Бродерик Аннетт. Просто любовь

   Она накинула на себя купальную простыню, кожа отозвалась на чувственную мягкость, окутавшую ее плечи, спину и бедра. Всю ее. Она оглядела в зеркале свою шею, скользнула взглядом чуть ниже, в развилку грудей, увидела торчащие соски, потом перевела взгляд на живот и ниже. Это зрелище вызывало у нее такое же волнение, как легкие прикосновения к коже.
   — О, я чуть не забыл, как ты насчет того, чтобы завтра… — раздался голос за ее спиной, и в зеркале появилось отражение Коула, стоявшего в дверном проеме. Очевидно, какое-то время он молча наблюдал за ней. Сердце Эллисон забилось, но скорее от возбуждения, нежели от испуга. Простыня соскользнула с плеч, оголив спину и грудь. Их глаза в зеркале встретились. Он подошел к ней, одной рукой обнял за талию, а вторую положил ей на грудь.
   — Эллисон, как ты прекрасна! — так и не закончив первую фразу, сказал Коул, целуя ее в грудь и шею и вызывая у нее дрожь от прикосновения к коже его мохнатой груди.
   Эллисон приподнялась на цыпочки и прижалась к его рту губами, ощущая твердую упругость губ и жар от ее прикосновения. Кончик ее языка скользнул между зубами и Коул застонал от желания.
   У Эллисон закружилась голова, все вокруг исчезло, и единственное, что существовало сейчас во всей Вселенной, — только он, Коул. Она прижалась к нему всем телом, обвила его шею руками и впилась в его губы страстным поцелуем.
   Лишь ощутив спиной прохладу простыни, она поняла, что лежит в постели, и почувствовала на себе тяжесть его тела. Они разомкнули губы только для того, чтобы набрать воздух, и он снова и снова целовал ее грудь, лаская языком и покусывая губами упругие соски. Выгнув спину, в истоме, Эллисон судорожно прижимала к себе его голову.
   Его сильные руки скользили по ее податливому телу, спускаясь все ниже, и на мгновение замерли в низу живота. Бросив на Эллисон короткий вопросительный взгляд, Коул коснулся влажной щели.
   И сразу последние сомнения исчезли — она хочет его. Раздвинув колени, она всем телом подалась ему навстречу, чем вырвала из его груди глухой стон:
   — Дорогая, я не владею собой…
   Эллисон уже не думала ни о чем. Она лишь предвкушала наслаждение, которое он подарит ей.
   Время стерло воспоминания об их единственной близости. Но ни разу за все эти годы она не испытала ничего, даже близко напоминающего то, что она ощущала теперь. Она отвечала на все его ласки, жадно вдыхала его мужской запах, прислушивалась к учащенному дыханию, упиваясь вкусом его поцелуев.
   Молниеносно вспыхнувшая страсть, бросившая их в объятия друг другу, была столь сильной, что не могла быть долгой. Судорожно прижимая ее к себе и стараясь как можно глубже проникнуть в ее тело, он стонал и чуть не зарыдал в последнее, облегчающее мгновение.
   Эллисон почувствовала внутри что-то похожее на спазм, и в нее влилось то, что он уже не мог в себе удержать.
   Ей хотелось никогда не отпускать его от себя. Она крепко обвила ногами его бедра, и даже когда он откатился в сторону, не выпускала его из своих объятий. Так они и лежали тесным клубком, с закрытыми глазами несколько минут. Лицо Коула было потным и пылало. Эллисон с улыбкой коснулась пальцем его щеки. Он открыл глаза и нежно посмотрел на нее:
   — Ну, это в мои планы не входило, — пробормотал он.
   — Неужели?
   — Правда. Я всего лишь хотел вызвать к себе интерес как к мужчине.
   — Тебе это прекрасно удалось, — Я не о том. Мне нужно было пробудить в тебе желание, попытаться разрушить барьер, который ты возвела между нами, когда я приехал в Мейсон.
   — В этом ты тоже преуспел.
   — Мне казалось, я лучше владею собой. Я думал, что могу любоваться тобой, прикасаться к тебе, но далеко не заходить.
