Страница:
— И Морровинд был таким же? — неожиданно спросила она Тигра Тэя.
— Когда-то, — ответил тот, бросив на девушку быстрый взгляд, однако в подробности вдаваться не стал.
Вскоре они, вскарабкавшись на спину Спирита, продолжили путешествие. Теперь друзья лучше переносили полет, видимо, привыкли. Они летели сначала на запад, потом на север, немного отклоняясь от курса, когда солнце оказывалось прямо над ними. Они пролетали небольшие гористые острова. Теплый ласковый ветерок овевал путников, а в безоблачном небе сияло солнце, под лучами которого сверкали и искрились воды Синего Раздела. Они видели крупных морских животных, которых Тигр Тэй называл китами, утверждая, что это самые большие обитатели океана. Видели птиц всевозможных размеров и расцветок, рыб, которые плавали большими стаями, выпрыгивая из воды и выгибая дугой сверкающие под солнечными лучами серебристые тела. Путешествие оказалось для Рен необыкновенно полезным и впечатляющим. Она и всегда с жадностью впитывала все новое, а теперь любопытное и занимательное ежеминутно возникало перед ней.
— Никогда ничего подобного не видела! — восторженно кричала она Тигру Тэю.
— Погодите, вот доберемся до Морровинда… — ворчал тот в ответ.
В полдень, решив немного передохнуть, они совершили вторую посадку, выбрав для этого небольшой островок с белыми песчаными пляжами и такими мелкими бухтами, что вода в них казалась бледно-бирюзовой. Рен, заметившая, что Спирит весь день не ел, обратила на это внимание его хозяина. Но Тигр Тэй ее успокоил: роки, оказывается, питаются исключительно мясом и охотятся самостоятельно. Причем пища им требуется лишь раз в неделю.
— Рок сам себя обеспечивает, — заявил Крылатый Всадник с нескрываемым восхищением. — Главное — не мешать ему.
Продолжали путешествие в молчании. Рен с Гартом все же очень устали: ломило поясницу и шею, сводило руки и ноги, одеревенели пальцы, вцепившиеся в сучковатую рукоятку упряжи. Под ними простирался океан, кативший неутомимые волны. От материка их отделяли многие десятки миль, и казалось, водной глади не будет конца. Рен почувствовала себя вдруг такой крошечной, едва приметной песчинкой, затерявшейся между небом и водой, что даже испугалась: ей почудилось, будто она вот-вот исчезнет… Чем дальше они удалялись от берега, тем острее Рен ощущала свое одиночество и неожиданно для себя самой, впервые за время скитаний, подумала о том, что вообще, наверное, никогда не вернется домой.
Уже близился закат, когда путешественники наконец-то добрались до Морровинда. Солнце, ушедшее далеко на запад, сменило ослепительно белый свет своих лучей на бледно-оранжевый. Медленно плыли облака причудливейших очертаний. Раскрашенные багряными и серебристыми полосами, они напоминали сказочных животных. В мягком предзакатном свете темным силуэтом выделялся окутанный туманом остров. Он был значительно больше прочих. Вулкан Киллешан уставился в небо грозным жерлом, из которого вырывались густые клубы пара.
Спирит подлетал все ближе, все ниже опускаясь к пелене вулканического пепла, зависшей над островом. В ноздри ударил смрадный запах серы. Сквозь пелену тумана они увидели долины и горные хребты, ущелья и теснины, заросшие густым кустарником. Северная оконечность острова была вся залита водой — мощные водопады низвергались со скал. Западная часть казалась бесплодной, как пустыня, лишь местами оживленная кустарниками с яркими цветами да низкорослыми чахлыми деревьями. На юге и востоке острова громоздились скалистые утесы и огромные валуны, присыпанные черным песком.
Рен с беспокойством поглядывала вниз. Морровинд представлялся мрачным местом, унылым и печальным, являя собой полную противоположность тем островам, над которыми они пролетали до этого. Над Морровиндом, очевидно, сталкивались ветры, а потому в разных частях острова был свой собственный климат. Царивший же над островом грозный Киллешан был своего рода злым огнедышащим демоном, удушающим все вокруг серным смрадом.
