Глава 9

   Утренний туман постепенно рассеивался над расстилавшимся впереди зеленым полем, в то время как солнце все выше поднималось в небе Англии. Великолепный жеребец резво скакал по траве, вскидывая голову, словно демонстрируя свое превосходство наблюдавшим за ним людишкам. Благодаря мощному крупу и длинным задним ногам он мчался словно ветер. Низкая подпруга указывала на большой объем легких. Длинные, покатые плечи придавали ему величественный и грациозный вид, свойственный породистой лошади.
   Айан вынужден был признать, что впечатлен. Чертовски впечатлен.
   Байрон Рэдфорд сказал ему, что у Фергюссона есть прекрасные жеребцы, покупка которых положит начало солидным конюшням для разведения скаковых лошадей, но это лоснящееся создание превзошло все ожидания Айана.
   – Ну, что вы думаете о моем Брюсе? – спросил стоявший рядом с ним грубый низкорослый шотландец.
   Айан кивнул, неохотно оторвав взгляд от лошади.
   – Он великолепен.
   – Кажись, теперь вы не думаете, что я врал, а, милорд?
   В данный момент Айан не мог оценить неуклюжих попыток мужчины казаться легкомысленным. Он присмотрел себе совершенного коня и совершенную женщину, но был далек от обладания и тем и другим.
   – Нет, – пробормотал он. – Сколько ему лет?
   – Уже пять. Деньки, когда он участвовал в скачках, уже миновали, но для ваших целей он сгодится, а?
   – Вы говорите, он выигрывал скачки? Шотландец выпятил грудь.
   – Так точно, многие скачки, и даже в Аскоте. Айан был порядком впечатлен.
   – А жеребцы от него были?
   – Так точно, как же не быть. Два за последний год.
   Айан с улыбкой кивнул. Брюсу всего пять, и у него впереди много лет активной жизни в качестве племенного жеребца. Айан почувствовал сильное волнение при мысли о всех лошадях от Брюса, представив, какими холеными они будут. Не менее волнующей была мысль о том, каким успехом будут пользоваться его конюшни и какой доход они принесут.
   Шотландец сплюнул в грязь позади себя.
   – Имейте в виду, у меня на примете много охотников заполучить Брюса, но по вашему лицу видать, что вы будете хорошо о нем заботиться.
   – Да, буду.
   «Если смогу достать деньги».
   Айан не придавал большого значения ультиматуму отца. Но при мысли о Джулиане, проводящей время с Питером Хэвершемом, и о том, что сказочный племенной жеребец Брюс смог бы положить начало претворению в жизнь его задумке о разведении лошадей, он начинал паниковать.
   Он с трудом сдержал рвущиеся наружу проклятия. Если бы только Джулиана оставила свое упрямство и согласилась выйти за него замуж до Рождества, они все были бы счастливы. У него были бы средства на покупку Брюса, и он смог бы доказать Джулиане, что является для нее самым лучшим мужем.
   Но в данный момент он не представлял, как отвадить от нее этого негодяя Хэвершема.
   Айан подозревал, что намерения Хэвершема были бесчестными. Если верить слухам, он намеревался сделать предложение дочери маркиза, бывшего приятелем его отца в политических кругах, когда та выйдет в свет следующей весной. Сплетники также намекали, что в данный момент у него нет любовницы. А Айан знал по его бурному лондонскому прошлому, что Хэвершем никогда не был монахом.
   То, что Джулиана являлась его целью, он не мог доказать… но не сомневался в этом:
   Как же ему, черт возьми, убедить упрямую Джулиану в похотливых намерениях этого мужлана, когда она не хочет с ним даже разговаривать?
   – Скоро ли вы собираетесь продать Брюса? – спросил Айан.
   И хотя Байрон намекал ему на сроки, он молился, чтобы его друг ошибся.
   Фергюссон погрузил пальцы в свои сальные рыжие волосы и почесал голову.
