Страница:
Брови девочки сдвинулись, губы вытянулись в ниточку.
— Я не стану делать ошибки или глупости, если это будет зависеть от меня, — твердо заявила она. — Я буду очень осторожна в выборе, Мать-Земля. Обещаю.
— Глаза женщины внезапно наполнились печалью.
— Ты сделаешь все от тебя зависящее, дитя. Не рассчитывай на большее. Мистая задумалась.
— А я владею магией, которая мне поможет? — вдруг спросила она. — Собственной магией?
— Да, Мистая, владеешь. И конечно, она поможет тебе. Но она может и навредить. Ты подвергнешься определенному риску, если решишь прибегнуть к ней.
— Но я даже не знаю, что она собой являет. Как же я могу ею воспользоваться? И как она может мне навредить?
— Когда придет время, ты все узнаешь. Мистая неторопливо вздохнула:
— Теперь ты говоришь, как отец.
— Тебе пора возвращаться, — сказала Мать-Земля, проигнорировав реплику. — Но прежде, чем уйдешь, я расскажу тебе, что нужно знать о Стойсвисте. Он всегда будет с тобой, но ты не всегда сможешь его видеть. Он будет присматривать за тобой так, как лучше в той или иной ситуации, так что не расстраивайся, если иногда не сможешь его найти. И ты никогда не должна пытаться коснуться его. Болотных щенков нельзя трогать. Помни об этом. Стойсвиста не нужно поить и кормить. Он сам о себе позаботится. Но хотя бы раз в день ты должна звать его по имени. В какой угодно форме, но ты должна произнести его имя. Если ты этого не сделаешь, то рискуешь его потерять. Если он не будет чувствовать себя нужным, он уйдет от тебя и вернется ко мне. Ты все поняла? Мистая твердо кивнула:
— Да, Мать-Земля. Я буду хорошо заботиться о Стойсвисте. — Тут она спохватилась:
— Мать-Земля, я еду в гости к деду в Озерный край. Что, если он не разрешит Стойсвисту жить у него в доме? Он очень жесткий человек и весьма щепетилен в ряде вопросов.
— Не волнуйся, дитя мое, — заверила девочку Мать-Земля. — Болотные щенки — волшебные существа. Они приходят и уходят по своему желанию. Им нельзя помешать прийти туда, куда они хотят, разве что прибегнуть к сильной магии. Стойсвист будет с тобой, куда бы ты ни пошла.
Мистая посмотрела на болотного щенка и мило улыбнулась:
— Благодарю тебя, Мать-Земля. Благодарю тебя за Стойсвиста. Я его уже люблю.
— До свидания, Мистая. — Мать-Земля начала быстро уходить в глубину озера. — Помни мои слова, дитя.
— Буду помнить, — пообещала Мистая. — До свидания! — Спохватившись, девочка воскликнула:
— Подожди! Когда я снова тебя увижу?
Но Мать-Земля уже исчезла, растворилась в озере. Лишь на том месте, где она стояла, чуть колыхалась вода.
Мистае вдруг снова захотелось спать. Это было чудесное приключение, и она с нетерпением ждала следующего. Девочка зевнула, потягиваясь, и улыбнулась Стойсвисту.
— Ты тоже устал? — ласково спросила Мистая. Стойсвист уставился на нее. — Пошли спать, хорошо, малыш?
Стойсвист нерешительно вильнул хвостом. Он вовсе не был уверен, что это хорошая мысль.
Мистая уже тронулась с места, и болотный щенок послушно побежал следом. Они вместе шагали по лесу обратно в лагерь навстречу своей судьбе.
Глава 4. ЗАКЛИНАНИЕ
Глава 5. ВЫЗОВ
— Я не стану делать ошибки или глупости, если это будет зависеть от меня, — твердо заявила она. — Я буду очень осторожна в выборе, Мать-Земля. Обещаю.
— Глаза женщины внезапно наполнились печалью.
— Ты сделаешь все от тебя зависящее, дитя. Не рассчитывай на большее. Мистая задумалась.
— А я владею магией, которая мне поможет? — вдруг спросила она. — Собственной магией?
— Да, Мистая, владеешь. И конечно, она поможет тебе. Но она может и навредить. Ты подвергнешься определенному риску, если решишь прибегнуть к ней.
— Но я даже не знаю, что она собой являет. Как же я могу ею воспользоваться? И как она может мне навредить?
— Когда придет время, ты все узнаешь. Мистая неторопливо вздохнула:
— Теперь ты говоришь, как отец.
— Тебе пора возвращаться, — сказала Мать-Земля, проигнорировав реплику. — Но прежде, чем уйдешь, я расскажу тебе, что нужно знать о Стойсвисте. Он всегда будет с тобой, но ты не всегда сможешь его видеть. Он будет присматривать за тобой так, как лучше в той или иной ситуации, так что не расстраивайся, если иногда не сможешь его найти. И ты никогда не должна пытаться коснуться его. Болотных щенков нельзя трогать. Помни об этом. Стойсвиста не нужно поить и кормить. Он сам о себе позаботится. Но хотя бы раз в день ты должна звать его по имени. В какой угодно форме, но ты должна произнести его имя. Если ты этого не сделаешь, то рискуешь его потерять. Если он не будет чувствовать себя нужным, он уйдет от тебя и вернется ко мне. Ты все поняла? Мистая твердо кивнула:
— Да, Мать-Земля. Я буду хорошо заботиться о Стойсвисте. — Тут она спохватилась:
— Мать-Земля, я еду в гости к деду в Озерный край. Что, если он не разрешит Стойсвисту жить у него в доме? Он очень жесткий человек и весьма щепетилен в ряде вопросов.
— Не волнуйся, дитя мое, — заверила девочку Мать-Земля. — Болотные щенки — волшебные существа. Они приходят и уходят по своему желанию. Им нельзя помешать прийти туда, куда они хотят, разве что прибегнуть к сильной магии. Стойсвист будет с тобой, куда бы ты ни пошла.
Мистая посмотрела на болотного щенка и мило улыбнулась:
— Благодарю тебя, Мать-Земля. Благодарю тебя за Стойсвиста. Я его уже люблю.
— До свидания, Мистая. — Мать-Земля начала быстро уходить в глубину озера. — Помни мои слова, дитя.
— Буду помнить, — пообещала Мистая. — До свидания! — Спохватившись, девочка воскликнула:
— Подожди! Когда я снова тебя увижу?
Но Мать-Земля уже исчезла, растворилась в озере. Лишь на том месте, где она стояла, чуть колыхалась вода.
Мистае вдруг снова захотелось спать. Это было чудесное приключение, и она с нетерпением ждала следующего. Девочка зевнула, потягиваясь, и улыбнулась Стойсвисту.
