— Пожалуй, мне следует уравнять шансы. Я оставлю открытой входную дверь и запасусь парой гусеничных тракторов для защиты. К тому же у меня назначено на сегодня свидание. Он офицер, джентльмен и не любит шума. Благодарю вас. — Аннабел одарила меня обольстительной улыбкой.
   — О, терпеть не могу быть третьим. Между прочим, у меня замечательная коллекция…
   — Коллекция дамских трофеев? Могу вас уверить, что не имею желания пополнять вашу коллекцию.
   Признав себя побежденным, я поплелся в кабинет шефа…
   Я долго ждал, что он поздравит меня с тем, что я так поздно задержался сегодня на работе. Но, увы, поздравлений не последовало. Шериф лишь мельком взглянул на меня. Я решил, что его надо немного подтолкнуть к изъявлению чувств.
   — У меня сегодня большой день, сэр, — небрежно сообщил я. — И я все еще занят, все еще на работе.
   — Заняты оскорблением людей?
   — И кого именно я оскорбил?
   — К примеру, джентльмена по фамилии Корниш, — отозвался Лейверс. — Он звонил мне сегодня. Мне пришлось выслушать, что собираются сделать его адвокаты с вами, а заодно и со мной. Уилер, почему бы вам для разнообразия не вести себя повежливее?
   — Я ведь коп, шериф, — возмутился я, — а не девица на выданье!
   — Ну, ладно, — безнадежно махнул рукой Лейверс. — Что нового по делу Фарнхема? Убит он или нет?
   — Я не знаю.
   — Что значит — «не знаю»?
   — Я начинаю думать, что он был убит. Но у меня нет никаких доказательств.
   — Ну так найдите «их!
   — Хорошо, сэр, — послушно ответил я. — Этим я как раз сейчас и занимаюсь. Между прочим, вы заметили, который час?
   — Какое это имеет отношение к делу Фарнхема? — фыркнул он.
   — Неопровержимое доказательство моего усердия.
   Мне бы хотелось получить от вас на несколько дней Полника и еще кого-нибудь.
   — Зачем?
   — Установить слежку за Эдной Брайт и Мэлоуном.
   — Хорошо. — буркнул шериф. — На этот раз поверю, что вы и впрямь заняты делом. Что еще?
   — Ничего, сэр. Могу я дать задание Полнику уже завтра утром?
   — Валяйте. Вы что, хотите установить за этой парочкой круглосуточную слежку?
   — Скорее только днем. Мне интересно, каким образом Эдна выбивает деньги из должников, а Вине продает свои страховки.
   — А вы, оказывается, хитрый малый, Уилер, — усмехнулся шериф. — На всякий случай подыскиваете себе другую работенку, если вылетите вдруг из полиции? Так?
   — Видите ли, сэр, я считаю, что мы с вами связаны самыми крепкими узами, и я буду работать на вас до тех пор, пока кто-нибудь из нас не развалится на части. Правда, этого осталось недолго ждать, ибо вы трещите по всем швам.
   Я выскочил из его кабинета, не дожидаясь, пока шериф позаботится о том, чтобы придать ускорение моей персоне.
   — Куда вы торопитесь, лейтенант? — сладко улыбнулась Аннабел. — Завести одну из ваших замечательных пластинок?
   — Значит, офицер? — спросил я. — И кто же он?
   Полицейский? Вояка? Моряк? Капитан буксирной баржи?
   — Он офицер военно-воздушных сил. Летчик. Видели бы вы его медали!
   — Но помните, милая моя: в случае чего вы не сможете выскочить на всем ходу из самолета и убежать.
   Я вышел на улицу. Уже стемнело, и я поспешил в ближайший бар, где можно было бы укрыться от промозглой сырости, опустившейся вместе с темнотой.
   После пары стаканчиков я решил, что, поскольку ничего лучшего не намечается, можно продолжить расследование.
   Через полчаса я нажал кнопку звонка в квартире миссис Фарнхем. Ждать пришлось недолго. При виде меня приветливая улыбка тотчас исчезла с лица хозяйки.