   – Вот что я вам скажу. Я могу попридержать его до Крещения, ну, может, чуть дольше. Рассчитываю с помощью Брюса выручить деньги; которые понадобятся мне весной.
   До начала января, как и говорил Байрон. У него самое большее месяц, чтобы раздобыть деньги… или убедить Джулиану выйти за него замуж. И он не имел ни малейшего представления, с чего начать.
   Три дня спустя после того, как Питер испросил позволения у Джулианы навестить ее, он сидел напротив нее в гостиной ее городского дома с чашкой чаю на коленях, пристально вглядываясь в ее лицо.
   – Вы имели возможность прочитать сборник стихотворений, который я вам прислал? – спросил он. – Полагаю, поэзия прекрасна сама по себе, но мне не терпится услышать ваше мнение.
   Вот что ей нравилось в Питере. Он ценил то, что у нее есть собственная точка зрения. И хотя она нашла стихотворения, которые он прислал на следующее утро после их ужасающей встречи с Айаном, несколько нескромными, она не могла пожаловаться на недостаток внимания. Он даже послал ей пышный букет из оранжерейных цветов, которые, должно быть, вместе с книгой стоили маленькое состояние.
   – Я только пролистала ее, – возразила она, не желая его обижать. – Но если вы ее выбрали, я уверена, что стихи прекрасны.
   – Так оно и есть. – Он улыбнулся с довольным видом. – И вы надели подвески, которые я вам вчера прислал. Как мило с вашей стороны.
   Джулиана смущенно поднесла руки к ушам и потрогала вдетые в них прекрасные жемчужные серьги. Они были изумительны, хотя его идея преподнести ей такой щедрый подарок после столь короткого знакомства говорила либо о тугом кошельке, либо о степени его растущей привязанности, или, возможно, о том и другом. Приняв его подарок, она поступила не совсем прилично, но она не могла себе позволить оскорбить его. К тому же если они скоро поженятся, кто об этом узнает?
   – Ваш подарок был невероятно щедрым. Я возражаю против такой расточительности…
   – Пожалуйста, не стоит. Лучше всего они смотрятся на таком совершенном создании, как вы. Больше никаких возражений, моя дорогая, или вы разобьете мне сердце.
   Он притворно надулся.
   Если он так ставил вопрос, то Джулиана считала невежливым оскорбить его чувства. Может, он и зашел слишком далеко со своими подарками, но он не имел в виду ничего дурного. И сам он чувствовал себя неловко. Вполне возможно, что Питер никогда не дарил подарки юным леди и не был уверен, что выходит за рамки приличий.
   – Хороша, – смилостивилась она. – Я приму их с превеликим удовольствием.
   Он похлопал ее по колену.
   – Вряд ли они нравятся вам больше, чем мне то время, которое я провожу с вами.
   Джулиана, изумленная его смелым прикосновением, хотела возразить, но он быстро убрал руку и сменил тему.
   – Вам понравилась опера вчера вечером? – поинтересовался он.
   – Очень, – ответила она, снова расслабившись.
   Она наслаждалась оперой, пока не появился Айан, снова сделавший все возможное, чтобы попытаться убедить ее в намерениях Питера относительно нее. Его обвинения были нелепыми и явно происходили из его навязчивой идеи и ревности. Питер был слишком вежлив и уважителен, чтобы иметь похотливые мысли, Не сомневалась она. Но это событие почти свело на нет остатки дружеского расположения к Айану. И этот факт одновременно встревожил и опечалил ее.
   Проводив ее домой, Питер поцеловал ее так, словно пылал к ней огромной страстью. Джулиана была польщена его вниманием, хотя оно несколько выходило за рамки приличий. Но, будучи вдовой, она могла себе позволить один поцелуй без ущерба для своей репутации. Кроме того, она слишком рассчитывала на предстоящее замужество, чтобы оттолкнуть его.
