Страница:
Фарлей кашлянул и тактично отошел в другой конец комнаты. Норин разжала руки и повернулась ко мне. Ее чуть влажные глаза сияли.
– Спасибо, мистер Ройял, – прошептала она.
– Все в порядке, – кивнул я. – Но нужно сделать кое-что еще, миссис Бакстер. Джо грозят серьезные неприятности, и если он не станет сотрудничать с нами, неприятностей у него будет еще больше.
– Джо! – сказала Норин. – Ты ведь поможешь, правда?
Он довольно долго ничего не отвечал, будто что-то обдумывая.
– Конечно, – произнес он наконец, – помогу.
– Тогда расскажите нам все о сделанной вами записи, Джо, – попросил я. – Хотя лучше я сам расскажу о том, что нам уже известно.
Я кратко пересказал ему все, что сообщила мне Елена. Он молча кивал в подтверждение моих слов, а когда я закончил, пристально посмотрел на меня.
– Да, – наконец произнес он. – Так все и было. Но есть и еще кое-что, чего вы, очевидно, пока не знаете.
– Рассказывайте, – сказал я, приготовившись слушать.
– Елена была права, – тихо сказал он. – Все это начиналось как попытка расстроить роман Коула Джордана с Сильвией Кэйн.
– А потом?
– Ну, Елена не воспользовалась оригинальной пленкой. Она так и не забрала ее из студии. Только через какое-то время я заметил, что пленка исчезла.
– Продолжайте. – Я весь превратился во внимание.
– А потом я обнаружил ее у Хэнка Фишера. Мне нужно было зайти в одну из студий звукозаписи, которой мы редко пользуемся, – и надо же, такое совпадение! – он там прослушивал. Я-то сразу узнал запись, только вот она была несколько иная: там, где раньше был голос одной Елены, кто-то вместо него вмонтировал мужской голос!
Я в изумлении уставился на него.
– Не понял?
Он кивнул с несчастным видом.
– Именно это я и хотел сказать; туда, где был голос Елены, записали мужской голос.
– Значит, на пленке Коул Джордан разыгрывал страстную любовную сцену не с Еленой, а с каким-то мужчиной?
Он кивнул. Я тихонько присвистнул в изумлении.
– Такое и в самом деле могло встревожить парня!
– Да, – кивнул Бакстер. – Это самая подлая шутка, какую только можно сыграть с человеком. И подозреваю, что из-за этого могла погибнуть его карьера.
– Кто же вмонтировал туда мужской голос? Фишер?
– Вот именно! И Хэнк велел мне держать рот на замке. Он сказал, что за это ему заплатят десять тысяч долларов, и тут же пообещал мне тысячу, если я буду хранить молчание.
– А при чем тут Хэкет?
– Хэнк сделал эту запись для него, и Амос Хэкет решил, что может получать легкие деньги, прижав Джордана.
– И все же это никак не объясняет, почему исчезли вы сами!
– Я к этому подхожу, – ровным голосом продолжал Джо. – Меня не очень-то волновало, что случится с Джорданом, а тысяча долларов мне бы очень пригодилась. Но все складывалось совсем по-другому.
Хэнк хотел получить свои десять тысяч, когда доставил эту сфабрикованную пленку, но Хэкет отказался платить.
– И Хэнку Фишеру пришлось поплатиться за это жизнью?
– Да, – мрачно кивнул Бакстер. – Я увяз во всем этом по уши, когда однажды вечером Хэнк пришел повидать меня. Он был перепуган до смерти и отдал пленку после того, как один из парней Хэкета избил его. Но у него еще оставался оригинал.
– И что же?
– Он предчувствовал, что Хэкет в любом случае доберется до него. Видите ли, ведь Хэкет думал, что Хэнк – единственный, кто мог рассказать о поддельной пленке, если бы что-то пошло не так.
– И отдал вам оригинал?
– Конечно! – кивнул Бакстер.
– И что с ним стало, с оригиналом?
– Я его уничтожил.
– Очень плохо! – тихо сказал я. – Может быть, если бы у нас была эта запись… Вообще-то не обращайте внимания, это я размышляю вслух… Но вот еще что! Каким образом Хэкету стало известно, что пленка у вас? Насколько я понимаю, он узнал об этом?
– Конечно, узнал! Не знаю, правда, откуда… Может быть, секретарша Миллхаунда, Дора, каким-то образом пронюхала, что она у меня. Хэнк звонил мне оттуда однажды, и я понял, что он здорово перепуган.
– А Елена знала, что на подлинной пленке был записан ее голос?
– Да, – сказал Бакстер, – видимо, потому ее и убрали. Хэкет очень аккуратен в деталях! Он не оставил в живых никого, кто просто даже знал о такой вещи, как эта, сделанная тайком запись.
– Никого, кроме вас? Он вскинул голову.
– Именно поэтому мне и пришлось скрываться, Рой-ял. – Бакстер в волнении отер рот тыльной стороной ладони. – Мне позвонил один из ребят Хэкета, сказал, что боссу все известно обо мне и пленке. И пригрозил, что, мол, я закончу жизнь в реке вместе с Фишером, если не передам им оригинал.
– И?..
– Я выложил ему всю правду. Сказал, что уничтожил оригинал. Может быть, конечно, я сделал ошибку…
– Почему?
Он пожал плечами.
– Человек Хэкета сказал, что в таком случае все в порядке. Но, может быть, посоветовал он, лучше заехать повидаться с самим Хэкетом? Может быть, он захочет поговорить?..
– Значит, вы его не убедили?
– Думаю все-таки, что убедил. Я покачал головой.
– Все было именно так, как вы рассказали. Хэкет очень аккуратен в таких делах и не хотел оставлять никаких концов.
– Но я поклялся, что буду молчать.
– Для него этого было недостаточно. Ему нужна была абсолютная уверенность. Он же не сумасшедший, чтобы шантажировать Джордана, если оставалась хоть малейшая вероятность того, что может всплыть оригинальная запись. Именно поэтому после вашего исчезновения они перевернули вверх дном всю вашу квартиру.
Бакстер быстро взглянул на Норин. Та вымученно улыбнулась.
– Меня в тот момент не было дома, милый.
– Зато был я. И, думаю, Бакстер, вам крупно повезло на этот раз! Я мельком видел того типа, который побывал у вас в квартире, – после того, как он в меня стрелял. Это – теперь я знаю точно – были не вы.
– Кажется, я вел себя по-дурацки, Ройял, – признался Бакстер. – Может быть, если бы я обратился в полицию, когда все это только началось…
– Забудьте об этом, – сказал я. – Они могли и не поверить вам тогда. Ведь Амос Хэкет имеет огромное влияние в городе. И вообще, что сейчас говорить, это уже дело прошлое. Теперь вам необходимо очиститься от подозрений – я имею в виду, полностью очиститься.
– Сделаю все, что нужно, – угрюмо кивнул Бакстер. Я улыбнулся ему.