   — Что мне нравится в работе полицейского, — сообщил я, — так это то, что ты всегда и всюду желанный гость. Помните песенку:
   Принес я бляху с собою в гости,
   Никто за стол меня сесть не просит.
   Да, жизнь лейтенанта полиции не сахар. Одиночество и уныние окружают стража порядка. Этим вечером я ощутил это особенно остро.
   — Почему бы вам не войти, лейтенант? — сухо осведомилась миссис Фарнхем. — Пока я не разрыдалась от жалости?
   Я проследовал за ней в гостиную. Хозяйка была в костюме из ярко-красного шелка, состоявшего из длинного жакета и обтягивающих коротких брючек. В наибольшей степени брючки обтягивали именно те части, которые большая часть женского населения стыдливо драпирует замысловатыми складками.
   — Я вижу, траур уже кончился? — спросил я.
   — Вы имеете в виду вдовью вуаль, лейтенант? — Она слегка приподняла брови. — Траур по Генри?
   — А разве вашего мужа звали Хэнк?
   — Зачем вы пришли, лейтенант? Задать мне еще несколько вопросов? Или наговорить кучу дерзостей? Или то и другое вместе?
   — Вы можете рассказать мне об Эдне Брайт? — спросил я. — Например, о ее визите к вам. Как она представилась? Как агент по сбору долгов?
   — Нет, об этом она сказала не сразу. Очевидно, у людей ее профессии не принято с ходу выкладывать цель своего визита. Сначала мисс Брайт попыталась выспросить, где можно найти Генри. Я рекомендовала ей обратиться в ближайший бар. Когда она поняла, как я отношусь к Генри, то выложила всю правду.
   — И вас это нисколько не встревожило?
   — А почему это должно было меня встревожить? — Она пожала плечами. — Генри, наверное, задолжал половине населения Соединенных Штатов. Но, признаться, эта особа немного вывела меня из себя. Я никогда не любила блондинок, вероятно потому, что Генри часто пользовался их услугами.
   — А она не предлагала вам сбить его автомобилем, а потом поделить страховку?
   — Нет. Но если бы она предложила что-то в этом духе, то я наверняка согласилась бы. Генри мне порядком надоел, думаю, вы уже смогли в этом убедиться.
   — Похоже, я кое-что начинаю понимать, — протянул я. — Так вы по-прежнему считаете, что это был самый обычный несчастный случай?
   — Насколько мне известно, так считают все, за исключением вас, лейтенант. Ради Генри не стоило себя утруждать. Слишком ничтожная личность.
   — Но он был застрахован на крупную сумму.
   Она устало вздохнула:
   — Вы опять о том же. Я вижу, мы вернулись на круги своя, лейтенант. Это что, новая техника допроса, применяемая нашей полицией? Вы начинаете со лжи и повторяете ее до тех пор, пока человек, наконец, не уступит и не согласится принять ложь за правду. Я должна и дальше слушать ваши разглагольствования?
   — Похоже, работа в рекламном бюро не пропала для вас даром, — сказал я с восхищением. — Вы с блеском обрисовали нашу популярнейшую телепередачу.
   — Если вы уже исчерпали свой запас оскорблений, то позволю напомнить — дверь за вашей спиной.
   — А я думал, вы предложите мне выпить.
   — Чтобы вы остались и придумали еще десяток оскорблений? Вы потеряли рассудок, лейтенант?
   — Да, и, похоже, свою квалификацию тоже, — с готовностью согласился я и направился к двери.
   — Лейтенант!
   — Да?
   — Страховая компания задерживает выплату премии.
   Вы, случайно, не имеете к этому отношения?
   — Может быть, у них есть какие-то идеи на этот счет, — улыбнулся я. — А вы смогли бы их сформулировать?
   — Не сомневаюсь, что это ваших рук дело. И вообще, лейтенант, вы мне очень не нравитесь.
   — А вот вы могли бы мне понравиться. Предложите мне выпить, и я потеряю голову.
