Брехт Бертольд. Круглоголовые и остроголовые, или богач богача видит издалека

Брехт Бертольд

Круглоголовые и остроголовые, или Богач богача видит издалека

   Бертольд Брехт
   Круглоголовые и остроголовые, или богач богача видит издалека
   Страшная сказка
   В сотрудничестве с Е. Бурри, Г. Эйслером, Е. Гауптман, М. Штеффин
   Перевод В. Стенича
   ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА
   ЧУХИ (круглоголовые)
   Вице-король.
   Mиссена, его советник.
   Анджело Иберин.
   Кальяс, арендатор.
   Нанна, его дочь, официантка в кофейне госпожи Корнамонтис.
   Жена Кальяса с четырьмя младшими детьми.
   Парр, арендатор.
   Игуменья монастыря св. Варравы.
   Настоятель монастыря св. Стефана.
   Альфонсо Сас, помещик.
   Хуан Дуарте, помещик.
   Себастьян де Xос, помещик.
   Госпожа Корнамонтис, содержательница кофейни.
   Адвокат семьи де Гусман.
   Судья.
   Полицейский инспектор.
   Кальямасси, домовладелец.
   Пальмоса, владелец табачной лавки.
   Толстая женщина.
   Писец.
   Монахиня.
   Солдаты Иберина.
   Три сбиша.
   Арендаторы.
   Обыватели.
   ЧИХИ (остроголовые)
   Эмануеле де Гусман, помещик.
   Изабелла, его сестра.
   Лопес, арендатор.
   Жена Лопеса с тремя детьми.
   Игнасио Перуинер, помещик.
   Второй адвокат.
   Владелец продовольственной лавки.
   Арендаторы.
   Врач.
   Обыватели.
   Население города Лума, в котором происходит действие пьесы, состоит из двух рас - чухов и чихов; у первых головы круглые, у вторых - острые. Эти острые головы должны быть по крайней мере на пятнадцать сантиметров выше круглых.
   Однако круглые головы должны быть так же неестественны, как и острые.
   ПРОЛОГ
   Пролог в переводе С. Кирсанова.
   Из-за внутреннего занавеса выходят семь актеров: директор театра, наместник, арендатор-повстанец, помещик, его сестра, арендатор Кальяс и его дочь. Последние четверо в рубахах. Наместник, в костюме, но без маски, держит в руках весы с двумя острыми и двумя круглыми черепами; у повстанца арендатора - весы с двумя наборами одежды - богатой и рваной; он тоже в костюме, но без
   маски.
   Директор театра.
   Почтеннейшая публика, сейчас
   Мы вам покажем вещь, что сочинил для вас
   Бывалый человек (хотя не всюду он бывал по
   доброй воле).
   В своем труде
   Показывает он, что видел он и где.
   Вот в двух словах спектакля смысл глубокий:
   Он наблюдал ужаснейшие склоки,
   Как белый черного тузил в неравной схватке,
   Как желтого гиганта желтый карлик
   на обе уложил лопатки,
   Как шведа камнем некий финн хватил,
   Как горбоносого курносый
   трахнул что есть сил.
   Наш драматург пытался выяснить
   с чего это они?
   И выяснил: по странам в эти дни
   Грядет Великий Черепов Раздатчик,
   Он всех людей избавит от болячек,
   В его кармане кожа разных рас,
   носы фасонов всяких,
   При помощи чего он друга ссорит с другом
   и расстраивает браки.
   И слушает его на площадях
   толпа
   Как важно - каковы
   у граждан черепа.
   И там, где побывал Черепораздатчик сей
   Исследуются волосы, носы
   и цвет лица людей,
   И если черепок не в норме у кого
   До полусмерти бьют без жалости того.
   Наш драматург не раз допрошен был
   о взглядах своих личных:
   Коробит ли его от черепов
   различных,
   Или считает он, что меж людьми
   различий вовсе нет?
   - Нет, есть различье,
   был его ответ,
   Но разница, увиденная мной,
   Важней различья между черепами,
   Она как ров глубокий между нами,
   Рубеж - между довольством и бедой.
   И дело все - в том рубеже проклятом.
