Он позвонил, ему мгновенно ответили.
   – Галерея всё ещё открыта? – спросил он. – Это Джим Квиллер из «Касабланки».
   – Только что закрыл двери. Говорит Джерри Тодд. Чем могу быть полезен?
   – У меня так и не выдалось возможности поговорить с вами о вещах, которые я мог бы выставить в моем амбаре… Я скоро уезжаю.
   – Если хотите подойти, я подожду, – сказал дилер.
   – Сейчас буду.
   Квиллер сбежал вниз, посчитав, что так спускаться и быстрее, и безопаснее. Взяв такси, он через несколько минут очутился в галерее.
   Дверь открыл Тодд:
   – Вы быстро.
   – Однако вы много что продали, – сказал Квиллер, обозревая пустые стены.
   – Да, вернисаж удался, – весело подтвердил дилер. – «Едоки» ушли оптом в одни руки: их купила сеть ресторанов быстрого обслуживания. Они хотят повесить картины в центральном офисе, который займет целый этаж «Ворот Альказара». Вам что-нибудь понравилось на выставке?
   – Честно говоря, для амбара я не увидел ничего подходящего.
   – Может быть, если у вас много деревянных панелей, вам понравятся современные гобелены? У нас есть художница, разрабатывающая тему природы в абстракционистском стиле. Могу показать её работы – И он достал альбом цветных репродукций.
   Квиллер, который на самом-то деле не испытывал ни малейшего желания переделывать старый амбар, был поражён и очарован.
   – Какого они размера?
   – Есть очень большие гобелены, они украшают гостиничные вестибюли. Глядя на такие масштабные работы, невозможно догадаться, что художница очень мала ростом. Вот её фотография.
   Квиллеру понравилась лукавая грибообразная физиономия художницы.
   – Ваше предложение стоит обдумать, – сказал он. – Я проконсультируюсь со своим архитектором.
   – Уверен, он одобрит её гобелены. Ведь они скорее подчеркивают, а не соревнуются с архитектурой, а её восприятие измерений просто удивительно. Чувство цвета – потрясающее, и, естественно, она сама красит нити.
   В этот момент в комнату вошёл, помахивая пушистым хвостом, сероватого цвета перс.
   – Это Винсент? – спросил Квиллер.
   – Да. Он принадлежал Дианне, и я его приютил. В моей "обители" кошек держать не разрешают, но он счастлив жить здесь, в галерее, да и покупатели его полюбили, – проговорил Тодд, пощипывая себя за нос.
   Винсент, покачивая хвостом, с достоинством прошёлся вокруг мужчин.
   – Как вы думаете, он не получил психологическую травму после инцидента в День труда?
   – По-моему, нет. Когда Ди бывала не одна, она всегда закрывала кота в спальне. Ему нравилось валяться на водяном матраце, поэтому он не протестовал. Я даже купил ему маленький водяной матрац, когда он переехал в галерею.
   – Серьезно? Где вы купили? У меня есть кошка, обожающая водяные матрацы.
   – Я заказал его по каталогу. Если интересуетесь, могу достать необходимую информацию.
   – Буду благодарен. Кстати, пока Винсент жил в «Касабланке», у него не было привычки сидеть на каком-нибудь одном альбоме?
   – Только не он! Этот кот всегда искал самое мягкое место в доме.
   Квиллер прокашлялся:
   – Я вам кое-что должен сказать, мистер Тодд, и надеюсь, вы не будете на меня в обиде. Живя в пентхаусе, я обнаружил улики, говорящие о том, что Росс не убивал вашу бывшую жену и не кончал жизнь самоубийством.
   Тодд сглотнул и нервно защипал себя за нос.
   – И что же это за улики?
   – Этого я сказать не могу, пока не поговорю с приятелем, работающим в отделе по расследованию убийств.
   – Господи! Стало быть, всё начнется сначала: вопросы, расспросы… Но хватит с нас дурной славы! Смешно, меня знают не как директора галереи, а как бывшего мужа убитой женщины! Клянусь, есть люди, считающие убийцей меня!