— Ты тоже устал? — ласково спросила Мистая. Стойсвист уставился на нее. — Пошли спать, хорошо, малыш?
Стойсвист нерешительно вильнул хвостом. Он вовсе не был уверен, что это хорошая мысль.
Мистая уже тронулась с места, и болотный щенок послушно побежал следом. Они вместе шагали по лесу обратно в лагерь навстречу своей судьбе.
Глава 4. ЗАКЛИНАНИЕ
Красноглазая ворона, которая в человеческом обличье являлась не кем иным, как Ночной Мглой, сидела высоко на ветке огромного гикори и наблюдала за возвращающейся из ночного леса Мистаей. Девочка появилась внезапно, как тихая крадущаяся тень. Околдованные Матерью-Землей часовые не видели девочку и глядели как бы сквозь нее, когда она проходила мимо. Мистая быстро пробралась к своей постели, завернулась в одеяло, легла и закрыла глаза. Через считанные секунды она уже сладко спала.
Ворона внимательно оглядела поляну и ближайший лес. Никаких следов болотного щенка не видно. Прекрасно.
Появление Стойсвиста сильно огорчило Ночную Мглу, поскольку нарушало ее план. Она не предвидела его появления и по-прежнему так и не понимала, зачем он, собственно, приходил. Конечно, она знала, что он служит Матери-Земле, но это вовсе не объясняло, что привело его к девочке. Приказ Матери Земли? Возможно. Точнее, так оно и есть. Скорее всего. Но почему Мать-Земля вызвала к себе девочку сегодня ночью? Неужели знает о намерениях ведьмы? Может быть, она каким-то образом предупредила ребенка? Вряд ли такое возможно. Точно так же, как Ночная Мгла не смогла пробиться сквозь магию Матери-Земли и выяснить, зачем та прислала болотного щенка, так и Мать-Земля не может проникнуть сквозь магию ведьмы и узнать о ее намерениях насчет девочки. Конечно, каждая из них могла почувствовать намерения другой, но не более того. Именно такой у них расклад. Так что любые попытки проследить за болотным щенком и за девочкой, чтобы выяснить, что нужно Матери-Земле, были бы мгновенно обнаружены. И конечно, стало бы известно о том, что Ночная Мгла находится в Озерном крае, и тогда бы все планы ведьмы пошли прахом.
Впрочем, девчонка вернулась одна, значит, Мать-Земля отпустила ее. Сам факт, что Мистая появилась одна, говорил о том, что ей ничего не известно о планах Ночной Мглы, так что волноваться особо не о чем. Не то чтобы ведьма Бездонной Пропасти вообще сильно беспокоилась. Если бы Мать-Земля и ее четвероногий посланец решили вмешаться, Ночная Мгла нашла бы способ заставить их сильно пожалеть об этом. Колдовство ведьмы было намного сильнее, чем магия Матери-Земли, так что Ночная Мгла быстренько заставила бы ее спасаться в поисках укрытия.
Красноглазая ворона довольно мигнула. Все идет как надо. Должно быть, Мать-Земля вызвала к себе девчонку, как старая подруга и защитница ее матери, чтобы познакомиться. А теперь девочка вернулась сюда, где ее терпеливо дожидалась Ночная Мгла, спокойно спит возле своих совершенно бесполезных защитников и даже не догадывается о том, что ее жизнь скоро круто изменится.
Ведьма была абсолютно уверена, что Холидей отошлет дочку из замка, как только Райделл начнет угрожать его семье. Ведьма совершенно точно предугадала, как поступит в этом случае король Заземелья. Вещий сон сильфиды — тот самый, который наслала ей сама Ночная Мгла, настолько мрачный и черный, насколько ведьме удалось, — послужил неплохим толчком для принятия подобного решения обеспокоенным папашей. А появление Райделла довершило дело. Что бы ни произошло в дальнейшем, Холидей и сильфида ни за что не стали бы рисковать своим обожаемым чадом. Ночная Мгла не знала, куда именно отошлют девчонку, хотя и предполагала, что скорее всего это будет Озерный край, но вообще-то это не имело особого значения. Куда бы Мистая ни поехала, ее все равно поджидала бы Ночная Мгла.
И вот время пришло.
Полагаясь не только на зрение, но и на инстинкт, красноглазая ворона вновь оглядела поляну и окружающий лес в поисках каких-нибудь подозрительных теней.
Ничего. Красные глаза радостно полыхнули. Ночная Мгла была довольна. Теперь спящие люди и девчонка принадлежат ей.
Ворона взлетела с ветки, на мгновение поднялась ввысь, облетела поляну и медленно по спирали спустилась. Текли последние ночные часы, предвестники нового дня, когда сон особенно глубок и сладок. Тьма и тишина окутывали спящих. Никто, включая и животных, не услышал подлетавшую ворону. Она пролетела над ними неслышной и невидимой тенью. Ночная Мгла облетела всех дважды, но никто, даже часовые, вновь тщательно бдившие после того, как девочка благополучно вернулась в лагерь и чары Матери-Земли перестали действовать, не заметили ничего.
Ворона медленно пролетела над Мистаей, затем обратно, ее тень коснулась маленькой неподвижной фигурки, как нежная рука матери. И каждый раз из-под черных крыльев вороны на девочку сыпалась странная зеленая пыльца, сверкая и змеясь в серебристом лунном свете. Четырежды пролетела над ребенком ворона, и четырежды на девочку сыпалась пыльца. М истая во сне вдохнула ее, улыбнулась и поуютней укуталась в одеяло. Постепенно сон ее становился все глубже и глубже, она все дальше и дальше уходила в страну грез. Яркие видения манили ее, воплощая в себе самые яркие мечты, и Мистая уносилась прочь в их мягком свете.
Ворона снова взлетела вверх и укрылась в ветвях дерева. Теперь девочка будет спать, пока Ночная Мгла не разбудит ее. Мистая будет спать и не увидит того, что произойдет дальше.
Перепрыгивая с ветки на ветку, постепенно спускаясь, ворона доскакала почти до низу и тут превратилась в ведьму. Из вороха черных перьев возникла облаченная в черные же одежды Ночная Мгла, высокая и прекрасная, с холодной и поразительной красотой свежевыпавшего снега. Волосы цвета воронова крыла с белой прядкой были отброшены назад, на лице ледяная улыбка. Сконцентрировав вокруг себя свою магию, Ночная Мгла выступила из тени на залитую лунным светом поляну.
Рядом с ней летела черная птица, указывая путь и показывая простиравшиеся внизу чудеса. Она ничего не говорила, в словах не было необходимости. Ее мысли и чувства окутывали тело Мистаи. Она купалась в них, как в потоках ветра, взлетая на гребнях, качаясь на волнах. Это было чудесное ощущение, и оно рождало в девочке захватывающее чувство, будто весь мир у нее на кончике крыла.
