Страница:
Не ожидая расспросов, Азд кратко пояснил, что намерен спуститься в мастерскую, где и займется ремонтом поврежденного клинка. На поверхность он поднимется только после завершения работы. Все посторонние из дома удалены, и гостям придется самим позаботиться о себе, что не должно доставить им неудобства, поскольку в кладовых достаточно пищи, а в загонах овец. От помощи, предложенной Артемом, старик вежливо отказался. По его словам, причиной этому была вовсе не боязнь раскрыть свои секреты, а опасность, грозящая здоровью всех, кто хоть как-то связан с ремонтом и созданием клинков. Жизнь оружейников коротка – они опухают, слепнут, теряют зубы и волосы, их кожа синеет и покрывается язвами. Когда Надежда осведомилась, где же ее новый приятель, Азд неопределенно ткнул пальцем в отверстие колодца, и чти-то похожее на досаду отразилось на его одутловатом лице.
Когда все мешки были отправлены вниз, старик плотно надвинул на голову капюшон своей странной одежды и, подобрав полы, полез в нору, из которой тянуло прохладой и затхлостью. Артем не преминул заглянуть в нее. Колодец, выложенный изнутри металлическими кольцами, резко расширялся книзу, а по его окружности шла узкая винтовая лестница, шестая или седьмая ступенька которой терялась во мраке. Единственное, о чем на прощание попросил Азд – ни при каких условиях не закрывать люк.
Для этого, видимо, были веские причины, потому что спустя некоторое время из колодца повалил густой серый дым.
Внешние проявления того, что творилось в подземелье, могли ассоциироваться только с работой кузницы Гефеста. Дым то извергался клубами, то лишь слегка курился, а однажды над колодцем встал рыжий страшноватый гриб. Глухие толчки заставляли дребезжать посуду на кухне и тревожно блеять овец в загоне.
В большом обезлюдевшем доме все как-то быстро покрылось пылью и пришло в запустение. В комнатах толкалась мошкара, а в подполье шуршали грызуны. Сырость и неуют все чаще гнали Артема и Надежду на свежий воздух, в мягкий сумрак вековечного леса, где ветер разносил запахи цветов и смолы, а трава на полянах была мягче любой постели. Здесь они забывали и о Стардахе, и о Азде, и о клинке, и о всех мирах, через которые им пришлось вместе пройти. Они утоляли голод ягодами и диким медом, пили родниковую виду и сладкий сок, любили друг друга на ложе из свежей хвои и засыпали там, где к ним приходил сон. Птицы и звери не пугали влюбленных, а они не причиняли вреда их норам и гнездам. Надежда рассказывала о своей жизни в Стране Забвения, и в этих рассказах детские впечатления причудливо переплетались со странными снами, смутными воспоминаниями о мире максаров и пророческими видениями. Артем же развлекал ее нескончаемой запутанной сказкой, где были и Золушка, и Шахразада, и Белоснежка, и Снежная Королева.
Они как будто догадывались (а Надежда могла и наверняка знать), что это их последние счастливые минуты, и потому хотели растянуть свое счастье до бесконечности. Эту идиллию нарушил Калека.
Надежда только на мгновение глянула в его сторону, но за это мгновение, наверное, было сказано очень многое.
– Нас ищут, – она встряхнула головой, словно прогоняя остатки сладкого сна. – Клинок готов.
Радости в ее словах не было.
На этот раз Азд встретил их сидя и даже не попытался встать, чтобы поприветствовать Надежду. Однако с первого взгляда было ясно, что причиной этому является не его чрезмерная гордыня, а крайняя степень усталости. Лицо старика еще больше распухло, глаза превратились в щелки, кожа потемнела и на скулах отливала багрово-синим глянцем. Сейчас он был похож на утопленника, пролежавшего на дне реки по крайней мере неделю.
Его приемный сын стоял чуть сзади и держал в руках клинок. На Надежду он упорно старался не смотреть.
– Подтверждаешь ли ты, несравненная, свое прежнее обещание? – болезненно морщась, спросил Азд.
– Подтверждаю, – ответила Надежда без всякого выражения.
– Ты уверена, что зачала ребенка?
– Уверена.
– Ошибки быть не может?
– Максары в достаточной мере владеют своим телом, чтобы не ошибаться в подобных делах.
– Сейчас тебе передадут клинок. Как ты намерена поступить дальше – останешься здесь или вернешься в свою страну?
– Я немедленно покину этот дом. Необходимо покончить со Стардахом прежде, чем плод станет тяготить меня.
– Сумеешь ли ты так быстро исполнить задуманное? Времени у тебя немного. Стоит ли рисковать ребенком?
– В период опасности, голода или войны мы способны задержать развитие плода безо всякого ущерба для него.
– А ускорить? – впервые в словах Азда прозвучал неподдельный интерес.
– Можно и ускорить. – Надежда еле заметно усмехнулась. – Но тогда я сама сгорю, словно свечка.
– Мой приемный сын Яшт будет сопровождать тебя. Ты сама просила об этом. Ему ты и отдашь новорожденного.
– Хорошо.
– Кроме того, ты обеспечишь его надежной охраной до рубежа Страны Максаров.
– Постараюсь…
– Это было наше последнее условие. Прежде, чем ты получишь оружие, которое когда-то было сделано для Адракса, а теперь станет твоим, я покажу тебе, как с ним управляться. – Старик протянул правую руку в сторону, и Яшт вложил ему в ладонь эфес клинка. – Никогда не пытайся проникнуть в секрет его устройства. Этим ты можешь разбудить такие силы, которые способны устрашить даже бессмертных богов. Это оружие питают кровь и плоть тех, кого оно убивает. Но перед схваткой не помешает его немного подкормить – сунуть в землю или воду. И запомни главное. Твой клинок на целую треть длиннее любого другого. Тут уж мы постарались. Это еще не гарантирует тебе победу, но дает изрядное преимущество в схватке с другими максарами. А теперь смотри внимательно…
Старик взялся за эфес обеими руками.
– Пусть смотрит и он, – Надежда кивнула на Артема. – Если со мной случится беда, ребенка придется защищать ему.
– Воля твоя, несравненная. Смотрите оба… Сначала нажимаешь здесь и поворачиваешь сюда. Клинок пока выглядит как обычно, но предохранитель уже снят и разящая сила готова проснуться. Соблюдай осторожность. Острие следует направлять только в сторону врага. А теперь внимание! Я поворачиваю вот эту часть эфеса сюда и нажимаю здесь. Все!
