Страница:
– Не стоит извиняться. Я рада, что у моего младшего брата был кто-то, кто любил его настолько, чтобы оплакивать его уход в присутствии совершенно постороннего человека. Судя по всему, вы были очень хорошими друзьями.
– Видите ли, мы собирались пожениться. – Джессика вытянула вперед левую руку, и Сэйри с изумлением увидела круглый солитер на тонком платиновом ободке.
– Красивое кольцо.
И оттого, что скромное кольцо представляло собой объяснение в любви, на какое был способен только Дэнни, Сэйри стало жаль молодую женщину. Она сердилась на Хаффа и Криса. К невесте Дэнни следовало отнестись как к члену семьи. А Джессикой явно пренебрегли.
– Простите, что я не поговорила с вами на поминках, Джессика. Я не знала, что Дэнни помолвлен. Никто не сказал мне об этом.
Может быть, Дэнни именно поэтому звонил ей.
– Никто не знал о нашей помолвке, – объяснила молодая женщина. – Никто из вашей семьи, я имела в виду. Дэнни не хотел, чтобы его отец и брат узнали обо мне до нашей свадьбы.
Несмотря на то что Сэйри, казалось, уже знает ответ, она задала вопрос:
– Почему?
– Ему не хотелось, чтобы они вмешивались. Дэнни считал, что отец и брат не одобрят его выбор.
– Это смешно. Почему бы им не одобрить вас? Женщина снова рассмеялась, но печально.
– У меня нет денег, мисс Линч.
– Пожалуйста, называйте меня Сэйри.
– Мой отец работает на заводе „Табаско“ в Нью-Айберии, а мать домохозяйка. Они скопили достаточно денег, чтобы мы с сестрой могли учиться в колледже. Мы их радость и гордость, потому что работаем в начальной школе учительницами.
– У них есть полное право гордиться вами, и не думайте, что я говорю снисходительно. Как вы познакомились с Дэнни?
– Я преподаю в третьем классе и еще работаю добровольной помощницей в библиотеке. Как-то вечером Дэнни зашел выбрать книгу, и что-то его заинтересовало. Время приближалось к закрытию. Мне пришлось попросить его уйти. Дэнни взглянул на меня и смотрел очень долго, а потом сказал: „Я уйду, но только в том случае, если вы выпьете со мной чашку кофе“.
Джессика приложила руку к щеке, словно воспоминание об этой встрече заставило ее покраснеть.
– И вы пошли?
– Выпить кофе? Да. – Джессика тихонько рассмеялась. – Мне не следовало этого делать. На меня это совершенно не похоже. Я никогда не хожу пить кофе с мужчиной, с которым едва познакомилась. И все-таки я это сделала. – Ее взгляд снова упал на цветы на могиле. – Мы разговаривали несколько часов. Прежде чем мы попрощались, Дэнни попросил меня встретиться с ним в следующие выходные. К субботе я уже знала, что он сын Хаффа Хойла, и испугалась. Я начала придумывать отговорки, чтобы не пойти на свидание. Но Дэнни так мне понравился, что я все-таки пошла. Мы отправились ужинать в маленький ресторанчик на полдороге к Новому Орлеану. Дэнни сам его выбрал, и ресторан оказался замечательным. Но я поняла, к чему вся эта секретность, и не возражала. Мне не очень хотелось иметь дело с вашей семьей. – Джессика быстро повернулась к Сэйри. – Надеюсь, я вас не обидела.
– Разумеется, нет. Я сама не люблю иметь дело с Хойлами. Я лучше вас знаю, насколько мы испорчены.
Джессика Дебланс печально улыбнулась:
– Дэнни не был испорченным.
– Нет, он не был.
Ваш младший брат работал на предприятии и отлично выполнял свою работу, но его сердце к этому не лежало. Он не принимал философию управления, которую исповедовали ваши отец и брат. У него было много разногласий с ними. Ему просто было трудно выступить против них. Привычки, укоренившиеся с детства, непросто переломить. Хотя он становился храбрее.
Сэйри решила обдумать это заявление позднее. Интересно, как Дэнни проявлял свою новообретенную храбрость?
– И как давно вы помолвлены?
– Две недели.
– Две недели? – удивленно воскликнула Сэйри.
– Верно, – Джессика непреклонно вскинула голову. – Они говорят, что Дэнни покончил с собой. Он этого не делал. Я знаю, что он не убивал себя. Мы строили планы, как будем жить дальше, обсуждали, чего нам хочется. Мы выбрали имена нашим будущим детям. Дэнни не совершал самоубийства. Он бы счел это грехом.
Слово „грех“ вызвало следующий вопрос Сэйри:
– Вы с Дэнни посещали одну церковь?
– Да. После нашего второго свидания я пригласила его пойти со мной. В то воскресенье я пела соло в церковном хоре во время богослужения.
Значит, молодая женщина обладала певческими данными. Понятно, откуда у нее такой музыкальный смех.
– Дэнни не хотел идти, – вспоминала Джессика. – Он сказал, что Хафф – так он обычно называл вашего отца – с презрением относится к религии. Но я ответила, что не смогу с ним встречаться, если он не будет верить в бога так, как я. И я говорила серьезно. – Она застенчиво улыбнулась. – Дэнни был тогда так влюблен, что согласился пойти со мной в то воскресенье. И с первого же раза он понял, что в его жизни не хватало именно господней любви. Он осознал это и стал другим человеком.
По этому вопросу с Джессикой согласились бы Хафф, Крис и Бек Мерчент, хотя они связывали перемены в характере Дэнни с внезапным помутнением рассудка, а не с религиозным обновлением. Для них это были перемены к худшему, а не к лучшему.
– Думаю, вы были очень добры к моему брату, Джессика. Я рада, что Дэнни познакомился с вами, и благодарна вам за то, что вы его любили.
– Я не могу принять вашу благодарность. – Голос Джессики дрогнул, и она снова поднесла к глазам платок. По ее щекам покатились слезы. – Я любила Дэнни всем сердцем. Как я это вынесу?
Пока она плакала, Сэйри обнимала ее за плечи. Ей самой хотелось плакать, но она оплакивала бы не только Дэнни, но и Джессику. Ее младшему брату было уже все равно, а сердив молодой женщины разрывалось от горя, и только время могло залечить эту рану.
В жизни происходят и такие события, которые, как кажется, невозможно пережить. У человека нет даже уверенности в том, что он этого хочет. Несчастья причиняют такую боль, что легче умереть, чем жить в невыносимых страданиях.
Сэйри знала, как это бывает. Она не забыла, каково это, когда сердце болит так, что хочется умереть. Ничто не могло облегчить ее боль. Но инстинкт выживания творит чудеса. Сердце продолжает биться и после того, как пропадает желание жить. Человек делает новый вдох, когда исчезает желание дышать. Человек продолжает жить.
