Браун Сандра. Трудный выбор

   – Можно войти?
   Она пожала плечами и посторонилась. Дэрил стремительно прошел мимо нее, и тут вдруг Шелли поняла, что он в ярости. Редко он расстраивался настолько, что это становилось заметно.
   Окинув беглым взглядом гостиную, он обернулся и, подбоченясь, – еще один признак его гнева, – велел ей:
   – Садись.
   – Постою, – ответила Шелли и скрестила руки на груди.
   Она совершенно не представляла, что привело его сюда в столь ранний час да еще в воскресенье, но не собиралась подчиняться его приказам, как всегда делала раньше. Единственное чувство, которое он в ней сейчас пробудил, – это любопытство. Но она не доставит ему удовольствия и не станет спрашивать, что ему нужно. Шелли холодно посмотрела на него.
   Его подбородок напрягся, он заскрежетал зубами – от этой привычки он несколько лет безуспешно пытался избавиться. Руки его непроизвольно сжались в кулаки.
   – Я желаю знать, черт возьми, чем ты тут занимаешься?
   Поморгав с невинным видом, Шелли хмыкнула:
   – Вообще-то я собиралась варить кофе.
   – Не строй из себя дурочку. Ты прекрасно понимаешь, о чем я. Насчет этого типчика, Чепмена. Ты с ним встречаешься?
   Шелли даже удивилась, как ему удается произносить слова, не шевеля губами.
   – Ну да, – просто ответила она, – два раза в неделю посещаю лекции по политическим наукам.
   – Не только! – прорычал Дэрил, давая волю своему гневу. – Один мой знакомый видел вас вместе на футбольном матче, а позднее – на приеме у ректора. По вечерам ты бываешь у Чепмена дома. Так чем же ты занимаешься?
   – Тебя это не касается, – спокойно заявила Шелли, откинув назад голову с дерзостью, от которой Дэрил вмиг остолбенел – прежде ему такого видеть не доводилось. Огонь, полыхавший в ее голубых глазах, тоже был ему незнаком.
   Когда он наконец пришел в себя, то прошипел:
   – Черта с два не касается. Ты моя…
   – Бывшая жена, доктор Робинс. Причем, если помните, бывшей стала именно по вашей инициативе. Не знаю, что вас сюда привело, и знать не хочу, но тем не менее вынуждена попросить вас удалиться.
   Дэрил и ухом не повел. – Этот тип всегда был предметом твоих вожделений, верно? – Он ухмыльнулся. – Ты, наверное, даже не представляла, как часто произносила его имя. Бог мой, кто через семь, восемь лет после окончания школы вспоминает бывших учителей? Но ты не забыла. «Мистер Чепмен то», «Мистер Чепмен се». Я-то думал, тебя пленила его вашингтонская карьера, но теперь разобрался, что к чему. Я надеялся, что при его сомнительной репутации твоя девичья влюбленность улетучится. Или же гнусность, которую он сотворил с той девицей в Вашингтоне, сделала его в твоих глазах еще более неотразимым?
   Шелли не собиралась защищать Гранта перед этим клоуном. Повернувшись к нему спиной, она подошла к двери и распахнула ее.
   – Впредь не трудись меня навещать, Дэрил. Прощай.
   Метнувшись через комнату, он закрыл дверь, схватил Шелли за плечи и грубо встряхнул.
   – Ты с ним спишь?
   – Да, – торжествующе глядя на него, заявила она. – И наслаждаюсь каждой минутой.
   – Сучка! – взвизгнул Дэрил, и Шелли поняла, что смертельно оскорбила его, уязвила его самолюбие. Этого он вынести не мог. – Да ты соображаешь, каким посмешищем себя выставляешь? А? – И снова встряхнул ее, но Шелли не дрогнула.