– Первое, что вам нужно предпринять сейчас, – это отвезти Норин домой. Нет, домой лучше не надо! Только не в свою квартиру! Возвращайтесь с ней в “Барадин”. И будьте здесь как можно раньше завтра утром. Фарлей поедет с вами.
– Спасибо, Ройял, – поблагодарил Бакстер. Норин взяла его за руку и улыбнулась мне.
– Ладно… – усмехнулся я. – А теперь выметайтесь отсюда! Да поскорее!
Когда они ушли, я набрал номер своей квартиры и стал слушать телефонные звонки. И уже решил было, что Сильвия устала ждать, когда трубку наконец подняли.
Голос ответил сонный, и это был голос не Сильвии – никакая девушка не могла так охрипнуть, даже после виски и шампанского. Я почувствовал, как мой подбородок невольно отвис почти до груди, когда этот хриплый тип сказал:
– Что за дурацкая идея звонить в такую рань?
– Дурацкая идея? – проскрипел я. – Что за дурацкая идея сидеть в моей квартире и отвечать по моему телефону?! Дурацкая идея, видите ли!..
– Ты либо пьян, либо псих, а может быть, и то и другое! – резко сказал хриплый; откуда-то издалека я услышал сонный голос Сильвии.
– Какой-то кретин говорит, что он здесь живет, – сказал тип. – А я говорю ему, что он может убираться обратно в сумасшедший дом.
– Это, наверное, Ройял, – предположила догадливая Сильвия. – У него хватит наглости!
– У меня хватит наглости?! – завопил я. – Послушайте…
На другом конце линии раздался тихий шуршащий звук, и со мной заговорила Сильвия.
– Ведь не надеялся же ты в самом деле, что я буду ждать тебя всю ночь? – спросила она. – Особенно если завтра весь день впереди, – как ты сам говорил. Оставь наконец меня в покое, Макс Ройял, и сделай одолжение – сделай себе одолжение! – сдохни!
Трубка мягко щелкнула у меня над ухом. Оставшуюся часть ночи я провел в отеле. А на следующее утро спозаранку устроил небольшое собрание. Мы ждали Крамера в его собственном кабинете. Там были Фарлей, Джо Бакстер, миссис Бакстер и я. Мы просто сидели и ждали, пока придет Пол.
Он ввалился в кабинет, весело насвистывая, с полным портфелем клюшек. Потом увидел нас, свист мгновенно оборвался.
– По какому поводу собрание? – осторожно спросил он.
– Мистер Крамер, – официальным тоном произнес я. – Я хотел бы представить вам мистера Джо Бакстера.
– Как вы… – Он вдруг замолчал. – Бакстер? Уберите его отсюда.., сбросьте его в шахту лифта, куда хотите, только немедленно избавьтесь от него! Если комиссар когда-нибудь узнает, что Бакстер был у меня в офисе, он…
– Это захватывающая история. Пол! – успокоил его я. – Может быть, присядете и послушаете? –Я тихонько подтолкнул его к креслу.
– Ну хорошо, – вздохнул он. – Но учтите, вы удерживаете меня здесь с помощью грубой физической силы, понятно? – Он сорвал трубку с рычагов. – Пэт? Меня нет – ни для кого! Никаких звонков, никаких посетителей! Если кто-то захочет узнать, где я, то последнее, что тебе известно, – я неожиданно улетел в Европу… Я вдруг вспомнил, что забыл там одну вещь во время своего последнего визита… Нет, это не жар! Будь умницей и делай что тебе ведено. Что значит – ты не можешь делать и то, и другое? Просто никого сюда не впускай, вот и все! – Он бросил трубку и свирепо посмотрел на меня. – Если ты ожидаешь в подарок по случаю твоего ухода золотые часы, Ройял, то можешь на это не рассчитывать!
Я рассказал ему всю историю с начала до самого конца. А когда я закончил, вид у него был очень заинтересованный. Даже более того – восхищенный.
– Сегодня утром по пути сюда я совершил объезд территории, – сказал я. – Взглянул на контору Хэкета – во всяком случае, на то здание, где она находится. Она на тринадцатом этаже.
– У меня просто дух захватывает! – рявкнул Крамер. – И что из этого?
– У меня появилась мысль, – скромно сказал я. – Ведь Фарлей когда-то работал в телефонной компании. Верно, Том?
– Можешь проверить, – кивнул Фарлей.
– А я вот что подумал. Хэкет использовал липовую запись, чтобы шантажировать Коула Джордана. Может быть, нам сделать то же самое с ним?
– Никогда не думал, что доживу до того дня, когда мой сотрудник предложит намеренно воспользоваться преступными методами, чтобы завершить дело, – сказал Крамер. – Я…
– Ты мог бы прослушать телефон? – спросил я Фарлея.
– Нет ничего проще! – сказал он.
– А вы смогли бы это записать и с учетом необходимости перемонтировать? – спросил я Джо Бакстера. Его губы медленно растянулись в улыбке.
– Давайте попробуем!
– Том, – сказал я, – как думаешь, ты мог бы одолжить у телефонной компании парочку форменных костюмов? Не обязательно по официальным каналам. Может быть, ты там кого-нибудь знаешь?
– Сделаю, – кивнул Фарлей.
– Тогда вы с Бакстером станете инженерами связи, – сказал я. – Вы прослушаете телефоны Хэкета у него в конторе и дома.
– Считай, что это уже сделано! – ухмыльнулся Фарлей.
– Тогда бери Бакстера и начинайте прямо сейчас, – сказал я. – Чем быстрее все это заработает, тем лучше.
Они вдвоем вышли из конторы. Крамер открыл было рот, чтобы что-то произнести, но тут зазвонил телефон. Он подскочил с каким-то придушенным воплем.
Я поднял трубку, и четкий голос произнес:
– Звонит лейтенант Дин мистеру Ройялу, мистер Крамер.
– Я поговорю с ним, Пэт, – сказал я. – Мистер Крамер в данный момент ведет персональную войну с законами гравитации.
Раздался жуткий удар – Крамер приземлился обратно в кресло.
– Что это? – ошарашенно спросила Пэт.
– Он только что проиграл! – объяснил я. Послышался щелчок, и зазвучал голос Сэма Дина:
– Это ты, Макс?
– Это я, – признался я.
– Я подумал, тебя заинтересует отчет медэксперта о смерти этой девчонки Картрайт.
– Может быть, – осторожно согласился я.
– Я последовал твоему совету и попросил его проверить, нет ли на теле ссадин и ушибов, которые могли быть нанесены перед смертью. – Он секунду помолчал. – У нее обнаружили шишку на затылке. Совершенно скрытую волосами. Мы могли бы не заметить ее, если бы не искали. Так что мы у тебя в долгу.