   Однако ее беспокоило, что она почему-то оставалась равнодушна к ухаживаниям Питера. Возможно, потому что она знала, что Айан где-то поблизости, и не вынесла бы еще одного столкновения с ним. Она должна сосредоточить свое внимание на Питере и постараться пробудить в себе интерес к нему, так как она подозревала, что его привязанность к ней увеличивается с каждым днем.
   – Мне всегда нравилась опера, – сказал он, прервав ее размышления. – Я нахожу ее столь возбуждающей.
   Джулиана пожала плечами в ответ на его высказывание. Она находила оперу приятной, но, очевидно, опера вызывала у Питера такие чувства, которых она никогда не испытывала.
   – Я уже лет сто не была в хорошей опере или театре, или на большом званом вечере, на который приглашены не только офицеры с женами. Я признательна вам за все наши выходы в свет, так как в Индии выбор развлечений был очень ограничен.
   – Я наслышан об этом, – задумчиво сказал он. – А то, что ваш муж часто отсутствовал, полагаю, делало пребывание там еще невыносимее.
   Ближе к концу отсутствие Джеффри стало благословением, но Питеру совсем не обязательно об этом знать. Слишком многое тогда пришлось бы объяснять. Так что она просто кивнула.
   – Вы так долго были одни, – пробормотал он, отставив в сторону чашку.
   Он придвинулся ближе к ней и нежно коснулся ее щеки своими длинными пальцами, устремив на нее пристальный взгляд. Джулиана сочла этот жест дерзким, потому что она знала его всего три дня. Но все эти дни Питер целиком посвятил ей, и девушка чувствовала, что он поступал так ради нее самой, а не потому, что брат наложил на него такие обязательства.
   Если Питер сделает ей предложение, то она скорее всего его примет. В сущности, она не могла придумать ни одной причины, по которой следовало бы отказать ему. Он казался добрым и занимал прочное положение в обществе. Он был внимателен и умен. У него были свои странности, но у кого их нет. Она не испытывала к нему всепоглощающей страсти, и это означало, что их союз не заставит ее потерять голову. Более того, он ценил ее мнение и ее независимость. Он никогда не будет пытаться контролировать ее, как Айан.
   – Тебе не придется больше быть одной, – прошептал он и запечатлел нежный поцелуй на ее щеке, ближе к уху.
   Джулиана не стала возражать, одновременно обрадованная и озабоченная тем, что его светский шарм и лоск не волнуют ее, как жаркий, пронзительный взгляд Айана.
   Она закрыла глаза, стараясь не думать о нем. Почему она не может выбросить этого невежу из головы?
   Поцелуи Питера спустились ниже, к ее скулам, и проложили дорожку вдоль ее шеи. Она испытала шок, почувствовав, как его язык коснулся ее кожи и он тяжело задышал ей в ухо. Она напряглась и отпрянула.
   – Питер?
   Он оторвался от нее и сел прямо, взяв ее руку в свою:
   – Извините, дорогая. Вы, конечно же, не хотите торопиться.
   Джулиана натянуто улыбнулась в ответ, пока до нее не дошел смысл сказанного. Он не хотел сразу переходить к интимным отношениям! Мистер Хэвершем мог иметь в виду только, что надо подождать, пока они не вступят в брак. Неужели он так быстро решил сделать ей предложение? Ее мысли путались. Если это так, то проблема решена, и даже раньше, чем она смела надеяться. Леди Арчер испытала облегчение, потому что средства от пенсии Джеффри таяли с каждым днем.
   – Это правда, – сказала она. – И то, что вы это понимаете, характеризует вас как настоящего джентльмена.
   Питер засмеялся. Джулиана не представляла, что его так развеселило.
   – Ну, если вы готовы выйти в свет сегодня вечером, то у меня на примете вечер, куда я был бы рад вас отвезти. У меня к вам дело, которое мне не терпится с вами там обсудить.