   – Посмешищем я выставляю тебя, Дэрил, и именно это тебя так огорчило. Что же сделал твой знакомый? Вернулся в город и рассказал всем, что твоя бледная робкая жена больше не бледная и не робкая? И что ты ей больше не нужен? Что с каждым часом своей жизни без тебя она становится счастливее, чем за все пять лет, проведенные с тобой? Если так, он прав. – Заткнись! – крикнул Дэрил. – Плевать мне, что ты творишь со своей жизнью, но не позволю портить мою. Я сделал себе имя. Собираюсь жениться на дочери главврача. Представляешь, что значит подобная партия для моей карьеры? Но если твоя пошлая интрижка с этим профессором выплывет наружу, все мои планы на будущее вылетят в трубу. Так что ты немедленно прекратишь эти нелепые отношения. По крайней мере до тех пор, пока я не женюсь.
   Она рассмеялась ему в лицо, чем привела в еще большую ярость.
   – Твое имя, твоя женитьба, твоя карьера. По-твоему, меня это волнует?
   – Тебя это никогда не волновало!
   – Как же, очень волновало! Достаточно волновало, чтобы работать в поте лица и содержать нас, пока ты заканчивал колледж. Достаточно, чтобы штудировать для тебя книги и печатать твои нудные, бесконечные доклады. Но, когда ты закончил третьим в списке лучших, разве ты поблагодарил меня, наградил отпуском? Нет, ты отправился на три дня в Мехико в компании двух однокурсников.
   – Я заслужил отдых.
   – Я тоже!
   – Значит, нынешний спектакль с профессором ты затеяла, чтобы расквитаться со мной за все несправедливости, в которых я перед тобой якобы виноват?
   Шелли недоверчиво покачала головой.
   – Твой эгоизм не перестает меня изумлять, – со смехом сказала она. – Я бы не стала тратить на тебя свои драгоценные силы. Дэрил Робинс, мне совершенно безразлично, станешь ли ты самым известным врачом в мире или сгоришь в аду. Ты удалил меня из своей жизни и лучшего подарка мне сделать не мог. – А уж я-то как был рад! Подумать только, я принес в жертву свою свободу, чтобы жениться на такой льдине, как ты. Поганую шутку ты со мной сыграла, детка. Завела меня до такой степени, что я сдуру на тебе женился, и тут же выяснил, что ты сделана из камня. Готов поспорить, твой профессор пережил немалый шок, верно? Или же ты заранее предупредила его, что заниматься с тобой любовью столь же увлекательно, как совокупляться с трупом?
   Шелли побледнела, но не успела она найти достойный отпор, как Дэрил был отброшен от нее и прижат к стене. Рука Гранта буквально прибила шею Дэрила подобно металлическому обручу.
   Обнаженный по пояс, успевший только натянуть джинсы, Грант выглядел весьма угрожающе. Взъерошенные волосы и небритый подбородок придавали ему еще больше решительности. Глаза его буравили лицо Дэрила с первобытной жаждой крови.
   – Если ты еще хоть раз заговоришь с ней в подобном тоне, я безнадежно испорчу твою чудесную улыбочку, в которую ты вложил столько денег, – прорычал он.
   Дэрил нервно сглотнул, но все же старался не отступать.
   – Значит, добавите физическое насилие и побои ко всем своим прочим преступлениям.
   Грант расхохотался, но в его гневном взоре не было и тени веселья.
   – Обо мне говори что хочешь. Можешь меня оскорблять, если тебе от этого станет легче. Уж поверь, Робинс, на меня наскакивали птицы покрупнее и достойнее тебя. Меня ты не заденешь. Но я охотно вышибу из тебя дух, если ты только посмеешь обидеть или оскорбить Шелли.
   – То, что я сказал, правда, – пискнул Дэрил.
   – То, что ты сказал, чушь! Я не стану посвящать тебя в подробности наших интимных отношений, но, уверяю тебя, это самые яркие впечатления моей жизни. И когда ты будешь лежать на холодном и скучном ложе своего выгодного брака, подумай-ка лучше о том, что ты потерял – попросту отбросил из-за своего непомерно раздутого самомнения.
   Теплая волна охватила Шелли – это не было смущение, вызванное словами Гранта, это была благодарность и любовь. Она даже не заметила взгляда, который Дэрил бросил в ее сторону. Он посмотрел на нее с неожиданным интересом, она же не сводила глаз с Гранта.