Они облетели остров, после чего Тигр Тэй приказал Спириту снижаться.
Птица рок осторожно села на присыпанный черным песком каменистый берег. Лениво сложив крылья, она устремила зоркий взгляд в сторону зарослей, терявшихся в тумане.
Тигр Тэй пригласил их сойти вниз. Ослабив ремешки, они спрыгнули на берег. Рен неуверенно осматривалась. Остров, казалось, состоял из одних лишь скал да тумана. Солнца они уже не видели. Все тонуло в полумраке.
Крылатый Всадник повернулся к девушке.
— Полагаю, ты еще не отказалась от своего замысла?
Рен молча кивнула.
— Тогда слушай меня внимательно. Выслушай и постарайся изменить свое решение. Мы облетели остров не случайно. Мне хотелось, чтобы вы его получше рассмотрели. Так вот… В северной части Морровинда постоянно льет дождь, льет ежедневно, ежечасно… Иногда он проливной, иногда всего лишь моросящий, но идет, не прекращаясь. Кругом болота, лужи, водопады… если плохо умеете плавать, то непременно утонете. Я уж не говорю о тех существах, которые ждут повсюду, подстерегают… — Он безнадежно махнул рукой. — А запад — сплошная пустыня. Да вы же сами видели. Сухая, раскаленная, бесплодная пустыня. Вы, возможно, думаете, будто сумеете пересечь ее пешком. Но беда в том, что вы не пройдете и мили, как наткнетесь на тварей, живущих под скалами. Вы и глазом не успеете моргнуть, как они вас разорвут. Их там сотни и тысячи, и почти все ядовитые. Поверь, вам не уцелеть… — Он нахмурился. — Остаются юг и восток. Но и там мало приятного. Скалы, колючие заросли, вулканический пепел и множество отвратительных чудовищ. Удалившись от берега, вы ни минуты не будете чувствовать себя в безопасности. Я уже говорил, что этот остров — смертельная ловушка. И еще раз повторю, если вы плохо меня поняли. Рен, — продолжал он, понизив голос, — не делай этого, прошу тебя.
Она мягко прикоснулась к его корявой руке.
— Мы с Гартом присмотрим друг за другом, я обещаю, — сказала она. — Мы всегда друг друга выручаем.
Тигр Тэй покачал головой.
— Боюсь, этого недостаточно… Рен сжала его руку.
— А далеко ли нам идти, чтобы найти эльфов? Высвободив руку, он указал в глубь острова.
— Их город, если он еще там, находится на полпути к горе, в нише, защищенной от потоков лавы. Это приблизительно в тридцати милях отсюда. Но что там за дорога, я не знаю. За десять лет многое могло измениться.
— Мы найдем дорогу, — сказала Рен с глубоким вздохом, прекрасно понимая, как трудно будет это сделать. Она взглянула на Гарта, пристально смотревшего ей в лицо. Потом снова повернулась к Тигру Тэю. — Скажи мне еще вот что… Ты ведь вернешься за нами?
Тигр Тэй скрестил на груди руки, его обветренное лицо казалось одновременно печальным и суровым.
— Да, Рен, я прилечу через три недели. Этого вполне достаточно, чтобы проникнуть в глубь острова и вернуться обратно. — Он покачал головой. — Только, по-моему, это пустая трата времени. Вы не вернетесь. Я больше никогда вас не увижу.
Она весело улыбнулась:
— Мы обязательно увидимся.
Глаза Крылатого Всадника сузились.
— Мы увидимся только в одном случае. Если вы окажетесь сильнее всех своих врагов, кто бы вам ни встретился. И… — Он ткнул в нее костлявым пальцем. — Будь готова к тому, что тебе придется воспользоваться своей магической силой.
Он внезапно отвернулся и зашагал к тому месту, где его ждал Спирит. Деловито подтянул ремни, взобрался на сиденье. И лишь устроившись как следует, взглянул в их сторону.
— Не продвигайтесь по острову ночью! — прокричал он. — А когда будете взбираться вверх, то идите так, чтобы Киллешан был справа от вас. — Он вскинул вверх руки. — Поверь мне, девушка, ты допускаешь ошибку.