Сэйри не винила невесту Дэнни за безутешное горе, но и не пыталась утешать ее. Она просто продолжала обнимать ее и обнимала бы всю ночь напролет, если бы потребовалось, потому что, когда горевала она сама, ее обнять было некому.
В конце концов Джессика перестала плакать.
– Дэнни не хотел бы, чтобы я плакала. – Она вытерла глаза и высморкалась. Взяв себя в руки, она добавила: – Я не принимаю вывод коронера.
– Может быть, вам станет немного легче, если вы узнаете, что не одиноки в этом. Полиция тоже задает непростые вопросы.
Сэйри пересказала разговор с шерифом Харпером и детективом Уэйном Скоттом. Она привела все подробности, которые сумела запомнить.
Джессика некоторое время размышляла над ее словами, потом сказала:
– Этот детектив работает на Реда Харпера?
Я знаю, о чем вы подумали. О том, что Харперу платит Хафф. И все-таки помощник шерифа Скотт преисполнен решимости продолжать расследование.
Молодая женщина задумчиво прикусила нижнюю губу.
– Последнее время Дэнни что-то тревожило. Но когда я спрашивала его, он отшучивался. Говорил, что беспокоится о том, что не сможет содержать меня. Или что его волнует, не стану ли я толстой и уродливой после свадьбы. И буду ли я его любить, если он облысеет. Все в таком духе. Я начинала думать, что зря беспокоюсь. Но теперь у меня другое мнение. Я слишком хорошо знала Дэнни.
– И он ни разу даже не намекнул, что его тревожит?
– Нет, но что-то определенно было.
– Настолько серьезное, что он решил уйти из жизни? – мягко предположила Сэйри.
– Дэнни не причинил бы мне такой боли, – стояла на своем Джессика. – Он бы не оставил меня мучиться вопросами, почему он так поступил и что я могла сказать или сделать, чтобы не допустить этого. Дэнни никогда бы не взвалил мне на плечи такую ношу. Нет, Сэйри. Я никогда не поверю, что ваш брат застрелился. – Помолчав, Джессика заговорила снова: – Правда, я должна признать, что альтернатива представляется мне немыслимой. Дэнни ни в чем не был виноват. Даже рабочие с завода, которые не слишком жалуют Хойлов, его любили.
– Наверняка не все, Джессика. Дэнни руководил отделом кадров, он нанимал и увольнял, следил за выплатой страховок, за зарплатой. Он мог кого-то обидеть и не подозревать об этом.
– Дэнни лишь выполнял распоряжения Хаффа. Ваш отец настоящий феодал, но я уверена, что рабочие знали об этом.
Все может быть, решила Сэйри. Только человек по натуре мстительный мог и не сделать различия между отцом и сыном.
– Вы знаете Бека Мерчента? – спросила Сэйри.
– Я знаю, кто он такой. Все знают. Он главный цепной пес на предприятии. Их с Крисом водой не разольешь.
– И они настолько хорошие друзья?
– Неразлучные.
Сэйри приняла к сведению эту информацию. Значит, все, что говорится Беку, сразу доходит до Криса. А Джессике она сказала:
– Так вот, когда шериф Харпер спросил, не знаем ли мы, кто мог желать смерти Дэнни, мистер Мерчент ответил за всех нас, сказав то, что мы все думали. За прошедшие годы у Хойлов появилось много врагов в городе. Если бы кто-то захотел отомстить, то Дэнни был бы самой легкой мишенью, потому что он был совершенно беззащитным.
Джессика подумала и ответила:
– Полагаю, это так. Но мне больно думать, что Дэнни расстался с жизнью, потому что кто-то затаил злобу против семьи за деяния, к которым Дэнни не имел никакого отношения.
– Согласна с вами. – Сэйри поколебалась, потом все-таки поинтересовалась: – Вы намерены рассказать Крису и Хаффу о вашей тайной помолвке?
– Нет, ни в коем случае. Мои родители знали об этом, потому что Дэнни просил у них моей руки. Кроме мамы с папой и сестры, об этом больше никто не знал. Даже в моей школе ничего не было известно. Мы встречались только за пределами города. Даже в церкви мы всегда держались вдалеке друг от друга. Я не вижу причин объявлять о нашей помолвке теперь. Кроме неприятного разговора с вашим отцом и братом, я ничего от этого не жду. А у меня нет ни желания, ни сил вести подобную беседу. Я хочу думать о Дэнни, а не о них. Я хочу сохранить о наших отношениях только светлые воспоминания, а они наверняка сделают или скажут что-то, чтобы очернить их.
– Как это ни печально, я с вами согласна, – заметила Сэйри. – Думаю, вы приняли правильное решение. Не давайте им возможности обидеть вас, вам и без того слишком больно. Хотя они много потеряют оттого, что не познакомятся с вами. – Сэйри сжала руку Джессики. – Я рада, что мы с вами встретились. Мне стало легче, когда я узнала, что Дэнни был счастлив последний год жизни.
Сэйри решила уйти, чтобы Джессика могла побыть одна У могилы. Они обменялись номерами телефонов и попрощались. Сэйри пообещала держать молодую женщину в курсе того, как продвигается расследование.
Джессика упрямо, что так не вязалось с ее хрупкой внешностью, повторила:
– Неважно, к какому выводу придет этот помощник шерифа Скотт. Я знаю, что Дэнни не убивал себя. Он бы не оставил меня. Кто-то его убил.
Глава 7
– Видите ли, мы собирались пожениться. – Джессика вытянула вперед левую руку, и Сэйри с изумлением увидела круглый солитер на тонком платиновом ободке.
– Красивое кольцо.
И оттого, что скромное кольцо представляло собой объяснение в любви, на какое был способен только Дэнни, Сэйри стало жаль молодую женщину. Она сердилась на Хаффа и Криса. К невесте Дэнни следовало отнестись как к члену семьи. А Джессикой явно пренебрегли.
– Простите, что я не поговорила с вами на поминках, Джессика. Я не знала, что Дэнни помолвлен. Никто не сказал мне об этом.
Может быть, Дэнни именно поэтому звонил ей.
– Никто не знал о нашей помолвке, – объяснила молодая женщина. – Никто из вашей семьи, я имела в виду. Дэнни не хотел, чтобы его отец и брат узнали обо мне до нашей свадьбы.
Несмотря на то что Сэйри, казалось, уже знает ответ, она задала вопрос:
– Почему?
– Ему не хотелось, чтобы они вмешивались. Дэнни считал, что отец и брат не одобрят его выбор.
– Это смешно. Почему бы им не одобрить вас? Женщина снова рассмеялась, но печально.
– У меня нет денег, мисс Линч.
– Пожалуйста, называйте меня Сэйри.
