Браун Картер. Соблазнительница

Глава 8

   — Мисс Анжела Саммерс? — переспросил портье гостиницы «Звездный свет», взглянув на меня своими водянистыми глазами. — У нее номер 617-й, а у мистера Уиллиса — соседний, 618-й. Так настояла мисс Саммерc, хотя горничная говорит, что 618-й практически пустует.
   — Черт возьми, Чарли! — восхищенно сказал я. — У вас здесь прямо театр! Кстати, ты бывал в театре?
   — Мне это и не нужно, — мечтательно проговорил Чарли, — после того как я увидел мисс Анжелу Саммерс! Этот Уиллис — счастливчик, я бы с удовольствием поменялся с ним на ночь.
   — Вряд ли ей придется по душе такая замена, — сказал я. — Ты не знаешь, они у себя?
   — Мисс Саммерс у себя, а мистер Уиллис ушел, — с, готовностью сообщил он. — Хочу предупредить вас, лейтенант, — съерничал Чарли, — что руководство неодобрительно относится к попыткам изнасилования — таково правило.
   — Как же ты тогда до сих пор здесь работаешь? — поинтересовался я. — Ты ведь как рентгеном проверяешь, что находится под платьем у всех женщин моложе сорока пяти.
   — Это хобби, лейтенант, — самодовольно ответил он. — Вроде домашнего видео.
   Несколько минут спустя я стучал в 617-й номер. Приглушенный дверью голос пригласил меня войти. Дверь была не заперта, поэтому я вошел в комнату и подумал, что напоминание Чарли о правилах поведения в гостинице было отнюдь не лишним.
   Анжела Саммерс лежала на кровати, закинув руки за голову, и смотрела в потолок. На ней была клетчатая блузка, застегнутая доверху. Блуза доходила до пояса, а ниже на ней не было ничего, кроме белых шелковых трусиков.
   Она медленно повернула голову и посмотрела на меня.
   На голове она все так же носила перевернутое птичье гнездо. Большие темные глаза смотрели на меня как на пустое место.
   — Я думала, это Рикки, — пояснила она.
   — Я выйду и подожду, пока вы оденетесь, — предложил я.
   — А зачем мне одеваться? — Она лениво оглядела себя. — Я же не голая.
   Она спустила ноги на пол, затем встала и потянулась, запрокинув руки за голову. При этом под тонкой тканью блузки ясно обрисовались ее острые груди.
   — Я бы выпила, — сказала она, неторопливо подошла к бару и взяла бутылку. — Не хотите, лейтенант?
   Как вас зовут?
   — Нет, спасибо, — ответил я. — А зовут меня Уилер.
   Она налила в стакан бурбона, вернулась к кровати и села, похлопав рукой рядом с собой.
   — Садитесь, — пригласила она. — Вы, похоже, собираетесь опять меня допрашивать.
   Я сел, стараясь не смотреть на ее безупречной формы ноги.
   — " — Ну, начинайте, — сказала она, — не стесняйтесь.
   — Кто подделал брачное свидетельство? — мягко спросил я.
   — А кто сказал, что оно подделано? — поинтересовалась она.
   — Можете верить мне на слово, — ответил я. — И не прикидывайтесь наивной.
   Она немного выпила, искоса наблюдая за мной.
   — Когда Рэй узнал, что любящая мамочка примчалась в город, — наконец произнесла она, — нам же нужно было что-то предпринять!
   — Зачем?
   — Вы что, с луны свалились? — насмешливо спросила она. — Вы же знаете, как она хотела подвести Рикки под обвинение в изнасиловании. Мы догадывались, что она выкинет нечто подобное, поэтому нам нужно было подстраховаться.
   — И кто придумал трюк со свидетельством?
   — Рэй. — Она сверкнула белозубой улыбкой. — Мерзкий Рэй!
   — Допустим, он мерзкий, — согласился я.
   — Вы прекрасно поняли, что я нарочно так сказала, — холодно заметила она. — На самом деле он самый лучший парень в мире. После Рикки.
   — Хочу надеяться, что вы не знаете Рэя так же хорошо, как его брата, — сказал я.