Полет продолжался. Они пролетали над смотрящими на них снизу людьми. Люди выворачивали себе шеи и указывали пальцами вверх. Некоторые окликали ее и кланялись. Когда-то в другой жизни Мистая знала этих людей. Тогда она жила в другом теле. Когда-то они любили ее и заботились о ней, возможно, даже помогли выкормить ее, когда она была еще ребенком. Теперь они пытались вернуть ее, заставить спуститься, чтобы посадить в клетку. Они хотели лишить ее обретенной свободы. Не могли смириться с тем, что больше не властны над ее судьбой. В их голосах слышались гнев, разочарование и зависть. И Мистае вдруг очень захотелось улететь от них как можно дальше. И она пролетела над ними, не замедляя полета и ни разу не обернувшись. Она устремилась к своему будущему.
Летящая рядом черная птица оглянулась, и Мистая прочла одобрение в ее красных глазах.
Ведьма из Бездонной Пропасти продвинулась еще на несколько шагов. Взмахнув рукой, она обратила в пепел веревки, которыми были привязаны животные, и лошади, включая Быстроножку и Филина, помчались прочь. Ночная Мгла небрежно махнула в сторону почти погасшего костра, и он взметнулся ввысь к самому небу, как некий волшебный фонтан, бьющий из земли. Мгновение спустя загорелась и карета.
Проснулись остальные гвардейцы и, щурясь на ярком свете, пытались на ощупь найти оружие. Их медлительность вызывала лишь жалость. Ночная Мгла превратила пятерых в камень, прежде чем они успели хоть что-то сообразить. Остальные были попроворнее, кое-кто даже успел вскочить и броситься на нее. Но она — черный “ангел” разрушения — метнула в них молнии, и солдаты упали. В считанные секунды не осталось ни одного.
Теперь на поляне находились только Ночная Мгла, спящая девочка и изумленные и ошарашенные советник Тьюс с Абернети. Эти двое стояли, защищая собой Мистаю. Все произошло настолько быстро, что они едва успели вскочить и подбежать к девочке. Советник Тьюс пытался сотворить какие-то защитные чары, его сухие, сморщенные руки делали пассы в свете разгоревшегося костра. Ночная Мгла разрушила заклинание, прежде чем оно успело вступить в силу, затем вышла вперед и встала на свету. Отбросив капюшон, ведьма взглянула на противников.
— Не стоит беспокоиться, советник Тьюс, — пресекла она повторную попытку чародея. — На сей раз не спасет вас никакая магия.
Старик уставился на нее, трясясь от гнева и возмущения.
— Что ты натворила, Ночная Мгла?! — громким шепотом воскликнул он.
— Натворила?! — возмущенно и с визгом переспросила ведьма. — Ничего такого, чего не собиралась, чародей. Ничего, кроме того, что планировала в течение двух долгих лет. Теперь ты начинаешь понимать, насколько все безнадежно для тебя? — Абернети медленно отодвигался в сторону, намереваясь найти какое-нибудь оружие, которое можно было бы использовать против ведьмы. Ночная Мгла шевельнула рукой, и он замер. — Будет гораздо лучше, если ты останешься там, где стоял, писец. — Она улыбнулась, довольная исходящей от нее силой.
Советник Тьюс выпрямился, старясь держаться с чувством собственного достоинства.
— Ты зашла слишком далеко. Ночная Мгла, — храбро заявил он. — Его Величество этого не потерпит.
— Его Величество будет слишком занят, пытаясь сохранить собственную жизнь, я полагаю, — ответила Ночная Мгла. Ее улыбка стала еще шире. — О, чрезвычайно занят! Печально, что тебя не будет с ним рядом, чтобы помочь. Вас обоих не будет.
До советника Тьюса начало доходить истинное положение вещей.
— Ты ведь пришла за девочкой, верно? За Мистаей? И не вздумай отнекиваться!
— Она принадлежит мне! — заявила ведьма. — Она всегда была моей! Она родилась на моей земле, в моем убежище, с помощью моей магии! Ее должны были отдать мне еще тогда, но вмешались эльфы. Но на сей раз я заполучу ее. А когда я обработаю ее, она никогда больше не захочет покинуть меня.
Тишину нарушал лишь треск огня, как бы подтверждая слова ведьмы. Советник Тьюс и Абернети беспомощно стояли, не имея возможности бежать. Но они отказывались сдаваться.
— Холидей придет за ней! — упрямо повторил старец. — Даже если мы исчезнем! Ночная Мгла расхохоталась:
— Ты меня плохо слушал, советник Тьюс. Сначала Холидею нужно разобраться с Райделлом, а уж Райделл постарается его уничтожить. Я об этом позаботилась и прослежу, чтоб так оно и было. Король Марнхулла — мое творение, и он станет оружием гибели Холидея. Это так же верно, как то, что солнце встает на востоке. Холидей будет сопротивляться своей судьбе, и мне доставит огромное наслаждение наблюдать за ним, но в конце концов он падет. Лишенный своего дитя, друзей, а позже и жены, он умрет в одиночестве и забвении. Ничто иное меня не удовлетворит. Ничто иное не компенсирует мне моих страданий.
— Райделл — твое творение? — в шоке прошептал чародей.
— Вообще все это — моя задумка: то, что происходит сейчас, и то, что произойдет потом. Я сделала целью своей жизни обратить этого короля в ничто, и разочарование мне не грозит.
Абернети шагнул вперед:
— Ночная Мгла, ты не можешь этого сделать. Отпусти Мистаю. Она ведь еще ребенок.
— Ребенок?! — Улыбка исчезла с лица ведьмы, будто ее стерли губкой. — Нет, писец, именно им-то она вовсе не является. Тут вы все ошиблись. Вам следовало бы это знать. В ней я вижу себя. Вижу, чем я была. И вижу, чем она может стать. Я дам ей те знания, которые вы от нее скрываете. Обучу ее так, как следовало учить. Она ждет, когда ее внутренние демоны вырвутся на свободу, и я помогу ей освободить их. Она обладает детским воображением, и я им воспользуюсь. Пусть это будет вашей последней мыслью. Когда я закончу с ней, она станет в моих руках оружием, которое уничтожит шутейного короля! Холидей увидит ее всего лишь один раз, прижмет к себе, маленькую змею на груди, и в этот день испустит свой последний вздох!
Замолчав, она увидела безнадежность в их глазах и стала поджидать ответной реакции. Советник Тьюс уже пытался привлечь свою жалкую магию, его тощие скрюченные пальцы творили защитное заклинание. Она лишь улыбнулась бесполезной попытке.
Никто из них не видел, что на краю поляны появился Стойсвист и внимательно следил за происходящим, перебирая лапками и насторожив уши.