   – Значит, вы намерены продолжать свою пошлую интрижку? – угрюмо заметил Дэрил.
   – Нет, – ответил Грант.
   Шелли похолодела, глаза ее округлились от страха. Не выпуская Дэрила, Грант повернулся к ней:
   – Никаких интрижек. Мы поженимся.
   От изумления Шелли открыла рот, но не издала ни звука. Дэрил онемел. Грант вновь повернулся к нему.
   – И я умнее тебя, Робинс. Я буду любить ее так, как тебе не хватило мозгов. Я уважаю и ценю ее ум и честолюбие. Ее карьера будет не менее важна, чем моя. Наш брак будет союзом равноправных. Я помогу ей забыть годы, проведенные в роли твоей половой тряпки.
   Грозно взглянув напоследок на Дэрила, Грант выпустил его.
   – Убирайся отсюда. Испоганил нам утро.
   Дэрил быстро пришел в себя и, одернув пальто, бросил надменный, презрительный взгляд на Шелли.
   – Поздравляю. – После чего совершил ошибку, повернувшись спиной к Гранту.
   – Эй, Робинс! – вкрадчиво окликнул его Грант. – Да? – отозвался доктор, оборачиваясь к нему с воинственным видом.
   – А это тебе за все те случаи, когда ты огорчал ее, а меня не было рядом, чтобы разобраться. – С размаху Грант всадил кулак под дых Дэрилу, звук при этом получился просто тошнотворный.
   Прижав руки к животу, надменный доктор согнулся пополам. Грант схватил его за воротник пальто, встряхнул и потащил к выходу. Выпихнув на крыльцо, Грант брезгливо отпустил его, словно дохлую крысу. Захлопнув и закрыв дверь на ключ, он повернулся к Шелли. Выражение его лица смягчилось, и, раскинув руки, он подошел к ней. В следующий миг она уже была в его объятиях.
   Грант с нежностью посмотрел ей в глаза.
   – Пусть не было свечей и вина и я не стоял на коленях, но тем не менее это предложение руки и сердца. Выходи за меня, Шелли, – прошептал он, прижимая ее голову к своему плечу. Шелли крепко обняла его. Она закрыла глаза, пытаясь отогнать ухмыляющуюся физиономию Дэрила, стереть из памяти его оскорбительные слова, и дрожащим голосом ответила:
   – Не знаю, Грант. Просто не знаю… Он уловил ее нерешительность, понял ее нежелание вновь связывать себя обязательствами и негромко предложил:
   – Поедем прогуляемся по лесу. В этой комнате все еще воняет Робинсом. А на свежем воздухе, если повезет, ты поймешь, что ничто не мешает тебе стать моей женой.
 
   – Что-то ты все молчишь, – заметил Грант.
   Порыв осеннего ветра бросил ей на щеку золотисто-коричневый лист. Грант убрал его и ласково погладил копну ее пушистых волос.
   – Думаю.
   Выбравшись за пределы городка, они ехали в молчаливой задумчивости, пока Грант не остановил машину на обочине узкой дороги, окаймленной деревьями, и предложил:
   – Пойдем прогуляемся.
   Достав из багажника старое одеяло, он помог Шелли перебраться через неглубокую канаву, и они ступили в лес, во всем его осенне-золотистом великолепии.
   Опавшая листва, обильно устлавшая землю, шуршала у них под ногами. Даже когда они в молчаливом согласии расстелили одеяло под раскидистым дубом, Грант не пытался разговорить Шелли, он понимал, что сейчас ей необходимо помолчать и собраться с мыслями.
   Она прилегла, склонив голову к нему на колени, и, глядя на серое небо сквозь крону дерева, думала совсем не о событиях минувшего утра, а просто наслаждалась дружественным молчанием, ощущением его крепких мышц под своей головой, его свежим дыханием на своем лице.
   – О чем-то хорошем задумалась? – спросил он, склоняясь к ней.
