Брокман Сюзанна. Опасная любовь

   — Роль раба.
   Кейт, затаив дыхание, увидела, как Виктор жестом предложил Джамалю присесть. Она-то понимала, что Вик не так уж уверен в себе, как хотел бы показать. Еще три года назад он был ничтожеством, типичным середнячком и жил в убого обставленной квартирке на зарплату матери и двух взрослых сестер. То, что Вик перебрался в шикарный пентхаус в одном из престижных домов вокруг Центрального парка, еще ни о чем не говорит. Он по-прежнему остается новичком в этих играх и даже не успел до конца выучить все правила.
   — Роль Мозеса — одна из трех главных ролей в этом фильме, — продолжал Виктор. — И твой агент понимает, что это самая подходящая роль для того, кто только начинает свою карьеру. Она даст тебе возможность раскрыть новые грани своего таланта, потому что не похожа на все, что ты играл прежде.
   Джамаль неохотно пристроился на краешке дивана.
   — Я хочу снимать именно тебя, — продолжал Виктор, — потому что не представляю, чтобы Мозеса смог сыграть кто-то другой.
   — Но мне вовсе не улыбается корчить из себя раба.
   Виктор кивнул и спросил:
   — Ты уже прочел сценарий?
   Кейт на цыпочках вернулась к компьютеру, но оставила дверь приоткрытой, так что могла слышать весь разговор. Она не считала, что занимается подслушиванием. Если бы Виктор знал, что она здесь, то сам бы предложил участвовать в переговорах. А так у нее остается возможность закончить срочное письмо и в то же время быть в курсе дела.
   — Ну, так, пробежал пару страниц, — признался Джамаль.
   — Это очень хороший сценарий.
   — Это сказка про белого мужчину.
   — Точно! — ухмыльнулся Виктор — Сказка про Ларами. А твой персонаж, Мозес, с детства был дружен со свояченицей Ларами, Джейн. И вот эта девчонка, Джейн, по-настоящему привязалась к Мозесу. Понимаешь, он стал ее героем, хотя и был черным! И она домечталась до того, что решила выкупить его, когда вырастет, и увезти на Запад, чтобы сделать свободным человеком!
   — Но ведь Джейн — белая девчонка, — не сдавался Джамаль.
   — Конечно. И к началу нашей истории ей едва исполнится четырнадцать лет. Ну а Мозес — он примерно твоего возраста.
   — И они что, втюрились друг в друга? Эта белая девчонка и черный раб?
   — Ну, тут не все так просто, — втолковывал ему Виктор. — Короче, в начале фильма получается так, что хозяин плантации умирает, а его сын и наследник, Реджинальд Брукс, решает продать всех рабов, не думая о том, что может разлучить целые семьи, — ему срочно нужны деньги. Мозеса продают куда-то далеко на Юг, и Джейн не видит его четыре года. А потом снова встречает на рынке невольников, и он уже продается, закованный в цепи, потому что пытался сбежать — понимаешь? Он хотел пробраться на Север, и его постоянно держат в цепях, потому что иначе он наверняка убежит снова. Реджинальд Брукс — его прежний хозяин и жуткая скотина — решает его купить, чтобы собственноручно наказать за попытку побега. Он вроде как чувствует свою ответственность — дескать, продал Мозеса приличному человеку, а Мозес имел наглость удрать. И теперь у Брукса чешутся руки выбить из Мозеса всю дурь.
   Но Мозес скорее сдохнет, чем подчинится ему, понимаешь? У него есть своя гордость, и он ни за что не станет кланяться и повторять: «Да, масса! Слушаюсь, масса!» Ну а Джейн — она все еще неравнодушна к Мозесу — решает, что ему нужно помочь, пока Брукс не забил его до смерти. И ради Мозеса она готова на любую жертву. Джейн даже согласна расстаться с личной свободой и выйти замуж за Брукса — если это поможет. Видишь, действительно неплохая история.
   Джамаль молчал, погруженный в собственные мысли.
