Брокманн Сюзанна. Запрет на любовь. Книга 2. Второе дыхание

   Больше всего Алиссе хотелось опуститься на пол с ним рядом и тоже на секунду закрыть глаза, но она понимала, что надо идти. Оглянувшись по сторонам, она заметила чуть дальше в коридоре автомат, торгующий банками с холодными напитками.
   – Хотя… разумеется… вполне возможно… что я…уже никогда… не смогу… заниматься… любовью… и вообще… ходить…
   – У тебя бумажник с собой? – спросила Алисса.
   – Хочешь… еще… и ограбить? В правом… переднем… кармане…
   Как можно осторожнее Алисса достала бумажник, вытащила доллар и положила бумажник в свой карман.
   – Пошли. – Она схватила Сэма под мышки и помогла ему подняться на ноги. Господи, до чего же он тяжелый!
   – Я говорил серьезно… что… меня… сейчас вырвет.
   – Я понимаю. Давай только сначала дойдем до машины. Подожди минутку. – Она остановилась перед автоматом и опустила в него доллар. Автомат выплюнул моментально запотевшую банку колы. Алисса протянула ее Сэму.
   – Я… предпочитаю… «Доктор Пеппер».
   – Это вместо пакета со льдом, клоун.
   На улице их подхватила волна горячего воздуха. Яркий солнечный свет ударил в глаза.
   На служебной парковке универсама не было ни одной души. Алисса видела, как до Сэма постепенно доходит тот факт, что она не обманула его и не привела с собой десяток агентов ФБР.
   Ее машина стояла у самой ограды, и она подтолкнула его в том направлении.
   – Сумеешь дойти?
   Ей не понравилось, что он не смог ответить, а только молча кивнул.
   Дойдя до машины, они остановились, и Алисса протянула Сэму ключи:
   – Мне нужно достать кое-что из багажника.
   Он опять кивнул и скрипнул зубами. Алисса понимала, что единственное, чего он хочет сейчас, – это свернуться клубочком на заднем сиденье и полежать так минут двадцать. Но, твердо решив оставаться суперменом, Сэм взял у нее ключи и с третьей попытки вставил их в замок багажника, покрывшись при этом крупной испариной. Алисса намеренно стояла от него настолько далеко, насколько позволяли наручники.
   – Там на цепочке второй ключ, – подсказала она. – Открой им ящик и достань мой пистолет.
   Сэм оглянулся и удивленно посмотрел на нее. Кажется, он даже на мгновение забыл о боли.
   – Спасибо, что поверил мне, – сказала Алисса. Хотя всем было бы лучше, если бы он поверил ей до того, как она едва его не убила. Она кивнула на пистолет, который Сэм уже держал в руках. – А это – знак моего доверия.
   Он понял и, убедившись, что пистолет заряжен и стоит на предохранителе, засунул его в карман пиджака.
   – Спасибо, – невнятно прошептал он.
   – Ключи от наручников тоже там. В косметичке.
   Сэм изо всех сил старался держаться прямо, но Алисса видела, что надолго его не хватит. Хотя он, разумеется, ни за что в этом не признается.
   Она отобрала у него косметичку и ключи от машины и сама захлопнула багажник. Потом они подошли к правой двери машины, и она первая залезла внутрь, перебралась через рычаг ручного тормоза и уселась за руль. Все-таки мужчины – очень хрупкие создания.
   Сэм с трудом опустился на переднее, сиденье, и у него даже не хватило сил до конца закрыть дверь. Перегнувшись через его колени, Алисса открыла ее и снова с силой захлопнула. Пока она искала в косметичке ключ от наручников, Сэм полулежал на откинутом сиденье, зажмурившись и прижимая к паху банку с колой. Но, когда Алисса освободила его, он открыл глаза, схватил ее за руку и осмотрел ссадины, оставшиеся на ее запястье.
   – Прости, что не поверил тебе сразу.
   – Да ладно, – бросила Алисса, отнимая у него руку, чтобы завести машину, – ничего страшного. Особенно, учитывая, что мне целых два года безумно хотелось дать тебе по яйцам.