— Что ты собираешься с нами сделать? — спросил Абернети, украдкой оглянувшись на спящую Мистаю. Он не понимал, почему девочка так долго не просыпается.
— Да, Ночная Мгла, что? — присоединился Тьюс. Он пытался выиграть время, чтобы успеть довести заклинание до конца, не понимая, что уже давно опоздал. — Тоже превратишь нас в камни?
Ночная Мгла улыбнулась:
— Нет, чародей, когда дело имеешь с тобой, не стоит использовать что-то столь прозаическое. И с тобой тоже, писец. Вы долго служили для меня постоянным источником раздражения, но теперь вы вмешались в последний раз. Здесь вашей жизни пришел конец. Ни одного из вас никто больше никогда не увидит.
Наступило мгновение, когда, казалось, время застыло и слова ведьмы повисли в воздухе. Затем советник Тьюс выбросил вперед руку и магическая радуга полыхнула перед ним. Абернети мгновенно кинулся к Мистае и нагнулся, чтобы схватить девочку на руки. Ночная Мгла рассмеялась. Она вскинула руки, с ее ладоней сорвались зеленые молнии и полетели в советника с Абернети, готовые поглотить их и унести во тьму.
В те считанные секунды, пока разворачивались события, Стойсвист нагнул голову, тело его напряглось, шерсть на загривке встала дыбом, и с его напряженной фигурки слетело нечто похожее на замороженный лунный свет и полетело через поляну. За мгновение до того, как зеленые молнии Ночной Мглы, сметая на пути выставленный Тьюсом магический щит, коснулись советника и Абернети, замороженный лунный свет достиг их.
А затем молнии ведьмы поглотили чародея с писцом, и они исчезли. Не осталось ничего, кроме дыма и запаха чего-то горелого.
Ночная Мгла повернулась. Что это такое было? Этот странный свет, появившийся неизвестно откуда? Она внимательно обвела взглядом поляну, вгляделась в окружающий темный лес. Ничего. Ведьма посмотрела пристальней. Должно же здесь что-то все-таки быть, не так ли? Подняв руки, она послала колдовской свет в глубину леса в поисках спрятавшегося живого существа. Маленькие грызуны, насекомые, несколько гнездившихся на земле птиц. И больше никого.
Наконец она повернулась к Мистае, разочарованная в своих поисках. На поляне не осталось никого, кроме нее и спящей девочки. Королевских гвардейцев она обратила в камень, придворный волшебник и пес испарились, чтобы больше никогда не воскреснуть. Она могла спокойно продолжить воплощение в жизнь своих планов. И все же…
Раздраженно отбросив подозрения, ведьма подошла к спящей девочке и посмотрела на нее. “Как много мне предстоит с тобой сделать, малышка, — с удовлетворением подумала Ночная Мгла. — Сколько уроков предстоит тебе преподать, сколько секретов передать, сколько хитрости использовать. Слышишь ли ты мои мысли?»
Девочка во сне сладко потянулась под одеялом.
Да, спи, мысленно приказала ведьма из Бездонной Пропасти. Завтра для тебя начнется новая жизнь.
Наклонившись, она подняла ребенка на руки. Девочка оказалась легкой как пушинка. Ночная Мгла посмотрела на свое новое дитя и улыбнулась.
Затем превратила воздух вокруг себя в ледяной туман, и мгновение спустя поляна опустела.
Ворона внимательно оглядела поляну и ближайший лес. Никаких следов болотного щенка не видно. Прекрасно.
Появление Стойсвиста сильно огорчило Ночную Мглу, поскольку нарушало ее план. Она не предвидела его появления и по-прежнему так и не понимала, зачем он, собственно, приходил. Конечно, она знала, что он служит Матери-Земле, но это вовсе не объясняло, что привело его к девочке. Приказ Матери Земли? Возможно. Точнее, так оно и есть. Скорее всего. Но почему Мать-Земля вызвала к себе девочку сегодня ночью? Неужели знает о намерениях ведьмы? Может быть, она каким-то образом предупредила ребенка? Вряд ли такое возможно. Точно так же, как Ночная Мгла не смогла пробиться сквозь магию Матери-Земли и выяснить, зачем та прислала болотного щенка, так и Мать-Земля не может проникнуть сквозь магию ведьмы и узнать о ее намерениях насчет девочки. Конечно, каждая из них могла почувствовать намерения другой, но не более того. Именно такой у них расклад. Так что любые попытки проследить за болотным щенком и за девочкой, чтобы выяснить, что нужно Матери-Земле, были бы мгновенно обнаружены. И конечно, стало бы известно о том, что Ночная Мгла находится в Озерном крае, и тогда бы все планы ведьмы пошли прахом.
Впрочем, девчонка вернулась одна, значит, Мать-Земля отпустила ее. Сам факт, что Мистая появилась одна, говорил о том, что ей ничего не известно о планах Ночной Мглы, так что волноваться особо не о чем. Не то чтобы ведьма Бездонной Пропасти вообще сильно беспокоилась. Если бы Мать-Земля и ее четвероногий посланец решили вмешаться, Ночная Мгла нашла бы способ заставить их сильно пожалеть об этом. Колдовство ведьмы было намного сильнее, чем магия Матери-Земли, так что Ночная Мгла быстренько заставила бы ее спасаться в поисках укрытия.
Красноглазая ворона довольно мигнула. Все идет как надо. Должно быть, Мать-Земля вызвала к себе девчонку, как старая подруга и защитница ее матери, чтобы познакомиться. А теперь девочка вернулась сюда, где ее терпеливо дожидалась Ночная Мгла, спокойно спит возле своих совершенно бесполезных защитников и даже не догадывается о том, что ее жизнь скоро круто изменится.
Ведьма была абсолютно уверена, что Холидей отошлет дочку из замка, как только Райделл начнет угрожать его семье. Ведьма совершенно точно предугадала, как поступит в этом случае король Заземелья. Вещий сон сильфиды — тот самый, который наслала ей сама Ночная Мгла, настолько мрачный и черный, насколько ведьме удалось, — послужил неплохим толчком для принятия подобного решения обеспокоенным папашей. А появление Райделла довершило дело. Что бы ни произошло в дальнейшем, Холидей и сильфида ни за что не стали бы рисковать своим обожаемым чадом. Ночная Мгла не знала, куда именно отошлют девчонку, хотя и предполагала, что скорее всего это будет Озерный край, но вообще-то это не имело особого значения. Куда бы Мистая ни поехала, ее все равно поджидала бы Ночная Мгла.
И вот время пришло.
Полагаясь не только на зрение, но и на инстинкт, красноглазая ворона вновь оглядела поляну и окружающий лес в поисках каких-нибудь подозрительных теней.