Сверкающее лезвие истаяло, став почти прозрачным, и одновременно стремительной тенью рванулось вдаль.
Прочь полетели верхушки частокола и нависавшие над ними ветки деревьев.
– Я довольна твоей работой, Азд Одинокий, – сказала Надежда, уже вновь превратившаяся в холодную и беспощадную богиню. – Осталось только вернуть клинок в прежнее состояние.
– Это еще более просто. Смотри. Раз! Два! Готово!
Рука Азда еще не выпустила клинок, а пальцы Надежды уже легли поверх нее. Кости оружейника негромко хрустнули, а синюшное лицо скривилось.
– Прости меня, – спокойно вымолвила наследница Стардаха. – Кажется, я немного поторопилась.
– Это ты прости меня, несравненная. – Азд прижал поврежденную руку к груди. – Я забыл, как нетерпеливы бывают максары, едва только в воздухе запахнет кровью.
– Ты забыл не только это. Ты забыл, что максара нельзя допрашивать, словно блудливую девку. Спасибо тебе за клинок, но всегда помни, кто ты и кто я… А теперь пусть твой сын соберет немного еды и следует за нами.
– Скажи, несравненная. – Старик встал, цепляясь за стенку. Лицо его приобрело жалкое, почти подобострастное выражение. – Скажи мне… Ведь ты умеешь заглядывать в будущее… Я еще когда-нибудь увижу Яшта?
– Нет, – без промедления ответила Надежда. – Вам лучше попрощаться навсегда.
– Если так, то я сам провожу вас к границе. Там мы и попрощаемся.
Азд прилег в доме немного отдохнуть перед дорогой. Яшт собирал походный мешок. Калека отлеживался в своей берлоге, наедаясь впрок, и Артем понял, что это, возможно, последняя минута, которую они проводят с Надеждой наедине.
– Ты получила, что хотела, – сказал он.
– Я получила то, что всегда принадлежало мне по праву, – рассеянно ответила Надежда. Мысли ее были уже далеко отсюда, где-то у стен отцовской цитадели.
– Следовательно, схватка со Стардахом предопределена?
– А разве нет?
– Давай порассуждаем вместе. Допустим, ты одолеешь Стардаха, хотя я до сих пор не представляю, как это можно сделать. Захватишь его цитадель. Перебьешь всех его прислужников и всех тех новых монстров, братьев Калеки по несчастью, которых он успел за это время наделать. Что потом? Остается еще Генобра, ненавидящая тебя лютой ненавистью, остается сумасшедший молокосос, домогающийся твоего тела, остается Карглак…
– При чем здесь Карглак? – Надежда пожала плечами.
– Он, наверное, единственный из максаров, хоть как-то пекущийся за ваше общее дело. Поэтому для тебя он опаснее всех других. Едва только станет известно о твоей беременности, он вспомнит предсмертное пророчество Адракса. А другие максары? Думаешь, они дадут тебе жить спокойно?
– Но и от меня им покоя не дождаться.
– Я тоже об этом. Весь остаток жизни тебе придется засыпать под грохот боя и просыпаться в дыму и пламени осады. Для пополнения рядов своей челяди тебе понадобятся новые рабы. Кровь зальет твой дом. Ты уподобишься Стардаху, а возможно, даже и превзойдешь его в душегубстве. Разве о такой жизни ты мечтала?
– Так, – сказала Надежда, поигрывая клинком. – А что можешь предложить ты?
– Эпоха максаров на закате. Неужели тебе не терпится принять участие в кровавой распре, которая еще долго будет сотрясать эту несчастную страну? Разве ты мечтаешь увидеть, как твой сын поведет на максаров армии жестянщиков, пусть и трусливых, но вооруженных могучим оружием, спаянных железной дисциплиной, а главное – вдохновляемых могущественным вождем? Сможешь ли ты тогда чем-то помочь своим гибнущим соседям? Устоишь ли в схватке с собственным сыном? Тебе уже не спасти этот мир. Спаси хоть бы себя, а главное – свою душу. Не вмешивайся в бессмысленную свару. Не проливай чужой крови, пусть даже это будет кровь Стардаха или Генобры. Прости своих обидчиков, а если простить не можешь – хотя бы оставь их в покое. Они сами свернут себе шею. Не переступай границы Страны Максаров! Я знаю достаточно миров, до которых никогда не дотянутся лапы Стардаха. Там мы начнем совсем другую жизнь…
– И там ты заставишь жалеть букашек и научишь плести веночки из полевых цветов? – Надежда в упор уставилась на него. – Кто внушил тебе подобную чушь? Жестянщики? Разве это слова мужчины? Неужели я позволю Стардаху жить и дальше? Неужели прощу Генобру? Если ты струсил, если не хочешь идти со мной навстречу опасности – убирайся прочь! Значит, я ошиблась в тебе!
– Значит, ошиблась, – вздохнул Артем. – Но, тем не менее, я пойду за тобой до конца.
Однако Надежда уже не слушала его. Клинок занимал ее, как новая игрушка малого ребенка.
«Максар с клинком в руках и максар безоружный совсем не одни и тоже, – вспомнил Артем слова Азда. – Конечно же, она права. Разве можно не прирезать папашу, если такая возможность вдруг появилась? Как не расправиться с зазевавшимся соседом? Почему бы не сжечь чужой дом, если он так красиво горит? Господи, как я устал от всего этого! Неужели зло и в самом деле бессмертно?»
И вот перед ними снова предстали жутковатые каменные истуканы, олицетворяющие непобедимость максаров и позор жестянщиков. Распростертая между ними стена была, как всегда, невидима для глаза, и лишь иногда между двумя далеко разнесенными друг от друга фигурами беззвучно и стремительно проскальзывало что-то похожее на радужную рябь.
Напоминает мыльный пузырь, подумал Артем. Огромный мыльный пузырь, покрывший целую страну.
С вершины холма ему было хорошо видно, как к стене скрытно подбираются молодые жестянщики, вооруженные короткими мечами. Еще несколько, держа наизготовку извергающее пламя оружие, залегли прямо напротив арки, образованной ногами ближайшего истукана. По замыслу Азда, они должны были вызвать на бой дозорных, редкой цепочкой разбросанных по ту сторону стены. Когда схватка станет приближаться к концу (и независимо от ее исхода), Надежда клинком низвергнет невидимую стену. По соображениям старого оружейника, она не должна была устоять перед оружием максаров. В схватке никто не поймет, что же это такое на самом деле случилось, да и свидетелей штурма не останется. Все это позволит Надежде и ее спутникам скрытно пересечь границу.