   В различье между бедным и богатым.
   Я этим предисловье ограничу
   И предложу мной созданную притчу,
   Где каждому доказывается мной,
   Что дело только в разнице одной.
   Эту притчу, дорогие зрители,
   вы увидите наяву.
   Для этого на нашей сцене построена страна
   Яху.
   Вот здесь Раздатчик Черепов
   займется черепов раздачей,
   Что кончится для многих неудачей.
   Но автор пьесы позаботится о том,
   Чтоб было видимо различье
   меж бедняком и богачом.
   Чтоб ясно было вам на расстоянье
   Раздаст он платья всем
   по состоянью.
   Закройте двери! Пьеса не для робких.
   Сейчас Раздатчик Черепов покажет вам
   свои черепные коробки.
   Наместник (выходит под жестяной грохот, показывает свои весы для черепов).
   Два разных черепа я положил.
   Так вот:
   Один с другим в сравненье не идет.
   Один остер. Другой шарообразен.
   Этот хвор. А тот здоров.
   И где несправедливость и нужда
   Замешан этот остренький всегда.
   Где слабость мышц и вздувшийся живот
   Виновен тот.
   При помощи весов нажатием перста
   Легко узнать, где право,
   где неправота.
   (Нажимает пальцем на чашку весов, где лежат
   круглые головы.)
   Директор (выводит вперед арендатора-повстанца).
   Раздатчик платьев, покажи-ка нам
   Свои весами взвешенные платья,
   Какие людям ты даешь еще с зачатья.
   Арендатор-повстанец (показывая свои весы, нагруженные одеждой).
   Мне кажется, что разница видна.
   Вот тут - добротные, а тут - дрянные.
   Здесь невозможны мнения иные.
   Кто носить отрепья начал,
   С тем обходятся иначе,
   Чем с другим, что носит модный фрак,
   В городах и селах знает всяк.
   При помощи моих весов любой легко бы мог
   Определить - кому достанется пирог.
   (Нажимает на чашу весов, где лежит богатая одежда.)
   Директор.
   Как видите вы сами, наш автор пользуется
   разными весами.
   Вот эти - с платьем, новеньким и грязным.
   А вот на этих - чаши с черепами.
   Раз! - и весы он взвешивает разом. (Берет весы в руки и сравнивает их вес. Потом возвращает весы наместнику и
   арендатору-повстанцу и обращается к актерам.)
   Теперь пусть выберет в параболе моей
   Костюм иль череп каждый лицедей
   Пред публикой - как в пьесе решено.
   И если автор прав (что ясно наперед),
   Не с черепом вам будет счастье суждено,
   А с платьем. А теперь - в сражение, вперед!
   Арендатор (хватает две круглые головы).
   Возьмем-ка, доченька, что покруглей. Обнова.
   Помещик.
   Мы - острые...
   Сестра помещика.
   Так, Бертольт Брехт, советуете вы...
   Дочь арендатора.
   Как мой папанька, я круглоголова,
   Я женский род от круглой головы.
   Директор.
   Вот платья вам.
   Актеры выбирают платье.
   Помещик.
   Помещик я.
   Арендатор.
   Бедняк - вот роль моя.
   Сестра помещика.
   Сестра помещика...
   Дочь арендатора.
   А шлюхой буду я.
   Директор (актерам).
   Вам ясно все? Надеюсь, вы готовы?
   Исполнители.
   Да.
   Директор (еще раз осматривая всех).
   Явились вы сюда
   Круглоголовы и остроголовы.
   Есть разница - вот роскошь, вот нужда.
   Кулисы ставьте, и скорей за дело!
   Мы мир в параболе покажем смело.
   И верим в то, что станет вам ясней
   Из двух различий что для нас важней.
   Все скрываются за внутренним занавесом.
   I
   Дворец вице-короля.
   Вице-король Яху и его советник Mиссена засиделись допоздна в кабинете вице-короля за газетами и шампанским. Советник большим красным карандашом отмечает для вице-короля особенно неприятные сообщения газет. В прихожей, за столом, на котором горит свеча, сидит оборванный писец; там же, спиной к
   зрителям, какой-то человек.