   – В основном.
   – Не хочешь рассказать?
   – Я думаю о том, что рядом с тобой испытываю такое счастье, какого не ведала всю свою жизнь. – Она запрокинула голову назад, чтобы лучше его видеть. – Понимаешь, о чем я?
   – Да.
   – Хочу все время быть с тобой.
   – Что-то я не пойму, в чем проблема, – улыбнулся Грант, уловив боль в ее голосе. – Шелли, я ведь попросил тебя стать моей женой.
   – Знаю, знаю. – Она села и уткнулась лбом в его согнутые колени. – Но не уверена, стоит ли нам жениться.
   – Ага, ясно, – спокойно отозвался Грант. – Но почему? Мы можем это обсудить? Это как-то связано с тем скандалом в Вашингтоне?
   – Нет-нет. – Она поспешно покачала головой. – Я же говорила тебе, что для меня это никогда не имело никакого значения.
   Ладонь Гранта нырнула к ней под свитер, неторопливо двинулась вверх по спине к шее, затем опять вниз, к талии. И снова вверх, нежно-нежно…
   – Боишься вновь оказаться в услужении?
   Ее замешательство ответило ему лучше любых слов.
   Он убрал руку с ее шеи.
   – Я ведь уже говорил тебе, что мы будем равноправными партнерами. Неужели ты думаешь, что я жду от тебя покорности и смирения, Шелли? Мне нужна жена, возлюбленная, а не служанка с проживанием. Ты уже нашла свое место в жизни и собираешься добиться еще большего. Я горжусь тобой и хочу сделать твою жизнь полнее и ярче, и я не собираюсь лишать тебя независимости.
   Бережно взяв Шелли за подбородок, он приподнял ее голову. В глазах ее стояли слезы.
   – Господи, откуда в тебе такая чуткость и понимание? – едва слышно спросила она.
   – Ну ведь я намного старше и мудрее тебя, – озорно ответил Грант. Когда уголки ее рта дрогнули в улыбке, он серьезно произнес: – Вообще-то я не из тех мужчин, чьи жены обязаны оставаться в тени, твой успех будет мне только в радость.
   – А что, если я поставлю своей целью стать директором банка?
   – Я буду рядом, а то и подтолкну вверх по лестнице, если тебе понадобится поддержка. – Ладонь его скользнула к ее ягодицам и нежно сжала их. – Заманчивая, надо сказать, перспектива…
   Она покраснела – скорее от того, о чем собиралась спросить, нежели от его проявления нежности.
   – А если мне захочется сидеть дома и… и, возможно, завести детей?
   – Конечно же, внесу свой посильный вклад, – торжественно заявил Грант, хотя смешинки так и плясали в его глазах, превратившихся вдруг в изумрудно-зеленые. – Шелли, ты должна знать, что я сделаю все возможное, горы сворочу, лишь бы ты была счастлива. Хочу, чтобы со мной ты нашла свое счастье. Чтобы оба мы были счастливы.
   К его удивлению, улыбка вдруг исчезла с ее лица и она снова отвернулась.
   – Шелли, Бога ради, в чем…
   – Я тоже хочу, чтобы ты был счастлив со мной, но боюсь не оправдать твоих ожиданий, – со слезами в голосе ответила она.
   – О чем ты?
   – То, что Дэрил сказал обо мне, правда. Когда мы поженились, я… я была как труп. Не знаю, что со мной случилось в эти последние несколько дней, но раньше я такой никогда не была. А вдруг мы поженимся и я… тебя разочарую? Я бы этого не пережила. У тебя было столько женщин, и… – Шелли, Шелли, – вздохнул Грант, прижимая ее к груди. Пробежав пальцами по ее волосам, он любовно подгладил ее за ушком. – Неужели ты собираешься слушать этого надутого павлина? Боже мой, разве ты не понимаешь, почему ему хотелось так тебя оскорбить? – Грант вгляделся в ее смущенное заплаканное лицо. – Он знал, что за твоей наружностью благовоспитанной леди скрывается страстная, чувственная натура. Я-то понял это десять лет назад, когда поцеловал тебя. Он злится оттого, что не сумел пробудить в тебе эту чувственность, и мысль эта будет терзать беднягу Дэрила всю его оставшуюся никчемную жизнь. И прискакал он сюда сегодня вовсе не из-за своей якобы пошатнувшейся карьеры, а из любопытства. Непреодолимое мазохистское влечение привело его сюда – он желал лично удостовериться, что твоя чувственность наконец-то выпущена на свободу. Ему хватило одного взгляда на тебя – и он узнал правду. И что ему оставалось? Он оборонялся единственным доступным ему способом – оскорбляя тебя.
