Они сидели в просторной столовой с окном во всю стену. Вернее, сидели они с Джен, а Мило, которому не хватило места за столиком, как заведенный ходил из угла в угол, иногда на короткое время присаживаясь на диван. Столик обслуживала пара молчаливых мужчин с очень мягкими манерами. Хотя один из них исподтишка бросал на Рина враждебные взгляды. Кроме присутствующих, на корабле, по-видимому, не было ни одной живой души. Не слишком ли много места для пятерых?
Рин рассказывал Джен и Мило о своей жизни на Шангри Ла. Мило пришел в восторг.
— Невероятно! Антарктическая станция выжила! И даже способна производить новые летательные аппараты! Неужели ее совсем не коснулся общий упадок?
— Увы, коснулся, — сказал Рин. — Я говорю не о технологии производства, а о социальных отношениях. Хотя, конечно, элои со мной не согласятся. Они бы сказали, что, наоборот, у них расцвет, апогей, высшая точка развития цивилизации.
— Элои? — заинтересованно протянула Джен.
Рин постарался объяснить, кто такие элои. Джен недоуменно пожала плечами, а Мило пришел еще в больший восторг.
— Ну надо же! Все правильно! Так и должно было случиться! Я так и думал! Это логический конец генетической революции!
Он подпрыгнул и еще быстрее забегал взад-вперед.
— Человеческое право на стремление к счастью реализовалось полностью и окончательно! Раньше о таком даже не мечтали!
— Мило, что ты такое говоришь?
— Я снова пытаюсь объяснить тебе элементарнейшие вещи. Сколько я уже бьюсь с тобой, ты все никак понять не можешь! Ну, то есть, точнее сказать, не «я» бьюсь, а мое другое «я» пыталось втолковать тебе…
Рин удивленно поднял брови и посмотрел на мальчика, который яростно чесал свою лысину. Что это еще за «мое другое „я“? Но, впрочем, лысый вундеркинд не смог надолго задержать его внимание. Рин отвернулся и снова стал смотреть во все глаза на женщину. С каждой минутой его восхищение росло. И не только восхищение, но и какое-то новое чувство, не похожее на сладкую истому, овладевавшую им при взгляде на Андреа… Он сознавал, что смущает женщину своим поведением, но ничего не мог с собой поделать. К тому же ему показалось, что в глазах женщины тоже вспыхнул огонек интереса.
— Все началось на заре двадцать первого века. Серия научных открытий в самых разных областях науки привела наиболее интеллектуально честных ученых к определенного рода выводам, подтверждающим теорию биологического детерминизма! — продолжал Мило, не обращая внимание на слушателей, которым было в общем-то не до него. — Конечно, биологический детерминизм вызвал бешеное сопротивление последователей почти всех религиозных и политических учений, ибо краеугольным камнем большинства из них была пресловутая «свобода воли». Но какая может быть свобода воли, спрошу я вас, если в свете новых твердо установленных фактов мы можем сказать, что эмоции — это всего лишь генетически обусловленные химические реакции! Если есть в структуре ДНК известный ген — значит человек склонен к депрессии в тяжелой форме, если нет — значит принадлежит к большинству. Даже половое влечение, так называемая любовь — всего лишь химическое соединение с известной формулой, реагирующее с нейронами головного мозга!
Рин недовольно поморщился, когда Мило повысил голос. Он про себя пожелал говоруну провалиться сквозь землю и оставить, наконец, их в покое.
— То есть, — продолжал оратор менторским тоном, — мозг любого нормального человека все время находится под действием природных, вырабатываемых собственным организмом химикатов, как и мозг последнего наркомана! Некоторые природные вещества вызывают оптимизм и ощущение счастья. Они очень важны. Эти вещества нужны для выживания и самозащиты. Оптимизм органически присущ человеку. Даже до курьезов. Вам, разумеется, известно, что безнадежные больные перестают адекватно воспринимать действительность и абсолютно все новые симптомы истолковывают в свою пользу? Любовь, кстати, тоже дает искаженную картину мира, не правда ли, Робин из Шервудского леса?
— А? Что?
— Ну разумеется, все считают, что именно их картина мира самая правильная, но как это проверить с объективной точки зрения? Я сразу скажу, что невозможно человеку отрешиться от субъективности. Хотя в теперешних условиях, конечно, те, у кого присутствует депрессивный ген, очень близки к тому, чтобы познать действительность без прикрас, как она есть сама по себе. Но, увы, такие не выживают, ибо взглянувший в глаза истине кончает жизнь самоубийством. «Правда убивает», — говорили древние.
Мило цинично улыбнулся.
— То, что мы называем «свободой воли», — всего лишь случайные изменения концентрации реактивов, и больше ничего. Случайные изменения вызываются случайными причинами. Луч заходящего солнца навевает грусть, а начальная стадия полового вожделения сопровождается потерей аппетита, — сказал Мило, ехидно улыбаясь и со значением глядя в нетронутую тарелку Робина.
Рин смутился.
— Извини за нескромный вопрос, — сказал Рин, чтобы скрыть смущение, — я никак не могу взять в толк, что ты сам из себя представляешь. Кто ты такой?
Джен опередила Мило. Она сказала такое, от чего волосы на голове у Рина встали дыбом.
— Это отец моего ребенка и убийца моего ребенка. А также один из виновников гибели человечества! — сурово добавила она.
Глава 15
Герцог дю Люка сидел, низко опустив голову, в затемненной комнате около кровати. Непоправимое горе сжимало ему сердце холодной рукой.
— Доченька… прости меня… я не хотел… так получилось… прости… Ну скажи хоть что-нибудь!
Но Андреа молчала, демонстративно глядя в сторону.
— Андреа, прошу тебя…
Он с усилием поднял глаза и тут же поспешно опустил их.
— Кнут… Это все проклятый кнут… Я никогда не умел как следует с ним обращаться… Кнут был старый… Ты же знаешь, сам бы я никогда… Ну, Андреа, ну скажи хоть одно слово!
Он бился целый час, стараясь смягчить сердце дочери, но так ничего и не добился.
Едва он успел выйти, как появился другой посетитель. Это был ее брат, принц Дарси. Одевавшийся с некоторых пор только в черное, он молча постоял немного у кровати, разглядывая сестру. Потом его губы нервно дернулись — это он попытался улыбнуться.
— Мы теперь с тобой славная парочка. Наследники престола — инвалиды. Я — без руки, ты — без глаза, — сказал он, глядя на свою безжизненно висевшую на привязи правую руку.
— Уйди, Дарси! — с трудом сказала принцесса. Ей было трудно двигать разбитыми губами. — Оставь меня!