   Неужели он имеет в виду свадьбу? О, если бы это было так! Немного странное место для подобного разговора, но, возможно, у него есть на то причины.
   Джулиана прерывисто вздохнула и улыбнулась:
   – С удовольствием, Питер.
   – Вечер начинается поздно, так что я заеду за вами к одиннадцати. Там будут мои хорошие друзья. Мы должны прийти в маскарадных костюмах и масках. Это только усилит таинственность игр, в которые мы будем играть.
   Джулиана целую вечность не была на костюмированном балу. Тем не менее, они всегда ей нравились. Так что предстоящее вечернее развлечение обещало доставить ей удовольствие. Однако было одно «но» – у нее нет костюма.
   Словно прочитав ее мысли, Питер сказал:
   – Я пришлю вам костюм сегодня днем, если вы не возражаете. Он будет парой к моему, так что все сразу поймут, что мы вместе.
   Неужели для него это важно? При мысли об этом она почувствовала, как ее захлестнуло стремительное, как бурный поток, чувство свободы. Дни борьбы с отцом и Айаном за право самой распоряжаться своей жизнью скоро закончатся!
   – Это будет чудесно. Я с нетерпением жду этого вечера.
   – Как и я, – пробормотал Питер. – Если костюм покажется вам несколько необычным, не тревожьтесь. Это всего лишь добрая шутка.
   Улыбнувшись, Джулиана пожала плечами. Если он полагал, что это будет забавно, у нее не было причин не верить ему.
   – Я буду ждать.
   Джулиана и Питер прибыли в мрачный дом на окраине после полуночи. Если бы не экипажи, окружавшие здание, и не кучера, сновавшие туда-сюда с бутылками спиртного, она бы подумала, что в доме нет ни души.
   – Здесь так темно, – прошептала она, кутаясь в плащ, который прикрывал ее легкий, блестящий костюм.
   – Часть атмосферы. – Рука Питера скользнула к ее талии и обвила ее. – Вы все поймете. Наденьте маску, моя дорогая.
   Высвободившись из несколько фамильярного объятия Питера, Джулиана почти побежала сквозь морозную декабрьскую ночь к двери, желая оказаться в обещанном тепле. Костюм, который Питер прислал ей, оказался нарядом девушки из гарема, дополнявшим его костюм шейха. Ее одеяние было более чем смелым… и открытым. И все же она поднесла маску к лицу в угоду своему кавалеру.
   – Нет, – резким тоном сделал он ей замечание. – Наденьте ее по-настоящему.
   Джулиана нахмурилась. Она побывала на многих маскарадах за время своего первого выхода в свет. И никто не оставался в масках надолго, так как в этом не было нужды: все и так прекрасно знали, кто есть кто.
   – Зачем, Питер? – спросила она, в то время как в ее душу стали закрадываться нехорошие предчувствия.
   Он заколебался и еще сильнее сжал ее руку.
   – Вы все поймете, когда мы войдем внутрь.
   Когда они подошли к двери, Питер дважды постучал и замер в ожидании. Едва он поднял руку, чтобы постучать еще раз, как Айан вынырнул из темноты и приблизился к ним.
   Он был облачен в черное одеяние, и его недавно остриженные волосы были зачесаны назад. По его напряженной позе и злому выражению глаз Джулиана поняла, что он замыслил очередную ссору.
   Когда же этот мерзавец поймет, что она ему отказала?
   – Уходи, Айан! – потребовала Джулиана. – Я не хочу видеть тебя здесь, и твое вмешательство в мою жизнь мне надоело.
   Пропустив мимо ушей ее слова, Айан бросил на Питера уничтожающий взгляд:
   – Ты не проведешь ее через эту дверь, Хэвершем.
   – Проведу, – возразил Питер. – Я попросил ее пойти со мной сегодня вечером, и она согласилась.
   Айан навис над ним и прорычал:
   – Она не имела понятия, на что согласилась!