   Квиллер продолжил очень мягко:
   – Как я понимаю, в тот самый праздничный вечер в пентхаусе состоялась вечеринка. Если вы на ней присутствовали и запомнили кого-либо из гостей, то это могло бы подтвердить некоторые мои подозрения.
   – Да, я был там! – мрачно сказал Тодд. – Ди пригласила массу людей, включая девушку из газеты, поэтому я чувствовал себя просто обязанным прийти. Илана Тарг. Отвечает за культуру.
   – В котором часу вы ушли?
   – Примерно в десять. Хотел было уйти раньше, потому что один из приглашённых принёс пластинки с джазом, а я от джаза начинаю просто на стену лезть, но тут начался дождь, настоящий ливень. Начал протекать потолок, пришлось всем расставлять горшки и вёдра,
   – Кто оставался, когда вы уходили?
   – Ди с Иланой, Россом и ещё одним мужчиной из "Касабланки", играли в скрэбл. Несколько человек сидели в гостиной, выпивали, курили. Не помню, кто именно.
   – Четвёртый игрок в скрэбл – как его звали или как он выглядел?
   – Симпатичный такой… вылизанный… похожий на манекенщика.
   – Что же, не буду вас больше задерживать, – сказал Квиллер. – Спасибо за помощь. Когда вернусь в Пикакс обязательно позвоню вам насчёт гобеленов. Думаю, мы договоримся.
   Вернувшись домой, он переоделся, зажёг свет в галерее, наколол лёд в ведерко, поставил его на стойку бара, а чашку с кешью – на коктейльный стол.
   – Пока ждём, может быть, поиграем в скрэбл? – спросил он Коко.
   Кот только этого и ждал. (Неудивительно, подумал Квиллер, ведь он всегда выигрывает!) В этот раз Коко выбирал преимущественно малоочковые буквы типа «р», «с», «т», «л», «н», и Квиллер уже хотел было в очередной раз изменить правила, но тут бархатная лапка вытянула «ю», «п», «и», «е» – и Квиллер мгновенно составил «Юпитер», слово, принесшее ему четырнадцать очков, тогда как на долю Коко осталось лишь семь.
   – Клянусь Юпитером! – обратился он к коту. – По-моему, мы прорвались!
   В ту же секунду раздался неуклюжий удар в дверь. Квиллер смел фишки в коробку и отправился встречать гостя.
   Бармен из пеннимановского отеля был до отказа нагружен кассетами и пластинками.
   – Успокойтесь! – воскликнул он. – Я не собираюсь сидеть у вас несколько дней. Принёс всё, чтобы вы могли выбрать по вкусу.
   – Заходите. Я вас давно жду.
   – Знаете, неплохо! – сказал Юпитер, восхищённо обозревая прихожую. – И выходит прямо на террасу!
   – Вы здесь никогда раньше не были?
   – Не приглашали.
   – Сейчас ещё увидите гостиную, – сказал Квиллер, открывая двери. – Стереоустановка прямо внизу. Давайте возьму у вас часть ноши.
   Они перетащили записи в галерею и выложили их на огромный коктейльный стол. Гость, посматривая по сторонам, стоял в середине «бассейна», засунув руки в карманы.
   – Думаю, вы досыта наелись грибами.
   – Не трогайте грибочки, – сказал Квиллер. – После убийства эти картины покрылись золотой пленкой. Конечно, они не мои, я ведь только снимаю квартиру. Давайте выпьем. Что вам налить? – Услышав звяканье кубиков льда, в дверях появился Коко. – А вот и властитель замка.
   – Симпатичный кот, – сказал Юпитер. – Куда лучше, чем все эти крысоловы, что носятся по дому.
   Коко словно взбеленился, услышав сравнение с крысоловами. С этой самой минуты он принялся терроризировать посетителя. Но сначала выпил блюдце виноградного сока.
   Юпитер взял водку со льдом, Квиллер налил себе содовой, и они расположились на огромном диване.
   – Сегодня у меня угнали машину. Прямо со стоянки, – пожаловался хозяин гостю.
   – Случается, – отозвался гость, пожав плечами.