— Не забудь о нас, Тигр Тэй! — крикнула Рен.
Смерив ее хмурым взглядом, Крылатый Всадник хлопнул Спирита по мощной шее. Тот, расправив крылья, взмыл в воздух и начал медленно набирать высоту. Затем повернул на юг. А несколько секунд спустя огромная птица превратилась в крохотное темное пятнышко на фоне померкшего небосвода.
Рен с Гартом молча стояли на пустынном берегу, глядя вслед Крылатому Всаднику.
ГЛАВА 6
— Когда-то, — ответил тот, бросив на девушку быстрый взгляд, однако в подробности вдаваться не стал.
Вскоре они, вскарабкавшись на спину Спирита, продолжили путешествие. Теперь друзья лучше переносили полет, видимо, привыкли. Они летели сначала на запад, потом на север, немного отклоняясь от курса, когда солнце оказывалось прямо над ними. Они пролетали небольшие гористые острова. Теплый ласковый ветерок овевал путников, а в безоблачном небе сияло солнце, под лучами которого сверкали и искрились воды Синего Раздела. Они видели крупных морских животных, которых Тигр Тэй называл китами, утверждая, что это самые большие обитатели океана. Видели птиц всевозможных размеров и расцветок, рыб, которые плавали большими стаями, выпрыгивая из воды и выгибая дугой сверкающие под солнечными лучами серебристые тела. Путешествие оказалось для Рен необыкновенно полезным и впечатляющим. Она и всегда с жадностью впитывала все новое, а теперь любопытное и занимательное ежеминутно возникало перед ней.
— Никогда ничего подобного не видела! — восторженно кричала она Тигру Тэю.
— Погодите, вот доберемся до Морровинда… — ворчал тот в ответ.
В полдень, решив немного передохнуть, они совершили вторую посадку, выбрав для этого небольшой островок с белыми песчаными пляжами и такими мелкими бухтами, что вода в них казалась бледно-бирюзовой. Рен, заметившая, что Спирит весь день не ел, обратила на это внимание его хозяина. Но Тигр Тэй ее успокоил: роки, оказывается, питаются исключительно мясом и охотятся самостоятельно. Причем пища им требуется лишь раз в неделю.
— Рок сам себя обеспечивает, — заявил Крылатый Всадник с нескрываемым восхищением. — Главное — не мешать ему.
Продолжали путешествие в молчании. Рен с Гартом все же очень устали: ломило поясницу и шею, сводило руки и ноги, одеревенели пальцы, вцепившиеся в сучковатую рукоятку упряжи. Под ними простирался океан, кативший неутомимые волны. От материка их отделяли многие десятки миль, и казалось, водной глади не будет конца. Рен почувствовала себя вдруг такой крошечной, едва приметной песчинкой, затерявшейся между небом и водой, что даже испугалась: ей почудилось, будто она вот-вот исчезнет… Чем дальше они удалялись от берега, тем острее Рен ощущала свое одиночество и неожиданно для себя самой, впервые за время скитаний, подумала о том, что вообще, наверное, никогда не вернется домой.
Уже близился закат, когда путешественники наконец-то добрались до Морровинда. Солнце, ушедшее далеко на запад, сменило ослепительно белый свет своих лучей на бледно-оранжевый. Медленно плыли облака причудливейших очертаний. Раскрашенные багряными и серебристыми полосами, они напоминали сказочных животных. В мягком предзакатном свете темным силуэтом выделялся окутанный туманом остров. Он был значительно больше прочих. Вулкан Киллешан уставился в небо грозным жерлом, из которого вырывались густые клубы пара.
Спирит подлетал все ближе, все ниже опускаясь к пелене вулканического пепла, зависшей над островом. В ноздри ударил смрадный запах серы. Сквозь пелену тумана они увидели долины и горные хребты, ущелья и теснины, заросшие густым кустарником. Северная оконечность острова была вся залита водой — мощные водопады низвергались со скал. Западная часть казалась бесплодной, как пустыня, лишь местами оживленная кустарниками с яркими цветами да низкорослыми чахлыми деревьями. На юге и востоке острова громоздились скалистые утесы и огромные валуны, присыпанные черным песком.
