«Пожалуй, стоит написать статью о мускаунтском обществе, – подумал Квиллер. – Правда, после этого некоторые из моих друзей перестанут со мной здороваться, но такова уж доля журналиста – бросать камни в болото».
– Заходи, я покажу тебе новую пристройку, – сказала Сьюзан, открывая дверь в свой магазинчик.
В зальчике перед аркой, как всегда, поблескивало отполированное красное дерево и сверкала начищенная латунь. Но вот предметы старины – запылившаяся деревенская утварь – размещались теперь в новом помещении, за арочным проходом.
– Ну как, узнаёшь что-нибудь из этой примитивистской утвари? – поинтересовалась хозяйка лавки. – Предметы перекочевали сюда из частного собрания Айрис Кобб. До недавнего времени мне негде было их разместить, но наконец-то освободился соседний магазинчик, и мы арендовали его пополам с Франклином Пикеттом. Франклин, должна тебе сказать, оказался ещё тем типчиком! Всегда готов стащить у меня какую-нибудь красивую штуковину, чтобы украсить свою витрину, но ни разу не предложил мне в магазин даже самый простенький букетик.
Простая дощечка, прикрепленная над аркой, поясняла; КОЛЛЕКЦИЯ АЙРИС КОББ. Квиллер заметил сосновый буфет, несколько скамеечек для дойки, стулья, собранные из распиленных пополам бревён, всяческие ухваты, старую школьную парту, несколько волчков, выцветший ковер из полосок ткани, продернутых сквозь холст, с наивным изображением домашних животных по краям. Квиллер взял в руки плетёную «рогожкой» корзинку с шестиугольными дырочками повсюду. Корзина имела прямые края и в диаметре была не больше одного фута. Он спросил, зачем в ней выплетены такие дырки.
– Это корзинка для сыра, – принялась объяснять Сьюзан. – Её дно выстилают суровой тканью, на которую кладут только что сваренный творог, – через дырки лишняя жидкость вытекает. Корзина принадлежала одной франкоканадской семье с побережья Тронто. В тысяча восемьсот семидесятом году они потерпели кораблекрушение у тамошних берегов и решили навсегда остаться в тех местах. Всей семьей они выращивали молочный скот и сами делали сыр. Вплоть до тысяча девятьсот одиннадцатого года, когда их ферма погибла в пламени пожара. Дочке удалось спасти лишь эту корзинку и коврик из полосок ткани. Когда она умерла в возрасте девяноста пяти лет, эти предметы находились при ней.
Квиллер вперил в рассказчицу изумлённый взгляд:
– Сьюзан, ты выбрала не ту профессию, твоё истинное призвание – писать приключенческие романы.
– Я ничего не выдумываю! Айрис сделала каталоги, где описала происхождение каждой вещи из её коллекции.
Квиллер беззвучно произнёс извинения усопшей Айрис Кобб. Она действительно была не только знатоком в области антиквариата, но ещё и потрясающим кулинаром и его задушевным другом. Однако он всегда подозревал, что она сама выдумывает истории вещей из своей коллекции.
– А это что такое? – спросил он, указывая на видавший виды деревянный сундук с железной ковкой.
– Старый морской рундук, – бойко затараторила Сьюзен. – Найден на чердаке в Брр. Его вынесло на берег после кораблекрушения тысяча восемьсот девяносто второго года, считается, что он принадлежал шотландскому моряку.
– Ну-ну, – скептически протянул Квиллер. – И в этом рундуке лежала деревянная нога, которая, как считается, принадлежала старику Джону Сильверу. Сколько ты хочешь за корзину для сыра и рундук? Без каталогов с описанием их происхождения они будут стоить дешевле?
– Ты говоришь как опытный барахольщик. Но поскольку ты был близким другом дорогой Айрис, я предоставляю тебе десятипроцентную скидку. Уверена, она бы согласилась со мной.
Квиллер невнятно пробормотал слова благодарности и, подписывая чек, подумал, что дорогая Айрис не моргнув скинула бы ему уж никак не меньше двадцати процентов.
– А её кулинарная книга, конечно же, не объявилась? – спросил он.
– Очень жаль, но нет. Некоторые из моих покупателей не задумываясь заложили бы свои дома, лишь бы приобрести эту бесценную книгу. В самой книге, насколько я помню, царила полная неразбериха, но записанные в ней рецепты вправе называться истинными шедеврами кулинарии. Она хранила книгу в этой старенькой парте, но к тому моменту, как меня пригласили сделать оценку её имущества, книга бесследно исчезла.
– Эту книгу Айрис завещала мне, что, как ты понимаешь, было с её стороны шуткой, поскольку она знала, что повар из меня никудышный и, что это вряд ли удастся исправить.
– Мне очень неприятно говорить об этом, – сказала Сьюзан, – но я почти уверена, что книгу стащил кто-то из музейщиков-волонтеров. Их насчитывалось в ту пору аж семьдесят пять человек: все эти уборщики охранники, секретари, архивариусы и прочие. Митч Огилви тогда был управляющим, он напечатал объявление в бюллетене колледжа, где просил вернуть книгу и обещал никаких вопросов не задавать и, естественно, не разглашать имя похитителя. Но никто не отреагировал… Я попрошу своего работника смазать рундук, Квилл, и привезти его в твой амбар.
Прихватив с собой корзину для сыра, Квиллер зашёл в цветочный магазин по соседству. Чтобы пробраться к вазам со свежими цветами, ему пришлось протискиваться сквозь лабиринт стендов с поздравительными открытками, миновать небольшую выставку чучел, пройти под гирляндой воздушных шаров, обогнуть витрину со всевозможными сластями и расписными кружками.
– Здравствуйте, мистер К.! – поприветствовала его молодая продавщица с шелковистыми длинными волосами и огромными фиалковыми глазами. – Вам, как всегда, маргаритки? Или, может, купите для разнообразия хризантемы?
– Миссис Дункан испытывает непреодолимую страсть к маргариткам и устойчивое отвращение к хризантемам, – сухо заявил Квиллер. – А почему вы так настаиваете на хризантемах? Ваш босс, что, купил больше чем нужно? Или он доплачивает вам за каждую проданную хризантему?
Девушка хихикнула:
– О, мистер К., вы всегда так смешно говорите. Очень многим нравятся хризантемы. Они стоят дольше, и к тому же мы приобрели новый сорт. – Она продемонстрировала ему тёмно-красный букет. – Называется «классический бургундский».
– Напоминает запёкшуюся кровь, – прокомментировал Квиллер. – Нет уж, дайте мне обыкновенный букетик маргариток, жёлтых, только, пожалуйста, безо всей этой пестрой мишуры.
