Брин Дэвид. Прыжок в солнце

   Он пребывал в глубоком трансе, полагаясь на свои внутренние часы, которые в нужный момент возвестят о том, что пора выплывать наружу. Медленно бродил меж очертаний, не имевших никакого значения, неподвластных ни описанию, ни воспоминаниям. Терпеливо искал ключ, который, как он знал, спрятан среди безликих теней и который он когда-нибудь непременно найдет. Наконец наступил такой момент, когда исчезло абсолютно все, исчезло пространство, исчезло время, все поглотила безмерная пустота.

 
   Внезапно эту спокойную пустоту пронзила острая боль, протаранившая все защитные слои, которые он возвел вокруг мозга. Потребовалось мгновение, сравнимое с вечностью, чтобы понять, что случилось. Боль явилась в виде ослепительной вспышки голубого света, ударившей по зрачкам даже сквозь плотно сомкнутые ресницы. Но уже в следующее мгновение, прежде чем он успел как-то отреагировать на нее, она исчезла. Какое-то время Джейкоб боролся с замешательством. Он пытался сосредоточиться исключительно на возвращении в сознание, но вместо этого в мозгу пульсировал поток панических вопросов. Что вызвало эту голубую вспышку? Если нервные окончания вынуждены столь яростно защищаться, значит, что-то явно не в порядке! Где кроется и чем объясняется страх, на который наткнулось его подсознание? По мере того как он выходил из транса, сознание медленно возвращалось к нему. Где-то над головой послышались шаги. Джейкоб выделил их на фоне шума ветра и моря. Пока он пребывал в трансе, они казались ему легким шорохом. Словно бы страус, выряженный в мягчайшие мокасины, осторожно вышагивал по траве.
   Спустя несколько секунд после того, как боль отступила, Джейкобу наконец удалось выйти из состояния глубокого транса. Он открыл глаза. В нескольких метрах перед ним возвышалось странное существо. Прежде всего в глаза бросились гигантский рост и огромные ярко-красные глаза на белом лунообразном лице.
   Мир раскачивался перед глазами.
   Пальцы судорожно сжали края керамического столика, голова, словно налитая свинцом, тяжелой гирей упала на грудь. Джейкоб закрыл глаза. Что за чертовщина? Голова была столь тяжелой, что ему казалось: еще секунда, и шейные позвонки не выдержат и надломятся.
   Он осторожно протянул руку, коснулся закрытых глаз и с трудом поднял голову. Чужак все еще был здесь. Значит, он и в самом деле существует Джейкоб старательно удерживал голову в поднятом положении. Перед его глазами покачивался гуманоид двухметрового роста. Большую часть его тела скрывало светлое серебристое одеяние. Руки, сложенные на груди в жесте почтительного ожидания, поражали длиной и какой-то светящейся белизной. Огромная круглая голова на несоразмерно тонкой шее слегка подалась вперед. Красные глаза, лишенные век, казалось, занимали половину лунообразного лица. Другая половина была отведена огромным складчатым губам. Между глазами и ртом затерялось еще несколько органов, предназначение которых для Джейкоба оставалось непонятным. Этот вид В.З. он встречал впервые.
   Глаза чужака светились умом.
   Джейкоб откашлялся, головокружение еще не прошло.
   – Прошу прощения… Мы не знакомы, но, наверное, вы здесь, чтобы встретиться со мной?
   Белая голова склонилась в глубоком почтительном кивке.
   – Вы из той группы, с которой я должен встретиться по просьбе кантона Фэгина? Снова последовал молчаливый кивок.
   "Надо думать, это означает согласие, – мелькнуло в голове у Джейкоба.
   – Интересно, может ли он говорить?" Джейкоб попытался вообразить речевой механизм, скрывавшийся за этими огромными губами, и не смог. Но почему этот тип все еще торчит здесь и ест его глазами? Не означает ли эта поза…
   – Осмелюсь предположите: вы представитель подопечного вида и ждете разрешения заговорить?