   – Жильцы этого дома как-то странно спокойно относятся к угону машин! – пожаловался Квиллер. – Даже старушки в вестибюле обсуждают ограбления так как у нас в Мускаунти обсуждают погоду.
   Коко вспрыгнул на спинку дивана и прошёлся по ней, словно манекенщица по подиуму. Проходя обратно, он остановился, чтобы понюхать волосы гостя.
   – Эй, что там такое?! – воскликнул Юпитер, шлёпая себя по затылку.
   – Простите, – извинился Квиллер, спихивая кота с дивана. – Ему понравился ваш шампунь… А теперь расскажите, что случилось в гостинице…
   – Сегодня об этом напечатали в «Прибое», и это больше не тайна. На последнем этаже в одном из номеров нашего отеля двух мужчин и женщину расстреляли из пистолетов. Говорят, это была казнь. Полагают, это как-то связано с наркотиками. Гостиницы подобные происшествия стараются скрыть, чтобы не отпугнуть туристов и людей, приезжающих на деловые встречи… Эй, что он делает?!
   Коко сидел на коктейльном столе, пожевывая уголки конвертов, в которых лежали пластинки. Квиллер поддал ему по мягкому месту, отослав в другой конец гостиной, следующие десять минут кот провёл в молчании, демонстративно зализывая место, по которому его шлепнули.
   – Как вы собрали такую коллекцию, Рэнди?
   – Мне повезло. У меня был дядюшка – ударник джазового бибоп-квартета. Он не пробился в звезды, но заинтересовал меня джазом, а когда умер, после него остались все эти пластинки. Пожелания будут?
   – Я говорил, что люблю саксофон – Сидни Беше, Джимми Дорси. Стен Гец, Чарли Паркер, Колтрейн. Если бы я на чем-нибудь играл, то, конечно же, на саксофоне. Он похож на человеческий голос.
   – Хорошо, начнём с Чарли… А что это за буханье?
   – Это у нас Киистра Хедрог и её «кишкотанцоры». Каждый понедельник у них в 14-В репетиции. Я закрою дверь, и они нам не помешают.
   Коко, стоя на пороге – половина тела в гостиной, половина в коридоре, – даже не пошевелился, когда Квиллер подошёл к нему и спросил:
   – Ты заходишь или нет?
   Коко размышлял, не зная, как ему поступить, и тут легкий пинок ботинка сорок третьего размера запулил его в галерею, прямо в «бассейн», из которого кот выскочил на поребрик и забегал по нему как заводной, набирая скорость, а под конец кот пронёсся по коктейльному столу, расшвыряв в разные стороны кассеты и пластинки.
   – Ничего себе! Как торнадо! – ухнул Юпитер, подбирая коллекцию.
   – Извините… Что-то с ним сегодня не то… Коко! Веди себя прилично или вылетишь отсюда!
   Кот прыгнул на крышку бара, очутившись среди бутылок и графинов, и стал следить оттуда за посетителем. Некоторое время вечер шел вполне нормально.
   Прозвучало несколько композиций, исполненных в стилях от бибопа к свингу, далее к чикагскому джазу и биг-бэндам, затем прозвучали диксиленд, блюз и регги. После третьего стакана Юпитер принялся колотить воображаемыми палочками в воображаемые барабаны, и это безумное выступление заставило Коко забраться под дхарри,
   – Чего это он? – спросил бармен.
   – Коврик закрывает пятно крови Дианны Бессингер в том месте, где её зарезали.
   – Серьёзно?
   – Да, это случилось на уикенд Дня труда. Вы в «Касабланке» давно живете?
   – Переехал… дайте-ка вспомнить… на уикенд Дня поминовения.
   – Вы знали Дианну или Росса?
   – Нет, в бар они никогда не заходили, а я никогда не интересовался всем этим. – Юпитер махнул в сторону картин.
   – После переезда в эту квартиру, – сказал Квиллер, – я обнаружил кое-что, касающееся убийства. Вы знаете, что в городе есть солидные люди, которым была выгодна смерть Дианны?
   – Серьёзно?
   – Вполне.
   Юпитер сказал, что выпьет ещё, и, налив ему, Квиллер продолжил:
   – Я даже обнаружил свидетельство того, что Росс не убивал Дианну.