   Вице-король.
   Довольно, друг Миссена!
   Уж утро близится, а все старанья наши,
   Попытки все проникнуть в суть вещей
   Дают один лишь результат плачевный:
   Мы видим то, что знать мы не хотели,
   И, сколько б ни трудились нынче мы,
   Итог один и тот же: полная разруха
   Страны.
   Миссена.
   Не говорите так!
   Вице-король. Банкротство!
   Нужны тут руки посильней моих.
   Миссена молчит.
   (Взглянув на газеты.)
   Быть может, эти цифры лгут?
   Миссена.
   Не очень.
   Вице-король.
   Я иногда не прочь прочесть газету,
   Чтоб знать подробно, что в стране творится.
   Миссена.
   Нас преизбыток губит, государь.
   Наш край Яху одним зерном живет
   И от зерна же гибнет. Ныне гибнет
   Он от его избытка. Ибо столько
   Родили наши пашни, что подарок
   Сейчас нас губит! Цены так упали,
   Что фрахт их превышает. Урожай
   Так дешев, что снимать его не стоит.
   Зерно взросло на гибель человеку,
   Избыток породил нужду. Крестьяне
   Отказываются платить аренду.
   Колеблются устои государства!
   К правительству помещики взывают
   И требуют, чтобы оно взыскало
   С крестьян аренду! А меж тем на юге
   Сбираются под знамя мятежа
   Крестьяне, а на знамени том - Серп,
   Символ восстанья. Государство гибнет!
   Вице-король вздыхает. Миссена задел в его душе чувствительную
   струну: он сам - крупный помещик.
   Вице-король.
   Скажи, не заложить ли нам дороги
   Железные?
   Миссена.
   Заложены. Вторично.
   Вице-король.
   А пошлины?
   Миссена.
   Давно даны на откуп.
   Вице-король.
   Какая неприятность! А нельзя ли
   К Большой Пятерке обратиться? Пусть
   Она нам денег даст и тем спасет нас!
   В ее руках не менее чем треть
   Всех пахотных земель.
   Миссена.
   Да, это можно,
   Но требуют они, чтобы сначала
   Восстание Серпа мы подавили,
   Грозящее отказом от аренды.
   Вице-король.
   Вот было б хорошо.
   Миссена.
   Да, но Большая
   Пятерка против нас и рвет и мечет
   За то, что слишком медленно и вяло
   С крестьян мы взыскиваем недоимки.
   Вице-король.
   Они ко мне доверье потеряли.
   Миссена.
   Ну, между нами: вы в конце концов
   Крупнейший наш помещик, правда?
   (Слово сказано.)
   Вице-король (взволнованно).
   И сам себе я тоже уж не верю!
   Я как помещик должен был бы нынче
   Сказать, себе как вице-королю:
   Нет, хватит, милый друг, ни песо больше!
   Миссена.
   Скажу вам прямо: есть один исход,
   Но он рискован и кровав...
   Вице-король.
   Не надо!
   Не говори!
   Mиссена.
   Никто нас не услышит.
   Война могла бы много новых рынков
   Нам дать для сбыта нашего зерна
   И в то же время принести нам много
   Товаров нужных.
   Вице-король (отчаянно мотает головой).
   Только не война!
   Ведь первый танк, который прогрохочет
   По Луме, вызовет такую вспышку...
   Миссена.
   Враг внутренний препятствует расправе
   С врагами внешними. Ну что за положенье!
   Носящий шлем стальной - таиться должен,
   Как паразит. И генерал не может
   На улице при свете показаться:
   Как на убийцу, на него глазеют.
   Когда б не Серп, все было бы иначе!
   Вице-король.
   Увы, он есть.
   Миссена.
   Его сломить мы можем.
   Вице-король.
   Но кто его сломает? Я не знаю
   Такого человека. Если ты
   Найдешь его, я тотчас полномочья
   Ему вручу.
   Mиссена.
   Есть человек один,
   Кто мог бы...
   Вице-король (решительно).
   Нет! И слышать не хочу;
   Раз навсегда! Его не допущу я.
   Молчание.
   Могущество мятежного Серпа
   Преувеличивать ты склонен!