– Вы не хотите, чтобы я вам их завернула? – в недоумении спросила продавщица.
– Мне не нужны все эти пленки, ленточки и шары. – Затем, сменив гнев на милость, Квиллер дружелюбно поинтересовался: – У вас здесь вчера был переполох, наверное?
Девушка выкатила свои выразительные фиалковые глаза.
– Я просто онемела от страха! Думала, началось землетрясение. Мой босс был в подсобке – готовил букеты для похорон – и струхнул не меньше моего. – Затем девушка внезапно перешла на шепот, словно в магазине кроме них находился ещё кто-то. – Здесь были полицейские, задавали всякие вопросы. Тот человек, который подкинул в гостиницу бомбу, покупал у нас цветы.
– Вы его видели?
– Нет, я работала в подсобке, подбирала букеты для свадьбы. Его обслуживал мистер Пикетт. Преступник купил эти самые хризантемы.
– В таком случае посоветуйте вашему боссу запастись впрок «классическим бургундским». Когда горожане узнают, что выбор убийцы пал именно на эти цветочки, у вас не будет отбоя от покупателей. И не спрашивайте меня, почему я так думаю. Подобное явление называется идиотской массовой истерией.
Разлитый мёд, незапланированные встречи на Мейн-стрит и покупка антиквариата привели к сбою привычного графика, и, оказавшись у себя, Квиллер стал поспешно раскладывать солонину по кошачьим мискам. Острое мясо подействовало на сиамцев возбуждающе. Расправившись с едой, они принялись осматривать ажурную корзину для сыра, лежащую на кофейном столике.
– Мы не будем жевать эту корзинку! – предупредил Квиллер своих подопечных. – Она принадлежала миссис Кобб. Надеюсь, вы её помните. Она готовила для вас мясной хлебец. Поэтому корзина заслуживает вашего уважения.
Коко понюхал новый предмет и удалился с видом знатока, которому доводилось в своей жизни нюхать корзинки и получше. Юм-Юм, примерившись, нашла, что корзина подходит ей как нельзя лучше. Она залезла в неё, свернулась клубочком – картина абсолютного кошачьего умиротворения.
Когда Квиллер приехал на Пряничную аллею, его встретила готовая к прогулке, но чрезвычайно взволнованная Полли.
– Я знаю, что с моей стороны глупо так беспокоиться, но ничего не могу с собой поделать, – как бы извиняясь, сказала она.
– Один круг по кварталу, и ты сама, вот увидишь, попросишь сделать второй, – подбодрил её Квиллер и преподнёс цветы.
– Маргаритки! – воскликнула Полли. – Их лепестками улыбается сама природа! Я всегда чувствую себя необыкновенно счастливой, когда смотрю на них. Спасибо тебе, дорогой. – Она аккуратно поставила букет в маленькую широкую вазочку из зелёного стекла, сквозь которое были видны беспорядочно перекрещивающиеся стебельки. – Маргариткам не требуется помощь человека – они сами расставят друг дружку наилучшим образом, – улыбнувшись, сказала она.
Квиллер заметил в углу коридора большую вазу с хризантемами.
– Необычный цвет, – бросил он.
– Этот сорт называется «классический бургундский». Их мне прислал доктор Преллигейт, – объяснила Полли. – Это очень заботливо с его стороны, не правда ли?
Квиллер принялся теребить усы. Если раньше Полли считала доктора обаятельным, симпатичным и умным, то теперь он стал ещё и заботливым. В этом крылась одна из причин, почему Квиллер торопил её с выездом из студенческого городка и с переселением в Индейскую Деревню.
Взявшись за руки, они медленно шли по улице.
– Ты знаешь, что все на нас будут смотреть и сплетничать. В этом городке прогулка рука об руку равнозначна помолвке, – сказала Полли.
– Ну и отлично! – обрадовался Квиллер. – Теперь местное население сможет отвлечься от взрыва и посудачить о чём-нибудь другом.
Говорить в основном пришлось ему, так как Полли сосредоточилась на своём дыхании и походке. Он рассказал ей о своём интервью с Обри и о тайнах происхождения мёда.
– Один поэт попал в самое яблочко, когда написал о бормотании бесчисленных пчёл .
– Это был Теннисон, – сказала Полли. – Прекрасный пример ономатопеи.
– В чётвертом классе я выиграл конкурс, правильно написав на доске это слово, – сообщил Квиллер. – За это мне вручили словарь. Но в те времена я бы гораздо больше обрадовался, если бы получил книгу о бейсболе.
– А как поживают Коко и Юм-Юм?
– О, у них всё хорошо. Я им читаю древнегреческих авторов, Аристофана например. Им нравятся «Птицы»… Ещё мы с Коко в качестве развлечения играем в моргалки. Мы смотрим друг другу прямо в глаза, и проигрывает тот, кто первый моргнёт. Обычно выигрывает он, и тогда я угощаю его маленьким кусочком сыра.
– Бутси не станет смотреть мне в глаза, – сказала Полли. – Он меня очень любит, но зрительный контакт ему не по душе.
Прогулка была скорее лечебной, и поддерживать разговор им удавалось с трудом. Очутившись вновь в своём кресле в викторианской гостиной, Полли с облегчением вздохнула. Линетт возилась на кухне – она готовила спагетти и ждала на обед викария из своего прихода. Квиллера пригласили принять участие в трапезе, но у него была назначена встреча с Дуайтом Сомерсом в ресторане «Типси».
Однако у него в запасе было два-три часа, и он заехал домой, чтобы почитать вслух ещё немного из Аристофана.
– Вы понимаете, – спрашивал он своих котов, – что вы одни из немногих счастливцев, живущих в Западном полушарии, которые получают классическое образование?
Им понравился отрывок о строительстве птичьего города Тучекукуевска[7] . Квиллер то курлыкал, то цокал, то издавал трели, когда читал о десятках тысячах журавлей, носивших из Ливии в зобу камень для фундамента, о коростелях, тесавших камень клювами, о цаплях, достававших глину, о прилежных гусаках, которые, орудуя носами как лопатками, грузили эту глину, о ласточках, летевших на строительство города, набрав на хвост известкового раствора, и о пеликанах-плотниках. Юм-Юм мурлыкала от удовольствия, а Коко активно выражал свой восторг.
Ресторан «Типси» находился в Северном Кеннебеке – длинный бревенчатый дом, отделанный в деревенском стиле. Там суетились официантки средних лет, собирались шумные компании и готовились отменные бифштексы. Дуайт заказал себе бокал красного вина, а Квиллер, как обычно, свою любимую минеральную воду «Скуунк».
– Тебе она действительно нравится? – спросил Дуайт. – Никогда её не пробовал.