   – Не может быть!
   Коко вернулся на спинку дивана и снова стал нюхать голову бармена, шея которого налилась кровью. Бармен смахнул кота, словно тот был надоедливой мухой.
   – Да, я совершенно уверен в том, что всё это было подстроено, – сказал Квиллер. – Я назначил на завтра встречу с детективами из отдела по расследованию убийств, чтобы передать им улики.
   – Как же вы все раскрыли? – Лицо Юпитера стало точь-в-точь, как цвет его усов.
   – Я любопытен от природы и имею некоторый опыт в раскрытии преступлений – это во-первых. Во-вторых, есть жильцы, утверждающие, что слышали вопли Росса, перед тем как тот рухнул на машину Язбро. Убийца Дианны перекинул художника через ограждение после того, как оттащил его в тёмный конец террасы. – Квиллер внимательно наблюдал за гостем, рука которого нырнула в карман куртки. – Ещё льда? – спросил Квиллер, подойдя со своим стаканом к бару. Чувствуя себя в безопасности за массивной мебелью, он продолжил: – Но самое главное вот что: видите этот застеклённый потолок? Во время убийства там сидел человек. И всё видел!
   Юпитер, шатаясь, поднялся на ноги. Квиллер подумал: он в шоке. Бармен нетвердыми шагами прошествовал к бару и встал на дхарри. Руку из кармана он так и не вытащил. Мужчины стояли молча друг против друга, пока тяжелая тишина не разбилась, как стекло. С воем между ними пролетел Коко и, выгнув спину, распушив хвост, прижав уши и обнажив клыки, приземлился на стойку бара.
   Выиграв несколько секунд, Юпитер скользнул за стойку и вытащил из кармана маленькую трубочку, которую поднял вверх. Раздалось "клац!", и из трубочки выскочило лезвие. Квиллер, не отрывая глаз от ножа, взял бутылку за горлышко. Какое-то мгновение противники, не шевелясь, наблюдали друг за другом. И вдруг размытый ком шерсти, вновь скользнув между ними, приземлился на плечо бармена. Хлыстообразный хвост дважды махнул туда-сюда. Раздался вопль, и бармен поднял руку к глазам. Другой он попытался метнуть нож, но Квиллер изо всей силы ударил по руке бутылкой, следующий удар пришёлся Юпитеру по голове. Бармен рухнул на пол, Квиллер ногой откинул нож подальше и встал над поверженным противником.
   Двери распахнулись! Появились двое мужчин, один из которых держал пистолет!
   – Замри! Ты у меня на мушке!
   Квиллер начал было поднимать руки и только тогда сообразил, что у человека с пистолетом на голове красная шапка гольфиста. А у второго, стоявшего за его спиной, – грузная фигура Арчи Райкера.
   – Вызовите полицию! – крикнул Квиллер.
   Румяное лицо Райкера побледнело.
   – Квилл! Ты же должен быть покойником!

ДВАДЦАТЬ

   – Мне надо выпить! – сказал Райкер после того, как полиция увела пленника.
   – Сначала объясни, какого чёрта ты тут делаешь! – потребовал Квиллер.
   – Приехал кошек накормить! И освидетельствовать в морге твои останки!
   – Не понял.
   Райкер спокойно пояснил:
   – Сегодня рано утром здешняя полиция связалась с Броуди. Сказали, что в тебя стреляли на шоссе, что твою машину и тебя вместе с ней смяли в лепешку. Остались только номера, по которым они и установили имя владельца.
   – Да у меня просто машину угнали! И всё.
   – Как скажешь. Я взял у доктора Золлера твою стоматологическую карточку и первым самолётом вылетел сюда. Мускаунти скорбит.
   Квиллер пошёл к телефону:
   – Нужно Полли позвонить.
   – Нет! Она с ума сойдет от радости. Не шучу. Она же считает тебя мёртвым. Лучше я позвоню Броуди, и он принесёт ей хорошие вести. Ещё мне необходимо связаться со своими ребятами из отдела новостей и сообщить на радио. Если расщедришься, можешь налить мне двойной скоч.