— Не торопись, сестрица, я тебя долго не задержу. Давай сначала поговорим о виновнике наших несчастий… твоем обожаемом Робине!
У нее гневно расширился единственный оставшийся невредимым глаз.
— Больше никогда… — прошипела она, — не упоминай при мне… этого имени!
— Да-да, конечно, Андреа, я отлично понимаю твои чувства. И хочу отомстить обидчику! Навозный червь посмел оскорбить нашу фамильную честь! Обманул тебя, отца! Из-за него мы теперь уроды! Но отец трусит. Он бежит от борьбы. С каждой минутой мы удаляемся от мерзавца, испоганившего нашу жизнь!
Андреа, вся дрожа, прохрипела:
— Я… отдам… все! Только бы заполучить его… в свои руки… на минуту! Нет! Мне хватит и полминуты!.. Но что мы можем сделать? Герцог не меняет решений без важных причин.
— Да, — согласился принц, — отец не послушает нас, но мама с нами заодно!
— Мама?
— Я с ней разговаривал. Она вне себя. То, что случилось с тобой, довело ее до последней точки. Я ни разу не видел ее в таком гневе. Она сказала, что ее чаша терпения переполнилась.
— Она выступит против отца? Без войска?
— Да! Она знает, что армия недовольна вождем. У нее хорошие шпионы. Она считает, что наше совместное выступление может привести к победе.
— Когда? — страстно выдохнула Андреа.
— Скоро.
Цифры на экране компьютера свидетельствовали о полной неудаче ее попыток остановить чуму. Зараза распространилась по всему городу, свалив с ног треть населения. Это означало, что лекарства, синтезированные в лабораториях Небесного Ангела, оказались малоэффективными. Они могли только в некоторых случаях замедлить течение болезни. У Джен опустились руки. Она встала и подошла к окну. Внизу светились огоньки. Она знала, что это горят погребальные костры. Горожане сжигают трупы умерших.
Джен подивилась себе: все летит к черту, а она чувствует, как растет в ней радость жизни с тех пор, как появился Робин. Как у нее застучало сердце, когда он вошел в первый раз! Он очень красив, так что даже ужасный шрам не портит его красоты. Но дело даже не в красоте. Между ними сразу протянулась крепкая невидимая ниточка. Это пугало и одновременно вызывало неведомое, но приятное чувство. Она видела по его глазам, что и он испытывает нечто похожее. Чем это все кончится? И куда делась ее скорбь по недавно умершим близким людям?
С другой стороны, Робин не мог не вызывать подозрений. Уж слишком все хорошо получалось: приятный молодой человек с могучей чудо-машиной явился из ниоткуда, чтобы предложить ей свои услуги. Она, конечно, не разделяла опасений Мило. Ей даже казалось, что больше всего Мило опасается того, что Робин действительно тот, за кого себя выдает. Тогда он становится союзником Джен, который может решить исход борьбы за Небесного Ангела. Черт бы побрал этого Мило! Жаль, что она не пригвоздила его к стенке кухонным ножом!
Это случилось в столовой. После прозвучавшего тяжелого обвинения Мило возмущался и протестовал.
— Это ложь! — кричал он. — Я не имею никакого отношения к Генным войнам!
— А разве твоя корпорация не производила генетическое оружие? — наступала Джен. — Ты же мне сам признался!
— Все корпорации производили оружие! — не сдавался Мило. — Просто для того, чтобы выжить!
— Вот это выжили! — насмешливо покивала головой Джен. — Большая часть человечества погибла, а остальные скоро превратятся в обезьян.
— Я не понял, — сказал Робин. — Он же еще слишком мал. Как он мог начать Генные войны?
— Это длинная и неприятная история, — поморщилась Джен, — как-нибудь я вам ее расскажу. Коротко говоря, Мило бессмертен, переселяется из одного тела в другое, а родился он в начале двадцать первого века…
— В конце двадцатого, а не в начале двадцать первого! — встрял Мило. — Мой год рождения — 1997.
— Он руководил одной из Генных корпораций…
— … которую создал своими собственными руками из маленькой фирмы отца. Хотя, конечно, начальный капитал значит очень многое, особенно на первых порах…
— … и он стал одним из самых могущественных людей планеты, то есть входил в узкий круг настоящих поджигателей войны.
— Чепуха! — фыркнул Мило. — Не надо все сваливать на корпорации. Развал шел сам по себе, без нашего участия. Кто мог задержать победное шествие Генной революции? Разве что ООН! Да и то события показали, что не стоило преувеличивать ее роль в международных отношениях. Международные организации развалились первыми, потом распались государства, начались войны между сторонниками и противниками революции. Что нам оставалось делать? Мы должны были защищаться! А, да что там говорить, тебе все равно как об стенку горох!
Мило повернулся к Рину.
— Давай лучше спросим незваного гостя, когда наконец он скажет нам правду.
Рин вздохнул.
— Я всегда стараюсь говорить правду. Я — честный наемник. Сначала я предложил себя на службу герцогу дю Люка, повелителю «Властелина Мордреда», одного из встреченных мной Небесных Властелинов…
— Одного из?.. — встревожился Мило. — Ты ничего не говорил про остальных!
— Разве? Ну, значит, забыл. Вначале было пять союзных кораблей, потом шторм нас раскидал в разные стороны.
— Что они все делали в Антарктиде? — спросил Мило.
— Искали Шангри Ла, подводную базу. Хотели взять там оружие Старой Науки, чтобы использовать его против Джен.
— Против меня? — жалостливо ахнула Джен.
Ей было очень жалко Робина. Она все думала, где это он получил такой безобразный шрам.
— Слухи о вашем могуществе дошли до самых глухих уголков планеты, — сказал Рин. — Трое из Небесных Властелинов нашей эскадры были вашими соседями и сбежали, не дожидаясь встречи с вами. Они пересекли Атлантику, заключили союз с Эль Рашадом, мусульманином, что, кстати, очень не нравилось герцогу. Все вместе они стали искать управу на общего врага.
— И нашли ее в твоем лице? — сказал Мило.
— Ну, на самом деле это я их нашел.
— И «Властелин Мордред», растеряв союзников, в одиночку решил завоевать мир?
— Ну да, у него же был я.
— Точнее сказать, он думал, что у него есть ты, — продолжал допрос Мило. — Вы с ним заключили договор, так? А на самом деле ты и не собирался соблюдать его, так?
Рин опустил глаза.
— Да, так. Мне не понравились тамошние порядки, а когда я узнал, что Небесная Леди освобождает крестьян и помогает им, я понял, что воюю не на той стороне.
