— Конечно, — ответила она, — скажи Кэффи, когда он состоится.
   — Непременно. Кстати, — он помедлил, — сегодня я беседовал с Кэффи…
   — Да? — испуганно воскликнула Серина. Она почувствовала, что от страха быть разоблаченной ее начинает тошнить.
   — Оказывается, ты навещала бабушку. Как она? Надеюсь, ее самочувствие в порядке?
   — О да. Она совершенно здорова, — рассеянно ответила Серина, бесцельно ковыряя вилкой кусок рыбы на тарелке.
   — Рад слышать, — отозвался Сайрес, протягивая руку и поглаживая ее пальцы. — О, что это за ужасная царапина? — удивленно спросил он. — Из-за нее ты не надела обручальное кольцо?
   Серина заколебалась. Ей представилась превосходная возможность рассказать Сайресу обо всем, что случилось прошлой ночью, но было так стыдно, что она не нашла в себе сил признаться.
   — Я пошла в Воксхолл с Мелани, — начала она, — и смотрела выступление танцовщицы на канате. Я так увлеклась, что не заметила, как ко мне подкрался вор и… Он забрал все мои деньги и драгоценности.
   Сайрес замер, удивленно глядя на жену.
   — Дорогая, он не ранил тебя? Как ты спаслась?
   — Один… один незнакомый джентльмен защитил меня. Вор не причинил мне никакого вреда.
   — Кто этот джентльмен? Я хочу лично поблагодарить его за проявленную отвагу.
   Одно слово, простое признание, думала Серина, и Сайрес узнает, что через девять месяцев у него может родиться наследник. Но она боялась, что, услышав, как она провела ночь, он станет относиться к ней с презрением. Возможно, даже упрекнет ее за то, что она повела себя в точности как мать.
   — Я… я не знаю, — снова солгала она. — Все произошло так быстро… А потом начался дождь, и я потеряла своего спасителя из виду. Я даже не успела спросить его имени.
   Сайрес заботливо обнял жену.
   — Неудивительно, что ты вся дрожишь. Тебе нужно немедленно пойти к себе и отдохнуть.
   Серина кивнула и поднялась. Чувство вины душило ее, словно тугая петля.
   — Думаю, так будет лучше.
   — Да, а почему ты не разбудила меня, когда вернулась домой вчера ночью? — вдруг спросил Сайрес.
   — Ты же знаешь, я не люблю тебя беспокоить, — ответила Серина, изображая на лице подобие улыбки. — Кроме того, все прошло, и я уверена, что нападение больше не повторится.
   Хмурое лицо Сайреса свидетельствовало о том, что ее ответ не показался ему удовлетворительным. Но он лишь похлопал ее по руке и сказал:
   — Добрых сновидений.
   Серина вышла из столовой, думая, сумеет ли она когда-нибудь набраться мужества и сообщить мужу, что выполнила его просьбу.

Глава 5

   — Клейборн, я начинаю сомневаться в том, что ты поклялся больше никогда не жениться, — произнес Найлз, прерывая размышления Люсьена. — Ты только и делаешь, что везде ищешь эту особу. Подумай, она знает, где ты живешь. Наверняка уже выяснила твое имя. И если бы ей было нужно, она давно бы нашла тебя сама.
   Люсьен ничего не сказал, но слова друга точно совпадали с его собственными мыслями. Однако он не желал сдаваться. Воспоминания об этой женщине буквально преследовали его. Он часто ловил себя на том, что мечтает о ней, как впервые влюбившийся подросток. Она являлась ему во сне, вторгаясь в мрачные видения, в которых до того безраздельно господствовала Челси. Но где, черт побери, она была?
   — Ты понятия не имеешь, кто эта женщина, — не унимался Найлз.
   — Это так, — спокойно подтвердил Люсьен.
   Еще несколько недель назад он справлялся о таинственной незнакомке у своей тетушки Элизабет, которая, как он считал, знала всех дам высшего света. Но, увы, тетя Элизабет понятия не имела, кто эта белокурая девственница из Воксхолла.