Со стороны статуи раздались крики и звон оружия, а с противолежащих холмов донеслось бряцание сигнальных гонгов. Дозорные парами и целыми отрядами сбегались к стене и уже рубились с жестянщиками под сводами арки. Братья истребляли братьев с беспощадной яростью, свойственной только схваткам волкодавов с волками.
– Пора идти, – сказал Азд некоторое время спустя. – Сейчас на нас никто не обратит внимания.
Одетые как жестянщики (исключая, конечно, Калеку) они цепочкой спустились с холма. Впереди ковылял старик, выставив перед собой трость с ярко начищенным медным наконечником. Артем, ощущая смутное волнение, внимательно наблюдал за этим наконечником и не упустил момента, когда он внезапно исчез, а трость укоротилась на целую четверть.
– Пришли, – негромко сказал Азд. – Стена.
Подержав трость горизонтально несколько минут, он извлек ее конец из пустоты. Крепкое суковатое дерево обратилось в дымящуюся головешку, а остроконечный кусок меди раскалился. От недоступной глазу пограничной стены тянуло жаром, как от доменной печи.
– Осторожнее, – предупредил старик. – Сделаешь один неверный шаг и останешься без носа, а то и вообще пропадешь.
– И вся стена такая? – спросил Артем.
– В чем-то да, а в чем-то нет. Любой предмет, преодолевший ее, исчезает бесследно, но, если я суну голову в другом месте, она не сгорит, а превратится в ледышку.
«Примерно так же выглядит межпространственный переход, – подумал Артем. – Щель между двумя сопредельными мирами, в которую я однажды протиснулся. Но то была действительно щель, если говорить о ее происхождении. Не дверь, не нора, а именно щель – невероятная прихоть слепого случая, редчайшее стечение необъяснимых обстоятельств, что-то столь же уникальное, как Красное Пятно на Юпитере. Здесь же пространство рассечено намеренно. Щель между мирами превращена в неприступную стену и растянута на многие тысячи километров. Один шаг – и ты оказываешься в космической пустоте или на поверхности звезды. Да, надежней преграды не придумаешь. Из этого следует, что предки максаров знали об устройстве Вселенной гораздо больше, чем нынешние земляне, а главное – владели тайной создания межпространственных переходов. Кое-что из своих знаний они, очевидно, передали жестянщикам».
– Тебе известно что-либо об устройстве стены? – спросил Артем у Азда. – Ведь говорят, что ее создали твои соплеменники.
– То были великие мастера, но все их тайны умерли вместе с ними. Максары пообещали им несметные богатства, а наградили только каменными надгробиями.
– Гордыня сгубила твоих мастеров, – сказала Надежда. – Гордыня да алчность.
– Такой слух распустили максары. Уж тут ты мне поверь, несравненная. Они не пожелали, чтобы секрет создания стены остался известен хотя бы одному из нас.
Шум схватки постепенно стихал. В живых остались всего с десяток дозорных и еще меньше жестянщиков.
– Пора, – сказал Азд. – Чтобы действовать наверняка, лучше сокрушить статую. Думаю, что именно она питает стену неведомой силой.
Предводительствуемый Надеждой отряд двинулся к арке-статуе. Кто-то из дозорных сунулся было им навстречу, но, отброшенный щупальцами Калеки, навсегда исчез с глаз человеческих, обретя в соседнем измерении весьма экзотическую могилу.
Клинок Надежды уже был приведен в боевое состояние, и с расстояния полусотни метров она дважды рубанула истукана – сначала сверху вниз, а потом справа налево. Статуя пошла бесчисленными трещинами, перекосилась и рухнула, в единый миг обратившись кучей щебня. Вихрь, взметнувший столбы пыли, налетел, как самум в пустыне.
«Колосс на глиняных ногах, – подумал Артем. – Но уж что-то слишком легко мы добились своего!»
Между тем бешено ревущий шквал не спадал, а даже наоборот – набирал силу. Артема как пушинку подбросило в воздух и пребольно швырнуло на землю.
А затем раздался звук, который, наверное, однажды уже слышал святой Иоанн Богослов, когда на его глазах небо свернулось, как свиток, звезды пали на землю и все горы сдвинулись с мест своих. И сразу же пыль осела. На месте рухнувшего идола торчал другой, точно такой же, а пространство слева и справа от него, подобно крыльям невероятно огромной бабочки, вспыхивало тусклыми радужными бликами. То, что осталось от дозорных и жестянщиков, еще недавно с энтузиазмом рубивших друг друга, было размазано и разбросано по обе стороны стены. Калека не только уцелел, но и успел, словно шатром, прикрыть своим телом Надежду. Яшт, стоя на коленях, из фляги лил воду на голову Азда.
– Клинок… – простонал старик. – Клинок не пострадал?
– Клинок-то не пострадал, – сидя на земле, ответила Надежда. – А вот меня как будто цепями отмолотили… Ну что, попробуем еще разок?
– Не стоит. Боюсь, так мы загубим твое оружие. Да и время утеряно. Скоро здесь соберется столько дозорных, что ступить будет негде. А после и кто-нибудь из максаров обязательно появится.
– Идти напролом через стену было твоей идеей.
– Если человек и в старости продолжает делать ошибки, он должен по крайней мере уметь их исправлять. Я знаю еще один путь, которым можно проникнуть в Страну Максаров. Он тяжел и мучителен, но зато надежен.
– Почему же ты сразу не повел нас тем путем? – нахмурилась Надежда.
– Не каждому по силам пройти по нему… Да и очень не хотелось открывать его непосвященным. Ведь мы союзники только на время.
– Мне все это уже надоело! Я максар порождению! Я владею родовым клинком! Почему же я не могу свободно войти в свою страну?
– Ты максар, – кивнул головой Азд. – Но пока еще бездомный максар. Победив Стардаха и овладев его цитаделью, ты получишь и ключи от всех ворот пограничной стены. Ну, а пока тебе придется пробираться в родной дом черным ходом…
На этот раз, чтобы попасть в Страну Максаров, маленькому отряду пришлось идти в глубь Страны Жестянщиков – и опять заповедными тропами, обходя пашни, стада, поселения. Меры предосторожности, предпринимаемые Аздом, наводили Артема на мысль, что он боится не только первого встречного, но даже самого себя. Вскоре старик окончательно выбился из сил и дальнейший путь продолжал верхом на Калеке. Зато его приемный сын стойко сносил все тяготы путешествия через леса и болота.