   «Губы» слегка раздвинулись, и Джейкоб заметил, как в глубине мелькнуло что-то ослепительно белое. Чужак снова кивнул.
   – Тогда, прошу вас, говорите! Как вам, наверное, известно, люди не стремятся к строгому соблюдению протокола. Как вас зовут? Голос был удивительно низким. Джейкоб отметил сильную шепелявость.
   – Мое имя Кулла, шэр. Шпашибо за ражрешение. Меня пошлали убедитьшя, что вы не потерялишь. Вше уже шобралишь, и вы можете пойти шо мной. Но ешли вы еще не жакончили, то продолжайте швою медитацию.
   – Нет-нет, пойдемте, и поскорей.
   Джейкоб встал на ноги, его все еще пошатывало. Чтобы окончательно прийти в себя, он на мгновение закрыл глаза. Рано или поздно он обязательно выяснит, что же с ним произошло, но сейчас нужно было заняться тем, ради чего он здесь.
   – Что ж, ведите меня.
   Кулла повернулся и медленно поплыл к одному из боковых входов центра. По всем признакам, он принадлежал к подопечному виду, чей период ученичества под руководством опекуна еще не закончился. В галактической табели о рангах такая раса котировалась очень невысоко. Джейкоб, все еще плоховато разбиравшийся в этих сложных галактических отношениях, был рад, что по счастливой случайности человечество занимало в этой иерархии куда лучшую позицию, хотя статус его и отличался двусмысленностью и неустойчивостью.
   Кулла, а вслед за ним и Джейкоб поднялись по каменным ступеням и подошли к большой дубовой двери. Кулла без стука распахнул ее и первым вошел внутрь. Из-за его спины Джейкоб увидел, что в комнате находятся еще два человека и два чужака. Один из чужаков, сидевший у ветвистого фикуса, напоминал небольшого лохматого медведя, другой походил на маленького ящера.
   Джейкоб надеялся, что успеет разобраться в своих впечатлениях от необычной парочки раньше, чем они его заметят. Но уже в следующее мгновение кто-то окликнул его по имени:
   – Джейкоб, мой дорогой друг! Как любезно с твоей стороны, что ты выбрался к нам!
   Джейкоб узнал певуче-металлический голос Фэгина. Он с удивлением огляделся.
   – Фэгин? Но где…
   – Я здесь, друг мой.
   Джейкоб взглянул на сидевших у окна. Люди и мохнатый чужак зашевелились. Ящер продолжал хранить каменную неподвижность. Джейкоб пригляделся повнимательнее и только сейчас сообразил, что фикус у окна и есть его приятель Фэгин. Серебристые листочки тихо звякнули, словно раздался легкий смешок.
   Джейкоб улыбнулся. Всякий раз при общении с Фэгином у него возникала одна и та же проблема. У гуманоидов принято смотреть собеседнику в лицо, или по крайней мере на то место, что призвано заменять лицо. Обычно это место даже у самых неописуемых чужаков отыскивалось почти сразу. Всегда находился такой орган, посредством которого его обладатель познает мир, и именно к этому органу все привыкли обращаться. У большинства чужаков, так же, как и у людей, эту роль играли глаза. Но у кантена попросту не было глаз. Джейкоб догадывался, что сверкающие серебристые листочки, то и дело позвякивающие мелодичными колокольчиками, являются световыми рецепторами Фэгина. Но от этой догадки было мало проку. Всегда приходилось смотреть на Фэгина целиком, а не концентрировать свое внимание на каких-то там выступах или впадинах его персоны. Джейкоб гадал, что же более странно – то, что он искренне привязан к этому чужаку, или то, что он, несмотря на долгие годы дружбы, все еще испытывает неловкость при общении с ним? Темный, покрытый листвой ствол Фэгина двинулся от окна навстречу Джейкобу короткими поворотами, передвигаясь с помощью корней-присосок. Джейкоб слегка наклонил голову, приветствуя своего давнего приятеля. Фэгин говорил отчетливо, но удивительно напевно. Эта напевность, хоть и отдававшая металлом, в чем-то походила на шведскую или кантонскую речь. Из-за нее тринари давался кантену куда лучше английского.