— Но свое понимание ты до нужного момента не обнаруживал, так? — усмехнулся Мило. — И пользовался всеми благами, которые по условиям договора герцог тебе предоставлял, так? И что же ты получил от него, кроме этого маскарадного костюма, а?
Рин опять посмотрел вниз, на пустой бокал, который держал в руках.
— Мне бы не хотелось обсуждать эту тему…
Мило цинично рассмеялся.
— Ага, понимаю! Он расплачивался вином и женщинами, чем же еще! Недаром тебе понравилось его гостеприимство! Интересно, а какую плату ты бы хотел получать у нас, а?
Мило повернулся к Джен.
— Ты догадываешься? Придется именно тебе награждать его за службу! Ему нужна женщина, а ведь ты у нас — единственная на Небесном Ангеле!
В гневе Джен схватила со стола нож и сделала угрожающий жест.
— Уйди, Мило! Или я за себя не ручаюсь! Уйди, я хочу поговорить с Робином наедине! И впредь попридержи язык!
Мило вызывающе вскинул голову и сунул руки в карманы.
— Послушай, я тебя уже раз предупреждал! Не зли меня. Я не собираюсь оставлять тебя наедине с этим честным наемником. Я ему не верю. И тебе не советую. Один раз он уже обманул своего хозяина, значит, может обмануть и во второй. Конечно, я понимаю, он уже рвется залезть тебе под юбку, да и ты, как я погляжу, не прочь расстегнуть ему ширинку, но…
Если бы он не нагнулся, нож вонзился бы прямо ему в глаз. Мило ехидно улыбнулся.
— Ну ладно! — вскочила Джен со стула. — Тогда уйду я!
Она повернулась к Рину.
— Отдыхайте, располагайтесь, чувствуйте себя как дома. И не обращайте внимания на гадости, которые льются из него, — тут она махнула в сторону Мило, — как из помойного ведра.
Когда Джен переступала порог, она услышала за спиной высокий голосок:
— Ой, как ты пожале-е-ешь!
— Проклятый Мило! — стукнула она кулаком по стеклу.
Что с ним делать? Вдруг она нахмурилась. Ей показалось, что самый большой погребальный костер как-то странно мигает, как будто через него перепрыгивают. Пока она размышляла, что бы это могло быть, вдруг с внешней стороны что-то очень сильно стукнуло в окно. Она инстинктивно отпрянула и потеряла равновесие, но успела за долю секунды рассмотреть знакомый силуэт.
Длинный, похожий на рака, комара, муравья и муху одновременно: муравьиные ноги с острыми коленками, прозрачные крылья мухи с сеткой тонких жилок, щупальца и хобот!
Хаццини!
Отшатнувшись, она потеряла равновесие и упала на четвереньки.
— Карл! Что происходит? Хаццини атакует! Почему меня не предупредили?
Сначала раздался короткий смешок, потом Эшли ответила:
— Это мой маленький сюрприз! А Хаццини не атакуЕт, а атакуЮт, раскрой глаза пошире…
Джен оглянулась. Теперь она увидела вспышки лазеров, и в их свете носилось множество темных силуэтов насекомоподобных тварей, которые при встрече с голубыми лучами загорались и как факелы падали на землю.
Джен вдруг осознала, что видит работу лазерных систем других кораблей, а защита Небесного Ангела не работает!
— Эшли! Что за дела?! А ну включи защиту немедленно!
Снова раздался веселый смешок.
— Ну вот еще!.. Так гораздо интереснее… Да и поздно ты спохватилась. Они уже на корабле.
— Что? — с ужасом выдохнула Джен.
Она выхватила из-за пояса кинжал. У нее в памяти еще свежи были воспоминания о бесчинствах Хаццини на борту «Властелина Панглота». Она помнила, как ее схватили вонючие щупальца и поднесли к страшной морде с такими разумными и безжалостными глазами… Длинная рваная отметина после той встречи до сих пор напоминает о себе в моменты сильного напряжения, такого, как сейчас, например… Она закричала и ринулась к лифту, чтобы скорей добраться до своей каюты.
Спустившись на нужный уровень, она осторожно высунула голову из дверей лифта и огляделась, держа оружие наготове. Никого не было. Тогда она стала осторожно продвигаться вперед.
И вдруг в коридоре погас свет.
— Эшли! Карл! Включите свет! Включите свет! — в панике закричала она.
Эшли снова захихикала.
— Во здорово! Ой, как интересно! Ну-ка, тихо! Слушай сюда! — раздался ее голос из нескольких динамиков сразу. — По-моему, Хаццини летят, а? Слева от тебя!
Джен пригнулась и выстрелила в темноту. Выстрел осветил пустой коридор.
— Черт бы тебя побрал, Эшли! Что все это значит? Включи свет немедленно! Пришли ко мне роботов-пауков! — закричала Джен.
У нее ослабли колени. Она подумала, что умрет от страха при встрече с Хаццини раньше, чем ее раздерут на части острые щупальца.
— Ты больше никто, Джен! — радостно сообщила ей Эшли. — Чихала я на тебя с высокой колокольни!
— Где Карл! Я хочу говорить с Карлом!
— Карл шлет тебе горячий привет и посылает к черту в зубы!
Джен показалось, что кто-то подбирается к ней с правой стороны. Она наугад выстрелила в темноту. И снова выстрел поразил пустое место.
— Зачем ты меня пугаешь?
— А чего ты такая скучная? Не даешь мне веселиться! И мешаешь моему другу Мило!
Джен чуть не зарыдала. Вот оно. Случилось самое худшее. Мило подчинил себе Эшли. Это значит, что он теперь полновластный хозяин на Небесном Ангеле. В ярости Джен выжгла на потолке несколько динамиков — бесполезное занятие, дань бессильному гневу.
— Ну ты, метелка, даешь! — пожурила ее Эшли, когда возникший пожар был автоматически потушен.
— Я хочу говорить с Мило, — сказала Джен, стараясь загнать своего джинна паники в бутылку.
Эшли промолчала.
— Эшли? Эшли!! Кончай свои дурацкие шутки!
Ответом ей была тишина, но потом…
Справа раздался шум. Топот многих ног. Джен стала в страхе убегать, спотыкаясь и падая, не замечая боли. В ушах ее стоял звон, сердце готово было выпрыгнуть из груди…
Но напрасно она убегала. В темноте ее поджидали…
Герцог дю Люка сидел один в своем кабинете. Он склонился над одной из карт, лежавших на столе. На многих из них остались грязные круги, следы от кружек и пятна от вина. Он уже пролил пару раз утешающую жидкость из большой фляги, когда наливал себе очередную порцию. За несколько часов он выпил уже половину кварты, но так и остался невыносимо трезв. Поэтому он сразу уловил легкое движение воздуха, сказавшее ему, что кто-то, несмотря на строжайший запрет, нарушил его уединение. Он угрожающе приподнялся и посмотрел на невежу, но тут же снова с удивлением опустился в кресло. Это была его жена. В черном плаще с капюшоном.