   Миссена.
   Государь,
   Простите, я, быть может, вас прогневал,
   Быть может, в одиночестве хотите
   Вы, все поняв и взвесив, путь найти
   Спасительный.
   Вице-король.
   Ну хорошо, до завтра...
   Миссена (откланиваясь).
   Надеюсь, я не прогневил вас.
   (Обращаясь к публике.)
   Коль разумом не чует он беду,
   Придется намекнуть мне самому.
   (На пороге останавливается и быстро чертит что-то
   красным карандашом на стене.)
   Ба! Что это?
   Вице-король.
   А что?
   Миссена.
   Нет, ничего.
   Вице-король.
   Чего ты испугался?
   Миссена.
   Я? Нисколько!
   Вице-король.
   Нет, испугался ты!
   (Встает.)
   Mиссена.
   Не подходите!
   Тут нету ничего.
   Вице-король (подходит к нему).
   Посторонись!
   (Берет лампу со стола.)
   Миссена.
   Я, право, сударь,
   Не пойму никак,
   Откуда здесь явился этот знак.
   Вице-король (потрясенный, видит на стене огромный серп).
   Так вот куда зашло! В моем дворце...
   Молчание.
   Нет, должен удалиться я на время,
   Чтоб взвесить все...
   (Неожиданно.)
   Я выдам полномочье.
   Миссена.
   Не надо!
   Молчание.
   А кому?
   Вице-король.
   Так, значит, надо?
   Прекрасно. Но кому же?
   Миссена.
   Это
   Быть должен человек, который
   Прижмет нам арендаторов. Покуда
   Серп держится, нам не видать войны.
   Сплошь из подонков темных состоит он.
   И ни гроша платить он не желает.
   Зато купец, ремесленник, чиновник,
   Иначе говоря, весь средний слой
   Считает, что крестьянам не под силу
   Платить аренду. Он, конечно,
   Сторонник собственности, но боится
   Взглянуть нужде и голоду в лицо.
   И потому-то подавить восстанье
   Способен только свежий человек,
   Пекущийся о благе государства
   И бескорыстием своим известный.
   Один лишь есть...
   Вице-король (сварливо).
   Скажи уж: Иберин!
   Mиссена.
   Он вышел сам из среднего сословья,
   Он на помещик и не арендатор,
   Он не богат, но и не так уж беден,
   И в силу этого он убежденный враг
   Борьбы двух классов. Он и тех и этих
   В своекорыстье алчном обвиняет
   И в низменном материализме. Он
   Строжайшей справедливости для бедных,
   Как для богатых, требует, поскольку
   Он в нашей катастрофе склонен видеть
   Одну лишь нравственную катастрофу.
   Вице-король.
   Ах вот как? Нравственную?
   Ну а эта?
   (Делает жест, как бы пересчитывая деньги.)
   Миссена.
   Ее последствие.
   Вице-король.
   Позволь! А та
   Чем вызвана? И где ее причина?
   Миссена.
   Вот это-то и есть открытье Иберина!
   Вице-король.
   Яйцо Колумба?
   Миссена.
   Именно! И, кстати,
   Оно на двух ногах гуляет.
   Вице-король.
   Вот как!
   Миссена.
   На двух ногах. Известно Иберину:
   Народ, к абстрактным мыслям не привыкший,
   Терпенье потерявший от нужды,
   В виновном хочет видеть существо
   Обыкновеннейшее и земное,
   С ушами, носом, ртом, на двух ногах,
   Какое можно встретить всюду.
   Вице-король.
   И его
   Твой Иберии внезапно обнаружил?
   Миссена.
   Да, государь.
   Вице-король.
   Не нас, надеюсь?
   Миссена.
   Что вы!
   Установил он, что в стране Яху
   Две расы проживают. Эти расы
   Ни в чем не схожи меж собой, и даже
   В их внешности есть явное различье,
   В особенности - в форме черепов.
   Одна - остроголова, а другая
   Круглоголова.
   И что ни череп, то различный дух!
   Круглоголовые честны и прямы,
   Их основная добродетель - верность;
   Остроголовые - расчетливы, коварны
   И склонны к лжи и к низкому притворству.