   — Я не понимаю вашей шутки, — вопросительно произнесла она.
   Я вытащил конверт и вручил ей. Она с интересом просмотрела фотографии.
   — Ничего себе! — выдавила она. — Далеко же мы пошли!
   — Их нашли в чемодане Марвина, — объяснил я. — Только сегодня.
   — Паршивый грязный червяк! — сказала она. — Подкрадываться к окнам со своей грязной фотокамерой! Как будто уже не существует права на частную жизнь!
   — Вы знали, что он фотографировал вас?
   — Конечно нет, — ответила она. — Что вы собираетесь с ними делать?
   — Это улика, — сказал я. — Если вы с Рикки знали о них, то у вас был серьезный мотив убить Марвина.
   — Мы не знали о них, — с жаром повторила она. — И мы не убивали Марвина. Почему вы так стараетесь повесить на нас убийство? Любящая мамочка обещала вам хороший куш или что-то другое?
   — Тут другое, — сладострастно улыбаясь, сказал я. — Если я смогу привлечь вас, эти фотографии мне подарят на память.
   Она вскочила и больно ударила меня ладонью по губам. Чтобы удержаться и не ответить ей тем же, я поднялся и прошел к бару.
   — Вы предлагали выпить, я, пожалуй, налью себе, — сказал я. — Нет ли у вас шотландского виски?
   — Вы псих! — удивилась она. — Почему вы не ударили меня?
   — Вы ошибетесь, если подумаете, что мне не хотелось этого сделать, — ответил я. — Полагаю, что мне придется довольствоваться бурбоном.
   Я налил себе и закурил.
   — Простите меня. — Интонации в ее голосе стали гораздо мягче.
   — Марвина лишили лицензии шесть месяцев назад, — рассказывал я, наблюдая за ней в зеркале бара. — Он был замечен в рэкете, сводничестве и шантаже.
   — Вы думаете, он собирался шантажировать нас этими фотографиями? — спросила она.
   — А что бы ему это дало? — сказал я. — Ведь у вас нет денег или, по крайней мере, не было до вчерашнего дня.
   — Что вы имеете в виду?
   — Вы обратились к Илоне Брент с просьбой выступать вашим адвокатом, — продолжал я. — Потом вышли, чтобы, как вы сказали, согласовать эту проблему с матерью. А когда вернулись спустя полчаса, у вас, по словам Илоны, была полная пригоршня денег.
   — Любящая мамочка смягчилась и отстегнула мне немного. — Она вдруг хихикнула.
   — Вы не виделись с матерью, — терпеливо сказал я. — Она даже не знала, что вы находитесь в гостинице.
   — Она врет, — неуверенно произнесла Анжела.
   — Вы прекрасно знаете, что нет, — сказал я, чувствуя, как мое терпение постепенно испаряется. — Номы говорили о Марвине. Ваша мать наняла его по совету вашего дяди, вы знали об этом? Хиллари сказал, что он раньше имел дело с Марвином и считает, что на него можно положиться.
   — Нет, — прошептала она. — Я не знала этого.
   Я отпил виски, затем обернулся и посмотрел ей в лицо.
   — Состояние дел таково, Анжела. Вы, возможно, успеете отметить свое восемнадцатилетие, но ваши шансы дожить до девятнадцати весьма сомнительны!
   Косвенных улик и наличия мотива преступления мне достаточно, чтобы предать вас суду, и семьдесят против тридцати, что вас признают виновной!
   Она до крови прикусила нижнюю губу.
   — Но я не убивала его! — тоскливо произнесла она.
   — Вы отпустили пару шуток в адрес Хиллари, — безразлично сказал я. — Что-то насчет того, что он общался со школьницами. Тогда я подумал, что это просто одна из ваших шуточек. Теперь я не уверен в этом. Если он хорошо знал Марвина, то что их могло связывать?
   Может, Марвин был его сводником? Почему, пробыв у него полчаса, вы вышли с пачкой денег? Или это просто мои фантазии?
   — Наверняка! — поспешно согласилась она.