   И Виктор терпеливо ждал, что же он решит.
   Кейт тоже ждала, мелкими глотками потягивая кофе. Сейчас или никогда. Если даже после того, как Виктор расписал перед актером непростые отношения между Джейн и Мозесом, Джамаль не согласится играть эту роль, его не удастся переубедить.
   Наконец Джамаль смущенно прокашлялся и спросил:
   — Ну а кто у вас на примете для Джейн?
   — Сюзи Маккой, — не моргнув глазом выдал Виктор. Кейт чуть не пролила на себя кофе.
   — Ничего себе! Это что, та малышка из «Нудной вечеринки» и «Главной причины»? — Джамаль замялся и уточнил:
   — А она не слишком молодая?
   — Ей уже пятнадцать лет. И она играла главную роль в комедийном сериале «Девчонка с улицы» — не смотрел?
   — Да, точно, что-то припоминаю. Значит, это и есть Сюзи Маккой? Такая белобрысенькая?
   — Это она.
   — Вот это да! Клевая штучка!
   — Ага.
   — Ну а что с Ларами? — продолжал расспрашивать Джамаль. — Кого вы присмотрели на эту роль?
   Кейт сжала в руке кофейную кружку. Виктор совсем распоясался — можно подумать, контракты уже лежат у него в кармане!
   — Джерико Бомон.
   — Ух ты, классный мужик! Да только он, говорят, совсем спился, верно? Лет пять назад. А от него будет толк? Он ведь может угробить весь фильм!
   — Будет, будет, — заверил Виктор. — Люди пойдут посмотреть на него хотя бы из любопытства. С ним, конечно, не все так просто, но он по-прежнему актер от Бога.
   — Знаю, — кивнул Джамаль. — Я всегда хотел с ним работать. Даже и мечтать не смел, что так оно и получится.
   — Так за чем же дело стало?
   Тут Кейт распахнула дверь и ворвалась в офис, пригвоздив Виктора к месту яростным взглядом. Да как у него язык повернулся наобещать Джамалю золотые горы?!
   — Ну, надумал? — обратился Виктор к Джамалю.
   — Не знаю, мне ведь придется уехать из города почти на все лето… — Однако было видно, что молодой актер уже сдается.
   — Я понимаю, что наши расценки для тебя слишком низкие, но ведь и Джерико, и Сюзи уже согласились на среднюю ставку. Твой гонорар будет у нас самым высоким.
   — Вот даже как? — Джамаль удовлетворенно улыбнулся.
   — Ну, что скажешь? Отхватим «Оскара» на будущий год? По рукам?
   — По рукам! — засмеялся Джамаль. — Черт, а почему бы и нет? Ладно, перешли моему агенту все, что нужно для контракта!
   Кейт громко кашлянула, и Виктор соизволил наконец обратить на нее внимание.
   — Эй, послушай, ты ведь еще не знаком с нашим продюсером? Это Мери Кейт О'Лафлин. Извини, Кейт, что не пригласил тебя на беседу с Джамалем, но я не знал, что ты уже в офисе!
   — Хватит валять дурака! — Наградив его очередным убийственным взглядом, Кейт подошла к Джамалю. — Я очень рада познакомиться с вами, Джамаль, но прежде всего вам следовало бы…
   — Джамаль очень спешит, — затараторил Виктор, оттесняя юношу к двери. — Завтра днем я пришлю ему все бумаги.
   Дверь за Хоксом громко захлопнулась, и Кейт напустилась на Виктора:
   — Ты ему наврал! Ты сидел здесь как ни в чем не бывало и врал!
   — Кейт, Кейт, Кейт!.. Это вполне может стать правдой! — Игриво сверкая голубыми глазами, Виктор с ослепительной улыбкой двинулся ей навстречу.
   Бывший муж по-прежнему был подвижен и молодцеват — несмотря на седину, обильно украсившую густую шевелюру и холеную бородку. Обаятельный, лукавый мальчишка, с детских лет сохранивший этот невинный, бесстыжий эгоизм двухгодовалого малыша.