– О, отлично, я как раз собирался спросить… Он холодно перебил меня:
– Поэтому не буду вспоминать о том, что ты забыл сообщить мне о револьвере, из которого убили Хэнка Фишера. – Ледяная нотка в его голосе стала еще более явной:
– Где ты его взял?
Я вздохнул. Дело идет к тому, что больше никому нельзя доверять. Ведь Ленни Винтере дал мне слово…
– Я забрал его у парня, который пытался сделать на моей голове татуировку свинцом.
– Какого парня?
– Хотел бы я и сам знать. Он вломился ко мне в квартиру и начал стрелять. Я схватился с ним, но он сумел удрать прежде, чем я успел его разглядеть.
– Честно? – подозрительно спросил Сэм Дин.
– Провалиться мне на месте, лейтенант!
– Хорошо бы, – проворчал он. – Ты больше ничего не скрываешь от меня?
Я покачал головой и скрестил пальцы.
– Никогда и не думал!
– Ты точно не знаешь, почему была убита Картрайт?
– Нет, Сэм. Полагаю, только потому, что работала в “Юнайтед уорлд”.
– Какое это имеет отношение к делу? – поинтересовался он.
– Похоже на то, что работа в этой конторе вообще очень опасна и может привести к летальному исходу. Сначала Хэнк Фишер, потом Дора, теперь вот Елена Картрайт…
– Ты не забыл о Бакстере?
– Как я мог забыть о Бакстере? Если помнишь, мне заплатили за то, чтобы я его нашел.
– Есть что-нибудь новенькое в этом плане? Я снова скрестил пальцы.
– Ничего!
– Не забудь поставить меня в известность, если что-нибудь обнаружишь, – попросил он фальшиво-ласковым голосом. – Забывчивость может и в самом деле плохо для тебя обернуться – ты лишишься права работать в этом штате.
Он с грохотом бросил трубку, я же аккуратно положил свою на рычаг.
Крамер метнул на меня взгляд и умоляюще закатил глаза к потолку. Я начал рассказывать ему о лейтенанте Дине, но он прервал меня с выражением ужаса на лице, воздев руки к небу:
– Лучше ничего не говори мне, не хочу слушать! Он поднял с пола свои клюшки.
– Но, Пол…
Он взмахнул рукой, приказывая мне замолчать.
– Я не знаю, что ты делаешь, и не хочу знать. Ты совершенно самостоятелен, – сказал он. – Я знаю только то, что собираюсь играть в гольф. И я буду играть в гольф до тех пор, пока либо ты не закончишь это дело, либо тебя не отправят в места не столь отдаленные. Не имеет значения, что именно произойдет, хотя лично я предпочитаю для тебя последнее.
– Вы хотите послать мне открытку? – поинтересовался я.
– Только с уведомлением об отставке! – рявкнул он, выходя из кабинета.
Несколько секунд спустя в дверь постучали и появилась голова Пэт. Она сделала несколько шагов и остановилась перед столом, не сводя с меня глаз.
– В твоей походке, лапочка, есть что-то такое… – с восхищением сказал я. – Ты покачиваешься!
– Если это не прозвучит бестактно, – холодно прореагировала она, – я хотела бы знать, что вообще здесь происходит? Мистер Крамер только что вылетел из конторы, будто за ним гнался по пятам налоговый инспектор.
– Вероятно, так оно и было, – предположил я. – Судя по тому, что мистер Крамер вот уже много лет недоплачивает мне, он наверняка скопил приличное состояние и, вероятно, не включил его сумму в налоговую декларацию. Как иначе он мог бы позволить себе все эти клюшки для гольфа, которыми набит его портфель? Кому нужны шестьдесят разных клюшек, чтобы побегать между восемнадцатью лунками?
– Извините за любопытство, – холодно произнесла Пэт. – Я бросилась за шефом, чтобы узнать, когда он вернется. Он сказал, что никогда и что надо говорить всем, кто позвонит, будто он уехал на Аляску, чтобы скрыться от зимы. Он что, сошел с ума?
– Ничего подобного! – заверил я ее. – Он просто слегка сдвинулся, но это пройдет… Или станет еще хуже.
Она задумалась, и это было ошибкой с ее стороны, потому что если попытаешься найти во всем какой-то смысл, то можно сойти с ума. А когда это случается – очень трудно вернуться в нормальное состояние. Впрочем.., стоит спросить у Крамера.
– Кажется, я сдаюсь, – сказала Пэт. – Я просто сяду за стол и каждый раз, как зазвонит телефон, буду начинать печатать – как вы думаете, это будет нормально?
– Это не только будет нормально, но в целом соответствует обшей ситуации, – вынес я свой вердикт. – Если тебе нужно напечатать какие-то письма, можешь просто передать их по телефону стенографистке.
– Очень хорошо, – сказала она. – А если зайдет какой-нибудь посетитель, я просто нагавкаю на него. Так?
– Постарайся это делать как можно естественнее! Может быть, тебе бросят печенье! – с энтузиазмом поддержал я ее идею.
– Гав-гав! – сказала Пэт и вышла.
Оставшись в конторе, я пробездельничал все утро. Было около половины второго, когда зазвонил телефон, и мне пришлось поднять трубку. Пэт пошла перехватить пару сухариков и соединила телефон напрямую с кабинетом Крамера.
– С каких это пор ты заболел ларингитом? – поинтересовался я. – Говори погромче, приятель. Будет лучше, если я услышу то, что ты говоришь.
– Я не могу громко говорить, Макс. Мы в офисе Хэкета. Джо собирается подключить свой телефон к остальным. Не клади трубку некоторое время. Пока.
На линии наступила тишина, но связь не прервалась. Я слышал какие-то слабые щелчки, наконец голос Тома появился снова.
– Ну как? – спросил он. – Да.., просто проверка. Теперь телефон в порядке.
Я услышал, как вдалеке кто-то громко сказал:
– Почему бы вам, ребята, не налаживать телефоны после того, как закончится рабочий день?
Я тихонько положил трубку, сел и стал дожидаться Джо и Тома.
Они появились где-то через час, широко улыбаясь.
– Мы сделали оба, – сказал Фарлей. – Все! Теперь Джо нужно только подсоединиться к нашему коммутатору – и полный порядок.
– Отлично, – одобрил я.
– И нам нужен магнитофон, – сказал Бакстер. – Но я это уладил, подумав, что вы не будете против. Он появится совсем скоро.
Он сказал правду: через каких-нибудь пять минут пришел парень с магнитофоном.
– Кто здесь босс? – спросил он.
– Я, – неуверенно сказал я. – По крайней мере…
– Решай скорее, приятель! – нетерпеливо сказал он. В руке он держал полоску розовой бумаги. Я оторвал ее и написал свое имя.
В половине седьмого Бакстер уже подсоединил микрофон к коммутатору, из которого тянулся шнур к магнитофону.
– Мы можем держать его включенным двадцать четыре часа в сутки, – сказал он. – Что бы Хэкет ни сказал – дома или в конторе, – все будет записано на пленку.