   – Конечно, имела! – запротестовала Джулиана. – Это бал-маскарад.
   Айан наконец посмотрел в ее сторону. В действительности он вперил в нее разъяренный взгляд.
   – Да, куда состоятельные мужчины приводят своих любовниц и обмениваются ими, чтобы удовлетворить свою похоть!
   – Это ложь! Ты мне противен, черт бы тебя побрал! – выругалась Джулиана. – Как ты меня нашел?
   – Я подкупил слугу Хэвершема, чтобы узнать о его планах на сегодняшний вечер. Я пробыл здесь десять минут, но мне хватило одной минуты, чтобы понять, что это за бал.
   Джулиана не могла в это поверить, она отказывалась верить, что Питер мог привести ее на подобный вечер. Конечно же, Айан все неправильно понял, или, еще хуже, обманул ее, чтобы она ушла с ним.
   – Прекрати! Лгать, чтобы очернить Питера, только потому, что я предпочитаю его общество твоему, просто недостойно.
   – Так вот как ты думаешь? – Его глаза горели яростным голубым огнем.
   – Разве это неправда? – парировала она, не дрогнув под его злым и одновременно полным отчаяния взглядом.
   Чертыхнувшись, Айан снова обернулся к Питеру:
   – Расскажи ей все, Хэвершем.
   Ее кавалер заколебался, и Айан рявкнул:
   – Ну же, будь ты проклят! Ты знаешь, что здесь ей не место.
   – Она свободна в своем выборе.
   – Спасибо, Питер, что ты это понимаешь. Боюсь, Айан никогда этого не поймет. С большим успехом можно говорить со стеной.
   – Скажи ей правду! – рявкнул на Питера Айан.
   – Она не наивная девственница и не нуждается в твоей опеке.
   Джулиана разинула рот. Хотя она была согласна с чувствами Питера, с его стороны крайне неделикатно обсуждать ее целомудрие, прежде чем они поженятся.
   – Она не знает, что значит обмениваться партнерами и подглядывать, как другие удовлетворяют свою похоть, – стоял на своем Айан. – Она не дама полусвета.
   – Питер никогда так не думал, – вскричала она и повернулась к Питеру, – так ведь?
   – Я никогда не считал тебя дамой полусвета, – тихо произнес ее кавалер. Она испытала некоторое облегчение.
   – Но ты хотел сделать ее таковой, – обвинил его Айан.
   – Достаточно, Айан! – потребовала Джулиана. – Поведение Питера было безупречным.
   Ну, почти…
   – И он никогда не давал повода думать, что его намерения бесчестны. Я намерена пойти сегодня на этот вечер и хорошо повеселиться. Если я решу выйти замуж за него, а не за тебя, то тебе придется прекратить свои преследования и смириться с этим.
   Девушка обернулась к Питеру, который почему-то оцепенел. Он внезапно выпустил ее руку. Она вздохнула:
   – Не обращай внимания на Айана. Он все время мне досаждает. Идем.
   – Джулиана, не ходи туда. Ты погубишь свою репутацию и свою жизнь, – предостерег ее Айан.
   Она заскрежетала зубами.
   – Прекрати разыгрывать драму. Здесь собралось несколько друзей, только и всего. И если ты не прекратишь преследовать меня, я позабуду, что мы когда-то были друзьями, и поклянусь, что не буду больше с тобой разговаривать. И я не шучу.
   – Пусть они откроют дверь, – приказал Питеру Айан. – Но не рассчитывай провести ее внутрь больше чем на дюйм.
   Питер не стал стучать.
   – Я намерен несколько минут побыть наедине с Джулианой, чтобы изложить мое… предложение.
   Он извлек из кармана маленькую коробочку и вложил ей в ладонь.