   – Но, возможно, он прав.
   – Я докажу тебе, насколько он ошибается, – лукаво улыбнулся Грант.
   Шелли доверчиво посмотрела на него. Он нагнулся и легко поцеловал ее в щеку. Губы его скользнули по ее скуле, виску, лбу. Грант слегка отстранился, оценивая результаты своих трудов.
   – Твои глаза подергиваются дымкой – верный признак возбуждения. Даже когда ты сама это отрицаешь, глаза тебя выдают.
   Произнося все это, он тихонько поглаживал большими и указательными пальцами ее нежные ушки. Потом он склонился, поцеловал одно из них, пощекотал губами. Немного помедлил и, игриво проведя языком, легонько прикусил ровными белыми зубами.
   Шелли вздрогнула и помимо воли положила руки ему на плечи. Однако он не спешил и наклонился теперь к другому ее уху. Она же попыталась повернуть голову, стараясь поймать губами его желанный рот.
   Когда наконец Грант внял ее мольбе, они слились в поцелуе, словно бросая вызов земным и небесным силам, которые дерзнули бы их разлучить. Язык его нежно, но настойчиво исследовал ее рот, пробуждая воспоминания о недавних ласках. – Боже, какой у тебя чудесный ротик! – пылко прошептал Грант, даря ей все новые и новые поцелуи. – Как же я его люблю! Каждый раз, целуя тебя, я будто получаю все радости сразу.
   Когда Грант вновь поцеловал ее, они опустились на одеяло. Руки его пробрались под свитер Шелли. С волнующей неспешностью он поглаживал ее теплую атласную кожу, поднимаясь все выше, и наконец, едва коснувшись ее груди, накрыл ее ладонями.
   Дыхание Шелли участилось. Грант улыбнулся, приподнял ее свитер и залюбовался ее телом.
   – Как ты могла усомниться в своей женственности? – с нежным укором произнес он. – Такие красивые… – Он обвел пальцем один из набухших кружочков. И еще раз… Кружочки съеживались и твердели на глазах. Не в силах более сдерживаться, Шелли извивалась, прижимаясь к Гранту.
   – Поцелуй меня, – выдохнула она. Он провел языком по ее соскам; приподняв голову, проследил за их откликом, затем, лаская один из них пальцами, другой осторожно обхватил губами. Шелли парила в невесомости, увлекаемая Грантом в состояние экстаза; она изгибалась дугой, извивалась в истоме, ее тело молило о снисхождении, призывая пришествие мужской плоти.
   Он нежно сжал ее бедро, с ее губ сорвался возглас:
   – О, Грант…
   Целью его было не мучить, а доставлять наслаждение, и он тотчас откликнулся на ее безмолвную просьбу. Приподнявшись и вглядываясь в затуманенные глаза Шелли, он расстегнул ее джинсы и, просунув руку внутрь, под тонкие кружевные трусики, коснулся темного пушистого треугольника. – Грант… – робко подала она голос, задыхаясь от его смелых ласк. – Ты женщина, Шелли. Я покажу тебе, насколько ты женщина.
   Лишь доли секунды сопротивлялась она его искусным пальцам, но, осознав, что это бесполезно, поддалась их чудесной магии и пленительным чарам. Осторожно, с необычайной нежностью он ласкал кончиком пальца средоточие ее женственности. Внутри Шелли постепенно разгоралось пламя.