   — Мне требуется сделать только два телефонных звонка, и все, что обещано Джамалю, обернется правдой! — увещевал он.
   Это несколько охладило воинственный пыл Кейт.
   — Ты что, хочешь сказать, что Сюзи Маккой согласилась?
   — При условии, что Джерико сыграет Вирджила Ларами.
   У Кейт вдруг заломило виски.
   — Виктор, нам нужно серьезно поговорить. По-моему, ты до сих пор не представляешь…
   — Прекрасно, — пробурчал Виктор, привлекая ее к себе и целуя в шею. — Давай поговорим о Бомоне. — Он снова поцеловал ее — на этот раз ловко попав прямо в губы.
   И Кейт не смогла не поддаться его обаянию. Черт побери, когда в последний раз у нее был любовник? Три года назад? Или уже четыре?
   Точно, четыре года. Ровно четыре года назад она порвала с Джоном Биттлером. Их отношения показались Кейт слишком холодными, скованными тысячей условностей. Они не имели ничего общего с дикой страстью, когда-то бросившей их с Виктором в объятия друг друга.
   Однако Кейт слишком хорошо знала, что ее бывший супруг при всем своем великолепии в постели не способен дать ничего, кроме секса. Из этого брака она вынесла твердое убеждение в том, что ей необходимо нечто большее, нежели общая постель.
   А из Виктора получился чудесный друг, и в таком качестве он ее вполне устраивал.
   — Нет, — отрезала Кейт, встряхнувшись и высвобождаясь из его объятий. — Нет, нет и еще раз нет! Тебе не удастся затащить меня в койку! Ни к чему усложнять себе жизнь!
   — Честно говоря, мне казалось, что это может все упростить! — с безмятежной улыбкой признался он. — Я надеялся, что ты размякнешь и засюсюкаешь: «Ах, детка, ну конечно, детка!» И мы перестанем спорить из-за Джерико Бомона.
   — Ну да, чего же еще ожидать от такой наглой скотины, как ты, — нервно рассмеялась Кейт.
   — Эй, не заводись! Я же просто шутил!
   — А я — нет!
   — Стало быть, так! — Он плюхнулся на диван и положил ноги на свой стол. — Джерико Бомон. Я хочу его снимать. Ты не хочешь. И что нам теперь делать?
   — Стреляемся на рассвете? — осведомилась Кейт, присев напротив.
   — Пришли мне своих секундантов, крошка!
   Кейт не спускала с Виктора напряженного взгляда. Он с легкостью включился в предложенную игру, однако от нее не укрылась тревога в его глазах. Неужели Виктору так нужен этот Бомон, что он готов ради него отказаться участвовать в съемках? Виктор поерзал на своем месте и сказал:
   — Не сочти это попыткой уйти от главной темы, но я все же не могу не напомнить, что ты до сих пор не свела нас с автором сценария. Как бишь его зовут? Ник Чендлер?
   — Он все еще за границей, — ответила Кейт, внимательно разглядывая свои ногти.
   — Он болтается там слишком долго, — сказал Вик и закинул руки за голову. — А мне нужно обсудить с ним кое-какие изменения — у сценария неверный конец.
   — Как ты сказал? — Кейт подняла на него глаза. — Ты собрался изменить концовку?
   Невероятная, потрясающая ирония! Свой последний фильм, «Двадцать слезинок», Виктор снимал для одной известной студии, и им не понравилась именно концовка. Совет директоров предпочел нанять другого режиссера, когда Вик отказался внести изменения. Таким образом, грандиозный труд, на который он положил почти два года жизни, был завершен кем-то другим, а Виктор даже не имел права протестовать.
   Именно из-за неудачи с «Двадцатью слезинками» Виктор так решительно вернулся в мир независимых продюсеров. И с такой охотой взялся за «Обещание». Потому что, когда заключается контракт на съемки независимого фильма, источник его финансирования находится за пределами Голливуда и студии подключаются к процессу уже под конец, когда пленка отснята и упакована. Если студии нравится тот или иной фильм, она может получить только права на его прокат. Но при этом не может ничего изменить в самой картине. Во всяком случае, без ведома авторов.
