— Я никогда не грабил никакого дилижанса!
— Как это не грабил? Не целовал потаскушку Кэрри, не называл своего имени?
— Я? Никогда!
— О Боже! Кадиган, вот почему Лу надулась на тебя в тот день. Именно такие новости и заставили ее подстроить тебе свидание с Сильвией. А уж та постаралась оформить тебе отставку как следует. Но, убрав с дороги Лу, Сильвия перестаралась, рассказав шерифу о твоем свидании. Эндрюс и устроил тебе ловушку…
— Подожди, — закричал Кадиган, — Рикки, я такого не вынесу! Я задыхаюсь! Значит, это не Лу?!
— Еще бы, Кадиган, она все время по тебе сохнет.
Денни поднялся во весь рост и взвалил на плечи тяжелую ношу. Теперь, когда шел вперед, он уже не чувствовал ни слабости, ни головокружения, ни дрожи в коленках. Наконец за деревьями засверкали огоньки деревни.
Глава 28
Глава 29
Глава 30
— Как это не грабил? Не целовал потаскушку Кэрри, не называл своего имени?
— Я? Никогда!
— О Боже! Кадиган, вот почему Лу надулась на тебя в тот день. Именно такие новости и заставили ее подстроить тебе свидание с Сильвией. А уж та постаралась оформить тебе отставку как следует. Но, убрав с дороги Лу, Сильвия перестаралась, рассказав шерифу о твоем свидании. Эндрюс и устроил тебе ловушку…
— Подожди, — закричал Кадиган, — Рикки, я такого не вынесу! Я задыхаюсь! Значит, это не Лу?!
— Еще бы, Кадиган, она все время по тебе сохнет.
Денни поднялся во весь рост и взвалил на плечи тяжелую ношу. Теперь, когда шел вперед, он уже не чувствовал ни слабости, ни головокружения, ни дрожи в коленках. Наконец за деревьями засверкали огоньки деревни.
Глава 28
СЮРПРИЗ ДЛЯ ДЕННИ
Перед глазами Кадигана сверкали красно-черные молнии, стоило ему только потянуться к дверной ручке. Темнота опустилась, скрыв от него весь окружающий мир. Когда Денни очнулся, то обнаружил себя лежащим на белых простынях. Тело его сотрясалось в лихорадке, в голове царил ужасный хаос.
— Как себя чувствует Моррис? — спросил он у женщины, что склонилась над ним.
— Он выкарабкается, — ответила она. — А как твои дела?
— Пока дышу, — прошептал Денни и снова потерял сознание.
Но через некоторое время его глаза открылись. Он почувствовал холодную влагу компресса и острый привкус виски во рту.
— Ну что, парень, тебе получше? — опять спросил женский голос.
— Замечательно. Но… только хочется спать, — ответил Кадиган и снова провалился в пустоту, откуда эхом доносились странные слова «бедный дьявол».
«О ком они говорят? Конечно, не об ужасном бандите Кадигане!» Денни улыбнулся невидимой улыбкой, и теперь для него наступил просто сон, а не забытье.
Наконец он проснулся окончательно и увидел, что потолок над ним изборожден длинными трещинами, хорошо заметными на чистой белой поверхности. Он попытался пошевелить ногой — смотри-ка, кто бы мог подумать, что в слабости есть своя прелесть? Он поднял руку, и перед его глазами появилась худая бледная ладонь.
— Черт бы побрал мои глаза! — сказал Кадиган и попытался сесть. Прямо напротив него у окна с шитьем пристроилась пожилая женщина. Ее лицо показалось смутно знакомым. — Мне очень жаль, — прошептал он.
— Лучше бы тебе полежать, — ответила женщина и улыбнулась.
— Мне? — изумился он. — Почему это я должен лежать? — И прежде чем женщина что-либо ответила, быстро добавил: — Сколько я уже здесь валяюсь?
— Завтра ровно девять дней, — ответил кто-то.
Денни обернулся. У двери сидел вооруженный человек. Вот и ответ на невысказанный вопрос.
— Вижу, здесь обо мне хорошо заботятся, — усмехнулся он конвоиру.
— Можешь не переживать, мы все делаем как надо, — добродушно ответил тот и улыбнулся.
— Когда мне завяжут пеньковый галстук, то я буду молиться, чтобы на небесах попасть в городок, похожий на этот. Как он, кстати, называется? — Кадиган осекся, потому что женщина уронила свое шитье и выпрямилась, сложив руки на коленях; на ее лице появилось выражение страха и жалости. — Черт возьми! Мне очень жаль, что я это сказал. Я не собирался вас зарезать, леди! — Она покачала головой и улыбнулась, но тут же встала и поспешно вышла из комнаты. — Дьявол! — воскликнул Кадиган. — Я не хотел ее обидеть. Ведь это она все время обо мне заботилась!
— С тех пор как вы сюда приехали, — подтвердил конвоир. — Вот уже несколько дней. Она никому не позволяла помочь ей заботиться о вас, кроме…
— Кроме кого? — спросил Кадиган.
Конвоир ухмыльнулся и покачал головой:
— Разговоры не всегда безопасны. Считаю, что вам пока лучше ничего не знать.
Денни взглянул на парня с крайним раздражением, но ему все же пришлось подчиниться.
— Может, вы мне сообщите, как дела у Рикки Морриса?
— Он уже сидит в постели, быстро говорит и много ест. Очень крепкий парень. Как вам удалось протащить его по всем этим тропинкам через горы?.. — Конвоир замолчал, покачал головой и в замешательстве уставился на Кадигана. — Никто не мог этого понять.
— Да ладно! — бросил Денни. — Лучше послушай, как поют птицы. — Через открытое окно в комнату доносилось веселое щебетание. — Это напоминает мне… — начал он, но потом махнул рукой, передумав. — Не помню точно, что мне это напоминает, хотя я ужасно рад птичьим голосам. Кажется, я уже слышал их раньше — когда спал.
— Да, наверное, слышал, — буркнул конвоир, опять с каким-то намеком.
— Дьявол! К чему ты клонишь?
— Ни к чему, — язвительно ответил конвоир и аккуратно подвинул винтовку, лежавшую у него на коленях.
— Ты собираешься прославиться как хороший стрелок, используя эту железяку? — пренебрежительно поинтересовался Кадиган.
Но рассердить конвоира никак не удавалось. Тот лишь ухмылялся еще шире, чем раньше.
— Я достаточно хорошо стреляю, чтобы стеречь тебя, пока ты в постели, старина.
Денни повернулся на спину и недовольно фыркнул. Он почувствовал странную слабость после разговора, хотелось закрыть глаза, чтобы не видеть света. Сердце бешено колотилось, протестуя против чрезмерных нагрузок, а мысли проносились в голове, словно мустанги в прерии. Девять дней без сознания!