   Временами Люсьену начинало казаться, что та ночь была лишь плодом его отуманенного алкоголем воображения, но носовой платок и запачканные кровью простыни возвращали его к реальности.
   — Три недели — это большой срок, — занудствовал Найлз. — Мне давно пора заняться своими собственными делами.
   — Ну и займись, — сказал Люсьен, пожимая плечами.
   — И позволить тебе похоронить себя заживо в этом доме? Невозможно!
   — А что у тебя за дела? — с неожиданным любопытством поинтересовался Люсьен. — Новая любовница?
   — Ты говоришь в точности как мой отец. Еще немного, и ты посоветуешь мне найти невесту.
   — Нет, только не я, — сказал Люсьен. — Я слишком хорошо знаю, что такое брачные узы.
   Генри удрученно вздохнул:
   — Не все женщины похожи на Равенну.
   Люсьен оторвался от созерцания лондонских улиц и посмотрел в глаза другу.
   — Не все, лишь три четверти из них, те, что обманывают своих мужей. Оставшаяся четверть — это либо старухи, либо еще девочки.
   — И ты считаешь, что эта твоя загадочная красавица относится к трем четвертям?
   Люсьен пожал плечами. Он чувствовал, что не может причислить ее к тем, кто привык делать мужей рогоносцами. Она была иной. Эта женщина появилась в его жизни в самое трудное время и сумела унять его горе одним лишь прикосновением. Возможно, именно этим объяснялось то, что он искал ее не переставая. В глубине души он верил, что она станет для него целебным бальзамом, излечит его раны. Хотя, вполне возможно, он лишь чувствовал ответственность за то, что лишил ее чести.
   — Скажи откровенно, ты действительно надеешься ее найти? — спросил Найлз. — Мы бываем на всех приемах, раутах и чаепитиях, но она там не появляется. Мне начинает надоедать эта светская жизнь. Кстати, сегодня у меня пропадает чудесный вечер в клубе, — добавил он.
   — Так иди туда. Джентльмены из клуба давно ждут возможности опустошить твои карманы.
   — Не нужно смеяться надо мной, — обиженно надулся Найлз.
   — А разве я смеюсь? — поинтересовался Люсьен, едва сдерживая улыбку.
   Их экипаж остановился у ювелирной лавки Ранделла и Бриджа. Молодые люди вошли в магазин.
   — И где эта табакерка, которую ты так мечтаешь купить? — нетерпеливо спросил Люсьен. Ему хотелось поскорее покончить с делами, чтобы вновь отправиться на поиски таинственной незнакомки.
   Найлз уже склонился над прилавком, где услужливый продавец выкладывал одну за другой изысканные табакерки, каждая из которых была дороже и великолепнее предыдущей. Наконец Найлз в отчаянии обратился к Люсьену:
   — Я не могу решить. Ты поможешь мне, дружище?
   Клейборн посмотрел на табакерки, слишком вычурные, на его взгляд. Но Генри и сам был франтом, о чем свидетельствовал его алый сюртук, сшитый по последней моде.
   — О Господи, кто это? — неожиданно воскликнул Найлз указывая в окно.
   Зная привычку друга восторгаться каждой проходящей симпатичной девушкой, Люсьен неохотно взглянул в указанном направлении, и… его сердце застучало в груди с удвоенной силой.
   Полуденное солнце освещало ее силуэт, не давая возможности разглядеть лицо. Люсьен смотрел, как она идет, узнавал ее походку, наклон головы и ореол золотистых волос, подсвеченных солнцем наподобие нимба. Она остановилась и что-то сказала сопровождавшей ее рыжеволосой женщине. Люсьен не слышал слов, но звук этого слегка хрипловатого голоса заставил его вздрогнуть.
   — Кто она? — прошептал Найлз.
   — Таинственная незнакомка, — ответил Люсьен, направляясь к выходу из лавки. Он не знал, хватит ли у него сил заговорить с ней или он сможет лишь безмолвно сжать ее в объятиях.