Ничего. Красные глаза радостно полыхнули. Ночная Мгла была довольна. Теперь спящие люди и девчонка принадлежат ей.
Ворона взлетела с ветки, на мгновение поднялась ввысь, облетела поляну и медленно по спирали спустилась. Текли последние ночные часы, предвестники нового дня, когда сон особенно глубок и сладок. Тьма и тишина окутывали спящих. Никто, включая и животных, не услышал подлетавшую ворону. Она пролетела над ними неслышной и невидимой тенью. Ночная Мгла облетела всех дважды, но никто, даже часовые, вновь тщательно бдившие после того, как девочка благополучно вернулась в лагерь и чары Матери-Земли перестали действовать, не заметили ничего.
Ворона медленно пролетела над Мистаей, затем обратно, ее тень коснулась маленькой неподвижной фигурки, как нежная рука матери. И каждый раз из-под черных крыльев вороны на девочку сыпалась странная зеленая пыльца, сверкая и змеясь в серебристом лунном свете. Четырежды пролетела над ребенком ворона, и четырежды на девочку сыпалась пыльца. М истая во сне вдохнула ее, улыбнулась и поуютней укуталась в одеяло. Постепенно сон ее становился все глубже и глубже, она все дальше и дальше уходила в страну грез. Яркие видения манили ее, воплощая в себе самые яркие мечты, и Мистая уносилась прочь в их мягком свете.
Ворона снова взлетела вверх и укрылась в ветвях дерева. Теперь девочка будет спать, пока Ночная Мгла не разбудит ее. Мистая будет спать и не увидит того, что произойдет дальше.
Перепрыгивая с ветки на ветку, постепенно спускаясь, ворона доскакала почти до низу и тут превратилась в ведьму. Из вороха черных перьев возникла облаченная в черные же одежды Ночная Мгла, высокая и прекрасная, с холодной и поразительной красотой свежевыпавшего снега. Волосы цвета воронова крыла с белой прядкой были отброшены назад, на лице ледяная улыбка. Сконцентрировав вокруг себя свою магию, Ночная Мгла выступила из тени на залитую лунным светом поляну.
* * *
Во сне Мистая видела себя белой птичкой, летящей над красочной страной. Она вихрем проносилась над изумрудными лесами, ярко-желтыми полями, лакричными и шоколадными горами, малиновыми и фиолетовыми холмами, лазурными озерами, золотыми и серебряными реками. И повсюду цвели полевые цветы, сверкая по всей земле, как волшебная пыльца.Рядом с ней летела черная птица, указывая путь и показывая простиравшиеся внизу чудеса. Она ничего не говорила, в словах не было необходимости. Ее мысли и чувства окутывали тело Мистаи. Она купалась в них, как в потоках ветра, взлетая на гребнях, качаясь на волнах. Это было чудесное ощущение, и оно рождало в девочке захватывающее чувство, будто весь мир у нее на кончике крыла.
Полет продолжался. Они пролетали над смотрящими на них снизу людьми. Люди выворачивали себе шеи и указывали пальцами вверх. Некоторые окликали ее и кланялись. Когда-то в другой жизни Мистая знала этих людей. Тогда она жила в другом теле. Когда-то они любили ее и заботились о ней, возможно, даже помогли выкормить ее, когда она была еще ребенком. Теперь они пытались вернуть ее, заставить спуститься, чтобы посадить в клетку. Они хотели лишить ее обретенной свободы. Не могли смириться с тем, что больше не властны над ее судьбой. В их голосах слышались гнев, разочарование и зависть. И Мистае вдруг очень захотелось улететь от них как можно дальше. И она пролетела над ними, не замедляя полета и ни разу не обернувшись. Она устремилась к своему будущему.
Летящая рядом черная птица оглянулась, и Мистая прочла одобрение в ее красных глазах.
* * *
Выйдя из тени деревьев, Ночная Мгла в первую очередь занялась часовыми, несущими охрану по обеим сторонам лагеря. Она позволила им увидеть себя, высокую черную фигуру, исполненную смертельной угрозы. Когда солдаты, инстинктивно почувствовав исходящую от нее опасность, обратили против нее оружие, она простерла руки и с ладоней сорвались зеленые молнии, ударившие часовых прежде, чем те успели издать хоть звук. Когда зеленый огонь погас, на месте солдат лежали два камня, сверкающие и переливающиеся, как антрацит.Ведьма из Бездонной Пропасти продвинулась еще на несколько шагов. Взмахнув рукой, она обратила в пепел веревки, которыми были привязаны животные, и лошади, включая Быстроножку и Филина, помчались прочь. Ночная Мгла небрежно махнула в сторону почти погасшего костра, и он взметнулся ввысь к самому небу, как некий волшебный фонтан, бьющий из земли. Мгновение спустя загорелась и карета.
Проснулись остальные гвардейцы и, щурясь на ярком свете, пытались на ощупь найти оружие. Их медлительность вызывала лишь жалость. Ночная Мгла превратила пятерых в камень, прежде чем они успели хоть что-то сообразить. Остальные были попроворнее, кое-кто даже успел вскочить и броситься на нее. Но она — черный “ангел” разрушения — метнула в них молнии, и солдаты упали. В считанные секунды не осталось ни одного.
Теперь на поляне находились только Ночная Мгла, спящая девочка и изумленные и ошарашенные советник Тьюс с Абернети. Эти двое стояли, защищая собой Мистаю. Все произошло настолько быстро, что они едва успели вскочить и подбежать к девочке. Советник Тьюс пытался сотворить какие-то защитные чары, его сухие, сморщенные руки делали пассы в свете разгоревшегося костра. Ночная Мгла разрушила заклинание, прежде чем оно успело вступить в силу, затем вышла вперед и встала на свету. Отбросив капюшон, ведьма взглянула на противников.
— Не стоит беспокоиться, советник Тьюс, — пресекла она повторную попытку чародея. — На сей раз не спасет вас никакая магия.
Старик уставился на нее, трясясь от гнева и возмущения.
— Что ты натворила, Ночная Мгла?! — громким шепотом воскликнул он.
— Натворила?! — возмущенно и с визгом переспросила ведьма. — Ничего такого, чего не собиралась, чародей. Ничего, кроме того, что планировала в течение двух долгих лет. Теперь ты начинаешь понимать, насколько все безнадежно для тебя? — Абернети медленно отодвигался в сторону, намереваясь найти какое-нибудь оружие, которое можно было бы использовать против ведьмы. Ночная Мгла шевельнула рукой, и он замер. — Будет гораздо лучше, если ты останешься там, где стоял, писец. — Она улыбнулась, довольная исходящей от нее силой.
Советник Тьюс выпрямился, старясь держаться с чувством собственного достоинства.
— Ты зашла слишком далеко. Ночная Мгла, — храбро заявил он. — Его Величество этого не потерпит.