   Запястье самого Сэма оказалось не в лучшем состоянии, но, не обратив на него никакого внимания, он снова закрыл глаза.
   – Не знаю, что хуже: думать, что ты шутишь или что это правда.
   – Нам надо выработать план, – предложила Алисса. – Осталось всего двое суток…
   – Сначала дай мне десять минут на то, чтобы пожалеть себя.
   – А ты можешь жалеть и слушать?
   – Знаешь, что чувствуешь, когда сильно ударишься локтем? – Сэм разговаривал, не открывая глаз. – Типа: «Уйдите все, уйдите, не трогайте меня!». Так вот, это то же самое, только гораздо, гораздо хуже.
   – Но тебя пока не рвет, – заметила Алисса.
   – Да, спасибо, что заметила. Мне есть чем гордиться.
   – Ты ведь еще не знаешь, что рассказала нам Бет Вейсс из мотеля «Сансет».
   – Хорошо, я слушаю.
   – Она сказала, что Мэри-Лу и Хейли выписались примерно в девять сорок. Я проверила расписание: был автобус, отходящий от вокзала в десять тридцать пять, что нам подходит, но он направлялся в Сарасоту, что нам не подходит. Она убежала из Сарасоты и наверняка не стала бы туда возвращаться. Следующий по расписанию автобус шел в Атланту. Мы поговорили с водителем. Он их не помнит, но Мэри-Лу могла измен нить внешность…
   Сэм открыл глаза:
   – Твою мать!
   – Что?
   – Сарасота. – Он попытался сесть прямо, пошарил рукой сбоку сиденья, чтобы найти регулятор спинки, и едва не ткнулся носом в приборную доску, когда подголовник ударил его по затылку. – Ох, блин! Мэри-Лу поехала в Сарасоту.
   Алисса покачала головой:
   – Зачем ей туда возвращаться?
   – «Прячься там, где тебя уже искали». Я как-то говорил ей что-то подобное. Речь шла то ли о кино, то ли о книжке, которую она читала, и я ей сказал, что, если бы я был убийцей или врагом общества номер один, или не помню, о ком мы там говорили, я бы стал прятаться именно там, где все началось. Я ей объяснил, что пока все ищут меня на Аляске…
   А ведь Мэри-Лу говорила матери, что собирается на Аляску.
   – Ты ей так и сказал: «на Аляске»?
   – Да, потому что в книге так и было. Я вспомнил: она читала книгу о каком-то парне, который пытался спрятаться от мафии в Анкоридже. И я сказал, что, если он не сумеет изменить свои привычки и внешность, они достанут его и в Анкоридже. То есть он, конечно, может удрать в тундру и прятаться там в пятистах милях от ближайшего жилья, но они не найдут его не потому, что он так далеко забрался, а потому что вместе с том жительства ему пришлось поменять и привычки. Он не сможет угонять машины, шастать по казино или торговать краденым. Потому что, если вокруг одни лоси, продавать краденое особенно некому. Я ей объяснил, что, если этот дурачок действительно хотел спрятаться, он прекрасно мог сделать это, не уезжая из Ньюарка. Просто надо было поменять круг знакомых и завязать со стриптиз-клубами и скупкой краденого. Никаких казино, никаких проституток, никаких стриптизерш и никаких наркотиков – надо распрощаться со всеми мелкими радостями, на которых мафия может его поймать. И тогда можно жить хоть в двух кварталах от их главного босса, но если он поступит в церковный хор и начнет собирать пожертвования на дома для престарелых, и к тому же изменит внешность, он будто станет невидимкой. А если при этом оставить еще и ложный след, он станет невидимкой вдвойне. Потому что в Ньюарке его уже искали и решили, что он давно смылся оттуда, и теперь поджидают, когда он выплывет на Аляске, а где он на самом деле? Опять в Ньюарке. – Сэм покачал головой. – Вот все это я ей и рассказал. И мне показалось, что она слушала. Обычно-то она не особенно слушала то, что я говорил.