– Знаешь, – развеселился я, – это просто замечательная идея!
Рано утром следующего дня – во всяком случае, достаточно рано – мы с Бакстером подъехали к зданию, где находилась контора Хэкета.
– Контора на тринадцатом этаже, – вспомнил я тотчас. – В связи с чем могут возникнуть кое-какие проблемы.
– Например? – поинтересовался Бакстер.
– Давай посмотрим, – сказал я. – Вон то здание расположено прямо напротив, и оно достаточно высокое, чтобы можно было оказаться на одном уровне с кабинетом Хэкета. Я хочу еще кое-что увидеть!
Я вышел из машины и направился ко входу в здание. Джо последовал за мной. Мы поднялись на лифте на тринадцатый этаж и, пройдя несколько ярдов по коридору, остановились перед дверью, на которой золотыми буквами было написано: “ИЗДАТЕЛЬСТВО ДЖОУНСА. ДЕШЕВЫЕ РОМАНЫ”. Надпись маленькими буквами под ней гласила: “Входите, пожалуйста”. Поскольку мы в любом случае собирались это сделать, то с готовностью приняли приглашение.
За письменным столом сидела блондинка, со скучающим видом нажимая на клавиши пишущей машинки. На ней была так называемая крестьянская блуза свободного покроя, хотя содержимое ее явно не предназначалось для низших классов.
Она радостно улыбнулась и вежливо спросила, что нам нужно.
Нахмурив брови, я посмотрел на нее.
– Полиция, – пришлось представиться мне. Это произвело должное впечатление: она немедленно отодвинула стул.
– Да, сэр. Я тотчас же доложу мистеру Джоунсу. Она встала и помчалась к внутренней двери с надписью: “Посторонним вход воспрещен”. Нельзя было сказать наверняка, в какую сторону она покачивалась более восхитительно и эффектно – то ли вперед, то ли назад. Она просунула голову в дверь и что-то тихо там сказала. Потом повернулась к нам и жестом пригласила войти.
Маленький лысеющий человек в кабинете выглядел так, словно унаследовал язву желудка от своего отца и деда как часть бизнеса. Он определенно не относился к тем людям, у которых она развивается по собственной инициативе.
– Лейтенант Дин из департамента полиции! – представился я, не моргнув глазом.
– Садитесь, садитесь, – нервно пригласил человечек. – Чем могу помочь, джентльмены?
– Мне хотелось бы посмотреть из вашего окна, – ровным голосом произнес я.
Он вылупил от удивления глаза и начал судорожно перебирать бумаги на столе.
– Вы.., вы хотите сказать, – запинаясь, проговорил он, – что вы хотите выглянуть из окна?
– У вас запрещено выглядывать из окон? – в свою очередь удивился я.
– Н-н-нет! – будто подавился он. – Пожалуйста, лейтенант! Это.., достаточно большое окно – подходите и смотрите!
– Спасибо – Я подошел к нему.
Вид из комнаты Хэкета оказался весьма эффектный. Мне удалось запомнить из внешнего вида здания ровно столько, сколько было необходимо, – то есть все, что касалось окон. У Хэкета они были алюминиевые, с поднимающимися вверх рамами, и большие смежные комнаты его личного кабинета были открыты навстречу утреннему солнцу. А для того, что мною было задумано, открытые окна имели весьма существенное значение.
Чтобы дать понять редактору, что я не такой уж сумасшедший, каким могу показаться, я начал тщательно осматривать рамы.
Наконец я обернулся.
– Я так и думал, – мрачно произнес я. – В здании термиты.
Было бы трудно определить, кто из них удивился больше – Бакстер или редактор. Бакстер нахмурился, а редактор открыл рот так, что стало видно основание его языка.
– Термиты! – горестно повторил я. – Об этом нужно непременно сообщить в департамент здравоохранения. Но, полагаю, вы знаете, мистер!..
– Джоунс, – с трудом выдавил он. – Эммануэль Джоунс!
– Мистер Джоунс, – продолжал я. – Конечно, это всего лишь обычная проверка. Иногда мы делаем это сами, а иногда докладываем в департамент здравоохранения. Спасибо, мистер Джоунс. До свидания!
Я чопорно, не спеша направился к двери и открыл ее. Потом обернулся к Эммануэлю Джоунсу, приподнял шляпу и подумал, что его язва после нашего визита моментально спровоцировала еще несколько маленьких язвочек.
Он так и остался стоять, ошарашенно глядя нам вслед. Я пропустил Бакстера вперед и закрыл дверь.
– Термиты! – сказал я блондинке, проходя через приемную.
И только когда мы снова оказались в машине, Бакстер заговорил.
– Ничего не понимаю! – Он обрел наконец дар речи.
Я ухмыльнулся.
– Термиты! – сказал я ему.
– Что?
Бакстер тупо уставился на меня. Я завел мотор и вырулил в поток движения.
– Посмотри на это вот с какой точки зрения, Джо, – сказал я. – Когда у нас будет продублированная пленка на Хэкета, как мы с ней поступим?
– Ну, мы…
– Вот именно! – сказал я. – Мы возьмем его за горло. Напугаем его так, что он сломается. Особенно когда узнает, что у меня есть пленка, которая была предназначена для того, чтобы шантажировать выдающегося члена общества. Как ты думаешь, что он сделает?
– Назовет пленку фальшивкой и выбросит тебя с тринадцатого этажа, – жизнерадостно изрек он. – Из окна!
– Вот именно! –Но когда мы заявимся к Хэкету с фальшивой пленкой, нам придется записать еще и этот разговор – точнее, его ответ. Ты согласен?
– Согласен ли я?
– Фальшивая пленка никогда не пройдет в суде как улика, – продолжал я. – Только не по делу о шантаже. Но если я сумею пришить Хэкету убийство Елены Картрайт, когда его бдительность будет усыплена делом о пленке-… – Я замолчал, потом с усмешкой заметил:
– Но у меня есть предложение. Мы могли бы снять трубку его телефона и записать все на пленку у нас в конторе. Но ты знаешь о звуках высокой частоты больше меня – подскажи мне другой способ!
Бакстер вдруг улыбнулся и хлопнул себя по коленям.
– Понял!
– Так объясни и мне! – попросил я.
– В конторе напротив завелись термиты, – сказал он. – Теперь я понимаю, что к чему. Так вот зачем ты так внимательно осматривал окна конторы Хэкета!
– Смышленый, однако, парень! – без тени удивления отметил я.
– Если одно из окон открыто, – продолжал Бакстер, – это можно сделать. Черт возьми, это можно сделать очень просто! Если в конторе через улицу окажется электретный микрофон, голос Амоса Хэкета будет звучать так, словно он кричит в мегафон!
– Я уже говорил тебе, Джо, что ты смышленый парень?
Мы вернулись в контору. Фарлей сидел около магнитофона, а Пэт – около него. На столе лежали пять катушек. Том сказал, что там записаны разговоры Хэкета.