   Она повернулась и посмотрела прямо на него. Улыбка сползла с ее лица, уступая место страху. Глаза незнакомки потухли, она непроизвольно сделала шаг назад.
   — Я вижу, что ты меня помнишь, — сказал он охрипшим голосом.
   Она хотела было что-то сказать, но потом принялась беспомощно покусывать губу.
   — Простите, милорд, — наконец, выдавила она, пытаясь обойти Люсьена.
   — Милорд, вот как? — спросил он, загораживая ей дорогу. — Я думал, что ты поздороваешься со мной более интимным образом.
   Люсьен смотрел, как ее щеки заливаются ярким румянцем.
   — Несомненно, ты должна хоть немного помнить мужчину, лишившего тебя невинности. Или ты забыла об этом сразу, как покинула мою спальню?
   Ее лицо превратилось в непроницаемую маску.
   — Кэффи, оставь нас.
   — Вы действительно этого хотите, миледи? — спросила молодая ирландка.
   Она кивнула и посмотрела на него.
   — На нас смотрят.
   — К черту это. Я требую объяснений.
   — Милорд, я ничего не должна объяснять вам, — ответила она, нервно заламывая пальцы. — Разве вы не получили того, на что рассчитывали, заводя этот мимолетный роман?
   — О да, — прошептал он. — Я получил все, и даже больше, чем ожидал. Какого черта вы не сказали, что я был вашим первым мужчиной?
   Ее лицо сделалось пунцовым.
   — Перестаньте. Почему вы так решили?
   — Знаете ли, леди, — усмехнулся Люсьен, — я это почувствовал. Я видел кровь. Да кто вы такая, в конце концов?
   По выражению ее лица он понял, что вопрос испугал ее не на шутку.
   — Это не имеет значения. Мне пора идти.
   Внезапно поняв, что он нависает над ней, как скала, Люсьен отпрянул в сторону.
   — Но почему, дорогая? Почему ты отталкиваешь меня? Господи, если бы я только знал…
   — Вот именно. А теперь извините меня.
   — В чем дело? — настаивал он, хватая ее за руку.
   — На нас смотрят! — в ужасе воскликнула она.
   — Я хочу знать ответы на свои вопросы, — продолжал Клейборн. — Я обесчестил тебя, и мне жаль, что это произошло таким образом. Девственница заслуживает того, чтобы у нее была свадьба, любящий муж…
   — В этом нет нужды.
   Ее руки дрожали, выдавая сильнейший испуг, что вызвало у Люсьена искреннее недоумение.
   — Скажи мне имя своего опекуна. Я — человек чести и могу добиться разрешения на наш брак.
   Она непроизвольно прижала руку ко рту, когда он произнес эти слова. В ее глазах стояли слезы. Этот страх удивлял Люсьена и сбивал его с толку. Какая незамужняя девица, которую лишили чести, не захочет выйти замуж?
   — Я не собираюсь связывать вас узами брака. Вам не о чем беспокоиться. Вас никто не просит жениться.
   Может быть, она просто безумна? Или она не понимает возможных последствий той ночи?
   — А если ты беременна? Ты думала о том, что у тебя может быть мой ребенок?
   Теперь ее лицо побелело как полотно.
   — Я подумала обо всем, — сказала она, глядя в сторону.
   Неожиданно резким движением она вырвала свою руку и зашагала прочь. Люсьен остался стоять на месте. Он не мог пошевелиться, глядя, как она заворачивает за угол. Лишь легкий аромат жасмина говорил о том, что эта встреча ему не привиделась.
   — Дружище, что она тебе сказала? У нее был такой испуганный вид.
   — Она сказала, что меня никто не просит жениться, — растерянно ответил Люсьен.
   — Не нужно жениться? — удивленно переспросил Найлз.
   — Вот именно. Поди и спроси лавочника, не знает ли он, кто эта женщина. Я иду за ней.
   Спустя пару минут Генри с удивлением узнал, что эта дама никогда не делала покупок у Ранделла и Бриджа, а Люсьен обежал все близлежащие улицы, но не нашел и следа незнакомки.