— Ты? — сказал герцог. — Чего тебе надо? Я никого не принимаю, а уж тебя и подавно. Пошла вон!
Но она осталась стоять. И смотрела на него с презрением. Из-за ее спины вышел еще кто-то. Его сын, принц Дарси. Он тоже презрительно улыбался. Герцог нахмурился.
— Это еще что? Семейную сцену пришли устраивать? Пошли вон, пока я не приказал вас вывести!
— Попробуй, попробуй… — зловеще проговорила жена. — Но сначала давай поговорим о том, что ты сделал с Андреа!
Герцог застонал и закрыл лицо руками.
— Нет, не хочу! Хватит! Я уже и так намучился!
— Ты? Мучился? — издевательски удивилась жена. — Может, ты перепутал? Ты, наверное, хотел сказать, что это твоя дочь намучилась? И еще не отмучилась! И будет мучиться всю жизнь!
— Пожалуйста, не надо! — взмолился герцог. — Сделанного не воротишь! Если бы я мог, я бы не задумываясь отдал Андреа свой глаз!
— Ей можно помочь, — сказал принц.
Герцог посмотрел на него сквозь пальцы, не отнимая рук от лица.
— Как? Наши хирурги не смогут вставить ей новый глаз…
— Да, конечно, именно наши — не смогут, — сказала жена, — но на них свет клином не сошелся. Дарси говорит, что на подводной базе средствами Старой Науки ее можно вылечить!
— Но до базы нам не добраться, — возразил герцог. — Она глубоко под водой и под толстым слоем антарктического льда.
— Это так, — сказал Дарси. — Но на корабле Небесной Леди, если только твой бывший дорогой гость не соврал, тоже есть лечебные машины. Туда мы можем добраться!
Герцог убрал руки с лица.
— Давай не будем об этом говорить, — устало сказал он. — У нас нет никаких шансов в борьбе с целым флотом.
— Мы не будем атаковать сразу весь флот! — сказал принц. — Только флагман! Мы ударим всей силой под покровом темноты! И захватим флагман! Тогда нам не страшны будут остальные! Мы вылечим Андреа и накажем Робина!
Герцог с сожалением посмотрел на сына.
— На словах, конечно, все очень просто. Но внезапности нам все равно не добиться. А без нее атака не имеет смысла. — Он покачал головой. — Нет, это гибельное дело.
Жена холодно произнесла:
— Не тебе решать, гибельное или не гибельное. Ты отстранен от власти.
— Силы Небесные! — воскликнул герцог. — Видимо, не только я один пью горькую! Идите закусите, пока я не позвал стражу!
— А ты позови, — спокойно произнес Дарси. Герцог позвал. Двери открылись, и вошли два гвардейца с обнаженными мечами. Незнакомые.
Герцог сглотнул.
— Позовите барона Спранга… Мне нужно поговорить с ним…
— Увы, барон Спранг, один из немногих, кто сохранил тебе верность, скончался от ран не более часа назад… — сказала герцогиня.
Она достала из-под своего плаща свиток гербовой бумаги.
— Вот текст твоего отречения от престола в пользу Дарси. Подпиши, будь столь любезен, — сказала жена герцога и положила свиток на свободную от карт и винных пятен поверхность стола. Рядом принц положил ручку.
Герцог долго стоял неподвижно. Потом вылил в кружку остатки вина из фляги, выпил. Взял ручку, подписал и сказал:
— Неудачная выдалась нынче весна.
Глава 16
Оружие с чудовищной силой выбили из рук Джен, а саму ее бросили на пол. Она приготовилась к худшему. И тут вдруг зажегся ослепительный свет. Эшли почему-то изменила свое намерение держать ее в темноте. Джен зажмурилась и съежилась, защищая горло и живот, самые удобные для атакующих Хаццини места…
И тут вдруг раздался взрыв ребячьего смеха. Она открыла глаза. Над ней стоял смеющийся Мило.
— Ты бы видела сейчас свою физиономию! — сказал он.
Топот многих ног приближался. Она посмотрела в ту сторону. Это были роботы-пауки. Первый в колонне сказал голосом Эшли:
— Ну и смехотища! Как ты улепетывала, Джен! А как потом испугалась! Вот так потеха!
В сопровождении двух роботов-пауков появился Робин. Он хотел ей помочь, но один из механических стражей не разрешил. Джен снова повернулась к Мило и поднялась с пола. Она посмотрела на шутника сверху вниз и, стараясь за напускным презрением скрыть еще не остывший ужас, спросила:
— Так это была шутка? Хаццини на борту нет?
— Было немножечко, — ответил Мило, — но быстро все кончились… Наверное, — ухмыляясь добавил он.
— Киш и Шен… Они в порядке? — спросила Джен.
— А что им сделается? Сидят по своим углам. Я хочу им предложить поступить на службу ко мне. Мне больше нравятся живые слуги, чем механические. А если они не согласятся, то сошлю их на другой корабль, где уровень жизни намного ниже. Но это потом, а сейчас пойдем в госпиталь. Мне надо кое-что узнать перед тем, как проинформировать паству о смене пастыря.
Джен было не по себе, когда она вслед за Мило шла к ближайшему отделению госпиталя. За ней шел Робин. Их обоих охраняли роботы-пауки. Они не смогли до сих пор обменяться ни единым словом. Джен успела только заметить, что Робин почему-то уж слишком спокоен, как будто его абсолютно не тревожит случившееся. Мило, пребывая в возбужденно-приподнятом состоянии, развертывал перед ней свои планы, касающиеся остальных кораблей флота.
— Нет, я сразу возьму этих небесных овец в оборот, они и опомниться не успеют! Ты их разбаловала! Черт возьми, легкая жизнь для них кончилась! Они будут у меня работать! Иначе — вниз, на землю!
— Точно, Мило! — пискнул голос из робота-паука. — Мы им покажем, бякам!
Эшли деградировала не по дням, а по часам. Мило велел остановиться перед ближайшей мед-машиной.
— Давай, — сказал он Робину, — разоблачайся и ныряй в эту машину.
— Зачем? — ответил Робин. — Я прекрасно себя чувствую.
— Хочешь и дальше чувствовать себя прекрасно? Тогда делай что сказано! — отрезал Мило.