   — С чего тебе вдруг приспичило менять концовку? — недоумевала Кейт. — Мне она нравится.
   — Да с того, что этот мальчиш-плохиш, плантатор Реджинальд Брукс, в конце концов добивается своего. Ларами продает ему свой участок, хотя клялся отцу, что никогда не бросит эту землю. Разве это стоящая концовка для фильма? Ларами сдался. А где же справедливость?
   — Ларами не сдался — он выиграл! — возмущенно отчеканила Кейт. — Вспомни, ведь Джейн хотела пожертвовать будущим и выйти за Брукса ради спасения Мозеса! Но вместо этого Ларами спасает обоих — и Джейн, и Мозеса, — продав свою землю Бруксу. Ларами выигрывает, потому что поступает человечно, потому что сам возвращается к жизни, а ты… а ты ничего не понял, верно?
   — Джерико Бомон, Сюзи Маккой и Джамаль Хокс! — От нетерпения Виктору не сиделось на месте. — Кейт, да с такими именами нам даже не потребуется реклама! Представляешь, как мы возьмем за горло инвесторов? Это же будет грандиозный фильм!
   — Ну да, если он вообще будет!
   — Ну что за чушь? — сердито скривился Виктор. — А куда же он денется?
   — Ты всех нас подставишь под удар, если примешь Джерико Бомона! — выпалила Кейт, подавшись вперед. — А если посмотреть правде в глаза, то именно мне не сносить головы в ближайшие три месяца съемок!
   — На то ты и продюсер! — невозмутимо заметил Виктор.
   — Но ты даже не представляешь, что может выкинуть этот тип! — И Кейт принялась перечислять, загибая пальцы:
   — Опоздания, невнятная речь, путаница в словах и жестах, хамство и дебоши, прогулы… Да этот твой бесценный Джерико способен на что угодно, вплоть до скоропостижной кончины! Виктор, ведь он в любой момент может сорваться и снова запить! Или взяться за наркотики. Кто даст тебе гарантию, что он выдержит до конца? Что не сочтет себя слишком уставшим, не станет колоться и не загнется от передозировки? Если это случится, когда мы отснимем большой кусок, — пиши пропало, фильм будет загублен!
   — Слушай, я поговорил кое с кем из режиссеров, с которыми Джерико работал в последнее время. Вся штука в том, чтобы держать под контролем все, что он употребляет. Между прочим, он никогда не связывался с уличными торговцами — все только по рецептам. Ну, всякие там укрепляющие в течение дня и снотворные на ночь… словом, сама понимаешь. И если бы мы сами обеспечивали ему…
   — Замолчи! — Кейт зажмурилась и зажала уши. — Замолчи, замолчи! Ты хоть соображаешь, до чего дошел? Виктор, да разве дело только в том, что это противозаконно?! А что, если на самом деле Джерико не наркоман? Представляешь, как ты влипнешь?
   Но Виктора нелегко было смутить. Он небрежно пожал плечами и ответил:
   — Если Джерико не наркоман — значит, у нас будет одной проблемой меньше.
   — Но ведь сниматься в главной роли — тяжелая работа. А что, если ему это не по плечу? Выдержать целый фильм, да еще в такой роли, как Ларами, — тут и здоровый-то прогнется, а не то что… — Кейт умолкла, переводя дух. Главное — держать себя в руках. Иначе она за себя не отвечает. — Виктор, я понимаю, что тебя ослепил возможный успех. Ты видишь в Джерико только его талант. И этого у него никто не отнимет. Достаточно просмотреть пробную пленку. Но я не хочу так рисковать — и вряд ли это станут делать остальные инвесторы. Нам нужно найти кого-то еще.