— Его Величество будет слишком занят, пытаясь сохранить собственную жизнь, я полагаю, — ответила Ночная Мгла. Ее улыбка стала еще шире. — О, чрезвычайно занят! Печально, что тебя не будет с ним рядом, чтобы помочь. Вас обоих не будет.
До советника Тьюса начало доходить истинное положение вещей.
— Ты ведь пришла за девочкой, верно? За Мистаей? И не вздумай отнекиваться!
— Она принадлежит мне! — заявила ведьма. — Она всегда была моей! Она родилась на моей земле, в моем убежище, с помощью моей магии! Ее должны были отдать мне еще тогда, но вмешались эльфы. Но на сей раз я заполучу ее. А когда я обработаю ее, она никогда больше не захочет покинуть меня.
Тишину нарушал лишь треск огня, как бы подтверждая слова ведьмы. Советник Тьюс и Абернети беспомощно стояли, не имея возможности бежать. Но они отказывались сдаваться.
— Холидей придет за ней! — упрямо повторил старец. — Даже если мы исчезнем! Ночная Мгла расхохоталась:
— Ты меня плохо слушал, советник Тьюс. Сначала Холидею нужно разобраться с Райделлом, а уж Райделл постарается его уничтожить. Я об этом позаботилась и прослежу, чтоб так оно и было. Король Марнхулла — мое творение, и он станет оружием гибели Холидея. Это так же верно, как то, что солнце встает на востоке. Холидей будет сопротивляться своей судьбе, и мне доставит огромное наслаждение наблюдать за ним, но в конце концов он падет. Лишенный своего дитя, друзей, а позже и жены, он умрет в одиночестве и забвении. Ничто иное меня не удовлетворит. Ничто иное не компенсирует мне моих страданий.
— Райделл — твое творение? — в шоке прошептал чародей.
— Вообще все это — моя задумка: то, что происходит сейчас, и то, что произойдет потом. Я сделала целью своей жизни обратить этого короля в ничто, и разочарование мне не грозит.
Абернети шагнул вперед:
— Ночная Мгла, ты не можешь этого сделать. Отпусти Мистаю. Она ведь еще ребенок.
— Ребенок?! — Улыбка исчезла с лица ведьмы, будто ее стерли губкой. — Нет, писец, именно им-то она вовсе не является. Тут вы все ошиблись. Вам следовало бы это знать. В ней я вижу себя. Вижу, чем я была. И вижу, чем она может стать. Я дам ей те знания, которые вы от нее скрываете. Обучу ее так, как следовало учить. Она ждет, когда ее внутренние демоны вырвутся на свободу, и я помогу ей освободить их. Она обладает детским воображением, и я им воспользуюсь. Пусть это будет вашей последней мыслью. Когда я закончу с ней, она станет в моих руках оружием, которое уничтожит шутейного короля! Холидей увидит ее всего лишь один раз, прижмет к себе, маленькую змею на груди, и в этот день испустит свой последний вздох!
Замолчав, она увидела безнадежность в их глазах и стала поджидать ответной реакции. Советник Тьюс уже пытался привлечь свою жалкую магию, его тощие скрюченные пальцы творили защитное заклинание. Она лишь улыбнулась бесполезной попытке.
Никто из них не видел, что на краю поляны появился Стойсвист и внимательно следил за происходящим, перебирая лапками и насторожив уши.
— Что ты собираешься с нами сделать? — спросил Абернети, украдкой оглянувшись на спящую Мистаю. Он не понимал, почему девочка так долго не просыпается.
— Да, Ночная Мгла, что? — присоединился Тьюс. Он пытался выиграть время, чтобы успеть довести заклинание до конца, не понимая, что уже давно опоздал. — Тоже превратишь нас в камни?
Ночная Мгла улыбнулась:
— Нет, чародей, когда дело имеешь с тобой, не стоит использовать что-то столь прозаическое. И с тобой тоже, писец. Вы долго служили для меня постоянным источником раздражения, но теперь вы вмешались в последний раз. Здесь вашей жизни пришел конец. Ни одного из вас никто больше никогда не увидит.
Наступило мгновение, когда, казалось, время застыло и слова ведьмы повисли в воздухе. Затем советник Тьюс выбросил вперед руку и магическая радуга полыхнула перед ним. Абернети мгновенно кинулся к Мистае и нагнулся, чтобы схватить девочку на руки. Ночная Мгла рассмеялась. Она вскинула руки, с ее ладоней сорвались зеленые молнии и полетели в советника с Абернети, готовые поглотить их и унести во тьму.
В те считанные секунды, пока разворачивались события, Стойсвист нагнул голову, тело его напряглось, шерсть на загривке встала дыбом, и с его напряженной фигурки слетело нечто похожее на замороженный лунный свет и полетело через поляну. За мгновение до того, как зеленые молнии Ночной Мглы, сметая на пути выставленный Тьюсом магический щит, коснулись советника и Абернети, замороженный лунный свет достиг их.
А затем молнии ведьмы поглотили чародея с писцом, и они исчезли. Не осталось ничего, кроме дыма и запаха чего-то горелого.
Ночная Мгла повернулась. Что это такое было? Этот странный свет, появившийся неизвестно откуда? Она внимательно обвела взглядом поляну, вгляделась в окружающий темный лес. Ничего. Ведьма посмотрела пристальней. Должно же здесь что-то все-таки быть, не так ли? Подняв руки, она послала колдовской свет в глубину леса в поисках спрятавшегося живого существа. Маленькие грызуны, насекомые, несколько гнездившихся на земле птиц. И больше никого.
Наконец она повернулась к Мистае, разочарованная в своих поисках. На поляне не осталось никого, кроме нее и спящей девочки. Королевских гвардейцев она обратила в камень, придворный волшебник и пес испарились, чтобы больше никогда не воскреснуть. Она могла спокойно продолжить воплощение в жизнь своих планов. И все же…
Раздраженно отбросив подозрения, ведьма подошла к спящей девочке и посмотрела на нее. “Как много мне предстоит с тобой сделать, малышка, — с удовлетворением подумала Ночная Мгла. — Сколько уроков предстоит тебе преподать, сколько секретов передать, сколько хитрости использовать. Слышишь ли ты мои мысли?»
Девочка во сне сладко потянулась под одеялом.
Да, спи, мысленно приказала ведьма из Бездонной Пропасти. Завтра для тебя начнется новая жизнь.
Наклонившись, она подняла ребенка на руки. Девочка оказалась легкой как пушинка. Ночная Мгла посмотрела на свое новое дитя и улыбнулась.
Затем превратила воздух вокруг себя в ледяной туман, и мгновение спустя поляна опустела.