– У неё природный вкус, – провозгласил Квиллер, разглядывая содержимое своего бокала на просвет, а затем понюхав его. – Это бесцветный напиток, в его вкусовом букете присутствует легкий оттенок свеженакопанной земли. – Журналист сделал небольшой глоток. – Да, весьма гармоничное сочетание сланцевой глины, ила… с некоторыми обертонами кварца и легким привкусом… тины!
– Начал за здравие, а кончил… за упокой, – прокомментировал его речь Дуайт.
По большому счёту они встретились, чтобы обсудить план Вкуснотеки. Взрыв подорвал боевой настрой жителей городка, но Дуайт уже раскрутил колесо рекламы, и многочисленные предприниматели с нетерпением ожидали начала праздника. Коммерческий интерес был здесь далеко не последним. Но помимо этого необходимо было решить ещё парочку вопросов. Обсуждение открыл Дуайт. Он сказал:
– Честно говоря, Фонд К. опасается, как бы его не приняли за Санта-Клауса, у которого что-то перепуталось в голове, так что он приходит с подарками каждый день. Поэтому руководство фонда поощряет местные благотворительные мероприятия. Оно очень строго просчитало доходы от аукциона на право обеда со знаменитостью, доходы от веломарафона, конкурса на лучший пирог и так далее. Все вырученные деньги пойдут на покупку еды для нуждающихся семей. Кар тину портит лишь финансовый скандал в Содаст-Сити.
– С кем из знаменитостей предполагается проводить обеды? – поинтересовался Квиллер.
– Мы решили пригласить пять знаменитых холостяков и пять не менее знаменитых незамужних женщин. В некоторых случаях обед будет включать в себя ещё и подарок. Это мероприятие оплачивают рестораны и кафе, местные предприниматели и различные финансовые компании. От публики потребуется только купить билет на этот аукцион, но цена будет достаточно высокой. Это делается, чтобы сразу отсеять тех, кто собирается просто сидеть разинув рот. К тому же это на несколько тысяч увеличит собранную на благотворительность сумму.
– А кто будет вести аукцион?
– Фокси Фред. Кто же ещё? Это будет его вкладом в общий котел. Ты ведь знаешь, как он прекрасно ведёт подобные вечера! Все от души повеселятся… Вот перечень мероприятий аукциона. – Дуайт протянул Квиллеру распечатку.
1. Обед и танцы в лодочном клубе «Перпл-Пойнт» с Грегори Блайтом, консультантом по вопросам капиталовложения и мэром Пикакса.
2. Поездка с дизайнером по интерьеру Фрэн Броуди в роскошном автомобиле (с шофером) в Локмастер на вкуснейший обед в пятизвездочном ресторане «Конь-огонь».
3. Фотопортрет в мастерской Джона Бушленда и прогулка с фотографом по озеру на его моторном катере, на котором будут обслуживать официанты из «Бяки-кулебяки».
4. Платье для коктейлей из бутика «Аврора» и обед в ресторане гостиницы «Северные огни» в компании метеоролога пикакского радио Уэзерби Гуда.
5. Лодочная прогулка вокруг прибрежных островов и обед в элитарном клубе «Гранд-острова» в компании с Элизабет Харт, недавно переехавшей в наш город из Чикаго.
6. Дневная прогулка на лошадях по известным одной лишь Диане Ланспик (доктор медицинских наук) тропам, а вечером обед в её обществе в ресторане «Типси».
7. Поездка на мотоцикле по округу и пикник в городском парке tet-a-tet с Дереком Каттлбринком, бывшим шеф-поваром ресторана «Старая мельница».
8. Вечеринка у бассейна в кантри-клубе в обед на бельведере клуба с вице-президентом «Всякой всячины» Хикси Райс.
9. Банкет «ешь-до-отвала» и акустический рок-концерт в «С пылу, с жару» в компании самой молодой примы Театрального клуба Дженифер Олсон.
Одобрительно покачивая головой и время от времени хихикая, Квиллер прочитал до конца программу.
– Ну как, понравилось? Всех шишек охватили? Дерека и Дженифер мы сюда включили, чтобы заинтересовать молодежь. Дружки Дерека привалят всей толпой с криками и воплями, – сообщил Дуайт.
– Он не бывший шеф-повар «Мельницы», – поправил Квиллер. – Он бывший помощник официанта, который провёл несколько месяцев на кухне ресторана, строгая овощи для салатов. Девочкам в нём нравится его рост в шесть футов восемь дюймов и ещё то, что он актёр.
Дуайт сделал пометки в своём блокноте.
– Так, понятно. Ещё есть какие-нибудь замечания? – поинтересовался он.
– Всё остальное выглядит нормально. Всем известно, что Элизабет Харт владеет собственностью в несколько миллионов. Это поднимет её ставки на аукционе… Грег Блайт ей тоже не уступит. Претенденты на его кандидатуру будут добиваться от него намеков на наиболее прибыльные вклады и надеяться на порцию «Кайен Сюприм», который на самом деле всего лишь обыкновенный карп, прославивший лодочный клуб.
– А как тебе нравится программа с доктором Дианой, Квилл?
– Она обаятельная и умная женщина, плюс к этому все любят бифштексы, которые готовят в «Типси», но не всем может прийтись по душе прогулка на лошадях. Замены возможны?
– Ты говоришь как спортивный комментатор. Сомневаюсь. Но мы рекламируем этот аукцион не только здесь, но и в Локмастере. Так что оттуда примчатся все лошадники и сделают свои ставки, можешь не сомневаться.
Внезапно Квиллер нахмурился:
– Подожди-ка минутку! Но в списке представлено всего девять кандидатур.
– Именно поэтому я и угощаю тебя сегодня, – лукаво заметил Дуайт. – Послушай, как тебе понравится такой пунктик: номер десятый – в салоне «У Бренды» вам с удовольствием сделают прическу и макияж, а затем в ресторане «Старая мельница» вас будет с нетерпением ждать на ужин известный журналист Джим Квиллер?
Известный журналист не знал, что и сказать.
– Ты в этих краях стал почти святым, Квилл, благодаря писательскому дару, деньгам и усам. Женщины выложат кругленькую сумму, чтобы поужинать с тобой! Они будут сражаться даже за то, чтобы в твоей компании съесть порцию консервированного тунца на развалинах нашей гостиницы. Ещё бы! Ведь с ними весь вечер будет самый богатый холостяк северо-востока Соединенных Штатов! За Фрэн Броуди транжирам тоже предстоит побороться. И не мудрено. Во-первых, она профессиональная обольстительница, во-вторых. «Конь-огонь» – местечко для любителей щегольнуть своими капиталами, и, в-третьих, за рулем лимузина будет сидеть директор универмага в шоферской фуражке.