   — Вы и так вполне безумны, — едко заметила миссис Фарнхем. — И пожалуйста, когда будете выходить, не хлопайте дверью, подобные выходки не лучшим образом сказываются на репутации леди.
   — Вы ошибаетесь, дражайшая леди, — возразил я, открывая дверь. — Скорее уж странная смерть супруга способна подпортить репутацию безутешной вдовы.

Глава 5

   Лоуренс Куль жил на Гренвильских холмах в доме с четырьмя ванными комнатами и гаражом на три машины. Я надеялся, что Куль поведает что-нибудь интересное о своих агентах.
   Я припарковал машину, подошел к входной двери, нажал кнопку звонка и стал ждать. В этот вечер я чувствовал себя отвратительно. Аннабел развлекается со своим дружком-летчиком, а одинокая вдовушка предпочла одиночество моему обществу. Словом, жизнь моя складывалась не лучшим образом.
   Мое существование представлялось мне огромной бесплодной пустыней с разбросанными тут и там колючими кактусами.
   Дверь широко распахнулась, и я внезапно очутился в самом центре волшебного оазиса. Я усиленно заморгал, дабы убедиться, что это не мираж. Но это был не мираж.
   Рыжеволосая особа по-прежнему стояла в дверях.
   Она была высокая и стройная, но отнюдь не тощая, какими бывают современные пигалицы. Глаз радовали приятные округлости. Ее платье начиналось примерно на шесть дюймов выше колен.
   Зеленые глаза, пухлые, чувственные губы. У нее был скучающий вид, вернее, скучающий вид у нее был только до тех пор, пока она не открыла мне дверь.
   — Да? — спросила она чуть испуганно и в то же время с интересом.
   — Я лейтенант Уилер из окружного управления полиции. Я хотел бы видеть мистера Куля.
   — Я миссис Куль, — сообщила рыжеволосая красотка. — Прошу вас, входите, лейтенант.
   Я проследовал за ней в просторный холл и нырнул под арку. Три ступеньки вели в огромную гостиную.
   Вдоль одной стены тянулся бар. Да, это местечко было бы приятно назвать своим домом. Может, Лейверс и прав. Наверное, мне следует заняться более выгодным бизнесом.
   — Что будете пить, лейтенант?
   — Пожалуйста, виски и немного содовой.
   Она направилась к бару. Я не отставал ни на шаг.
   Я мечтал, чтобы Лоуренс Куль утонул сейчас в ванне или бесследно исчез.
   Миссис Куль налила виски и протянула мне стакан.
   На столике я заметил почти полный бокал бренди. Она подхватила его и залпом осушила.
   — Я налью себе еще, — сообщила она, — чтобы составить вам компанию, лейтенант. — Миссис Куль щедро плеснула в свой стакан живительной влаги. — По какому вопросу вы хотите видеть моего мужа? — спросила она.
   — Меня интересуют два его сотрудника. Где сейчас мистер Куль? Принимает ванну?
   — Нет. Лоуренса нет дома. Может, я сумею вам помочь?
   — А вы хорошо знакомы с его бизнесом?
   Она презрительно сморщила нос.
   — Это вульгарное, отвратительное дело, и я не желаю иметь к нему никакого отношения. Я не раз говорила Лоуренсу, чтобы он бросил это занятие, но он не хочет и слушать. Дело не в том, что мы нуждаемся в деньгах. Думаю, Лоуренс вполне смог бы найти себе какое-нибудь приличное занятие. Гольф, например, или еще что-нибудь в этом роде.
   — Если ваш муж играет в гольф так же, как это делаю я, то вряд ли это занятие можно назвать приличным, — заметил я. — Похоже, вы не сможете помочь мне, миссис Куль.
   — Это как сказать, — возразила она. — И, прошу вас, давайте оставим формальности. Меня зовут Натали.
   — Эл, — представился я. — Я собирался расспросить вашего мужа об Эдне Брайт.
   — Ах, об этой ведьме! — вспыхнула Натали. — Если хотите знать, именно эта дрянь виновата в том, что Лоуренс никак не расстанется с этой дурацкой конторой.
