Брэдли Мэрион Зиммер. Два завоевателя

   Наступила пауза, потом гонец тем же чужим голосом прибавил:
   — На этом лорд Джереми Хастур заканчивает свое послание. Прошу вас, уважаемый родственник, ответить на него по возможности не теряя времени.
   Дом Рафаэль мрачно смотрел в пол. Тогда Бард подал голос:
   — Сколько чужаков пересекло нашу границу?
   — Мой лорд, их целая армия.
   Теперь и дом Рафаэль откликнулся:
   — Выходит, у нас нет выбора, иначе эти, из Серраиса, нападут на нас поодиночке. Скажи уважаемому родственнику, что я принимаю его предложение и как можно быстрее присоединюсь к нему со своим войском, а также со всеми людьми, которых смогу собрать. Со мной будут все лерони. Выступлю я после того, как сделаю все возможное для надежной защиты семьи, и в первую очередь внука. Можешь также передать, что все это я говорил при свете звездного камня.
   Посланец поклонился, попрощался с хозяином и удалился. Дом Рафаэль повернулся к Барду:
   — Что ж, сынок, мне доводилось слышать, что тебя считают славным полководцем. Скажу по правде, весь Астуриас считал дни до твоего возвращения.
   — Я бы лучше сразился с Джереми, — угрюмо ответил Бард. — Однако ясно, что, прежде чем делить трон, нужно его не упустить, а то и делить будет нечего. Если Джереми решит, что наша поддержка есть свидетельство признания его прав на корону, следует каким-то образом показать, что он заблуждается. Ладно, когда мы выступаем?
 
 
   В тот же день по всем селениям были разосланы гонцы с факелами, которые огласили указ о сборе всех людей, обязанных с оружием в руках защищать Астуриас. Кроме того, было объявлено о найме добровольцев. Чем дальше посланцы забирались в глубь страны, тем больше воинов стекалось к королевскому замку. Среди них были и конные дворяне в полном вооружении: кожаные доспехи с нашитыми металлическими пластинами, мечи и щиты, сопровождали их вооруженные слуги. Были пешие лучники, из колчанов торчали как обычные, так и смоченные в клингфайре стрелы, в руках они к тому же держали длинные пики; спешили крестьяне на ослах и червинах, вооруженные шипастыми булавами, вилами и дубинами.
   Бард скакал во главе отряда гвардейцев рядом с домом Рафаэлем, за ними следовала группа мужчин и женщин в серых плащах с капюшонами, закрывавшими лица, — это были лерони, которым без оружия предстояло сражаться бок о бок с солдатами. Время от времени поглядывая на них, Бард внезапно осознал глубину замысла отца. Его с самого начала поразило количество лерони в замке дома Рафаэля ди Астуриен. Стольких сразу, постоянно тренирующихся, в отличной форме чародеев он не встречал даже при дворах куда более могущественных королей, а уж в замках властителей, равных отцу, лерони вообще встречались редко. А здесь целая свита… Зачем? Ответ явился неожиданно, Барда даже оторопь взяла. Неужели дом Рафаэль уже давным-давно вынашивал планы захвата трона? Или стечение обстоятельств — и прежде всего табель Белтрана — вынудили его заранее побеспокоиться о будущем? Выходит, что решение добыть корону для Аларика не плод ответа на посягательства Хастуров, не реакция на неумолимый ход событий, а заранее продуманный, хитроумно закрученный план? Что ж, в этом надо отдать должное старику — у него светлая голова. Если бы перед Бардом стояла эта задача, он выбрал бы тот же путь. Деньги и поддержка обладающих лараном — это первоочередной и в общем-то основной залог успеха. Армию набрать нетрудно, но в этом случае планы сразу бы стали явными и, оценив опасность, более могущественные Хастуры сразу бы раздавили соперника. А в этом случае вряд ли кому придет в голову связывать наличие большой группы лерони с какими-либо секретными планами.
   Если рассуждать в том же духе, то отцу хватило выдержки дождаться самого благоприятного момента для осуществления своего замысла. Появление старшего сына, испытанного, уже проверенного в деле полководца, и несколько поспешные действия Хастуров, сделавших первый ход и тем самым давших возможность дому Рафаэлю отстаивать права рода ди Астуриен. Теперь отец в любом случае выступает символом свободы и независимости этих земель. Это было разумно, даже хитро — Бард отдал должное родителю, его выдержке и предусмотрительности. Хастуры явно поспешили со своими претензиями, словно дом Рафаэль — фигура незначительная, с которой можно не считаться. Вот тут-то, лорды, вы явно ошиблись — в любом случае Астуриас не конгломерат сельских общин, не территория, где правят случайные вожди, а сложившаяся, с четкими границами, страна с исконным, осознавшим свою самобытность населением. Так что Хастуры сами развязали руки дому Рафаэлю.