 
   Дрожащими руками Серина натянула на голову капюшон своего плаща, надеясь, что эта небольшая маскировка поможет ей незаметно ускользнуть от Люсьена. Кэффи шла за ней следом, не спуская с хозяйки глаз.
   — Красив как черт, не правда ли, миледи?
   Точнее и не скажешь. Эти зеленые глаза сверкали ярче летнего дня. И в их взгляде было столько страсти, что Серина почувствовала, как знакомый жар возбуждения начинает жечь ее изнутри. Она изо всех сил старалась забыть это красивое лицо, этот возбуждающий мужской запах, эти широкие плечи, но его поцелуи все еще горели на ее теле.
   — Я не намерена его обсуждать, — сказала она, стараясь, чтобы голос звучал твердо.
   — Моя мама говорила, что если хранить секреты внутри, то они становятся все больше и больше, пока не съедят тебя без остатка.
   Именно это и происходило с ней в последние дни, подумала Серина. Она несколько раз пыталась заговорить с Сайресом, моля Бога о том, чтобы тот дал ей сил во всем признаться. Но забота и любовь в глазах мужа не давали ей заговорить. Она уходила, так и не раскрыв ему своей тайны. И эта тайна съедала ее заживо.
   — Миледи, а что он хотел?
   — Чего-то совершенно невозможного.
 
   Затуманенный виски взгляд Алистера Бойса лениво следил за вращением колеса рулетки. На самом деле он видел сразу три колеса, но это не имело значения, потому что все они остановились на десятке, черное, вместо того чтобы остановиться на двадцати одном, красное.
   Ему не везло. Не везло давно и по-крупному. Алистер уже проиграл деньги, вырученные от продажи драгоценностей «тетушки» Серины, которые он снял с нее в Воксхолле. Он бы с удовольствием отнял у нее и жизнь, если бы ему не помешал тот чертов незнакомец.
   — Будете ставить еще? — спросил его крупье.
   — Нет. Приведи мне женщину.
   Крупье сделал знак миловидной блондинке, лениво расхаживавшей вдоль стены.
   — Тебе что-то нужно, красавчик?
   Она была чертовски похожа на эту праведницу, жену его дядюшки Сайреса. Серина, красивая сучка. Но голос этой шлюхи казался таким равнодушным… Он хотел, чтобы она кричала, как Серина, тогда, в парке. Он хотел снова увидеть ужас в ее глазах. Алистер схватил девушку за руку и начал сжимать ее до тех пор, пока лицо ее не исказилось от боли.
   Она попыталась вырваться, но Алистер рассмеялся и еще сильнее сжал ее руку.
   — Да, мне что-то нужно. Мне нужно, чтобы твоя юбка оказалась выше твоей головы, — сказал он, таща девушку вверх по лестнице.
   — Милорд? — услышал он голос сзади. Алистер медленно повернулся, стараясь не потерять равновесия, и увидел управляющего игорным домом. — Милорд, сегодня вы много проиграли.
   — Неужели? Ах да, действительно, — пробормотал Алистер.
   — И вы задолжали нам за предыдущие дни. Пора рассчитаться.
   — Я этим не занимаюсь. Обратитесь к моему секретарю. Его зовут Милтон.
   — Когда вы проигрываете, то рассчитываетесь сами. Вы должны нам три тысячи фунтов, которые обязаны выплатить до следующей пятницы.
 
   Он еще раз осмотрел зал и увидел свою прекрасную незнакомку.
   Роскошное платье ярко-голубого цвета, украшенное сапфирами, удивительно шло к ее глазам. Она танцевала с каким-то пожилым джентльменом. Завитые локоны золотистых волос были собраны в прическу, но несколько непослушных прядей игриво спускались ей на шею. Он смотрел, как двигаются ее обнаженные плечи, и желание овладевало им, лишая дыхания и рассудка.
   — Вон! Ты видишь ее, Клейборн? — раздался голос Найлза.
