когда я понял, что отец не одобряет то, что показывал мне Нойш-па: например, как заставить листок бумаги отклоняться словно от дуновения ветра, силой одного желания. И более того: те игры, в которые мы играли, как я теперь понимаю, были первым введением в восточный стиль фехтования.
Меня озадачивало неудовольствие отца, но дух противоречия заставлял меня уделять все больше внимания Нойш-па. Возможно, в этом был корень возникавших между отцом и мной проблем, хотя я в этом сомневаюсь. Может быть, я похож на свою мать, не знаю. Я спрашивал Нойш-па, на кого я похож, но он всегда отвечает: «Ты похож на самого себя, Владимир».
Я знаю только об одном происшествии, которое могло обидеть моего отца. Однажды, когда мне было лет пять, меня впервые по-настоящему поколотили, кажется, четыре или пять хулиганов из Дома Орка. Я помню, Что был на рынке, выполняя какое-то поручение, и они окружили меня, называя именами, которых я не помню, и издеваясь над моими башмаками в восточном стиле. Они несколько раз стукнули меня, а один из них ударил меня в живот, отчего у меня перехватило дыхание, потом дали мне пару пинков и отобрали деньги, которые отец дал на покупки. Они были примерно моего роста, что, видимо, означает, что им было лет по восемнадцать, но их было несколько, и я страшно боялся того, что придется все рассказать отцу.
Когда они закончили меня бить, я поднялся и с плачем побежал через всю Южную Адриланку к деду. Он смазал какими-то снадобьями мои синяки, отчего я сразу почувствовал себя лучше, напоил чаем (в который он, подозреваю, добавил бренди), отвел меня домой и поговорил с отцом, так что мне не пришлось объяснять, куда девались деньги.
Лишь много лет спустя я начал задумываться о том, почему я побежал к Нойш-па, вместо того чтобы идти домой, что было значительно ближе. И только тогда я стал догадываться, насколько болезненно мог отнестись к этому отец.
Примерно через двадцать два часа после ухода Крейгара я сидел, откинувшись на спинку кресла, снабженного странным механизмом, позволяющим наклоняться, раскачиваться и прочее. Ноги я положил на стол. Носки ботинок были направлены в противоположные углы комнаты, а в промежутке между ними виднелось худое лицо Крейгара. Его подбородок можно было бы назвать безвольным, но это не так — это лишь одна из врожденных иллюзий Крейгара. Он весь состоит из иллюзий. Одни из них природные, другие, полагаю, выработанные. Например, когда любой другой разозлился бы, он никогда не производил подобного впечатления. Кажется, что он лишь испытывает отвращение.
На лице, видневшемся между моих ботинок, было написано отвращение.
— Ты прав, — сказал он. — Тебе незачем брать кого-то с собой. Какой интерес могущественному дракону причинять вред бедному, невинному джарегу лишь потому, что он с Востока? Или, скажем так, бедному, невинному восточнику лишь потому, что он джарег? Давай, Влад, просыпайся. Тебе нужна охрана. А я — тот, кто лучше всего поможет тебе избежать неприятностей.
На мое правое плечо опустился Лойош и сказал:
— Имей в виду, что я буду с тобой, босс. Это должно избавить его от лишнего беспокойства.
— Ты так думаешь?А если нет?
— Я ему нос откушу.
— Крейгар, — сказал я вслух, — я могу взять с собой любого из телохранителей, и не будет никакой разницы, если Маролан решит со мной расправиться. Кроме того, если я появлюсь там с охраной…
— Вот почему я думаю, что должен пойти с тобой. Он меня просто не заметит.
— Нет, — сказал я. — Он разрешил мне нанести ему визит, но ничего не сказал о сопровождающих. Если он тебя заметит…
— Он должен понимать, что так принято у джарегов. Он должен кое-что знать о том, как мы поступаем.
— Я сказал — нет.
— Но…
— Вопрос закрыт, Крейгар.
Он закрыл глаза и издал вздох, который повис в воздухе, словно призывный крик атиры, потом снова открыл глаза.
— Ладно. Ты хочешь, чтобы телепортацию произвел Нарвейн, верно?
— Да. Он знает координаты?
— Маролан сказал, что один из его людей введет их непосредственно в мозг того, кто будет выполнять заклинание. Я удивленно моргнул.
— Как он может это сделать? Как может кто-то из его людей достичь столь тесного пси-контакта с кем-то, кого он не знает?
— Магия, — зевнув, сказал Крейгар.
— Какого рода магия, Крейгар? Он пожал плечами.
— Откуда я знаю?
— Похоже на колдовство, босс.
— Именно так я и думаю, Лойош.