– Как это похоже на Ларри! А где возьмете лимузин?
– У братьев Динглберри, если только где-нибудь за городом не случится похорон.
Квиллер обрадовался, когда им подали бифштексы, – по крайней мере, за едой он сможет всё обдумать. Конечно, из этого приключения можно было бы почерпнуть хороший материал для его колонки. Читатели стали всё активнее требовать, чтобы колонка «Из-под пера Квилла» выходила чаще. Два раза в неделю казалось им уже недостаточно. В городе с миллионным населением сделать дополнительный материал – пара пустяков. Мускаунти же был беден на сюжеты. Наконец Квиллер произнёс:
– Надеюсь, нам не придётся стоять перед зрителями, словно во время процедуры опознания подозреваемого.
– Вовсе нет, – подбодрил его Дуайт. – Для этой церемонии мы арендовали конференц-зал в колледже, по соседству с которым находится Зелёная комната, где и будут сидеть наши уважаемые знаменитости, слушая трансляцию вечера по радио. В зале же мы расставим на сцене увеличенные фотографии, любезно предоставленные Буши. После того как каждый фант будет разыгран, победитель и знаменитость под аплодисменты, поздравления, а возможно, и стоны выйдут на сцену и пожмут друг другу руки. Вот так всё это должно выглядеть.
– Я очень рад, Дуайт, что ты так подробно изложил мне сценарий. Рад, поскольку мне удастся смыться в перуанские горы до начала аукциона. Квиллер беззлобно подкалывал своего приятеля. Но в заключение сказал: – Разреши поздравить тебя, Дуайт со столь умелой организацией Вкуснотеки; говорю это не только потому, что ты заплатил за мой бифштекс.
– Это тебе, Квилл, спасибо, – не остался в долгу Дуайт. – Ты меня действительно выручил. Вот только одно обстоятельство не даёт мне покоя. Взрыв! Из-за него у Вкуснотеки появился какой-то неприятный привкус. Неужели кому-то в округе не приглянулась наша затея? В наши дни развелось неимоверное количество всяких антикампаний. Может, заварилась и антиедальная кампания, как думаешь?
– Наши злопыхатели всегда с нами, – ответил Квиллер. – Прячутся за деревьями, подглядывают из-за углов, приклеивают усы и не перестают обтяпывать свои гадкие делишки.
Уже стемнело, когда Квиллер вернулся домой. Фары его машины поймали в окне фигурку кота, который в бездумном волнении бил лапками в оконную раму, его воплей не было слышно из-за закрытого стекла, Квиллер, выпрыгнув из машины, помчался к чёрному ходу и стал судорожно открывать дверь. Справившись с замком, он одним махом руки включил на кухне свет и смог увидеть, что происходит в кухне и гостиной, куда вихрем влетел Коко. Квиллер последовал за ним. И тут его глазам предстало ужасное зрелище: извивающаяся Юм-Юм всеми четырьмя лапками пыталась высвободить свою голову из ужасной дырки в корзине для сыра. Но чем отчаяннее она сражалась с плетёным врагом, тем больше её охватывала паника.
Квиллер и сам был в полуобморочном состоянии от этой картины. Он окликнул Юм-Юм и, опустившись на колени, одной рукой схватил корзину. Другой рукой он подхватил извивающееся тельце и поместил его между своих колен. Но как вытащить кошачью голову, не поцарапав при этом тонких шелковистых ушек? Невозможно. Юм-Юм поняла, что ей хотят помочь, и перестала вертеться. Шепотом успокаивая свою любимицу, Квиллер начал разламывать ветхие прутья, один за другим, пока наконец головка кошечки не вылезла из коварного капкана.
Юм-Юм несколько раз жадно глотнула воздуха, после чего Квиллер нежно прижал её к своей груди и, легонько поглаживая ушки, стал нашептывать ей разные ласковые слова. Однако вскоре киска выпрыгнула из его объятий, облизала свою пушистую грудку, яростно передернулась и отправилась на кухню попить воды.
ВОСЕМЬ
– Заходи, я покажу тебе новую пристройку, – сказала Сьюзан, открывая дверь в свой магазинчик.
В зальчике перед аркой, как всегда, поблескивало отполированное красное дерево и сверкала начищенная латунь. Но вот предметы старины – запылившаяся деревенская утварь – размещались теперь в новом помещении, за арочным проходом.
– Ну как, узнаёшь что-нибудь из этой примитивистской утвари? – поинтересовалась хозяйка лавки. – Предметы перекочевали сюда из частного собрания Айрис Кобб. До недавнего времени мне негде было их разместить, но наконец-то освободился соседний магазинчик, и мы арендовали его пополам с Франклином Пикеттом. Франклин, должна тебе сказать, оказался ещё тем типчиком! Всегда готов стащить у меня какую-нибудь красивую штуковину, чтобы украсить свою витрину, но ни разу не предложил мне в магазин даже самый простенький букетик.
Простая дощечка, прикрепленная над аркой, поясняла; КОЛЛЕКЦИЯ АЙРИС КОББ. Квиллер заметил сосновый буфет, несколько скамеечек для дойки, стулья, собранные из распиленных пополам бревён, всяческие ухваты, старую школьную парту, несколько волчков, выцветший ковер из полосок ткани, продернутых сквозь холст, с наивным изображением домашних животных по краям. Квиллер взял в руки плетёную «рогожкой» корзинку с шестиугольными дырочками повсюду. Корзина имела прямые края и в диаметре была не больше одного фута. Он спросил, зачем в ней выплетены такие дырки.
– Это корзинка для сыра, – принялась объяснять Сьюзан. – Её дно выстилают суровой тканью, на которую кладут только что сваренный творог, – через дырки лишняя жидкость вытекает. Корзина принадлежала одной франкоканадской семье с побережья Тронто. В тысяча восемьсот семидесятом году они потерпели кораблекрушение у тамошних берегов и решили навсегда остаться в тех местах. Всей семьей они выращивали молочный скот и сами делали сыр. Вплоть до тысяча девятьсот одиннадцатого года, когда их ферма погибла в пламени пожара. Дочке удалось спасти лишь эту корзинку и коврик из полосок ткани. Когда она умерла в возрасте девяноста пяти лет, эти предметы находились при ней.
Квиллер вперил в рассказчицу изумлённый взгляд:
– Сьюзан, ты выбрала не ту профессию, твоё истинное призвание – писать приключенческие романы.
– Я ничего не выдумываю! Айрис сделала каталоги, где описала происхождение каждой вещи из её коллекции.