   – В таком случае, куда должна была отправиться Мэри-Лу? В Сарасоту, где все началось, или в Сан-Диего?
   Сэм молча смотрел в окно и слегка морщился, когда переворачивал банку с колой.
   Алисса понимала, что он сейчас думает о разговоре со своим умственно отсталым соседом Доном ДаКостой, заметившим «пришельца» у его дома.
   ДаКосту допросили – очень осторожно, по требованию Сэма – агенты, которые постоянно следили за домом. Он так и не смог вспомнить имя смуглого человека, которого называл «цветочным парнем». И которого считал другом Мэри-Лу.
   Интересно, насколько близким другом?
   – Думаю, что если бы она могла, то вернулась бы в Сан-Диего, – сказал наконец Сэм, мельком взглянув на Алиссу. – Но, скорее всего, у нее не было на это денег. Мы же знаем, сколько она получила за машину. И учитывая, что за мотель «Сансет» она расплачивалась уже наличными… Вряд ли она добралась бы до Калифорнии. Думаю, они с Хейли сейчас в Сарасоте.
   Алисса кивнула:
   – Значит, начнем с Сарасоты.
   – Хотя все это очень неточно.
   – Но надо же с чего-нибудь начинать, – пожала плечами Алисса.
   Сэм промолчал и молчал все время, пока Алисса кружила по развязке, ведущей на трассу 75. Он молчал так долго, что она оглянулась на него, решив, что он заснул.
   На самом деле он пристально рассматривал ее своими до невозможности голубыми глазами. А волосы были все еще гладко зачесаны назад, что теперь, вероятно, всю жизнь будет ассоциироваться у Алиссы с неистовым, лишающим рассудка сексом.
   – Жаль, что у нас всего сорок восемь часов, – тихо произнес Сэм, и она поняла, что он говорит не только о времени, остающемся на поиски Мэри-Лу и Хейли.
   Но раз уж они решили быть честными, не стоит оставлять ему надежду на то, чего никогда не может случиться.
   – Я делаю все это, только для того чтобы помочь тебе найти дочь. Имей в виду, кроме этого, между нами ничего не может быть.
   – Да, – пожал плечами Сэм, и Алисса поняла, что он не поверил ни одному ее слову.
   И, что гораздо хуже, когда он вот так на нее смотрит, она не очень-то верит сама себе.

5

   – К вам Джулз Кэссиди, сэр.
   Макс вздохнул и нажал кнопку интеркома:
   – Пусть зайдет, Ларонда.
   Его ребята уже вернулись из Гейнсвилла злые, как черти, на Сэма, ускользнувшего между пальцев, и, наверное, на самого Макса. Он готов был поспорить, что они тянули спички, чтобы решить, кто войдет в его кабинет и обвинит шефа в провале операции.
   Совершенно справедливо обвинить, надо сказать.
   Дверь открылась, и на пороге появился Джулз Кэссиди, Как ни странно, его лицо не выражало ни укора, ни негодования. Только, пожалуй, холодное любопытство.
   Поверх очков Макс устремил на него свой знаменитый взгляд, способный превращать в камень или испепелять на месте по желанию хозяина, однако юнец остался совершенно невозмутимым.
   – Можно присесть, сэр?
   – Нет. И постарайся покороче.
   Джулз имел наглость засмеяться:
   – Ей богу, надо и мне этому научиться! В смысле, такому ледяному взгляду. Производит неотразимое впечатление.
   – Я занят, – резко выговорил Макс. – Если хочешь пожаловаться…
   – Я и не думал жаловаться, сэр, – прервал его Джулз. – Просто хотел убедиться, что сегодняшнее цирковое представление прошло именно так, как вы планировали.
   Макс постарался сохранить лицо беспристрастным. В настоящий момент офис полон раздраженных людей, уверенных в том, что благодаря вмешательству Макса все они сегодня сели в глубокую лужу дерьма. И только Джулз Кэссиди, с которым большинство из них не желало работать, потому что он – о, ужас! – гей, каким-то образом обо всем догадался.