– Мой отец работает на заводе „Табаско“ в Нью-Айберии, а мать домохозяйка. Они скопили достаточно денег, чтобы мы с сестрой могли учиться в колледже. Мы их радость и гордость, потому что работаем в начальной школе учительницами.
– У них есть полное право гордиться вами, и не думайте, что я говорю снисходительно. Как вы познакомились с Дэнни?
– Я преподаю в третьем классе и еще работаю добровольной помощницей в библиотеке. Как-то вечером Дэнни зашел выбрать книгу, и что-то его заинтересовало. Время приближалось к закрытию. Мне пришлось попросить его уйти. Дэнни взглянул на меня и смотрел очень долго, а потом сказал: „Я уйду, но только в том случае, если вы выпьете со мной чашку кофе“.
Джессика приложила руку к щеке, словно воспоминание об этой встрече заставило ее покраснеть.
– И вы пошли?
– Выпить кофе? Да. – Джессика тихонько рассмеялась. – Мне не следовало этого делать. На меня это совершенно не похоже. Я никогда не хожу пить кофе с мужчиной, с которым едва познакомилась. И все-таки я это сделала. – Ее взгляд снова упал на цветы на могиле. – Мы разговаривали несколько часов. Прежде чем мы попрощались, Дэнни попросил меня встретиться с ним в следующие выходные. К субботе я уже знала, что он сын Хаффа Хойла, и испугалась. Я начала придумывать отговорки, чтобы не пойти на свидание. Но Дэнни так мне понравился, что я все-таки пошла. Мы отправились ужинать в маленький ресторанчик на полдороге к Новому Орлеану. Дэнни сам его выбрал, и ресторан оказался замечательным. Но я поняла, к чему вся эта секретность, и не возражала. Мне не очень хотелось иметь дело с вашей семьей. – Джессика быстро повернулась к Сэйри. – Надеюсь, я вас не обидела.
– Разумеется, нет. Я сама не люблю иметь дело с Хойлами. Я лучше вас знаю, насколько мы испорчены.
Джессика Дебланс печально улыбнулась:
– Дэнни не был испорченным.
– Нет, он не был.
Ваш младший брат работал на предприятии и отлично выполнял свою работу, но его сердце к этому не лежало. Он не принимал философию управления, которую исповедовали ваши отец и брат. У него было много разногласий с ними. Ему просто было трудно выступить против них. Привычки, укоренившиеся с детства, непросто переломить. Хотя он становился храбрее.
Сэйри решила обдумать это заявление позднее. Интересно, как Дэнни проявлял свою новообретенную храбрость?
– И как давно вы помолвлены?
– Две недели.
– Две недели? – удивленно воскликнула Сэйри.
– Верно, – Джессика непреклонно вскинула голову. – Они говорят, что Дэнни покончил с собой. Он этого не делал. Я знаю, что он не убивал себя. Мы строили планы, как будем жить дальше, обсуждали, чего нам хочется. Мы выбрали имена нашим будущим детям. Дэнни не совершал самоубийства. Он бы счел это грехом.
Слово „грех“ вызвало следующий вопрос Сэйри:
– Вы с Дэнни посещали одну церковь?
– Да. После нашего второго свидания я пригласила его пойти со мной. В то воскресенье я пела соло в церковном хоре во время богослужения.
Значит, молодая женщина обладала певческими данными. Понятно, откуда у нее такой музыкальный смех.
– Дэнни не хотел идти, – вспоминала Джессика. – Он сказал, что Хафф – так он обычно называл вашего отца – с презрением относится к религии. Но я ответила, что не смогу с ним встречаться, если он не будет верить в бога так, как я. И я говорила серьезно. – Она застенчиво улыбнулась. – Дэнни был тогда так влюблен, что согласился пойти со мной в то воскресенье. И с первого же раза он понял, что в его жизни не хватало именно господней любви. Он осознал это и стал другим человеком.
По этому вопросу с Джессикой согласились бы Хафф, Крис и Бек Мерчент, хотя они связывали перемены в характере Дэнни с внезапным помутнением рассудка, а не с религиозным обновлением. Для них это были перемены к худшему, а не к лучшему.
– Думаю, вы были очень добры к моему брату, Джессика. Я рада, что Дэнни познакомился с вами, и благодарна вам за то, что вы его любили.
– Я не могу принять вашу благодарность. – Голос Джессики дрогнул, и она снова поднесла к глазам платок. По ее щекам покатились слезы. – Я любила Дэнни всем сердцем. Как я это вынесу?
Пока она плакала, Сэйри обнимала ее за плечи. Ей самой хотелось плакать, но она оплакивала бы не только Дэнни, но и Джессику. Ее младшему брату было уже все равно, а сердив молодой женщины разрывалось от горя, и только время могло залечить эту рану.
В жизни происходят и такие события, которые, как кажется, невозможно пережить. У человека нет даже уверенности в том, что он этого хочет. Несчастья причиняют такую боль, что легче умереть, чем жить в невыносимых страданиях.
Сэйри знала, как это бывает. Она не забыла, каково это, когда сердце болит так, что хочется умереть. Ничто не могло облегчить ее боль. Но инстинкт выживания творит чудеса. Сердце продолжает биться и после того, как пропадает желание жить. Человек делает новый вдох, когда исчезает желание дышать. Человек продолжает жить.
Сэйри не винила невесту Дэнни за безутешное горе, но и не пыталась утешать ее. Она просто продолжала обнимать ее и обнимала бы всю ночь напролет, если бы потребовалось, потому что, когда горевала она сама, ее обнять было некому.
В конце концов Джессика перестала плакать.
– Дэнни не хотел бы, чтобы я плакала. – Она вытерла глаза и высморкалась. Взяв себя в руки, она добавила: – Я не принимаю вывод коронера.
– Может быть, вам станет немного легче, если вы узнаете, что не одиноки в этом. Полиция тоже задает непростые вопросы.
Сэйри пересказала разговор с шерифом Харпером и детективом Уэйном Скоттом. Она привела все подробности, которые сумела запомнить.
Джессика некоторое время размышляла над ее словами, потом сказала:
– Этот детектив работает на Реда Харпера?
Я знаю, о чем вы подумали. О том, что Харперу платит Хафф. И все-таки помощник шерифа Скотт преисполнен решимости продолжать расследование.
Молодая женщина задумчиво прикусила нижнюю губу.
– Последнее время Дэнни что-то тревожило. Но когда я спрашивала его, он отшучивался. Говорил, что беспокоится о том, что не сможет содержать меня. Или что его волнует, не стану ли я толстой и уродливой после свадьбы. И буду ли я его любить, если он облысеет. Все в таком духе. Я начинала думать, что зря беспокоюсь. Но теперь у меня другое мнение. Я слишком хорошо знала Дэнни.
– И он ни разу даже не намекнул, что его тревожит?
– Нет, но что-то определенно было.
– Настолько серьезное, что он решил уйти из жизни? – мягко предположила Сэйри.