   — Ах вот как. Ты собирался распалять меня и уходить в сторону. Коул улыбнулся.
   — Да, что-то вроде этого.
   — Как это не по-джентельменски с твоей стороны.
   — Возможно.
   — Но то, что произошло сегодня вечером, ни о чем не говорит, Коул.
   — Почему? Это говорит о том, что мы очень подходим друг другу как любовники.
   — Но этого мало, чтобы принять решение.
   — Во всяком случае, для начала неплохо.
   — Коул, в свое время мы были детьми и не знали, чего мы хотим от жизни.
   — Ты можешь говорить только о себе. Я всегда знал, чего хотел. И ничуть в этом плане не изменился.
   — Изменилась я, Коул. Я уже не та маленькая девочка с косичками, которая ходила за тобой по пятам.
   Он провел рукой по ее телу, повторяя все его изгибы.
   — Да, перемены очевидны. Но ничего плохого не нахожу.
   — Все эти годы я могла рассчитывать только на себя, Коул. И научилась ценить свободу и независимость.
   — А с чего ты взяла, что я собираюсь лишить тебя этого?
   — А разве нет?
   — Конечно, нет. Я горжусь тем, что ты сделала себе имя, что у тебя обнаружились таланты, которые ты сумела развить. Единственное мое желание, — чтобы ты стала частью моей жизни.
   — Так ты хочешь меня или Тони? Приподнявшись на локте, он внимательно сверху посмотрел на нее.
   — Почему ты так ставишь вопрос? Она с грустью продолжила:
   — Видишь ли, я не пряталась от тебя все эти годы, но ты так и не пытался меня искать до тех пор, пока не увидел Тони. Мне было понятно твое желание сблизиться с сыном, но я не думала, что ты намерен и меня включить в свои планы. Это совершенно разные вещи.
   Он отстранился от нее, перевернулся на бок и, включив лампу на тумбочке возле кровати, потянулся к пачке сигарет. Закурил, сделал глубокую затяжку и медленно выпустил дым. Наконец снова внимательно посмотрел на нее.
   — Думаю, не стоит так ставить вопрос. Если ты смогла додуматься до того, что я занимаюсь с тобой любовью только для того, чтобы заполучить Тони, тогда ты права. Я действительно тебя не знаю. Так же, черт побери, как ты не знаешь меня.
   Нежный любовник исчез. На какой-то момент Эллисон охватило отчаяние. Она вспомнила, что он бывал таким же жестким и в прежние годы. С чего она взяла, будто боль прошлого бесследно исчезла и они могут свободно говорить обо всем, не бередя старых ран?
 
   Эллисон накинула его халат и встала с кровати.
   — Видишь ли, Коул, секс никогда не решает всех проблем. — Она направилась к двери.
   — Так что, в твоем понимании секс — покувыркаться в стогу сена и разбежаться в разные стороны? Неудивительно, что ты осталась одна. Если ты действительно так относишься к этому, то забудь о том, что произошло сегодня, и уходи.
   Обернувшись перед тем, как закрыть за собой дверь, Эллисон увидела, как голый Коул, сидя на краешке кровати, нервно курит.
   — Не пытайся все свалить на меня, Коул.
   Что-то и мне не довелось услышать за пятнадцать лет, что ты ходил к алтарю.
   — Черт возьми, ты права. Я еще с ранних лет понял, что женщинам нельзя верить ни на грош.
   Эллисон усмехнулась.
   — Как это ни странно, то же самое я поняла насчет мужчин. Мы с тобой, оказывается, больше похожи, чем мне показалось вначале. Спокойной ночи, Коул.
   После ее ухода он еще долго сидел, уставившись на закрытую дверь, как бы символизирующую барьер, который существовал между ними.

Глава 9

   -Как вы только можете не жить на ранчо? — спросил Тони Коула во время их совместной прогулки верхом.
   Коул провел бессонную ночь в нелегких раздумьях. Именно для того, чтобы узнать, поедет ли Эллисон вместе с ними, он вернулся вчера вечером в ванную, но, поскольку все так обернулось, ему пришлось ждать до утра, чтобы постучать к ней в комнату и задать этот вопрос.