— Дай мне, пожалуйста, зеркало, — попросил Кадиган. — Я хочу посмотреть, идет ли мне борода.
— Сейчас, — конвоир прямо-таки источал дружелюбие, — для твоего удобства я готов на все. Только намекни.
Он пересек комнату и принес Кадигану маленькое зеркало.
— Эй! — воскликнул больной. — Ты ведешь себя так, словно ты сиделка, а не надзиратель.
— Ну, — улыбка конвоира доводила Денни до бешенства, — я, пожалуй, и то и другое.
Денни свирепо зарычал и заглянул в зеркальце. Конечно, отражение практически ничем не напоминало оригинал. Этот истощенный, с ввалившимися щеками незнакомец с мрачным взглядом определенно не состоял в родстве с Кадиганом — ни с прежним Кадиганом сонных дней, ни даже с новым — олицетворявшим мощь и ужас. Денни невольно отшатнулся.
— Не знаю, что со мной случилось, — пробормотал он.
— Скоро ты поймешь, какой ты счастливчик! — хихикнул конвоир.
Кадиган приподнялся на локтях и внимательно посмотрел на вооруженного охранника.
— Черт бы тебя побрал, на что ты все намекаешь? Неужели хочешь, чтобы я помер от любопытства? Так, что ли?
— Минуточку, старина, — мягко сказал конвоир, поднимая руку, — послушай лучше. — Где-то далеко хлопнула дверь. Торопливые легкие шаги приближались к комнате. — Я посоветовал старой леди предупредить ее, когда ты проснешься, — сообщил конвоир.
— Посоветовал ей предупредить кого? — задохнулся Кадиган.
Конвоир пожал плечами:
— Не спеши, и ты сам все увидишь, если…
Тут он замолчал, так как шаги быстро приближались к комнате. Дверь распахнулась, и появилась Лу. Девушка стояла с широко открытыми испуганными глазами, но со счастливой улыбкой на губах. Лу, более прекрасная, чем сон, заполнявший его беспамятство, печальная Лу, бледная и серьезная, но чудесно освещенная улыбкой.
Девушка бросилась к Кадигану и опустилась на колени возле кровати.
— Денни, Денни, Денни! Я думала, что ты никогда не очнешься! Я думала… не важно, что я думала. Ты вернулся. И мы никогда не позволим тебе снова уйти. Ты не должен сидеть… Ложись… Денни. Лежи спокойно. Что скажет доктор, если узнает, что ты сидел? Делай, как я тебе говорю.
— Я не знаю, что он скажет, — ответил Кадиган. — И мне все равно. Все, что я хочу сделать, это…
— Тс-с! Тебе нельзя много разговаривать.
Ладонь Лу мягко легла на лоб Кадигана, заставляя подчиниться. Прикосновение девушки лишило храброго ковбоя последних сил. И он упал на подушки.
— Я хочу сказать, Лу…
— Ты не должен говорить.
— Почему?
— Доктор…
— Черт побери доктора!
— Ох, Денни, мне придется уйти, если мое присутствие заставляет тебя так волноваться.
— Я заставлю конвоира запереть дверь. И будь я проклят, если он этого не сделает. Как ты думаешь, Лу?
Девушка покраснела:
— Не знаю. Полагаю, ему что-то понадобилось в коридоре и…
— Лу, — перебил Кадиган, — это правда?
— Что — правда? — спросила девушка, еще больше покраснев.
— Ты знаешь — что!
— Нет. Ничего не знаю. И… по-моему, меня кто-то зовет, Денни.
Рука Кадигана схватила Лу за платье; даже жалких остатков его сил хватило, чтобы удержать ее. Лу снова опустилась на колени:
— Тс-с, Денни! Не серди меня.
Кто-то назвал счастье золотом. Сейчас Кадиган понял, что это — правда. Мили золотого света — вот какое счастье переполняло его душу.
— Я перестану сердить тебя, — серьезно произнес Кадиган, — только в тот день, когда ты мне скажешь…
— Что? — спросила Лу и тут же торопливо перебила сама себя: — Нет-нет! Не отвечай.
Кадиган посмотрел на потолок и улыбнулся. Все большие события должны обходиться без слов. Именно таким стал праздник Кадигана.
— Как себя чувствует Моррис? — спросил он у женщины, что склонилась над ним.
— Он выкарабкается, — ответила она. — А как твои дела?
— Пока дышу, — прошептал Денни и снова потерял сознание.
Но через некоторое время его глаза открылись. Он почувствовал холодную влагу компресса и острый привкус виски во рту.
— Ну что, парень, тебе получше? — опять спросил женский голос.
— Замечательно. Но… только хочется спать, — ответил Кадиган и снова провалился в пустоту, откуда эхом доносились странные слова «бедный дьявол».
«О ком они говорят? Конечно, не об ужасном бандите Кадигане!» Денни улыбнулся невидимой улыбкой, и теперь для него наступил просто сон, а не забытье.
Наконец он проснулся окончательно и увидел, что потолок над ним изборожден длинными трещинами, хорошо заметными на чистой белой поверхности. Он попытался пошевелить ногой — смотри-ка, кто бы мог подумать, что в слабости есть своя прелесть? Он поднял руку, и перед его глазами появилась худая бледная ладонь.
— Черт бы побрал мои глаза! — сказал Кадиган и попытался сесть. Прямо напротив него у окна с шитьем пристроилась пожилая женщина. Ее лицо показалось смутно знакомым. — Мне очень жаль, — прошептал он.
— Лучше бы тебе полежать, — ответила женщина и улыбнулась.
— Мне? — изумился он. — Почему это я должен лежать? — И прежде чем женщина что-либо ответила, быстро добавил: — Сколько я уже здесь валяюсь?
— Завтра ровно девять дней, — ответил кто-то.
Денни обернулся. У двери сидел вооруженный человек. Вот и ответ на невысказанный вопрос.
— Вижу, здесь обо мне хорошо заботятся, — усмехнулся он конвоиру.
— Можешь не переживать, мы все делаем как надо, — добродушно ответил тот и улыбнулся.
— Когда мне завяжут пеньковый галстук, то я буду молиться, чтобы на небесах попасть в городок, похожий на этот. Как он, кстати, называется? — Кадиган осекся, потому что женщина уронила свое шитье и выпрямилась, сложив руки на коленях; на ее лице появилось выражение страха и жалости. — Черт возьми! Мне очень жаль, что я это сказал. Я не собирался вас зарезать, леди! — Она покачала головой и улыбнулась, но тут же встала и поспешно вышла из комнаты. — Дьявол! — воскликнул Кадиган. — Я не хотел ее обидеть. Ведь это она все время обо мне заботилась!