Место, к которому их привел Азд, напоминало одновременно и свежий лунный кратер и громадный заброшенный карьер, из которого уже успели добыть все более или менее ценное. Осевшие, размытые дождем стенки уступами спускались к неровному глинистому дну, на котором среди мутных луж торчали заржавевшие железные монстры – остатки каких-то механизмов. Кое-где в стенах чернели провалы пещер. Несколько дюжин хорошо вооруженных жестянщиков (было у них даже что-то похожее на небольшую бомбарду) охраняли эту унылую яму, на многие тысячи шагов от которой не росли ни трава, ни кустарник. Азд коротко переговорил с их предводителем, и, получив разрешение, отряд начал спускаться вниз по разбитому дорожному серпантину. Спрямить путь означало немедленно вызвать мощный оползень, который неминуемо похоронил бы всех пятерых.
Однако целью старика было вовсе не дно карьера. Остановившись у входа в одну из пещер, он знаком предложил своим спутникам располагаться на отдых, а сам шагнул во мрак. Вероятно, потому, что странствие по бездорожью вымотало путников и все они нуждались в передышке, долгое ожидание не показалось слишком уж томительным. Азд вернулся грязный и усталый, но, видимо, с хорошими новостями. Жадно съев полкаравая черствого хлеба и выпив целую фляжку воды, он приступил к рассказу о причинах и результатах своего вояжа в подземный мир.
– Когда первозданные потерпели поражение в Великой Бойне, многие их союзники, в том числе и воины Иллабрана Братоубийцы, которого в ту пору звали Иллабраном Верзилой, были окружены прислужниками максаров в безводной пустыне у подножия Серебряных гор. Их предводителя, – старик покосился на Калеку, – тогда уже не было с ними. Побежденным была обещана жизнь в обмен на службу у максаров. На это они ответили, что скорее будут жрать землю и весь остаток жизни ползать на брюхе. Соплеменники Ирданы, большие шутники и любители всяких каверз, порешили, что так тому и быть. Полуживых от жажды и гноящихся ран воинов, а также их жен и детей, изгнанных из родной страны, они превратили в слепых, безногих и безруких чудовищ, способных жить только в глубоких подземных норах. Более того, питаться они теперь могут лишь той самой сырой землей, в недрах которой обитают. В ней так мало съедобных веществ, что эти люди-черви должны непрерывно грызть грунт, буравя в нем бесконечные запутанные ходы. Но максары не забыли позаботиться и о своей выгоде. Пропуская через свое тело огромные массы земли, эти несчастные отделяют от нее металлы. Поэтому их зовут рудокопами. Слитки, в которых золото перемешано с железом и медью, они обязаны регулярно сдавать в наши мастерские. Под контролем прислужников максаров, конечно. Пограничная стена уходит под землю на порядочную глубину. Это уже проверено. Но рудокопы могут рыть свои норы еще глубже. Они согласны проложить для вас подкоп в самый центр Страны Максаров.
– А плату за это они с нас, случайно, не потребуют? – недобро усмехнулась Надежда.
– Нет, несравненная. Услуга эта будет оказана вам безвозмездно, но…
– Что – но! Опять какие-то условия?
– Это даже не условие… – старик замялся. – Как бы это лучше выразиться. Прежде чем вы пройдете подземным ходом, одному из вас… я имею ввиду Иллабрана… придется встретиться со своим родным братом. Я не уверен, что встреча будет слишком радостной, но рудокопы настаивают на ней.
– А откуда они узнали, что Иллабран с нами?
– Я им это сказал, несравненная.
– Кто тебя тянул за язык?
– А как бы иначе я договорился с ними? Мы не имеем власти над рудокопами. Более того, в своей беде они винят нас. Якобы в последней битве мы сражались недостаточно стойко. Посторонних они допускают в свои норы весьма редко. Для этого необходим чрезвычайный повод. Не мог же я, несравненная, поведать им о нашем договоре. Вот и пришлось упомянуть о Иллабране. Рудокопы его прекрасно помнят.
– Они хотят устроить над ним суд?
– Этого я не знаю, несравненная…
– Ты не только трус, но еще и лжец! Отвечай прямо, не виляй!
– Не гневайся, несравненная. Тебе ничего не грозит. Ты в любом случае доберешься до страны Максаров.
– Доберусь. С клинком в руке я пройду весь лабиринт от начала до конца! Показывай, куда идти!
– Идите все время по этому коридору, и вас встретят. – Азд отступил на несколько шагов. – Мой путь закончен. Здесь я с вами расстанусь. Береги, несравненная, клинок… и своего будущего ребенка. Прощай и ты, сынок. Чувствую, нам уже не свидеться больше. Скоро ты окажешься в самом логове наших заклятых врагов. Я не могу дать тебе никакого оружия. Но возьми вот это. – Старик снял свой ошейник. – Как и при каких обстоятельствах пользуются этим предметом, ты знаешь…
Их не снабдили ни факелами, ни самыми простейшими светильниками. Тесная галерея, постепенно сужаясь, полого уходила под землю. Вскоре макушки путников стали касаться потолка. Впереди теперь шел Яшт, до этого уже несколько раз сопровождавший названного отца в таких походах, а замыкал шествие Калека, внимательно выслушавший весь разговор между Аздом и Надеждой, но ничем не выразивший своих чувств. Ныне же, в полной темноте, вообще нельзя было определить, как он относится к перспективе скорой встречи с земляками.
– Стойте! – вдруг раздался из мрака глухой, прямо-таки замогильный голос. – Кто вы такие и что вас заставило спуститься во владения моего народа?
– А сам ты кто такой? – Надежду было не очень-то легко смутить, а тем более запугать.
– Отвечайте на вопрос. Иначе я обрушу на ваши головы своды этой пещеры, – с угрозой произнес невидимый страж.
– Я Ирдана, дочь и наследница максара Стардаха, одно имя которого должно внушить тебе ужас, презренный раб. А что касается твоей угрозы, она неосуществима. Прежде чем ты шевельнешься, мой клинок сделает из тебя очень много очень мелких кусочков. Впрочем, ты и шевельнуться не успеешь. Если не веришь, попробуй.