   Ту избранную расу, коей череп
   Приплюснут, именует Иберин
   Чухами.
   И только чухов Иберин считает
   Отчизны населеньем коренным,
   Страны Яху и гордостью и цветом.
   Другая ж, у которой острый череп,
   Есть чуждый элемент, что вторгся к нам.
   Отчизны не имеют эти люди
   И чихами зовутся. Злобный дух их
   Есть главная причина наших бедствий.
   И в этом, государь, открытье Иберина.
   Вице-король.
   Что ж, мило! Но какая польза
   Нам от него?
   Миссена.
   Он хочет заменить
   Борьбу богатых с бедными людьми
   Борьбою чухов с чихами.
   Вице-король. Ага!
   Это недурно, что?
   Mиссена.
   За справедливость
   Он ратует для бедных и богатых.
   Карать он будет также богачей
   За злоупотребленье властью, ибо
   Оно есть чисто чихская черта.
   Вице-король.
   Так, значит, чихская... А как с арендой?
   Миссена.
   Об этом он не высказался ясно.
   Но собственность он все же признает
   И привилегией ее считает чухов.
   Вице-король улыбается. Миссена тоже улыбается.
   Вице-король.
   Неглупо! Злоупотребляют чихи,
   Потребляют чухи! Кто за ним стоит?
   Миссена.
   По большей части средние слои:
   Хозяин лавочки, ремесленник, чиновник,
   Кто победней с образованьем высшим,
   Мелкий рантье. Короче - средний слой.
   Он их объединил в большой союз,
   Принявший имя Иберина. Кстати,
   Союз, как говорят, вооружен.
   Никто, как он, мятежный Серп раздавит.
   Вице-король.
   Но армию оставьте в стороне,
   И шлем и танк в стране непопулярны.
   Миссена.
   Нет, государь, Анджело Иберин
   В ней не нуждается.
   Вице-король.
   Ну что ж, отлично!
   Я напишу доверенность ему.
   Уж утро близко. Розовый рассвет
   Полнеба охватил... Да будет так!
   Попробуем! Пусть Иберин покажет,
   На что способен. Зови его сюда!
   Миссена (звонит).
   Он битых семь часов сидит в прихожей
   И приглашенья ждет.
   Вице-король (все еще колеблясь).
   Да, я забыл!
   Ты очень ловок! Но постой! Большая
   Пятерка за него? Коль нет, то бог с ним!
   Миссена.
   Его привел один из тех пяти,
   Который втихомолку деньги
   Ему дает.
   Вице-король (подписывает приказ о полномочиях, надевает шляпу, берет в руки трость).
   А я на время
   От власти мне постылой отрекусь
   И, прихватив в дорогу два-три чека
   И две-три книги (мне давно хотелось
   Прочесть их на досуге), удалюсь.
   Бродить по людным улицам я буду
   И любоваться жизни многоцветной
   Спектаклем вечным. Где-нибудь на ветхих
   Присев ступеньках, буду я следить,
   Как месяц плавает по небосклону.
   Миссена.
   То будет час, когда столицу нашу
   Захватит Серп, коль не спасет нас...
   (Широким жестом указывает на дверь.)
   Иберин!
   Ожидающий в прихожей человек по знаку оборванного писца встает, отворяет
   дверь в кабинет и низко кланяется.
   II
   Переулок в Старом городе.
   Из окон кофейни госпожи Кориамонтис девицы вывешивают большой белый флаг с изображением Иберина. Хозяйка заведения госпожа Корнамонтис стоит на улице и руководит работой девиц. Подле нее - полицейский инспектор и судейский писец, оба - босые и оборванные. В витрине продовольственной лавки, расположенной слева, опущены жалюзи. На пороге табачной лавки стоит ее хозяин Пальмоса и читает газету. В одном из окон видно, как бреется домовладелец Кальямасси. Перед продовольственной лавкой, расположенной справа, стоят толстая женщина и солдат милиции Иберина с белой повязкой на рукаве; на голове у него большая соломенная шляпа, он вооружен до зубов. Все следят за вывешиванием флага. Издали глухо доносятся топот проходящих
   отрядов и выкрики газетчиков: "Покупайте воззвание нового наместника!"