– Дэнни не причинил бы мне такой боли, – стояла на своем Джессика. – Он бы не оставил меня мучиться вопросами, почему он так поступил и что я могла сказать или сделать, чтобы не допустить этого. Дэнни никогда бы не взвалил мне на плечи такую ношу. Нет, Сэйри. Я никогда не поверю, что ваш брат застрелился. – Помолчав, Джессика заговорила снова: – Правда, я должна признать, что альтернатива представляется мне немыслимой. Дэнни ни в чем не был виноват. Даже рабочие с завода, которые не слишком жалуют Хойлов, его любили.
– Наверняка не все, Джессика. Дэнни руководил отделом кадров, он нанимал и увольнял, следил за выплатой страховок, за зарплатой. Он мог кого-то обидеть и не подозревать об этом.
– Дэнни лишь выполнял распоряжения Хаффа. Ваш отец настоящий феодал, но я уверена, что рабочие знали об этом.
Все может быть, решила Сэйри. Только человек по натуре мстительный мог и не сделать различия между отцом и сыном.
– Вы знаете Бека Мерчента? – спросила Сэйри.
– Я знаю, кто он такой. Все знают. Он главный цепной пес на предприятии. Их с Крисом водой не разольешь.
– И они настолько хорошие друзья?
– Неразлучные.
Сэйри приняла к сведению эту информацию. Значит, все, что говорится Беку, сразу доходит до Криса. А Джессике она сказала:
– Так вот, когда шериф Харпер спросил, не знаем ли мы, кто мог желать смерти Дэнни, мистер Мерчент ответил за всех нас, сказав то, что мы все думали. За прошедшие годы у Хойлов появилось много врагов в городе. Если бы кто-то захотел отомстить, то Дэнни был бы самой легкой мишенью, потому что он был совершенно беззащитным.
Джессика подумала и ответила:
– Полагаю, это так. Но мне больно думать, что Дэнни расстался с жизнью, потому что кто-то затаил злобу против семьи за деяния, к которым Дэнни не имел никакого отношения.
– Согласна с вами. – Сэйри поколебалась, потом все-таки поинтересовалась: – Вы намерены рассказать Крису и Хаффу о вашей тайной помолвке?
– Нет, ни в коем случае. Мои родители знали об этом, потому что Дэнни просил у них моей руки. Кроме мамы с папой и сестры, об этом больше никто не знал. Даже в моей школе ничего не было известно. Мы встречались только за пределами города. Даже в церкви мы всегда держались вдалеке друг от друга. Я не вижу причин объявлять о нашей помолвке теперь. Кроме неприятного разговора с вашим отцом и братом, я ничего от этого не жду. А у меня нет ни желания, ни сил вести подобную беседу. Я хочу думать о Дэнни, а не о них. Я хочу сохранить о наших отношениях только светлые воспоминания, а они наверняка сделают или скажут что-то, чтобы очернить их.
– Как это ни печально, я с вами согласна, – заметила Сэйри. – Думаю, вы приняли правильное решение. Не давайте им возможности обидеть вас, вам и без того слишком больно. Хотя они много потеряют оттого, что не познакомятся с вами. – Сэйри сжала руку Джессики. – Я рада, что мы с вами встретились. Мне стало легче, когда я узнала, что Дэнни был счастлив последний год жизни.
Сэйри решила уйти, чтобы Джессика могла побыть одна У могилы. Они обменялись номерами телефонов и попрощались. Сэйри пообещала держать молодую женщину в курсе того, как продвигается расследование.
Джессика упрямо, что так не вязалось с ее хрупкой внешностью, повторила:
– Неважно, к какому выводу придет этот помощник шерифа Скотт. Я знаю, что Дэнни не убивал себя. Он бы не оставил меня. Кто-то его убил.
Глава 7
Ресторан-закусочная „Дестини“ изменился с тех пор, когда Сэйри заходила туда в последний раз. Хромированные стулья вдоль стойки сменили красные сиденья на бирюзовые. В кабинках появились новые столы, покрытые пластиком. Они тоже были бирюзовыми, возможно, для того, чтобы дополнить ярко-розовую простеганную обивку сидений.
Судя по всему, владельцы „Дестини“ считали такую цветовую гамму в духе Майами-Бич ретроимитацией классического стиля ресторанов-закусочных в стиле вагонов-ресторанов пятидесятых годов. Но они добились лишь того, что заведение стало выглядеть пародией.
Компакт-диски сменили пластинки-сорокапятки в музыкальном автомате, но он хотя бы остался на месте. И хотя обстановка изменилась радикальным образом, из меню не исчезли прежние высококалорийные блюда, полные вредного для сосудов холестерина.
Сэйри сделала заказ и расслабилась, прислонившись к виниловой спинке скамьи, потягивая ванильную колу. Уже в который раз она спрашивала себя, что делает в этом месте, почему она не уехала в Новый Орлеан, чтобы этим же вечером вылететь в Сан-Франциско.
Вместо этого она с кладбища поехала в лучший из двух мотелей Дестини под названием „Приют“ и сняла там комнату. Потом, решив, что проголодалась, Сэйри отправилась ужинать. Возможно, ей просто не сиделось на месте.
К концу последнего дня рабочей недели после привычного вечернего многолюдья ресторан-закусочная был почти пуст. И это соответствовало настроению Сэйри. Ей требовалось обдумать все, что произошло за день.
Хорошо, что она выбрала именно это время для поездки на кладбище. Появись она там на полчаса раньше или позже, она бы не познакомилась с Джессикой Дебланс и не узнала, как счастлив был с ней Дэнни. Разговор с женщиной, любившей его, стал для Сэйри неожиданным подарком.
Но помолвка Дэнни оказалась главным аргументом против его самоубийства. Теперь, когда у Сэйри была эта информация, она гадала, как ею распорядиться.
Правда, она так и не поняла, почему младший брат позвонил ей впервые за десять лет. Собирался ли он поделиться с ней хорошими новостями, подвести черту под их отношениями перед самоубийством или спросить ее совета по проблеме, с которой он столкнулся? Сэйри этого уже не узнает, и этим ей мучиться всю оставшуюся жизнь.
– Привет, Рыжик.
Сэйри отвлеклась от своих мыслей и обернулась, полагая, что в ресторан заглянул кто-то из старых знакомых. Но у ее кабинки стоял мужчина, которого она никогда раньше не видела. Он явно решил, что удачно пошутил, потому что довольно скалился.
Кивком он указал на ее стакан с колой:
– Пьешь в одиночку?
– И мне это нравится, – Сэйри отвернулась, надеясь, что парень поймет намек и уйдет.
Он не понял.
– Откуда тебе знать? Ты же еще не выпивала со мной.
– И не собираюсь.
– И не со-би-ра-юсь, – передразнил он. – Ты, видно, высоко летаешь в этом твоем Фриско.