Робин успокаивающе улыбнулся Джен и быстро скинул средневековую одежду. Эшли тут же разразилась серией непристойных восклицаний и возгласов. Джен отвела взгляд и старалась не смотреть на голого мужчину, ложившегося внутрь мед-машины. Робин уже занес ногу, но внезапно остановился, снял кольцо с пальца и протянул его Джен.
Рин рассказывал Джен и Мило о своей жизни на Шангри Ла. Мило пришел в восторг.
— Невероятно! Антарктическая станция выжила! И даже способна производить новые летательные аппараты! Неужели ее совсем не коснулся общий упадок?
— Увы, коснулся, — сказал Рин. — Я говорю не о технологии производства, а о социальных отношениях. Хотя, конечно, элои со мной не согласятся. Они бы сказали, что, наоборот, у них расцвет, апогей, высшая точка развития цивилизации.
— Элои? — заинтересованно протянула Джен.
Рин постарался объяснить, кто такие элои. Джен недоуменно пожала плечами, а Мило пришел еще в больший восторг.
— Ну надо же! Все правильно! Так и должно было случиться! Я так и думал! Это логический конец генетической революции!
Он подпрыгнул и еще быстрее забегал взад-вперед.
— Человеческое право на стремление к счастью реализовалось полностью и окончательно! Раньше о таком даже не мечтали!
— Мило, что ты такое говоришь?
— Я снова пытаюсь объяснить тебе элементарнейшие вещи. Сколько я уже бьюсь с тобой, ты все никак понять не можешь! Ну, то есть, точнее сказать, не «я» бьюсь, а мое другое «я» пыталось втолковать тебе…
Рин удивленно поднял брови и посмотрел на мальчика, который яростно чесал свою лысину. Что это еще за «мое другое „я“? Но, впрочем, лысый вундеркинд не смог надолго задержать его внимание. Рин отвернулся и снова стал смотреть во все глаза на женщину. С каждой минутой его восхищение росло. И не только восхищение, но и какое-то новое чувство, не похожее на сладкую истому, овладевавшую им при взгляде на Андреа… Он сознавал, что смущает женщину своим поведением, но ничего не мог с собой поделать. К тому же ему показалось, что в глазах женщины тоже вспыхнул огонек интереса.
— Все началось на заре двадцать первого века. Серия научных открытий в самых разных областях науки привела наиболее интеллектуально честных ученых к определенного рода выводам, подтверждающим теорию биологического детерминизма! — продолжал Мило, не обращая внимание на слушателей, которым было в общем-то не до него. — Конечно, биологический детерминизм вызвал бешеное сопротивление последователей почти всех религиозных и политических учений, ибо краеугольным камнем большинства из них была пресловутая «свобода воли». Но какая может быть свобода воли, спрошу я вас, если в свете новых твердо установленных фактов мы можем сказать, что эмоции — это всего лишь генетически обусловленные химические реакции! Если есть в структуре ДНК известный ген — значит человек склонен к депрессии в тяжелой форме, если нет — значит принадлежит к большинству. Даже половое влечение, так называемая любовь — всего лишь химическое соединение с известной формулой, реагирующее с нейронами головного мозга!
Рин недовольно поморщился, когда Мило повысил голос. Он про себя пожелал говоруну провалиться сквозь землю и оставить, наконец, их в покое.
— То есть, — продолжал оратор менторским тоном, — мозг любого нормального человека все время находится под действием природных, вырабатываемых собственным организмом химикатов, как и мозг последнего наркомана! Некоторые природные вещества вызывают оптимизм и ощущение счастья. Они очень важны. Эти вещества нужны для выживания и самозащиты. Оптимизм органически присущ человеку. Даже до курьезов. Вам, разумеется, известно, что безнадежные больные перестают адекватно воспринимать действительность и абсолютно все новые симптомы истолковывают в свою пользу? Любовь, кстати, тоже дает искаженную картину мира, не правда ли, Робин из Шервудского леса?
— А? Что?
— Ну разумеется, все считают, что именно их картина мира самая правильная, но как это проверить с объективной точки зрения? Я сразу скажу, что невозможно человеку отрешиться от субъективности. Хотя в теперешних условиях, конечно, те, у кого присутствует депрессивный ген, очень близки к тому, чтобы познать действительность без прикрас, как она есть сама по себе. Но, увы, такие не выживают, ибо взглянувший в глаза истине кончает жизнь самоубийством. «Правда убивает», — говорили древние.
Мило цинично улыбнулся.
— То, что мы называем «свободой воли», — всего лишь случайные изменения концентрации реактивов, и больше ничего. Случайные изменения вызываются случайными причинами. Луч заходящего солнца навевает грусть, а начальная стадия полового вожделения сопровождается потерей аппетита, — сказал Мило, ехидно улыбаясь и со значением глядя в нетронутую тарелку Робина.
Рин смутился.
— Извини за нескромный вопрос, — сказал Рин, чтобы скрыть смущение, — я никак не могу взять в толк, что ты сам из себя представляешь. Кто ты такой?
Джен опередила Мило. Она сказала такое, от чего волосы на голове у Рина встали дыбом.
— Это отец моего ребенка и убийца моего ребенка. А также один из виновников гибели человечества! — сурово добавила она.
Глава 15
Герцог дю Люка сидел, низко опустив голову, в затемненной комнате около кровати. Непоправимое горе сжимало ему сердце холодной рукой.
— Доченька… прости меня… я не хотел… так получилось… прости… Ну скажи хоть что-нибудь!
Но Андреа молчала, демонстративно глядя в сторону.
— Андреа, прошу тебя…
Он с усилием поднял глаза и тут же поспешно опустил их.
— Кнут… Это все проклятый кнут… Я никогда не умел как следует с ним обращаться… Кнут был старый… Ты же знаешь, сам бы я никогда… Ну, Андреа, ну скажи хоть одно слово!
Он бился целый час, стараясь смягчить сердце дочери, но так ничего и не добился.
Едва он успел выйти, как появился другой посетитель. Это был ее брат, принц Дарси. Одевавшийся с некоторых пор только в черное, он молча постоял немного у кровати, разглядывая сестру. Потом его губы нервно дернулись — это он попытался улыбнуться.
— Мы теперь с тобой славная парочка. Наследники престола — инвалиды. Я — без руки, ты — без глаза, — сказал он, глядя на свою безжизненно висевшую на привязи правую руку.
— Уйди, Дарси! — с трудом сказала принцесса. Ей было трудно двигать разбитыми губами. — Оставь меня!
— Не торопись, сестрица, я тебя долго не задержу. Давай сначала поговорим о виновнике наших несчастий… твоем обожаемом Робине!
У нее гневно расширился единственный оставшийся невредимым глаз.