   Она прогнулась, безотчетно накрыла его ладонь своей и прижала. Пожар внутри полыхал все ярче.
   – Шелли, посмотри на меня, – взмолился Грант, взяв ее за другую руку. Она с трудом открыла глаза и вгляделась сквозь пелену тумана в его лицо.
   – Грант… ты… ах… любовь моя… – Точно яркая вспышка ослепила ее, пламя вырвалось наружу. Судорожно вцепившись в пальцы Гранта, Шелли изнемогала от жара пламени, пока огонь постепенно не угас.
   Когда наконец пульс ее выровнялся и дыхание пришло в норму, она вновь открыла глаза. И тут же зажмурилась от яркого солнечного света. Грант склонился к ней. Шелли сонно улыбнулась.
   – Не знаю, благодарить мне или стыдиться, – почти шепотом произнесла она.
   – Никогда не стыдись своей природы и всегда помни, что доставляешь мне радость. Ты единственная женщина, которая мне нужна.
   И тут она неожиданно поняла, как эгоистично поступила. Искоса взглянув на красноречивое свидетельство его желания, рвущееся через ткань джинсов, и не задумываясь о последствиях, Шелли мягко коснулась Гранта.
   – Извини. Это было нечестно по отношению к тебе.
   Улыбнувшись, Грант принялся расстегивать ремень.
   – А мы еще не закончили.
   Шелли расхохоталась с жизнерадостностью шаловливого ребенка:
   – Грант, но ведь нельзя. Нас могут увидеть.
   – Чепуха. – Он прокладывал дорожку из поцелуев по ее шее. – Расслабься.
   – Но я не могу, – задыхаясь, вымолвила она, невольно все же расслабляясь по велению его искусных губ. – Я никогда не занималась любовью на природе.
   – Никогда-никогда?
   – Нет.
   – И я тоже, – признался он, – так что самое время заняться.

9

   – Ну?
   Губы Гранта неспешно скользили по ее волосам.
   – Что «ну»? – Она прижалась к нему, наслаждаясь исходящим от него теплом.
   – Выйдешь за меня замуж? Пробравшись к ней под свитер, Грант погладил ее грудь. Всего несколько минут назад Шелли лежала обнаженная, открытая его ласкам. Страсть, бурлившая в нем, с поцелуями передавалась к Шелли и блаженно разливалась по всему ее разгоряченному телу. Теперь же она наслаждалась его нежными поглаживаниями.
   – Меня можно уговорить.
   – Ну пожалуйста. – Он продолжал ласкать ее. – Я люблю тебя. Эти выходные – настоящая сказка; надеюсь, у нас будет еще тысяча подобных дней. Но даже этого для меня недостаточно, Шелли. Я хочу, чтобы мы соединили свои судьбы, чтобы мы делили радость и горе, а не только постель… Ты не из тех, с кем просто «живут вместе». Я верю в супружество. Выходи за меня, Шелли.
   – Ты уверен, Грант? Я ведь провинциалка, а не столичная штучка, как те женщины, с которыми ты привык иметь дело.
   Он покачал головой.
   – Я вовсе не тот светский лев, каким меня представила пресса после гибели Мисси. Но Боже, в любом случае, мне нужна только ты.
   – Тогда вопрос, кажется, решен. – Брови Гранта вопросительно поднялись. – Дело в том, что, сколько себя помню, мне был нужен только ты.
 
   Ворвавшись на следующее утро в приемную ректора Мартина, Грант, не глядя по сторонам, подошел к столику секретарши и, опершись на него, грозно навис над дамой.
   – Я пришел точно вовремя, – отчеканил он.
   Секретарша растерянно поморгала, всматриваясь сквозь толстые стекла очков, и облизнула тонкие губы.
   – Он… он примет вас, как только побеседует с миссис Робинс.
   Кивком головы дама указала на другую персону, присутствовавшую в приемной. У стены, на одном из неудобных стульев с прямой спинкой, сидела Шелли.