   Сыновний долг заставлял Барда следовать за отцом при любых обстоятельствах, но этот замысел устраивал и лично его. Уже сложившийся как личность, ди Астуриен ощущал себя исключительно человеком войны, и только войны. Он предпочитал получать приказы, чем заниматься разработкой стратегических планов, брать на себя ответственность за всю хозяйственную и культурную жизнь страны. Мало того что трон был недоступен ему в силу происхождения, Бард не стремился к нему еще и потому, что слишком хорошо знал, что власть — это в основном интриги, коварные уловки, закулисная борьба, изматывающая, бесконечная… И для него тем более невыносимая, что, как ни старайся, его никогда не признают законным властителем. Еще чего — мак Фиана и полез в короли. То ли дело любимый и любящий брат-король, а он его надежная опора. Это был предел мечтаний. Бард даже принялся насвистывать про себя.
   Собственно, это была давнишняя, уже испробованная схема. Еще король Одрин склонялся к ней, только в ту пору Бард должен был стать верной опорой Белтрану. Бард и тогда был не против служить сводному брату, однако человек предполагает, а небеса располагают.
   Он вздохнул, однако это воспоминание не нарушило благостного настроения, и молодой человек опять принялся насвистывать что-то бравурное, пока взгляд его не уперся в одну из фигур в сером. Даже под свободной накидкой Бард сразу угадал Мелисендру.
   — Отец, — возмутился он, — зачем мать моего сына следует на войну? Она не лагерная девка…
   — Нет, просто она находится на службе и к тому же является одной из самых умелых лерони.
   — Ничего не понимаю! Я всегда считал, что леди Джерана обвиняла меня именно в том, что я испортил ее любимую чародейку и теперь она не годна для работы…
   — Так и есть с точки зрения ясновидения. Но для этого у нас достаточно девственниц не старше двенадцати лет. Во всех же других областях она сохранила свое искусство. Одно время я сам хотел сделать ее своей барраганьей, на этом и Джерана настаивала, она ей была по душе. Ты же знаешь, брать любовницу против воли жены — себе дороже. Однако, — он пожал плечами, — леди Джерана решила сохранить ее девственность. Я решил — пусть так и будет. Ну, ты знаешь, что дальше случилось. Я даже рад, что так вышло, — лучше уж иметь внука. И если Мелисендра проявила себя с самой лучшей стороны, оказалась такой плодовитой, то, может, придет время, и ты возьмешь ее в жены. Род ее нам ровня… Подумай, сынок…
   Веселое настроение сразу улетучилось. Бард насупился:
   — Я бы хотел напомнить вам, господин, что у меня уже есть жена. Пока жива Карлина, я не возьму другую.
   — Да, конечно, если ты сможешь найти ее, — согласился дом Рафаэль, — однако со дня смерти ее отца Карлины нет в Астуриасе. Она покинула замок еще раньше королевы Ариэль, увезшей Валентина к родственникам в Валерон.
   Бард удивился — может, принцесса оставила двор, чтобы не выходить замуж за Джереми? Ясно, что этот брак открывал ему прямой путь к трону Астуриаса. Женитьба на дочери Одрина вводила Хастура в число законных претендентов на корону. Может, Карлина ждала, когда он придет и потребует вернуть ему жену?
   — Где же она теперь?
   — Сынок, знаю не больше твоего. Все, что мне известно, это то, что Карлина отправилась в какую-то Башню — решила, верно, стать лерони или даже… — Дом Рафаэль взглянул на очередную группу вооруженных людей, присоединившихся ко все более растущему войску. Старик проследил за тем, как вновь прибывшие, переговорив с квартирьерами, заняли место в длиннющей колонне вооруженных людей. Теперь, с удовлетворением отметил про себя Бард, за ними двигался не отряд, не дружина, не войско, а полноценная армия.
   — Так вот, — прокашлялся отец, и вновь голос его сел, и он закончил полушепотом: — Она могла обрезать волосы и дать клятву на верность Ордену Меча.
   — Никогда! — выговорил Бард и даже привстал в стременах.