Сэйри сурово посмотрела на него.
– Ага! Гадаешь, откуда я тебя знаю? Кто ж тебя не знает, мисс Сэйри Хойл? Разве я мог забыть эти рыжие волосы или… – Его глаза скользнули вниз по ее фигуре. Он решил, что это получилось сексуально. – Ты отлично сложена. Но ты нахваталась плохих привычек в Калифорнии. Ладно, там все так высокопарно выражаются, так что я тебя прощаю. – Он нагнулся к Сэйри и снизил голос до шепота: – Держу пари, у тебя такая же славная попка, как в шестнадцать лет, когда ты скакала с болельщицами по краю футбольного поля и высоко вскидывала ножки. Я от тебя прям торчал каждую пятницу. Ждал этого всю неделю.
– Очаровательно, – взгляд Сэйри оставался ледяным. – А теперь, может быть, вы оставите меня в покое?
Вместо этого мужчина уселся напротив нее. Она потянулась за сумочкой, чтобы уйти, но он схватил ее за руку. Сэйри попыталась вырваться, приговаривая:
– Отпустите меня! Что вам от меня нужно?
– Я всего лишь решил поболтать с тобой по-дружески, – вкрадчиво произнес он. – Мы же с тобой не чужие. Разве ты меня не помнишь?
Сэйри не желала разговаривать ни дружески, ни как-то иначе с этим типом с длинными волчьими желтыми зубами, редкой желтоватой бороденкой и огромными ушами. Но ей также не хотелось бороться с ним и привлекать к себе внимание остальных немногочисленных посетителей.
Чтобы не выставлять себя на посмешище, Сэйри решила сохранить в тайне от Хаффа и Криса свое присутствие в городе. Родственники считали, что она уехала в Новый Орлеан, как и собиралась. Новость о том, что она схватилась врукопашную с каким-то ублюдком в забегаловке, быстро дойдет до их ушей. То-то они повеселятся.
Она постаралась взглядом сбить с нахала спесь.
– Я не знаю, кто вы, и не желаю этого знать. Если вы немедленно не отпустите мою руку, то я…
– Что? – глумливо поинтересовался он, крепче сжимая ее запястье. – Что ты сделаешь, если я тебя не отпущу?
– Она сломает твою чертову шею. А если она этого не сделает, то я ей помогу.
У ее незваного соседа по столу отвисла челюсть, когда он поднял глаза. Она обернулась и увидела Бека Мерчента, лениво прислонившегося к стенке ее кабинки. Он стоял почти в той же позе, что и утром на кладбище, когда уговаривал ее заехать на поминки. Он и теперь непринужденно улыбался, только его глаза оставались холодными, подтверждая серьезность угрозы.
Мужчина явно струсил, хотя он и пытался не сдаваться.
– Кто ты такой, что позволяешь себе вмешиваться?
– Я тот, кто сломает тебе шею.
– Однажды я тебе уже надрал задницу. Ты, кажется, успел об этом забыть. Что ж, с удовольствием освежу твою память.
Ушастый блефовал. Даже Сэйри, не будучи специалистом по кулачным боям, поняла это.
– Отпусти ее, – последовал твердый приказ Мерчента, – немедленно.
Мужик отпустил Сэйри, вылез из кабинки и сказал, ухмыляясь:
– Ты, как и все Хойлы, всегда считала себя самой крутой.
Сэйри не стала отвечать ему, лишь посмотрела вслед, когда он вернулся к своим приятелям в самую дальнюю кабинку ресторана и те принялись высмеивать его поражение. Потом она перевела взгляд на Бека Мерчента.
– Я бы сама справилась с ситуацией.
– Запомните эту мысль.
Прежде чем она успела ответить, Бек вернулся к двери ресторана, открыл ее и негромко свистнул. Крупная собака выпрыгнула из кузова пикапа и бросилась к нему.
– Отправляйся на кухню, пусть тебя там покормят.
Золотистый ретривер побежал к распашным дверям, ведущим на кухню, и носом толкнул их. Сэйри услышала, как персонал приветствует пса радостными возгласами.
– Это и есть Фрито? – спросила она.
– Как вы узнали?
– Крис говорил о нем.
– Ах да, вечер в бунгало, рысь.
– Я так и подумала, что Крис говорил о собаке. – Она посмотрела в сторону кухни. – Не сомневаюсь, Фрито здесь завсегдатай.
– И я тоже. Вас я здесь ни разу не встречал и, честно говоря, шокирован. В доме вы всем дали понять, что вам не терпится вернуться в Сан-Франциско.
– Я побывала на кладбище, и ехать в аэропорт оказалось уже поздно. Поэтому я решила переночевать в городе и вернуться домой завтра.
Бек не стал комментировать ее планы и лишь спросил, сделала ли она заказ.
– Да, я заказала чизбургер.
Мерчент окликнул повариху, которую было видно через открытую арку за стойкой:
– Грэйди, пожалуйста, мне то же, что и ей.
– Скоро будет готово.
Бек снова устроился в кабинке.
– Так что вы там говорили насчет того, что сами справитесь со Шлепой Уоткинсом?
– Уоткинс! – вдруг вспомнила Сэйри. – Вот откуда мне знакомо его лицо. Известный бузотер. Он учился в нашей школе, был на несколько классов старше. Думаю, он не раз оставался на второй год. Однажды его отстранили от занятий, потому что он подсматривал за девочками в раздевалке.
– Шлепа и остался бузотером. Я слышал от Криса, что его недавно выпустили условно-досрочно. Когда я остановился у ресторана, то через окно увидел вас. Мне показалось, что вам нужна помощь.
– В этом месте я должна сказать: „Спасибо, что спасли меня“?
Бек засмеялся, посмотрел на подошедшую официантку и подмигнул ей, когда та поставила перед ним стакан с колой.
– Ты не забыла положить лимон, Молли, хотя я и не просил. Спасибо.
– Как я могла забыть, – девушка игриво улыбнулась ему.
– Ты знакома с Сэйри Линч?
Женщины улыбнулись друг другу. Официантка понизила голос и сказала:
– Этот Шлепа Уоткинс провонял все заведение. Давай я вытру твой столик, Бек.
– Спасибо, все в порядке.
– Им не следовало выпускать его на свободу.
– Он скоро вернется в тюрьму, вот увидишь.
– А пока лучше бы ему и его дружкам найти себе другое место для посиделок. Бургеры скоро будут готовы. Рада была познакомиться, – кивнула она Сэйри и отошла. Девушка явно была неискренна: ей совсем не хотелось оставлять Сэйри наедине с Беком Мерчентом.