– Как же мне не верить тебе, Ирдана, дочь Стардаха, – голос подземного жителя дрогнул. – Ведь это именно твой отец сделал из меня то, чем я являюсь теперь. Наши дети рождаются в грязи и мраке, потому им легче переносить такую жизнь. А я помню свет неба, шум лесов и вкус дождевых капель на губах. Когда-то меня звали Иллаваст Десница, потому что в войске моего брата Иллабрана Верзилы я всегда командовал правым крылом. Последний раз я видел его в самом начале Великой Бойни, еще до того, как злая воля максаров заставила жестянщиков повредиться умом. Правда ли, что мой брат сопровождает тебя сейчас?
Когда все мешки были отправлены вниз, старик плотно надвинул на голову капюшон своей странной одежды и, подобрав полы, полез в нору, из которой тянуло прохладой и затхлостью. Артем не преминул заглянуть в нее. Колодец, выложенный изнутри металлическими кольцами, резко расширялся книзу, а по его окружности шла узкая винтовая лестница, шестая или седьмая ступенька которой терялась во мраке. Единственное, о чем на прощание попросил Азд – ни при каких условиях не закрывать люк.
Для этого, видимо, были веские причины, потому что спустя некоторое время из колодца повалил густой серый дым.
Внешние проявления того, что творилось в подземелье, могли ассоциироваться только с работой кузницы Гефеста. Дым то извергался клубами, то лишь слегка курился, а однажды над колодцем встал рыжий страшноватый гриб. Глухие толчки заставляли дребезжать посуду на кухне и тревожно блеять овец в загоне.
В большом обезлюдевшем доме все как-то быстро покрылось пылью и пришло в запустение. В комнатах толкалась мошкара, а в подполье шуршали грызуны. Сырость и неуют все чаще гнали Артема и Надежду на свежий воздух, в мягкий сумрак вековечного леса, где ветер разносил запахи цветов и смолы, а трава на полянах была мягче любой постели. Здесь они забывали и о Стардахе, и о Азде, и о клинке, и о всех мирах, через которые им пришлось вместе пройти. Они утоляли голод ягодами и диким медом, пили родниковую виду и сладкий сок, любили друг друга на ложе из свежей хвои и засыпали там, где к ним приходил сон. Птицы и звери не пугали влюбленных, а они не причиняли вреда их норам и гнездам. Надежда рассказывала о своей жизни в Стране Забвения, и в этих рассказах детские впечатления причудливо переплетались со странными снами, смутными воспоминаниями о мире максаров и пророческими видениями. Артем же развлекал ее нескончаемой запутанной сказкой, где были и Золушка, и Шахразада, и Белоснежка, и Снежная Королева.
Они как будто догадывались (а Надежда могла и наверняка знать), что это их последние счастливые минуты, и потому хотели растянуть свое счастье до бесконечности. Эту идиллию нарушил Калека.
Надежда только на мгновение глянула в его сторону, но за это мгновение, наверное, было сказано очень многое.
– Нас ищут, – она встряхнула головой, словно прогоняя остатки сладкого сна. – Клинок готов.
Радости в ее словах не было.
На этот раз Азд встретил их сидя и даже не попытался встать, чтобы поприветствовать Надежду. Однако с первого взгляда было ясно, что причиной этому является не его чрезмерная гордыня, а крайняя степень усталости. Лицо старика еще больше распухло, глаза превратились в щелки, кожа потемнела и на скулах отливала багрово-синим глянцем. Сейчас он был похож на утопленника, пролежавшего на дне реки по крайней мере неделю.
Его приемный сын стоял чуть сзади и держал в руках клинок. На Надежду он упорно старался не смотреть.
– Подтверждаешь ли ты, несравненная, свое прежнее обещание? – болезненно морщась, спросил Азд.
– Подтверждаю, – ответила Надежда без всякого выражения.
– Ты уверена, что зачала ребенка?
– Уверена.
– Ошибки быть не может?
– Максары в достаточной мере владеют своим телом, чтобы не ошибаться в подобных делах.
– Сейчас тебе передадут клинок. Как ты намерена поступить дальше – останешься здесь или вернешься в свою страну?
– Я немедленно покину этот дом. Необходимо покончить со Стардахом прежде, чем плод станет тяготить меня.
– Сумеешь ли ты так быстро исполнить задуманное? Времени у тебя немного. Стоит ли рисковать ребенком?
– В период опасности, голода или войны мы способны задержать развитие плода безо всякого ущерба для него.
– А ускорить? – впервые в словах Азда прозвучал неподдельный интерес.
– Можно и ускорить. – Надежда еле заметно усмехнулась. – Но тогда я сама сгорю, словно свечка.
– Мой приемный сын Яшт будет сопровождать тебя. Ты сама просила об этом. Ему ты и отдашь новорожденного.
– Хорошо.
– Кроме того, ты обеспечишь его надежной охраной до рубежа Страны Максаров.
– Постараюсь…
– Это было наше последнее условие. Прежде, чем ты получишь оружие, которое когда-то было сделано для Адракса, а теперь станет твоим, я покажу тебе, как с ним управляться. – Старик протянул правую руку в сторону, и Яшт вложил ему в ладонь эфес клинка. – Никогда не пытайся проникнуть в секрет его устройства. Этим ты можешь разбудить такие силы, которые способны устрашить даже бессмертных богов. Это оружие питают кровь и плоть тех, кого оно убивает. Но перед схваткой не помешает его немного подкормить – сунуть в землю или воду. И запомни главное. Твой клинок на целую треть длиннее любого другого. Тут уж мы постарались. Это еще не гарантирует тебе победу, но дает изрядное преимущество в схватке с другими максарами. А теперь смотри внимательно…
Старик взялся за эфес обеими руками.
– Пусть смотрит и он, – Надежда кивнула на Артема. – Если со мной случится беда, ребенка придется защищать ему.
– Воля твоя, несравненная. Смотрите оба… Сначала нажимаешь здесь и поворачиваешь сюда. Клинок пока выглядит как обычно, но предохранитель уже снят и разящая сила готова проснуться. Соблюдай осторожность. Острие следует направлять только в сторону врага. А теперь внимание! Я поворачиваю вот эту часть эфеса сюда и нажимаю здесь. Все!
Сверкающее лезвие истаяло, став почти прозрачным, и одновременно стремительной тенью рванулось вдаль.
Прочь полетели верхушки частокола и нависавшие над ними ветки деревьев.
– Я довольна твоей работой, Азд Одинокий, – сказала Надежда, уже вновь превратившаяся в холодную и беспощадную богиню. – Осталось только вернуть клинок в прежнее состояние.
– Это еще более просто. Смотри. Раз! Два! Готово!