   – Фэгин, а-Кантен, аб-Ликтен-аб-Сикул-уль-Ниш, Миорки Кифу, мне приятно видеть тебя вновь.
   – Эти почтенные существа явились сюда, чтобы обменяться с тобой крупицами мудрости, дружище Джейкоб, – пропел Фэгин. – Надеюсь, ты готов к формальному знакомству.
   Джейкоб постарался сконцентрироваться – ему предстояло запомнить целую кучу сложных видовых имен каждого из чужаков. Многочисленные имена опекунов и подопечных раскроют их статус. Он кивком попросил Фэгина продолжать.
   – Позволь официально представить тебе Буббакуба, а-Пил, аб-Киза-аб-Соро-аб-Хул-аб-Пубер-уль-Гелло-уль-Прингл из Института Библиотеки. Один из В.З. сделал маленький шаг вперед. Первоначальное гештальт-представление, возникшее у Джейкоба: четырехлапый медвежонок серого цвета. Но широкая морда и густые ресницы смазывали это впечатление. Так это Буббакуб, директор земного филиала Библиотеки! Филиал Библиотеки, расположенный в Ла-Пасе, потреблял почти все доходы от того скудного товарообмена с другими мирами, который Земля сумела наладить со времени Контакта. Но этих средств не хватало. Значительная часть работ по приспособлению крошечного провинциального филиала к нуждам людей осуществлялась все же за счет гигантского галактического Института Библиотеки. Институт оказывал эту поддержку в форме благотворительной помощи «отсталой» человеческой расе. Будучи директором земного филиала, Буббакуб являлся одним из самых значительных чужаков на Земле! Его видовое имя также указывало на высокий статус, даже более высокий, чем у Фэгина! Четыре частицы «аб» означали, что соплеменники Буббакуба стали разумными благодаря иной расе, которую, в свою очередь, взрастила еще одна раса, и так далее. Следы терялись в мифической эпохе прародителей. А все четыре «родительские» расы продолжали свое автономное существование на просторах Галактики. Столь длинная цепочка неоспоримо указывала на высокий статус этого вида в многоликой галактической культуре. Двойная частица «уль» свидетельствовала о том, что сами пилы поставили на ноги две новые культуры. Этот факт еще добавлял им веса. Полностью «сиротскому» человечеству опуститься на самый низ иерархической структуры Галактики не позволяло единственное счастливое обстоятельство. Людям удалось воспитать на Земле две разумные расы еще до того, как «Везариус» вернулся с известием об установлении контакта с внеземной цивилизацией.

 
   Чужак слегка поклонился.
   – Меня зовут Буббакуб.
   Искусственный голос исходил из небольшого диска, висевшего на шее пила.
   Это же водор! Так, значит, пилам для общения на английском требуется помощь искусственного аппарата! Джейкоб пригляделся. Судя по размерам прибора, который был гораздо меньше, чем те, что он видел у чужаков, абсолютно не способных к человеческой речи, Буббакуб все-таки мог говорить, но только в недоступном для человеческого уха частотном диапазоне. Джейкоб решил, что чужак должен слышать его напрямую.
   – Меня зовут Джейкоб. Приветствую вас на Земле.
   Буббакуб важно кивнул. Губы чужака беззвучно зашевелились. Через мгновение загудел водор.
   – Спасибо, – слова выходили какими-то обрубленными и рваными, – я счастлив находиться здесь.
   Джейкоб поклонился, постаравшись проследить за тем, чтобы поклон вышел не глубже, чем у чужака.
   – Я полностью к вашим услугам как житель этой планеты.