   Когда Эллисон спустилась к завтраку, по ее виду и темным кругам под глазами можно было заключить, что спала она не лучше него. И хотя она давно не садилась на лошадь, ей захотелось проехаться по старым местам и вспомнить прошлое.
   — Конечно, мне трудно, — наконец ответил Коул на вопрос Тони, — но поскольку у меня кроме ранчо много других дел, приходится передоверять заботы о нем.
   — Кэмерону и Коди?
   — Кэмерон работает, в основном, со мной в городе. А что касается Коди, кажется, он еще не решил, где ему себя применить и чем всерьез заняться. Он живет то на ранчо, то в других местах и делает в основном то, что хочет.
   — А кто же тогда занимается ранчо?
   — У нас есть главный управляющий и еще несколько человек персонала. Каждый из них отвечает за свой участок. Ну и, конечно, моя тетя…
   О черт, все же вырвалось.
   — Ваша тетя?
   — Да. Она обычно ведет Большой Дом и всякие домашние дела.
   — А почему я ее не видел?
   — Ее сейчас здесь нет, — сказал Коул, отведя глаза в сторону.
   — А она вернется до нашего отъезда?
   — Не думаю.
   Летти была еще одной проблемой, которую предстоит решить, если он хочет убедить Эллисон начать все сначала.
   Он страшно устал от попыток наладить свою жизнь. Что бы Летти ни натворила, она все же член семьи и долгие годы воспитывала братьев после смерти родителей. В конце концов, надо все-таки сделать так, чтобы Эллисон приняла не только его, но и все, что с ним связано.
   Вчера вечером ему показалось, что он на пути к успеху. Зря он позволил эмоциям взять верх. Потерять над собой контроль было досадной ошибкой. Он не устоял и…
   — Коул!
   Голос Тони прервал его мысли, и он понял, что мальчик уже не первый раз окликает его.
   — Извини, я задумался, — сказал он, улыбнувшись Тони и продолжая путь.
   — Ничего страшного. Мама тоже частенько такая бывает. Так что я привык. Интересно, а где кончается ваша территория? Мне кажется, мы едем уже несколько часов и еще не видели границ. Попадаются только стада и ветряные мельницы.
   Коул остановился и огляделся. Они уехали довольно далеко от Большого Дома. Он указал рукой на очертания холмов на горизонте.
   — Вот те холмы — наша северная граница. А западная — возле мексиканской границы, у Рио Гранде.
   У Тони расширились глаза.
   — Но это же так много!
   — Да, много.
   — Вот это да!
   Он оглянулся на мать.
   — Ма, а ты знала, что «Круг К» такой большой? Такой же большой, как «Кинг Рэйч» на юге Техаса?
   — Не совсем, — поправил Коул, — но вроде того.
   Темные очки и широкополая шляпа, низко надвинутая на лоб, закрывали лицо Эллисон.
   — Мне бы очень не хотелось, друзья, прерывать наше путешествие, но на сегодня по-моему хватит, — смущенно сказала она. — Я давно не ездила верхом, и если мы не повернем обратно, несколько дней мне придется сидеть на подушках.
   Тони, смеясь, переглянулся с Коулом.
   — Нам, наверное, надо было оставить ее дома?
   Ни за что, подумал про себя Коул. Не хватало, чтобы Кэмерон ее развлекал. Он подумал о Коди. Где, интересно, его младший братец? Наверняка он что-то разнюхал про катастрофу.
   — Мне тоже пора домой, — согласился с Эллисон Коул. — В одиннадцать я жду звонка насчет одного мероприятия.
   Коул почувствовал беспомощность и разочарование. Ему так много надо было сказать Эллисон, но не в присутствии Тони. Было о чем поговорить и с Тони, но это было невозможно, пока тот не узнает правду. Коул чувствовал себя связанным по рукам и ногам и ждал момента, когда, наконец, наступит развязка.