— Больше никогда… — прошипела она, — не упоминай при мне… этого имени!
— Да-да, конечно, Андреа, я отлично понимаю твои чувства. И хочу отомстить обидчику! Навозный червь посмел оскорбить нашу фамильную честь! Обманул тебя, отца! Из-за него мы теперь уроды! Но отец трусит. Он бежит от борьбы. С каждой минутой мы удаляемся от мерзавца, испоганившего нашу жизнь!
Андреа, вся дрожа, прохрипела:
— Я… отдам… все! Только бы заполучить его… в свои руки… на минуту! Нет! Мне хватит и полминуты!.. Но что мы можем сделать? Герцог не меняет решений без важных причин.
— Да, — согласился принц, — отец не послушает нас, но мама с нами заодно!
— Мама?
— Я с ней разговаривал. Она вне себя. То, что случилось с тобой, довело ее до последней точки. Я ни разу не видел ее в таком гневе. Она сказала, что ее чаша терпения переполнилась.
— Она выступит против отца? Без войска?
— Да! Она знает, что армия недовольна вождем. У нее хорошие шпионы. Она считает, что наше совместное выступление может привести к победе.
— Когда? — страстно выдохнула Андреа.
— Скоро.
Цифры на экране компьютера свидетельствовали о полной неудаче ее попыток остановить чуму. Зараза распространилась по всему городу, свалив с ног треть населения. Это означало, что лекарства, синтезированные в лабораториях Небесного Ангела, оказались малоэффективными. Они могли только в некоторых случаях замедлить течение болезни. У Джен опустились руки. Она встала и подошла к окну. Внизу светились огоньки. Она знала, что это горят погребальные костры. Горожане сжигают трупы умерших.
Джен подивилась себе: все летит к черту, а она чувствует, как растет в ней радость жизни с тех пор, как появился Робин. Как у нее застучало сердце, когда он вошел в первый раз! Он очень красив, так что даже ужасный шрам не портит его красоты. Но дело даже не в красоте. Между ними сразу протянулась крепкая невидимая ниточка. Это пугало и одновременно вызывало неведомое, но приятное чувство. Она видела по его глазам, что и он испытывает нечто похожее. Чем это все кончится? И куда делась ее скорбь по недавно умершим близким людям?
С другой стороны, Робин не мог не вызывать подозрений. Уж слишком все хорошо получалось: приятный молодой человек с могучей чудо-машиной явился из ниоткуда, чтобы предложить ей свои услуги. Она, конечно, не разделяла опасений Мило. Ей даже казалось, что больше всего Мило опасается того, что Робин действительно тот, за кого себя выдает. Тогда он становится союзником Джен, который может решить исход борьбы за Небесного Ангела. Черт бы побрал этого Мило! Жаль, что она не пригвоздила его к стенке кухонным ножом!
Это случилось в столовой. После прозвучавшего тяжелого обвинения Мило возмущался и протестовал.
— Это ложь! — кричал он. — Я не имею никакого отношения к Генным войнам!
— А разве твоя корпорация не производила генетическое оружие? — наступала Джен. — Ты же мне сам признался!
— Все корпорации производили оружие! — не сдавался Мило. — Просто для того, чтобы выжить!
— Вот это выжили! — насмешливо покивала головой Джен. — Большая часть человечества погибла, а остальные скоро превратятся в обезьян.
— Я не понял, — сказал Робин. — Он же еще слишком мал. Как он мог начать Генные войны?
— Это длинная и неприятная история, — поморщилась Джен, — как-нибудь я вам ее расскажу. Коротко говоря, Мило бессмертен, переселяется из одного тела в другое, а родился он в начале двадцать первого века…
— В конце двадцатого, а не в начале двадцать первого! — встрял Мило. — Мой год рождения — 1997.
— Он руководил одной из Генных корпораций…
— … которую создал своими собственными руками из маленькой фирмы отца. Хотя, конечно, начальный капитал значит очень многое, особенно на первых порах…
— … и он стал одним из самых могущественных людей планеты, то есть входил в узкий круг настоящих поджигателей войны.
— Чепуха! — фыркнул Мило. — Не надо все сваливать на корпорации. Развал шел сам по себе, без нашего участия. Кто мог задержать победное шествие Генной революции? Разве что ООН! Да и то события показали, что не стоило преувеличивать ее роль в международных отношениях. Международные организации развалились первыми, потом распались государства, начались войны между сторонниками и противниками революции. Что нам оставалось делать? Мы должны были защищаться! А, да что там говорить, тебе все равно как об стенку горох!
Мило повернулся к Рину.
— Давай лучше спросим незваного гостя, когда наконец он скажет нам правду.
Рин вздохнул.
— Я всегда стараюсь говорить правду. Я — честный наемник. Сначала я предложил себя на службу герцогу дю Люка, повелителю «Властелина Мордреда», одного из встреченных мной Небесных Властелинов…
— Одного из?.. — встревожился Мило. — Ты ничего не говорил про остальных!
— Разве? Ну, значит, забыл. Вначале было пять союзных кораблей, потом шторм нас раскидал в разные стороны.
— Что они все делали в Антарктиде? — спросил Мило.
— Искали Шангри Ла, подводную базу. Хотели взять там оружие Старой Науки, чтобы использовать его против Джен.
— Против меня? — жалостливо ахнула Джен.
Ей было очень жалко Робина. Она все думала, где это он получил такой безобразный шрам.
— Слухи о вашем могуществе дошли до самых глухих уголков планеты, — сказал Рин. — Трое из Небесных Властелинов нашей эскадры были вашими соседями и сбежали, не дожидаясь встречи с вами. Они пересекли Атлантику, заключили союз с Эль Рашадом, мусульманином, что, кстати, очень не нравилось герцогу. Все вместе они стали искать управу на общего врага.
— И нашли ее в твоем лице? — сказал Мило.
— Ну, на самом деле это я их нашел.
— И «Властелин Мордред», растеряв союзников, в одиночку решил завоевать мир?
— Ну да, у него же был я.
— Точнее сказать, он думал, что у него есть ты, — продолжал допрос Мило. — Вы с ним заключили договор, так? А на самом деле ты и не собирался соблюдать его, так?
Рин опустил глаза.
— Да, так. Мне не понравились тамошние порядки, а когда я узнал, что Небесная Леди освобождает крестьян и помогает им, я понял, что воюю не на той стороне.
— Но свое понимание ты до нужного момента не обнаруживал, так? — усмехнулся Мило. — И пользовался всеми благами, которые по условиям договора герцог тебе предоставлял, так? И что же ты получил от него, кроме этого маскарадного костюма, а?
Рин опять посмотрел вниз, на пустой бокал, который держал в руках.