   — Кейт! — Виктор поднялся и посмотрел ей в глаза. — Я тебя внимательно выслушал. И понимаю, что разумнее всего было бы согласиться и найти другого артиста. — Он сокрушенно покачал головой и продолжил:
   — Но я не могу на это пойти. Я не смогу снимать этот фильм и помнить о том, что сам, своими руками все испортил. Потому что, если я откажусь от Джерико, у меня не будет сниматься Сюзи. А без этих двоих не уломать и Джамаля.
   — Виктор…
   Он предупреждающе взмахнул рукой и закончил:
   — Ты прекрасно знаешь, как я тебя люблю, и я впервые за десять лет вижу такой отличный сценарий, но мне придется отказаться от вас обоих — и от тебя, и от сценария, — если ты не дашь мне работать с Джерико. Прости, детка, если это выглядит как ультиматум. Сюзи и Джамалю нужен Джерико. И если ты все еще хочешь иметь со мной дело, то тебе остается смириться с этим и найти способ уговорить инвесторов.

Глава 3

   Он уже видел ее голой!
   Злорадствуя, Джед задержался у дверей офиса Мери Кейт О'Лафлин. Если уж быть точным, то он видел ее голой не далее как прошлой ночью. Джед навел справки и теперь знал, что «Обещание» было для О'Лафлин первым шагом на продюсерском поприще. Правда, дамочка успела промелькнуть на голливудском небосклоне, прежде чем распространила свои склады и магазины скрепок и скоросшивателей по всему Восточному побережью.
   Мери Кейт О'Лафлин покинула дом своих родителей в Бостоне намного раньше, в дивном возрасте восемнадцати лет — как и множество других ее сверстниц, зачарованных мишурой и блеском Лос-Анджелеса. О, конечно, ее пребывание на Западном побережье оправдывало поступление в колледж, но образование было далеко не главной целью. Просто огни Голливуда привлекли к себе очередного наивного и неопытного мотылька.
   Она познакомилась с Виктором Штраусом на съемках какого-то третьеразрядного фильма. Он был тогда помощником режиссера, а она — третьей жертвой «Горного ужаса», снимавшейся под именем Кейти Мери. Ее роль укладывалась в три строки: перед гибелью ей полагалось танцевать в свете пожара, одетой в обрывки полупрозрачного нижнего белья.
   За такое тело не жалко было и удавиться, и Вик понял, какой потенциал заключен в роскошных формах Кейти Мери, что доказал в своем следующем фильме «Смерть в ночи» — не менее бездарном, нежели предыдущий. Однако картина пользовалась бешеным успехом и заслужила титул «классики культового жанра».
   «Смерть в ночи» сбросила с тела Мери Кейт О'Лафлин последние покровы. Теперь она оставалась на экране целых семь минут — но какие это были минуты?.. Она играла выпускницу колледжа, повстречавшую в баре серийного убийцу. Девушка привела злодея к себе домой, и последовавшая затем любовная сцена была сделана с такой непринужденностью и блеском и так возбуждала зрителей, что отзывы не сходили со страниц специальной прессы на протяжении многих недель после премьеры.
   Накануне вечером Джед не поленился взять этот фильм в прокате и не спеша прокрутил памятную сцену. А потом перемотал пленку и посмотрел еще раз. Потому что слишком хорошо понимал — Мери Кейт О'Лафлин не горит желанием отдать Джерико роль Ларами. Виктор предупредил его об этом с самого начала. Она не любит его, не желает иметь с ним дела, не доверяет и готова на все, лишь бы не подпустить его к своему фильму.
   Она сделала большое одолжение, согласившись встретиться с ним сегодня в Бостоне.
   Но ведь он уже видел ее голой.
   Джед глубоко вздохнул, зажмурился и покрутил толовой, чтобы размять напряженную шею и побыстрее войти в роль. Кейт О'Лафлин — «Мери» как-то само собой пропало за последние семь лет — не следовало встречаться с Джедом. Ей предстояло познакомиться с Джерико Бомоном, известной кинозвездой.
   А Джерико — парень крутой. Его не мучают сомнения и страх, присущие Джеду. Он настоящий мачо — общительный и непринужденный. И сейчас он войдет в этот кабинет и охмурит чертову бабу, величающую себя продюсером.