   Госпожа Корнамонтис. Высунь древко еще немного, чтобы ветер развевал флаг. А теперь чуточку вбок! (Жестами показывает, как должен висеть флаг.)
   Нанна. То налево, то направо - а впрочем, как желаете!
   Инспектор. Госпожа Корнамонтис, вот вы - деловая женщина, как вы относитесь к новому курсу?
   Госпожа Корнамонтис. Я вывешиваю флаг, этим все сказано. И будьте покойны, чихских девушек я больше нанимать не стану. (Садится на плетеный стул перед кофейней и тоже углубляется в газету.)
   Домовладелец Кальямасси (продолжая бриться). Сегодня одиннадцатое сентября. Этот день войдет в историю! (Смотрит на свой флаг.) Немало денег стоил.
   Торговец Пальмоса. А война будет? Моему Габриэлю как раз сравнялось двадцать.
   Солдат Иберина. С чего вы взяли? Войны никто не хочет. Господин Иберин - друг мира в такой же степени, как я друг народа. Уже сегодня утром все воинские части были выведены из города. На этом настоял господин Иберин. Вы видите где-нибудь хоть один стальной шлем? Улицы отданы нам, солдатам Иберина.
   Торговец Пальмоса. Вот и в газете написано, что Иберин, верный друг народа, захватил власть с единственной целью - положить конец растущему угнетению беднейших слоев населения.
   Солдат Иберина. Да, это правда.
   Толстая женщина (владелица продовольственной лавки справа). Тогда он должен первым долгом позаботиться о том, чтобы в такой маленькой улочке, как эта, не было рядом двух лавок с припасами. Здесь-то и одной только-только удержаться. Та лавка напротив, по-моему, совершенно лишняя.
   Писец. Господин инспектор, если и новое правительство не окажет нам, чиновникам, материальной поддержки, я первого числа просто не явлюсь домой.
   Инспектор. Моя резиновая дубинка до такой степени износилась, что она разлетится вдребезги от первого столкновения с острой головой. Или вот свисток. Я им зову моих людей, когда мне требуется их помощь. Он за последние месяцы окончательно заржавел. (Пытается свистнуть.) Вы слышите хоть что-нибудь?
   Писец (качает головой). Мне вчера пришлось позаимствовать некоторое количество известки из ведерка маляра, чтобы привести мой воротничок в надлежащий вид. Как вы полагаете, господин инспектор, мы получим первого числа жалованье?
   Инспектор. Я так твердо в этом уверен, что сейчас же возьму в счет жалованья сигару у господина Пальмосы.
   Оба входят в табачную лавку.
   Домовладелец Кальямасси (указывает на инспектора и писца). Какое счастье! Наконец-то сократят чиновников. Их слишком много, и им платят чересчур большое жалованье.
   Госпожа Корнамонтис. Попробуйте скажите вашему квартиранту, что вы требуете увольнения со службы его последних клиентов!
   Солдат Иберина. Как вам нравятся мои новые сапоги? Теперь всем такие дают! (Читает вслух домовладельцу и толстой женщине.) "Уже одно то, как Иберин захватил власть, характеризует этого замечательного человека. Среди ночи, когда все правительственное здание было погружено в сон, он ворвался туда во главе кучки отчаянных храбрецов и с револьвером в руках потребовал свидания с вице-королем. После короткого разговора он просто-напросто низложил его. По слухам, вице-король бежал".
   Толстая женщина. Раз так, то я одного не понимаю: на нашей улице все дома украшены флагами. Почему же это один домовладелец не считает нужным вывешивать флаг? (Указывает на продовольственную лавку слева.)
   Солдат Иберина (удивленно). В самом деле - нет флага. (По очереди смотрит на всех.)
   Все качают головой.
   Не помочь ли ему, а?
   Толстая женщина. А на что ему флаг? Он ведь чих!