   Квиллер приготовил напитки, и друзья расположились в библиотеке.
   – Интересно, эпизод на шоссе – случайность? Или же метили именно в меня? – в раздумье произнёс Квиллер.
   – А зачем кому-то тебя убивать?
   – Долго рассказывать.
   Коко с чисто кошачьим безразличием вошёл в комнату так, словно вечером вообще ничего не случилось. Вспрыгнув на стол, он уселся на альбом Ван Гога.
   – А где Юм-Юм? – спросил Райкер.
   – В спальне, спит без задних лап. Нужно отвезти сиамцев обратно в Пикакс Что-то в здешних местах не стыкуется с их настроением.
   – Если в тебя стреляют и угрожают тебе ножом, тебе самому, дружище, стоит вернуться. И вообще, чем ты тут занимался, что снова влип в историю? Вынюхивал, наверное, то, что тебе знать не положено?
   – Хочешь услышать историю полностью, Арчи? Или предпочтёшь читать мне проповеди?
   И он рассказал об убийстве-самоубийстве так, как это было отражено в прессе, а затем описал находки Коко.
   – Это браслет, – сказал он, вытаскивая его из ящика стола.
   – Что за смысл в этих цифрах?
   – Думаю, простейший код любовников. Цифра – цена буквы в скрэбле. Возьми, например, 1-1-4-1-3-2, получишь «любовь». Конечно же, можно представить ещё какое-нибудь слово, только зачем…
   – Откуда у тебя такие познания в скрэбле?
   – Знаешь, Арчи, мне кажется, это совсем неплохая игра. А ещё я подучил Коко играть в разновидность скрэбла, назвав его «царап-скрэбл». Именно эта игра навела меня на размышления. Я подумал, вдруг Росса подставили? Сначала, конечно, заподозрил бывшего мужа Дианны.
   – Бедные мы, бедные, бывшие, – сказал Райкер. – Всегда нас первыми подозревают. Живу в смертельном страхе, что кто-нибудь прикончит Рози.
   – Бывший муж имел привычку щипать себя за нос, что я приписал чувству вины, но затем понял, что он просто не переносит кошачью шерсть.
   – Слава богу, что бывший муж вычеркнут из списка подозреваемых!
   – Арчи, история только начинается. Мне продолжать?
   – Безусловно. Это куда лучше телесериалов.
   – Прекрасно. Так вот. Внезапно я понял, что у строителей, которые хотят разрушить «Касабланку», мотивов убить Дианну куда больше, чем у бывшего мужа, и стал подозревать одного из них, парня по имени Фладд. Это Коко меня надоумил, но как – не скажу, всё равно не поверишь. В общем, я связался с одним человеком из «Прибоя», и он мне кое-что поведал из прошлого Фладда – ничего убийственного, так, неразборчивость в средствах, всякие грязные трюки. А что если, подумал я, у Фладда в «Касабланке» есть свой человек, который совершил двойное убийство да ещё и на меня нацелился? И тут у меня в скрэбле выскочило слово «Юпитер».
   – «Трюк», «Юпитер» – эти слова сидели у тебя в подсознании, вот ты и составил их, – проворчал Арчи.
   – Когда Юпитер пришёл сегодня ко мне на джаз-сейшн, я, расставив ему ловушки и поймав на нескольких неувязках, понял, что этому человеку есть что скрывать, поэтому решил сделать ход конём. После того как он выпил и стал терять контроль над собой, я сказал ему, что во время убийства Дианны некто сидел на крыше и сквозь стекло видел, как всё происходило. Это доставило Юпитера раскрыться, и, если бы Коко не ударил его хвостом по глазам, я бы сейчас с тобой не разговаривал.
   – Йаy, – подтвердил Коко, которому нравилось упоминание его имени.
   – Кстати, о хвостах: Коко начинает передавать информацию, прибегая к языку хвоста, так же как люди перелают её с помощью языка жестов. Несколько последних дней он закручивал хвост штопором.
   – Хочешь сказать, что кот знал, что убийца – бармен? Если так, он тоже чокнутый. Что может Коко знать об орудиях труда бармена?