— Думаешь, он пользуется услугами колдуна ?
— Помнишь, он провел много времени на Востоке, во время Междуцарствия ?
— Да, верно.
Я щелкнул пальцами.
— Так или иначе, — сказал я, — я хочу, чтобы телепортацию выполнил Нарвейн. Я хочу, чтобы завтра он был здесь за час до назначенного времени.
Крейгар кивнул с усталым видом, что означало, что он очень несчастен. Лойошу очень скоро тоже должно стать не слишком весело.
Но сейчас следовало отдохнуть.
ГЛАВА 2
Я начал располагать в нужном порядке все необходимое для заклинания. Сосредоточился лишь на своей цели, стараясь не думать о том, насколько это глупо — пытаться как-то разложить различные орудия, предметы и артефакты, прежде чем появится хоть какая-то идея, как, собственно, их использовать. Мои руки сами доставали их из мешка и раскладывали.
Я не мог знать, что мне нужно, поскольку заклинание, которое я намеревался исполнить, никогда прежде до того не исполнялось; оно даже не существовало — за исключением того, что сейчас я должен был его совершить.
На следующий день я пришел в контору слишком рано. Я могу терпеливо ждать, если это необходимо, но не люблю этого. До того, как мне предстояло появиться в Черном Замке, оставалось еще несколько часов, а в конторе не было ничего, что требовало бы моего внимания. Некоторое время я пытался создавать видимость бурной деятельности, потом сказал: «К дьяволу»— и вышел.
Оранжево-красное небо сегодня висело низко над головой, закрытое серыми тяжелыми тучами, и ветер дул с моря. Я отправился на прогулку по своей территории. Эти несколько кварталов Адриланки были моими, и осознание этого факта доставляло мне определенное удовлетворение. По дороге я заглянул к одному типу по имени Найлар, моему первому боссу, а потом одному из моих первых сотрудников.
— Что нового? — спросил я.
— Он лучезарно улыбнулся и ответил:
— Как обычно, Влад.
Никогда не знаешь, как относиться к Найлару. Он мог бы занять то положение, которое сейчас занимаю я, если бы у него было желание хоть немного побороться, но он решил не высовываться. Полагаю, я бы относился к нему с большим уважением, если бы он решил воспользоваться своим шансом. Проклятие! Кто может понять этих драгейриан?
— Что слышно? — спросил я.
— О чем?
— Только не прикидывайся.
Еще немного, и я бы решил, что Найлар и в самом деле ничего не знает, но он сказал:
— Говорят, тебя подставил один из твоих порученцев. Кто?
— Это не так уж и важно, Найлар. А скоро будет совсем не важно.
— Ладно.
— Пока.
Я вышел от Найлара и направился в сторону Южной Адриланки.
Лойош, сидящий на моем левом плече, сказал:
— Слухи распространяются быстро, босс.
— Знаю. Надо с этим что-то делать. Если все будут думать, что меня можно надуть, когда-нибудь это действительно произойдет.
Я продолжал идти, размышляя на ходу. Что бы там ни было, Маролан в состоянии вывести меня на след Квиона. Захочет ли он? Неизвестно.
— Идешь в гости к деду, босс?
— Нет, не собираюсь. Не сегодня.
— Тогда куда? Нет, не говори. В бордель или в трактир.
— Угадал. В трактир.
— Кто понесет тебя домой?
— Я выпью-то всего один или два стаканчика.
— Ну-ну.
— Заткнись, Лойош.
— Босс, ты ведь собирался в Черный Замок, верно?
— Если мне хватит мужества. А теперь дай мне подумать.
Начался мелкий дождик. Я установил связь с Имперской Державой и создал невидимый экран, подняв его над головой. Это заклинание было легким. Я заметил, что многие прохожие сделали то же самое. Лишь некоторые, большинство из Дома Теклы, двинулись в сторону подворотен переждать дождь. На улице стало очень грязно, и я отметил про себя, что нужно оставить время на то, чтобы почистить ботинки. Кажется, для этого есть какое-то волшебство. Надо будет научиться.
К тому времени, когда я пересек улицу Две Лозы и вошел в Южную Адриланку, дождь кончился, что было совсем неплохо. Мало кто из выходцев с Востока владеет волшебством, а я не хотел привлекать излишнее внимание к своей персоне. Конечно, на мне была серо-черная одежда Дома Джарега, и сидящего на моем плече Лойоша было достаточно, чтобы провозгласить: «Это колдун!», но дополнительно ухудшать ситуацию незачем.
В этот момент Лойош уловил кое-какие мои мысли и сказал:
— Погоди-ка, босс. Кого это ты решил оставить дома?