— Мне бы не хотелось обсуждать эту тему…
Мило цинично рассмеялся.
— Ага, понимаю! Он расплачивался вином и женщинами, чем же еще! Недаром тебе понравилось его гостеприимство! Интересно, а какую плату ты бы хотел получать у нас, а?
Мило повернулся к Джен.
— Ты догадываешься? Придется именно тебе награждать его за службу! Ему нужна женщина, а ведь ты у нас — единственная на Небесном Ангеле!
В гневе Джен схватила со стола нож и сделала угрожающий жест.
— Уйди, Мило! Или я за себя не ручаюсь! Уйди, я хочу поговорить с Робином наедине! И впредь попридержи язык!
Мило вызывающе вскинул голову и сунул руки в карманы.
— Послушай, я тебя уже раз предупреждал! Не зли меня. Я не собираюсь оставлять тебя наедине с этим честным наемником. Я ему не верю. И тебе не советую. Один раз он уже обманул своего хозяина, значит, может обмануть и во второй. Конечно, я понимаю, он уже рвется залезть тебе под юбку, да и ты, как я погляжу, не прочь расстегнуть ему ширинку, но…
Если бы он не нагнулся, нож вонзился бы прямо ему в глаз. Мило ехидно улыбнулся.
— Ну ладно! — вскочила Джен со стула. — Тогда уйду я!
Она повернулась к Рину.
— Отдыхайте, располагайтесь, чувствуйте себя как дома. И не обращайте внимания на гадости, которые льются из него, — тут она махнула в сторону Мило, — как из помойного ведра.
Когда Джен переступала порог, она услышала за спиной высокий голосок:
— Ой, как ты пожале-е-ешь!
— Проклятый Мило! — стукнула она кулаком по стеклу.
Что с ним делать? Вдруг она нахмурилась. Ей показалось, что самый большой погребальный костер как-то странно мигает, как будто через него перепрыгивают. Пока она размышляла, что бы это могло быть, вдруг с внешней стороны что-то очень сильно стукнуло в окно. Она инстинктивно отпрянула и потеряла равновесие, но успела за долю секунды рассмотреть знакомый силуэт.
Длинный, похожий на рака, комара, муравья и муху одновременно: муравьиные ноги с острыми коленками, прозрачные крылья мухи с сеткой тонких жилок, щупальца и хобот!
Хаццини!
Отшатнувшись, она потеряла равновесие и упала на четвереньки.
— Карл! Что происходит? Хаццини атакует! Почему меня не предупредили?
Сначала раздался короткий смешок, потом Эшли ответила:
— Это мой маленький сюрприз! А Хаццини не атакуЕт, а атакуЮт, раскрой глаза пошире…
Джен оглянулась. Теперь она увидела вспышки лазеров, и в их свете носилось множество темных силуэтов насекомоподобных тварей, которые при встрече с голубыми лучами загорались и как факелы падали на землю.
Джен вдруг осознала, что видит работу лазерных систем других кораблей, а защита Небесного Ангела не работает!
— Эшли! Что за дела?! А ну включи защиту немедленно!
Снова раздался веселый смешок.
— Ну вот еще!.. Так гораздо интереснее… Да и поздно ты спохватилась. Они уже на корабле.
— Что? — с ужасом выдохнула Джен.
Она выхватила из-за пояса кинжал. У нее в памяти еще свежи были воспоминания о бесчинствах Хаццини на борту «Властелина Панглота». Она помнила, как ее схватили вонючие щупальца и поднесли к страшной морде с такими разумными и безжалостными глазами… Длинная рваная отметина после той встречи до сих пор напоминает о себе в моменты сильного напряжения, такого, как сейчас, например… Она закричала и ринулась к лифту, чтобы скорей добраться до своей каюты.
Спустившись на нужный уровень, она осторожно высунула голову из дверей лифта и огляделась, держа оружие наготове. Никого не было. Тогда она стала осторожно продвигаться вперед.
И вдруг в коридоре погас свет.
— Эшли! Карл! Включите свет! Включите свет! — в панике закричала она.
Эшли снова захихикала.
— Во здорово! Ой, как интересно! Ну-ка, тихо! Слушай сюда! — раздался ее голос из нескольких динамиков сразу. — По-моему, Хаццини летят, а? Слева от тебя!
Джен пригнулась и выстрелила в темноту. Выстрел осветил пустой коридор.
— Черт бы тебя побрал, Эшли! Что все это значит? Включи свет немедленно! Пришли ко мне роботов-пауков! — закричала Джен.
У нее ослабли колени. Она подумала, что умрет от страха при встрече с Хаццини раньше, чем ее раздерут на части острые щупальца.
— Ты больше никто, Джен! — радостно сообщила ей Эшли. — Чихала я на тебя с высокой колокольни!
— Где Карл! Я хочу говорить с Карлом!
— Карл шлет тебе горячий привет и посылает к черту в зубы!
Джен показалось, что кто-то подбирается к ней с правой стороны. Она наугад выстрелила в темноту. И снова выстрел поразил пустое место.
— Зачем ты меня пугаешь?
— А чего ты такая скучная? Не даешь мне веселиться! И мешаешь моему другу Мило!
Джен чуть не зарыдала. Вот оно. Случилось самое худшее. Мило подчинил себе Эшли. Это значит, что он теперь полновластный хозяин на Небесном Ангеле. В ярости Джен выжгла на потолке несколько динамиков — бесполезное занятие, дань бессильному гневу.
— Ну ты, метелка, даешь! — пожурила ее Эшли, когда возникший пожар был автоматически потушен.
— Я хочу говорить с Мило, — сказала Джен, стараясь загнать своего джинна паники в бутылку.
Эшли промолчала.
— Эшли? Эшли!! Кончай свои дурацкие шутки!
Ответом ей была тишина, но потом…
Справа раздался шум. Топот многих ног. Джен стала в страхе убегать, спотыкаясь и падая, не замечая боли. В ушах ее стоял звон, сердце готово было выпрыгнуть из груди…
Но напрасно она убегала. В темноте ее поджидали…
Герцог дю Люка сидел один в своем кабинете. Он склонился над одной из карт, лежавших на столе. На многих из них остались грязные круги, следы от кружек и пятна от вина. Он уже пролил пару раз утешающую жидкость из большой фляги, когда наливал себе очередную порцию. За несколько часов он выпил уже половину кварты, но так и остался невыносимо трезв. Поэтому он сразу уловил легкое движение воздуха, сказавшее ему, что кто-то, несмотря на строжайший запрет, нарушил его уединение. Он угрожающе приподнялся и посмотрел на невежу, но тут же снова с удивлением опустился в кресло. Это была его жена. В черном плаще с капюшоном.