   Чужак, судя по всему, вполне удовлетворенный, отступил назад. Фэгин продолжал представлять незнакомцев:
   – Эти достойные существа относятся к представителям вашей расы.
   Ветка с позвякивающими кристалликами склонилась в направлении людей, стоявших поодаль. Седовласый человек, облаченный в твидовый костюм, и высокая смуглая женщина среднего возраста, не лишенная приятности.
   – Позволь представить их тебе, – провозгласил Фэгин, – не столь официально. Джейкоб Демва, познакомься с Дуэйном Кеплером, руководителем экспедиции «Прыжок в Солнце» и доктором Милдред Мартин с факультета парапсихологии университета Ла-Паса.
   Основным украшением физиономии Кеплера являлись пышные обвислые усы. Он приветливо улыбнулся и что-то сказал, но Джейкоб был слишком изумлен, чтобы понять, что ему говорят.
   «Прыжок в Солнце»! Экспедиция, проводившая исследования на Меркурии и в солнечной хромосфере, в последнее время вызывала жаркие споры в Ассамблее Конфедерации. Фракция «Приспособление и Выживание» заявила, что не имеет смысла тратить огромные суммы на то, о чем можно узнать в Библиотеке. Тем более что эти средства здесь, на Земле, нужны ученым, мающимся без работы. Они с радостью возьмутся за куда более реальные проекты. Фракция «Самодостаточность», однако, продолжала гнуть линию солнечных исследований, несмотря на нападки прессы. Джейкобу сама идея отправки кораблей с людьми внутрь звезды казалась абсолютно безумной.
   – Кантен Фэгин очень настойчиво вас рекомендовал, – сказал Кеплер.
   Руководитель «Прыжка в Солнце» улыбался, но улыбка не скрывала усталости на его лице. Припухшие глаза выдавали тревогу. Он порывисто встряхнул руку Джейкоба. Его голос внезапно дрогнул:
   – Мы прибыли на Землю совсем ненадолго. Нам крупно повезло, что Фэгин сумел убедить вас приехать на эту встречу. Я очень надеюсь, что вы согласитесь отправиться с нами на Меркурий. Нам бы так пригодился ваш опыт межвидовых контак-тов!
   Джейкоб вздрогнул. Нет, только не это! Господи, и как он мог поверить этому шелестящему чудовищу! Он собрался было уже наградить Фэгина гневным взглядом, и лишь нежелание обижать двух ни в чем не повинных людей остановило его. Он взглянул на Кеплера, затем перевел взгляд на его спутницу. Так, значит, Меркурий.
   Лицо доктора Мартин расплылось в любезной улыбке, хотя, когда Джейкоб пожимал ей руку, вид у нее был более чем скучающий. Ему захотелось спросить, какое отношение имеет парапсихология к физике Солнца, но он сдержался, не желая выдать заинтересованности. Однако Фэгин опередил его.
   – Разрешите мне вмешаться, как это принято у людей при неформальном общении, – важно объявил чужак, – я не представил дорогому Джейкобу еще одно достойное существо.
   «Вот это да! – подумал Джейкоб. – Надеюсь, этот В.З. не слишком чувствительный». Он повернулся к ящерообразному существу, по-прежнему восседавшему на диване под огромным мозаичным панно. Ящер поспешно поднялся и засеменил к ним, смешно перебирая всеми пятью лапами. Он оказался очень маленьким, длиной около метра, а рост не превышал и двадцати сантиметров. Не обратив никакого внимания на Джейкоба, он продефилировал мимо и начал тереться о ногу Буббакуба.
   – Нет-нет, – зашелестел Фэгин, – это всего лишь домашнее животное.
   Достойное существо, которое я хочу тебе представить, ты уже видел. Это многоуважаемый подопечный, который проводил тебя сюда.
   – О, прошу прощения, – улыбнулся Джейкоб, но тут же постарался придашь лицу серьезное выражение.