— С тех пор как вы сюда приехали, — подтвердил конвоир. — Вот уже несколько дней. Она никому не позволяла помочь ей заботиться о вас, кроме…
— Кроме кого? — спросил Кадиган.
Конвоир ухмыльнулся и покачал головой:
— Разговоры не всегда безопасны. Считаю, что вам пока лучше ничего не знать.
Денни взглянул на парня с крайним раздражением, но ему все же пришлось подчиниться.
— Может, вы мне сообщите, как дела у Рикки Морриса?
— Он уже сидит в постели, быстро говорит и много ест. Очень крепкий парень. Как вам удалось протащить его по всем этим тропинкам через горы?.. — Конвоир замолчал, покачал головой и в замешательстве уставился на Кадигана. — Никто не мог этого понять.
— Да ладно! — бросил Денни. — Лучше послушай, как поют птицы. — Через открытое окно в комнату доносилось веселое щебетание. — Это напоминает мне… — начал он, но потом махнул рукой, передумав. — Не помню точно, что мне это напоминает, хотя я ужасно рад птичьим голосам. Кажется, я уже слышал их раньше — когда спал.
— Да, наверное, слышал, — буркнул конвоир, опять с каким-то намеком.
— Дьявол! К чему ты клонишь?
— Ни к чему, — язвительно ответил конвоир и аккуратно подвинул винтовку, лежавшую у него на коленях.
— Ты собираешься прославиться как хороший стрелок, используя эту железяку? — пренебрежительно поинтересовался Кадиган.
Но рассердить конвоира никак не удавалось. Тот лишь ухмылялся еще шире, чем раньше.
— Я достаточно хорошо стреляю, чтобы стеречь тебя, пока ты в постели, старина.
Денни повернулся на спину и недовольно фыркнул. Он почувствовал странную слабость после разговора, хотелось закрыть глаза, чтобы не видеть света. Сердце бешено колотилось, протестуя против чрезмерных нагрузок, а мысли проносились в голове, словно мустанги в прерии. Девять дней без сознания!
— Дай мне, пожалуйста, зеркало, — попросил Кадиган. — Я хочу посмотреть, идет ли мне борода.
— Сейчас, — конвоир прямо-таки источал дружелюбие, — для твоего удобства я готов на все. Только намекни.
Он пересек комнату и принес Кадигану маленькое зеркало.
— Эй! — воскликнул больной. — Ты ведешь себя так, словно ты сиделка, а не надзиратель.
— Ну, — улыбка конвоира доводила Денни до бешенства, — я, пожалуй, и то и другое.
Денни свирепо зарычал и заглянул в зеркальце. Конечно, отражение практически ничем не напоминало оригинал. Этот истощенный, с ввалившимися щеками незнакомец с мрачным взглядом определенно не состоял в родстве с Кадиганом — ни с прежним Кадиганом сонных дней, ни даже с новым — олицетворявшим мощь и ужас. Денни невольно отшатнулся.
— Не знаю, что со мной случилось, — пробормотал он.
— Скоро ты поймешь, какой ты счастливчик! — хихикнул конвоир.
Кадиган приподнялся на локтях и внимательно посмотрел на вооруженного охранника.
— Черт бы тебя побрал, на что ты все намекаешь? Неужели хочешь, чтобы я помер от любопытства? Так, что ли?
— Минуточку, старина, — мягко сказал конвоир, поднимая руку, — послушай лучше. — Где-то далеко хлопнула дверь. Торопливые легкие шаги приближались к комнате. — Я посоветовал старой леди предупредить ее, когда ты проснешься, — сообщил конвоир.
— Посоветовал ей предупредить кого? — задохнулся Кадиган.
Конвоир пожал плечами:
— Не спеши, и ты сам все увидишь, если…
Тут он замолчал, так как шаги быстро приближались к комнате. Дверь распахнулась, и появилась Лу. Девушка стояла с широко открытыми испуганными глазами, но со счастливой улыбкой на губах. Лу, более прекрасная, чем сон, заполнявший его беспамятство, печальная Лу, бледная и серьезная, но чудесно освещенная улыбкой.
Девушка бросилась к Кадигану и опустилась на колени возле кровати.
— Денни, Денни, Денни! Я думала, что ты никогда не очнешься! Я думала… не важно, что я думала. Ты вернулся. И мы никогда не позволим тебе снова уйти. Ты не должен сидеть… Ложись… Денни. Лежи спокойно. Что скажет доктор, если узнает, что ты сидел? Делай, как я тебе говорю.
— Я не знаю, что он скажет, — ответил Кадиган. — И мне все равно. Все, что я хочу сделать, это…
— Тс-с! Тебе нельзя много разговаривать.
Ладонь Лу мягко легла на лоб Кадигана, заставляя подчиниться. Прикосновение девушки лишило храброго ковбоя последних сил. И он упал на подушки.
— Я хочу сказать, Лу…
— Ты не должен говорить.
— Почему?
— Доктор…
— Черт побери доктора!
— Ох, Денни, мне придется уйти, если мое присутствие заставляет тебя так волноваться.
— Я заставлю конвоира запереть дверь. И будь я проклят, если он этого не сделает. Как ты думаешь, Лу?
Девушка покраснела:
— Не знаю. Полагаю, ему что-то понадобилось в коридоре и…
— Лу, — перебил Кадиган, — это правда?
— Что — правда? — спросила девушка, еще больше покраснев.
— Ты знаешь — что!
— Нет. Ничего не знаю. И… по-моему, меня кто-то зовет, Денни.
Рука Кадигана схватила Лу за платье; даже жалких остатков его сил хватило, чтобы удержать ее. Лу снова опустилась на колени:
— Тс-с, Денни! Не серди меня.
Кто-то назвал счастье золотом. Сейчас Кадиган понял, что это — правда. Мили золотого света — вот какое счастье переполняло его душу.
— Я перестану сердить тебя, — серьезно произнес Кадиган, — только в тот день, когда ты мне скажешь…
— Что? — спросила Лу и тут же торопливо перебила сама себя: — Нет-нет! Не отвечай.
Кадиган посмотрел на потолок и улыбнулся. Все большие события должны обходиться без слов. Именно таким стал праздник Кадигана.
Глава 29
СДЕЛКА ЗАКЛЮЧЕНА
Шериф любил повторять, что он человек мягкий, и едва ли кто-то в мире мог оспорить такое мнение о честном Джеферсоне Эндрюсе, за исключением видевших его в деле. Но этим утром, заметив мисс Моррис, шериф изменился в лице и попытался удрать, тихо и непрерывно ругаясь. Он направился к задней двери отеля, спустился с крыльца и нос к носу столкнулся с Луизой как раз в тот момент, когда поздравлял себя с успешным побегом.