   Мимо них в этот момент проскакал отряд женщин в алых блузах. Все они были коротко подстрижены — совсем как монахи, — в ушах серьги, вооружены ритуальными кинжалами, которые носили не за голенищами сапога, как солдаты, а на перевязи через плечо. Это был знак того, что всякий мужчина, посмевший без разрешения прикоснуться к ней, должен погибнуть. И сама меченосица обязана была убить себя в случае угрозы ее чести. Под плащами у женщин-воительниц были алые блузы, кавалерийские бриджи и короткие сапоги. Кони у них у всех были добрые, отлично выезженные; лица каменные, взгляды холодные… Бард оглянулся им вслед, потом только нарушил молчание:
   — Никак не ожидал, отец, что в твоем войске есть эти… Эти шлюхи…
   Дом Рафаэль пожал плечами:
   — Они весьма искусные и опытные вояки, готовые погибнуть, но не сдаться. Их еще пока никому не удалось взять в плен. Поклявшись на верность, они не изменят. С нравами у них очень строго.
   — Ты хочешь сказать, что в походах они живут отдельно от мужчин? Не могу в это поверить, — усмехнулся Бард. — И как к этому относятся солдаты?
   — Они относятся к ним с уважением, как и к лерони. Между ними существует негласный договор — во время военных действий всякая попытка сблизиться, завести шашни считается преступлением.
   — Уважением? К женщинам в штанах, с серьгами в ушах? Кто, кроме отъявленных головорезов, бандитов, носит серьги в ушах? И я буду обращаться с ними, как того заслуживают суки, забывшие, какого они пола!
   — Я бы не советовал поступать таким образом, — предупредил дом Рафаэль. — Я слышал, что, если какая-то из сестер подвергнется насилию и не покончит с собой или с негодяем, совершившим это, Орден открывает охоту за ними обоими. Любой может подтвердить, что они блюдут целомудрие как и служительницы, правда, никто не знает, что там у них, в общежитиях, творится. Их подворья есть в каждом крупном городе; может, там они предаются тайному разврату, но мне что-то не верится. Понимаешь, все они отличные солдаты.
   Бард даже представить не мог, что Карлина станет одной из этих грубоватых, хмурых женщин. Теперь он скакал задумавшись, пока его не отвлекли. Всем было ясно, кто станет главнокомандующим, поэтому постепенно к нему все чаще и чаще стали обращаться за распоряжениями и советами. На этот раз Барда пригласили помочь проверить вооружение молодых крестьян. Один из них имел доставшийся по наследству меч — видно было, что клинок был семейной реликвией. Другие были вооружены топорами и пиками.
   — На коне можешь удержаться? — спросил Бард у мужика, вооруженного мечом. — Если да, то присоединяйся к моим всадникам.
   Тот отрицательно покачал головой:
   — Нет, ваи дом, не могу. Я даже на червине не сумею, — признался он. Говорил крестьянин с таким акцентом, что Бард едва его понимал. — Меч принадлежал моему предку, родившемуся в Файртоне более сотни лет назад. С ним я немножко наловчился обращаться, а с конями — нет, не совладаю. Я уж лучше пешком, со своими братьями.
   Бард одобрительно кивнул. Не оружие делает человека солдатом…
   — Как пожелаешь, парень. Удачи тебе. Ты и твои братья присоединяйтесь вон к тому отряду. Они говорят так же, как и ты.
   — Ну да, ваи дом, мы же соседи, — ответил парень, потом спросил: — Слушай, а не ты ли старший сын нашего господина? Такой, говорят, верзила, его еще Волком прозвали!
   Бард, довольный, улыбнулся:
   — Да, это меня так называют.
   — Что же ты здесь делаешь, господин? Я слышал, тебя того… объявили вне закона, и ты скрываешься в иноземных краях.
   Бард засмеялся:
   — Тот, кто объявил меня вне закона, сам уже давно в аду. Уж не собираешься ли ты прикончить меня, чтобы получить награду за мою голову?
   — Нет, еще не хватало, — перепугался крестьянин. — Ни в коем случае, лорд. Только вот что, дом Волк, ты уж сам веди нас в бой, ладно? Нам чужаков не надо. С тобой мы вмиг разгромим этих бандитов.