   — Точно фантазии? — Несколько секунд я смотрел на нее и видел, как ее лицо медленно заливала краска. — Сколько мне повторять вам, Анжела? Перед вами маячит обвинение в убийстве. Вы так близки к нему, что можете подойти и потрогать руками.
   — Что я должна сделать? — хрипло спросила она.
   — Расскажите мне о Хиллари, — попросил я.
   Она допила стакан и протянула его мне:
   — Мне нужно еще выпить.
   Я взял ее стакан и прошел к бару. Повернувшись к ней спиной, я не торопясь налил ей бурбона.
   — Я не знаю, какие услуги Марвин ему оказывал, — бесцветным голосом вещала Анжела. — Думаю, это могло быть сводничество. Хиллари наверняка интересовался школьницами — я узнала об этом еще до отъезда в Швейцарию.
   Я протянул ей стакан и сел на другом конце кровати. Она поднесла стакан ко рту и залпом выпила.
   — Он соблазнил меня, — небрежно сказала она, — через два месяца после моего шестнадцатилетия. Может, это был своеобразный подарок ко дню рождения. Я не была совсем уж невинной, когда это произошло, но это был мой первый настоящий опыт. У вас есть закурить?
   Я взял сигареты и зажег одну для нее, а другую для себя.
   — Это стало своего рода привычкой, — продолжала она. — Я не очень возражала. Хиллари — нежный партнер. Любящая мамочка была от него без ума, еще когда был жив отец. Наверное, дядя вышвырнул ее из постели, когда завел роман со мной. А потом произошло неизбежное — она нас застукала. Может, у нее были подозрения, не знаю, но она застала нас в самый пикантный момент. Вы бы видели ее! Я думала, она сойдет с ума, так она кричала и бросалась на всех! В какой-то момент она схватила нож для колки льда и попыталась всадить ему в сердце. Ну а закончилось все Швейцарией для крошки Анжелы! — Она глубоко затянулась. — Старина Хиллари неравнодушен ко мне до сих пор.
   И мне от этого была польза — ведь любящая мамочка держит меня на коротком поводке, что касается денег, вот Хиллари и выручал меня, как прошлой ночью.
   — Действительно замечательный парень! — процедил я. — По сравнению с ним Рэй Уиллис — просто образец морали.
   — Не надо сердиться на Хиллари, лейтенант, — сказала она, надув губки. — В конце концов, он такой же, как все мужчины!
   — Я знаю не так уж много сорокалетних мужчин, которые занимаются совращением шестнадцатилетних девочек, — нахмурился я. — А вы?
   — Любой занялся бы этим, если бы представился случай, — спокойно ответила она. — Вам еще нет сорока, готова поспорить. Скорее всего, где-то между тридцатью и сорока, да?
   — Поэтому я никогда еще не связывался со старшеклассницами, — сказал я. — С тех пор, как закончил школу.
   — А как насчет выпускниц? — вкрадчиво спросила она. — Если бы вам представилась возможность?
   — Послушайте, — оборвал я ее, — давайте не…
   Она лениво засмеялась:
   — В чем дело, цыпленочек?
   Я увидел, как ее пальцы одну за другой расстегивали пуговицы на блузке, и, повинуясь рефлексу, вскочил на ноги. Она встала одновременно со мной, высвободив плечи и позволив блузке упасть к ее ногам.
   Под блузкой не было лифчика, и, когда Анжела глубоко вздохнула, ее упругие груди медленно приподнялись.
   — Вы нервничаете? — поинтересовалась она. — Извините, я хотела другого.
   Она схватила мою правую руку и крепко прижала к своей левой груди.
   — Что-нибудь не так, лейтенант? — Она не отводила глаз от моего лица. — Может, вы привыкли по-другому? Давайте я опять надену блузку, а вы, если хотите, можете сорвать ее.
   — Не затрудняйте себя попытками соблазнить меня, — холодно сказал я, отнимая руку. — Я не Хиллари!
   Ее глаза, все еще пристально смотревшие на меня, погасли.
   — Я должна была сразу понять, что уже поздно, — злобно проговорила она. — Неужели любящая мамочка обошла меня?