Скорее всего, не только официантка из „Дестини“ потеряла голову из-за Бека, и Сэйри понимала, почему. Он выглядел очень сексуально – зеленоватые, словно вода в омуте, глаза, светлые густые волосы, улыбка, подсказывающая, что он мог уговорить женщину на что угодно. А потертые джинсы и свободная рубашка, в которые он переоделся, делали его по-домашнему уютным. Правда, Бек отлично смотрелся и в строгом официальном костюме на похоронах.
Упаковка в общем и целом была, безусловно, привлекательной.
Но то же самое можно было сказать и о Крисе. Он тоже умел носить вещи. Старший брат Сэйри был хорош собой, как кинозвезда. Но многие змеи столь же красивы, сколь и ядовиты. Крис был гадиной, жалившей даже тогда, когда очаровывал.
Сэйри доверяла Мерченту не больше, чем Крису, скорее даже меньше. Крис таким родился, а Беку платили за его гнусности.
– У Селмы будет разбито сердце, если она узнает, что мы пришли ужинать сюда после того, как она весь день пыталась накормить нас, – заметил Бек.
– Она любит нас, хотя мы этого и не заслуживаем. Селма всегда нас любила.
Бек сложил руки на столе перед собой и подался к Сэйри.
– Почему вы считаете, что не заслужили любви?
– Вы адвокат, мистер Мерчент, а не психоаналитик.
– Я лишь веду непринужденную беседу.
– Мне кажется, Шлепа Уоткинс говорил то же самое. Он громко рассмеялся.
– Значит, мне следует поработать над техникой. – Бек помешал соломинкой напиток в стакане. – Сэйри, простите меня, – медленно произнес он, поднял глаза и встретился с ней взглядом. – Мне не следовало вот так объявлять вам о смерти старого Митчелла. Это был дешевый трюк. Даже когда я сержусь, я обычно играю более честно.
Недовольная собой за то; что не верит даже этому искреннему на первый взгляд извинению, Сэйри промолчала, лишь чуть повела плечом, как будто принимая его.
Официантка принесла заказанные ими бургеры и картошку. Они оказались такими, какими им и следовало быть, – жирными, горячими и восхитительными. Несколько минут они ели молча, но Сэйри чувствовала, что Бек наблюдает за ней. В конце концов она не выдержала:
– В чем дело, мистер Мерчент?
– Что такое?
– Почему вы все время смотрите на меня?
– Гм, простите. Я просто размышлял о том, почему вам так сложно сказать мне „спасибо“.
– За что?
– За то, что я избавил вас от Уоткинса.
Он кивком указал на большое окно. Сэйри повернула голову и увидела, как ее обидчик садится на мотоцикл, нажимает на стартер и с ревом уносится со стоянки. Выезжая на автостраду, Уоткинс обернулся к ним и сделал неприличный жест рукой.
– Он ясно дал понять, что о нас думает, согласны? – Сэйри посмотрела на Бека. – Я и сама справилась бы с ситуацией, но едва ли мне бы удалось сделать это тихо и не вызвать пересудов в городе. Так что спасибо.
– Рад услужить.
– Уоткинс сказал, что однажды надрал вам задницу. Это правда?
– Такова его версия. Мы с Крисом в общем-то и подружились из-за Шлепы Уоткинса. Два кофе, пожалуйста, – обратился он к Молли, подошедшей забрать тарелки.
– Мы с Крисом познакомились в университете, где я вступил в то же братство. Крис был старше меня. Перед тем как ваш брат получил диплом, мы познакомились, но встретились снова только три года назад.
Улыбкой он поблагодарил официантку за принесенный кофе, а когда Сэйри поднесла дымящуюся чашку к губам, предупредил:
– Это напиток с кофеином и с цикорием.
– Я пью такой с детства, и этот сорт до сих пор присылают мне в Сан-Франциско. – Сэйри сделала глоток и спросила: – Что случилось три года назад?
– Дело Джина Айверсона. Это стало косвенной причиной нашей дружбы. Что вы знаете о суде над братом?
– Только то, что было сказано в вестнике компании.
– Те самые вестники, которые вы не желаете получать, но все-таки читаете?
Так, один – ноль в его пользу, хотя Сэйри никогда бы в этом не призналась. Она прилежно изучала все присланные ей материалы, но не потому, что переживала за Криса и Хаффа и за их благосостояние, а потому, что ей была небезразлична судьба работавших на них мужчин и женщин и всего города. Без „Хойл Энтерпрайсиз“ города не будет. Сотни семей окажутся без средств к существованию. Пусть она сама не желала получать доход от компании, но чувствовала моральную ответственность за ее работников при всем несовершенстве семейного бизнеса.
– Информация в вестниках проходит через цензуру Хаффа и Криса, особенно если это негативная информация. Другими словами, я не могу считать их надежным источником по делу Айверсона. Они судили об этом предвзято. Что можете рассказать мне вы?
Бек откинулся на спинку и изучающе посмотрел на нее.
– Вашего брата обвинили в убийстве, и все-таки вы не потрудились изучить факты по этому делу. Не слишком ли поздно вы озаботились этим?
– Я не забочусь о Крисе, мне просто любопытно. Мне наплевать на Криса и на то, что он делает. То же самое я чувствую по отношению к Хаффу. Я вычеркнула их из своей жизни десять лет назад, и если вам я кажусь грубой и бесчувственной, ничего не поделаешь.
– А как насчет Дэнни?
– Дэнни… – Сэйри снова стало грустно. – Что бы ни вытворяли Хафф и Крис, мой младший брат всегда покорялся им. Я уверена, что вы видели, насколько он несвободен в своих действиях. Дэнни никогда не умел защитить себя.
Судя по всему, владельцы „Дестини“ считали такую цветовую гамму в духе Майами-Бич ретроимитацией классического стиля ресторанов-закусочных в стиле вагонов-ресторанов пятидесятых годов. Но они добились лишь того, что заведение стало выглядеть пародией.
Компакт-диски сменили пластинки-сорокапятки в музыкальном автомате, но он хотя бы остался на месте. И хотя обстановка изменилась радикальным образом, из меню не исчезли прежние высококалорийные блюда, полные вредного для сосудов холестерина.
Сэйри сделала заказ и расслабилась, прислонившись к виниловой спинке скамьи, потягивая ванильную колу. Уже в который раз она спрашивала себя, что делает в этом месте, почему она не уехала в Новый Орлеан, чтобы этим же вечером вылететь в Сан-Франциско.
Вместо этого она с кладбища поехала в лучший из двух мотелей Дестини под названием „Приют“ и сняла там комнату. Потом, решив, что проголодалась, Сэйри отправилась ужинать. Возможно, ей просто не сиделось на месте.
К концу последнего дня рабочей недели после привычного вечернего многолюдья ресторан-закусочная был почти пуст. И это соответствовало настроению Сэйри. Ей требовалось обдумать все, что произошло за день.