Рука Азда еще не выпустила клинок, а пальцы Надежды уже легли поверх нее. Кости оружейника негромко хрустнули, а синюшное лицо скривилось.
– Прости меня, – спокойно вымолвила наследница Стардаха. – Кажется, я немного поторопилась.
– Это ты прости меня, несравненная. – Азд прижал поврежденную руку к груди. – Я забыл, как нетерпеливы бывают максары, едва только в воздухе запахнет кровью.
– Ты забыл не только это. Ты забыл, что максара нельзя допрашивать, словно блудливую девку. Спасибо тебе за клинок, но всегда помни, кто ты и кто я… А теперь пусть твой сын соберет немного еды и следует за нами.
– Скажи, несравненная. – Старик встал, цепляясь за стенку. Лицо его приобрело жалкое, почти подобострастное выражение. – Скажи мне… Ведь ты умеешь заглядывать в будущее… Я еще когда-нибудь увижу Яшта?
– Нет, – без промедления ответила Надежда. – Вам лучше попрощаться навсегда.
– Если так, то я сам провожу вас к границе. Там мы и попрощаемся.
Азд прилег в доме немного отдохнуть перед дорогой. Яшт собирал походный мешок. Калека отлеживался в своей берлоге, наедаясь впрок, и Артем понял, что это, возможно, последняя минута, которую они проводят с Надеждой наедине.
– Ты получила, что хотела, – сказал он.
– Я получила то, что всегда принадлежало мне по праву, – рассеянно ответила Надежда. Мысли ее были уже далеко отсюда, где-то у стен отцовской цитадели.
– Следовательно, схватка со Стардахом предопределена?
– А разве нет?
– Давай порассуждаем вместе. Допустим, ты одолеешь Стардаха, хотя я до сих пор не представляю, как это можно сделать. Захватишь его цитадель. Перебьешь всех его прислужников и всех тех новых монстров, братьев Калеки по несчастью, которых он успел за это время наделать. Что потом? Остается еще Генобра, ненавидящая тебя лютой ненавистью, остается сумасшедший молокосос, домогающийся твоего тела, остается Карглак…
– При чем здесь Карглак? – Надежда пожала плечами.
– Он, наверное, единственный из максаров, хоть как-то пекущийся за ваше общее дело. Поэтому для тебя он опаснее всех других. Едва только станет известно о твоей беременности, он вспомнит предсмертное пророчество Адракса. А другие максары? Думаешь, они дадут тебе жить спокойно?
– Но и от меня им покоя не дождаться.
– Я тоже об этом. Весь остаток жизни тебе придется засыпать под грохот боя и просыпаться в дыму и пламени осады. Для пополнения рядов своей челяди тебе понадобятся новые рабы. Кровь зальет твой дом. Ты уподобишься Стардаху, а возможно, даже и превзойдешь его в душегубстве. Разве о такой жизни ты мечтала?
– Так, – сказала Надежда, поигрывая клинком. – А что можешь предложить ты?
– Эпоха максаров на закате. Неужели тебе не терпится принять участие в кровавой распре, которая еще долго будет сотрясать эту несчастную страну? Разве ты мечтаешь увидеть, как твой сын поведет на максаров армии жестянщиков, пусть и трусливых, но вооруженных могучим оружием, спаянных железной дисциплиной, а главное – вдохновляемых могущественным вождем? Сможешь ли ты тогда чем-то помочь своим гибнущим соседям? Устоишь ли в схватке с собственным сыном? Тебе уже не спасти этот мир. Спаси хоть бы себя, а главное – свою душу. Не вмешивайся в бессмысленную свару. Не проливай чужой крови, пусть даже это будет кровь Стардаха или Генобры. Прости своих обидчиков, а если простить не можешь – хотя бы оставь их в покое. Они сами свернут себе шею. Не переступай границы Страны Максаров! Я знаю достаточно миров, до которых никогда не дотянутся лапы Стардаха. Там мы начнем совсем другую жизнь…
– И там ты заставишь жалеть букашек и научишь плести веночки из полевых цветов? – Надежда в упор уставилась на него. – Кто внушил тебе подобную чушь? Жестянщики? Разве это слова мужчины? Неужели я позволю Стардаху жить и дальше? Неужели прощу Генобру? Если ты струсил, если не хочешь идти со мной навстречу опасности – убирайся прочь! Значит, я ошиблась в тебе!
– Значит, ошиблась, – вздохнул Артем. – Но, тем не менее, я пойду за тобой до конца.
Однако Надежда уже не слушала его. Клинок занимал ее, как новая игрушка малого ребенка.
«Максар с клинком в руках и максар безоружный совсем не одни и тоже, – вспомнил Артем слова Азда. – Конечно же, она права. Разве можно не прирезать папашу, если такая возможность вдруг появилась? Как не расправиться с зазевавшимся соседом? Почему бы не сжечь чужой дом, если он так красиво горит? Господи, как я устал от всего этого! Неужели зло и в самом деле бессмертно?»
И вот перед ними снова предстали жутковатые каменные истуканы, олицетворяющие непобедимость максаров и позор жестянщиков. Распростертая между ними стена была, как всегда, невидима для глаза, и лишь иногда между двумя далеко разнесенными друг от друга фигурами беззвучно и стремительно проскальзывало что-то похожее на радужную рябь.
Напоминает мыльный пузырь, подумал Артем. Огромный мыльный пузырь, покрывший целую страну.
С вершины холма ему было хорошо видно, как к стене скрытно подбираются молодые жестянщики, вооруженные короткими мечами. Еще несколько, держа наизготовку извергающее пламя оружие, залегли прямо напротив арки, образованной ногами ближайшего истукана. По замыслу Азда, они должны были вызвать на бой дозорных, редкой цепочкой разбросанных по ту сторону стены. Когда схватка станет приближаться к концу (и независимо от ее исхода), Надежда клинком низвергнет невидимую стену. По соображениям старого оружейника, она не должна была устоять перед оружием максаров. В схватке никто не поймет, что же это такое на самом деле случилось, да и свидетелей штурма не останется. Все это позволит Надежде и ее спутникам скрытно пересечь границу.
Со стороны статуи раздались крики и звон оружия, а с противолежащих холмов донеслось бряцание сигнальных гонгов. Дозорные парами и целыми отрядами сбегались к стене и уже рубились с жестянщиками под сводами арки. Братья истребляли братьев с беспощадной яростью, свойственной только схваткам волкодавов с волками.