   Впервые в жизни Коул столкнулся с ситуацией, которой не мог управлять. И это ему не нравилось. Черт побери, он не привык к этому. Он взглянул на Эллисон, которая с сегодняшнего утра не смотрела в его сторону.
   Ничего удивительного! Он повел себя вчера как настоящий подонок. Какой смысл сейчас просить за это прощения?
   Звонка он дождался только в час дня и, поговорив, отправился искать остальных. Он застал Тони и Кэмерона играющими в покер.
   — А где твоя мама? — спросил Коул Тони, как он считал, равнодушно. Тони оглянулся.
   — Она сразу после ленча ушла наверх. Сказала, что от езды верхом у нее все болит. — И он заговорщически улыбнулся Коулу улыбкой, характерной для всех Коллоуэев.
   — Так я и думал. Ей нелегко пришлось с нами.
   Кэмерон растянулся на кушетке, разложив карты на кофейном столике, а Тони, скрестив ноги, сидел на полу. Кэм посмотрел на Коула.
   — Старик, у тебя усталый вид. Почему бы тебе не поспать часок? А я тут развлеку молодежь.
   Вошла Рози с подносом, на котором был лимонад и печенье.
   — От ленча что-нибудь осталось? — спросил Коул.
   — Конечно. Хотите, я вам принесу?
   — Нет, просто скажи, где взять.
   — В холодильнике, в лотке с крышкой.
   Коул прошел на кухню, свернув по пути в небольшой зимний сад. Это была часть патио, которую они застеклили и оборудовали кондиционерами. Теперь здесь спала Триша, окруженная многочисленным игрушечным зверьем.
   Как бы Коулу хотелось иметь такую дочку и растить ее вместе с Эллисон.
   И тут его осенило. О нет! Неужели! Он быстро прошел на кухню и наспех, примостившись на краешке стула, съел оставленный ему салат и несколько сэндвичей. Поесть было надо, но жалко, что на это уходит время. А ему необходимо немедленно поговорить с Эллисон и выяснить, что если… Какой же он все-таки идиот! Он даже не подумал об этом…
   Коул сложил тарелки в раковину, допил второй стакан молока и большими прыжками поднялся по лестнице. Дверь Эллисон была заперта. Она, наверное, спит. Если так, он не станет ее будить. Коул пошел к себе в спальню и стал раздеваться. Ему не терпелось принять душ после их продолжительной прогулки верхом. Зайдя в ванную, он сразу уловил запах ее духов. Ее щетка для волос и расческа лежали на полке. Коул улыбнулся, радуясь, что есть место, где они бывают вместе.
   Приняв душ, он вытерся и вернулся к себе, чтобы одеться. Он застегивал рубашку, когда ему показалось, что он услышал донесшийся из ее комнаты легкий стон. Все еще босиком, Коул подошел к соседней двери и слегка толкнул ее. Она бесшумно открылась, и он увидел Эллисон, лежащую в кровати на животе с закрытыми глазами. Ее лицо исказилось от боли, а на переносице залегла глубокая складка.
   — Что случилось? — шепотом спросил он на случай, если она спит. Открыв глаза, Эллисон, не перевернувшись на спину, спросила:
   — Ты никогда не стучишься?
   — Я боялся, что ты спишь.
   — Мне слишком больно, чтобы заснуть.
   — Почему ты раньше ничего не сказала?
   — Чтобы испортить прогулку? Я не видела Тони таким оживленным со времени концерта его любимого певца в Остине.
   — Хорошо, подожди.
   Он вернулся в ванную, порылся в аптечке и, найдя нужную склянку, вернулся к Эллисон и сел рядом с ней на кровать.
   — Что ты собираешься делать?
   — Я собираюсь тебя лечить.
   — Только попробуй.
   — Обязательно попробую, — заверил он. И закинул наверх подол ее атласного халата. Она хотела приподняться на локте, но застонала от боли.
   — Коул, ты что, собираешься воспользоваться моей беспомощностью? Уйди, пожалуйста.
   Он засмеялся.
   — Дорогая, я обещаю, что доставлю тебе только удовольствие и облегчу страдания.