   Джулиана закрыла глаза, неуверенная, что хочет открыть ее. Внезапно подозрение закралось в ее душу. Питер временами вел себя до странности дерзко, преподнес ей дорогой подарок после двух дней знакомства. И ее сегодняшний костюм, почему он такой открытый? В доме, в который он собирался ввести ее, было тихо и темно. И почему он не постучал в эту проклятую дверь? Джулиана посмотрела на коробочку в своей руке. Что в ней?
   Медленно она открыла подарок и обнаружила изумительное сверкающее ожерелье. Его стоимость втрое превосходила ту сумму, которая досталась ей от Джеффри в качестве содержания на всю оставшуюся жизнь.
   – Я буду добр к тебе, – тихо сказал Питер. – Я никогда не стану тебя контролировать. Я ценю твою силу и твой ум. Ты возбуждаешь меня, как никто за последние годы.
   Джулиана содрогнулась от холода, который не имел ничего общего с зимней стужей. Снаружи она оцепенела, не в состоянии даже пошевелиться после такого предательства, как поступили бы многие женщины в подобной ситуации. В душе же ее все бурлило и кипело от гнева. Но она скорее будет проклята, чем снизойдет до того, чтобы показать Питеру или Айану свои чувства.
   – Но ты не собираешься жениться на мне? – спросила она Питера.
   Он замешкался, в то время как ветер раскачивал его тюрбан.
   – Я не могу. Я должен жениться на женщине, безупречной во всех отношениях.
   – Я дочь графа!
   – Которая сбежала с простолюдином. Все считают, что из-за этого ты теперь в немилости, – сказал он с сожалением в голосе. – Извини.
   Слова Питера задели ее больше, чем он мог ожидать. Ублюдок. Мерзавец!
   – И то, что я вышла замуж за офицера, а не за графа, делает меня подпорченным товаром? Настолько, что ты посчитал возможным сделать мне оскорбительное предложение стать твоей любовницей?
   Он схватил ее руку и нежно сжал ее:
   – Я не хотел оскорбить тебя. Я просто хотел быть с тобой.
   – Ты не хотел меня оскорбить? – скептически сказала она. Затем она опустила глаза и взглянула на ожерелье в своей руке. Оно сверкало даже в темноте, тяжелое, дорогое и холодное.
   Когда она наконец нашла человека, который ценил ее такой, какая она есть, оказалось, что она недостаточно хороша, чтобы стать его женой. Девушка сглотнула, пытаясь подавить растущее чувство унижения и отогнать подступившие к глазам злые слезы. Она не доставит Питеру такого удовольствия. Джулиана ни за что не позволит ему узнать, что он разбил вдребезги ее надежды… и ее будущее.
   Стараясь сохранять спокойствие, она зажала ожерелье в кулак.
   – Что это за вечер?
   Питер отвернулся, устремив взгляд в бескрайнее поле, расстилавшееся вокруг них под покровом ночи.
   – Джулиана, я никогда не имел намерения…
   – Что это за вечер, негодяй? – требовательно повторила Джулиана.
   Питер молчал, не глядя на нее.
   – Расскажи ей, – поторопил его Айан из-за ее спины. Она почувствовала, как его рука покровительственно легла ей на плечо. Мгновение спустя он закутал ее в свой плащ, который все еще хранил его тепло. В этот момент она ощутила острый прилив благодарности зато и за другое.
   Но ей ненавистна была мысль, что Айан оказался настолько прав насчет намерений Питера.
   – Она заслуживает знать правду, – добавил Айан. Питер хлопнул свободной рукой себя по бедру, по-прежнему не обращая внимания на их просьбы.
   Терпение Джулианы лопнуло.
   – Почему ты так нерешителен? Открой эту чертову дверь!
   Тяжело вздохнув, Питер надел маску. Помня его предупреждение, Джулиана последовала его примеру. Питер дважды постучал в дверь. Женщина с круглыми карими глазами отворила маленькое окошко в двери.
   – Чего вам?
   – Пирожок с бараниной в саду, – пробормотал Хэвершем, которому явно было не по себе.