– Пора идти, – сказал Азд некоторое время спустя. – Сейчас на нас никто не обратит внимания.
Одетые как жестянщики (исключая, конечно, Калеку) они цепочкой спустились с холма. Впереди ковылял старик, выставив перед собой трость с ярко начищенным медным наконечником. Артем, ощущая смутное волнение, внимательно наблюдал за этим наконечником и не упустил момента, когда он внезапно исчез, а трость укоротилась на целую четверть.
– Пришли, – негромко сказал Азд. – Стена.
Подержав трость горизонтально несколько минут, он извлек ее конец из пустоты. Крепкое суковатое дерево обратилось в дымящуюся головешку, а остроконечный кусок меди раскалился. От недоступной глазу пограничной стены тянуло жаром, как от доменной печи.
– Осторожнее, – предупредил старик. – Сделаешь один неверный шаг и останешься без носа, а то и вообще пропадешь.
– И вся стена такая? – спросил Артем.
– В чем-то да, а в чем-то нет. Любой предмет, преодолевший ее, исчезает бесследно, но, если я суну голову в другом месте, она не сгорит, а превратится в ледышку.
«Примерно так же выглядит межпространственный переход, – подумал Артем. – Щель между двумя сопредельными мирами, в которую я однажды протиснулся. Но то была действительно щель, если говорить о ее происхождении. Не дверь, не нора, а именно щель – невероятная прихоть слепого случая, редчайшее стечение необъяснимых обстоятельств, что-то столь же уникальное, как Красное Пятно на Юпитере. Здесь же пространство рассечено намеренно. Щель между мирами превращена в неприступную стену и растянута на многие тысячи километров. Один шаг – и ты оказываешься в космической пустоте или на поверхности звезды. Да, надежней преграды не придумаешь. Из этого следует, что предки максаров знали об устройстве Вселенной гораздо больше, чем нынешние земляне, а главное – владели тайной создания межпространственных переходов. Кое-что из своих знаний они, очевидно, передали жестянщикам».
– Тебе известно что-либо об устройстве стены? – спросил Артем у Азда. – Ведь говорят, что ее создали твои соплеменники.
– То были великие мастера, но все их тайны умерли вместе с ними. Максары пообещали им несметные богатства, а наградили только каменными надгробиями.
– Гордыня сгубила твоих мастеров, – сказала Надежда. – Гордыня да алчность.
– Такой слух распустили максары. Уж тут ты мне поверь, несравненная. Они не пожелали, чтобы секрет создания стены остался известен хотя бы одному из нас.
Шум схватки постепенно стихал. В живых остались всего с десяток дозорных и еще меньше жестянщиков.
– Пора, – сказал Азд. – Чтобы действовать наверняка, лучше сокрушить статую. Думаю, что именно она питает стену неведомой силой.
Предводительствуемый Надеждой отряд двинулся к арке-статуе. Кто-то из дозорных сунулся было им навстречу, но, отброшенный щупальцами Калеки, навсегда исчез с глаз человеческих, обретя в соседнем измерении весьма экзотическую могилу.
Клинок Надежды уже был приведен в боевое состояние, и с расстояния полусотни метров она дважды рубанула истукана – сначала сверху вниз, а потом справа налево. Статуя пошла бесчисленными трещинами, перекосилась и рухнула, в единый миг обратившись кучей щебня. Вихрь, взметнувший столбы пыли, налетел, как самум в пустыне.
«Колосс на глиняных ногах, – подумал Артем. – Но уж что-то слишком легко мы добились своего!»
Между тем бешено ревущий шквал не спадал, а даже наоборот – набирал силу. Артема как пушинку подбросило в воздух и пребольно швырнуло на землю.
А затем раздался звук, который, наверное, однажды уже слышал святой Иоанн Богослов, когда на его глазах небо свернулось, как свиток, звезды пали на землю и все горы сдвинулись с мест своих. И сразу же пыль осела. На месте рухнувшего идола торчал другой, точно такой же, а пространство слева и справа от него, подобно крыльям невероятно огромной бабочки, вспыхивало тусклыми радужными бликами. То, что осталось от дозорных и жестянщиков, еще недавно с энтузиазмом рубивших друг друга, было размазано и разбросано по обе стороны стены. Калека не только уцелел, но и успел, словно шатром, прикрыть своим телом Надежду. Яшт, стоя на коленях, из фляги лил воду на голову Азда.
– Клинок… – простонал старик. – Клинок не пострадал?
– Клинок-то не пострадал, – сидя на земле, ответила Надежда. – А вот меня как будто цепями отмолотили… Ну что, попробуем еще разок?
– Не стоит. Боюсь, так мы загубим твое оружие. Да и время утеряно. Скоро здесь соберется столько дозорных, что ступить будет негде. А после и кто-нибудь из максаров обязательно появится.
– Идти напролом через стену было твоей идеей.
– Если человек и в старости продолжает делать ошибки, он должен по крайней мере уметь их исправлять. Я знаю еще один путь, которым можно проникнуть в Страну Максаров. Он тяжел и мучителен, но зато надежен.
– Почему же ты сразу не повел нас тем путем? – нахмурилась Надежда.
– Не каждому по силам пройти по нему… Да и очень не хотелось открывать его непосвященным. Ведь мы союзники только на время.
– Мне все это уже надоело! Я максар порождению! Я владею родовым клинком! Почему же я не могу свободно войти в свою страну?
– Ты максар, – кивнул головой Азд. – Но пока еще бездомный максар. Победив Стардаха и овладев его цитаделью, ты получишь и ключи от всех ворот пограничной стены. Ну, а пока тебе придется пробираться в родной дом черным ходом…
На этот раз, чтобы попасть в Страну Максаров, маленькому отряду пришлось идти в глубь Страны Жестянщиков – и опять заповедными тропами, обходя пашни, стада, поселения. Меры предосторожности, предпринимаемые Аздом, наводили Артема на мысль, что он боится не только первого встречного, но даже самого себя. Вскоре старик окончательно выбился из сил и дальнейший путь продолжал верхом на Калеке. Зато его приемный сын стойко сносил все тяготы путешествия через леса и болота.