   – Кошки обладают интуицией сродни человеческому уму – подобный факт нам трудно воспринять, – а интуиция Коко оттачивается с каждым годом.
   – Ты сегодня действительно вымотался! – Райкер поднял стакан. – Подлей немного. И я пойду спать. Денек выдался не из легких, а мне завтра первым самолетом лететь обратно. А ты как? Что решил с «Касабланкой»?
   – Я отступаю. Передам все улики лейтенанту Хеймсу, затем возьму напрокат машину и отвезу кошек обратно в Пикакс. Спокойной ночи, Арчи. Гостевая комната дальше по коридору, первая справа. Просто сбрось кошачью подстилку с кровати.
   Квиллер, решив оставить город и «Касабланку» на произвол судьбы, эту ночь спал спокойно. Примерно до трёх часов, когда ему стало сниться, что кто-то лупит его по животу. Открыв глаза, он увидел, что Коко прыгает с кровати на кровать, толкает его и дико вопит при этом. Когда кот пулей вылетел из спальни, Квиллер отправился следом. Миновав гостевую комнату, в которой мирно посапывал Райкер, они очутились в прихожей. Там Коко принялся яростно скрести паркет, напружинив и закрутив хвост. В следующую секунду он уже носился как бешеный, сваливая вещи и врезаясь в мебель.
   Квиллер прислушался. И услышал то, что так взволновало кота: шебуршание, потрескивание и тревожное гудение под полом!
   Ворвавшись в гостевую, Квиллер завопил:
   – Арчи! Арчи! Вставай, ну вставай же! Быстро! Нужно отсюда убираться! – Подскочив к служебному телефону, он набрал номер управляющей. – Дайте пожарную тревогу! – закричал он. – Выведите всех! Графиню выводите! Между двенадцатым и четырнадцатым – огонь!
   В прихожей появился сонный Райкер:
   – Что такое? Что?!
   – Без разговоров! Быстро накинь на себя что-нибудь! – Квиллер сунул в контейнер Юм-Юм, Коко безропотно полез следом. – Ничего не бери! Нет времени! – Надев поверх пижамы брюки и свитер, он пихнул Райкера к дверям. – По лестнице вниз! Бери кошек и беги! Быстрее!
   Он задержался ровно настолько, чтобы разбудить 14-В.
   – Кто там? – завопил голос.
   – Дом горит! Уходите, быстро! – крикнул Квиллер и кинулся вниз по лестнице.
   Раздался яростный визг пожарной тревоги. На десятом этаже на лестницу стали вылезать, пошатываясь, недовольные, недоумевающие жильцы.
   Квиллер догнал Райкера и сказал:
   – Давай мне кошек и дуй вниз. Постарайся поймать такси.
   – Что?..
   – Ни о чём не спрашивай. Делай что говорят!
   На первом этаже жильцы, держа в руках пожитки и кошек, страшно возмущались. Квиллер поверх голов прокричал миссис Таттл:
   – Вы можете вывести миссис Пламб?
   – Мы звонили ей, и Руперт отправился наверх. Задняя дверь была распахнута, со всех сторон выли сирены. Не обращая внимания на знакомые лица, Квиллер выбежал из парадной двери и увидел Райкера, останавливающего машину. Сунув контейнер на переднее сиденье, Квиллер крикнул водителю:
   – Пеннимановская «Плаза»! – и полез на заднее. Райкер зло спросил:
   – Ты мне скажешь, что всё это означает?
   – Не знаю. – Квиллер потер усы костяшками пальцев… – Боже мой!
   Раздался оглушительный взрыв. Столб огня осветил Цвингер-бульвар. Посмотрев в заднее окошко, они увидели полыхающую «Касабланку».
   – Ни фига себе! – вскрикнул водитель. – Да у меня ветровое стекло лопнуло! – И он начал выворачивать к тротуару.
   – Не останавливайтесь! Сейчас посыплется!
   Через секунду по крыше такси забарабанили осколки. Оглушительно выли сирены. Улицу заполнили синие и красные огни. У отеля «Плаза» охрана высыпала на тротуар, смотря на запад.