Квиллер беззвучно произнёс извинения усопшей Айрис Кобб. Она действительно была не только знатоком в области антиквариата, но ещё и потрясающим кулинаром и его задушевным другом. Однако он всегда подозревал, что она сама выдумывает истории вещей из своей коллекции.
– А это что такое? – спросил он, указывая на видавший виды деревянный сундук с железной ковкой.
– Старый морской рундук, – бойко затараторила Сьюзен. – Найден на чердаке в Брр. Его вынесло на берег после кораблекрушения тысяча восемьсот девяносто второго года, считается, что он принадлежал шотландскому моряку.
– Ну-ну, – скептически протянул Квиллер. – И в этом рундуке лежала деревянная нога, которая, как считается, принадлежала старику Джону Сильверу. Сколько ты хочешь за корзину для сыра и рундук? Без каталогов с описанием их происхождения они будут стоить дешевле?
– Ты говоришь как опытный барахольщик. Но поскольку ты был близким другом дорогой Айрис, я предоставляю тебе десятипроцентную скидку. Уверена, она бы согласилась со мной.
Квиллер невнятно пробормотал слова благодарности и, подписывая чек, подумал, что дорогая Айрис не моргнув скинула бы ему уж никак не меньше двадцати процентов.
– А её кулинарная книга, конечно же, не объявилась? – спросил он.
– Очень жаль, но нет. Некоторые из моих покупателей не задумываясь заложили бы свои дома, лишь бы приобрести эту бесценную книгу. В самой книге, насколько я помню, царила полная неразбериха, но записанные в ней рецепты вправе называться истинными шедеврами кулинарии. Она хранила книгу в этой старенькой парте, но к тому моменту, как меня пригласили сделать оценку её имущества, книга бесследно исчезла.
– Эту книгу Айрис завещала мне, что, как ты понимаешь, было с её стороны шуткой, поскольку она знала, что повар из меня никудышный и, что это вряд ли удастся исправить.
– Мне очень неприятно говорить об этом, – сказала Сьюзан, – но я почти уверена, что книгу стащил кто-то из музейщиков-волонтеров. Их насчитывалось в ту пору аж семьдесят пять человек: все эти уборщики охранники, секретари, архивариусы и прочие. Митч Огилви тогда был управляющим, он напечатал объявление в бюллетене колледжа, где просил вернуть книгу и обещал никаких вопросов не задавать и, естественно, не разглашать имя похитителя. Но никто не отреагировал… Я попрошу своего работника смазать рундук, Квилл, и привезти его в твой амбар.
Прихватив с собой корзину для сыра, Квиллер зашёл в цветочный магазин по соседству. Чтобы пробраться к вазам со свежими цветами, ему пришлось протискиваться сквозь лабиринт стендов с поздравительными открытками, миновать небольшую выставку чучел, пройти под гирляндой воздушных шаров, обогнуть витрину со всевозможными сластями и расписными кружками.
– Здравствуйте, мистер К.! – поприветствовала его молодая продавщица с шелковистыми длинными волосами и огромными фиалковыми глазами. – Вам, как всегда, маргаритки? Или, может, купите для разнообразия хризантемы?
– Миссис Дункан испытывает непреодолимую страсть к маргариткам и устойчивое отвращение к хризантемам, – сухо заявил Квиллер. – А почему вы так настаиваете на хризантемах? Ваш босс, что, купил больше чем нужно? Или он доплачивает вам за каждую проданную хризантему?
Девушка хихикнула:
– О, мистер К., вы всегда так смешно говорите. Очень многим нравятся хризантемы. Они стоят дольше, и к тому же мы приобрели новый сорт. – Она продемонстрировала ему тёмно-красный букет. – Называется «классический бургундский».
– Напоминает запёкшуюся кровь, – прокомментировал Квиллер. – Нет уж, дайте мне обыкновенный букетик маргариток, жёлтых, только, пожалуйста, безо всей этой пестрой мишуры.
– Вы не хотите, чтобы я вам их завернула? – в недоумении спросила продавщица.
– Мне не нужны все эти пленки, ленточки и шары. – Затем, сменив гнев на милость, Квиллер дружелюбно поинтересовался: – У вас здесь вчера был переполох, наверное?
Девушка выкатила свои выразительные фиалковые глаза.
– Я просто онемела от страха! Думала, началось землетрясение. Мой босс был в подсобке – готовил букеты для похорон – и струхнул не меньше моего. – Затем девушка внезапно перешла на шепот, словно в магазине кроме них находился ещё кто-то. – Здесь были полицейские, задавали всякие вопросы. Тот человек, который подкинул в гостиницу бомбу, покупал у нас цветы.
– Вы его видели?
– Нет, я работала в подсобке, подбирала букеты для свадьбы. Его обслуживал мистер Пикетт. Преступник купил эти самые хризантемы.
– В таком случае посоветуйте вашему боссу запастись впрок «классическим бургундским». Когда горожане узнают, что выбор убийцы пал именно на эти цветочки, у вас не будет отбоя от покупателей. И не спрашивайте меня, почему я так думаю. Подобное явление называется идиотской массовой истерией.
Разлитый мёд, незапланированные встречи на Мейн-стрит и покупка антиквариата привели к сбою привычного графика, и, оказавшись у себя, Квиллер стал поспешно раскладывать солонину по кошачьим мискам. Острое мясо подействовало на сиамцев возбуждающе. Расправившись с едой, они принялись осматривать ажурную корзину для сыра, лежащую на кофейном столике.
– Мы не будем жевать эту корзинку! – предупредил Квиллер своих подопечных. – Она принадлежала миссис Кобб. Надеюсь, вы её помните. Она готовила для вас мясной хлебец. Поэтому корзина заслуживает вашего уважения.
Коко понюхал новый предмет и удалился с видом знатока, которому доводилось в своей жизни нюхать корзинки и получше. Юм-Юм, примерившись, нашла, что корзина подходит ей как нельзя лучше. Она залезла в неё, свернулась клубочком – картина абсолютного кошачьего умиротворения.
Когда Квиллер приехал на Пряничную аллею, его встретила готовая к прогулке, но чрезвычайно взволнованная Полли.
– Я знаю, что с моей стороны глупо так беспокоиться, но ничего не могу с собой поделать, – как бы извиняясь, сказала она.
– Один круг по кварталу, и ты сама, вот увидишь, попросишь сделать второй, – подбодрил её Квиллер и преподнёс цветы.
– Маргаритки! – воскликнула Полли. – Их лепестками улыбается сама природа! Я всегда чувствую себя необыкновенно счастливой, когда смотрю на них. Спасибо тебе, дорогой. – Она аккуратно поставила букет в маленькую широкую вазочку из зелёного стекла, сквозь которое были видны беспорядочно перекрещивающиеся стебельки. – Маргариткам не требуется помощь человека – они сами расставят друг дружку наилучшим образом, – улыбнувшись, сказала она.