   – Так что это было? – безмятежно продолжал Джулз. – Если я правильно понял, таким образом вы пытались втереть очки всей этой своре политиков и конгрессменов, требующих немедленных результатов. Типа: «Мы почти поймали этого Старретта. К сожалению, в последний момент ему удалось удрать. Но вы же видите, как мы стараемся?». А Сэм с Алиссой тем временем на полную катушку используют те сорок восемь часов, которые вы им пообещали, а вы вроде и не в курсе. С этим все ясно. Чего я не могу понять, так это, как вы догадались, что Алисса станет наблюдать за кафе снаружи, а не изнутри. Об этом ведь не знал никто, даже из группы захвата в Гейнсвилле. И еще мне хотелось бы знать, звонила ли она вам после этого. Она исчезла, как только выяснилось, что мы взяли не того. Надо думать, сейчас она вместе со Старреттом?
   Макс кивнул и, сняв очки, бросил их на стол.
   – И чего же ты хочешь, Кэссиди? Повышения в должности за сообразительность?
   В глазах у молодого человека мелькнуло удивление и, кажется, обида.
   – Я пришел совсем не за этим, сэр.
   – Знаю. Садись, – очень мягко сказал Макс, словно пытаясь извиниться за ненужный сарказм.
   Джулз осторожно опустился на кончик стула. Этот юнец – настоящая находка. Редкое сочетание ума и исключительной лояльности. И кстати он совсем не юнец, просто выглядит до смешного молодо. На самом деле Джулзу, наверное, почти тридцать.
   – Беспокоишься о напарнице? – вздохнул Макс. – Я и сам о ней беспокоюсь. Нет, она еще не звонила. И я не уверен, что она сможет разобраться во всем так же хорошо, как ты. Возможно, она на меня так разозлилась, что…
   Он не стал договаривать: «что теперь я потеряю ее навсегда», но по глазам Джулза было видно, что тот и так понял. А может, он, черт возьми, именно этого и добивался? Может, просто реализовал подсознательное желание подальше оттолкнуть от себя Алиссу? Макс вспомнил, как Джина спала сегодня у него на руках…
   – Если Алисса позвонит мне, – Джулз откинулся на спинку стула, – я ей скажу…
   Макс покачал головой:
   – Нет. Ничего не говори ей по телефону. Его уже могут прослушивать. И еще – я не хочу, чтобы хоть слово из нашего разговора вышло за пределы этой комнаты.
   – Разумеется, сэр.
   – Но я даю тебе разрешение делиться с ней всей поступающей информацией. И не спрашивай у нее, с ней ли Старретт. И не позволяй ей сообщать тебе об этом. Мы с тобой ничего не должны об этом знать, ясно? Кроме того, что ей удалось напасть на какой-то след и она самостоятельно идет по нему.
   – Да, сэр, – кивнул Джулз. – Ни о чем не спрашиваю, ничего не говорю. Знакомая тактика.
   Макс через силу улыбнулся:
   – А если увидишься с ней лично, изо всех сил защищай меня, хорошо?
   – Не думаю, что мы увидимся. По крайней мере в ближайшие сорок восемь часов.
   – Да, – согласился Макс, – я тоже не думаю.
   Джулз встал со стула:
   – А откуда вы все-таки узнали о нашем плане? Ну, о том, что вместо нее в кафе буду сидеть я с шарфом на голове?
   – Я ничего не знал. Но, когда ты так срочно отправился в Гейнсвилл… – Макс улыбнулся, – я понял, что она готовит мне какой-то сюрприз.
   Джулз кивнул:
   – Спасибо, что поговорили со мной, сэр.
   – Не за что. И, знаешь, Джулз?.. – Кэссиди остановился у самой двери, и Макс прочистил горло и опять надел очки. – Джина Виталиано, похоже, выписалась из своего отеля. Она… хм… не намекала тебе, куда собирается переехать?
   – Нет, сэр. Но там на пляже целая куча отелей.
   – Да, я знаю. – Сто пятьдесят пять, если быть точным.