Шериф снял шляпу, быстро пятясь и бормоча:
— Прошу прощения, я тороплюсь. Надеюсь, у вас нет ко мне никакого срочного дела, мисс.
— Вы идете именно туда, — сообщила Луиза, с трудом догоняя шерифа, — куда мое дело ведет меня.
У шерифа вырвалось приглушенное восклицание. Он остановился и уставился на девушку как загнанный кролик.
— И что вы теперь хотите от меня? — спросил он, пытаясь сохранить остатки терпения.
— Только поговорить с вами, сэр, — спокойно ответила Луиза.
— Сколько можно было бы совершить полезного, если бы люди не тратили время на пустые разговоры, — устало проговорил Эндрюс, скатал снежок и бросил его в небо, надеясь разбудить Господа Бога и заставить седобородого старца помочь своему верному прихожанину.
— Вероятно, вы правы, — согласилась его преследовательница. — Но я никогда не задумывалась над столь сложными вопросами.
— Гм-м, — проворчал шериф. — Ну и что же случилось сегодня утром?
— Чудесная вещь! — бойко сообщила Лу.
— А именно? — насторожился Эндрюс.
— Барни ел у меня из рук!
— Этот чертов волк, терзающий скот! — взревел шериф. — По справедливости, такую вредную тварь давно следовало пристрелить. Пес убил больше, чем два беглых каторжанина. Если Билл Симонд встретится с ним когда-нибудь… Полагаю, он голыми руками задавит проклятого пса!
— О нет! — воскликнула девушка. — Пока Кадиган жив, этого не случится. Я взяла Барни в комнату Денни сегодня утром. Вы бы заплакали, если б увидели их трогательную встречу. Наверняка бы заплакали, как заплакала я!
Шериф фыркнул, но на глаза Лу навернулись слезы при одном только воспоминании.
— Может быть, — пожал плечами Эндрюс. — Думаю, многие люди почувствовали бы то же самое, глядя, как встретились бандит и волк, а добропорядочная девушка из респектабельной семьи стоит над ними и рыдает. — Шериф вспыхнул и посмотрел на Лу так, словно собирался стереть ее с лица земли. Девушка вскинула голову и очаровательно рассмеялась. Эндрюс вздохнул. — С некоторыми молодыми людьми просто невозможно справиться, — задумчиво проговорил он. — Они слишком неугомонны.
— И еще кое-что произошло, — хитро улыбнулась Лу.
— У меня больше нет времени на разговоры, — торопливо сообщил шериф, — я получил важное предложение из центра…
— Мы решили, что поженимся, — перебила девушка.
— Черт побери! — заорал Эндрюс. — Вы спятили?
— Наверное, — вздохнула Лу.
— Вероятно, — зло и сухо предположил шериф, — ты собираешься ждать, пока он отсидит свой срок в тюрьме?
— Его действительно отправят в тюрьму? — спросила Лу.
Шериф воздел дрожащие руки к голубому небу.
— Господи, прости меня! — воскликнул он. — Человек, ограбивший дилижанс…
— Он никогда этого не делал. Он его не грабил, шериф.
— Поезда…
— Ни одного!
— Почему ты так думаешь?
— Он мне сам сказал, — мягко ответила Лу.
Добрый шериф был ошеломлен.
— Если он попросит тебя прыгнуть в реку, ты не заставишь себя долго ждать, — мрачно съязвил он.
— Думаю, да, — пылко парировала Лу. — Если бы это сделало его хоть немного счастливее, Боже его благослови!
— А еще он — грабитель банков, — добавил шериф.
— После того как его загнали в прерию, после того как его преследовали, что ему оставалось делать?
— Так, — не выдержал добрейший Эндрюс, — я больше не могу с тобой разговаривать, Лу. Иначе моя бедная голова просто лопнет.
— Мне очень жаль, — кротко потупила глаза его собеседница.
— Вот ты… ты могла бы… — Эндрюс сглотнул. — А ты тратишь себя… — Шериф снова сглотнул.
— Я не совсем поняла, что вы имеете в виду.
— Прекрасно ты все поняла! — взорвался он. — Грабитель банков… чертов снайпер… убийца…
— Разве он убил хоть одного человека? — рассердилась Лу.
— Ну, — примирительно проворчал шериф, — ты так много болтаешь и требуешь для него, что иногда оказываешься права. Но он достаточно много стрелял в других, чтобы прикончить парочку. Только удача уберегла его от греха.
— Его уберегла только меткость! — воскликнула девушка. — Он никогда не стрелял, чтобы убить, и вы это прекрасно знаете, Джеф Эндрюс!
Когда женщина называет мужчину полным именем, тому следует подумать об осторожности. Старина Джеф внимательно посмотрел на пылающее лицо Луизы и вздохнул.
— Ах, Лу, — смягчаясь, проговорил он, — что я могу сделать для тебя и твоего парня? Моя работа — сажать людей в тюрьму, а не выпускать их. Чего ты от меня хочешь?
— Дорогой дядя Джеф, — начала девушка. Шериф моргнул. — Ты, конечно, можешь уговорить губернатора простить Кадигана.
— Я могу уговорить… Лу, ты что, считаешь меня заклинателем змей? Губернатор никогда не простит человека, имеющего столько врагов. Ведь его просто не выберут вновь!
— А кто его переизберет, — горячо возразила та, — если он позволит отправить в тюрьму бедного парня, засуженного по ложному обвинению?.. Денни обвинили в том, чего он никогда не совершал… превратили в человека вне закона… А потом, когда шериф не мог поймать его со своими людьми, со всеми их револьверами и ловкостью… Он приходит и сдается, пытаясь спасти жизнь человеку… человеку, пытавшемуся его убить!
Эндрюс вздохнул.
— Ты еще долго собираешься витийствовать? — осведомился он. — Долго мне еще придется тебя слушать?
— Пока вы не пообещаете, что постараетесь добиться прощения для Денни.
— Это невозможно!
— Тогда отпустите его!
— Лу, ты хоть понимаешь, о чем меня просишь?
— Бог благословит вас за это, дядя Джеф!
У шерифа истощились остатки терпения. Он отвернулся и торопливо пошел прочь, надвинув шляпу на нос и непрерывно ругаясь.
Девушка облегченно вздохнула, поправила прическу и вытерла слезы.
— Слава Богу, — воскликнула она, — дело сделано, и сделано правильно. Дорогой старый глупый Джеф Эндрюс. Сущее дитя!