Квиллер заметил в углу коридора большую вазу с хризантемами.
– Необычный цвет, – бросил он.
– Этот сорт называется «классический бургундский». Их мне прислал доктор Преллигейт, – объяснила Полли. – Это очень заботливо с его стороны, не правда ли?
Квиллер принялся теребить усы. Если раньше Полли считала доктора обаятельным, симпатичным и умным, то теперь он стал ещё и заботливым. В этом крылась одна из причин, почему Квиллер торопил её с выездом из студенческого городка и с переселением в Индейскую Деревню.
Взявшись за руки, они медленно шли по улице.
– Ты знаешь, что все на нас будут смотреть и сплетничать. В этом городке прогулка рука об руку равнозначна помолвке, – сказала Полли.
– Ну и отлично! – обрадовался Квиллер. – Теперь местное население сможет отвлечься от взрыва и посудачить о чём-нибудь другом.
Говорить в основном пришлось ему, так как Полли сосредоточилась на своём дыхании и походке. Он рассказал ей о своём интервью с Обри и о тайнах происхождения мёда.
– Один поэт попал в самое яблочко, когда написал о бормотании бесчисленных пчёл .
– Это был Теннисон, – сказала Полли. – Прекрасный пример ономатопеи.
– В чётвертом классе я выиграл конкурс, правильно написав на доске это слово, – сообщил Квиллер. – За это мне вручили словарь. Но в те времена я бы гораздо больше обрадовался, если бы получил книгу о бейсболе.
– А как поживают Коко и Юм-Юм?
– О, у них всё хорошо. Я им читаю древнегреческих авторов, Аристофана например. Им нравятся «Птицы»… Ещё мы с Коко в качестве развлечения играем в моргалки. Мы смотрим друг другу прямо в глаза, и проигрывает тот, кто первый моргнёт. Обычно выигрывает он, и тогда я угощаю его маленьким кусочком сыра.
– Бутси не станет смотреть мне в глаза, – сказала Полли. – Он меня очень любит, но зрительный контакт ему не по душе.
Прогулка была скорее лечебной, и поддерживать разговор им удавалось с трудом. Очутившись вновь в своём кресле в викторианской гостиной, Полли с облегчением вздохнула. Линетт возилась на кухне – она готовила спагетти и ждала на обед викария из своего прихода. Квиллера пригласили принять участие в трапезе, но у него была назначена встреча с Дуайтом Сомерсом в ресторане «Типси».
Однако у него в запасе было два-три часа, и он заехал домой, чтобы почитать вслух ещё немного из Аристофана.
– Вы понимаете, – спрашивал он своих котов, – что вы одни из немногих счастливцев, живущих в Западном полушарии, которые получают классическое образование?
Им понравился отрывок о строительстве птичьего города Тучекукуевска[7] . Квиллер то курлыкал, то цокал, то издавал трели, когда читал о десятках тысячах журавлей, носивших из Ливии в зобу камень для фундамента, о коростелях, тесавших камень клювами, о цаплях, достававших глину, о прилежных гусаках, которые, орудуя носами как лопатками, грузили эту глину, о ласточках, летевших на строительство города, набрав на хвост известкового раствора, и о пеликанах-плотниках. Юм-Юм мурлыкала от удовольствия, а Коко активно выражал свой восторг.
Ресторан «Типси» находился в Северном Кеннебеке – длинный бревенчатый дом, отделанный в деревенском стиле. Там суетились официантки средних лет, собирались шумные компании и готовились отменные бифштексы. Дуайт заказал себе бокал красного вина, а Квиллер, как обычно, свою любимую минеральную воду «Скуунк».
– Тебе она действительно нравится? – спросил Дуайт. – Никогда её не пробовал.
– У неё природный вкус, – провозгласил Квиллер, разглядывая содержимое своего бокала на просвет, а затем понюхав его. – Это бесцветный напиток, в его вкусовом букете присутствует легкий оттенок свеженакопанной земли. – Журналист сделал небольшой глоток. – Да, весьма гармоничное сочетание сланцевой глины, ила… с некоторыми обертонами кварца и легким привкусом… тины!
– Начал за здравие, а кончил… за упокой, – прокомментировал его речь Дуайт.
По большому счёту они встретились, чтобы обсудить план Вкуснотеки. Взрыв подорвал боевой настрой жителей городка, но Дуайт уже раскрутил колесо рекламы, и многочисленные предприниматели с нетерпением ожидали начала праздника. Коммерческий интерес был здесь далеко не последним. Но помимо этого необходимо было решить ещё парочку вопросов. Обсуждение открыл Дуайт. Он сказал:
– Честно говоря, Фонд К. опасается, как бы его не приняли за Санта-Клауса, у которого что-то перепуталось в голове, так что он приходит с подарками каждый день. Поэтому руководство фонда поощряет местные благотворительные мероприятия. Оно очень строго просчитало доходы от аукциона на право обеда со знаменитостью, доходы от веломарафона, конкурса на лучший пирог и так далее. Все вырученные деньги пойдут на покупку еды для нуждающихся семей. Кар тину портит лишь финансовый скандал в Содаст-Сити.
– С кем из знаменитостей предполагается проводить обеды? – поинтересовался Квиллер.
– Мы решили пригласить пять знаменитых холостяков и пять не менее знаменитых незамужних женщин. В некоторых случаях обед будет включать в себя ещё и подарок. Это мероприятие оплачивают рестораны и кафе, местные предприниматели и различные финансовые компании. От публики потребуется только купить билет на этот аукцион, но цена будет достаточно высокой. Это делается, чтобы сразу отсеять тех, кто собирается просто сидеть разинув рот. К тому же это на несколько тысяч увеличит собранную на благотворительность сумму.
– А кто будет вести аукцион?
– Фокси Фред. Кто же ещё? Это будет его вкладом в общий котел. Ты ведь знаешь, как он прекрасно ведёт подобные вечера! Все от души повеселятся… Вот перечень мероприятий аукциона. – Дуайт протянул Квиллеру распечатку.
1. Обед и танцы в лодочном клубе «Перпл-Пойнт» с Грегори Блайтом, консультантом по вопросам капиталовложения и мэром Пикакса.
2. Поездка с дизайнером по интерьеру Фрэн Броуди в роскошном автомобиле (с шофером) в Локмастер на вкуснейший обед в пятизвездочном ресторане «Конь-огонь».