   – Пришла информация относительно ее отъезда, – сообщил Джулз. – Вы уже видели?
   О, господи!
   – Нет. И что?
   Джулз изобразил на лице верноподданническое сочувствие:
   – Миленький, вам это очень не понравится, но Джина собралась в Африку. Кажется, в Кению.
   Только сжав зубы, Макс сдержал рвущийся наружу поток ругательств. В отместку где-то в глубине мозга лопнул сосуд. В Кению!
   – Что мне на самом деле не нравится, – проговорил он, не разжимая челюстей, – так это то, что ты называешь меня «миленьким».
   Кажется, Джулз покраснел.
   – Простите, сэр, – пробормотал он и поспешно закрыл за собой дверь.
 
   Сэм вел машину, хотя боль в паху все не утихала. И он точно знал, что не утихнет еще несколько дней, а может, и недель.
   Каждый раз, когда его взгляд падал на синяки и ссадины на запястье Алиссы, тошнота заново подкатывала к горлу. К тому же он подозревал, что это не единственные ее повреждения, потому что и сам чувствовал ломоту сразу во многих местах.
   Но всякий раз, когда Сэм пытался заговорить на эту тему или опять извиниться, Алисса только пожимала плечами и отмахивалась: «Забудь, все уже кончилось».
   Забыть было трудно, потому что он прекрасно понимал, что, если бы поверил ей с самого начала, синякам неоткуда было бы взяться.
   Алисса разговаривала по телефону с Джулзом и делала торопливые записи в блокноте, раскрытом на коленях.
   Впереди простирался совершенно прямой участок дороги, поэтому Сэм скосил глаза и заглянул в ее записи:
   «Супермаркет "Пабликс"», потом адрес и дата: «24 мая», и дальше: «Мэри-Лу не появляется на работе и не звонит».
   Значит, удалось выяснить, где работала Мэри-Лу, пока жила в Сарасоте. Можно съездить туда и поговорить с ее коллегами. А еще надо узнать, где в Сарасоте проходят собрания анонимных алкоголиков. В Сан-Диего Мэри-Лу посещала их почти каждый вечер. Надо выяснить место собраний, ближайшее к их дому, или еще лучше к дому, где они сначала жили вместе с Клайдом. Эти адреса не очень далеко друг от друга, и, возможно, Мэри-Лу не стала менять группу после переезда.
   На таких собраниях завязавшие алкоголики стараются поддержать друг друга. Сэму такой способ изменить жизнь казался довольно сомнительным, но иногда он действительно помогал.
   Например, помог его матери.
   – Угу, – пробормотала в трубку Алисса, записывая какое-то имя: «Ибрагим Рахман», а потом: «садовник, в наст. время в розыске».
   Опа! Наверное, так зовут «цветочного парня» Донни ДаКосты. Того самого, с которым Мэри-Лу, вероятно, изменяла ему. Хотя вряд ли можно назвать это изменой, потому что последние месяцы Сэм с ней совсем не спал. Она просто жила в его доме, носила его фамилию, заботилась о его дочери и, вероятно, компенсировала все прочее на стороне – с соседским садовником.
   Вот только в этой картинке что-то не срастается. Ибрагим Рахман – американец арабского происхождения с очень смуглой кожей.
   А Мэри-Лу – настоящая расистка. Сэм выяснил это только через несколько месяцев после свадьбы. Разумеется, она не была откровенной расисткой – такой, как его отец. И, наверное, она бы обиделась, если бы кто-нибудь ее так назвал. Она никогда не употребляла оскорбительных имен и названий, но всегда помнила, что существуют «они» и «мы» – заблуждение, лежащее в основе расизма.
   Вместо того чтобы стараться найти общее между различными расами и культурами, как учили Сэма Уолт и Дот, Мэри-Лу фокусировалась на различиях.
   И Сэм никак не мог поверить, что она ляжет в постель с человеком, чья кожа не отличается белизной.
   Если, конечно, кому-то не удалось открыть ей глаза и расширить кругозор…
   Ага, и научить ее летать, махая руками, как крыльями!