   — Видят боги, я бы хотел, чтобы эти дикие псы думали так же, — кивнул Бард и медленно направился в голову колонны, где развевалось знамя его отца. Неожиданно он натянул поводья, конь остановился, и Бард ди Астуриен, отъехав в сторону, стал наблюдать, как только что встреченная им группа крестьян присоединилась к указанному отряду. Воин стоял и слушал, как в скрипе колес, топоте копыт, звяканье железа, гуле человеческих голосов то и дело слышалось: «Волк, Киллгардский Волк… Смотрите, братцы, сам Киллгардский Волк ведет нас…» — и опять с прохождением нового отряда шуршало и с приглушенным восхищением летело: «Эй, ребята, ну дела, это же сам Киллгардский Волк!»
   «Что ж, — решил Бард, — может, им это имя поможет в бою».
   Когда он догнал отца, то указал ему на самого юного из лерони — мальчишку лет двенадцати, чью пламенную шевелюру не мог скрыть даже капюшон.
   — Рори, — подозвал его дом Рафаэль, — расскажи-ка моему сыну, что ты там увидел.
   — Прямо за лесом, дом Волк… дом Бард, — поправился мальчик — щеки у него были на удивление румяные, — в той стороне расположилась группа вооруженных людей. Мне кажется, они устроили засаду.
   Бард сощурил глаза:
   — Ты сам видел? С помощью ясновидения?
   Юный ларанцу объяснил:
   — Видел сам, но смутно — на ходу образ расплывается. В звездном камне или на поверхности воды я бы разглядел получше, но они точно там.
   — Сколько? Где? Как выстроены? — Бард забросал мальчика вопросами.
   Рори тут же слез с пони и палочкой принялся рисовать на земле схему.
   — Всего их четыре, может, пять дюжин, дом Бард. Прячутся вот здесь… Десять всадников… — Он быстро вычертил примерный план расположения вражеского отряда. — Остальные вооружены луками.
   Мелисендра, спешившись, склонилась вместе с Бардом и Рори над рисунком.
   — Есть с ними лерони? — спросила она.
   — Думаю, нет, домна. Тогда я вряд ли что-нибудь разобрал бы.
   Бард с некоторым раздражением оглянулся — войско, в котором то там, то тут виднелись крытые повозки, растянулось на несколько миль. Черт побери! Как же он упустил? Давным-давно надо было сформировать походную колонну. Армия его в тот момент больше напоминала толпу паломников или крестьянский обоз, следующий на ярмарку. Стоит небольшой группе врагов ударить с фланга, они в момент разорвут ее надвое. Начнется паника… Такого страху нагонят!..
   — Ну-ка, Рори, — приказал он. — Взгляни-ка, позади нашего войска никого нет? Нас никто не преследует?
   Глаза мальчика вдруг закатились — в общем-то жуткое зрелище, однако Бард уже привык к этому, — наконец ларанцу пришел в себя и сообщил:
   — Нет, дом Волк, дорога чиста вплоть до самого замка дома Рафаэля и даже дальше — до самой границы с Маренжи.
   Это означало, что захватчики располагались между спешащим на помощь войском и королевским замком. Скорее всего, замок уже осадили и с целью остановить или задержать армию дома Рафаэля выставили заслон. План был прост — возможно, они рассчитывали расправиться с Джереми до подхода его союзника. Выходит, враг каким-то образом узнал о заключенном перемирии. Что толку гадать, упрекнул себя Бард, тратить драгоценное время! Засада до смешного немногочисленна — вот в чем загвоздка! Вот над чем надо подумать… Раздавить этот отряд ничего не стоит. А потом? В этом, вероятно, и кроется ответ — любым способом задержать его армию на полдня. Ну, может, на день… Им придется позаботиться о раненых, снова сформировать колонну, значит, они не доберутся до королевского замка до ночи. Разве что на следующий день… Выходит, штурм назначен на ночь или в крайнем случае на раннее утро. Конечно, враги уже знают, что дом Рафаэль выступил в поход — такое войско не спрячешь. Здесь ни лерони, ни сторожевые птицы не нужны… Да, другого объяснения нет. Разумный ход. Люди в засаду отобраны опытные, умеющие быстро разбираться в боевой обстановке. Такие сумеют навести панику — своих солдат Бард почти не знает. Что от них можно ожидать?