   – Джейкоб Демва, а-Человек, уль-Дельфин-уль-Шимпанзе, познакомься с Куллой, а-Прингл, аб-Пил-аб-Киза-аб-Соро-аб-Хул-аб-Пубер. Помощник Буббакуба и представитель Библиотеки в проекте «Прыжок в Солнце». Как и предполагал Джейкоб, и это имя состояло лишь из имен прародителей. Подопечных у принглов не было, хотя свое происхождение они вели по линии пубер-соро. Когда-нибудь они получат новый статус как члены древнего и могущественного рода. Джейкоб отметил, что Буббакуб тоже из пубер-соро, и попытался вспомнить, не являются ли пилы опекунами принглов. Чужак шагнул вперед, но руки не протянул. Конечности у него были длинные, похожие на щупальца, каждая заканчивалась шестью пальцами, весьма хрупкими на вид. От Куллы исходил слабый запах. Слегка напоминавший аромат свежескошенного сена, запах был приятен.
   Огромные глаза вспыхнули. Кулла поклонился. «Губы» чужака раздвинулись, обнажив пару огромных, белых, блестящих зубов, даже не зубов, а перемалывающе-перетирающих органов. Один – сверху, один – снизу. Раздался шорох треснувшего фарфора – Кулла улыбнулся. Вряд ли там, откуда он родом, эта гримаса выражает доброжелательность. Джейкоб содрогнулся. Скорее всего чужак просто подражал человеческой улыбке. Складчатые губы, созданные для сокрытия страшноватых челюстей, так и притягивали взгляд. А для чего, собственно, предназначены эти «зубы»? Ему вдруг захотелось еще раз увидеть, как лицо Куллы «озарится улыбкой».
   Он слегка поклонился.
   – Меня зовут Джейкоб.
   – Меня зовут Кулла, шэр, – прошепелявил чужак. – Ваша Земля очень приятное мешто.
   Громадные глаза потухли, и Кулла отступил назад. Буббакуб развернулся, и вся компания направилась к диванам. Мохнатый коротышка небрежно развалился на мягких подушках, безвольно свесив все четыре руки. «Зверушка», последовав за ним, вскарабкалась, на диван и тут же свернулась калачиком рядом со своим хозяином. Затем расселись все остальные.
   Кеплер поклонился и, запинаясь, начал:
   – Прошу у вас прощения за то, что мы отняли ваше время, мистер Демва.
   Я знаю, вы очень занятой человек… И все-таки я очень надеюсь убедить вас в важности нашей проблемы. Поверьте, она достойна вашего внимания и ваших талантов. Кеплер нервно сцепил руки на коленях.
   Доктор Мартин серьезно слушала несколько напыщенную речь Кеплера, но Джейкоб видел, что ситуация ее забавляет. Здесь явно все было не так просто, и это беспокоило Джейкоба.
   – Доктор Кеплер, должно быть, Фэгин рассказал вам о смерти моей жены.
   С тех пор я отошел от разгадок вселенских тайн. К тому же сейчас я действительно очень занят, настолько, что вряд ли могу позволить себе длительное межпланетное путешествие…
   Лицо Кеплера погасло. Его огорчение было столь искренним, что Джейкобу стало совестно и он поспешил подсластить пилюлю:
   – …Однако, поскольку старина Фэгин имеет нюх на серьезные проблемы, я с радостью сначала выслушаю всех, кого он рекомендует, и лишь потом стану взвешивать все «за» и «против».
   – О! Вы не пожалеете! Я всегда был уверен, что нам крайне необходим взгляд нового человека. А сейчас, когда попечители разрешили привлекать экспертов, приток свежих сил становится особенно актуальным и…
   – И все-таки, Дуэйн, – перебила его доктор Мартин, – вы не совсем точны в обрисовке положения. Шесть месяцев назад я поступила к вам консультантом, а Кулла еще раньше разрешил вам пользоваться услугами Библиотеки. Сейчас и Буббакуб любезно согласился поддержать проект. Он лично отправляется с нами на Меркурий. Я думаю, попечители проявили настоящую щедрость.