3. Фотопортрет в мастерской Джона Бушленда и прогулка с фотографом по озеру на его моторном катере, на котором будут обслуживать официанты из «Бяки-кулебяки».
4. Платье для коктейлей из бутика «Аврора» и обед в ресторане гостиницы «Северные огни» в компании метеоролога пикакского радио Уэзерби Гуда.
5. Лодочная прогулка вокруг прибрежных островов и обед в элитарном клубе «Гранд-острова» в компании с Элизабет Харт, недавно переехавшей в наш город из Чикаго.
6. Дневная прогулка на лошадях по известным одной лишь Диане Ланспик (доктор медицинских наук) тропам, а вечером обед в её обществе в ресторане «Типси».
7. Поездка на мотоцикле по округу и пикник в городском парке tet-a-tet с Дереком Каттлбринком, бывшим шеф-поваром ресторана «Старая мельница».
8. Вечеринка у бассейна в кантри-клубе в обед на бельведере клуба с вице-президентом «Всякой всячины» Хикси Райс.
9. Банкет «ешь-до-отвала» и акустический рок-концерт в «С пылу, с жару» в компании самой молодой примы Театрального клуба Дженифер Олсон.
Одобрительно покачивая головой и время от времени хихикая, Квиллер прочитал до конца программу.
– Ну как, понравилось? Всех шишек охватили? Дерека и Дженифер мы сюда включили, чтобы заинтересовать молодежь. Дружки Дерека привалят всей толпой с криками и воплями, – сообщил Дуайт.
– Он не бывший шеф-повар «Мельницы», – поправил Квиллер. – Он бывший помощник официанта, который провёл несколько месяцев на кухне ресторана, строгая овощи для салатов. Девочкам в нём нравится его рост в шесть футов восемь дюймов и ещё то, что он актёр.
Дуайт сделал пометки в своём блокноте.
– Так, понятно. Ещё есть какие-нибудь замечания? – поинтересовался он.
– Всё остальное выглядит нормально. Всем известно, что Элизабет Харт владеет собственностью в несколько миллионов. Это поднимет её ставки на аукционе… Грег Блайт ей тоже не уступит. Претенденты на его кандидатуру будут добиваться от него намеков на наиболее прибыльные вклады и надеяться на порцию «Кайен Сюприм», который на самом деле всего лишь обыкновенный карп, прославивший лодочный клуб.
– А как тебе нравится программа с доктором Дианой, Квилл?
– Она обаятельная и умная женщина, плюс к этому все любят бифштексы, которые готовят в «Типси», но не всем может прийтись по душе прогулка на лошадях. Замены возможны?
– Ты говоришь как спортивный комментатор. Сомневаюсь. Но мы рекламируем этот аукцион не только здесь, но и в Локмастере. Так что оттуда примчатся все лошадники и сделают свои ставки, можешь не сомневаться.
Внезапно Квиллер нахмурился:
– Подожди-ка минутку! Но в списке представлено всего девять кандидатур.
– Именно поэтому я и угощаю тебя сегодня, – лукаво заметил Дуайт. – Послушай, как тебе понравится такой пунктик: номер десятый – в салоне «У Бренды» вам с удовольствием сделают прическу и макияж, а затем в ресторане «Старая мельница» вас будет с нетерпением ждать на ужин известный журналист Джим Квиллер?
Известный журналист не знал, что и сказать.
– Ты в этих краях стал почти святым, Квилл, благодаря писательскому дару, деньгам и усам. Женщины выложат кругленькую сумму, чтобы поужинать с тобой! Они будут сражаться даже за то, чтобы в твоей компании съесть порцию консервированного тунца на развалинах нашей гостиницы. Ещё бы! Ведь с ними весь вечер будет самый богатый холостяк северо-востока Соединенных Штатов! За Фрэн Броуди транжирам тоже предстоит побороться. И не мудрено. Во-первых, она профессиональная обольстительница, во-вторых. «Конь-огонь» – местечко для любителей щегольнуть своими капиталами, и, в-третьих, за рулем лимузина будет сидеть директор универмага в шоферской фуражке.
– Как это похоже на Ларри! А где возьмете лимузин?
– У братьев Динглберри, если только где-нибудь за городом не случится похорон.
Квиллер обрадовался, когда им подали бифштексы, – по крайней мере, за едой он сможет всё обдумать. Конечно, из этого приключения можно было бы почерпнуть хороший материал для его колонки. Читатели стали всё активнее требовать, чтобы колонка «Из-под пера Квилла» выходила чаще. Два раза в неделю казалось им уже недостаточно. В городе с миллионным населением сделать дополнительный материал – пара пустяков. Мускаунти же был беден на сюжеты. Наконец Квиллер произнёс:
– Надеюсь, нам не придётся стоять перед зрителями, словно во время процедуры опознания подозреваемого.
– Вовсе нет, – подбодрил его Дуайт. – Для этой церемонии мы арендовали конференц-зал в колледже, по соседству с которым находится Зелёная комната, где и будут сидеть наши уважаемые знаменитости, слушая трансляцию вечера по радио. В зале же мы расставим на сцене увеличенные фотографии, любезно предоставленные Буши. После того как каждый фант будет разыгран, победитель и знаменитость под аплодисменты, поздравления, а возможно, и стоны выйдут на сцену и пожмут друг другу руки. Вот так всё это должно выглядеть.
– Я очень рад, Дуайт, что ты так подробно изложил мне сценарий. Рад, поскольку мне удастся смыться в перуанские горы до начала аукциона. Квиллер беззлобно подкалывал своего приятеля. Но в заключение сказал: – Разреши поздравить тебя, Дуайт со столь умелой организацией Вкуснотеки; говорю это не только потому, что ты заплатил за мой бифштекс.
– Это тебе, Квилл, спасибо, – не остался в долгу Дуайт. – Ты меня действительно выручил. Вот только одно обстоятельство не даёт мне покоя. Взрыв! Из-за него у Вкуснотеки появился какой-то неприятный привкус. Неужели кому-то в округе не приглянулась наша затея? В наши дни развелось неимоверное количество всяких антикампаний. Может, заварилась и антиедальная кампания, как думаешь?
– Наши злопыхатели всегда с нами, – ответил Квиллер. – Прячутся за деревьями, подглядывают из-за углов, приклеивают усы и не перестают обтяпывать свои гадкие делишки.
Уже стемнело, когда Квиллер вернулся домой. Фары его машины поймали в окне фигурку кота, который в бездумном волнении бил лапками в оконную раму, его воплей не было слышно из-за закрытого стекла, Квиллер, выпрыгнув из машины, помчался к чёрному ходу и стал судорожно открывать дверь. Справившись с замком, он одним махом руки включил на кухне свет и смог увидеть, что происходит в кухне и гостиной, куда вихрем влетел Коко. Квиллер последовал за ним. И тут его глазам предстало ужасное зрелище: извивающаяся Юм-Юм всеми четырьмя лапками пыталась высвободить свою голову из ужасной дырки в корзине для сыра. Но чем отчаяннее она сражалась с плетёным врагом, тем больше её охватывала паника.