– Спасибо, мистер Ройял, – прошептала она.
– Все в порядке, – кивнул я. – Но нужно сделать кое-что еще, миссис Бакстер. Джо грозят серьезные неприятности, и если он не станет сотрудничать с нами, неприятностей у него будет еще больше.
– Джо! – сказала Норин. – Ты ведь поможешь, правда?
Он довольно долго ничего не отвечал, будто что-то обдумывая.
– Конечно, – произнес он наконец, – помогу.
– Тогда расскажите нам все о сделанной вами записи, Джо, – попросил я. – Хотя лучше я сам расскажу о том, что нам уже известно.
Я кратко пересказал ему все, что сообщила мне Елена. Он молча кивал в подтверждение моих слов, а когда я закончил, пристально посмотрел на меня.
– Да, – наконец произнес он. – Так все и было. Но есть и еще кое-что, чего вы, очевидно, пока не знаете.
– Рассказывайте, – сказал я, приготовившись слушать.
– Елена была права, – тихо сказал он. – Все это начиналось как попытка расстроить роман Коула Джордана с Сильвией Кэйн.
– А потом?
– Ну, Елена не воспользовалась оригинальной пленкой. Она так и не забрала ее из студии. Только через какое-то время я заметил, что пленка исчезла.
– Продолжайте. – Я весь превратился во внимание.
– А потом я обнаружил ее у Хэнка Фишера. Мне нужно было зайти в одну из студий звукозаписи, которой мы редко пользуемся, – и надо же, такое совпадение! – он там прослушивал. Я-то сразу узнал запись, только вот она была несколько иная: там, где раньше был голос одной Елены, кто-то вместо него вмонтировал мужской голос!
Я в изумлении уставился на него.
– Не понял?
Он кивнул с несчастным видом.
– Именно это я и хотел сказать; туда, где был голос Елены, записали мужской голос.
– Значит, на пленке Коул Джордан разыгрывал страстную любовную сцену не с Еленой, а с каким-то мужчиной?
Он кивнул. Я тихонько присвистнул в изумлении.
– Такое и в самом деле могло встревожить парня!
– Да, – кивнул Бакстер. – Это самая подлая шутка, какую только можно сыграть с человеком. И подозреваю, что из-за этого могла погибнуть его карьера.
– Кто же вмонтировал туда мужской голос? Фишер?
– Вот именно! И Хэнк велел мне держать рот на замке. Он сказал, что за это ему заплатят десять тысяч долларов, и тут же пообещал мне тысячу, если я буду хранить молчание.
– А при чем тут Хэкет?
– Хэнк сделал эту запись для него, и Амос Хэкет решил, что может получать легкие деньги, прижав Джордана.
– И все же это никак не объясняет, почему исчезли вы сами!
– Я к этому подхожу, – ровным голосом продолжал Джо. – Меня не очень-то волновало, что случится с Джорданом, а тысяча долларов мне бы очень пригодилась. Но все складывалось совсем по-другому.
Хэнк хотел получить свои десять тысяч, когда доставил эту сфабрикованную пленку, но Хэкет отказался платить.
– И Хэнку Фишеру пришлось поплатиться за это жизнью?
– Да, – мрачно кивнул Бакстер. – Я увяз во всем этом по уши, когда однажды вечером Хэнк пришел повидать меня. Он был перепуган до смерти и отдал пленку после того, как один из парней Хэкета избил его. Но у него еще оставался оригинал.
– И что же?
– Он предчувствовал, что Хэкет в любом случае доберется до него. Видите ли, ведь Хэкет думал, что Хэнк – единственный, кто мог рассказать о поддельной пленке, если бы что-то пошло не так.
– И отдал вам оригинал?
– Конечно! – кивнул Бакстер.
– И что с ним стало, с оригиналом?
– Я его уничтожил.
– Очень плохо! – тихо сказал я. – Может быть, если бы у нас была эта запись… Вообще-то не обращайте внимания, это я размышляю вслух… Но вот еще что! Каким образом Хэкету стало известно, что пленка у вас? Насколько я понимаю, он узнал об этом?
– Конечно, узнал! Не знаю, правда, откуда… Может быть, секретарша Миллхаунда, Дора, каким-то образом пронюхала, что она у меня. Хэнк звонил мне оттуда однажды, и я понял, что он здорово перепуган.
– А Елена знала, что на подлинной пленке был записан ее голос?
– Да, – сказал Бакстер, – видимо, потому ее и убрали. Хэкет очень аккуратен в деталях! Он не оставил в живых никого, кто просто даже знал о такой вещи, как эта, сделанная тайком запись.
– Никого, кроме вас? Он вскинул голову.
– Именно поэтому мне и пришлось скрываться, Рой-ял. – Бакстер в волнении отер рот тыльной стороной ладони. – Мне позвонил один из ребят Хэкета, сказал, что боссу все известно обо мне и пленке. И пригрозил, что, мол, я закончу жизнь в реке вместе с Фишером, если не передам им оригинал.
– И?..
– Я выложил ему всю правду. Сказал, что уничтожил оригинал. Может быть, конечно, я сделал ошибку…
– Почему?
Он пожал плечами.
– Человек Хэкета сказал, что в таком случае все в порядке. Но, может быть, посоветовал он, лучше заехать повидаться с самим Хэкетом? Может быть, он захочет поговорить?..
– Значит, вы его не убедили?
– Думаю все-таки, что убедил. Я покачал головой.
– Все было именно так, как вы рассказали. Хэкет очень аккуратен в таких делах и не хотел оставлять никаких концов.
– Но я поклялся, что буду молчать.
– Для него этого было недостаточно. Ему нужна была абсолютная уверенность. Он же не сумасшедший, чтобы шантажировать Джордана, если оставалась хоть малейшая вероятность того, что может всплыть оригинальная запись. Именно поэтому после вашего исчезновения они перевернули вверх дном всю вашу квартиру.
Бакстер быстро взглянул на Норин. Та вымученно улыбнулась.
– Меня в тот момент не было дома, милый.
– Зато был я. И, думаю, Бакстер, вам крупно повезло на этот раз! Я мельком видел того типа, который побывал у вас в квартире, – после того, как он в меня стрелял. Это – теперь я знаю точно – были не вы.
– Кажется, я вел себя по-дурацки, Ройял, – признался Бакстер. – Может быть, если бы я обратился в полицию, когда все это только началось…
– Забудьте об этом, – сказал я. – Они могли и не поверить вам тогда. Ведь Амос Хэкет имеет огромное влияние в городе. И вообще, что сейчас говорить, это уже дело прошлое. Теперь вам необходимо очиститься от подозрений – я имею в виду, полностью очиститься.
– Сделаю все, что нужно, – угрюмо кивнул Бакстер. Я улыбнулся ему.