Место, к которому их привел Азд, напоминало одновременно и свежий лунный кратер и громадный заброшенный карьер, из которого уже успели добыть все более или менее ценное. Осевшие, размытые дождем стенки уступами спускались к неровному глинистому дну, на котором среди мутных луж торчали заржавевшие железные монстры – остатки каких-то механизмов. Кое-где в стенах чернели провалы пещер. Несколько дюжин хорошо вооруженных жестянщиков (было у них даже что-то похожее на небольшую бомбарду) охраняли эту унылую яму, на многие тысячи шагов от которой не росли ни трава, ни кустарник. Азд коротко переговорил с их предводителем, и, получив разрешение, отряд начал спускаться вниз по разбитому дорожному серпантину. Спрямить путь означало немедленно вызвать мощный оползень, который неминуемо похоронил бы всех пятерых.
Однако целью старика было вовсе не дно карьера. Остановившись у входа в одну из пещер, он знаком предложил своим спутникам располагаться на отдых, а сам шагнул во мрак. Вероятно, потому, что странствие по бездорожью вымотало путников и все они нуждались в передышке, долгое ожидание не показалось слишком уж томительным. Азд вернулся грязный и усталый, но, видимо, с хорошими новостями. Жадно съев полкаравая черствого хлеба и выпив целую фляжку воды, он приступил к рассказу о причинах и результатах своего вояжа в подземный мир.
– Когда первозданные потерпели поражение в Великой Бойне, многие их союзники, в том числе и воины Иллабрана Братоубийцы, которого в ту пору звали Иллабраном Верзилой, были окружены прислужниками максаров в безводной пустыне у подножия Серебряных гор. Их предводителя, – старик покосился на Калеку, – тогда уже не было с ними. Побежденным была обещана жизнь в обмен на службу у максаров. На это они ответили, что скорее будут жрать землю и весь остаток жизни ползать на брюхе. Соплеменники Ирданы, большие шутники и любители всяких каверз, порешили, что так тому и быть. Полуживых от жажды и гноящихся ран воинов, а также их жен и детей, изгнанных из родной страны, они превратили в слепых, безногих и безруких чудовищ, способных жить только в глубоких подземных норах. Более того, питаться они теперь могут лишь той самой сырой землей, в недрах которой обитают. В ней так мало съедобных веществ, что эти люди-черви должны непрерывно грызть грунт, буравя в нем бесконечные запутанные ходы. Но максары не забыли позаботиться и о своей выгоде. Пропуская через свое тело огромные массы земли, эти несчастные отделяют от нее металлы. Поэтому их зовут рудокопами. Слитки, в которых золото перемешано с железом и медью, они обязаны регулярно сдавать в наши мастерские. Под контролем прислужников максаров, конечно. Пограничная стена уходит под землю на порядочную глубину. Это уже проверено. Но рудокопы могут рыть свои норы еще глубже. Они согласны проложить для вас подкоп в самый центр Страны Максаров.
– А плату за это они с нас, случайно, не потребуют? – недобро усмехнулась Надежда.
– Нет, несравненная. Услуга эта будет оказана вам безвозмездно, но…
– Что – но! Опять какие-то условия?
– Это даже не условие… – старик замялся. – Как бы это лучше выразиться. Прежде чем вы пройдете подземным ходом, одному из вас… я имею ввиду Иллабрана… придется встретиться со своим родным братом. Я не уверен, что встреча будет слишком радостной, но рудокопы настаивают на ней.
– А откуда они узнали, что Иллабран с нами?
– Я им это сказал, несравненная.
– Кто тебя тянул за язык?
– А как бы иначе я договорился с ними? Мы не имеем власти над рудокопами. Более того, в своей беде они винят нас. Якобы в последней битве мы сражались недостаточно стойко. Посторонних они допускают в свои норы весьма редко. Для этого необходим чрезвычайный повод. Не мог же я, несравненная, поведать им о нашем договоре. Вот и пришлось упомянуть о Иллабране. Рудокопы его прекрасно помнят.
– Они хотят устроить над ним суд?
– Этого я не знаю, несравненная…
– Ты не только трус, но еще и лжец! Отвечай прямо, не виляй!
– Не гневайся, несравненная. Тебе ничего не грозит. Ты в любом случае доберешься до страны Максаров.
– Доберусь. С клинком в руке я пройду весь лабиринт от начала до конца! Показывай, куда идти!
– Идите все время по этому коридору, и вас встретят. – Азд отступил на несколько шагов. – Мой путь закончен. Здесь я с вами расстанусь. Береги, несравненная, клинок… и своего будущего ребенка. Прощай и ты, сынок. Чувствую, нам уже не свидеться больше. Скоро ты окажешься в самом логове наших заклятых врагов. Я не могу дать тебе никакого оружия. Но возьми вот это. – Старик снял свой ошейник. – Как и при каких обстоятельствах пользуются этим предметом, ты знаешь…
Их не снабдили ни факелами, ни самыми простейшими светильниками. Тесная галерея, постепенно сужаясь, полого уходила под землю. Вскоре макушки путников стали касаться потолка. Впереди теперь шел Яшт, до этого уже несколько раз сопровождавший названного отца в таких походах, а замыкал шествие Калека, внимательно выслушавший весь разговор между Аздом и Надеждой, но ничем не выразивший своих чувств. Ныне же, в полной темноте, вообще нельзя было определить, как он относится к перспективе скорой встречи с земляками.
– Стойте! – вдруг раздался из мрака глухой, прямо-таки замогильный голос. – Кто вы такие и что вас заставило спуститься во владения моего народа?
– А сам ты кто такой? – Надежду было не очень-то легко смутить, а тем более запугать.
– Отвечайте на вопрос. Иначе я обрушу на ваши головы своды этой пещеры, – с угрозой произнес невидимый страж.
– Я Ирдана, дочь и наследница максара Стардаха, одно имя которого должно внушить тебе ужас, презренный раб. А что касается твоей угрозы, она неосуществима. Прежде чем ты шевельнешься, мой клинок сделает из тебя очень много очень мелких кусочков. Впрочем, ты и шевельнуться не успеешь. Если не веришь, попробуй.
– Как же мне не верить тебе, Ирдана, дочь Стардаха, – голос подземного жителя дрогнул. – Ведь это именно твой отец сделал из меня то, чем я являюсь теперь. Наши дети рождаются в грязи и мраке, потому им легче переносить такую жизнь. А я помню свет неба, шум лесов и вкус дождевых капель на губах. Когда-то меня звали Иллаваст Десница, потому что в войске моего брата Иллабрана Верзилы я всегда командовал правым крылом. Последний раз я видел его в самом начале Великой Бойни, еще до того, как злая воля максаров заставила жестянщиков повредиться умом. Правда ли, что мой брат сопровождает тебя сейчас?