Шериф тем временем, размышляя о револьверах, порохе и смерти, шел по улице, пока не добрался до дома, где Кадиган жил наполовину гостем, наполовину заключенным. И всю дорогу на бедную голову Эндрюса сыпались вопросы:
— Как парень, шериф?
— Как дела у заключенного?
— Я слышал, что Кадиган очнулся?
— Вы хорошо заботитесь о молодом Денни, шериф. Нам нужны такие люди.
Две недели назад каждый из них рискнул бы жизнью ради славы человека, убившего великого бандита, или ради награды, назначенной за его голову. Но теперь все изменилось. Какой идиот сказал, что счастье можно заработать дурными поступками? После того как Кадигана обвиняли во всех смертных грехах, парня мгновенно избавили от позора, очистили от прошлых ошибок, превратили в героя за один-единственный поступок благородного самопожертвования.
Не проходило и дня, чтобы цветы, фрукты или сладости не посылались доброй вдове Карни для двух раненых. Этого хватило бы, чтобы прокормить десять человек. Что касается самой вдовы, то после долгих споров приняли решение вручить именно ей награду за поимку Кадигана. По крайней мере, она оказалась единственным человеком поблизости, когда знаменитый бандит, шатаясь, вошел в дом и рухнул на пол. Кто более достоин награды? Кроме того, ее все равно следовало бы кому-нибудь уплатить.
Когда вдове сообщили об этом, в ответ последовала буря возмущения:
— Награда за что?
— За поимку Кадигана.
— А почему за это надо награждать?
— Ну, с учетом всех преступлений…
— Как вы смеете! — воскликнула миссис Карни. — Вон отсюда! И не приставайте ко мне больше с такими глупостями. Награда за преступления бедного Денни! Какая же награда следует ему за все его добрые дела?
Тем не менее ей вручили вознаграждение. Поскольку, как сказали, больше заплатить его некому. В связи с этим вдова получила чек на пятнадцать тысяч и несколько сотен долларов. Миссис Карни отправила деньги губернатору штата, приложив к чеку некоторые собственные размышления и эмоции, обуревавшие ее, когда она думала о человеке, осмелившемся предложить деньги за жизнь такого «милого и хорошего юноши, как Денни Кадиган, который никому не причиняет беспокойства даже во время своей болезни».
Получив письмо, губернатор призадумался. Затем в душе его проснулось что-то доброе, и письмо передали для публикации в газету. Для журналистов такое обращение оказалось превосходной пищей. Они помчались за пятьсот миль, чтобы сделать портрет маленькой старушки и ее миниатюрного домика. Таким образом вдова Карни прославилась за одну ночь — ведь даже пятнадцати тысяч долларов не хватило, чтобы она согласилась совершить несправедливость.
Когда пришли соседи, расточая старушке похвалы за столь великолепное письмо, вдова рассмеялась им в лицо:
— Я сказала, что любой из вас поступил бы так же. Не беспокойте меня разговорами по такому глупому поводу.
Все эти сцены промелькнули в голове шерифа. Ему хотелось бы видеть Кадигана на свободе и в безопасности, как и всем остальным. Но как можно осуществить такое по закону?
Шериф направился в дом вдовы и вошел в спальню Денни:
— Я говорил с девушкой, которую ты ко мне послал.
— Я? Я никого не посылал. Если Лу снова изводила вас…
— Помолчи, — перебил шериф, — дай мне хоть слово вставить. Вы, молодые, никогда не позволяете взрослым высказать то, что они думают. Я хочу знать только одно — как это можно сделать по закону. Полагаешь, мне следовало бы тебя просто отпустить?
— Шериф, я не смею вас ни о чем просить.
— Помолчи, Кадиган. Слушай меня. Может, тебе стоит пошляться по окрестностям и найти джентльменов, ограбивших поезд? Кое-кто об этом, определенно, знает. Возможно, тебе расскажут больше, чем мне. Понял?
— Вы серьезно?
— Абсолютно серьезно! Скоро тебя должны отправить в тюрьму. Если мы ничего не сделаем, тебе придется там оказаться.
— Я могу не оправдать вашего доверия, — задумчиво проговорил Кадиган.
— Все, чего я хочу, сынок, так это отпустить тебя под честное слово. Ты обещаешь вернуться по первому моему требованию?
Шериф снял шляпу, быстро пятясь и бормоча:
— Прошу прощения, я тороплюсь. Надеюсь, у вас нет ко мне никакого срочного дела, мисс.
— Вы идете именно туда, — сообщила Луиза, с трудом догоняя шерифа, — куда мое дело ведет меня.
У шерифа вырвалось приглушенное восклицание. Он остановился и уставился на девушку как загнанный кролик.
— И что вы теперь хотите от меня? — спросил он, пытаясь сохранить остатки терпения.
— Только поговорить с вами, сэр, — спокойно ответила Луиза.
— Сколько можно было бы совершить полезного, если бы люди не тратили время на пустые разговоры, — устало проговорил Эндрюс, скатал снежок и бросил его в небо, надеясь разбудить Господа Бога и заставить седобородого старца помочь своему верному прихожанину.
— Вероятно, вы правы, — согласилась его преследовательница. — Но я никогда не задумывалась над столь сложными вопросами.
— Гм-м, — проворчал шериф. — Ну и что же случилось сегодня утром?
— Чудесная вещь! — бойко сообщила Лу.
— А именно? — насторожился Эндрюс.
— Барни ел у меня из рук!
— Этот чертов волк, терзающий скот! — взревел шериф. — По справедливости, такую вредную тварь давно следовало пристрелить. Пес убил больше, чем два беглых каторжанина. Если Билл Симонд встретится с ним когда-нибудь… Полагаю, он голыми руками задавит проклятого пса!
— О нет! — воскликнула девушка. — Пока Кадиган жив, этого не случится. Я взяла Барни в комнату Денни сегодня утром. Вы бы заплакали, если б увидели их трогательную встречу. Наверняка бы заплакали, как заплакала я!
Шериф фыркнул, но на глаза Лу навернулись слезы при одном только воспоминании.
— Может быть, — пожал плечами Эндрюс. — Думаю, многие люди почувствовали бы то же самое, глядя, как встретились бандит и волк, а добропорядочная девушка из респектабельной семьи стоит над ними и рыдает. — Шериф вспыхнул и посмотрел на Лу так, словно собирался стереть ее с лица земли. Девушка вскинула голову и очаровательно рассмеялась. Эндрюс вздохнул. — С некоторыми молодыми людьми просто невозможно справиться, — задумчиво проговорил он. — Они слишком неугомонны.
— И еще кое-что произошло, — хитро улыбнулась Лу.