Рен с беспокойством поглядывала вниз. Морровинд представлялся мрачным местом, унылым и печальным, являя собой полную противоположность тем островам, над которыми они пролетали до этого. Над Морровиндом, очевидно, сталкивались ветры, а потому в разных частях острова был свой собственный климат. Царивший же над островом грозный Киллешан был своего рода злым огнедышащим демоном, удушающим все вокруг серным смрадом.
Они облетели остров, после чего Тигр Тэй приказал Спириту снижаться.
Птица рок осторожно села на присыпанный черным песком каменистый берег. Лениво сложив крылья, она устремила зоркий взгляд в сторону зарослей, терявшихся в тумане.
Тигр Тэй пригласил их сойти вниз. Ослабив ремешки, они спрыгнули на берег. Рен неуверенно осматривалась. Остров, казалось, состоял из одних лишь скал да тумана. Солнца они уже не видели. Все тонуло в полумраке.
Крылатый Всадник повернулся к девушке.
— Полагаю, ты еще не отказалась от своего замысла?
Рен молча кивнула.
— Тогда слушай меня внимательно. Выслушай и постарайся изменить свое решение. Мы облетели остров не случайно. Мне хотелось, чтобы вы его получше рассмотрели. Так вот… В северной части Морровинда постоянно льет дождь, льет ежедневно, ежечасно… Иногда он проливной, иногда всего лишь моросящий, но идет, не прекращаясь. Кругом болота, лужи, водопады… если плохо умеете плавать, то непременно утонете. Я уж не говорю о тех существах, которые ждут повсюду, подстерегают… — Он безнадежно махнул рукой. — А запад — сплошная пустыня. Да вы же сами видели. Сухая, раскаленная, бесплодная пустыня. Вы, возможно, думаете, будто сумеете пересечь ее пешком. Но беда в том, что вы не пройдете и мили, как наткнетесь на тварей, живущих под скалами. Вы и глазом не успеете моргнуть, как они вас разорвут. Их там сотни и тысячи, и почти все ядовитые. Поверь, вам не уцелеть… — Он нахмурился. — Остаются юг и восток. Но и там мало приятного. Скалы, колючие заросли, вулканический пепел и множество отвратительных чудовищ. Удалившись от берега, вы ни минуты не будете чувствовать себя в безопасности. Я уже говорил, что этот остров — смертельная ловушка. И еще раз повторю, если вы плохо меня поняли. Рен, — продолжал он, понизив голос, — не делай этого, прошу тебя.
Она мягко прикоснулась к его корявой руке.
— Мы с Гартом присмотрим друг за другом, я обещаю, — сказала она. — Мы всегда друг друга выручаем.
Тигр Тэй покачал головой.
— Боюсь, этого недостаточно… Рен сжала его руку.
— А далеко ли нам идти, чтобы найти эльфов? Высвободив руку, он указал в глубь острова.
— Их город, если он еще там, находится на полпути к горе, в нише, защищенной от потоков лавы. Это приблизительно в тридцати милях отсюда. Но что там за дорога, я не знаю. За десять лет многое могло измениться.
— Мы найдем дорогу, — сказала Рен с глубоким вздохом, прекрасно понимая, как трудно будет это сделать. Она взглянула на Гарта, пристально смотревшего ей в лицо. Потом снова повернулась к Тигру Тэю. — Скажи мне еще вот что… Ты ведь вернешься за нами?
Тигр Тэй скрестил на груди руки, его обветренное лицо казалось одновременно печальным и суровым.
— Да, Рен, я прилечу через три недели. Этого вполне достаточно, чтобы проникнуть в глубь острова и вернуться обратно. — Он покачал головой. — Только, по-моему, это пустая трата времени. Вы не вернетесь. Я больше никогда вас не увижу.
Она весело улыбнулась:
— Мы обязательно увидимся.
Глаза Крылатого Всадника сузились.
— Мы увидимся только в одном случае. Если вы окажетесь сильнее всех своих врагов, кто бы вам ни встретился. И… — Он ткнул в нее костлявым пальцем. — Будь готова к тому, что тебе придется воспользоваться своей магической силой.