   Ни слова не говоря, он отъехал в сторону от проселка, по которому неспешно двигалось войско, и, въехав в придорожный кустарник, с высокого места осмотрел окрестности. За низким увалом, на который только-только начала взбираться передовая походная застава, лежала обширная низина, окаймленная слева неровной опушкой леса. Дорога загибалась в сторону, где хоронились враги, так что нападение на самом деле внесло бы сумятицу в войско астурийцев. Лес был обширен, вправо в низине лежало болото — туда сворачивать нельзя, влево же от развилки уходила в лес едва различимая колея. Бард, вернувшись к колонне, приказал отыскать местных жителей, которые подтвердили, что и этой дорогой можно добраться к замку. Тропа, мол, трудна, но вполне проходима.
   Бард выслушал их и, подъехав к отцу, описал положение.
   — Что же нам делать? — спросил сына дом Рафаэль.
   — Жаль, что мы не можем окружить засаду и перебить их там. Нельзя также скрыть наше передвижение. Как только поднимемся на увал и начнем спуск в низину, будем как на ладони. Никаких сторожевых птиц не надо. Рори сказал, что скорее всего лерони с ними нет, но это еще не значит, что в отряде нет человека, способного связаться с главными силами с помощью телепатии и передать все, что он увидит. Атаковать их бессмысленно — об этом тут же доложат в штаб. И позиция у них замечательная — по лесу за ними можно до ночи гоняться, — Бард на мгновение примолк, размышляя. — Конечно, в конце концов мы с ними справимся — пять-шесть десятков человек не могут долго противостоять целой армии. Но эта задержка полностью выдаст и состав нашего войска, и вооружение, и количество людей. Правда, лерони не могут сообщить то, чего они не видели собственными глазами. Решаем так: главные силы сворачивают на обходную дорогу — там ни враги, ни сторожевые птицы не сумеют разглядеть подробности — и полным ходом к королевскому замку. Отец, выбери человека, передай ему свой плащ и коня — мы с ним и с твоим знаменосцем возглавим отряд, который будет следовать прежним маршрутом. Ты же возглавь движение к королевскому замку… — Он опять на минуту задумался, потом продолжил: — Мне же выдели десять — двенадцать всадников, дюжину мечников с большими щитами и человек двадцать лучников. Если боги на нашей стороне, то вражеские наблюдатели решат, что мы и есть войско, которое поспешает на помощь осажденным. Возьми с собой всех лерони, и, пока не приблизился к замку, пусть они выведают все, что возможно, об армии Серраиса. Те, что в засаде, в любом случае атакуют нас. Иного приказа у них и быть не может.
   Дом Рафаэль согласился с предложенным планом.
   — Лучников, — сказал он сыну, — возьми из Гвилда. Всадники? Лучше всех люди лорда Ланзела. Их как раз пятнадцать человек. Рубаки что надо, проверены в деле. Пеших мечников отбери сам.
   — Отец, я же не знаю людей…
   — Джерил знает, — ответил дом Рафаэль и кивнул на своего знаменосца, — он же со мной двадцать лет воюет. Слушай, — обратился он к воину, держащему знамя младшей ветви ди Астуриен. — Отправляйся с моим сыном, ты в его подчинении. Повинуйся ему так же, как и мне.
   Построив отобранный отряд таким образом, чтобы создалось впечатление, что это и есть силы, отправленные на подмогу Джереми, Киллгардский Волк некоторое время выжидал, наблюдая, как армия, ведомая домом Рафаэлем, сворачивает в лес. Странные ощущения он испытывал в данный момент — даже горло от волнения сдавило. Он воевал с тринадцати лет, однако сейчас впервые должен был вступить в бой под флагом отца. В сущности, только под этим стягом и следовало сражаться. В первый раз ему выпало счастье защищать землю, на которой он родился…
   Прежде чем отдать приказ о начале движения, Бард разделил свой отряд. В момент начала вражеской атаки схоронившиеся в тылу лучники поразили половину чужих коней. По первой же команде астурийцы создали непробиваемый барьер из щитов, из-за которых зажигательными стрелами добили оставшихся всадников. Потом началась рукопашная. Враги, ошеломленные первым обстрелом, сразу дрогнули, и через полчаса все было кончено. Люди Барда захватили вражеское знамя, несколько лошадей, при этом собственные потери составили три человека. Оставшиеся в живых серраисцы разбежались. Киллгардский Волк приказал добить раненых лошадей и собрать вражеское оружие и доспехи.