   Это позволяет ему без помех ухлестывать за ней. Представьте только, он гоняется за этой девицей по всей конторе. Впрочем, она не особенно старается убежать, можете мне поверить.
   — ..И о Джо Уильямсе, — закончил я, терпеливо выслушав страстный монолог Натали.
   — Я уверена, что он и сегодня отправился в офис, — продолжала она, не обратив внимания на мои слова. — Но почему я, собственно, так волнуюсь из-за этой крысы? — Она прервалась, чтобы допить то, что оставалось в ее стакане. Потом наполнила его снова и неожиданно улыбнулась. — Простите, Эл. Я, вероятно, должна быть более осторожной, разговаривая с вами. Но иногда он меня так бесит, что я готова…
   — Да, я понимаю. — Я расправил плечи. — Я признаю лишь то, что не противоречит закону. За исключением одного пункта. Я свободный белый мужчина, и иногда мне хочется стать юношей двадцати одного года.
   — Да, вы слишком умны для того, чтобы быть женатым. И что это я нашла в Лоуренсе Куле? До сих пор не могу понять. Быть замужем за таким слюнтяем уже само по себе плохо, но знать при этом, что он еще и обманывает тебя с этой белесой шлюхой…
   — Ужасно, — согласился я. — И вы уверены, что его героиня — именно Эдна Брайт?
   Она выпила еще немного бренди и задумалась:
   — Я так думаю, но не уверена. Но эта дрянь — самая подходящая кандидатура. Он всегда имел слабость к блондинкам.
   — Так же, как и Генри Фарнхем… — обронил я.
   — Фарнхем? Я где-то уже слышала эту фамилию. Да, совершенно верно. Лоуренс что-то говорил сегодня за обедом, перед тем как удрать. Ах, так вы тот самый лейтенант, который расследует дело Фарнхема? Так, Эл?
   — Тот самый.
   Она торжествующе посмотрела на меня:
   — Я же чувствовала, что знаю вас.
   — Я очень рад, что вы слышали мое имя, Натали.
   Выходит, мы с вами старые друзья.
   — Конечно, — согласилась она. — Почему бы вам не налить себе еще, Эл? Терпеть не могу хлопоты по хозяйству.
   — Благодарю.
   Зазвонил телефон, и Натали отошла к другому концу бара. Я наполнил свой стакан. Крещендо в ее голосе нарастало, и наконец послышался резкий звук — Натали бросила трубку.
   — Это мой дорогой супруг! — объявила она, приблизившись ко мне. — Видите ли, он задержится на работе гораздо дольше, чем предполагал, и поэтому не будет ночевать дома. Он переночует в отеле, недалеко от конторы, так как не хочет беспокоить меня. Если бы я захотела побеспокоить его и ту тварь…
   Она схватила бокал и швырнула его в телефонный аппарат. Бокал не достиг цели, разбившись о край бара.
   Мелкие осколки рассыпались по ковру.
   — Налейте мне еще, Эл.
   Я подчинился. Натали подняла бокал и продекламировала:
   — Я отдаю тебе Лоуренса Куля, этого благородного и заботливого мужа. Я дарю его тебе или другой твари, которая не побрезгует этим вероломным ублюдком!
   Я вовремя схватил ее за руку, не дав второму бокалу разделить участь первого.
   — Я беспокоюсь не о посуде, — мягко пояснил я, — а о божественном напитке, с которым вы обращаетесь столь небрежно.
   Натали немного успокоилась. Через несколько секунд она улыбнулась:
   — И с какой стати я так переживаю из-за Лоуренса?
   Извините, Эл. Кажется, первый пункт в» Книге хорошего тона» гласит: «Старайся не наскучить гостю».
   — Я далек от того, чтобы скучать.
   — Расскажите мне о себе. Что вас интересует? Есть ли у вас хобби?
   — Кроме своего основного занятия, которое вам известно, я увлекаюсь проигрывателем. У меня целая коллекция пластинок.
   — Расскажите мне о них!
   — Возможно, я своего рода патефонный наркоман, но, по крайней мере, отдаю себе отчет в этой преступной слабости. Я люблю слушать музыку.