— Тебя, приятель. Извини.
— Дерьмо. Ты не можешь…
— Могу. Когда наносят визит драконлорду, не берут с собой джарега. По крайней мере в первый раз.
— Но…
— Ты незаменим и неглуп, и ты не пойдешь.
Мы начали препираться и препирались, пока я не дошел до места, которое искал, что помогло мне отвлечься. Мне и в самом деле было страшно. Не хотелось никуда идти, но не было иного выхода. Я попытался представить себе, как появляюсь там, и не смог. Да, если я не последую за Квионом, пострадает моя репутация, а для Джарегов репутация означает деньги и безопасность.
Я нашел трактир Ференка, который находился именно там, где мне сказали, и вошел, остановившись на пороге, чтобы дать глазам привыкнуть к относительной темноте. Я никогда раньше здесь не был, но дед рекомендовал мне его как то самое место, где можно найти хороший фенарианский бренди.
В свое время мне стал значительно доступнее образ мыслей драгейриан, когда я понял, что у них нет названия для бренди, хотя напиток такой имеется. Они называли его вином, но, по-моему, бренди и вино не имеют между собой ничего общего — возможно, для драгейриан тоже. По сути, драгейриан не волнует, что вкус этих напитков совершенно различен, или что процесс изготовления одного не имеет почти ничего общего с процессом изготовления другого. Для них это просто плодовые алкогольные напитки, то есть одно и то же. Интересно, правда?
Для людей с Востока этой проблемы не существует. В особенности для Ференка. Целая стена за длинной темной деревянной стойкой была заставлена бутылками разнообразных фенарианских бренди, почти половина — персиковые. Весьма впечатляюще. Я даже не знал, что их существует так много, и был очень рад, что Империя в данный момент не находится в состоянии войны с Фенарио.
В трактире было почти пусто. Я облизнул губы и сел на высокий табурет прямо у стойки. Хозяин бросил взгляд на Лойоша, потом протер прилавок и вопросительно посмотрел на меня.
Я окинул взглядом бутылки с персиковым бренди и сказал:
— Стакан «Оригигерета». Он кивнул.
— Мертвецы с водорослями?
— Это у вас так называется? — спросил я. Он пожал плечами.
— Что ж, я бы не назвал это благородным напитком.
— Что посоветуешь? — спросил я.
Он бросил взгляд на стену, достал небольшую круглую бутылку и показал ее мне. Этикетка потемнела, но можно было разобрать название: «Баракараньбол».
— Ладно, — сказал я. — Попробую стаканчик этого. Он достал стакан, протянул руку под стойку и положил в стакан немного льда. Первой моей реакцией было восхищение, что он может позволить себе покупать лед, не говоря уже о заклинаниях, позволяющих сохранить его холодным. Потом я сообразил, что он делает, и сказал:
Я не мог знать, что мне нужно, поскольку заклинание, которое я намеревался исполнить, никогда прежде до того не исполнялось; оно даже не существовало — за исключением того, что сейчас я должен был его совершить.
На следующий день я пришел в контору слишком рано. Я могу терпеливо ждать, если это необходимо, но не люблю этого. До того, как мне предстояло появиться в Черном Замке, оставалось еще несколько часов, а в конторе не было ничего, что требовало бы моего внимания. Некоторое время я пытался создавать видимость бурной деятельности, потом сказал: «К дьяволу»— и вышел.
Оранжево-красное небо сегодня висело низко над головой, закрытое серыми тяжелыми тучами, и ветер дул с моря. Я отправился на прогулку по своей территории. Эти несколько кварталов Адриланки были моими, и осознание этого факта доставляло мне определенное удовлетворение. По дороге я заглянул к одному типу по имени Найлар, моему первому боссу, а потом одному из моих первых сотрудников.
— Что нового? — спросил я.
— Он лучезарно улыбнулся и ответил:
— Как обычно, Влад.
Никогда не знаешь, как относиться к Найлару. Он мог бы занять то положение, которое сейчас занимаю я, если бы у него было желание хоть немного побороться, но он решил не высовываться. Полагаю, я бы относился к нему с большим уважением, если бы он решил воспользоваться своим шансом. Проклятие! Кто может понять этих драгейриан?
— Что слышно? — спросил я.
— О чем?
— Только не прикидывайся.
Еще немного, и я бы решил, что Найлар и в самом деле ничего не знает, но он сказал:
— Говорят, тебя подставил один из твоих порученцев. Кто?
— Это не так уж и важно, Найлар. А скоро будет совсем не важно.
— Ладно.
— Пока.
Я вышел от Найлара и направился в сторону Южной Адриланки.