Хорошо, что она выбрала именно это время для поездки на кладбище. Появись она там на полчаса раньше или позже, она бы не познакомилась с Джессикой Дебланс и не узнала, как счастлив был с ней Дэнни. Разговор с женщиной, любившей его, стал для Сэйри неожиданным подарком.
Но помолвка Дэнни оказалась главным аргументом против его самоубийства. Теперь, когда у Сэйри была эта информация, она гадала, как ею распорядиться.
Правда, она так и не поняла, почему младший брат позвонил ей впервые за десять лет. Собирался ли он поделиться с ней хорошими новостями, подвести черту под их отношениями перед самоубийством или спросить ее совета по проблеме, с которой он столкнулся? Сэйри этого уже не узнает, и этим ей мучиться всю оставшуюся жизнь.
– Привет, Рыжик.
Сэйри отвлеклась от своих мыслей и обернулась, полагая, что в ресторан заглянул кто-то из старых знакомых. Но у ее кабинки стоял мужчина, которого она никогда раньше не видела. Он явно решил, что удачно пошутил, потому что довольно скалился.
Кивком он указал на ее стакан с колой:
– Пьешь в одиночку?
– И мне это нравится, – Сэйри отвернулась, надеясь, что парень поймет намек и уйдет.
Он не понял.
– Откуда тебе знать? Ты же еще не выпивала со мной.
– И не собираюсь.
– И не со-би-ра-юсь, – передразнил он. – Ты, видно, высоко летаешь в этом твоем Фриско.
Сэйри сурово посмотрела на него.
– Ага! Гадаешь, откуда я тебя знаю? Кто ж тебя не знает, мисс Сэйри Хойл? Разве я мог забыть эти рыжие волосы или… – Его глаза скользнули вниз по ее фигуре. Он решил, что это получилось сексуально. – Ты отлично сложена. Но ты нахваталась плохих привычек в Калифорнии. Ладно, там все так высокопарно выражаются, так что я тебя прощаю. – Он нагнулся к Сэйри и снизил голос до шепота: – Держу пари, у тебя такая же славная попка, как в шестнадцать лет, когда ты скакала с болельщицами по краю футбольного поля и высоко вскидывала ножки. Я от тебя прям торчал каждую пятницу. Ждал этого всю неделю.
– Очаровательно, – взгляд Сэйри оставался ледяным. – А теперь, может быть, вы оставите меня в покое?
Вместо этого мужчина уселся напротив нее. Она потянулась за сумочкой, чтобы уйти, но он схватил ее за руку. Сэйри попыталась вырваться, приговаривая:
– Отпустите меня! Что вам от меня нужно?
– Я всего лишь решил поболтать с тобой по-дружески, – вкрадчиво произнес он. – Мы же с тобой не чужие. Разве ты меня не помнишь?
Сэйри не желала разговаривать ни дружески, ни как-то иначе с этим типом с длинными волчьими желтыми зубами, редкой желтоватой бороденкой и огромными ушами. Но ей также не хотелось бороться с ним и привлекать к себе внимание остальных немногочисленных посетителей.
Чтобы не выставлять себя на посмешище, Сэйри решила сохранить в тайне от Хаффа и Криса свое присутствие в городе. Родственники считали, что она уехала в Новый Орлеан, как и собиралась. Новость о том, что она схватилась врукопашную с каким-то ублюдком в забегаловке, быстро дойдет до их ушей. То-то они повеселятся.
Она постаралась взглядом сбить с нахала спесь.
– Я не знаю, кто вы, и не желаю этого знать. Если вы немедленно не отпустите мою руку, то я…
– Что? – глумливо поинтересовался он, крепче сжимая ее запястье. – Что ты сделаешь, если я тебя не отпущу?
– Она сломает твою чертову шею. А если она этого не сделает, то я ей помогу.
У ее незваного соседа по столу отвисла челюсть, когда он поднял глаза. Она обернулась и увидела Бека Мерчента, лениво прислонившегося к стенке ее кабинки. Он стоял почти в той же позе, что и утром на кладбище, когда уговаривал ее заехать на поминки. Он и теперь непринужденно улыбался, только его глаза оставались холодными, подтверждая серьезность угрозы.
Мужчина явно струсил, хотя он и пытался не сдаваться.
– Кто ты такой, что позволяешь себе вмешиваться?
– Я тот, кто сломает тебе шею.
– Однажды я тебе уже надрал задницу. Ты, кажется, успел об этом забыть. Что ж, с удовольствием освежу твою память.
Ушастый блефовал. Даже Сэйри, не будучи специалистом по кулачным боям, поняла это.
– Отпусти ее, – последовал твердый приказ Мерчента, – немедленно.
Мужик отпустил Сэйри, вылез из кабинки и сказал, ухмыляясь:
– Ты, как и все Хойлы, всегда считала себя самой крутой.
Сэйри не стала отвечать ему, лишь посмотрела вслед, когда он вернулся к своим приятелям в самую дальнюю кабинку ресторана и те принялись высмеивать его поражение. Потом она перевела взгляд на Бека Мерчента.
– Я бы сама справилась с ситуацией.
– Запомните эту мысль.
Прежде чем она успела ответить, Бек вернулся к двери ресторана, открыл ее и негромко свистнул. Крупная собака выпрыгнула из кузова пикапа и бросилась к нему.
– Отправляйся на кухню, пусть тебя там покормят.
Золотистый ретривер побежал к распашным дверям, ведущим на кухню, и носом толкнул их. Сэйри услышала, как персонал приветствует пса радостными возгласами.
– Это и есть Фрито? – спросила она.
– Как вы узнали?
– Крис говорил о нем.
– Ах да, вечер в бунгало, рысь.
– Я так и подумала, что Крис говорил о собаке. – Она посмотрела в сторону кухни. – Не сомневаюсь, Фрито здесь завсегдатай.
– И я тоже. Вас я здесь ни разу не встречал и, честно говоря, шокирован. В доме вы всем дали понять, что вам не терпится вернуться в Сан-Франциско.
– Я побывала на кладбище, и ехать в аэропорт оказалось уже поздно. Поэтому я решила переночевать в городе и вернуться домой завтра.
Бек не стал комментировать ее планы и лишь спросил, сделала ли она заказ.
– Да, я заказала чизбургер.
Мерчент окликнул повариху, которую было видно через открытую арку за стойкой:
– Грэйди, пожалуйста, мне то же, что и ей.
– Скоро будет готово.
Бек снова устроился в кабинке.
– Так что вы там говорили насчет того, что сами справитесь со Шлепой Уоткинсом?
– Уоткинс! – вдруг вспомнила Сэйри. – Вот откуда мне знакомо его лицо. Известный бузотер. Он учился в нашей школе, был на несколько классов старше. Думаю, он не раз оставался на второй год. Однажды его отстранили от занятий, потому что он подсматривал за девочками в раздевалке.