– Первое, что вам нужно предпринять сейчас, – это отвезти Норин домой. Нет, домой лучше не надо! Только не в свою квартиру! Возвращайтесь с ней в “Барадин”. И будьте здесь как можно раньше завтра утром. Фарлей поедет с вами.
– Спасибо, Ройял, – поблагодарил Бакстер. Норин взяла его за руку и улыбнулась мне.
– Ладно… – усмехнулся я. – А теперь выметайтесь отсюда! Да поскорее!
Когда они ушли, я набрал номер своей квартиры и стал слушать телефонные звонки. И уже решил было, что Сильвия устала ждать, когда трубку наконец подняли.
Голос ответил сонный, и это был голос не Сильвии – никакая девушка не могла так охрипнуть, даже после виски и шампанского. Я почувствовал, как мой подбородок невольно отвис почти до груди, когда этот хриплый тип сказал:
– Что за дурацкая идея звонить в такую рань?
– Дурацкая идея? – проскрипел я. – Что за дурацкая идея сидеть в моей квартире и отвечать по моему телефону?! Дурацкая идея, видите ли!..
– Ты либо пьян, либо псих, а может быть, и то и другое! – резко сказал хриплый; откуда-то издалека я услышал сонный голос Сильвии.
– Какой-то кретин говорит, что он здесь живет, – сказал тип. – А я говорю ему, что он может убираться обратно в сумасшедший дом.
– Это, наверное, Ройял, – предположила догадливая Сильвия. – У него хватит наглости!
– У меня хватит наглости?! – завопил я. – Послушайте…
На другом конце линии раздался тихий шуршащий звук, и со мной заговорила Сильвия.
– Ведь не надеялся же ты в самом деле, что я буду ждать тебя всю ночь? – спросила она. – Особенно если завтра весь день впереди, – как ты сам говорил. Оставь наконец меня в покое, Макс Ройял, и сделай одолжение – сделай себе одолжение! – сдохни!
Трубка мягко щелкнула у меня над ухом. Оставшуюся часть ночи я провел в отеле. А на следующее утро спозаранку устроил небольшое собрание. Мы ждали Крамера в его собственном кабинете. Там были Фарлей, Джо Бакстер, миссис Бакстер и я. Мы просто сидели и ждали, пока придет Пол.
Он ввалился в кабинет, весело насвистывая, с полным портфелем клюшек. Потом увидел нас, свист мгновенно оборвался.
– По какому поводу собрание? – осторожно спросил он.
– Мистер Крамер, – официальным тоном произнес я. – Я хотел бы представить вам мистера Джо Бакстера.
– Как вы… – Он вдруг замолчал. – Бакстер? Уберите его отсюда.., сбросьте его в шахту лифта, куда хотите, только немедленно избавьтесь от него! Если комиссар когда-нибудь узнает, что Бакстер был у меня в офисе, он…
– Это захватывающая история. Пол! – успокоил его я. – Может быть, присядете и послушаете? –Я тихонько подтолкнул его к креслу.
– Ну хорошо, – вздохнул он. – Но учтите, вы удерживаете меня здесь с помощью грубой физической силы, понятно? – Он сорвал трубку с рычагов. – Пэт? Меня нет – ни для кого! Никаких звонков, никаких посетителей! Если кто-то захочет узнать, где я, то последнее, что тебе известно, – я неожиданно улетел в Европу… Я вдруг вспомнил, что забыл там одну вещь во время своего последнего визита… Нет, это не жар! Будь умницей и делай что тебе ведено. Что значит – ты не можешь делать и то, и другое? Просто никого сюда не впускай, вот и все! – Он бросил трубку и свирепо посмотрел на меня. – Если ты ожидаешь в подарок по случаю твоего ухода золотые часы, Ройял, то можешь на это не рассчитывать!
Я рассказал ему всю историю с начала до самого конца. А когда я закончил, вид у него был очень заинтересованный. Даже более того – восхищенный.
– Сегодня утром по пути сюда я совершил объезд территории, – сказал я. – Взглянул на контору Хэкета – во всяком случае, на то здание, где она находится. Она на тринадцатом этаже.
– У меня просто дух захватывает! – рявкнул Крамер. – И что из этого?
– У меня появилась мысль, – скромно сказал я. – Ведь Фарлей когда-то работал в телефонной компании. Верно, Том?
– Можешь проверить, – кивнул Фарлей.
– А я вот что подумал. Хэкет использовал липовую запись, чтобы шантажировать Коула Джордана. Может быть, нам сделать то же самое с ним?
– Никогда не думал, что доживу до того дня, когда мой сотрудник предложит намеренно воспользоваться преступными методами, чтобы завершить дело, – сказал Крамер. – Я…
– Ты мог бы прослушать телефон? – спросил я Фарлея.
– Нет ничего проще! – сказал он.
– А вы смогли бы это записать и с учетом необходимости перемонтировать? – спросил я Джо Бакстера. Его губы медленно растянулись в улыбке.
– Давайте попробуем!
– Том, – сказал я, – как думаешь, ты мог бы одолжить у телефонной компании парочку форменных костюмов? Не обязательно по официальным каналам. Может быть, ты там кого-нибудь знаешь?
– Сделаю, – кивнул Фарлей.
– Тогда вы с Бакстером станете инженерами связи, – сказал я. – Вы прослушаете телефоны Хэкета у него в конторе и дома.
– Считай, что это уже сделано! – ухмыльнулся Фарлей.
– Тогда бери Бакстера и начинайте прямо сейчас, – сказал я. – Чем быстрее все это заработает, тем лучше.
Они вдвоем вышли из конторы. Крамер открыл было рот, чтобы что-то произнести, но тут зазвонил телефон. Он подскочил с каким-то придушенным воплем.
Я поднял трубку, и четкий голос произнес:
– Звонит лейтенант Дин мистеру Ройялу, мистер Крамер.
– Я поговорю с ним, Пэт, – сказал я. – Мистер Крамер в данный момент ведет персональную войну с законами гравитации.
Раздался жуткий удар – Крамер приземлился обратно в кресло.
– Что это? – ошарашенно спросила Пэт.
– Он только что проиграл! – объяснил я. Послышался щелчок, и зазвучал голос Сэма Дина:
– Это ты, Макс?
– Это я, – признался я.
– Я подумал, тебя заинтересует отчет медэксперта о смерти этой девчонки Картрайт.
– Может быть, – осторожно согласился я.
– Я последовал твоему совету и попросил его проверить, нет ли на теле ссадин и ушибов, которые могли быть нанесены перед смертью. – Он секунду помолчал. – У нее обнаружили шишку на затылке. Совершенно скрытую волосами. Мы могли бы не заметить ее, если бы не искали. Так что мы у тебя в долгу.
– О, отлично, я как раз собирался спросить… Он холодно перебил меня:
– Поэтому не буду вспоминать о том, что ты забыл сообщить мне о револьвере, из которого убили Хэнка Фишера. – Ледяная нотка в его голосе стала еще более явной:
– Где ты его взял?