   Джейкоб вздохнул.
   – Я буду очень признателен, если кто-нибудь все-таки объяснит мне, о чем, собственно говоря, идет речь. Доктор Мартин, может быть, вы поведаете, в чем состоит ваша работа… на Меркурий? Он с удивлением отметил, что избегает названия проекта.
   – Я консультант, мистер Демва, мне поручено проведение психологического и парапсихологического анализа взаимодействия экипажа и окружающей среды.
   – Это имеет отношение к проблеме, упомянутой доктором Кеплером?
   – Да. Поначалу предполагалось, что наблюдаемое связано с массовой галлюцинацией. Я исключила эту возможность. Теперь ясно, что неизвестные явления действительно происходят в солнечной хромосфере. В течение последних месяцев я разрабатываю схемы экспериментов, которые будут проводиться при погружениях в Солнце. Ну и, кроме того, я выполняю роль психотерапевта экспедиции. Напряжение, неизбежное при проведении подобных исследований Солнца, влияет на здоровье участников проекта. Доктор Мартин говорила очень убедительно, но что-то в ней настораживало Джейкоба. Быть может, легкомысленность, хорошо скрываемая за маской профессионала? Интересно, в каких отношениях они находятся с Кеплером? Не является ли она также и его личным психотерапевтом? «А если дело обстоит именно так, не нахожусь ли я здесь просто по прихоти больного человека, нуждающегося в поддержке?» Эта мысль выглядела не очень-то привлекательной. Так же, как и перспектива оказаться вовлеченным в политическую игру.
   А Буббакуб, глава земного филиала Библиотеки, он-то почему ввязался в этот туманный проект землян? В каком-то смысле коротышка пил – самый важный В.З. на Земле, если, конечно, не считать посла с Тимбрими. Рядом с Институтом Библиотеки, который представлял Буббакуб, крупнейшей и влиятельнейшей галактической организацией, Институт Прогресса Фэгина выглядел, словно ансамбль ударных инструментов рядом с симфоническим оркестром. Неужели доктор Мартин вправду сказала, что Буббакуб собирается на Меркурий? Или ему это послышалось?
   Буббакуб бездумно уставился в потолок, явно не желая принимать участия в разговоре. Губы его двигались, словно он напевал в недоступном для людей частотном диапазоне.
   Блестящие глаза Куллы не отрывались от маленького руководителя Библиотеки. Возможно, заслушался «пением» Буббакуба, а возможно, ему просто наскучил разговор.
   Кеплер, Мартин, Буббакуб, Кулла… Джейкобу никогда и в голову не могло прийти, что он может оказаться в компании существ, среди которых Фэгин будет наименее странным!
   Сбоку от Джейкоба послышался шелест. Он обернулся. Фэгин пребывал в явном возбуждении. Джейкоб спросил себя, что в этой эксцентричной экспедиции могло вывести из равновесия добродушного кантона. Впрочем…
   – Доктор Кеплер, не исключено, что я смогу выкроить время для помощи вам… В какой-то мере… – Джейкоб пожал плечами. – Но сначала я все-таки хотел бы уяснить суть проблемы.
   Кеплер расцвел.
   – О, разве я вам не сказал? Ну надо же! А мне казалось, что я ни о чем другом и думать не могу в последние дни. – Он выпрямился и глубоко вздохнул. – Мистер Демва, такое впечатление, что на Солнце кто-то завелся.

ЧАСТЬ ВТОРАЯ

   В доисторическую и раннеисторическую эпохи Землю посетили пришельцы из космоса. Эти существа путем направленной генетической мутации создали человеческий разум. Внеземные наделили гоминидов «своим собственным образом». Поэтому мы похожи на них, а не они на нас.

Эрих фон Даникен «Колесницы Богов»

   Возвышенные проявления человеческого духа, такие, как религия, альтруизм и нравственность, не являются неизменными и имеют под собой материальную основу.