   Люсьен кивнул, стараясь ни на секунду не выпускать ее из виду.
   — А кто этот старик? Похож на герцога Уоррингтона. Может быть, он ее опекун?
   — Весьма вероятно. Он так стар, что годится ей в прадедушки. Я должен убедить герцога, что являюсь достойной парой его протеже.
   — А ты скажешь ему правду?
   — Только если он будет настаивать, — помолчав, ответил Люсьен.
   Заметив, что мимо них проходит Энни, Найлз схватил сестру за руку.
   — Сестренка, а кто эта белокурая прелесть? — спросил он леди Эддингтон, указывая на Серину.
   — Влюбился? — рассмеялась сестра. — Ну, тогда тебе придется вычеркнуть ее из списка потенциальных возлюбленных.
   — Почему? — вмешался в разговор Люсьен.
   Энни, явно смущенная его неожиданным интересом, продолжала:
   — Это герцогиня Уоррингтон.
   Люсьен почувствовал, как все сжимается у него внутри. Голова закружилась, а к горлу подкатила тошнота.
   Замужем. Но почему она девственница? Что же он наделал! И почему она ему это позволила?
   Он едва отдавал себе отчет в том, где находится и что с ним происходит.
   — Но каким образом она… почему она оказалась?.. — раздался голос Найлза.
   Его друг был озадачен не меньше его самого.
   — Я не знаю.
   — О чем это вы оба говорите? — вмешалась Энни. — Лорд Дейнридж, вы уже встречались с герцогиней?
   Встречался? О да. Он знаком с ее светлостью более чем близко. Развратная ведьма!
   В какие игры она играла? Ее муж ни разу не обладал ею, это очевидно. Возможно, она пыталась возбудить в нем ревность, заводя романы на стороне? Или ей вообще не хотелось быть женой старика, и она мстила ему, отдаваясь молодым и здоровым мужчинам? В какой-то момент Люсьен пожалел, что не интересовался слухами, ходящими в высшем обществе. Тогда он, возможно, знал бы больше.
   Но в любом случае она ничем не отличалась от Равенны.
   Однако ему нужно было ответить на вопрос Энни, и он на ходу придумал историю:
   — Мы случайно столкнулись с ней у Ранделла и Бриджа, леди Эддингтон. Боюсь, я не совсем расслышал ее имя, но она потеряла там вот это, — сказал Люсьен, доставая из кармана носовой платок.
   — Я могу вернуть его ей, — предложила Энни, протягивая руку.
   — Знаете, я предпочел бы сам отдать ей эту вещь. Я хочу ее удивить, вы меня понимаете?
   — Не совсем, милорд.
   Люсьен улыбнулся широкой обаятельной улыбкой.
   — Не могли бы вы оказать мне любезность и написать герцогине, что в библиотеке ее ждет сюрприз?
   — Лорд Дейнридж, вы еще даже не были представлены друг другу. Да что здесь происходит?
   — Сестричка, позволь мне сказать тебе, что… как бы получше выразиться… в отношении ее светлости и лорда Дейнриджа никакие правила уже не действуют.
   Люсьен с силой толкнул друга в бок.
   — Найлз, заткнись!
   Энни смотрела на них широко раскрытыми глазами.
   — Герцогиня Уоррингтон? Не может быть. Всем известно, что она крайне набожна и верна своему мужу. Вы хотите сказать, что у вас с ней…
   — Я ничего не хочу сказать, кроме того, что мне необходимо поговорить с ее светлостью несколько минут наедине, — перебил ее Люсьен.
   — А это действительно ее носовой платок? — поинтересовалась Энни.
   — А что значат эти инициалы? — в свою очередь спросил ее Люсьен.
   Энни не вполне понимала, как можно назначать свидание женщине, даже не зная ее имени, но мудро решила не вмешиваться.
   — Серина Бойс, — сказала она. — Вы действительно хотите, чтобы я написала эту записку?
   Люсьен кивнул:
   — Обещаю, что это будет весьма короткий разговор. Я не сделаю ничего, что испортило бы ваш праздник.