   Тот факт, что прошлой ночью он любовался ее голым телом, был как бы дополнительным козырем в колоде и помогал ему держать себя на высоте.
   Пара улыбок, десяток фраз — она и глазом моргнуть не успеет, как контракт будет у него в кармане!
   Спрятавшись за безупречной улыбкой неотразимого Джерико, он постучал в дверь.
 
   — Здравствуйте, мистер Бомон, — сдержанно приветствовала его Кейт. — Прошу вас, проходите.
   Господи, ну и верзила! Кинозвезды стараются на экране выглядеть как можно внушительнее, и Кейт не раз разочаровывалась, повстречавшись с ними в реальной жизни. Однако Джерико Бомон буквально навис над ней. В нем было никак не меньше шести футов трех дюймов.
   И все это великолепное, подтянутое, мускулистое тело излучало мощнейшее обаяние. В нем было безупречно абсолютно все.
   Джерико оделся в поношенные джинсы и свободную зеленую рубаху с длинными рукавами. Темные густые волосы были собраны в тугой хвост, как будто он нарочно отращивал их для роли. Его одежда никак не могла принадлежать Вирджилу Ларами, но все равно перед Кейт стоял ее оживший персонаж. Однако в глубине его темно-ореховых глаз вспыхнули золотистые искры, и при появлении этого отблеска чувственного желания наваждение исчезло.
   Он не мог быть Ларами. Если уж на то пошло, никаким Ларами тут и не пахло. Кейт расправила плечи и, призвав на помощь всю свою выдержку, надменно улыбнулась.
   — Рад познакомиться с вами, мисс О'Лафлин. — Его южный акцент звучал мягче, чем на пробной пленке, а голос был все тот же — глубокий, густой баритон. — Сделайте одолжение, зовите меня Джерико.
   Он протянул руку, и Кейт с трудом заставила себя ответить на рукопожатие. Его рука была сухой и горячей, с немного загрубевшей кожей.
   Кейт откашлялась и предложила:
   — Прошу вас, пройдемте в офис. — При этом она нарочно не стала предлагать звать себя по имени.
   Атмосфера в приемной ощутимо накалилась, и Кейт, направляясь в офис, чувствовала себя исключительной стервой. А впрочем, что тут такого? Мужчины готовы записать в стервы любую женщину, не давшую им спуску.
   Джерико тем временем осматривался, любуясь видом Ньюбери-стрит, открывавшимся из широких окон. Действительно, это был чудесный кабинет — просторный и уютный. Солнце весело блестело на гладко натертом паркете и свободном от бумаг рабочем столе.
   — А вы неплохо устроились, — заметил он.
   — Благодарю. Пожалуйста, присядьте. — Кейт махнула рукой в сторону кожаного кресла, а сама поспешила за свой стол. Пожалуй, четыре фута полированного дерева, отделявшие ее от этого типа, помогут ей успокоиться. «Ну, не стесняйся, всыпь ему по первое число!» — Хотите кофе или чаю? А может, содовой?
   — Нет, спасибо, ничего не нужно. — Джерико уселся. — Честно говоря, я не думал, что наша встреча будет такой официальной.
   — Нам нужно многое обсудить. — Кейт с самого начала решила держать себя как можно строже. Именно поэтому она заставила его тащиться в Бостон, хотя прекрасно знала, что вчера они оба были в Нью-Йорке. Она гладко зачесала свои роскошные волосы и надела самый строгий деловой костюм. Пожалуй, не повредил бы еще жокейский хлыст. Кейт долго ломала голову над тем, как будет строить их отношения и каким образом можно получить гарантии того, что Джерико не угробит ей фильм.
   И вряд ли ему понравится то, что она придумала.
   — Виктор явится сюда не раньше чем через час, — сообщила Кейт, сверившись с часами. — Пожалуй, так даже лучше — для начала потолковать без свидетелей, с глазу на глаз.