— У меня больше нет времени на разговоры, — торопливо сообщил шериф, — я получил важное предложение из центра…
— Мы решили, что поженимся, — перебила девушка.
— Черт побери! — заорал Эндрюс. — Вы спятили?
— Наверное, — вздохнула Лу.
— Вероятно, — зло и сухо предположил шериф, — ты собираешься ждать, пока он отсидит свой срок в тюрьме?
— Его действительно отправят в тюрьму? — спросила Лу.
Шериф воздел дрожащие руки к голубому небу.
— Господи, прости меня! — воскликнул он. — Человек, ограбивший дилижанс…
— Он никогда этого не делал. Он его не грабил, шериф.
— Поезда…
— Ни одного!
— Почему ты так думаешь?
— Он мне сам сказал, — мягко ответила Лу.
Добрый шериф был ошеломлен.
— Если он попросит тебя прыгнуть в реку, ты не заставишь себя долго ждать, — мрачно съязвил он.
— Думаю, да, — пылко парировала Лу. — Если бы это сделало его хоть немного счастливее, Боже его благослови!
— А еще он — грабитель банков, — добавил шериф.
— После того как его загнали в прерию, после того как его преследовали, что ему оставалось делать?
— Так, — не выдержал добрейший Эндрюс, — я больше не могу с тобой разговаривать, Лу. Иначе моя бедная голова просто лопнет.
— Мне очень жаль, — кротко потупила глаза его собеседница.
— Вот ты… ты могла бы… — Эндрюс сглотнул. — А ты тратишь себя… — Шериф снова сглотнул.
— Я не совсем поняла, что вы имеете в виду.
— Прекрасно ты все поняла! — взорвался он. — Грабитель банков… чертов снайпер… убийца…
— Разве он убил хоть одного человека? — рассердилась Лу.
— Ну, — примирительно проворчал шериф, — ты так много болтаешь и требуешь для него, что иногда оказываешься права. Но он достаточно много стрелял в других, чтобы прикончить парочку. Только удача уберегла его от греха.
— Его уберегла только меткость! — воскликнула девушка. — Он никогда не стрелял, чтобы убить, и вы это прекрасно знаете, Джеф Эндрюс!
Когда женщина называет мужчину полным именем, тому следует подумать об осторожности. Старина Джеф внимательно посмотрел на пылающее лицо Луизы и вздохнул.
— Ах, Лу, — смягчаясь, проговорил он, — что я могу сделать для тебя и твоего парня? Моя работа — сажать людей в тюрьму, а не выпускать их. Чего ты от меня хочешь?
— Дорогой дядя Джеф, — начала девушка. Шериф моргнул. — Ты, конечно, можешь уговорить губернатора простить Кадигана.
— Я могу уговорить… Лу, ты что, считаешь меня заклинателем змей? Губернатор никогда не простит человека, имеющего столько врагов. Ведь его просто не выберут вновь!
— А кто его переизберет, — горячо возразила та, — если он позволит отправить в тюрьму бедного парня, засуженного по ложному обвинению?.. Денни обвинили в том, чего он никогда не совершал… превратили в человека вне закона… А потом, когда шериф не мог поймать его со своими людьми, со всеми их револьверами и ловкостью… Он приходит и сдается, пытаясь спасти жизнь человеку… человеку, пытавшемуся его убить!
Эндрюс вздохнул.
— Ты еще долго собираешься витийствовать? — осведомился он. — Долго мне еще придется тебя слушать?
— Пока вы не пообещаете, что постараетесь добиться прощения для Денни.
— Это невозможно!
— Тогда отпустите его!
— Лу, ты хоть понимаешь, о чем меня просишь?
— Бог благословит вас за это, дядя Джеф!
У шерифа истощились остатки терпения. Он отвернулся и торопливо пошел прочь, надвинув шляпу на нос и непрерывно ругаясь.
Девушка облегченно вздохнула, поправила прическу и вытерла слезы.
— Слава Богу, — воскликнула она, — дело сделано, и сделано правильно. Дорогой старый глупый Джеф Эндрюс. Сущее дитя!
Шериф тем временем, размышляя о револьверах, порохе и смерти, шел по улице, пока не добрался до дома, где Кадиган жил наполовину гостем, наполовину заключенным. И всю дорогу на бедную голову Эндрюса сыпались вопросы:
— Как парень, шериф?
— Как дела у заключенного?
— Я слышал, что Кадиган очнулся?
— Вы хорошо заботитесь о молодом Денни, шериф. Нам нужны такие люди.
Две недели назад каждый из них рискнул бы жизнью ради славы человека, убившего великого бандита, или ради награды, назначенной за его голову. Но теперь все изменилось. Какой идиот сказал, что счастье можно заработать дурными поступками? После того как Кадигана обвиняли во всех смертных грехах, парня мгновенно избавили от позора, очистили от прошлых ошибок, превратили в героя за один-единственный поступок благородного самопожертвования.
Не проходило и дня, чтобы цветы, фрукты или сладости не посылались доброй вдове Карни для двух раненых. Этого хватило бы, чтобы прокормить десять человек. Что касается самой вдовы, то после долгих споров приняли решение вручить именно ей награду за поимку Кадигана. По крайней мере, она оказалась единственным человеком поблизости, когда знаменитый бандит, шатаясь, вошел в дом и рухнул на пол. Кто более достоин награды? Кроме того, ее все равно следовало бы кому-нибудь уплатить.
Когда вдове сообщили об этом, в ответ последовала буря возмущения:
— Награда за что?
— За поимку Кадигана.
— А почему за это надо награждать?
— Ну, с учетом всех преступлений…
— Как вы смеете! — воскликнула миссис Карни. — Вон отсюда! И не приставайте ко мне больше с такими глупостями. Награда за преступления бедного Денни! Какая же награда следует ему за все его добрые дела?
Тем не менее ей вручили вознаграждение. Поскольку, как сказали, больше заплатить его некому. В связи с этим вдова получила чек на пятнадцать тысяч и несколько сотен долларов. Миссис Карни отправила деньги губернатору штата, приложив к чеку некоторые собственные размышления и эмоции, обуревавшие ее, когда она думала о человеке, осмелившемся предложить деньги за жизнь такого «милого и хорошего юноши, как Денни Кадиган, который никому не причиняет беспокойства даже во время своей болезни».
Получив письмо, губернатор призадумался. Затем в душе его проснулось что-то доброе, и письмо передали для публикации в газету. Для журналистов такое обращение оказалось превосходной пищей. Они помчались за пятьсот миль, чтобы сделать портрет маленькой старушки и ее миниатюрного домика. Таким образом вдова Карни прославилась за одну ночь — ведь даже пятнадцати тысяч долларов не хватило, чтобы она согласилась совершить несправедливость.