– Шлепа и остался бузотером. Я слышал от Криса, что его недавно выпустили условно-досрочно. Когда я остановился у ресторана, то через окно увидел вас. Мне показалось, что вам нужна помощь.
– В этом месте я должна сказать: „Спасибо, что спасли меня“?
Бек засмеялся, посмотрел на подошедшую официантку и подмигнул ей, когда та поставила перед ним стакан с колой.
– Ты не забыла положить лимон, Молли, хотя я и не просил. Спасибо.
– Как я могла забыть, – девушка игриво улыбнулась ему.
– Ты знакома с Сэйри Линч?
Женщины улыбнулись друг другу. Официантка понизила голос и сказала:
– Этот Шлепа Уоткинс провонял все заведение. Давай я вытру твой столик, Бек.
– Спасибо, все в порядке.
– Им не следовало выпускать его на свободу.
– Он скоро вернется в тюрьму, вот увидишь.
– А пока лучше бы ему и его дружкам найти себе другое место для посиделок. Бургеры скоро будут готовы. Рада была познакомиться, – кивнула она Сэйри и отошла. Девушка явно была неискренна: ей совсем не хотелось оставлять Сэйри наедине с Беком Мерчентом.
Скорее всего, не только официантка из „Дестини“ потеряла голову из-за Бека, и Сэйри понимала, почему. Он выглядел очень сексуально – зеленоватые, словно вода в омуте, глаза, светлые густые волосы, улыбка, подсказывающая, что он мог уговорить женщину на что угодно. А потертые джинсы и свободная рубашка, в которые он переоделся, делали его по-домашнему уютным. Правда, Бек отлично смотрелся и в строгом официальном костюме на похоронах.
Упаковка в общем и целом была, безусловно, привлекательной.
Но то же самое можно было сказать и о Крисе. Он тоже умел носить вещи. Старший брат Сэйри был хорош собой, как кинозвезда. Но многие змеи столь же красивы, сколь и ядовиты. Крис был гадиной, жалившей даже тогда, когда очаровывал.
Сэйри доверяла Мерченту не больше, чем Крису, скорее даже меньше. Крис таким родился, а Беку платили за его гнусности.
– У Селмы будет разбито сердце, если она узнает, что мы пришли ужинать сюда после того, как она весь день пыталась накормить нас, – заметил Бек.
– Она любит нас, хотя мы этого и не заслуживаем. Селма всегда нас любила.
Бек сложил руки на столе перед собой и подался к Сэйри.
– Почему вы считаете, что не заслужили любви?
– Вы адвокат, мистер Мерчент, а не психоаналитик.
– Я лишь веду непринужденную беседу.
– Мне кажется, Шлепа Уоткинс говорил то же самое. Он громко рассмеялся.
– Значит, мне следует поработать над техникой. – Бек помешал соломинкой напиток в стакане. – Сэйри, простите меня, – медленно произнес он, поднял глаза и встретился с ней взглядом. – Мне не следовало вот так объявлять вам о смерти старого Митчелла. Это был дешевый трюк. Даже когда я сержусь, я обычно играю более честно.
Недовольная собой за то; что не верит даже этому искреннему на первый взгляд извинению, Сэйри промолчала, лишь чуть повела плечом, как будто принимая его.
Официантка принесла заказанные ими бургеры и картошку. Они оказались такими, какими им и следовало быть, – жирными, горячими и восхитительными. Несколько минут они ели молча, но Сэйри чувствовала, что Бек наблюдает за ней. В конце концов она не выдержала:
– В чем дело, мистер Мерчент?
– Что такое?
– Почему вы все время смотрите на меня?
– Гм, простите. Я просто размышлял о том, почему вам так сложно сказать мне „спасибо“.
– За что?
– За то, что я избавил вас от Уоткинса.
Он кивком указал на большое окно. Сэйри повернула голову и увидела, как ее обидчик садится на мотоцикл, нажимает на стартер и с ревом уносится со стоянки. Выезжая на автостраду, Уоткинс обернулся к ним и сделал неприличный жест рукой.
– Он ясно дал понять, что о нас думает, согласны? – Сэйри посмотрела на Бека. – Я и сама справилась бы с ситуацией, но едва ли мне бы удалось сделать это тихо и не вызвать пересудов в городе. Так что спасибо.
– Рад услужить.
– Уоткинс сказал, что однажды надрал вам задницу. Это правда?
– Такова его версия. Мы с Крисом в общем-то и подружились из-за Шлепы Уоткинса. Два кофе, пожалуйста, – обратился он к Молли, подошедшей забрать тарелки.
– Мы с Крисом познакомились в университете, где я вступил в то же братство. Крис был старше меня. Перед тем как ваш брат получил диплом, мы познакомились, но встретились снова только три года назад.
Улыбкой он поблагодарил официантку за принесенный кофе, а когда Сэйри поднесла дымящуюся чашку к губам, предупредил:
– Это напиток с кофеином и с цикорием.
– Я пью такой с детства, и этот сорт до сих пор присылают мне в Сан-Франциско. – Сэйри сделала глоток и спросила: – Что случилось три года назад?
– Дело Джина Айверсона. Это стало косвенной причиной нашей дружбы. Что вы знаете о суде над братом?
– Только то, что было сказано в вестнике компании.
– Те самые вестники, которые вы не желаете получать, но все-таки читаете?
Так, один – ноль в его пользу, хотя Сэйри никогда бы в этом не призналась. Она прилежно изучала все присланные ей материалы, но не потому, что переживала за Криса и Хаффа и за их благосостояние, а потому, что ей была небезразлична судьба работавших на них мужчин и женщин и всего города. Без „Хойл Энтерпрайсиз“ города не будет. Сотни семей окажутся без средств к существованию. Пусть она сама не желала получать доход от компании, но чувствовала моральную ответственность за ее работников при всем несовершенстве семейного бизнеса.
– Информация в вестниках проходит через цензуру Хаффа и Криса, особенно если это негативная информация. Другими словами, я не могу считать их надежным источником по делу Айверсона. Они судили об этом предвзято. Что можете рассказать мне вы?
Бек откинулся на спинку и изучающе посмотрел на нее.
– Вашего брата обвинили в убийстве, и все-таки вы не потрудились изучить факты по этому делу. Не слишком ли поздно вы озаботились этим?
– Я не забочусь о Крисе, мне просто любопытно. Мне наплевать на Криса и на то, что он делает. То же самое я чувствую по отношению к Хаффу. Я вычеркнула их из своей жизни десять лет назад, и если вам я кажусь грубой и бесчувственной, ничего не поделаешь.
– А как насчет Дэнни?
– Дэнни… – Сэйри снова стало грустно. – Что бы ни вытворяли Хафф и Крис, мой младший брат всегда покорялся им. Я уверена, что вы видели, насколько он несвободен в своих действиях. Дэнни никогда не умел защитить себя.