   Энни растерянно взглянула на брата, но тот кивком подтвердил просьбу своего друга.
   — Это против моих правил, но я помогу вам. В библиотеке через двадцать минут, хорошо?
   Люсьен немедленно посмотрел на часы.
   Леди Уоррингтон в недоумении перечитывала записку, только что переданную ей слугой. Сюрприз? Какой сюрприз? «Иди и узнай сама, — сказала она себе. — Может быть, это что-нибудь забавное. В конце концов, записка подписана леди Эддингтон, а та вряд ли задумает нечто плохое». Однако Серина чувствовала какую-то необъяснимую тяжесть. Она почти не знала леди Эддингтон и не представляла, зачем той понадобилось это непонятное рандеву в библиотеке.
   — Что это, дорогая? — спросил Сайрес.
   — Ничего особенного, — ответила Серина, прикрывая записку руками. — Как твоя спина?
   — Плохо. Я хочу еще немного побеседовать с лордом Эддингтоном, а потом мы уедем. Ты не возражаешь?
   — Конечно, нет. Я пойду в библиотеку поговорить с леди Эддингтон. Зайди за мной туда через час.
   — Обязательно.
   Серина дождалась, пока муж выйдет из зала, а затем направилась к выходу. Ее обуревали тревога и любопытство.
   Пройдя по длинному коридору, она оказалась перед дверями библиотеки. Леди Уоррингтон остановилась и прислушалась. Тишина. Слишком тихо для приятного сюрприза. Она осторожно приоткрыла массивную дверь и 'заглянула внутрь. Никого.
   Глупышка, подумала она. Леди Эддингтон, должно быть, немного опаздывает, занятая другими гостями. Она придет через несколько минут.
   С этой мыслью леди Уоррингтон зашла в комнату, стены которой были заставлены шкафами с книгами. Воспоминания о другой библиотеке и о том, что там происходило, неожиданно всплыли в ее памяти.
   Она услышала, как сзади захлопнулась дверь. Серина обернулась, и вздох удивления сорвался с ее губ. Люсьен!
   Он стоял в дверях, загораживая своими широкими плечами весь дверной проем. Она смотрела на него, не понимая, что происходит. Это какая-то ошибка!
   — Здравствуй, дорогая. — Эти слова, которые прежде он произносил с нежностью, теперь вонзились в нее, словно лезвие ножа.
   Люсьен подошел ближе. Серина инстинктивно сделала шаг назад.
   — О, возможно, мне следует обращаться к вам «ваша светлость»?
   О Господи, он знает. Ее лоб и ладони покрылись бусинками пота.
   — Вы узнали? — спросила она дрожащим голосом.
   — А вы надеялись, что этого не произойдет?
   Его лицо пылало от гнева, глаза опасно сверкали под густыми бровями. Люсьен выглядел как человек, которого предали. Это выражение лица она часто видела у своего отца. Серина не успела вымолвить ни слова. Люсьен подошел к ней, грубо схватил обеими руками и притянул к себе. Его полные губы, которые раньше ласкали ее, теперь искривились в злобной усмешке.
   — В какие игры ты играешь, маленькая дрянь?
   Она поняла, что ей не остается ничего, кроме как сказать правду.
   — Это была не игра. Я просто позволила, чтобы это случилось. Но мне не следовало так поступать, — добавила она шепотом.
   Серина надеялась, что ее правдивое признание уменьшит его гнев, но напрасно. Он лишь сильнее сжал руки, а лицо сделалось непроницаемым.
   — Нет, это не так. Ты могла все остановить в любую минуту. Черт побери, тебе было достаточно просто сказать «нет», а еще лучше сообщить, что ты замужем. Поверь, я бы оставил тебя в ту же секунду. Чего ты добивалась? Хотела, чтобы муж начал тебя ревновать? По-видимому, у него нет времени, чтобы самому затащить тебя в постель! — Слова, слетавшие с его губ, больно ранили Серину. — Или тебе скучно иметь дело со стариком и захотелось кого-нибудь погорячее? Тебе понравилось использовать меня?