   Внезапно дверь открылась, и в комнату вошел Рикки Уиллис.
   — Эй, Анжи, я… — Он вдруг остановился.
   Я увидел, как ее глаза блеснули, и в тот же момент она наотмашь ударила меня по лицу.
   — Оставь меня, грязный маньяк! — истерически закричала она. — Не прикасайся ко мне!
   Она подбежала к Рикки и упала ему на грудь, сотрясаясь в конвульсиях.
   — Спаси меня от него, любимый! — простонала она. — Не позволяй ему трогать меня! Он — маньяк, он сорвал с меня одежду и все время рассказывал, что он сделает, когда кончит! Я думала, ты никогда не придешь, милый!
   С потемневшим лицом Рикки Уиллис пристально смотрел на меня.
   — Ах ты мразь! — густым голосом произнес он. — Грязный, вонючий коп! Все они одинаковы!
   Он резко оттолкнул от себя Анжелу, и она, не устояв на ногах, с пола со злорадством наблюдала за мной.
   — Дай ему, Рик! — шепотом просила она. — Дай ему хорошенько!
   Он медленно пошел на меня. Его руки были опущены, кулаки сжимались и разжимались. Сказать, что он походил на гориллу, значило бы оскорбить эволюцию.
   — Я выпущу тебе кишки, грязный, вонючий коп! — прорычал он. — Я покажу тебе, как лапать мою девушку своими мерзкими руками! Думаешь, если у тебя есть этот идиотский оловянный значок, каждая должна улыбаться и выполнять твои грязные желания?
   — Ты неверно ведешь диалог, Рикки, — сказал я. — В нем нет логики, а твой словарный запас крайне ограничен. Я ничего такого не слышал даже в современных пьесах. Кроме того, мне твоя Анжела не нужна.
   Она сама тут вешалась ко мне на шею. Может, хотела восстановить форму к твоему возвращению.
   — Не пытайся выкрутиться! — отрезал он. — Ты сейчас получишь хорошенько!
   Он уже был от меня на расстоянии удара, и его намерения были предельно ясны, у меня же отнюдь не было желания получить удар в нос. Я вытащил из кобуры свой тридцать восьмой и направил ему в живот.
   — Только ударь этого грязного, паршивого копа, и ты получишь грязный, паршивый кусок свинца прямо в свой живот!
   Он остановился и несколько секунд, моргая, смотрел на меня.
   — Ты этого не сделаешь, — с надеждой сказал он, — при Анжи.
   — Можешь проверить, — мягко сказал я и коснулся дулом его живота.
   — Он шутит., Рикки! — выкрикнула Анжела. — Он только пугает тебя. Дай ему!
   Рикки медленно облизал губы.
   — Он не шутит! — произнес он уныло. — Я сразу вижу, когда парень шутит, а когда нет. — Он повернул голову и посмотрел на нее. — Прости, дорогая, но тут ничего не поделаешь, поняла?
   — Трус! — презрительно сказала она. — Хорек!
   — У тебя же должны быть мозги под всей этой шевелюрой, Рикки, — сказал я. — Хотя бы их зачатки. Что было на ней, когда ты уходил?
   — А? — Он тупо уставился на меня.
   — На Анжеле, ты, придурок, — кратко сказал я. — Какая на ней была одежда, когда ты уходил?
   — Рубашка. — Он медленно повернул голову, пока не увидел Анжелу, все еще сидящую на полу. Он почесал голову, обдумывая. — И трусы, которые сейчас на ней.
   — Если я тот человек, который сорвал с нее всю одежду, пока тебя не было, — осторожно напомнил я, — значит, я мог порвать только рубашку, так как трусов никто не трогал.
   — Да, — нехотя согласился он.
   Я указал на блузку, лежащую на полу:
   — Вот она, малыш Рикки. Посмотри хорошенько.
   Если на ней не хватает хотя бы одной пуговицы, то можешь взять пистолет и дать мне им по голове.
   — Не слушай его, милый, — прошипела Анжела. — Он просто пытается выкрутиться.
   Рикки наклонился и, осторожно подняв блузку, внимательно осмотрел ее, проверяя одну за другой все пуговицы. Когда осмотр был закончен, он бросил блузку на кровать и на негнущихся ногах пошел к бару; его рука нашарила бутылку бурбона.
   Анжела быстро вскочила на ноги и, прижавшись сзади, обвила его руками.
   — Не верь ему, милый, — мягко попросила она.
   Он высвободился и повернулся к ней лицом, держа бутылку в руке.
   — Если бы я не знал тебя, малышка, — тихо сказал он, — я бы подумал, что ты это сделала, чтобы я получил пулю от лейтенанта.
   — Рикки! — Она широко раскрыла глаза, прижав к губам тыльную сторону ладони. — Неужели ты думаешь, что я все подстроила?
   — Я не уверен, малышка, — сказал он ничего не выражающим голосом. — Мне надо подумать.
   Небрежным жестом он положил ладонь ей на лицо, затем сжал его пальцами и потянул на себя. Это движение походило на подготовку к подаче мяча в бейсболе.
   Потом он оттолкнул ее от себя, в самый последний момент разжав пальцы.
   По этой сцене можно было изучать феномен контролируемой ярости. Анжела пролетела почти через всю комнату, с громким стуком ударившись спиной о противоположную стену. Она рухнула на пол и лежала там, тихо хныча и отчаянно пытаясь набрать в легкие воздуха.
   — Не мешай мне, куколка, — мягко сказал Рикки. — Ты все время крутишься вокруг и мешаешь мне думать.
   Я хотел помочь ей, но Рикки схватил мою руку.
   — Она в порядке, лейтенант, — сказал он. — Не смотрите, что у нее кожа тонкая. И она это заслужила.
   — Как скажешь, Рикки, — вежливо согласился я, поворачиваясь к нему и выражением лица давая понять, что солидарен с ним относительно женских проблем.
   Одновременно я приподнялся на носках, перенеся весь свой вес на правый кулак, который он все еще держал в своей руке. Я использовал эту руку как поршень, дважды быстро ударив его под ложечку. После третьего удара он кулем повис на мне.
   Мне осталось слегка ткнуть его в плечо, чтобы он отлип от меня и рухнул на кушетку.
   — Ты это заслужил, малыш Рикки, — зачем-то сказал я.
   К тому времени Анжеле удалось встать на четвереньки.
   Я подошел к ней, взял за плечи и помог добраться до ванной. Когда мы оказались внутри, она резко замотала головой и жестами показала мне, чтобы я убирался.
   Я не стал возражать, вернулся в комнату и налил себе еще немного бурбона, размышляя о том, что, возможно, это не такой уж плохой напиток, если к нему привыкнуть. Рикки все еще лежал на кушетке. Через две или три минуты, показавшиеся мне вечностью, в комнату вернулась Анжела, выглядевшая чуть получше.
   Она открыла платяной шкаф, вытащила оттуда свитер и черные нейлоновые брюки и натянула одежду на себя.
   — Скажите, что мне с ним делать, лейтенант? — сдавленно спросила она. — Я провела целый год в швейцарской школе, а что толку? Я понятия не имею, как действовать в подобной ситуации!
   — Даже более искушенные дамы могли бы растеряться, — вежливо успокоил я ее. — Мне подождать, пока он придет в себя?
   — Я думаю, вам лучше уйти, — ответила она. — Но спасибо за предложение.
   — Только один вопрос — и я уйду! Где вы были вчера вечером, раз вас не было в Неваде?
   — У Рэя в клубе, — устало сказала она. — Посидели, выпили бутылку, обговорили детали нашего бракосочетания, а Рэй тем временем изготовил свидетельство.
   Я подошел к двери, открыл ее, потом взглянул на Анжелу:
   — Вы уверены, что справитесь с ним, когда он очухается?
   — Конечно, — раздраженно кивнула она. — Наконец-то я хоть чему-то толковому научилась. Может, мне и не придется ходить в колледж, но курс в школе Т.У. я прошла. Т.У. — значит Тяжелые Удары.
   — Конечно, — с сочувствием сказал я. — И, по выражению Рикки, вы это заслужили!

Глава 9

   Я постучал в дверь номера люкс двумя этажами выше и попал в совершенно иной мир. Двери открыл Хиллари Саммерс и посмотрел на меня с легким удивлением.
   — Лейтенант Уилер, не так ли? — спросил он приятным голосом.
   — Совершенно верно, — ответил я. — Я хочу поговорить с вами, мистер Саммерс.
   — Конечно. — Он распахнул дверь. — Входите.
   Мы устроились в гостиной друг напротив друга. Я отметил про себя, что Хиллари слишком усердно пытался выглядеть спокойным.
   — Чем могу быть полезен, лейтенант?
   — Мне хотелось бы услышать от вас о Марвине, — начал я.
   — Не думаю, что смогу сообщить что-либо существенное. — Он с сожалением покачал головой. — Я плохо знал этого человека.
   — Но ведь это вы посоветовали своей невестке нанять его? — напомнил я.
   — Это правда, — быстро согласился он. — Я поручал ему кое-какие мелкие дела, и он меня ни разу не подвел, поэтому, когда Лин подумала о частном детективе, я предложил Марвина. Вот и все.
   — Вы знали, что полгода назад у него отобрали лицензию?
   — Нет, не знал!
   — Он был замешан в разные темные дела — рэкет, сводничество и прочее, — добавил я.
   Хиллари пожал плечами:
   — Я не имел об этом ни малейшего представления.
   Я бы и не подумал рекомендовать его Лин, если бы знал.
   Я закурил сигарету, наблюдая, как он своими длинными чувствительными пальцами беззвучно барабанит по колену.
   — Анжела Саммерс заходила к вам вчера вечером? — резко сменил я тему.
   — Почему вы спрашиваете?
   — Она сказала Рикки Уиллису и мисс Брент, что идет к матери, а сама направилась сюда.
   Каким-то мальчишеским жестом он откинул со лба темно-пепельные волосы.
   — Ну да, она заскочила ко мне на несколько минут. Ей хотелось перебраться из той убогой гостиницы сюда. Она попросила меня помочь с оформлением бумаг. Я сразу же вызвал администратора и уладил это дело.
   — И еще дали ей денег?
   — В конце концов, — он не очень весело улыбнулся, — она моя племянница.
   Я достал из внутреннего кармана конверт с фотографиями и вручил ему.
   — Мы нашли это среди вещей Марвина, — сказал я.
   Он вынул фотографии из конверта и внимательно разглядел каждую.
   — Какая гадость! — проворчал он, бледнея. — Почему вы их еще не уничтожили?
   — Это — улики, — сказал я. — Может быть, именно из-за этих фотографий и убили Марвина.
   — Но не думаете же вы, что Анжела имеет какое-то отношение к убийству? — горячо воскликнул он. — Уиллис — возможно. Но не Анжела!
   — Пока у меня на примете несколько подозреваемых, — заметил я. — И вы тоже в их числе, мистер Саммерс.
   — Что?
   — Я узнал от мисс Брент, что вы в тот день обедали в номере миссис Саммерс. Так?
   — Да.
   — Вы ушли около четверти десятого?
   — Помню, было больше девяти, ну и что?
   — Что вы делали после этого?
   — Я вернулся к себе и лег спать.
   — Думаю, вы не назовете персоны, которая могла бы подтвердить ваш рассказ?
   — Это не смешно, лейтенант! — протянул он.
   — Значит, у вас нет алиби на момент убийства?
   — А вы считаете, что оно мне нужно? — спросил он недоверчиво.
   — Да, — просто ответил я.
   Он поднялся и заметался по комнате, засунув руки в карманы превосходного костюма из чесучи.
   — Это нелепо! — наконец сказал он. — Я не позволю втянуть меня в эту историю. Если вы хотите продолжать допрос, то я настаиваю на присутствии на нем мисс Брент в качестве моего адвоката.
   — Я не возражаю, — сказал я. — Но вряд ли вы захотите, чтобы она услышала о ваших близких отношениях с Анжелой.