   Солдат Иберина. Ну это прямо верх наглости! Так вот, госпожа Томасо, мы сейчас научим эту сволочь, как нужно праздновать приход к власти Иберина. Вон идут мои коллеги. Это сбиши, грозный отряд "сбивателей шляп", - гвардия кровавого Сасаранте, коменданта лагеря Святого Креста. Не бойтесь! Они всем заглядывают под шляпы, но если под шляпой круглая голова, то милее их вы не найдете людей.
   Слышны крики: "Шляпы долой! Проверка черепов". Из глубины сцены появляются
   три сбивателя шляп, "сбиши". Они сбивают шляпу с прохожего.
   Первый сбиш. Сударь, у вас слетела шляпа.
   Второй сбиш. Ветрено сегодня, а?
   Прохожий. Простите!
   Все три сбиша. Пожалуйста!
   Толстая женщина. Господа! Господа! Если хотите видеть настоящего остроголового, то есть самого что ни есть остроголового, постучитесь-ка вон в ту продовольственную лавку!
   Солдат Иберина (рапортует). Торговец продовольствием. Чих. Выказывает свое презрение правительству Иберина путем демонстративного невывешивания флага.
   Из дома выходит остроголовый; он бледен, в руках у него стремянка и флаг.
   Все смотрят на него.
   Первый сбиш. Я не верю своим глазам. Флаг хочет вывесить.
   Второй сбиш. Знамя Иберина в грязных лапах чистокровного чиха. (Смотрит на всех по очереди.)
   Все качают головой.
   Солдат Иберина. Это верх наглости!
   Три сбиша подходят к остроголовому.
   Третий сбиш. Чих свинячий! Марш домой и немедленно надень шляпу! Ты думаешь, нам приятно смотреть на твою острую голову?
   Толстая женщина. Он небось думает, что Иберин старается для чихов! Он вывешивает флаг! Он этим хочет сказать, что рад перевороту, совершенному Иберином. Но ведь яснее ясного, что, если он считает, будто правительство печется о чихах, он тем самым оскорбляет его!
   Остроголовый поворачивается, чтобы идти за шляпой.
   Первый сбиш (указывая на него). Попытка к бегству.
   Все трое бьют остроголового.
   Он еще смеет оказывать сопротивление! Я ему дал по морде, а он поднимает руку. Я в этом усматриваю попытку сопротивления властям!
   Второй сбиш (методично избивая остроголового). Ему место в охранном лагере. Там мы охраняем подобный элемент от нашего справедливого негодования.
   Толстая женщина. Хайль Иберин!
   Два сбита уводят остроголового. Третий вывешивает на его лавке плакат
   "Чихское предприятие".
   Третий сбиш (толстой женщине, доставая из кармана плакат). Милостивая государыня и соплеменница, вы видите, что в переживаемое нами время не мешает иметь предмет, где черным по белому сказано о расовой принадлежности. Этот плакат стоит тридцать песо. Но истраченные деньги дадут триста процентов барыша, смею вас уверить.
   Толстая женщина. А нельзя ли за десять? Дела-то ведь плохи.
   Солдат Иберина (угрожающе). Есть люди, у которых чих сидит в душе!
   Толстая женщина. Давайте, давайте! (Торопливо расплачивается.) У вас есть сдачи с пятидесяти? (Вешает над дверью плакат "Чухское предприятие".)
   Третий сбиш. Так точно! Двадцать песо сдачи. В мелочах - честность. (Однако уходит, не дав сдачи.)
   Толстая женщина. Так и не дал сдачи!
   Солдат Иберина грозно смотрит на нее.
   Хорошо хоть, что выкинули того чиха! Еще две недели назад он говорил, что Иберин тоже кашу не помаслит.
   Госпожа Корнамонтис. Вот типично чихская точка зрения! Пробуждается нация, а он болтает о масле.
   Солдат Иберина. Все дело в том, что чих одержим низменным материализмом. Он ищет выгоды только Для себя и потому отрекается от своей отчизны, где ему вообще не место. Чих не ведает ни отца, ни матери. Может быть, это оттого, что у него нет чувства юмора. Вы это только что видели. С другой стороны, будучи подвержен патологическому сластолюбию, чих ни в чем не знает удержу. Обуздывает его только скупость, все тот же чихский материализм, - сами понимаете.