Я вздохнул. Дело идет к тому, что больше никому нельзя доверять. Ведь Ленни Винтере дал мне слово…
– Я забрал его у парня, который пытался сделать на моей голове татуировку свинцом.
– Какого парня?
– Хотел бы я и сам знать. Он вломился ко мне в квартиру и начал стрелять. Я схватился с ним, но он сумел удрать прежде, чем я успел его разглядеть.
– Честно? – подозрительно спросил Сэм Дин.
– Провалиться мне на месте, лейтенант!
– Хорошо бы, – проворчал он. – Ты больше ничего не скрываешь от меня?
Я покачал головой и скрестил пальцы.
– Никогда и не думал!
– Ты точно не знаешь, почему была убита Картрайт?
– Нет, Сэм. Полагаю, только потому, что работала в “Юнайтед уорлд”.
– Какое это имеет отношение к делу? – поинтересовался он.
– Похоже на то, что работа в этой конторе вообще очень опасна и может привести к летальному исходу. Сначала Хэнк Фишер, потом Дора, теперь вот Елена Картрайт…
– Ты не забыл о Бакстере?
– Как я мог забыть о Бакстере? Если помнишь, мне заплатили за то, чтобы я его нашел.
– Есть что-нибудь новенькое в этом плане? Я снова скрестил пальцы.
– Ничего!
– Не забудь поставить меня в известность, если что-нибудь обнаружишь, – попросил он фальшиво-ласковым голосом. – Забывчивость может и в самом деле плохо для тебя обернуться – ты лишишься права работать в этом штате.
Он с грохотом бросил трубку, я же аккуратно положил свою на рычаг.
Крамер метнул на меня взгляд и умоляюще закатил глаза к потолку. Я начал рассказывать ему о лейтенанте Дине, но он прервал меня с выражением ужаса на лице, воздев руки к небу:
– Лучше ничего не говори мне, не хочу слушать! Он поднял с пола свои клюшки.
– Но, Пол…
Он взмахнул рукой, приказывая мне замолчать.
– Я не знаю, что ты делаешь, и не хочу знать. Ты совершенно самостоятелен, – сказал он. – Я знаю только то, что собираюсь играть в гольф. И я буду играть в гольф до тех пор, пока либо ты не закончишь это дело, либо тебя не отправят в места не столь отдаленные. Не имеет значения, что именно произойдет, хотя лично я предпочитаю для тебя последнее.
– Вы хотите послать мне открытку? – поинтересовался я.
– Только с уведомлением об отставке! – рявкнул он, выходя из кабинета.
Несколько секунд спустя в дверь постучали и появилась голова Пэт. Она сделала несколько шагов и остановилась перед столом, не сводя с меня глаз.
– В твоей походке, лапочка, есть что-то такое… – с восхищением сказал я. – Ты покачиваешься!
– Если это не прозвучит бестактно, – холодно прореагировала она, – я хотела бы знать, что вообще здесь происходит? Мистер Крамер только что вылетел из конторы, будто за ним гнался по пятам налоговый инспектор.
– Вероятно, так оно и было, – предположил я. – Судя по тому, что мистер Крамер вот уже много лет недоплачивает мне, он наверняка скопил приличное состояние и, вероятно, не включил его сумму в налоговую декларацию. Как иначе он мог бы позволить себе все эти клюшки для гольфа, которыми набит его портфель? Кому нужны шестьдесят разных клюшек, чтобы побегать между восемнадцатью лунками?
– Извините за любопытство, – холодно произнесла Пэт. – Я бросилась за шефом, чтобы узнать, когда он вернется. Он сказал, что никогда и что надо говорить всем, кто позвонит, будто он уехал на Аляску, чтобы скрыться от зимы. Он что, сошел с ума?
– Ничего подобного! – заверил я ее. – Он просто слегка сдвинулся, но это пройдет… Или станет еще хуже.
Она задумалась, и это было ошибкой с ее стороны, потому что если попытаешься найти во всем какой-то смысл, то можно сойти с ума. А когда это случается – очень трудно вернуться в нормальное состояние. Впрочем.., стоит спросить у Крамера.
– Кажется, я сдаюсь, – сказала Пэт. – Я просто сяду за стол и каждый раз, как зазвонит телефон, буду начинать печатать – как вы думаете, это будет нормально?
– Это не только будет нормально, но в целом соответствует обшей ситуации, – вынес я свой вердикт. – Если тебе нужно напечатать какие-то письма, можешь просто передать их по телефону стенографистке.
– Очень хорошо, – сказала она. – А если зайдет какой-нибудь посетитель, я просто нагавкаю на него. Так?
– Постарайся это делать как можно естественнее! Может быть, тебе бросят печенье! – с энтузиазмом поддержал я ее идею.
– Гав-гав! – сказала Пэт и вышла.
Оставшись в конторе, я пробездельничал все утро. Было около половины второго, когда зазвонил телефон, и мне пришлось поднять трубку. Пэт пошла перехватить пару сухариков и соединила телефон напрямую с кабинетом Крамера.
– С каких это пор ты заболел ларингитом? – поинтересовался я. – Говори погромче, приятель. Будет лучше, если я услышу то, что ты говоришь.
– Я не могу громко говорить, Макс. Мы в офисе Хэкета. Джо собирается подключить свой телефон к остальным. Не клади трубку некоторое время. Пока.
На линии наступила тишина, но связь не прервалась. Я слышал какие-то слабые щелчки, наконец голос Тома появился снова.
– Ну как? – спросил он. – Да.., просто проверка. Теперь телефон в порядке.
Я услышал, как вдалеке кто-то громко сказал:
– Почему бы вам, ребята, не налаживать телефоны после того, как закончится рабочий день?
Я тихонько положил трубку, сел и стал дожидаться Джо и Тома.
Они появились где-то через час, широко улыбаясь.
– Мы сделали оба, – сказал Фарлей. – Все! Теперь Джо нужно только подсоединиться к нашему коммутатору – и полный порядок.
– Отлично, – одобрил я.
– И нам нужен магнитофон, – сказал Бакстер. – Но я это уладил, подумав, что вы не будете против. Он появится совсем скоро.
Он сказал правду: через каких-нибудь пять минут пришел парень с магнитофоном.
– Кто здесь босс? – спросил он.
– Я, – неуверенно сказал я. – По крайней мере…
– Решай скорее, приятель! – нетерпеливо сказал он. В руке он держал полоску розовой бумаги. Я оторвал ее и написал свое имя.
В половине седьмого Бакстер уже подсоединил микрофон к коммутатору, из которого тянулся шнур к магнитофону.
– Мы можем держать его включенным двадцать четыре часа в сутки, – сказал он. – Что бы Хэкет ни сказал – дома или в конторе, – все будет записано на пленку.
– Знаешь, – развеселился я, – это просто замечательная идея!