   Смятение и беспокойство в душе Джулианы усилились. Неужели бессмысленный ответ Питера – это какой-то секретный пароль? Неужели в этом доме действительно происходит что-то неподобающее, если здесь требуется таковой?
   Женщина за дверью засмеялась:
   – Да уж, в нашем саду большой выбор пирожков, мой господин.
   С этими словами она водворила на место филенку. Послышался щелчок. Дверь распахнулась. Троица переступила порог и оказалась в передней, в то время как Айан закрыл собой дверь, чтобы никто не мог захлопнуть ее и поймать их в ловушку.
   Слова не могли бы подготовить Джулиану к зрелищу, которое предстало перед ней. Ее чуть не хватил удар, когда она заметила темнокожую женщину с нарумяненными сосками и выбритым лобком. Женщина была привязана к стене в позе звезды, полностью обнаженная. Тяжелые веки нависали над ее подернутыми пеленой глазами, рот был растянут в кривой усмешке.
   – Боже правый, – выдохнула Джулиана, отпрянув назад при виде этого и оказавшись в надежных объятиях Айана. Она не знала, что еще сказать.
   – Похоже, она под влиянием опиума, – прошептал Айан ей на ухо.
   Джулиана прикусила губу, чтобы не закричать. Это отвратительное зрелище лишило ее дара речи. Она отвернулась и посмотрела влево. Но картина, представшая перед ней, еще больше ужаснула ее. Она увидела комнату, полную обнаженных, извивающихся тел, переплетенных друг с другом по трое или четверо, касающихся друг друга руками, языками, гениталиями.
   Она молча ловила ртом воздух, вне себя от потрясения, затем прикрыла рот рукой. Ей никогда не доводилось видеть ничего столь порочного и распутного. Она и вообразить не могла, что люди могут получать удовольствие, совокупляясь подобным способом. О, в Индии она слышала о таких вещах, но увидеть подобный разврат в Лондоне… Она никогда не думала, что такое возможно.
   – И ты намеревался привести меня сюда? – спросила Джулиана, глядя на Питера, когда наконец обрела голос. – Ты полагал, что я одна из них? Ты считал, что я буду принимать участие в этой… этой…
   – Оргии, – подсказал Айан из-за ее спины. Джулиана содрогнулась. Даже само слово было отвратительным.
   – Я никоим образом не желаю участвовать в этом распутстве. Зачем ты привел меня сюда?
   – Я вправду думал, что ты понимаешь, – наконец сказал Питер умоляющим голосом. – После того как до меня дошли слухи о том, что ты овдовела, твои финансы находятся в плачевном состоянии и ты отвергла предложение Акстона по приезде в Лондон, ну я, как и все, сделал вывод, что ты ищешь себе покровителя. А для женщины, которая уже один раз побывала замужем… Было самонадеянно, несмотря на твою красоту, думать, что ты с легкостью найдешь себе знатного мужа.
   В лице Питера, сказавшего ужасную правду, само общество отвесило ей пощечину своими оскорбительными предположениями. Что ей теперь делать?
   Джулиана знала только одно: ее гордость не позволит ей стать чьей-то любовницей.
   – Любимая, может, теперь мы уйдем? – мягко спросил Айан.
   Разъяренная и униженная, она кивнула, швырнув изумрудное ожерелье под ноги Питеру, и выбежала из дома, будто за ней гнался сам черт. Она подставила лицо колючему ветру, который освежил в ее памяти все ужасы, представшие перед ней в стенах этого дома. Айан следовал за ней, поддерживая рукой ее за плечи.
   Он проводил ее до своего экипажа. Как только за ними захлопнулась дверь, Айан устроился рядом. Он сидел совсем близко, но не попытался притянуть ее к себе. Джулиана оценила то, что он понимал: она предпочитала дать волю слезам, когда останется одна.
   Но как назло именно сейчас слезы подступили совсем близко.