Квиллер и сам был в полуобморочном состоянии от этой картины. Он окликнул Юм-Юм и, опустившись на колени, одной рукой схватил корзину. Другой рукой он подхватил извивающееся тельце и поместил его между своих колен. Но как вытащить кошачью голову, не поцарапав при этом тонких шелковистых ушек? Невозможно. Юм-Юм поняла, что ей хотят помочь, и перестала вертеться. Шепотом успокаивая свою любимицу, Квиллер начал разламывать ветхие прутья, один за другим, пока наконец головка кошечки не вылезла из коварного капкана.
Юм-Юм несколько раз жадно глотнула воздуха, после чего Квиллер нежно прижал её к своей груди и, легонько поглаживая ушки, стал нашептывать ей разные ласковые слова. Однако вскоре киска выпрыгнула из его объятий, облизала свою пушистую грудку, яростно передернулась и отправилась на кухню попить воды.
ВОСЕМЬ
Воскресное утро ознаменовалось перезвоном церковных колоколов на Пикакской площади – звучным раскатистым голосам колоколов Старой каменной церкви вторила металлическим эхом Маленькая каменная церковь.
Утро для Квиллера началось со звонка Кэрол Ланспик, жительницы фешенебельного Вест-Миддл-Хаммок. На воскресную службу она и её муж Ларри всегда привозили садовые цветы. Сегодня чета Ланспиков прихватила с собой в церковь и пару новичков, недавно прибывших в эти края с Юга. Мужа звали Джей Уиллард Кармайкл, а жену – Даниэль.
– Он будет новым президентом Народного банка Пикакса. Выглядит весьма импозантно и, судя по всему, любит пожить в своё удовольствие, – сообщила Кэрол. – Жена значительно моложе его и… ну, как бы сказать… слегка вульгарна. Но достаточно мила. У него это уже второй брак. Думаю, Квилл, тебе следует с ними встретиться, тем более что они оба страсть как хотят увидеть твой амбар.
Квиллер терпеливо дал Кэрол высказаться и наконец дождался вопроса, который и являлся причиной её столь раннего звонка:
– Ты не возражаешь, если мы заскочим к тебе после службы, буквально на пару минут?
Квиллер никогда не отказывал Ланспикам. Они были очень приятной парой, не замыкались на своём универмаге и всегда охотно поддерживали любую общественную инициативу.
– Вас будет ждать горячий кофе! – ответил он.
– Отлично, тогда мы не станем распивать кофе с прихожанами и нагрянем к тебе примерно в половине двенадцатого. Твой кофе всё равно лучше. Крепче, но лучше.
То, что ей нравился его кофе, говорило в её пользу. Многие его друзья весьма нелестно отзывались о напитке, которым он их угощал. Кофе, приготовленный Квиллером, как правильно выразилась Кэрол, был действительно крепким .
Повесив трубку, Квиллер обратился к сиамцам;
– Ребятки, я хочу, чтобы сегодня вы показали себя с лучшей стороны. К нам пожалуют избалованные горожане. Постарайтесь не прикидываться деревенщинами. Не суйте нос в чужие карманы! Не развязывайте шнурки на ботинках! И никаких кошачьих боёв!
Сиамцы хладнокровно выслушали его увещевания, Коко при этом был аристократично рассеян, а Юм-Юм изображала ангельскую невинность.
Когда в назначенное время машина Ланспиков подъехала к бывшему яблочному амбару, Квиллер нажал на кнопку электрокофеварки, дал своим гостям возможность несколько минут в одиночестве насладиться фасадом его жилища, после чего вышел им навстречу. Новоприбывших представили как Уилларда и Даниэль из Детройта.
– На самом деле, из Гросс-Пойнт[8] , – заметила молодая супруга банкира.
Утро для Квиллера началось со звонка Кэрол Ланспик, жительницы фешенебельного Вест-Миддл-Хаммок. На воскресную службу она и её муж Ларри всегда привозили садовые цветы. Сегодня чета Ланспиков прихватила с собой в церковь и пару новичков, недавно прибывших в эти края с Юга. Мужа звали Джей Уиллард Кармайкл, а жену – Даниэль.
– Он будет новым президентом Народного банка Пикакса. Выглядит весьма импозантно и, судя по всему, любит пожить в своё удовольствие, – сообщила Кэрол. – Жена значительно моложе его и… ну, как бы сказать… слегка вульгарна. Но достаточно мила. У него это уже второй брак. Думаю, Квилл, тебе следует с ними встретиться, тем более что они оба страсть как хотят увидеть твой амбар.
Квиллер терпеливо дал Кэрол высказаться и наконец дождался вопроса, который и являлся причиной её столь раннего звонка:
– Ты не возражаешь, если мы заскочим к тебе после службы, буквально на пару минут?
Квиллер никогда не отказывал Ланспикам. Они были очень приятной парой, не замыкались на своём универмаге и всегда охотно поддерживали любую общественную инициативу.
– Вас будет ждать горячий кофе! – ответил он.
– Отлично, тогда мы не станем распивать кофе с прихожанами и нагрянем к тебе примерно в половине двенадцатого. Твой кофе всё равно лучше. Крепче, но лучше.
То, что ей нравился его кофе, говорило в её пользу. Многие его друзья весьма нелестно отзывались о напитке, которым он их угощал. Кофе, приготовленный Квиллером, как правильно выразилась Кэрол, был действительно крепким .
Повесив трубку, Квиллер обратился к сиамцам;
– Ребятки, я хочу, чтобы сегодня вы показали себя с лучшей стороны. К нам пожалуют избалованные горожане. Постарайтесь не прикидываться деревенщинами. Не суйте нос в чужие карманы! Не развязывайте шнурки на ботинках! И никаких кошачьих боёв!
Сиамцы хладнокровно выслушали его увещевания, Коко при этом был аристократично рассеян, а Юм-Юм изображала ангельскую невинность.
Когда в назначенное время машина Ланспиков подъехала к бывшему яблочному амбару, Квиллер нажал на кнопку электрокофеварки, дал своим гостям возможность несколько минут в одиночестве насладиться фасадом его жилища, после чего вышел им навстречу. Новоприбывших представили как Уилларда и Даниэль из Детройта.
– На самом деле, из Гросс-Пойнт[8] , – заметила молодая супруга банкира.