Рано утром следующего дня – во всяком случае, достаточно рано – мы с Бакстером подъехали к зданию, где находилась контора Хэкета.
– Контора на тринадцатом этаже, – вспомнил я тотчас. – В связи с чем могут возникнуть кое-какие проблемы.
– Например? – поинтересовался Бакстер.
– Давай посмотрим, – сказал я. – Вон то здание расположено прямо напротив, и оно достаточно высокое, чтобы можно было оказаться на одном уровне с кабинетом Хэкета. Я хочу еще кое-что увидеть!
Я вышел из машины и направился ко входу в здание. Джо последовал за мной. Мы поднялись на лифте на тринадцатый этаж и, пройдя несколько ярдов по коридору, остановились перед дверью, на которой золотыми буквами было написано: “ИЗДАТЕЛЬСТВО ДЖОУНСА. ДЕШЕВЫЕ РОМАНЫ”. Надпись маленькими буквами под ней гласила: “Входите, пожалуйста”. Поскольку мы в любом случае собирались это сделать, то с готовностью приняли приглашение.
За письменным столом сидела блондинка, со скучающим видом нажимая на клавиши пишущей машинки. На ней была так называемая крестьянская блуза свободного покроя, хотя содержимое ее явно не предназначалось для низших классов.
Она радостно улыбнулась и вежливо спросила, что нам нужно.
Нахмурив брови, я посмотрел на нее.
– Полиция, – пришлось представиться мне. Это произвело должное впечатление: она немедленно отодвинула стул.
– Да, сэр. Я тотчас же доложу мистеру Джоунсу. Она встала и помчалась к внутренней двери с надписью: “Посторонним вход воспрещен”. Нельзя было сказать наверняка, в какую сторону она покачивалась более восхитительно и эффектно – то ли вперед, то ли назад. Она просунула голову в дверь и что-то тихо там сказала. Потом повернулась к нам и жестом пригласила войти.
Маленький лысеющий человек в кабинете выглядел так, словно унаследовал язву желудка от своего отца и деда как часть бизнеса. Он определенно не относился к тем людям, у которых она развивается по собственной инициативе.
– Лейтенант Дин из департамента полиции! – представился я, не моргнув глазом.
– Садитесь, садитесь, – нервно пригласил человечек. – Чем могу помочь, джентльмены?
– Мне хотелось бы посмотреть из вашего окна, – ровным голосом произнес я.
Он вылупил от удивления глаза и начал судорожно перебирать бумаги на столе.
– Вы.., вы хотите сказать, – запинаясь, проговорил он, – что вы хотите выглянуть из окна?
– У вас запрещено выглядывать из окон? – в свою очередь удивился я.
– Н-н-нет! – будто подавился он. – Пожалуйста, лейтенант! Это.., достаточно большое окно – подходите и смотрите!
– Спасибо – Я подошел к нему.
Вид из комнаты Хэкета оказался весьма эффектный. Мне удалось запомнить из внешнего вида здания ровно столько, сколько было необходимо, – то есть все, что касалось окон. У Хэкета они были алюминиевые, с поднимающимися вверх рамами, и большие смежные комнаты его личного кабинета были открыты навстречу утреннему солнцу. А для того, что мною было задумано, открытые окна имели весьма существенное значение.
Чтобы дать понять редактору, что я не такой уж сумасшедший, каким могу показаться, я начал тщательно осматривать рамы.
Наконец я обернулся.
– Я так и думал, – мрачно произнес я. – В здании термиты.
Было бы трудно определить, кто из них удивился больше – Бакстер или редактор. Бакстер нахмурился, а редактор открыл рот так, что стало видно основание его языка.
– Термиты! – горестно повторил я. – Об этом нужно непременно сообщить в департамент здравоохранения. Но, полагаю, вы знаете, мистер!..
– Джоунс, – с трудом выдавил он. – Эммануэль Джоунс!
– Мистер Джоунс, – продолжал я. – Конечно, это всего лишь обычная проверка. Иногда мы делаем это сами, а иногда докладываем в департамент здравоохранения. Спасибо, мистер Джоунс. До свидания!
Я чопорно, не спеша направился к двери и открыл ее. Потом обернулся к Эммануэлю Джоунсу, приподнял шляпу и подумал, что его язва после нашего визита моментально спровоцировала еще несколько маленьких язвочек.
Он так и остался стоять, ошарашенно глядя нам вслед. Я пропустил Бакстера вперед и закрыл дверь.
– Термиты! – сказал я блондинке, проходя через приемную.
И только когда мы снова оказались в машине, Бакстер заговорил.
– Ничего не понимаю! – Он обрел наконец дар речи.
Я ухмыльнулся.
– Термиты! – сказал я ему.
– Что?
Бакстер тупо уставился на меня. Я завел мотор и вырулил в поток движения.
– Посмотри на это вот с какой точки зрения, Джо, – сказал я. – Когда у нас будет продублированная пленка на Хэкета, как мы с ней поступим?
– Ну, мы…
– Вот именно! – сказал я. – Мы возьмем его за горло. Напугаем его так, что он сломается. Особенно когда узнает, что у меня есть пленка, которая была предназначена для того, чтобы шантажировать выдающегося члена общества. Как ты думаешь, что он сделает?
– Назовет пленку фальшивкой и выбросит тебя с тринадцатого этажа, – жизнерадостно изрек он. – Из окна!
– Вот именно! –Но когда мы заявимся к Хэкету с фальшивой пленкой, нам придется записать еще и этот разговор – точнее, его ответ. Ты согласен?
– Согласен ли я?
– Фальшивая пленка никогда не пройдет в суде как улика, – продолжал я. – Только не по делу о шантаже. Но если я сумею пришить Хэкету убийство Елены Картрайт, когда его бдительность будет усыплена делом о пленке-… – Я замолчал, потом с усмешкой заметил:
– Но у меня есть предложение. Мы могли бы снять трубку его телефона и записать все на пленку у нас в конторе. Но ты знаешь о звуках высокой частоты больше меня – подскажи мне другой способ!
Бакстер вдруг улыбнулся и хлопнул себя по коленям.
– Понял!
– Так объясни и мне! – попросил я.
– В конторе напротив завелись термиты, – сказал он. – Теперь я понимаю, что к чему. Так вот зачем ты так внимательно осматривал окна конторы Хэкета!
– Смышленый, однако, парень! – без тени удивления отметил я.
– Если одно из окон открыто, – продолжал Бакстер, – это можно сделать. Черт возьми, это можно сделать очень просто! Если в конторе через улицу окажется электретный микрофон, голос Амоса Хэкета будет звучать так, словно он кричит в мегафон!
– Я уже говорил тебе, Джо, что ты смышленый парень?
Мы вернулись в контору. Фарлей сидел около магнитофона, а Пэт – около него. На столе лежали пять катушек. Том сказал, что там записаны разговоры Хэкета.