   Его взору открылись стройные ноги и прелестные ягодицы, но он решил не тратить время на любование ими, видя, что они стерты до волдырей.
   Он согрел мазь в ладонях и нежно коснулся ее тела. Эллисон вздрогнула.
   — Сейчас тебе станет легче, — сказал он ласково.
   — Не говори со мной так… Ой… Как будто я… какая-то девчонка, которую надо утешить.
   — Не думай об этом, — сказал Коул, пряча улыбку и отводя глаза.
   Совершая легкие круговые движения, его ладони скользили от ягодиц до колен и обратно. Он продолжал втирать мазь, пока руками не почувствовал, что ее мускулы расслабились.
   Ее вздохи и стоны стали приглушеннее.
   Вскоре она уже дышала спокойно и ровно, кажется даже задремала.
   Коул тихо поднялся с кровати и пошел в ванную. Убрав лекарство на место, он снова стал под душ, на сей раз чтобы усмирить свою разгоряченную плоть.
   Холодный душ помог мало, но Коул заставил себя переключиться на другое, вернулся к себе в комнату, оделся и направился вниз.
   Дойдя почти до конца лестницы, он услышал разговор Кэмерона и Тони.
   — Никак не могу понять, — говорил Тони, — почему моя мама никогда не рассказывала, что знакома с вами. Ведь вы, Коллоуэи, люди известные. О вас все время пишут в газетах — чем вы занимаетесь, что купили, куда поехали. А она все это видела и молчала. Разве не странно?
   Коул дождался, что Кэмерон ответит, радуясь, что не одному ему приходится отражать атаки Тони.
   — Наверное, тебе надо спросить об этом у мамы. Никто не знает, что творится в душе другого человека, Тони. И глуп тот, кто думает, что способен это угадать.
   — А мне вот кажется, здесь что-то не так.
   — Что ты имеешь в виду?
   — Я имею в виду отношения между мамой и Коулом. Они ведут себя, как поссорившиеся влюбленные, что ли.
   Тут Коул осознал, что подслушивает и что ему совсем не хочется, чтобы его застали за этим занятием. Но он все же послушал ответ Кэмерона.
   — А с чего ты так решил?
   — Знаете, они так смотрят друг на друга. Им кажется, что никто не видит. А он просто ест маму глазами.
   Кэмерон расхохотался, и Тони засмеялся вместе с ним.
   — Наивно думать, что мою маму этим проймешь.
   — А помнится, ты говорил, твоя мама с кем-то встречается?
   — Ага. Но это совсем другое. Эд бывает в городе редко — раз или два в месяц. Они просто друзья. Моя мама при нем никогда не волнуется. Совсем не так, как рядом с Коулом.
   — Правда? Это интересно.
   — А у мамы с Коулом не то какой-то конфликт, не то они никак не могут договориться. Как вы думаете?
   — Если и так, ни он, ни она не говорили мне об этом. Хотя, конечно, все может быть. Ведь мне было столько же, сколько тебе сейчас, когда твоя мама и твой дедушка отсюда уехали.
   — А вы знали моего отца?
   Наступила пауза. И Коул, улыбнувшись про себя, подумал, что настал момент прийти на помощь Кэмерону.
   — Не поверишь, но нет, не знал.
   — Странное дело. Как же так получается, что никто его не помнит? Мне кажется, что…
   — Так кто выигрывает? — спросил Коул, входя в комнату, держа руки в карманах.
   Кэмерон взглянул на него с благодарностью.
   Тони оглянулся.
   — Кэмерон выигрывает.
   Все трое уставились на столик с картами. Потянувшись за костылями, Кэмерон сказал:
   — Можешь занять мое место, Коул. Думаю, мне надо пойти поспать. Денек выдался не из легких.
   И многозначительно перевел взгляд с Тони на Коула.
   Когда Кэмерон ушел, Коул сел на его место.
   — Кэмерон рассказал тебе, почему он на костылях?
   — Да, жалко, что он потерял жену и все такое.
   — Ты видел его дочку? Лицо Тони засветилось.