   И я принялся нести всякую чушь. О своем драгоценном проигрывателе и пластинках. Это заняло минут двадцать, не более.
   — Все это очень интересно, — вздохнула Натали. — Я бы хотела как-нибудь послушать ваши чудесные пластинки.
   — За чем же дело стало? Загляните как-нибудь в мою конуру. Я буду рад. И вам, и вашему мужу.
   — Зачем вы опять вспомнили об этой кислятине? — огорчилась Натали.
   — Я полагал, что обычно приглашение формулируют именно таким образом.
   — А разве я похожа на обычную женщину, Эл?
   — Думаю, нет.
   Она долго смотрела на меня, потом медленным взглядом обвела комнату. В ее глазах бушевало зеленое пламя, аккуратный носик слегка сморщился.
   — Фу, какой отвратительный сарай! — Она презрительно скривила губы. — Вы не находите, что эта комната напоминает сараи?
   — Сарай? Возможно. Но очень дорогой сарай.
   — Он слишком велик для двоих, — решительно объявила Натали. — Наверху находятся мои апартаменты. Когда строился этот дом, я решила, что должна позаботиться о своих удобствах. В конце концов, ведь это я плачу за этот проклятый дом. В моих комнатах особая атмосфера, интимная, вам там понравится, Эл.
   Натали направилась к выходу из гостиной, под аркой она остановилась и взглянула на меня:
   — У меня там имеется свой собственный бар. Нам потребуется только лед. Захватите ведерко, Эл. Вы меня легко найдете. Поднимитесь по лестнице, повернете направо, вторая дверь налево.
   Она исчезла, оставив меня бороться с правилами приличия. Борьба продолжалась не более пяти секунд. Победил я.
   Я обошел стойку бара, достал лед из холодильника и высыпал его в ведерко. Поднявшись по лестнице, я повернул направо и постучал во вторую дверь слева.
   — Входите, Эл! — послышался бархатный голос Натали.
   Это оказалась еще одна гостиная. Три кресла и две кушетки. Обстановка как во французском фильме, содержание которого превращает цензуру в устаревшее понятие.
   За гостиной находилась спальня, дверь в которую была широко открыта. Я мог видеть часть кровати и огромное зеркало во всю стену. А в зеркале я видел отражение Натали. Без платья. Она была лишь в черных кружевных трусиках и лифчике. Длинные, стройные ноги; крепкие, упругие груди.
   Кусочки льда в ведерке застучали, как костяшки кастаньет. Натали подхватила с кровати пеньюар и набросила на плечи.
   Я внимательно следил за тем, как она застегивает свой наряд. Когда она застегнула последнюю пуговицу, я поставил поднос на стол и повалился в ближайшее кресло.
   В комнату вплыла Натали и улыбнулась.
   — Надеюсь, вы уже позаботились о выпивке, — сказала она. — Только не говорите, что вы устали.
   — Заурядное нервное перенапряжение, — отозвался я.
   — Надеюсь, вы не возражаете против моего туалета?
   Я подумала, что так будет удобнее.
   — Может, это и удобно для вас, в моем же случае это верное средство для повышения кровяного давления.
   — Лучшее лекарство против этого недуга — алкоголь! — объявила Натали.
   Она уселась на кушетку и закинула ногу на ногу, тщательно расправив пеньюар. Правда, это мало помогло. Наряд был совсем прозрачный. Округлости, отчетливо проступавшие под призрачной тканью, бросали мне вызов. И уклоняться у меня не было ни малейшего желания.
   Я подошел к маленькому бару, наполнил бокалы и отнес коктейли к кушетке. Натали взяла из моих рук стакан и замурлыкала от удовольствия.
   — Вы не находите, что здесь атмосфера гораздо приятнее, чем внизу, Эл?
   — Гораздо приятнее, — с готовностью подтвердил я. — Вы очень мило выглядите в этом прелестном пеньюаре.
   — Я знаю, что вы наблюдали за мной в зеркало.