   Догнав армию, в присутствии дома Рафаэля и опытного ларанцу, способного отличить правду от лжи, Бард по очереди допросил пленных. Стало ясно, что, как они и предполагали, армия Серраиса вклинилась между союзниками — домом Рафаэлем и Джереми Хастуром, не позволяя им соединиться. Замок уже осадили, и штурм действительно должен был начаться под утро. Если первая атака не удастся, враги готовы были взять Джереми измором, при этом они сочли, что войску дома Рафаэля можно будет противопоставить несколько застав. Бард пытался дознаться, был ли среди находившихся в засаде ларанцу и успел ли он передать сообщение о движущихся к замку силах. Да, такое сообщение было передано, и именно в том виде, на который рассчитывал Волк; в ходе боя человек, способный передавать мысли на расстояние, был убит.
   Бард при этом известии скривился, мрачная ухмылка заиграла на его лице.
   — Мы должны ударить по ним непременно ночью. — Он чеканил слова, словно гвозди забивал. — Повозки придется оставить, иначе не поспеем вовремя. Много людей нам не потребуется, только лучшие из лучших. Двигаться придется быстро, привал будет перед самой атакой.
   Выступил сводный отряд в густых сумерках, когда начал накрапывать обычный вечерний дождь. Люди в общем-то местные, каждый из них не раз добирался этим путем до замка, так что воины шагали бодро и уверенно. Даже редкий снегопад, сменивший дождь, не смог задержать их. Правда, среди шагавших солдат то там, то тут возникали недоуменные вопросы: «Неужели командир считает, что они решатся на штурм в такую погоду? Да тут в пяти шагах ничего не видно…»
   Киллгардский Волк слышал эти разговоры и, отъехав в сторону, пропуская колонну, невольно вспомнил свой первый самостоятельный поход. Тогда тоже шел снег, и люди хмурились, недоумевали… Заметил группу лерони, и среди них Мелисендру, чьи ярко-рыжие волосы, выбившиеся из-под капюшона, были ясно различимы даже в скудном сумеречном свете. Тут же сердце кольнуло — Мелора!.. Боже, где она теперь?
   Женщина отделилась от группы и подъехала к Барду. Киллгардский Волк затаил дыхание — ее голос напомнил мелодичный говорок Мелоры.
   Мелисендра сказала:
   — К утру небо прояснится, снегопад кончится. Можешь быть уверен, что колдунам Серраиса это тоже известно, а вот внутри замка — не знаю. Осажденные могут решить, что в такую погоду никто не решится на штурм, и потерять бдительность. Однако, когда снегопад прекратится, станет светло от яркого лунного света.
   Бард удивленно — даже несколько ошарашенно — глянул на лерони.
   — Это тебе твое колдовство подсказало, домна?
   Мелисендра рассмеялась:
   — Нет, просто мне известны фазы наших лун. Любой крестьянин смог бы объяснить тебе… У нас на небе четыре луны, сейчас Лириэль и Киррдис в полнолунии. Когда небо очистится, будет так светло, что ястребу впору вылетать на охоту. Так что нам нельзя опоздать с началом атаки, иначе они успеют захватить замок. Однако… — Она на мгновение запнулась. Потом продолжила: — Это все известно и вражеским лерони, скоро они почувствуют и наше приближение.
   — Они смогут разобрать, сколько нас? — встревожился Бард.
   — Вряд ли, но в любом случае попытаются нагнать на нас и на осажденных страху с помощью магических уловок. Нам следует быть готовым к этому.
   Киллгардский Волк с уважением посмотрел на женщину, словно впервые увидел ее. Какая рассудительная! И докладывать умеет… Коротко, точно… Встревожило только предостережение насчет возможных защитных колдовских приемов. Бард этой пакости терпеть не мог. Он предпочитал открытый бой — пусть дело решит меч или копье.
   Между тем снегопад усилился, и лерони были распределены между отрядами с пылающими факелами в руках, чтобы указывать направление движения, а юного Рори отослали в авангард, в передовой пикет, где он с помощью ясновидения прозревал окрестности. Настроение в войске падало — люди брели по щиколотку в снегу, чертыхались, скользили, падали. Бард на мгновение задумался — не могли ли вражеские лерони нагнать эти снеговые тучи? Уж больно обильно повалил снег, однако спросить об этом Мелисендру не решался. По всему выходило, что именно она старшая в группе чародеев из свиты дома Рафаэля. Но в этом случае она в какой-то мере становилась ровней ему, Киллгардскому Волку. Они оба, оказывается, верные служаки, и еще неизвестно, чье искусство более важно для армии. Это было так необычно! Бард никак не мог преодолеть некоторую оторопь. Баба — и соратник! И какая баба? Его барраганья!.. Ну дела…