Глава 5. ВЫЗОВ
Точно через три дня после своего первого появления Райделл вновь возник у ворот замка Чистейшего Серебра. На сей раз Бен Холидей уже поджидал его.
Бен ни на секунду не сомневался, что Райделл выполнит свое обещание. Только один вопрос оставался неясен: к какому способу прибегнет король Марнхулла, чтобы убедить Бена принять свои чудовищные требования? Проснувшись еще до рассвета, Бен было подумал, не пробежаться ли ему для проветривания мозгов. С той поры, когда боксом у него осталась привычка регулярно тренироваться, совершать пробежки, заниматься с гантелями и колотить грушу. Изредка, правда, он боксировал с кем-нибудь из своих гвардейцев, но среди них не было достойных противников. А может, они предпочитали, чтобы король так считал. Поэтому, как правило, он тренировался в одиночестве. В это утро Бен тоже собрался было пробежаться, но передумал. Вместо этого он взобрался на стену замка вместе с Ивицей и Сапожком и оттуда наблюдал за восходом солнца, ждал появления Райделла.
Ночь была прохладной, и, когда темнота начала отступать на запад, а на востоке горизонт осветился первыми лучами солнца, Бен увидел, что ночью выплывший из-за деревьев туман покрыл простиравшийся перед замком луг. Туман лежал на влажной траве, как серое покрывало, — от деревьев до кромки воды. Когда солнце появилось из-за горизонта, туман начал медленно отползать назад, и там, где начинался шедший к замку мост, возник Райделл. Верхом на боевом коне, в полном рыцарском облачении, увешанный оружием. Его молчаливый, одетый в черный балахон с капюшоном спутник тихо сидел, сгорбившись на лошади. Оба выглядели точно так же, как в прошлый раз, будто и не уезжали вовсе.
Бен молча взирал на них со стены, поджидая, когда они приблизятся. Брошенная три дня назад Райделлом перчатка по-прежнему лежала на том же месте. Бен приказал ее убрать, но никто не смог выполнить приказа. Попросту ее не смогли поднять. Хотя бы пошевелить. Даже советник Тьюс. Какое-то волшебство удерживало перчатку на месте, и убрать ее можно было, только разрушив мост. Бен, однако, еще не настолько отчаялся, так что перчатка спокойно продолжала лежать там, куда ее бросил пришелец, чуть поблескивая от влаги, — молчаливое напоминание об обещаниях короля Марнхулда.
— Холидей! — грубо окликнул Райделл. Ни тебе “король”, ни “Ваше Величество” на сей раз. Никакого уважения. — Ты подумал над моим предложением?
— Мой ответ такой же! — крикнул Бен, чувствуя, что Ивица тихо прижалась к нему. — И ты знал, что так и будет!
Конь Райделла нетерпеливо перебирал ногами, и всадник взмахнул рукой.
— Тогда я должен просить тебя переменить решение. Точнее, должен настаивать на этом. У тебя больше нет выбора. С нашего последнего разговора кое-что изменилось. У меня твоя дочь.
Повисло долгое молчание. Ивица вцепилась в руку мужа. Бен слышал, как она тяжело дышит. У него пересохло во рту. “У меня твоя дочь”. Но Мистая в безопасности. Два дня назад она уехала в Озерный край, к своему деду, и теперь вне досягаемости Райделла. Или нет?
— Я же сказал, что найду способ убедить тебя выслушать меня, — продолжил Райделл, прервав затянувшуюся паузу. — И теперь, полагаю, тебе придется прислушаться к моим словам. Смею предположить, дочка тебе дорога.
Бена затрясло от ярости.
— Ты снова затеял какую-то игру, Райделл! Я уже сыт по горло твоими выходками! Снова небрежный взмах руки.
— Нисколько не сомневаюсь и знаю, что вряд ли ты поверишь мне на слово, Холидей. Такие, как ты, всегда требуют доказательств, даже если правда лежит у них перед носом. Что ж, так и быть.
Он свистнул, и из тумана появилась пара лошадей. Они приблизились, и у Бена упало сердце. Быстро ножка и Филин. Вне всякого сомнения. Лошади пронеслись мимо Райделла и помчались по мосту к замку.
— Пошли кого-нибудь, пусть принесут тебе то, что привязано к седлу пони! — крикнул Райделл.
Бен глянул на Сапожка. Кобольд немедленно помчался вниз по стене. Неспособный от ярости произнести хоть слово, Бен крепче прижал к себе Ивицу. Мгновение спустя Сапожок вернулся. Его странная морщинистая физиономия не выражала ничего. Он молча протянул Бену ожерелье и шарфик. Бен внимательно посмотрел на них и с горечью протянул Ивице. Вещи принадлежали Мистае. Они были на девочке, когда она отправилась в Озерный край.
— О Бен, — тихо прошептала Ивица.
— Где советник Тьюс и Абернети? — заорал Бен. — Где эскорт?
— У меня, — ответил Райделл. — Ну, теперь ты готов вновь выслушать мои требования, правитель Заземелья?
Бен судорожно старался подавить всплеск эмоций, грозящий лишить его способности соображать здраво. Он обнял Ивицу не столько для того, чтобы утешить ее, сколько для того, чтобы совладать с собой. Он все еще никак не мог принять услышанное. Не мог Райделл так легко захватить Мистаю. Как это ему удалось? Как удалось одолеть эскорт? Советник Тьюс и Абернети скорее умрут, чем позволят захватить девочку.
— Райделл! — вдруг взревел он, сам удивившись мощи своего голоса. — Я ни за что не отдам трон Заземелья и не предам своих подданных! И не дам себя шантажировать! Похоже, ты предпочитаешь воевать с малыми детьми, поэтому позволю себе усомниться в том, что ты возглавляешь многотысячную армию! Полагаю, ты просто трус!
Райделл рассмеялся:
— Смелое заявление для человека в твоем положении! Но я не стану обращать внимания. Как и не жду на самом деле, что ты добровольно отдашь мне трон. Я захватил твою дочь не для того, чтобы шантажом вынудить принять мои условия, а для того, чтобы заставить выслушать меня. Ты прежде не пожелал этого сделать. А теперь придется. Слушай меня, и слушай хорошенько. Полагаю, тебе теперь некуда деваться. — Райделл указал на лежащую перчатку. — Вызов, который я тебе бросаю, вовсе не тот, что ты ожидаешь. Как я уже говорил, я не жду, что ты передашь мне трон. Я выдвинул это требование потому, что должен был это сделать, естественно. Король всегда должен сначала попробовать простейший вариант. Именно так проходят завоевания. И иногда противники соглашаются. Я вовсе не думал, что ты из их числа, но все равно попробовать должен был. Теперь мы уже миновали эту стадию, как и стадию переговоров, и стоим перед жестокой реальностью. У меня твоя дочь и твои друзья. У тебя — мое королевство. Один из нас должен уступить. Так кто же это будет?