   Если бы вы этого не сделали, значит, я напрасно старалась.
   — Нет, не напрасно. Я все видел.
   — Вы знаете, что я о вас думаю, Эл? Вы всегда берете от жизни то, что хотите.
   — Да, если это доступно, — согласился я.
   — И вот в этом-то беда Лоуренса. Он слишком бесхарактерный. Он позволяет мне помыкать им. Никого так не презирают женщины, как мужчину, который позволяет им взять над собой власть. Но Лоуренс не в силах отказаться от моих денег. Он ненавидит себя за эту слабость, а заодно и меня. — Натали допила виски и печально посмотрела на дно бокала. — Рано или поздно, но я все-таки накрою его с одной из этих блеклых дешевок. Когда это произойдет, я так быстро опущу занавес, что Лоуренс Куль не успеет и сообразить, откуда нанесли ему удар.
   — Развод?
   — Конечно! — кивнула она. — Он не получит от меня ни цента. Кроме того, почему я должна хранить верность человеку, который никогда не был верен мне?
   — Ваш вопрос является одновременно и ответом.
   Она рассмеялась:
   — Вы мой идеал мужчины, Эл! Вы мне нравитесь.
   Очень нравитесь. Вероятно, вы уже догадались об этом?
   — Кажется, да.
   Она неторопливо принялась расстегивать пеньюар.
   Когда последняя пуговица была расстегнута, пеньюар упал с округлых плеч.
   У нее было удивительно красивое тело с гладкой бронзовой кожей. Я взглянул на обтянутые черным нейлоном бедра и медленно встал.
   — Испугались, Эл? — прошептала она.
   — Испугался? Я просто ищу выключатель.
   Натали Куль томно откинулась на кушетку, стянула лифчик, обнажив великолепную грудь с розовыми сосками, и тихо рассмеялась. Она смеялась все то время, пока я искал выключатель. Под аккомпанемент низкого, призывного смеха я на ощупь подобрался к кушетке.
   После этого я проделал то, что положено проделывать в подобных случаях, и смех стих.

Глава 6

   Аннабел подняла голову при моем появлении. Коробка со скрепками, которую она держала в руках, с грохотом упала на пол.
   Я схватился руками за голову — она просто раскалывалась — и с упреком взглянул на Аннабел.
   — Вы бы уж лучше привели с собой духовой оркестр.
   Вот было бы шуму-то.
   — Похоже, у нашего бравого лейтенанта выдалась бурная ночка?
   — Не ночка, а вечер, — блаженно улыбнулся я, вспомнив Натали. — Но этот вечер стоит целой ночи.
   — Кто бы это ни был, но мне искренне жаль бедняжку. Она, вероятно, поверила вам?
   — Конечно! — согласился я. — И я постарался доказать ей, что она доверилась мне не напрасно.
   — О, только избавьте меня от скабрезных подробностей.
   — Кое-какие подробности, конечно, имели место, — признался я, — но отнюдь не скабрезные.
   Пальчики Аннабел заняли первую линию обороны, то есть легли на клавиатуру пишущей машинки. Я не удержался, чтобы не поддразнить ее.
   — А как насчет вас, моя прелесть? Хорошо развлеклись? Самолет вашего летчика, наверное, сроднился с автопилотом?
   — Прекрасно, — ответила она без особого энтузиазма.
   — Только не говорите, что ваш офицер действительно оказался джентльменом.
   — В кабинете шерифа, лейтенант, вас ожидают два сержанта, — сухо сказала Аннабел. — Они здесь с десяти часов. Вероятно, успели истомиться.
   — О'кей, — вздохнул я. — Раз вы не хотите поведать о своем полете, придется самому додумать подробности.
   — С вашим грязным воображением вам это не составит труда.
   Я вошел в кабинет, который казался более или менее просторным, только когда там не было шерифа.
   Сейчас же в кабинете обосновались два огромных парня, так что, казалось, еще немного, и крошечное помещение лопнет.
   Безобразная физиономия сержанта Полника расплылась в приветливой улыбке.
   — Ну что, лейтенант, еще одно убийство? — осклабился он.