   Леди Уоррингтон чувствовала, что сгорает от стыда и гнева одновременно.
   — Можно подумать, вы сами — образец добродетели, Дейнридж! — воскликнула она. — Разве вы не пытались меня обольстить? Вы опьянили меня своим вином и своими поцелуями, а потом получили то, чего добивались.
   — Да, я виноват в этом, но я не знал о вашей девственности и вашем замужестве.
   Серина виновато опустила глаза.
   — Простите, я не думала, что это имеет для вас такое значение.
   — Не думали? — Его голос звенел он гнева. — То, что произошло между нами, было не похоже ни на что, что происходило в моей жизни. А потом я проснулся и увидел, что тебя нет, а мои простыни все в крови. Черт побери, как это может не иметь для меня значения?
   — Большинство мужчин даже не вспомнили бы об этом, — заметила она, думая о многочисленных любовниках своей матери.
   Его лицо скривилось в недоброй усмешке.
   — Мы сейчас обсуждаем не кого-то, а меня. И для меня все произошедшее значит очень много.
   Серина судорожно сглотнула подступивший к горлу комок.
   — Я еще раз приношу свои извинения.
   — Я не хочу слушать ваши извинения! Я хочу знать, почему вы так поступили?
   Она смотрела на свои сжатые в кулаки руки.
   — Я не хотела этого, — начала она дрожащим голосом. — Но когда вы спасли меня… а потом, потом дотронулись до меня… Я просто не смогла сопротивляться.
   Он взял ее за подбородок и поднял голову, чтобы заглянуть ей в глаза.
   — Это что, попытка окончательно вывести меня из себя, ваша светлость?
   — Нет, я…
   — Оставьте при себе ваши оправдания. Меня от них тошнит, — грубо прервал он ее.
   — Но я говорю правду!
   — Все женщины всегда говорят правду, — заметил он с горьким сарказмом.
   Люсьен замолчал. Он тяжело дышал, волосы разметались по лбу. Серина смотрела на него и проклинала себя за то, что не может отвести глаз. Ее тело снова начало таять от его прикосновений, а губы наливались жаром при виде его губ. Она ничем не отличалась от матери.
   — Я развелся с такой же похотливой ведьмой, как и ты, — сказал он, — и не желаю иметь ничего общего с тобой, для которой врать так же легко, как дышать. Никогда больше не попадайся мне на пути.
   Он развернулся и направился к двери.
   — Прошу вас, послушайте! — взмолилась Серина. — Я не хотела никого обманывать.
   Но Люсьен уже вышел из библиотеки… и из ее жизни, громко хлопнув дверью.

Глава 7

   Серине снился он. Люсьен целовал ее лицо, губы, шею. Рубашка из тонкого полотна не мешала ей ощущать тепло его тела. Потом их языки сплелись, дыхания соединились.
   Он положил ее на мягкую траву и начал осторожно раздевать. Вокруг них распускались дивные цветы. Люсьен сорвал один полураскрытый белый бутон и принялся ласкать им ее обнаженный сосок. Затем цветок спустился ниже, на наливающийся жаром желания живот. Его губы следовали за цветком, закрепляя его прикосновения поцелуями.
   Он развел ее ноги, и она почувствовала, как бутон касается ее там, в самом чувствительном месте.
   — Прошу тебя, пожалуйста, — прошептала она.
   Он улыбнулся и поднялся над ней. Серина увидела, что он полностью одет.
   — Пожалуйста? — спросил он.
   Улыбка сошла с его лица. Неожиданно он схватил ее за плечи и поднял с земли.
   — Пожалуйста — что? — продолжал он. — Снова затащить тебя в постель, чтобы ты смогла наставить рога своему мужу? Чтобы ты еще разок посмеялась над бедным стариком? Ты этого хочешь?
   Нет, попыталась ответить она, но его руки по-прежнему были на ее теле, и она жаждала получить от него еще один поцелуй. Да… Она хотела его, она не могла заставить себя не хотеть его.