Бен ни на секунду не сомневался, что Райделл выполнит свое обещание. Только один вопрос оставался неясен: к какому способу прибегнет король Марнхулла, чтобы убедить Бена принять свои чудовищные требования? Проснувшись еще до рассвета, Бен было подумал, не пробежаться ли ему для проветривания мозгов. С той поры, когда боксом у него осталась привычка регулярно тренироваться, совершать пробежки, заниматься с гантелями и колотить грушу. Изредка, правда, он боксировал с кем-нибудь из своих гвардейцев, но среди них не было достойных противников. А может, они предпочитали, чтобы король так считал. Поэтому, как правило, он тренировался в одиночестве. В это утро Бен тоже собрался было пробежаться, но передумал. Вместо этого он взобрался на стену замка вместе с Ивицей и Сапожком и оттуда наблюдал за восходом солнца, ждал появления Райделла.
Ночь была прохладной, и, когда темнота начала отступать на запад, а на востоке горизонт осветился первыми лучами солнца, Бен увидел, что ночью выплывший из-за деревьев туман покрыл простиравшийся перед замком луг. Туман лежал на влажной траве, как серое покрывало, — от деревьев до кромки воды. Когда солнце появилось из-за горизонта, туман начал медленно отползать назад, и там, где начинался шедший к замку мост, возник Райделл. Верхом на боевом коне, в полном рыцарском облачении, увешанный оружием. Его молчаливый, одетый в черный балахон с капюшоном спутник тихо сидел, сгорбившись на лошади. Оба выглядели точно так же, как в прошлый раз, будто и не уезжали вовсе.
Бен молча взирал на них со стены, поджидая, когда они приблизятся. Брошенная три дня назад Райделлом перчатка по-прежнему лежала на том же месте. Бен приказал ее убрать, но никто не смог выполнить приказа. Попросту ее не смогли поднять. Хотя бы пошевелить. Даже советник Тьюс. Какое-то волшебство удерживало перчатку на месте, и убрать ее можно было, только разрушив мост. Бен, однако, еще не настолько отчаялся, так что перчатка спокойно продолжала лежать там, куда ее бросил пришелец, чуть поблескивая от влаги, — молчаливое напоминание об обещаниях короля Марнхулда.
— Холидей! — грубо окликнул Райделл. Ни тебе “король”, ни “Ваше Величество” на сей раз. Никакого уважения. — Ты подумал над моим предложением?
— Мой ответ такой же! — крикнул Бен, чувствуя, что Ивица тихо прижалась к нему. — И ты знал, что так и будет!
Конь Райделла нетерпеливо перебирал ногами, и всадник взмахнул рукой.
— Тогда я должен просить тебя переменить решение. Точнее, должен настаивать на этом. У тебя больше нет выбора. С нашего последнего разговора кое-что изменилось. У меня твоя дочь.
Повисло долгое молчание. Ивица вцепилась в руку мужа. Бен слышал, как она тяжело дышит. У него пересохло во рту. “У меня твоя дочь”. Но Мистая в безопасности. Два дня назад она уехала в Озерный край, к своему деду, и теперь вне досягаемости Райделла. Или нет?
— Я же сказал, что найду способ убедить тебя выслушать меня, — продолжил Райделл, прервав затянувшуюся паузу. — И теперь, полагаю, тебе придется прислушаться к моим словам. Смею предположить, дочка тебе дорога.
Бена затрясло от ярости.
— Ты снова затеял какую-то игру, Райделл! Я уже сыт по горло твоими выходками! Снова небрежный взмах руки.
— Нисколько не сомневаюсь и знаю, что вряд ли ты поверишь мне на слово, Холидей. Такие, как ты, всегда требуют доказательств, даже если правда лежит у них перед носом. Что ж, так и быть.
Он свистнул, и из тумана появилась пара лошадей. Они приблизились, и у Бена упало сердце. Быстро ножка и Филин. Вне всякого сомнения. Лошади пронеслись мимо Райделла и помчались по мосту к замку.
— Пошли кого-нибудь, пусть принесут тебе то, что привязано к седлу пони! — крикнул Райделл.
Бен глянул на Сапожка. Кобольд немедленно помчался вниз по стене. Неспособный от ярости произнести хоть слово, Бен крепче прижал к себе Ивицу. Мгновение спустя Сапожок вернулся. Его странная морщинистая физиономия не выражала ничего. Он молча протянул Бену ожерелье и шарфик. Бен внимательно посмотрел на них и с горечью протянул Ивице. Вещи принадлежали Мистае. Они были на девочке, когда она отправилась в Озерный край.
— О Бен, — тихо прошептала Ивица.
— Где советник Тьюс и Абернети? — заорал Бен. — Где эскорт?
— У меня, — ответил Райделл. — Ну, теперь ты готов вновь выслушать мои требования, правитель Заземелья?
Бен судорожно старался подавить всплеск эмоций, грозящий лишить его способности соображать здраво. Он обнял Ивицу не столько для того, чтобы утешить ее, сколько для того, чтобы совладать с собой. Он все еще никак не мог принять услышанное. Не мог Райделл так легко захватить Мистаю. Как это ему удалось? Как удалось одолеть эскорт? Советник Тьюс и Абернети скорее умрут, чем позволят захватить девочку.
— Райделл! — вдруг взревел он, сам удивившись мощи своего голоса. — Я ни за что не отдам трон Заземелья и не предам своих подданных! И не дам себя шантажировать! Похоже, ты предпочитаешь воевать с малыми детьми, поэтому позволю себе усомниться в том, что ты возглавляешь многотысячную армию! Полагаю, ты просто трус!
Райделл рассмеялся:
— Смелое заявление для человека в твоем положении! Но я не стану обращать внимания. Как и не жду на самом деле, что ты добровольно отдашь мне трон. Я захватил твою дочь не для того, чтобы шантажом вынудить принять мои условия, а для того, чтобы заставить выслушать меня. Ты прежде не пожелал этого сделать. А теперь придется. Слушай меня, и слушай хорошенько. Полагаю, тебе теперь некуда деваться. — Райделл указал на лежащую перчатку. — Вызов, который я тебе бросаю, вовсе не тот, что ты ожидаешь. Как я уже говорил, я не жду, что ты передашь мне трон. Я выдвинул это требование потому, что должен был это сделать, естественно. Король всегда должен сначала попробовать простейший вариант. Именно так проходят завоевания. И иногда противники соглашаются. Я вовсе не думал, что ты из их числа, но все равно попробовать должен был. Теперь мы уже миновали эту стадию, как и стадию переговоров, и стоим перед жестокой реальностью. У меня твоя дочь и твои друзья. У тебя — мое королевство. Один из нас должен уступить. Так кто же это будет?