   — Да, Рози приносила ее после того, как она поспала. Она прелесть.
   — Целиком с тобой согласен.
   — Коул, а почему вы никогда не женились? Я хочу сказать, вы же в семье главный. Неужели вам не хочется, чтобы у вас были дети, которым вы когда-нибудь оставите все это?
   Почему этот парень никогда не говорит о машинах, девчонках, модных рок-группах, как все нормальные подростки, с которыми Коулу приходилось иметь дело?
   — Ты никогда не думал стать журналистом? — спросил Коул закуривая. Тони смутился.
   — Зачем? Нет.
   — Затем, что ты чертовски здорово берешь интервью.
   — Это значит, я зануда?
   — Как тебе сказать. Должен признаться, я никогда не знаю, что ты спросишь в следующую минуту.
   — А как же чему-нибудь научиться, если не спрашивать?
   — В этом ты, конечно, прав. Ну а что касается моей женитьбы, я…
   Хлопнула входная дверь и раздался быстрый стук шагов по выложенному плиткой полу коридора.
   — Есть здесь кто-нибудь?
   Коул улыбнулся и подмигнул Тони.
   — Мы здесь, Коди.
   Коул пошел навстречу Коди, а тот, войдя, резко остановился, заметив поднявшегося с пола Тони.
   Коди с растерянностью переводил взгляд с Коула на Тони и обратно и ничего не мог понять.
   — Заходи, Коди. Познакомься. Это Тони Альварес. Тони, а это мой младший брат Коди.
   Тони неловко протянул ему руку.
   — Рад с вами познакомиться, — смущенно сказал Тони.
   Коди пожал Тони руку, но его глаза все еще были широко раскрыты от изумления. Сходство Тони с Коллоуэями было потрясающим.
   — Рад тебя видеть, Тони. Я не знал, что ты у нас.
   — Мы с мамой вчера приехали.
   — И Эллисон здесь? — спросил Коди, удивленно взглянув на Коула.
   — Я бы непременно известил тебя об этом, если бы ты хоть когда-нибудь удосужился сообщить, где ты находишься.
   Коди ответил улыбкой на раздраженное замечание брата.
   — Извини. Но я не привык отчитываться.
   Коул удивленно поднял брови.
   — Значит, Летти не удалось тебя скрутить, как я на это рассчитывал? Коди улыбнулся.
   — Ты угадал. Она вообще считает меня неисправимым. Итак, — он снова посмотрел на Тони, — как долго вы здесь пробудете?
   — Недели две.
   — Прекрасно. Мы можем побыть вместе и поближе познакомиться.
   — А как вы догадались, что мою маму зовут Эллисон?
   — Только Эллисон могла назвать своего сына Тони Альварес, — не задумываясь, выпалил Коди.
   Коул знал, что Тони в своих вопросах не остановится на полпути. Надо было срочно поговорить с Эллисон.
   В этот вечер он дождался, когда она выйдет из ванной, и, постучав, услышал: «Войдите». Эллисон причесывалась перед туалетным столиком.
   — Нам надо поговорить.
   — Говори, — спокойно предложила она.
   — Нам надо поговорить о Тони. Эллисон перестала причесываться и посмотрела на его отражение в зеркале.
   — О чем именно? Коул заходил по комнате. , — Послушай, он очень умный парень. Схватывает все на лету. И постоянно анализирует, задает массу каверзных вопросов. Я не хочу ему лгать.
   — Какие вопросы он задает?
   — Об отце, например. Помнишь, он меня уже спрашивал? А сегодня я подслушал, как он спросил об этом Камерона. Эллисон, ему надо сказать правду.
   Она разглядывала свои руки.
   — Это будет первым шагом на пути его превращения в Коллоуэя?
   Он подошел и встал перед ней на колени.
   — Моя дорогая, хочется тебе это слышать или нет, но я люблю тебя. Я всегда тебя любил и буду любить. Вчера вечером я сказал, что хочу на тебе жениться. Это действительно моя мечта. Неужели ты не можешь понять, что нам надо жить всем вместе. Тони должен знать, как все есть на самом деле.