Эдвард О.Уилсон «О человеческой природе»

Глава 4

МНИМОЕ ИЗОБРАЖЕНИЕ

   «Брэдбери» оказался кораблем нового поколения. Он создавался на основе куда более совершенных технологий, чем его предшественники, курсировавшие на коммерческих линиях. «Брэдбери» стартовал с уровня моря с помощью собственных двигателей, в отличие от кораблей предыдущего типа, которые предварительно транспортировались специальными воздушными шарами на одну из вершин экваториальных Шпилей. Он представлял собой сферу и значительно превосходил размерами старые корабли. Джейкоб впервые летел на галактическом корабле, созданном в результате миллиарда лет развития науки. В иллюминатор каюты первого класса он видел, как медленно удаляется Земля. Полуостров Калифорния превратился сначала в коричневую полоску, затем в узкую линию, вытянувшуюся вдоль материка. Зрелище было и захватывающим, и разочаровывающим одновременно. В путешествиях на ревущем реактивном лайнере или неторопливом и величавом прогулочном дирижабле романтики было куда больше. Джейкоб мог наблюдать за другими кораблями, то деловито подплывавшими к Силовой станции, то исчезавшими во внутренней полости Шпиля.
   Огромный Шпиль никогда не мог ему наскучить. Тонкие керамические стенки, удерживавшие двадцатимильную башню при нормальном атмосферном давлении, покрывала огромная роспись – гигантские птицы парили над панорамой космической битвы, навеянной фантастическими романами двадцатого века. Вблизи Шпиля Джейкобу дышалось как-то особенно легко и свободно. И все же сейчас он был рад, что находится на борту «Брэдбери», а не старомодного лайнера. Когда-нибудь, поддавшись ностальгии, он, быть может, и посетит Шоколадный Шпиль на вершине горы Кения. Что же касается эквадорского Ванильного Шпиля, то Джейкоб от души надеялся, что никогда больше не увидит его.
   Не имело никакого значения даже то, что от Ванильного Шпиля до Каракаса было рукой подать. Там его бы приветствовали как героя, спасителя шедевра человеческой мысли, сооружения, производящего впечатление на всех обитателей Галактики. Все это не имело никакого значения. Слишком велика была цена, которую он заплатил: жизнь Тани и часть его разума. Когда Земля превратилась в небольшой голубой диск, Джейкоб решил поискать бар. Ему вдруг страстно захотелось оказаться среди людей, хотя когда он поднимался на борт «Брэдбери», то был очень далек от подобных настроений. На Земле ему пришлось выдержать немало неприятных минут, объясняясь с Глорией и своими друзьями из Центра Развития. Макой и та закатила грандиозную истерику. Но сейчас Джейкобу не терпелось услышать разговоры о его внезапном присоединении к экспедиции. Да и вообще ему нечем было заняться – материалы по физике Солнца, заказанные им перед стартом, еще не прибыли.
   Джейкоб наугад брел по центральному коридору корабля, пока не обнаружил плохо освещенный и битком набитый бар. Чтобы добраться до стойки, пришлось протискиваться сквозь плотную толпу галдящих посетителей. На крошечном пятачке перед стойкой собралось не меньше сорока человек. В основном это были рабочие, нанятые на Меркурий по контракту. Многие уже основательно набрались и теперь либо ожесточенно спорили, либо осоловело кивали, уставившись в одну точку. Для некоторых разлука с Землей оказалась нелегким испытанием.
   В углу, отделенные невысокой ширмой, на специальных подушках восседали несколько В.З. Один из них, синтианин с густой блестящей шерстью и темными очками на заросшем лице-морде, что-то оживленно говорил Кулле, чья большая голова согласно покачивалась. Кулла не без изящества посасывал соломинку, зажав ее меж страшноватых челюстей. В стакане, судя по всему, была водка.