   Он опять заглянул в блокнот Алиссы: «Келли Паолетти, – писала она, – тоже знакома с Рахманом».
   О, черт! Неужели просто совпадение? В совпадения Сэм не верил. Он был знаком с законом Оккама о минимуме допущений: если вы разыскиваете террориста и находите очень похожего на него подозреваемого, то, скорее всего, это и есть тот самый террорист, которого вы разыскиваете.
   Может, он все-таки ошибается насчет Мэри-Лу и этого Рахмана? Нет, вряд ли. Сэм просто не мог представить их вместе.
   Возможно, у Рахмана имелся какой-то светлокожий помощник, с которым и крутила Мэри-Лу. И еще остается блондин-пришелец, о котором говорил Донни.
   – Значит, следствие уже занималось Рахманом полгода назад, когда он с травмой головы лежал в больнице, и пришло к выводу, что он никак не связан с террористами? – вслух повторила Алисса, наверное, специально для Сэма. Очень интересно. Она еще помолчала, слушая Джулза. – Так, поправь меня, если я не права: у нас имеется человек по имени Ибрагим Рахман, которому пробили череп во время теракта в Коронадо. Он находился в это время на базе и стоял в толпе зрителей, но при этом точно не замешан? – Она еще помолчала. – Нет… Нет, подожди, давай сначала закончим с Рахманом. Потом, несколько дней назад, он якобы появляется у дома Сэма и стучит в дверь, вероятно, пытаясь разыскать Мэри-Лу, – и все это по утверждению психически ненормального соседа, который, кроме того, будто бы видел еще светловолосого пришельца, следящего за Рахманом. Да, хорошо, я согласна, что, если бы Рахман был террористом, причастным к теракту в Коронадо, он вряд ли пришел бы домой к Мэри-Лу среди белого дня. Но тем не менее… Ее отпечатки найдены на оружии. Как-то они должны были там оказаться? – Опять молчание. – Я поняла: Рахмана опять проверяют, а он тем временем куда-то исчез. – Алисса бросила на Сэма многозначительный взгляд. – Разумеется, это исчезновение выглядит довольно подозрительно. А жена Тома Паолетти…
   – Она ему не жена, – прошептал Сэм, и Алисса строго нахмурилась. Все ясно – он не должен подавать голос, пока она говорит с Джулзом.
   – А Келли Эштон, которая вчера стала женой Тома Паолетти… – Ну ни хрена себе! Значит, Келли все-таки согласилась! Ничего не скажешь, выбрала самое подходящее время. – …не помнит никакого блондина в окружении Ибрагима Рахмана. Хотя, конечно, цвет волос легче всего изменить, – Алисса вздохнула и подчеркнула слова «библиотека» и «собрания АА» в своем блокноте.
   Все верно. Сэму тоже вспоминается только это, когда речь заходит о привычках и интересах Мэри-Лу. Ничего похожего на «собрания сторонников исламского джихада».
   Ну, возможно, в список еще стоит включить привычку изменять мужу с террористами.
   – Хорошо, сообщи мне, когда появится что-нибудь новое о Рахмане, – продолжала Алисса. – А теперь рассказывай о том, что вы только что узнали. – Несколько секунд она молча слушала, а потом вдруг застыла, и карандаш в ее руке дрогнул. – О, господи!
   – Что? – быстро спросил Сэм. От ее тона мороз пробежал у него по спине. Больше всего он боялся, что ФБР найдет тела Мэри-Лу и Хейли.
   Алисса поглядела на него и покачала головой. Да, понятно, он должен сидеть тихо, чтобы Джулз не догадался о его присутствии.
   – Как долго они там пролежали? – спросила Алисса. Слово «они» очень не понравилось Сэму. – Но что они все-таки думают? Они вообще умеют думать? – теперь ее голос звенел от возмущения. Она еще немного помолчала. – Вот дерьмо!