   — О'кей, мисс О'Лафлин. — В его взгляде зажглось лукавое любопытство. — Давайте потолкуем, но сперва я бы хотел внести ясность и раскрыть карты. Вы от меня не в восторге. Вы мне не верите. И не хотите снимать меня в своем фильме. Это все — или я что-то упустил?
   Кейт и бровью не повела.
   — Вы успели заслужить недобрую славу, однако я не думаю, что на свете есть другой артист, способный так сыграть Вирджила Ларами, как вы.
   Она сумела-таки его удивить. Джед ожидал услышать что угодно, только не это.
   — Ну что ж, и на том спасибо.
   — Но мне нужны гарантии, что вы не запьете во время съемок. — Игра в открытую продолжалась.
   — Нет проблем! — засмеялся Джед. — Я просто не буду кутить, пока не закончу работу над фильмом!
   Кейт не спускала с него напряженного взгляда.
   — Это была шутка.
   — И очень плохая, мне совсем не смешно.
   — Я заметил. Послушайте, Кейт… — Джед неловко поежился в своем кресле. — Вы ведь не обидитесь, что я вас так называю? Мне ничего не стоит поклясться не брать в рот спиртного до конца своей жизни, но это не даст вам никаких гарантий. Я изо всех сил стараюсь вести себя так, чтобы дожить до старости, — а значит, не прикасаться к алкоголю. Но при этом я не могу сказать, что так оно и будет. Все, что я могу, — пообещать постараться.
   Кейт все так же напряженно всматривалась в него.
   — И по-вашему, этого достаточно? Какого-то обещания от человека, по пять раз в году дававшего слово не пить?
   Похоже, его это нисколько не обескуражило.
   — Я дал такое слово сам, по своей воле всего лишь один раз, — твердо промолвил Джед. — Все прежние обещания у меня вырывали силой. Мне самому в то время совсем не хотелось стать трезвым — а значит, и от обещаний не было никакого проку.
   — А в тот, последний, раз вы соизволили захотеть сами?
   — Да, мэм. — Джед спокойно выдержал ее взгляд.
   Невероятный тип! Кейт чувствовала, что поддается его обаянию, несмотря на всю свою предубежденность. А кроме того, она не могла оставаться равнодушной к его мужской привлекательности. Черт побери, каков красавчик! Того и гляди она и впрямь ему поверит!
   Но ведь он был и остается лицедеем. И кто ей докажет, что все эти душещипательные речи — не очередной спектакль?
   — И что же изменилось?
   — По официальной версии я потерял брата и решил изменить свою жизнь — но на самом деле даже такое потрясение не заставило бы меня протрезветь. Я… — Джед криво усмехнулся. — Конечно, это выглядит странно, но я не вру. Одна из бульварных газетенок поместила на первой полосе мое фото. Какой-то папарацци умудрился снять меня во время потасовки в баре. С того дня, как увидел ту фотографию, я больше не пью.
   Джед смущенно замолк. С чего это он разболтался? Все эти годы людей вполне устраивало то, что он начал новую жизнь после смерти старшего брата. Все так просто. И ни к чему было выкладывать правду; прежде Джед откровенничал только со своим психотерапевтом в центре реабилитации.
   Так что же заставило его размякнуть?
   Эта Мери Кейт О'Лафлин застыла на противоположном конце необъятного сверкающего стола и всем своим видом показывает, что не находит Джерико привлекательным. Уж кто-кто, а Джед прекрасно разбирался в этих тонкостях. Искра проскочила между ними с первой же минуты, стоило ему войти в кабинет. А теперь дамочка строит из себя недотрогу, стараясь не поддаться его чарам. Она не желает ни в чем уступать. И не желает признавать, что он ей понравился.
   Она нарочно напялила на себя этот костюм — спрятала свое божественное тело. И хотя брюки до пят укрывали ножки, стоившие не один миллион долларов, мягкая ткань все равно не могла скрыть великолепные формы. Правда, Джерико приходилось напрягаться, чтобы угадать их под слоями шелка.