   Оставив Райкера в машине, Квиллер подбежал к регистрационной стойке и узнал, что мотель у аэропорта – ближайшее заведение, позволяющее постояльцам держать кошек. Такси повернуло к шоссе. Пассажиры молчали, обессиленные масштабностью катастрофы и ошеломленные собственным чудесным спасением. В кошачьем контейнере всё было спокойно.
   Наконец Квиллер выдавил:
   Тот звук, который я услышал… шум, который первым уловил Коко… под полом… В общем, было похоже, словно кто-то что-то поджигает в проёме между этажами… Теперь-то я понимаю, что они ставили часовую мину. – Его мысли перескочили на тех, с кем он в последние дни соприкоснулся:
   Графиня… Успели или нет вытащить её из «дворца»? Руперт со своим пистолетом и Фердинанд со своими бицепсами, конечно, могли с ней справиться, но в их распоряжении имелось всего несколько минут. Вряд ли кто из них спасся.
   Изабелла… Жила на десятом. Была ли она трезва настолько, чтобы понять, что именно ей грозит? Если нет, её беды уже позади.
   Винни Уингфут… Тоже жила на десятом, но, вполне вероятно, гуляла всю ночь.
   Киистра Хедрог… О ней нечего беспокоиться. Такая улетит откуда угодно на своей метле.
   Амберина Каубел… Бедная, расстроенная Эмби! По крайней мере, теперь ей не придётся распаковывать восемьдесят четыре сумки и гору коробок.
   Кортни… Он, наверное, вполне спокойно вышел, прижимая к груди картину хадсоновской школы.
   Но как же безымянные дамы в стеганых халатах? И те, с палочками и тростями?
   Он вздохнул и сказал:
   – Знаешь, Арчи, было бы неправильно выгнать обитателей «Касабланки» на улицу, превратив её в роскошный заповедник для супербогачей.
   – Но теперь они все точно на улице, – отозвался Райкер.
   Водитель включил приёмник, настроенный на волну круглосуточных новостей. Сказав несколько слов о женщине, арестованной за продажу собственных детей, и о трех трупах, обнаруженных в пеннимановском отеле, диктор объявил:
   – Свежие новости! Взрыв, потрясший весь Западный район в три часа восемнадцать минут, уничтожил верхние этажи многоквартирного дома «Касабланка». Причина взрыва пока не установлена. Пожарные и спасатели прибыли на место, пострадавшие эвакуируются. Взрывом выбило окна во всем Хламтауне, и осколки разлетелись на несколько кварталов в округе. На данный момент отсутствуют какие-либо сведения о количестве жертв. Оставайтесь с нами.
   «Причина взрыва не установлена», – горько усмехнулся Квиллер и вспомнил слова Эмби: «Город обрадуется, если с "Касабланкой" случится что-нибудь кошмарное». Вспомнил, что Реймонд Данвуди работал на городские власти и однажды взрывом ему оторвало ухо. Может быть, именно он подложил динамит в пространство между двенадцатым и четырнадцатым этажами? Если он, то по чьему приказу? Квиллер почувствовал покалывание над верхней губой – знакомое ощущение, свидетельствующее, что он на верном пути. Человек с пластырем вместо уха обедал с неким солидным бизнесменом в японском ресторане: щедрым хозяином был, как теперь точно знал Квиллер, Фладд. Весной Фладд присоединился к компании Пеннимана и Грейстоуна, а Данвуди последние четыре месяца жил с Шарлот Руп. Шарлот без задней мысли обсуждала с ним разговоры, которые велись у Роберто, и Данвуди докладывал хозяину обо всем, что творилось в НОСКе. Юпитер переселился в «Касабланку» в День поминовения. Они оба работали на Фладда!
   Вблизи мотеля Райкер сообщил:
   – У меня хватило ума захватить кредитки, зато ни носков, ни бритвы, ни остальных нужных вещей я не взял!
   – У меня та же беда, – вздохнул Квиллер. – Бумажник – и всё, даже кошачьего туалета нет.
   – У нас есть номера с водяными матрацами, – сказал им служащий мотеля.
   – Мне не надо, – сказал Райкер.