Лойош, сидящий на моем левом плече, сказал:
— Слухи распространяются быстро, босс.
— Знаю. Надо с этим что-то делать. Если все будут думать, что меня можно надуть, когда-нибудь это действительно произойдет.
Я продолжал идти, размышляя на ходу. Что бы там ни было, Маролан в состоянии вывести меня на след Квиона. Захочет ли он? Неизвестно.
— Идешь в гости к деду, босс?
— Нет, не собираюсь. Не сегодня.
— Тогда куда? Нет, не говори. В бордель или в трактир.
— Угадал. В трактир.
— Кто понесет тебя домой?
— Я выпью-то всего один или два стаканчика.
— Ну-ну.
— Заткнись, Лойош.
— Босс, ты ведь собирался в Черный Замок, верно?
— Если мне хватит мужества. А теперь дай мне подумать.
Начался мелкий дождик. Я установил связь с Имперской Державой и создал невидимый экран, подняв его над головой. Это заклинание было легким. Я заметил, что многие прохожие сделали то же самое. Лишь некоторые, большинство из Дома Теклы, двинулись в сторону подворотен переждать дождь. На улице стало очень грязно, и я отметил про себя, что нужно оставить время на то, чтобы почистить ботинки. Кажется, для этого есть какое-то волшебство. Надо будет научиться.
К тому времени, когда я пересек улицу Две Лозы и вошел в Южную Адриланку, дождь кончился, что было совсем неплохо. Мало кто из выходцев с Востока владеет волшебством, а я не хотел привлекать излишнее внимание к своей персоне. Конечно, на мне была серо-черная одежда Дома Джарега, и сидящего на моем плече Лойоша было достаточно, чтобы провозгласить: «Это колдун!», но дополнительно ухудшать ситуацию незачем.
В этот момент Лойош уловил кое-какие мои мысли и сказал:
— Погоди-ка, босс. Кого это ты решил оставить дома?
— Тебя, приятель. Извини.
— Дерьмо. Ты не можешь…
— Могу. Когда наносят визит драконлорду, не берут с собой джарега. По крайней мере в первый раз.
— Но…
— Ты незаменим и неглуп, и ты не пойдешь.
Мы начали препираться и препирались, пока я не дошел до места, которое искал, что помогло мне отвлечься. Мне и в самом деле было страшно. Не хотелось никуда идти, но не было иного выхода. Я попытался представить себе, как появляюсь там, и не смог. Да, если я не последую за Квионом, пострадает моя репутация, а для Джарегов репутация означает деньги и безопасность.
Я нашел трактир Ференка, который находился именно там, где мне сказали, и вошел, остановившись на пороге, чтобы дать глазам привыкнуть к относительной темноте. Я никогда раньше здесь не был, но дед рекомендовал мне его как то самое место, где можно найти хороший фенарианский бренди.
В свое время мне стал значительно доступнее образ мыслей драгейриан, когда я понял, что у них нет названия для бренди, хотя напиток такой имеется. Они называли его вином, но, по-моему, бренди и вино не имеют между собой ничего общего — возможно, для драгейриан тоже. По сути, драгейриан не волнует, что вкус этих напитков совершенно различен, или что процесс изготовления одного не имеет почти ничего общего с процессом изготовления другого. Для них это просто плодовые алкогольные напитки, то есть одно и то же. Интересно, правда?
Для людей с Востока этой проблемы не существует. В особенности для Ференка. Целая стена за длинной темной деревянной стойкой была заставлена бутылками разнообразных фенарианских бренди, почти половина — персиковые. Весьма впечатляюще. Я даже не знал, что их существует так много, и был очень рад, что Империя в данный момент не находится в состоянии войны с Фенарио.
В трактире было почти пусто. Я облизнул губы и сел на высокий табурет прямо у стойки. Хозяин бросил взгляд на Лойоша, потом протер прилавок и вопросительно посмотрел на меня.
Я окинул взглядом бутылки с персиковым бренди и сказал:
— Стакан «Оригигерета». Он кивнул.
— Мертвецы с водорослями?
— Это у вас так называется? — спросил я. Он пожал плечами.
— Что ж, я бы не назвал это благородным напитком.
— Что посоветуешь? — спросил я.
Он бросил взгляд на стену, достал небольшую круглую бутылку и показал ее мне. Этикетка потемнела, но можно было разобрать название: «Баракараньбол».
— Ладно, — сказал я. — Попробую стаканчик этого. Он достал стакан, протянул руку под стойку и положил в стакан немного льда. Первой моей реакцией было восхищение, что он может позволить себе покупать лед, не говоря уже о заклинаниях, позволяющих сохранить его холодным. Потом я сообразил, что он делает, и сказал: