ТРУП НЕ МОЖЕТ БОЛЬШЕ ЖДАТЬ
КАРТЕР БРАУН
Глава 1
– О-ля-ля! – послышался восторженный возглас. –Виват, Мевис Зейдлиц!
Я одернула юбку, опоздав всего секунд на пять, и уставилась на него.
– Послушайте, вы! – холодно сказала я. – Если у девушки расстегнулась подвязка, то это еще не причина…
Затем я его узнала, и у меня возникло ощущение, будто мои коленки сразу же ослабели. Такое ощущение обычно служило для меня сигналом: сейчас или никогда… На сей раз это было условным рефлексом.
– Вы… – слабым голосом сказала я. – Рафаэль Вега! Он счастливо улыбнулся.
– Рафаэль Вега – Черная смерть к вашим услугам! Ваши ноги, чикита.., о, они так же прекрасны, как и тогда, когда вы отдыхали в нашей стране. Собственно, как и вы вся! Я восхищен! Эти золотые волосы, голубые глаза, полные нежного обаяния, страстные полные губы, эта прекрасная шея, эти…
– Конечная остановка – вам пора выходить! – сказала я. – Что вы здесь делаете? У нас занимаются только делами. – Я подчеркнула последнее слово.
– А я и пришел по делу, Мевис, – вежливо сказал он. – Но когда боги благосклонны ко мне и позволяют взглянуть на такие изумительные ноги, я сразу же забываю о трупе, что лежит у меня в багажнике.
– Не говорите мне сейчас о делах! – сказала я твердо. – Как партнер в частном детективном бюро "Рио инвестигейшн" я не располагаю временем. – Мой голос постепенно опустился до шепота, и я уставилась в темные очки, прикрывающие его глаза. – То есть.., как это – труп в багажнике?
Рафаэль мягко улыбнулся, и я сразу же поняла, что нейлоновая блузка – плохая защита от человека в темных очках. Я хочу сказать, что ему даже не надо делать вид, что он смотрит в другую сторону.
– Может быть, об этой пустяковой проблеме мне следует поговорить с Джонни? – сказал он.
– Джонни будет после пяти. – Я взглянула на часы. – Сейчас только без четверти два, и если вы думаете, что…
– Труп не может столько ждать! – прервал меня Рафаэль. – Надеюсь, вы мне поможете, чикита? Ведь вы хорошо знаете Лос-Анджелес?
– Конечно, знаю, – сказала я. – Я живу здесь уже четыре года, и весь первый год пыталась стать киноактрисой. В те времена я истоптала весь Лос-Анджелес!
– Зачем?
– Все эти проклятые таланты очень быстро бегают! – с горечью сказала я. – Но мне все равно ничего не удалось добиться!
– Если вы знаете Лос-Анджелес так хорошо, то вы действительно можете мне помочь, Мевис, – сказал он удовлетворенно. – Нам надо спокойно все обсудить там, где нас никто не побеспокоит.
Мне бы немного подумать и сразу же сказать "Нет!", вспомнив, что за человек Рафаэль Вега. Ты можешь сесть в его автомобиль прекрасной невинной девушкой, но стоит тебе проехать три квартала – и садись писать мемуары, по меньшей мере, в двух томах! Я взглянула на него еще раз, и мои коленки снова ослабели.
Рафаэль – высокий мужчина, может быть, он слегка толстоват, но ему это идет. У него светлые волосы, почти белые, а какого цвета его глаза, неизвестно – он никогда не снимает темных очков. В своей стране он начальник тайной полиции, и его называют там Черной смертью. Это из-за темных очков и мрачной философии: он верит, что самое короткое расстояние между двумя точками – это пуля. Выйди с ним погулять в лунную ночь – и он будет одновременно Джекилом и Хайдом! Поверьте, все, что ваша мама говорила вам когда-нибудь о мужчинах с пухлой нижней губой, – все целиком относится к Рафаэлю! Прежде чем вы успеете успокоиться, будет уже поздно, вы будете помнить только звуки ча-ча-ча или какого-нибудь другого известного танца.
– Мы можем поговорить в кабинете Джонни, – с сомнением сказала я. – Только вы уверены, что пришли по делу?
– Срочной необходимости, Мевис.
– Что ж, хорошо. – Я провела его в кабинет. – Но только одно неверное движение – и пеняйте на себя. Я эксперт по защите без оружия, помните?
– Помню, – сказал он. – Вам бы следовало быть одной из первых, а, чикита?
– Первых чего?
– Битников. – Он с удовольствием улыбнулся. – Видите ли, я слежу за поздними американскими традициями. Я изучал битников. Ведь это происходит от слова "бить", когда любовники испытывают наслаждение, сражаясь на кулачках? Правильно?
– Нет! – сказала я и быстро добавила:
– Это.., впрочем, какое это может иметь значение? Садитесь вот сюда, – и я указала на одно из кресел для посетителей, – и говорите, в чем дело?
Рафаэль уселся и поглядел на меня.
– С тех пор как вы отдыхали в нашей стране, многое переменилось, – сказал он. – У нас новый президент.
Я ему посочувствовала.
– О, как жаль, – сказала я. – Ваша революция – и вы сейчас без работы? Что ж, мне очень жаль, но сейчас нам пока никто не требуется. Я могу, правда, поговорить с Джонни.
– Чикита! – сказал он ледяным тоном. – Вы прекрасны, как всегда, но не даете и слова сказать. Слушайте!
– Вы не имеете права так со мной разговаривать! – сказала я. – Кого вы в конце концов из себя все время корчите?
– Может быть, клиента, – сердито сказал он. – Клиента, который платит.
– О! – прошептала я, – Тогда, конечно, совсем другое дело.
– Я все еще начальник тайной полиции, – продолжал он. – И нахожусь здесь по деликатному поручению.
– Никаких деликатных поручений, – сказала я. – Вам придется найти себе какую-нибудь другую блондинку, которой нравятся гитары при луне и всякая прочая ерунда. Мне все это неинтересно! Рафаэль медленно покачал головой.
– Я не покупаю девиц в гарем президента, – уныло сказал он. – У него нет гарема, Мевис. Он стар и толст. И получает удовлетворение от того, что вешает экс-генералов за ноги, а не за шею.
– Простите, – пробормотала я. – Но когда вы заговорили о деликатном поручении, я подумала…
– Я знаю, – Он глубоко вздохнул. – И в Калифорнии такой теплый климат. У нашего нового президента есть сын по имени Артуро, но его больше знают под именем "Баснословный".
– Почему Баснословный?
– У него баснословный аппетит на две вещи в жизни, – объяснил Рафаэль. – На женщин и на деньги. Он не зарабатывает деньги, и он их не копит – он их просто тратит. Но деньги тратит он баснословно – и баснословные женщины очень и очень любят такие баснословные траты.
– Хорошее имя Артуро, – весело сказала я. – Может быть, вы меня сможете представить ему? Вы же знаете, я всегда любила эти гитары и прогулки в лунные ночи! У меня самой такой латиноамериканский темперамент. Румба, самба, ча-ча-ча… Вы только скажите, и я спляшу что угодно!
Рафаэль вовсе не обратил на мой намек никакого внимания.
– Народ моей страны очень любит Артуро, – сказал он. – Для них он фигура романтическая, но для меня он просто слюнтяй! К сожалению, он богатый и влиятельный слюнтяй, так что мне придется о нем позаботиться!
– Вы имеете в виду его убийство?
– Нет, дура! – сказал он сквозь стиснутые зубы. – Моя работа как раз состоит в том, чтобы никто не смог доставить себе такое удовольствие. Новому президенту нужны деньги, экс-президент все, что только мог, унес с собой в Бразилию. Это кризис, вы понимаете? Президент должен занять денег, но очень осмотрительно, потому что в народе возникнут волнения, если это станет известно. Вот почему Артуро сейчас здесь: отец послал его с поручением совершить частную сделку получить ссуду у какого-нибудь финансиста в Лос-Анджелесе.
– Рафаэль, – мягко сказала я, – Мне очень жаль, но у "Рио инвестигейшн" просто нет таких денег.
– Мевис! – сказал он с восхищением, – Я всегда говорил, что вы не глупая, а просто непонятливая. Я ошибался, должен признать это! Я пришел сюда не за деньгами. Даже "Рио инвестигейшн" не смогла бы выложить десять миллионов долларов на стол. Я здесь потому, что моя работа – охранять Артуро, а даже перед нашим отъездом уже ходили слухи о каком-то заговоре. Я ободряюще улыбнулась.
– Почему вы не сказали мне об этом сразу? Вам никого не найти лучше меня, Рафаэль! Для вас мы будем охранять его и днем и ночью! Только ради вас я не Отойду от Артуро ни на шаг, пока он здесь. Только ради вас мне придется принять от него бриллианты, автомобили и яхты, которые он захочет мне подарить, и…
Рафаэль подскочил на стуле. Его кулак ударил по столу, и от сотрясения застежка моего лифчика едва не расстегнулась.
– Я сам присмотрю за Артуро! – прорычал он. – Мне не нужна помощь! Вы знаете, Мевис, я человек скромный. Но это чистая правда, когда я говорю, что я человек исключительного ума и рассудка, стреляю без промаха, а моя исключительная сила равна быстроте моего ума! Мне не надо помощников, чтобы охранять Артуро!
– Ну, хорошо, хорошо, – сказала я, поправляя бретельку. – Тогда какая же помощь вам нужна?
– Прошлой ночью, – сказал Рафаэль, закуривая черную сигару, – а еще точнее, сегодня утром, Артуро разбудил меня. Он услышал, что в нижнем этаже дома, который мы сняли на Биверли-Хиллз, кто-то ходит. Он послал меня узнать, в чем дело.
– Что-то случилось?
– Он был прав. Там действительно был человек, по всей видимости, какой-то заговорщик.
– Вы его поймали?
Он выпустил в потолок струю черного дыма и попытался обрести скромный вид.
– К чему этот вопрос? – сказал он. – Меня называют "Черная смерть". Вы не забыли?
– Но если вы его поймали, то что вам нужно? – спросила я.
– Мне уже как-то приходилось сталкиваться с вашей полицией раньше, – неторопливо проговорил он. – Работает она быстро и честно, на совесть. Но они так глупо настаивают на формальностях. Они требуют объяснений, утверждений, протоколов, ведут расследование. И пишут обо всем в газетах, что в данном деле совсем нежелательно.
Я безнадежно покачала головой.
– Чуть потише! Я опять не понимаю, о чем вы говорите.
– Но в этом и заключается главная моя трудность, – честно признался он. – Вы помогаете мне избавиться от тела, Мевис, а я плачу вам двойной гонорар. Вы знаете Лос-Анджелес, вы можете показать мне место, где все будет тихо и спокойно и никто ничего не узнает.
– Вы лучше пошлите за гадалкой, – сказала я. – Я все еще ничего не понимаю.
– Я не могу пойти в полицию, – прорычал он. – Это вам понятно? В таком случае, что еще мне остается делать? Я не могу оставить его у себя, я не могу продать его, я не могу даже плюнуть на это дело. Значит, мне надо избавиться от него.., с вашей помощью!
– Избавиться от чего? – заорала я.
– От тела, дура! – заорал он в ответ.
– Тела? – Слова застряли у меня в горле. – То есть трупа? Вы хотите сказать, что убили его?
– Ну конечно! Это был великолепный выстрел. В голосе его звучала гордость.
– Света почти не было, и он находился в пятидесяти ярдах, когда я выстрелил.., по меньшей мере, в сорока шагах… Моя рука не потеряла своей твердости.
Я поставила оба локтя на стол и закрыла лицо руками.
– Вы.., просто убили этого человека? – спросила я дрожащим голосом.
– Заговорщика, – ответил он.
– И вы думаете, у меня не хватает шариков в голове?
– Шариков? Кто знает?
– Разрешите мне рассказать вам одну вещь, сеньор Вега, – с горячностью сказала я. – В местечке Корона есть одно очень приятное заведение для женщин. Если я помогу вам избавиться от этого трупа, то проведу там всю оставшуюся жизнь! По сравнению с этим местом даже комната уличного бродяги и та кажется дворцом.
– Вы хотите сказать, что не поможете мне? – с искренним изумлением спросил он.
– Совершенно верно, – ответила я. – И вы ничего не сможете сделать, чтобы я переменила свое решение!
Надо же было открывать свой большой рот! Через две секунды он уже держал меня в своих объятиях, перегнувшись через стол. Любая стенографистка скажет вам, что в таком положении невозможно спорить.
С поцелуем Рафаэля у меня возникло чувство, будто я только что начала свое выступление на олимпийских играх.
Прозвучал сигнал – и я понеслась по полю с бейсбольным мячом. Я успела обежать два круга и пойти на третий, когда он внезапно меня отпустил. Я просто свалилась на поверхность стола и так и осталась лежать, глядя на него. У меня не было сил двинуться, перед глазами клубился туман.
– Чикита! – сказал он страстно. – Слышишь ли ты эту прекрасную музыку, когда мы вместе?
– Небесные скрипки? – выдохнула я.
– Ты не смеешь покинуть меня в трудный час, – прошептал он. – Ты мне поможешь, да?
– Да, – прошептала я в ответ.
Наверно, разум оставил меня и отправился в какое-то другое место, в изгнание.
– 0-ля-ля! – Он потер руки. – Тогда надо отправляться немедленно. Утро и полдень были жаркими, да к тому же повышенная влажность.
– При чем здесь погода? – спросила я, пытаясь подняться со стола и одновременно одернуть юбку.
– В багажнике моего автомобиля лежат труп и лопата, которую мне пришлось одолжить, – просто ответил Рафаэль. – Сейчас мой автомобиль стоит недалеко отсюда на самом солнцепеке!
Еще тогда у меня внизу живота возникло странное ощущение… Я знала, что ни к чему хорошему все это не приведет.
Я одернула юбку, опоздав всего секунд на пять, и уставилась на него.
– Послушайте, вы! – холодно сказала я. – Если у девушки расстегнулась подвязка, то это еще не причина…
Затем я его узнала, и у меня возникло ощущение, будто мои коленки сразу же ослабели. Такое ощущение обычно служило для меня сигналом: сейчас или никогда… На сей раз это было условным рефлексом.
– Вы… – слабым голосом сказала я. – Рафаэль Вега! Он счастливо улыбнулся.
– Рафаэль Вега – Черная смерть к вашим услугам! Ваши ноги, чикита.., о, они так же прекрасны, как и тогда, когда вы отдыхали в нашей стране. Собственно, как и вы вся! Я восхищен! Эти золотые волосы, голубые глаза, полные нежного обаяния, страстные полные губы, эта прекрасная шея, эти…
– Конечная остановка – вам пора выходить! – сказала я. – Что вы здесь делаете? У нас занимаются только делами. – Я подчеркнула последнее слово.
– А я и пришел по делу, Мевис, – вежливо сказал он. – Но когда боги благосклонны ко мне и позволяют взглянуть на такие изумительные ноги, я сразу же забываю о трупе, что лежит у меня в багажнике.
– Не говорите мне сейчас о делах! – сказала я твердо. – Как партнер в частном детективном бюро "Рио инвестигейшн" я не располагаю временем. – Мой голос постепенно опустился до шепота, и я уставилась в темные очки, прикрывающие его глаза. – То есть.., как это – труп в багажнике?
Рафаэль мягко улыбнулся, и я сразу же поняла, что нейлоновая блузка – плохая защита от человека в темных очках. Я хочу сказать, что ему даже не надо делать вид, что он смотрит в другую сторону.
– Может быть, об этой пустяковой проблеме мне следует поговорить с Джонни? – сказал он.
– Джонни будет после пяти. – Я взглянула на часы. – Сейчас только без четверти два, и если вы думаете, что…
– Труп не может столько ждать! – прервал меня Рафаэль. – Надеюсь, вы мне поможете, чикита? Ведь вы хорошо знаете Лос-Анджелес?
– Конечно, знаю, – сказала я. – Я живу здесь уже четыре года, и весь первый год пыталась стать киноактрисой. В те времена я истоптала весь Лос-Анджелес!
– Зачем?
– Все эти проклятые таланты очень быстро бегают! – с горечью сказала я. – Но мне все равно ничего не удалось добиться!
– Если вы знаете Лос-Анджелес так хорошо, то вы действительно можете мне помочь, Мевис, – сказал он удовлетворенно. – Нам надо спокойно все обсудить там, где нас никто не побеспокоит.
Мне бы немного подумать и сразу же сказать "Нет!", вспомнив, что за человек Рафаэль Вега. Ты можешь сесть в его автомобиль прекрасной невинной девушкой, но стоит тебе проехать три квартала – и садись писать мемуары, по меньшей мере, в двух томах! Я взглянула на него еще раз, и мои коленки снова ослабели.
Рафаэль – высокий мужчина, может быть, он слегка толстоват, но ему это идет. У него светлые волосы, почти белые, а какого цвета его глаза, неизвестно – он никогда не снимает темных очков. В своей стране он начальник тайной полиции, и его называют там Черной смертью. Это из-за темных очков и мрачной философии: он верит, что самое короткое расстояние между двумя точками – это пуля. Выйди с ним погулять в лунную ночь – и он будет одновременно Джекилом и Хайдом! Поверьте, все, что ваша мама говорила вам когда-нибудь о мужчинах с пухлой нижней губой, – все целиком относится к Рафаэлю! Прежде чем вы успеете успокоиться, будет уже поздно, вы будете помнить только звуки ча-ча-ча или какого-нибудь другого известного танца.
– Мы можем поговорить в кабинете Джонни, – с сомнением сказала я. – Только вы уверены, что пришли по делу?
– Срочной необходимости, Мевис.
– Что ж, хорошо. – Я провела его в кабинет. – Но только одно неверное движение – и пеняйте на себя. Я эксперт по защите без оружия, помните?
– Помню, – сказал он. – Вам бы следовало быть одной из первых, а, чикита?
– Первых чего?
– Битников. – Он с удовольствием улыбнулся. – Видите ли, я слежу за поздними американскими традициями. Я изучал битников. Ведь это происходит от слова "бить", когда любовники испытывают наслаждение, сражаясь на кулачках? Правильно?
– Нет! – сказала я и быстро добавила:
– Это.., впрочем, какое это может иметь значение? Садитесь вот сюда, – и я указала на одно из кресел для посетителей, – и говорите, в чем дело?
Рафаэль уселся и поглядел на меня.
– С тех пор как вы отдыхали в нашей стране, многое переменилось, – сказал он. – У нас новый президент.
Я ему посочувствовала.
– О, как жаль, – сказала я. – Ваша революция – и вы сейчас без работы? Что ж, мне очень жаль, но сейчас нам пока никто не требуется. Я могу, правда, поговорить с Джонни.
– Чикита! – сказал он ледяным тоном. – Вы прекрасны, как всегда, но не даете и слова сказать. Слушайте!
– Вы не имеете права так со мной разговаривать! – сказала я. – Кого вы в конце концов из себя все время корчите?
– Может быть, клиента, – сердито сказал он. – Клиента, который платит.
– О! – прошептала я, – Тогда, конечно, совсем другое дело.
– Я все еще начальник тайной полиции, – продолжал он. – И нахожусь здесь по деликатному поручению.
– Никаких деликатных поручений, – сказала я. – Вам придется найти себе какую-нибудь другую блондинку, которой нравятся гитары при луне и всякая прочая ерунда. Мне все это неинтересно! Рафаэль медленно покачал головой.
– Я не покупаю девиц в гарем президента, – уныло сказал он. – У него нет гарема, Мевис. Он стар и толст. И получает удовлетворение от того, что вешает экс-генералов за ноги, а не за шею.
– Простите, – пробормотала я. – Но когда вы заговорили о деликатном поручении, я подумала…
– Я знаю, – Он глубоко вздохнул. – И в Калифорнии такой теплый климат. У нашего нового президента есть сын по имени Артуро, но его больше знают под именем "Баснословный".
– Почему Баснословный?
– У него баснословный аппетит на две вещи в жизни, – объяснил Рафаэль. – На женщин и на деньги. Он не зарабатывает деньги, и он их не копит – он их просто тратит. Но деньги тратит он баснословно – и баснословные женщины очень и очень любят такие баснословные траты.
– Хорошее имя Артуро, – весело сказала я. – Может быть, вы меня сможете представить ему? Вы же знаете, я всегда любила эти гитары и прогулки в лунные ночи! У меня самой такой латиноамериканский темперамент. Румба, самба, ча-ча-ча… Вы только скажите, и я спляшу что угодно!
Рафаэль вовсе не обратил на мой намек никакого внимания.
– Народ моей страны очень любит Артуро, – сказал он. – Для них он фигура романтическая, но для меня он просто слюнтяй! К сожалению, он богатый и влиятельный слюнтяй, так что мне придется о нем позаботиться!
– Вы имеете в виду его убийство?
– Нет, дура! – сказал он сквозь стиснутые зубы. – Моя работа как раз состоит в том, чтобы никто не смог доставить себе такое удовольствие. Новому президенту нужны деньги, экс-президент все, что только мог, унес с собой в Бразилию. Это кризис, вы понимаете? Президент должен занять денег, но очень осмотрительно, потому что в народе возникнут волнения, если это станет известно. Вот почему Артуро сейчас здесь: отец послал его с поручением совершить частную сделку получить ссуду у какого-нибудь финансиста в Лос-Анджелесе.
– Рафаэль, – мягко сказала я, – Мне очень жаль, но у "Рио инвестигейшн" просто нет таких денег.
– Мевис! – сказал он с восхищением, – Я всегда говорил, что вы не глупая, а просто непонятливая. Я ошибался, должен признать это! Я пришел сюда не за деньгами. Даже "Рио инвестигейшн" не смогла бы выложить десять миллионов долларов на стол. Я здесь потому, что моя работа – охранять Артуро, а даже перед нашим отъездом уже ходили слухи о каком-то заговоре. Я ободряюще улыбнулась.
– Почему вы не сказали мне об этом сразу? Вам никого не найти лучше меня, Рафаэль! Для вас мы будем охранять его и днем и ночью! Только ради вас я не Отойду от Артуро ни на шаг, пока он здесь. Только ради вас мне придется принять от него бриллианты, автомобили и яхты, которые он захочет мне подарить, и…
Рафаэль подскочил на стуле. Его кулак ударил по столу, и от сотрясения застежка моего лифчика едва не расстегнулась.
– Я сам присмотрю за Артуро! – прорычал он. – Мне не нужна помощь! Вы знаете, Мевис, я человек скромный. Но это чистая правда, когда я говорю, что я человек исключительного ума и рассудка, стреляю без промаха, а моя исключительная сила равна быстроте моего ума! Мне не надо помощников, чтобы охранять Артуро!
– Ну, хорошо, хорошо, – сказала я, поправляя бретельку. – Тогда какая же помощь вам нужна?
– Прошлой ночью, – сказал Рафаэль, закуривая черную сигару, – а еще точнее, сегодня утром, Артуро разбудил меня. Он услышал, что в нижнем этаже дома, который мы сняли на Биверли-Хиллз, кто-то ходит. Он послал меня узнать, в чем дело.
– Что-то случилось?
– Он был прав. Там действительно был человек, по всей видимости, какой-то заговорщик.
– Вы его поймали?
Он выпустил в потолок струю черного дыма и попытался обрести скромный вид.
– К чему этот вопрос? – сказал он. – Меня называют "Черная смерть". Вы не забыли?
– Но если вы его поймали, то что вам нужно? – спросила я.
– Мне уже как-то приходилось сталкиваться с вашей полицией раньше, – неторопливо проговорил он. – Работает она быстро и честно, на совесть. Но они так глупо настаивают на формальностях. Они требуют объяснений, утверждений, протоколов, ведут расследование. И пишут обо всем в газетах, что в данном деле совсем нежелательно.
Я безнадежно покачала головой.
– Чуть потише! Я опять не понимаю, о чем вы говорите.
– Но в этом и заключается главная моя трудность, – честно признался он. – Вы помогаете мне избавиться от тела, Мевис, а я плачу вам двойной гонорар. Вы знаете Лос-Анджелес, вы можете показать мне место, где все будет тихо и спокойно и никто ничего не узнает.
– Вы лучше пошлите за гадалкой, – сказала я. – Я все еще ничего не понимаю.
– Я не могу пойти в полицию, – прорычал он. – Это вам понятно? В таком случае, что еще мне остается делать? Я не могу оставить его у себя, я не могу продать его, я не могу даже плюнуть на это дело. Значит, мне надо избавиться от него.., с вашей помощью!
– Избавиться от чего? – заорала я.
– От тела, дура! – заорал он в ответ.
– Тела? – Слова застряли у меня в горле. – То есть трупа? Вы хотите сказать, что убили его?
– Ну конечно! Это был великолепный выстрел. В голосе его звучала гордость.
– Света почти не было, и он находился в пятидесяти ярдах, когда я выстрелил.., по меньшей мере, в сорока шагах… Моя рука не потеряла своей твердости.
Я поставила оба локтя на стол и закрыла лицо руками.
– Вы.., просто убили этого человека? – спросила я дрожащим голосом.
– Заговорщика, – ответил он.
– И вы думаете, у меня не хватает шариков в голове?
– Шариков? Кто знает?
– Разрешите мне рассказать вам одну вещь, сеньор Вега, – с горячностью сказала я. – В местечке Корона есть одно очень приятное заведение для женщин. Если я помогу вам избавиться от этого трупа, то проведу там всю оставшуюся жизнь! По сравнению с этим местом даже комната уличного бродяги и та кажется дворцом.
– Вы хотите сказать, что не поможете мне? – с искренним изумлением спросил он.
– Совершенно верно, – ответила я. – И вы ничего не сможете сделать, чтобы я переменила свое решение!
Надо же было открывать свой большой рот! Через две секунды он уже держал меня в своих объятиях, перегнувшись через стол. Любая стенографистка скажет вам, что в таком положении невозможно спорить.
С поцелуем Рафаэля у меня возникло чувство, будто я только что начала свое выступление на олимпийских играх.
Прозвучал сигнал – и я понеслась по полю с бейсбольным мячом. Я успела обежать два круга и пойти на третий, когда он внезапно меня отпустил. Я просто свалилась на поверхность стола и так и осталась лежать, глядя на него. У меня не было сил двинуться, перед глазами клубился туман.
– Чикита! – сказал он страстно. – Слышишь ли ты эту прекрасную музыку, когда мы вместе?
– Небесные скрипки? – выдохнула я.
– Ты не смеешь покинуть меня в трудный час, – прошептал он. – Ты мне поможешь, да?
– Да, – прошептала я в ответ.
Наверно, разум оставил меня и отправился в какое-то другое место, в изгнание.
– 0-ля-ля! – Он потер руки. – Тогда надо отправляться немедленно. Утро и полдень были жаркими, да к тому же повышенная влажность.
– При чем здесь погода? – спросила я, пытаясь подняться со стола и одновременно одернуть юбку.
– В багажнике моего автомобиля лежат труп и лопата, которую мне пришлось одолжить, – просто ответил Рафаэль. – Сейчас мой автомобиль стоит недалеко отсюда на самом солнцепеке!
Еще тогда у меня внизу живота возникло странное ощущение… Я знала, что ни к чему хорошему все это не приведет.
Глава 2
Если бы не третий член нашей экспедиции, я, наверно, наслаждалась бы такой автомобильной поездкой. Сидеть рядом с ним было приятно, погода стояла великолепная, но он начал нервничать.
– Мевис, – угрюмо сказал он, – уже половина пятого. Прошло два часа, как мы уехали из твоей конторы, а труп все еще с нами.
– Но, – оборонялась я, – ты сам захотел послушаться моего совета.
– Остановиться на Голливудском мосту, бросить труп перед автомобилями и проехать по нему несколько раз так, чтобы все подумали, что он попал в автомобильную катастрофу? – прорычал он. – Ты имеешь в виду этот совет?
– И этот тоже, – сказала я. – Все сошло бы гладко, если бы не эти автомобили, которые все время снуют туда-сюда. Ты ведь должен признать, что это так.
– Конечно, – ответил он. – Полиция сразу увидела бы, что он погиб в автомобильной катастрофе! Пуля в голове мигом доказала бы это!
– Ну, ты просто придираешься, – обиженно сказала я. – Если тебе не нравится этот план, то почему ты не согласился на другой?
– Это с Китайским театром Громана?
– Это знаменитое место, – сказала я, – Все звезды оставляют там в мокром гипсе отпечатки своих ног для потомства.
– Потомства?
– Да, потомства. Это был великолепный план.
– Просто чтобы вспомнить его в деталях, – сказал Рафаэль Придушенным от ярости голосом. – Мы должны были остановиться у театра, и я должен был отнести труп в гипс?
– То есть найти отпечатки ног нужного размера, а потом поставить туда тело. Это было бы легко.
– Так, чтобы все, кто там бы его увидел, подумали, что это просто другой знаменитый актер, который просто не успел сойти с мокрого гипса? – Голос Рафаэля дрожал. – Санта Мария!
Он свернул направо по Солнечному бульвару. Я несколько минут просто молчала, так как, по-моему, он был чем-то сильно взбешен.
– Если мы будем ехать в этом направлении, мы приедем обратно, – сказала я в конце концов.
– Обратно в вашу контору, – подхватил он. – Я думаю, мне будет лучше заняться этим самостоятельно.
– Подожди минутку, – сказала я твердо. – Мы заключили контракт, Рафаэль, ты теперь не можешь его нарушить.
В конце концов, я не собиралась говорить Джонни, что мне не удалось заполучить клиента: он просто подумает, что я его предала. Ничто не может так вывести Джонни из себя, как потеря денег.
– У тебя возникла новая идея, Мевис? – саркастически спросил Рафаэль.
– Конечно, – сказала я. – Продолжай ехать прямо, до самых тихоокеанских пляжей.
– Я не желаю больше смотреть достопримечательности! – простонал он.
– О'кей, – сказала я. – Если вы хотите сохранить этот труп при себе – ваше дело! Вы всегда можете сказать, что это ваш сувенир из Лос-Анджелеса или что-нибудь в этом роде.
Опять наступило долгое молчание.
– Очень хорошо, – сказал он в конце концов. – Мы поедем к пляжам, и я посмотрю, каков твой новый план. Если он не лучше остальных… – На секунду он задумался. – Тихий океан там?
– Конечно, – сказала я. – Где ему еще быть?
– Буэно! – Он казался очень довольным. – Если этот новый план такой же, как и остальные, я тебя утоплю. До тихоокеанских пляжей мы добирались минут тридцать. Я сказала Рафаэлю, где остановиться, и он подъехал к нужному месту и выключил мотор. Потом он поглядел на меня.
– Что сейчас?
– Ты только оглянись вокруг, Вега, – сказала я, – и тогда заметишь кое-что. Пляж находится внизу, под шоссе, и этот его конец – пустынный!
– Да? – неохотно выдавил он.
– Вытащи труп из автомобиля и положи ею на пляж, – сказала я. – Никто этого не заметит. Затем поднимись обратно к машине, и мы уедем.
Он вновь оглянулся.
– Не могу поверить, – хмыкнул он. – Наконец-то ты сказала что-то умное. Пойдем, нам надо поторопиться.
– То есть как это "нам"? – резко спросила я.
– Если ты ошибаешься, чикита, – он зловеще улыбнулся, – и полицейское управление устроило сегодня свой ежегодный пикник на этом пляже, я хочу, чтобы ты была с нами – со мной и трупом. Это твой план, и я хочу, чтобы ты отвечала за все последствия, какими бы они ни были. – Он перегнулся через меня и открыл дверцу автомобиля, – Выбирайся!
Мне пришлось выйти. Все это не приводило меня в восторг, но, полагаю, выбора у меня не было. Об этом пикнике, о котором он говорил, я как-то раньше не подумала.
Рафаэль еще раз оглянулся, затем открыл багажник. Внутри, как он и говорил, лежало тело, но пока я его не видела, это казалось не правдоподобным. Это был труп человека лет пятидесяти, одетого в великолепно сшитый серый костюм и белую рубашку с простым коричневым, галстуком. На нем был небольшой парик, так как он был совершенно лыс. Парик съехал на одно ухо, и лысина его сверкала, как добродетель актрисы, играющей распутную женщину.
– Он вовсе не похож на заговорщика, – сказала я нервно.
– Карамба! – застонал Рафаэль. – А как, по-твоему, должен выглядеть заговорщик?
– Как ты, например, – холодно сказала я. – Почему это у него так согнуты колени?
– Как иначе я мог засунуть его в багажник? Кретинка! Возьми лопату.
Рафаэль наклонился и, чертыхаясь, вытащил тело из багажника. Потом, держа его на руках, направился к пляжу.
Я, оглядываясь, спустилась на пляж, но никого не увидела. Тогда я принялась копать яму. Рафаэль усадил тело, прислонив его спиной к небольшой песчаной дюне. Все это выглядело очень нелепо. Труп сидел, подогнув под себя ноги и сложив руки на груди, в застывшей умоляющей позе.
– Он мне напоминает телевизионного продюсера, – Я дрожала. – Что это у него с руками и коленями?
– Это называется "ригор мортис", – сказал Рафаэль. – Поторапливайся!
Я посмотрела на него, но сейчас было не до галантности. Женщина я здоровая и крепкая, поэтому яма была вырыта моментально, и Рафаэль подтащил к ней труп.
Внезапно позади нас кто-то сказал: "Эй!" – и я чуть было не выпрыгнула из трусиков.
Я медленно обернулась, хотя мне не хотелось этого делать, и увидела мужчину, от которого у меня все тело свело судорогой. Он был высокий и худой, и ему не мешало бы побриться. Борода у него была дюйма четыре, на нем были громадные очки, больше которых я никогда не видела, только ласты и плавки. Он стоял перед трупом на четвереньках и внимательно его разглядывал.
Рафаэль бросил на меня взгляд – губы его беззвучно двигались. Я была очень рада, что не расслышала, что он сказал, потому что знала, что он как-то обозвал меня, и я могла поклясться, что не чикитой. Затем он быстро сунул руку себе под мышку, и я сразу же вспомнила, что он носит там кобуру с пистолетом. Я вовсе не хотела смотреть еще на одно убийство, и быстро встала между ним и этим волосатиком.
Волосатик взглянул на нас и улыбнулся.
– Ваш друг.., с ним что-то случилось? – спросил он с сильным английским акцентом, – Что это за американская игра? – Он поднялся на ноги и тепло улыбнулся Рафаэлю. – Не вмешиваюсь, не вмешиваюсь, но мне кажется, вам не стоит оставлять его здесь. Нельзя, старина, не в его состоянии. Он не может и слова вымолвить, и он такой холодный.
– Откуда вы взялись? – мрачно спросил Рафаэль.
– Я был по другую сторону дюны, старина, – весело сказал волосатик. – Вода просто чудесная… Но вам надо как-то помочь вашему другу. – Он посмотрел на труп долгим взглядом. – Бог мой! – воскликнул он в ужасе. – Его волосы.., они выпали все сразу!
Я сильно толкнула Рафаэля в бок локтем.
– Это тропическая болезнь, – быстро сказала я. – Он подхватил ее на Гавайях, охотясь на крокодилов. Волосатик непонимающе уставился на меня.
– Но на Гавайях нет крокодилов!
– О! – я снова ему улыбнулась. – Где бы там ни были крокодилы, но заболел он на Гавайях. Рафаэль! – Я не осмелилась посмотреть в его сторону. – Может, тебе действительно отнести Джорджа в машину?
– Джорджа? – прошипел Рафаэль. Я указала пальцами в сторону трупа.
– Пер диос! – прошептал он. – И я еще сказал, что заплачу вдвойне!
Но он нагнулся, поднял тело и медленно пошел с ним к машине.
Волосатик с интересом наблюдал за ним, поэтому я решила, что мне лучше отвлечь его внимание. Я чуть приподняла юбку, обнажив середину бедра, и опять ему улыбнулась.
– Скажите, у меня не поехала петля? – спросила я его.
Он вновь опустился на четвереньки, чтобы рассмотреть все поближе – сразу можно было увидеть, что этот человек относится добросовестно к любой работе. Через полминуты он неохотно поднялся на ноги.
– Нет, – с сожалением сказал он. – По крайней мере, я не вижу.
– Ну, если вы не видите, значит, не поехала, – сказала я. – Все равно спасибо.
Я повернулась к нему спиной и быстро пошла к машине. Пока я шла, Рафаэль уже засунул труп обратно в багажник и захлопнул крышку. Мы забрались в машину и стали размышлять вслух.
– Этот парень – дурак! – сказала я ему.
– Я тоже так думаю, чикита, – сказал Рафаэль. – Счастье для него, что он псих. Иначе он был бы сейчас мертв. Здравый свидетель – это роскошь, которую мы не можем себе позволить.
Он завел мотор, и в то же самое мгновение я почувствовала чье-то дыхание на своей щеке. Я быстро повернулась, и чуть не сбила с волосатика его большие очки.
– Извините меня, – вежливо сказал он. – Мне просто хочется узнать: ваш друг всегда сидит в багажнике автомобиля?
– Ну конечно, – нервно сказала я. – Разве вы не видите, что в таком маленьком спортивном автомобиле трое – это уже толпа. Где же ему еще ехать?
Его глаза за толстыми стеклами расширились.
– Что за непонятная страна! – прошептал он. – Я нахожусь здесь всего три дня и уже успел повстречать человека, который учит индейцев ездить верхом для телевидения. Вчера я повстречал девушку, которая делает на каком-то заводе шпильки для каких-то автоматов! – Он медленно покачал головой, – А сегодня я встречаю девушку, которая просит меня посмотреть, нет ли дорожек на ее чулках, и охотника на крокодилов, у которого выпали все волосы и который путешествует в багажнике автомобиля. – Он моргнул и уставился на меня. – Интересно, знал ли Колумб, что он делает, или нет?
Рафаэль переключил скорость, и машина рванулась вперед, оставив его, все еще покачивающего головой. Первые десять минут я не произнесла ни слова, просто потому, что мне не удавалось их вставить. Но в конце концов поток испанских слов прекратился, и Рафаэль погрузился в угрюмое молчание.
– Но как я могла знать, что он будет по другую сторону дюны? – взмолилась я.
– Сейчас уже начало шестого, – сказал он. – Мы вернемся в вашу контору. Джонни Рио уже должен быть там. Может быть, он знает, что мне делать с этим трупом.
– Совсем ни к чему впутывать сюда Джонни, – сказала я. – Я уверена, что придумаю что-нибудь.
– Я тоже, Мевис, – свирепо сказал он. – Вот почему я и спешу обратно в вашу контору. Если я услышу от тебя еще хоть один план, мне придется избавляться от двух трупов, а не от одного!
Ну и пусть! После этого я не сказала ему ни слова за всю дорогу. Как будто я виновата, что этот проклятый волосатик оказался на пляже! Вот в чем беда с такими, как Рафаэль Вега. Только потому, что рядом есть женщина, он готов все свалить на нее!
Мы вернулись в контору, и Рафаэль поставил машину в гараж, находящийся в подвальном помещении. Затем мы поднялись наверх на лифте. Я открыла дверь и вошла первой. Это было ошибкой, потому что там сидел Джонни Рио, и он был в бешенстве. Я могла сразу сказать, что это так, поскольку он швырнул в меня книгой. Это была книга, в которую я записывала время встреч с клиентами, но я успела пригнуться, и книга перелетела через мою голову и попала точно в переносицу Рафаэля.
Следующие пять минут мне нельзя было даже надеяться что-нибудь объяснить, потому что девушке трудно заставить услышать себя в таком шуме. Джонни орал на меня, не слушая никаких объяснений, где это я шлялась весь день, а Рафаэль орал на Джонни по-испански, ни разу не повторяясь, насколько я знаю этот язык. Испанский прекрасен для любви, но, насколько я поняла, Рафаэль использовал его по другому назначению.
Утихомириться они никак не хотели, и я решила, что мне нет нужды стоять и слушать их. Я пошла привести себя в порядок.
Я попудрилась, подкрасила губы и поправила прическу. Ровно через двадцать минут я вернулась в кабинет.
Первое, что меня поразило, – это тишина. Они оба просто стояли и глядели на меня. У Джонни на лице было такое выражение, словно его треснули по голове мокрой рыбиной.
– Мевис, – угрюмо сказал он, – уже половина пятого. Прошло два часа, как мы уехали из твоей конторы, а труп все еще с нами.
– Но, – оборонялась я, – ты сам захотел послушаться моего совета.
– Остановиться на Голливудском мосту, бросить труп перед автомобилями и проехать по нему несколько раз так, чтобы все подумали, что он попал в автомобильную катастрофу? – прорычал он. – Ты имеешь в виду этот совет?
– И этот тоже, – сказала я. – Все сошло бы гладко, если бы не эти автомобили, которые все время снуют туда-сюда. Ты ведь должен признать, что это так.
– Конечно, – ответил он. – Полиция сразу увидела бы, что он погиб в автомобильной катастрофе! Пуля в голове мигом доказала бы это!
– Ну, ты просто придираешься, – обиженно сказала я. – Если тебе не нравится этот план, то почему ты не согласился на другой?
– Это с Китайским театром Громана?
– Это знаменитое место, – сказала я, – Все звезды оставляют там в мокром гипсе отпечатки своих ног для потомства.
– Потомства?
– Да, потомства. Это был великолепный план.
– Просто чтобы вспомнить его в деталях, – сказал Рафаэль Придушенным от ярости голосом. – Мы должны были остановиться у театра, и я должен был отнести труп в гипс?
– То есть найти отпечатки ног нужного размера, а потом поставить туда тело. Это было бы легко.
– Так, чтобы все, кто там бы его увидел, подумали, что это просто другой знаменитый актер, который просто не успел сойти с мокрого гипса? – Голос Рафаэля дрожал. – Санта Мария!
Он свернул направо по Солнечному бульвару. Я несколько минут просто молчала, так как, по-моему, он был чем-то сильно взбешен.
– Если мы будем ехать в этом направлении, мы приедем обратно, – сказала я в конце концов.
– Обратно в вашу контору, – подхватил он. – Я думаю, мне будет лучше заняться этим самостоятельно.
– Подожди минутку, – сказала я твердо. – Мы заключили контракт, Рафаэль, ты теперь не можешь его нарушить.
В конце концов, я не собиралась говорить Джонни, что мне не удалось заполучить клиента: он просто подумает, что я его предала. Ничто не может так вывести Джонни из себя, как потеря денег.
– У тебя возникла новая идея, Мевис? – саркастически спросил Рафаэль.
– Конечно, – сказала я. – Продолжай ехать прямо, до самых тихоокеанских пляжей.
– Я не желаю больше смотреть достопримечательности! – простонал он.
– О'кей, – сказала я. – Если вы хотите сохранить этот труп при себе – ваше дело! Вы всегда можете сказать, что это ваш сувенир из Лос-Анджелеса или что-нибудь в этом роде.
Опять наступило долгое молчание.
– Очень хорошо, – сказал он в конце концов. – Мы поедем к пляжам, и я посмотрю, каков твой новый план. Если он не лучше остальных… – На секунду он задумался. – Тихий океан там?
– Конечно, – сказала я. – Где ему еще быть?
– Буэно! – Он казался очень довольным. – Если этот новый план такой же, как и остальные, я тебя утоплю. До тихоокеанских пляжей мы добирались минут тридцать. Я сказала Рафаэлю, где остановиться, и он подъехал к нужному месту и выключил мотор. Потом он поглядел на меня.
– Что сейчас?
– Ты только оглянись вокруг, Вега, – сказала я, – и тогда заметишь кое-что. Пляж находится внизу, под шоссе, и этот его конец – пустынный!
– Да? – неохотно выдавил он.
– Вытащи труп из автомобиля и положи ею на пляж, – сказала я. – Никто этого не заметит. Затем поднимись обратно к машине, и мы уедем.
Он вновь оглянулся.
– Не могу поверить, – хмыкнул он. – Наконец-то ты сказала что-то умное. Пойдем, нам надо поторопиться.
– То есть как это "нам"? – резко спросила я.
– Если ты ошибаешься, чикита, – он зловеще улыбнулся, – и полицейское управление устроило сегодня свой ежегодный пикник на этом пляже, я хочу, чтобы ты была с нами – со мной и трупом. Это твой план, и я хочу, чтобы ты отвечала за все последствия, какими бы они ни были. – Он перегнулся через меня и открыл дверцу автомобиля, – Выбирайся!
Мне пришлось выйти. Все это не приводило меня в восторг, но, полагаю, выбора у меня не было. Об этом пикнике, о котором он говорил, я как-то раньше не подумала.
Рафаэль еще раз оглянулся, затем открыл багажник. Внутри, как он и говорил, лежало тело, но пока я его не видела, это казалось не правдоподобным. Это был труп человека лет пятидесяти, одетого в великолепно сшитый серый костюм и белую рубашку с простым коричневым, галстуком. На нем был небольшой парик, так как он был совершенно лыс. Парик съехал на одно ухо, и лысина его сверкала, как добродетель актрисы, играющей распутную женщину.
– Он вовсе не похож на заговорщика, – сказала я нервно.
– Карамба! – застонал Рафаэль. – А как, по-твоему, должен выглядеть заговорщик?
– Как ты, например, – холодно сказала я. – Почему это у него так согнуты колени?
– Как иначе я мог засунуть его в багажник? Кретинка! Возьми лопату.
Рафаэль наклонился и, чертыхаясь, вытащил тело из багажника. Потом, держа его на руках, направился к пляжу.
Я, оглядываясь, спустилась на пляж, но никого не увидела. Тогда я принялась копать яму. Рафаэль усадил тело, прислонив его спиной к небольшой песчаной дюне. Все это выглядело очень нелепо. Труп сидел, подогнув под себя ноги и сложив руки на груди, в застывшей умоляющей позе.
– Он мне напоминает телевизионного продюсера, – Я дрожала. – Что это у него с руками и коленями?
– Это называется "ригор мортис", – сказал Рафаэль. – Поторапливайся!
Я посмотрела на него, но сейчас было не до галантности. Женщина я здоровая и крепкая, поэтому яма была вырыта моментально, и Рафаэль подтащил к ней труп.
Внезапно позади нас кто-то сказал: "Эй!" – и я чуть было не выпрыгнула из трусиков.
Я медленно обернулась, хотя мне не хотелось этого делать, и увидела мужчину, от которого у меня все тело свело судорогой. Он был высокий и худой, и ему не мешало бы побриться. Борода у него была дюйма четыре, на нем были громадные очки, больше которых я никогда не видела, только ласты и плавки. Он стоял перед трупом на четвереньках и внимательно его разглядывал.
Рафаэль бросил на меня взгляд – губы его беззвучно двигались. Я была очень рада, что не расслышала, что он сказал, потому что знала, что он как-то обозвал меня, и я могла поклясться, что не чикитой. Затем он быстро сунул руку себе под мышку, и я сразу же вспомнила, что он носит там кобуру с пистолетом. Я вовсе не хотела смотреть еще на одно убийство, и быстро встала между ним и этим волосатиком.
Волосатик взглянул на нас и улыбнулся.
– Ваш друг.., с ним что-то случилось? – спросил он с сильным английским акцентом, – Что это за американская игра? – Он поднялся на ноги и тепло улыбнулся Рафаэлю. – Не вмешиваюсь, не вмешиваюсь, но мне кажется, вам не стоит оставлять его здесь. Нельзя, старина, не в его состоянии. Он не может и слова вымолвить, и он такой холодный.
– Откуда вы взялись? – мрачно спросил Рафаэль.
– Я был по другую сторону дюны, старина, – весело сказал волосатик. – Вода просто чудесная… Но вам надо как-то помочь вашему другу. – Он посмотрел на труп долгим взглядом. – Бог мой! – воскликнул он в ужасе. – Его волосы.., они выпали все сразу!
Я сильно толкнула Рафаэля в бок локтем.
– Это тропическая болезнь, – быстро сказала я. – Он подхватил ее на Гавайях, охотясь на крокодилов. Волосатик непонимающе уставился на меня.
– Но на Гавайях нет крокодилов!
– О! – я снова ему улыбнулась. – Где бы там ни были крокодилы, но заболел он на Гавайях. Рафаэль! – Я не осмелилась посмотреть в его сторону. – Может, тебе действительно отнести Джорджа в машину?
– Джорджа? – прошипел Рафаэль. Я указала пальцами в сторону трупа.
– Пер диос! – прошептал он. – И я еще сказал, что заплачу вдвойне!
Но он нагнулся, поднял тело и медленно пошел с ним к машине.
Волосатик с интересом наблюдал за ним, поэтому я решила, что мне лучше отвлечь его внимание. Я чуть приподняла юбку, обнажив середину бедра, и опять ему улыбнулась.
– Скажите, у меня не поехала петля? – спросила я его.
Он вновь опустился на четвереньки, чтобы рассмотреть все поближе – сразу можно было увидеть, что этот человек относится добросовестно к любой работе. Через полминуты он неохотно поднялся на ноги.
– Нет, – с сожалением сказал он. – По крайней мере, я не вижу.
– Ну, если вы не видите, значит, не поехала, – сказала я. – Все равно спасибо.
Я повернулась к нему спиной и быстро пошла к машине. Пока я шла, Рафаэль уже засунул труп обратно в багажник и захлопнул крышку. Мы забрались в машину и стали размышлять вслух.
– Этот парень – дурак! – сказала я ему.
– Я тоже так думаю, чикита, – сказал Рафаэль. – Счастье для него, что он псих. Иначе он был бы сейчас мертв. Здравый свидетель – это роскошь, которую мы не можем себе позволить.
Он завел мотор, и в то же самое мгновение я почувствовала чье-то дыхание на своей щеке. Я быстро повернулась, и чуть не сбила с волосатика его большие очки.
– Извините меня, – вежливо сказал он. – Мне просто хочется узнать: ваш друг всегда сидит в багажнике автомобиля?
– Ну конечно, – нервно сказала я. – Разве вы не видите, что в таком маленьком спортивном автомобиле трое – это уже толпа. Где же ему еще ехать?
Его глаза за толстыми стеклами расширились.
– Что за непонятная страна! – прошептал он. – Я нахожусь здесь всего три дня и уже успел повстречать человека, который учит индейцев ездить верхом для телевидения. Вчера я повстречал девушку, которая делает на каком-то заводе шпильки для каких-то автоматов! – Он медленно покачал головой, – А сегодня я встречаю девушку, которая просит меня посмотреть, нет ли дорожек на ее чулках, и охотника на крокодилов, у которого выпали все волосы и который путешествует в багажнике автомобиля. – Он моргнул и уставился на меня. – Интересно, знал ли Колумб, что он делает, или нет?
Рафаэль переключил скорость, и машина рванулась вперед, оставив его, все еще покачивающего головой. Первые десять минут я не произнесла ни слова, просто потому, что мне не удавалось их вставить. Но в конце концов поток испанских слов прекратился, и Рафаэль погрузился в угрюмое молчание.
– Но как я могла знать, что он будет по другую сторону дюны? – взмолилась я.
– Сейчас уже начало шестого, – сказал он. – Мы вернемся в вашу контору. Джонни Рио уже должен быть там. Может быть, он знает, что мне делать с этим трупом.
– Совсем ни к чему впутывать сюда Джонни, – сказала я. – Я уверена, что придумаю что-нибудь.
– Я тоже, Мевис, – свирепо сказал он. – Вот почему я и спешу обратно в вашу контору. Если я услышу от тебя еще хоть один план, мне придется избавляться от двух трупов, а не от одного!
Ну и пусть! После этого я не сказала ему ни слова за всю дорогу. Как будто я виновата, что этот проклятый волосатик оказался на пляже! Вот в чем беда с такими, как Рафаэль Вега. Только потому, что рядом есть женщина, он готов все свалить на нее!
Мы вернулись в контору, и Рафаэль поставил машину в гараж, находящийся в подвальном помещении. Затем мы поднялись наверх на лифте. Я открыла дверь и вошла первой. Это было ошибкой, потому что там сидел Джонни Рио, и он был в бешенстве. Я могла сразу сказать, что это так, поскольку он швырнул в меня книгой. Это была книга, в которую я записывала время встреч с клиентами, но я успела пригнуться, и книга перелетела через мою голову и попала точно в переносицу Рафаэля.
Следующие пять минут мне нельзя было даже надеяться что-нибудь объяснить, потому что девушке трудно заставить услышать себя в таком шуме. Джонни орал на меня, не слушая никаких объяснений, где это я шлялась весь день, а Рафаэль орал на Джонни по-испански, ни разу не повторяясь, насколько я знаю этот язык. Испанский прекрасен для любви, но, насколько я поняла, Рафаэль использовал его по другому назначению.
Утихомириться они никак не хотели, и я решила, что мне нет нужды стоять и слушать их. Я пошла привести себя в порядок.
Я попудрилась, подкрасила губы и поправила прическу. Ровно через двадцать минут я вернулась в кабинет.
Первое, что меня поразило, – это тишина. Они оба просто стояли и глядели на меня. У Джонни на лице было такое выражение, словно его треснули по голове мокрой рыбиной.