Когда пришли соседи, расточая старушке похвалы за столь великолепное письмо, вдова рассмеялась им в лицо:
— Я сказала, что любой из вас поступил бы так же. Не беспокойте меня разговорами по такому глупому поводу.
Все эти сцены промелькнули в голове шерифа. Ему хотелось бы видеть Кадигана на свободе и в безопасности, как и всем остальным. Но как можно осуществить такое по закону?
Шериф направился в дом вдовы и вошел в спальню Денни:
— Я говорил с девушкой, которую ты ко мне послал.
— Я? Я никого не посылал. Если Лу снова изводила вас…
— Помолчи, — перебил шериф, — дай мне хоть слово вставить. Вы, молодые, никогда не позволяете взрослым высказать то, что они думают. Я хочу знать только одно — как это можно сделать по закону. Полагаешь, мне следовало бы тебя просто отпустить?
— Шериф, я не смею вас ни о чем просить.
— Помолчи, Кадиган. Слушай меня. Может, тебе стоит пошляться по окрестностям и найти джентльменов, ограбивших поезд? Кое-кто об этом, определенно, знает. Возможно, тебе расскажут больше, чем мне. Понял?
— Вы серьезно?
— Абсолютно серьезно! Скоро тебя должны отправить в тюрьму. Если мы ничего не сделаем, тебе придется там оказаться.
— Я могу не оправдать вашего доверия, — задумчиво проговорил Кадиган.
— Все, чего я хочу, сынок, так это отпустить тебя под честное слово. Ты обещаешь вернуться по первому моему требованию?
Глава 30
КАДИГАН РАЗЫСКИВАЕТ КЭЛА ХОЧКИССА
Три ночи спустя, когда с юга пришел теплый дождь, конвоира куда-то отправили под благовидным предлогом и Кадиган беспрепятственно вышел из дома, сел на лошадь, поцеловал плакавшую одновременно от радости и горя Лу Моррис и ускакал в ночь.
На следующий день Денни прочел газету, где подробно рассказывалось о том, как ему удалось бежать, несмотря на величайшие меры предосторожности шерифа Эндрюса. Джеф торжественно заявил, что посвятит все свое свободное время поимке сбежавшего негодяя. Газета также утверждала, что, когда помощников шерифа попытались поднять по тревоге, те не проявили никакого энтузиазма. Добровольцев оказалось немного, да и те не слишком усердствовали, ловя Кадигана. Только «охотники за головами» все еще рыскали по горам в поисках преступника и собственной удачи. Далее газета прокомментировала усердие шерифа по охране сбежавшего преступника. Послужной список Эндрюса слишком длинен, утверждал журналист, не годится его очернять случайными замечаниями. Вопросы же относительно мотивов такого поведения заслуженного стража порядка, по меньшей мере, неуместны.
Все это устраивало Кадигана, но основные сложности маячили впереди. Он по-прежнему оставался вне закона. Любой мог безнаказанно пристрелить его. И кроме того, Денни обещал Эндрюсу помочь поймать настоящих грабителей.
Тогда его мысли вполне естественно устремились к Кэлу Хочкиссу, главарю преступников, универсальному уму, спланировавшему и совершившему больше преступлений, чем кто-либо, — он взрывал сейфы и грабил кассы во многих городах Запада. Но как найти Хочкисса?
Кадиган решил немедленно связаться с той беспроволочной системой оповещения преступного мира, которая охватывала континент, связывая бродяг и бандитов, слонявшихся из штата в штат, презирая опасность и предпочитая свой весьма рискованный образ жизни любой работе, которой они боялись пуще смерти.
В первом попавшемся ему на пути городке Кадиган направился к месту ночевки бродяг, обнаружив его в зарослях высоких деревьев под железнодорожным мостом. Сверху приют укрывали огромные железные пролеты моста. В горах еще вовсю властвовала зима, в долине же погода стояла мягкая, а лес обеспечивал пилигримов достаточным запасом топлива для костров. Спустившись под мост, Кадиган обнаружил с полдюжины оборванцев, дрожавших вокруг огня. Мрачные лица, заросшие щетиной, сразу же осветились приветливыми улыбками, стоило только Денни представиться. Бродяги радушно приняли его в свой круг, почти испуганно рассматривая.
Наконец отважились и на расспросы:
— Парень, какого черта ты приехал в город? Лучше уж сразу сунуть голову в петлю.
Кадиган не мог рассказать всю правду. Ему бы просто не поверили.
— Я затеял рискованное предприятие, — таинственно сообщил он.
— Удалось?
— Только наполовину.
Бродяги удовлетворенно закивали.
— Ты подкупил шерифа, верно?
— Не хочу ни о чем говорить, — ответил Кадиган, но хитро подмигнул.
Бродяги обрадовались. Теперь они были готовы внимать любым благоглупостям.
Денни выждал еще полчаса, прежде чем честно ответил на очередной вопрос:
— Я иду по следу Кэла Хочкисса. Ребята, случайно, не знаете, где он?
Окружающие с сомнением переглянулись. Стоило ли распускать язык по поводу столь неприятного субъекта, как Хочкисс?
— Ты его ищешь?
— Хочу присоединиться к Кэлу.
Парни некоторое время обдумывали его слова, но, очевидно, все же поверили в искренность Кадигана. Во всяком случае, именно так они ему сказали. Бродяге нетрудно собрать новости в одном месте и перенести в другое. В их головах существовала самая настоящая мусорная свалка новостей, но передвижение главарей преступного мира фиксировалось определенно и точно. Поэтому они подробно объяснили Денни, где он может найти Хочкисса. И тот сразу же отправился в пятидесятимильное путешествие.
Ему пришлось перевалить горный хребет и обогнуть долину, пока наконец впереди не показались развалины ранчо. Но Хочкисса там не оказалось. Кадиган удобно расположился в старой лачуге и стал терпеливо ждать. На вторую ночь что-то заставило его проснуться. Денни сел, завернувшись в одеяло, и увидел Кэла. Тот сидел рядом, его худое некрасивое лицо неясно вырисовывалось в свете огонька сигареты.
— Вот ты и объявился наконец, — сказал Кэл Хочкисс.
— Я думал пошататься тут неподалеку.
— Что ж, — продолжал Хочкисс, — ты стал святым с тех пор, как я в последний раз тебя видел. О чем ты думал, когда спасал молодую крысу вместо того, чтобы отстрелить ей голову?
— У меня появилась одна идея, но она не совсем сработала.
— Ты надеялся, что они тебя простят и украсят твою грудь медалью? А они этого не сделали?
— Верно.
— Итак, ты вернулся к старине Кэлу узнать, что происходит?