   Похоже, на этот раз, действительно, дерьмо. Очень-очень серьезное дерьмо. Судя по лицу Алиссы, новости, которые сообщает ей Джулз, Сэма совсем не обрадуют. Он предчувствовал, что через минуту даже боль в яйцах покажется ему не стоящей внимания ерундой.
   – Пожалуйста, – попросила она, – немедленно сообщай мне обо всех новостях. Обо всех. Даже самых незначительных. – Пауза. – Спасибо, Джулз.
   – Рассказывай, – приказал Сэм, как только она захлопнула телефон.
   – Окончательно еще ничего не известно, – быстро сказала Алисса. – Опознания пока не произвели.
   О, господи, нет…
   Ладонь Алисы легла ему на руку.
   – Может, лучше остановиться?
   – Да, – кивнул Сэм.
   Он не стал дожидаться съезда с шоссе, а просто остановился на правой обочине и включил аварийный сигнал. Все тянулось невыносимо долго: торможение, полная остановка, переключение на нейтральное положение. Наконец он повернулся к Алиссе. Она смотрела на него с сочувствием:
   – Окончательно еще ничего не известно.
   – Ты уже говорила.
   – Я хочу, чтобы ты это понял.
   – Алисса, говори!
   Она кивнула:
   – Найдено два тела. Женщина. И ребенок, примерно того же возраста, что и Хейли.
   Нет!
   – Где?
   – К западу от Сарасоты. В багажнике машины. Машину пытались сжечь, поэтому тела… Их трудно опознать. Предположительно считают, что они находились там от двух до трех недель.
   Сэм молча смотрел на нее.
   – Мне очень жаль, – прошептала Алисса.
   – Нет, – сказал он, чувствуя, как узлом скручивается желудок. – Не о чем жалеть. Это не они.
   Алисса кивнула и постаралась улыбнуться:
   – Возможно, ты прав. – Она явно в это не верила. – Давай я сяду за руль, хорошо?
   Сэм молча кивнул, открыл дверь и вылез из машины, на мгновение забыв об осторожности. О-оох, Матерь Божья! Чтоб эти тесные гребаные штаны!.. Он схватился за пах и упал на колени, борясь с приступом рвоты.
   Алисса подскочила к нему, положила прохладные ладони на его лицо:
   – Сэм!
   Наверное, она решила, что его тошнит, потому что он не может вынести мысли о Хейли, сгоревшей в багажнике машины.
   – Это не они там, в багажнике, – упрямо пробормотал Сэм, скрипнув зубами. – Я знаю, что не они. Я просто… звезданул себе по яйцам, когда выбирался из машины. А они сегодня сверхчувствительны. – Он заставил себя поднять голову. – И это даже хорошо. Здорово отвлекает от неприятностей.
   Алисса засмеялась, как он и рассчитывал:
   – В случае чего, обращайся. Буду рада повторить, если понадобится.
   Сэм тоже засмеялся и тут же пожалел об этом: он будто открыл дверь всем прочим эмоциям, которые пытался загнать куда-нибудь поглубже. Глаза сразу же налились слезами.
   Нет, нет, нет.
   Хоть бы она ничего не заметила!
   Но она, конечно, заметила. Алисса всегда все замечала. Она откинула упавшую ему на лоб прядь волос, и это прикосновение показалось Сэму непривычно ласковым.
   – Знаешь, к этому постепенно привыкаешь, – тихо проговорила она. – К боли, когда теряешь того, кого любишь. Совсем она не проходит, но к ней привыкаешь.
   – Я еще не потерял Хейли. – Сэм с трудом поднялся на ноги. Надо забираться в машину, пока ими не заинтересовалась дорожная полиция. – Поехали в Сарасоту. Сходим в этот супермаркет и поговорим с людьми, которые знают Мэри-Лу.
   Алисса кивнула, заметив, что он употребил настоящее время. Потом теплые пальцы коснулись его руки:
   – Осторожнее забирайся в машину.
   – Постараюсь.
 
   Отыскав телефон-автомат, Джина набрала номер, представилась и попросила соединить ее с Максом. Он ответил сразу же:
   – Почему в Кению?