   — А всю вину мы свалим на моего отца и твою тетку?
   — Не надо ничего ни на кого сваливать. Мы просто расскажем ему правду. Мы совершили ошибку, мы обычные люди, и Тони должен принять это как данность.
   Коул обнял ее за талию, положив голову ей на грудь.
   Эллисон зарылась пальцами в его шелковистые волосы и вспомнила, как часто, держа Тони на коленях, гладила его по голове. Она так любит их обоих. Она буквально разрывалась между желанием оградить сына от неприятностей и желанием вернуть ему его наследное право.
   — Ты, конечно, прав, — вздохнула она. — Я не могу больше скрывать от него правду.
   Особенно теперь, после того как вы встретились.
   — Позволь я скажу ему, что мы собираемся пожениться.
   — Ну нет, — Она выпрямилась, а ее руки безвольно повисли вдоль тела. — Это преждевременно.
   — Не думаю. Если ты не предохранялась, мы могли вчера зачать второго ребенка. Тебе это не приходило в голову?
   Она в ужасе посмотрела на него.
   — Судя по твоей реакции, это вполне могло случиться, — сказал он.
   — О, Коул, — прошептала она. — Я не подумала об этом! Такая безответственность… После всего, что я пережила с Тони.
   — Да, мы оба забылись. В этом и моя вина. По ее щекам потекли слезы.
   — Никогда не хотела, чтобы ты женился на мне из чувства долга.
   — Дорогая, я никогда не собирался делать это из чувства долга, неужели ты не можешь этого понять? Что мне сделать, чтобы ты поверила, что я тебя люблю?
   Закрыв глаза руками, она молчала. Коул почувствовал знакомые угрызения совести оттого, что вовремя не сдержался.
   — Почему бы нам не поговорить с ним завтра? Мы можем устроить ленч на берегу ручья.
   — Но несколько дней я не смогу ездить верхом, — предупредила Эллисон.
   — А мы поедем на джипе, втроем, и я все ему объясню. Как ты думаешь?
   — Ну что ж, у нас нет выбора.
   Он взял ее за руку, поднял со стульчика и притянул к себе.
   — Он твой сын. Он мужественный парень и умеет сострадать. Он все поймет, я уверен. Эллисон улыбнулась, но ее губы дрожали.
   — Но Он и твой сын. Порывистый, горячий. Ему не понравится, что его обманывали, Коул. Не думай, что ему это понравится.
   — Безусловно. Но он выслушает наши объяснения. Разве нет?
   — Надеюсь. Надеюсь, что у него хватит терпения хотя бы дослушать до конца, прежде чем он взорвется.

Глава 10

   -Вы все это придумали? — спросил Тони, пристально глядя на них.
   Они только что покончили с содержимым большой корзинки и отдыхали в тени тополя у ручья, неподалеку от Большого Дома.
   Коул не успел ответить, как Тони хрипло добавил:
   — Вы просто не хотите, чтобы я узнал о настоящем отце, — он повернулся к Эллисон, в его глазах была боль. — Ты всегда боялась мне о нем рассказывать. Это был плохой человек, которого ты стеснялась, и поэтому вы с Коулом решили придумать для меня какую-то историю?
   Она обменялась взглядами с Коулом и перевела глаза на Тони.
   — Тони, я никогда не стеснялась твоего отца. Твой дедушка сочинил историю о моем печальном замужестве. Не знаю, правильно он сделал или нет, но и после его смерти я это не отрицала. Мне казалось, что так будет лучше для тебя, пока ты не вырастешь. Я не видела причин переиначивать прошлое, потому что решила, что все позади. Я никогда не рассчитывала снова встретиться с Коулом, поэтому мне казалось, что и для тебя не имеет значения, кто твой отец на самом деле. Тони с отчаянием посмотрел на нее.
   — Не имеет значения! Как такое может не иметь значения? Все эти годы я думал, что мой отец умер. Что у меня нет никого, кроме тебя. А оказалось… — Он укоризненно посмотрел на Коула. — Если вы на самом деле мой отец, почему вы появились только сейчас?