— Да.
— Хорошо, сынок. Поговорим. Мне вовсе не нужно, чтобы ты стал таким же плохим, как я сам в молодости. Всегда приятно пообщаться с хорошим человеком. Чего ты хочешь от меня?
— Имена тех, кто ограбил поезд, налет на который повесили на меня.
— Так ты этого не делал?
— Нет.
— Ладно, ты получишь все сведения.
— Вы не можете назвать мне имена?
— Я не говорил, что не могу. Я их просто не знаю сейчас. Но через пару дней, вполне возможно, их раздобуду. Тебе это действительно нужно?
— Очень.
— Как рассчитаешься?
— Деньги?
— Нет, конечно. Я имею в виду другое. Один молодой джентльмен вот уже некоторое время меня преследует. Этот шантажист — настоящая подлая, ядовитая змея. Я хочу от него избавиться. Что скажешь, Кадиган?
— Он обманщик?
— Хуже не бывает.
— Я попробую, — кивнул Денни.
На следующий день Денни прочел газету, где подробно рассказывалось о том, как ему удалось бежать, несмотря на величайшие меры предосторожности шерифа Эндрюса. Джеф торжественно заявил, что посвятит все свое свободное время поимке сбежавшего негодяя. Газета также утверждала, что, когда помощников шерифа попытались поднять по тревоге, те не проявили никакого энтузиазма. Добровольцев оказалось немного, да и те не слишком усердствовали, ловя Кадигана. Только «охотники за головами» все еще рыскали по горам в поисках преступника и собственной удачи. Далее газета прокомментировала усердие шерифа по охране сбежавшего преступника. Послужной список Эндрюса слишком длинен, утверждал журналист, не годится его очернять случайными замечаниями. Вопросы же относительно мотивов такого поведения заслуженного стража порядка, по меньшей мере, неуместны.
Все это устраивало Кадигана, но основные сложности маячили впереди. Он по-прежнему оставался вне закона. Любой мог безнаказанно пристрелить его. И кроме того, Денни обещал Эндрюсу помочь поймать настоящих грабителей.
Тогда его мысли вполне естественно устремились к Кэлу Хочкиссу, главарю преступников, универсальному уму, спланировавшему и совершившему больше преступлений, чем кто-либо, — он взрывал сейфы и грабил кассы во многих городах Запада. Но как найти Хочкисса?
Кадиган решил немедленно связаться с той беспроволочной системой оповещения преступного мира, которая охватывала континент, связывая бродяг и бандитов, слонявшихся из штата в штат, презирая опасность и предпочитая свой весьма рискованный образ жизни любой работе, которой они боялись пуще смерти.
В первом попавшемся ему на пути городке Кадиган направился к месту ночевки бродяг, обнаружив его в зарослях высоких деревьев под железнодорожным мостом. Сверху приют укрывали огромные железные пролеты моста. В горах еще вовсю властвовала зима, в долине же погода стояла мягкая, а лес обеспечивал пилигримов достаточным запасом топлива для костров. Спустившись под мост, Кадиган обнаружил с полдюжины оборванцев, дрожавших вокруг огня. Мрачные лица, заросшие щетиной, сразу же осветились приветливыми улыбками, стоило только Денни представиться. Бродяги радушно приняли его в свой круг, почти испуганно рассматривая.
Наконец отважились и на расспросы:
— Парень, какого черта ты приехал в город? Лучше уж сразу сунуть голову в петлю.
Кадиган не мог рассказать всю правду. Ему бы просто не поверили.
— Я затеял рискованное предприятие, — таинственно сообщил он.
— Удалось?
— Только наполовину.
Бродяги удовлетворенно закивали.
— Ты подкупил шерифа, верно?
— Не хочу ни о чем говорить, — ответил Кадиган, но хитро подмигнул.
Бродяги обрадовались. Теперь они были готовы внимать любым благоглупостям.
Денни выждал еще полчаса, прежде чем честно ответил на очередной вопрос:
— Я иду по следу Кэла Хочкисса. Ребята, случайно, не знаете, где он?
Окружающие с сомнением переглянулись. Стоило ли распускать язык по поводу столь неприятного субъекта, как Хочкисс?
— Ты его ищешь?
— Хочу присоединиться к Кэлу.
Парни некоторое время обдумывали его слова, но, очевидно, все же поверили в искренность Кадигана. Во всяком случае, именно так они ему сказали. Бродяге нетрудно собрать новости в одном месте и перенести в другое. В их головах существовала самая настоящая мусорная свалка новостей, но передвижение главарей преступного мира фиксировалось определенно и точно. Поэтому они подробно объяснили Денни, где он может найти Хочкисса. И тот сразу же отправился в пятидесятимильное путешествие.
Ему пришлось перевалить горный хребет и обогнуть долину, пока наконец впереди не показались развалины ранчо. Но Хочкисса там не оказалось. Кадиган удобно расположился в старой лачуге и стал терпеливо ждать. На вторую ночь что-то заставило его проснуться. Денни сел, завернувшись в одеяло, и увидел Кэла. Тот сидел рядом, его худое некрасивое лицо неясно вырисовывалось в свете огонька сигареты.
— Вот ты и объявился наконец, — сказал Кэл Хочкисс.
— Я думал пошататься тут неподалеку.
— Что ж, — продолжал Хочкисс, — ты стал святым с тех пор, как я в последний раз тебя видел. О чем ты думал, когда спасал молодую крысу вместо того, чтобы отстрелить ей голову?
— У меня появилась одна идея, но она не совсем сработала.
— Ты надеялся, что они тебя простят и украсят твою грудь медалью? А они этого не сделали?
— Верно.
— Итак, ты вернулся к старине Кэлу узнать, что происходит?
— Да.
— Хорошо, сынок. Поговорим. Мне вовсе не нужно, чтобы ты стал таким же плохим, как я сам в молодости. Всегда приятно пообщаться с хорошим человеком. Чего ты хочешь от меня?
— Имена тех, кто ограбил поезд, налет на который повесили на меня.
— Так ты этого не делал?
— Нет.
— Ладно, ты получишь все сведения.
— Вы не можете назвать мне имена?
— Я не говорил, что не могу. Я их просто не знаю сейчас. Но через пару дней, вполне возможно, их раздобуду. Тебе это действительно нужно?
— Очень.
— Как рассчитаешься?
— Деньги?
— Нет, конечно. Я имею в виду другое. Один молодой джентльмен вот уже некоторое время меня преследует. Этот шантажист — настоящая подлая, ядовитая змея. Я хочу от него избавиться. Что скажешь, Кадиган?
— Он обманщик?
— Хуже не бывает.
— Я попробую, — кивнул Денни.