   — Именно это я и стараюсь установить, — ответил я и перевел взгляд на его напарника. — Как вас зовут?
   — Джоунс. Я здесь новенький. Работаю под началом шерифа Лейверса всего шесть недель. До этого я служил в Сан-Франциско, в отделе по расследованию убийств.
   — Ага, — промычал я и шмякнулся в кресло шерифа.
   Я коротко поведал им историю. Они уже слышали о смерти Фарнхема. Рассказал я также об Эдне Брайт и Винсе Мэлоуне, сообщив, что именно за этой парочкой и требуется установить слежку, — Мэлоун? — переспросил Джоунс. — Я помню его.
   Лет шесть тому назад он промышлял в Сан-Франциско. Он проходил тогда по двум делам.
   — Вот и отлично! — сказал я. — Тогда возьмите на себя Мэлоуна.
   Я дал Джоунсу свой домашний телефон, и он ушел.
   Я же остался наблюдать, как по физиономии Полника растекается блаженная улыбочка.
   — Лейтенант, — сказал он наконец, — значит, мне достанется дамочка?
   — Похоже на то.
   — Блондиночка? Хорошенькая?
   — Сам увидишь.
   — Наконец-то дождался, а то вы всегда норовите дамочек себе забрать, а мне оставляете одну шваль. Благодарю вас, лейтенант, покорнейше благодарю.
   — Только не подходи к ней слишком близко и не дыши ей в шею, а то она, чего доброго, еще простудится.
   — Не беспокойтесь, лейтенант. Я не буду наступать ей на пятки и в то же время не выпущу из виду. Не беспокойтесь!
   — Меня именно это как раз и беспокоит. Боюсь, дело кончится тем, что тебя обвинят в подсматривании.
   — Все вы шутите, лейтенант! — Полник громко расхохотался.
   — Отнюдь. Подумай, что скажет твоя старуха, если тебя застукают подсматривающим за молоденькими девицами?
   Полник вздрогнул:
   — Может, мне лучше взять Мэлоуна? А?
   — Нет уж, бери Эдну Брайт. — Я вдруг понял двусмысленность своих слов. — Следи лучше за Эдной Брайт, — быстро поправился я.
   — Слушаюсь, лейтенант. Буду следовать за ней как тень.
   — Для этого тебе нужно сначала потерять фунтов восемьдесят Выматывайся, пока я не передумал.
   Полник быстро ретировался. Лелея надежду, я выдвинул ящик письменного стола Лейверса, но сигар там, к моему великому разочарованию, не оказалось.
   Пришлось достать из кармана сигареты.
   — Пять минут тому назад звонил шериф, — раздался из динамика голос Аннабел. — Если он вам нужен, то шериф будет здесь через десять минут.
   — Ваш намек понял, прелесть моя, — отозвался я. — Я как раз вспомнил, что у меня срочное дело в другом конце города.
   Мой «хили» стоял у подъезда. Я решил повидаться с боссом Евы Фарнхем и направился к офису «Монтелло и К°».
   Секретарша-блондиночка встретила меня очаровательной улыбкой. Контуры ее туго натянутого свитера по-прежнему бросали вызов мужскому населению города. Любой альпинист счел бы за честь взять эту высоту.
   — Рада видеть вас снова, лейтенант, — проворковала она. — Я думала, вы меня забыли.
   — За два-то дня?
   Она пожала плечами, я с интересом ждал ее ответа.
   — За сорок восемь часов многое может случиться, лейтенант.
   — Охотно верю.
   — Как продвигается расследование? Нашли блондинку из фирмы?
   — Нашел.
   — Вот и отлично! — Она надула губки. — Можете держать свои секреты при себе.
   — Я бы с удовольствием выложил вам все свои секреты, но, к сожалению, сейчас у меня нет времени. Мне нужно поговорить с мистером Монтелло. Но мы с вами могли бы поболтать как-нибудь вечерком. Почему бы вам не заглянуть, к примеру, сегодня в какое-нибудь тихое и уютное местечко, вроде моей квартиры?