   Резко повернувшись, Грант увидел ее. Губы его гневно дрогнули. Бросив неодобрительный взгляд на секретаршу, он пересек этот неприветливый кабинет и подошел к Шелли. Без тени смущения взяв ее ладонь в свою, он крепко сжал ее, присаживаясь на соседний стул.
   – Значит, ты тоже получила приглашение, – тихо сказал он, заметив конверт с монограммой в ее руке – точно такой же он сам получил утром. Там он обнаружил предписание явиться в офис ректора к десяти часам, для чрезвычайно серьезного разговора.
   – Ага. Утром какой-то юнец доставил. Я пыталась тебе дозвониться, но тебя уже не было дома.
   – Ты в порядке? – Он ласково погладил ее ладонь, всматриваясь во встревоженное лицо.
   – Да, – попыталась улыбнуться она. – Правда, не выспалась.
   Когда после прогулки он отвез ее домой, то, по обоюдному согласию, не остался на ночь; они решили, что и ей неразумно будет ночевать у него, пока они не поженятся,
   – Я тоже не спал. Не знал, куда девать руки.
   – Т-с, – шепнула она, заливаясь краской.
   – Я просто не мог дождаться, когда увижу тебя сегодня утром, а тут это. – Грант выхватил из ее рук конверт и хлопнул им по своей руке.
   – О чем… э-э… – Она покосилась на секретаршу, которая даже не пыталась скрыть свой жадный интерес, и, понизив голос, продолжила: – Как по-твоему, зачем нас вызвали?
   Грант одарил ее взглядом, в котором смешались раскаяние и озорство.
   – Ты чертовски хорошо знаешь зачем, и я тоже.
   – Думаешь, Прю Циммерман выполнила свою угрозу?
   – Возможно. Она наверняка постарается так или иначе досадить мне. – Грант стукнул себя кулаком по колену. – Черт! Плевать я хотел, что они обо мне думают. Только я не люблю, когда со мной обращаются как с сосунком, пойманным в дамских панталонах. – Заметив, как побледнела Шелли, он торопливо пробормотал: – Извини, неудачно выразился.
   Они посмотрели друг на друга и, вспомнив проведенные вместе сокровенные мгновения, сделали вдруг нечто совершенно неожиданное – расхохотались. Они смеялись, радуясь друг другу и своей любви. Лицо шокированной секретарши только сильнее развеселило их.
   Она все еще надменно взирала на них, когда загудел селектор.
   – Да? – произнесла она в микрофон. – Да, конечно. – Ее водянистые глаза остановились на Шелли. – Ректор Мартин желает сначала принять вас.
   Шелли встала. Грант тотчас подскочил.
   – Он примет нас вместе, – заявил он, шагнув к устрашающей двери.
   – Грант! – схватив за рукав, Шелли остановила его. – Я не боюсь. Честное слово.
   – А я и не позволю ему запугивать тебя. Мы пойдем вместе. – Он сделал еще один решительный шаг, но Шелли вновь удержала его:
   – По-моему, воинственность в данном случае – не лучшая тактика.
   Грант обернулся к ней и сокрушенно вздохнул. Затем, улыбнувшись, но уже менее стремительно, увлек ее к двери кабинета.
   – Ты будешь мне хорошей женой. Во всех отношениях.
   Ректор Мартин восседал за письменным столом, однако поднялся, когда в кабинет вошла Шелли; лицо его приняло благосклонное выражение, но тотчас закаменело вновь, когда следом за ней появился Грант.
   – Я попросил войти только миссис Робинс.
   – Она согласилась, чтобы мы зашли к вам вместе, господин ректор, – почтительно, чуть ли не робко ответил Грант.
   Шелли обернулась в полнейшем изумлении: тот ли это человек, с которым она только что сидела в приемной? Несмотря на уважительный тон Гранта, глава университета, очевидно, не намеревался менять своих намерений.
   – Присядьте, пожалуйста, – надменно велел он.
   Грант сначала помог сесть Шелли, после чего устроился на соседнем стуле. Она целомудренно одернула юбку, Грант же с вежливым интересом уставился на каменное лицо ректора.