— Ты? — сказал герцог. — Чего тебе надо? Я никого не принимаю, а уж тебя и подавно. Пошла вон!
Но она осталась стоять. И смотрела на него с презрением. Из-за ее спины вышел еще кто-то. Его сын, принц Дарси. Он тоже презрительно улыбался. Герцог нахмурился.
— Это еще что? Семейную сцену пришли устраивать? Пошли вон, пока я не приказал вас вывести!
— Попробуй, попробуй… — зловеще проговорила жена. — Но сначала давай поговорим о том, что ты сделал с Андреа!
Герцог застонал и закрыл лицо руками.
— Нет, не хочу! Хватит! Я уже и так намучился!
— Ты? Мучился? — издевательски удивилась жена. — Может, ты перепутал? Ты, наверное, хотел сказать, что это твоя дочь намучилась? И еще не отмучилась! И будет мучиться всю жизнь!
— Пожалуйста, не надо! — взмолился герцог. — Сделанного не воротишь! Если бы я мог, я бы не задумываясь отдал Андреа свой глаз!
— Ей можно помочь, — сказал принц.
Герцог посмотрел на него сквозь пальцы, не отнимая рук от лица.
— Как? Наши хирурги не смогут вставить ей новый глаз…
— Да, конечно, именно наши — не смогут, — сказала жена, — но на них свет клином не сошелся. Дарси говорит, что на подводной базе средствами Старой Науки ее можно вылечить!
— Но до базы нам не добраться, — возразил герцог. — Она глубоко под водой и под толстым слоем антарктического льда.
— Это так, — сказал Дарси. — Но на корабле Небесной Леди, если только твой бывший дорогой гость не соврал, тоже есть лечебные машины. Туда мы можем добраться!
Герцог убрал руки с лица.
— Давай не будем об этом говорить, — устало сказал он. — У нас нет никаких шансов в борьбе с целым флотом.
— Мы не будем атаковать сразу весь флот! — сказал принц. — Только флагман! Мы ударим всей силой под покровом темноты! И захватим флагман! Тогда нам не страшны будут остальные! Мы вылечим Андреа и накажем Робина!
Герцог с сожалением посмотрел на сына.
— На словах, конечно, все очень просто. Но внезапности нам все равно не добиться. А без нее атака не имеет смысла. — Он покачал головой. — Нет, это гибельное дело.
Жена холодно произнесла:
— Не тебе решать, гибельное или не гибельное. Ты отстранен от власти.
— Силы Небесные! — воскликнул герцог. — Видимо, не только я один пью горькую! Идите закусите, пока я не позвал стражу!
— А ты позови, — спокойно произнес Дарси. Герцог позвал. Двери открылись, и вошли два гвардейца с обнаженными мечами. Незнакомые.
Герцог сглотнул.
— Позовите барона Спранга… Мне нужно поговорить с ним…
— Увы, барон Спранг, один из немногих, кто сохранил тебе верность, скончался от ран не более часа назад… — сказала герцогиня.
Она достала из-под своего плаща свиток гербовой бумаги.
— Вот текст твоего отречения от престола в пользу Дарси. Подпиши, будь столь любезен, — сказала жена герцога и положила свиток на свободную от карт и винных пятен поверхность стола. Рядом принц положил ручку.
Герцог долго стоял неподвижно. Потом вылил в кружку остатки вина из фляги, выпил. Взял ручку, подписал и сказал:
— Неудачная выдалась нынче весна.
Глава 16
Оружие с чудовищной силой выбили из рук Джен, а саму ее бросили на пол. Она приготовилась к худшему. И тут вдруг зажегся ослепительный свет. Эшли почему-то изменила свое намерение держать ее в темноте. Джен зажмурилась и съежилась, защищая горло и живот, самые удобные для атакующих Хаццини места…
И тут вдруг раздался взрыв ребячьего смеха. Она открыла глаза. Над ней стоял смеющийся Мило.
— Ты бы видела сейчас свою физиономию! — сказал он.
Топот многих ног приближался. Она посмотрела в ту сторону. Это были роботы-пауки. Первый в колонне сказал голосом Эшли:
— Ну и смехотища! Как ты улепетывала, Джен! А как потом испугалась! Вот так потеха!
В сопровождении двух роботов-пауков появился Робин. Он хотел ей помочь, но один из механических стражей не разрешил. Джен снова повернулась к Мило и поднялась с пола. Она посмотрела на шутника сверху вниз и, стараясь за напускным презрением скрыть еще не остывший ужас, спросила:
— Так это была шутка? Хаццини на борту нет?
— Было немножечко, — ответил Мило, — но быстро все кончились… Наверное, — ухмыляясь добавил он.
— Киш и Шен… Они в порядке? — спросила Джен.
— А что им сделается? Сидят по своим углам. Я хочу им предложить поступить на службу ко мне. Мне больше нравятся живые слуги, чем механические. А если они не согласятся, то сошлю их на другой корабль, где уровень жизни намного ниже. Но это потом, а сейчас пойдем в госпиталь. Мне надо кое-что узнать перед тем, как проинформировать паству о смене пастыря.
Джен было не по себе, когда она вслед за Мило шла к ближайшему отделению госпиталя. За ней шел Робин. Их обоих охраняли роботы-пауки. Они не смогли до сих пор обменяться ни единым словом. Джен успела только заметить, что Робин почему-то уж слишком спокоен, как будто его абсолютно не тревожит случившееся. Мило, пребывая в возбужденно-приподнятом состоянии, развертывал перед ней свои планы, касающиеся остальных кораблей флота.
— Нет, я сразу возьму этих небесных овец в оборот, они и опомниться не успеют! Ты их разбаловала! Черт возьми, легкая жизнь для них кончилась! Они будут у меня работать! Иначе — вниз, на землю!
— Точно, Мило! — пискнул голос из робота-паука. — Мы им покажем, бякам!
Эшли деградировала не по дням, а по часам. Мило велел остановиться перед ближайшей мед-машиной.
— Давай, — сказал он Робину, — разоблачайся и ныряй в эту машину.
— Зачем? — ответил Робин. — Я прекрасно себя чувствую.
— Хочешь и дальше чувствовать себя прекрасно? Тогда делай что сказано! — отрезал Мило.
Робин успокаивающе улыбнулся Джен и быстро скинул средневековую одежду. Эшли тут же разразилась серией непристойных восклицаний и возгласов. Джен отвела взгляд и старалась не смотреть на голого мужчину, ложившегося внутрь мед-машины. Робин уже занес ногу, но внезапно остановился, снял кольцо с пальца и протянул его Джен.