   Он остановился как вкопанный и повернулся, глядя на меня дикими глазами.
   — Что вы имеете в виду? — прошептал он.
   — Она только что сама рассказала мне обо всем, — бесстрастно ответил я. — Вы соблазнили ее сразу по достижении девушкой шестнадцатилетия, а позже миссис Саммерс узнала о вашей связи и отправила Анжелу в Швейцарию.
   Он упал на стул и закрыл лицо руками.
   — Она сама предложила мне себя! — пробормотал он.
   — Все и так достаточно плохо, — презрительно сказал я. — Не ухудшайте ситуацию еще больше!
   — Мне нужно выпить, — хрипло произнес он. — Извините меня.
   Он встал, прошел к небольшому бару в углу комнаты и открыл его, продемонстрировав содержимое — с полдюжины бутылок.
   — Как вы познакомились с Марвином? — спросил я. — Он поставлял вам девочек из школ?
   — Вы не сможете это доказать, — вяло сказал он.
   — Возможно, — согласился я. — Но я могу попробовать.
   Он залпом выпил и снова наполнил стакан.
   — Зачем Марвину понадобились эти фотографии? — продолжал я. — Рассуждая логично, здесь возможна только одна причина — шантаж. Но кого он мог шантажировать? Не Анжелу с Рикки Уиллисом — у них не было денег! Не миссис Саммерс — она не дала бы за них ни цента; более того, фотографии помогли бы ей уличить Рикки в изнасиловании. Поэтому остаетесь вы!
   Он снова выпил и посмотрел на меня с бессильной ненавистью.
   — Вы не в своем уме! — проревел он.
   — А у вас нет алиби на момент убийства Марвина, — парировал я. — Если вы ездили в мотель или в другое место для встречи с ним, то наверняка кто-то вас видел. И я найду свидетелей, мистер Саммерс.
   Я встал и направился к двери.
   — А когда я найду их, — добавил я, — я предъявлю вам обвинение в убийстве первой степени, и вы закончите свои дни в газовой камере.
   — Убирайтесь! — хрипло крикнул он. — Вы слышите? Убирайтесь!
   — Ухожу, — спокойно ответил я. — Если вы не боитесь газовой камеры, мистер Саммерс, подумайте, какую сенсацию произведут показания Анжелы в суде о вашей интимной связи с нею. Вам гарантированы лучшие места на первых полосах всех газет.
   Я вышел в коридор, мягко закрыв за собой дверь, и услышал, как внутри зазвонил телефон. Я прошел по коридору до следующей двери и постучал в нее, начиная испытывать сочувствие к коммивояжерам.
   Открыла крашеная блондинка в фартучке горничной и надменно оглядела меня, словно я не соответствовал ее представлениям о том, кто может постучаться к миллиардерше.
   — Я бы хотел увидеть миссис Саммерс, — проговорил я.
   — Простите. — Она повернула ко мне свой острый нос. — Миссис Саммерс отдыхает и не желает, чтобы ее беспокоили.
   — Как и все мы, — с сожалением вздохнул я. — Я лейтенант Уилер из офиса шерифа. Думаю, она не откажется поговорить со мной.
   Горничная свирепо посмотрела на меня и неохотно сказала:
   — Я спрошу.
   Дверь резко закрылась перед моим носом.
   Я чувствовал себя торговым агентом, безуспешно пытающимся продать пылесос. Я посмотрел на часы: было начало шестого. Мой рабочий день затянулся, а от того сандвича, что я съел во время ленча, остались только воспоминания.
   Дверь опять открылась, явив сияющую горничную.
   — Миссис Саммерс просила вас подождать в гостиной, — кротко сказала она.
   Я прошел за ней. Она указала мне на стул с жесткой спинкой.
   — Ах вы проказница! — развеселился я и, проходя мимо нее, шлепнул по основанию спины.
   — Вы — животное! — негодующе закричала она.
   — Как вам с вашими отменными данными удалось ни разу не выйти замуж? — поинтересовался я, устраиваясь не на стуле, а на изящной кушетке.