   – Я возьму, – согласился Квиллер. – А у вас нет какого-нибудь корытца для кошек?
   Очутившись в номере, он открыл дверцу контейнера и рухнул на постель. Кошки с видом заядлых путешественников осматривали комнату. Буквально через пару минут кто-то стукнул в дверь ногой, и на пороге возник Райкер с двумя бумажными стаканчиками.
   – Включай телевизор! Идет прямой эфир «Ночных новостей». Вот тебе бесплатный кофе.
   Диктор в парке – заснятый на фоне пожарных машин, карет «скорой помощи» и полицейских автомобилей – говорил:
   – Пожарные всё ещё борются с пламенем, охватившим «Касабланку» после взрыва, прозвучавшего в три восемнадцать утра. Разрушены три этажа здания, которому почти сто лет.
   Камера наехала на верхушку почерневшего дымящегося дома, а голос продолжал вещать:
   – Сорок два человека отправлены в больницу с ранами разных степеней тяжести, многие пропали без вести. Джессика Таттл, управляющая "Касабланки", уверяет, что невозможно установить точно, сколько людей находилось в своих квартирах во время взрыва.
   Лицо миссис Таттл – угрюмо-деловитое – с сунутым в её сторону микрофоном мелькнуло на экране.
   – У нас проживало около двухсот постояльцев. Но кто был в здании, а кого не было – мы не знаем. Мы благодарны за своевременные действия по спасению людей. Все работы проводятся быстро и эффективно… Нет, я не знаю, кто это сделал. Быть может, Господь пытается нас вразумить.
   Надтреснутый голос за кадром прокаркал:
   – Он тебе говорит, что пора снести этот дом!
   На экране возникла картинка с каретой «скорой» и автобусом, забитым несчастными жильцами в ночной одежде, кутающимися в одеяла. Голос диктора продолжал:
   – Спасённых людей перевозят во временные жилища. Обитателей «Касабланки», которых не было в здании во время взрыва, просят срочно позвонить по следующему номеру, это необходимо сделать, чтобы составить список пропавших…
   – Вон миссис Джаспер с Наполеоном садятся в автобус! – сказал Квиллер. Старушка, подняв кошачью лапу, помахала ею в камеру. – А это Язбро, тот, который проколол мне шины!
   Мужчина в красной шапке для гольфа помогал старикам влезть в автобус. Когда камера проехалась по окнам, показывая напряжённые испуганные лица, Квиллер приметил выщипанные бровки, завитые волосы и кокетливо наклоненную набок головку. Вздох облегчения более походил на стон.
   – Интересно, цела ли бедняжка Шарлот? – забеспокоился Квиллер. – И ушёл ли выбраться живым её дружок? Если нет, то на этом задании он потеряет куда больше одного уха.
   – Йау! – сказал Коко. Он сидел на телевизоре и умывался – точно так же, как недавно восседал на альбоме Ван Гога, вылизывая правую лапку и намывая мордочку, усы и в особенности правое ушко.
   – Поразительный кот! – пробормотал Квиллер, ничего не объясняя своему скептически настроенному другу.
   – Ну, я увидел всё, что хотел, – проговорил Райкер. – И теперь отправляюсь спать.
   Стоило ему выйти, как сиамцы принялись весело гоняться друг за другом, понимая, что возвращаются домой. Квиллер, усевшись поудобнее, с удовольствием наблюдал за их игрой.
   Потом Юм-Юм прыгнула ему на колени. Она избавилась от апатии и смурного настроения. Может быть её беспокоила «опаловая дымка», висящая над городом словно удушающее одеяло? Или её нервировала жизнь на четырнадцатом этаже (бывшем на самом деле тринадцатым)? Существовала, правда, вероятность и того, что она просто-напросто использовала свою кошачью хитрость, чтобы делать то, что ей хочется. Квиллер погладил мягкую шелковистую шёрстку и назвал кошечку маленькой любимицей, она же в ответ подняла бархатную лапку и дотронулась до его усов, не переставая при этом щуриться и мурлыкать.
   Коко же, запрыгнув на кровать, тотчас уснул. Ночка выдалась напряженной. Он спас около двухсот человек.