Он внезапно отвернулся и зашагал к тому месту, где его ждал Спирит. Деловито подтянул ремни, взобрался на сиденье. И лишь устроившись как следует, взглянул в их сторону.
— Не продвигайтесь по острову ночью! — прокричал он. — А когда будете взбираться вверх, то идите так, чтобы Киллешан был справа от вас. — Он вскинул вверх руки. — Поверь мне, девушка, ты допускаешь ошибку.
— Не забудь о нас, Тигр Тэй! — крикнула Рен.
Смерив ее хмурым взглядом, Крылатый Всадник хлопнул Спирита по мощной шее. Тот, расправив крылья, взмыл в воздух и начал медленно набирать высоту. Затем повернул на юг. А несколько секунд спустя огромная птица превратилась в крохотное темное пятнышко на фоне померкшего небосвода.
Рен с Гартом молча стояли на пустынном берегу, глядя вслед Крылатому Всаднику.
ГЛАВА 6
Первую ночь на острове друзья провели на берегу. Следуя совету Тигра Тэя, они решили дождаться рассвета, прежде чем отправиться в глубь острова. Место для ночевки выбрали неподалеку от того места, где их высадил Крылатый Всадник. Уже сгущались сумерки, солнце, уходившее за горизонт, бросало слабый отблеск на мерцающую поверхность океана. С каждой минутой становилось темнее, и вскоре пустынный берег уже залил серебристый лунный свет, отражающийся от песка, так что казалось, будто весь берег усыпан сверкающими алмазами. Они решили не разводить костер, так как ночь и без того была светлая и теплая.
Вяленое мясо, хлеб и сыр они запили элем. Затем, усевшись спиной к океану, вглядывались в темноту, напряженно прислушиваясь… По мере того как близилась ночь, Морровинд все более терял свои очертания, пока наконец не превратился в смутный силуэт, который в конце концов также исчез, остались лишь звуки, большей частью тихие, приглушенные, скрытые в непроглядной тьме. Мерно накатывались на скалистые берега волны Синего Раздела. Налетевший неожиданно прохладный ветерок разогнал остатки дневного зноя.
Рен чувствовала себя на Морровинде крайне неуютно. Даже погруженный во тьму, невидимый и спящий, остров казался ей враждебным, угрожающим… Она представила себе заросшие колючим кустарником склоны и бесплодные пустыни, окутанные туманом и присыпанные вулканическим пеплом. Ей казалось, она ощущает на своем лице мощное дыхание вулкана, слышит его грозный рокот.
Ей вдруг почудилось, что Киллешан, точно живое существо, смотрит на нее…
И тотчас же чувство подавленности и бесприютности сменилось страхом, страхом безотчетным и необъяснимым, словно некий коварный призрак принялся нашептывать непонятные угрозы. Она почувствовала, что, как ни странно, теряет все свои способности, забывает уроки Гарта, будто ее вывернули наизнанку, выпотрошили, едва она ступила на этот пустынный берег. Все это было совершенно необъяснимо. Необъяснимо и бессмысленно. Ничего еще не случилось, и все же что-то с ней происходило — уверенность покинула ее, сменилась страхом… Кто-нибудь другой на ее месте всецело положился бы на силу магии, ведь легендарные эльфийские камни находились в ее распоряжении. Кто-то, но только не Рен. Ведь магия пришла из прошлого, явилась из легенды, полузабытой, полуправдоподобной. Да и сами эльфиниты наверняка принадлежат кому-то другому, тому, кого она не знает, и не имеют к ней никакого отношения.
Рен тотчас же ощутила холодок под сердцем: нет, камни имеют к ней самое прямое отношение, и она прекрасно это знает.
Рен закрыла ладонями лицо. Сомнения не давали покоя: может быть, решение во что бы то ни стало попасть на Морровинд — ошибка?
Наконец, опустив руки и поднявшись, она шагнула к Гарту. Великан сидел, как изваяние, не отводя от нее взгляда. Рен взмахнула руками, обращаясь к другу с мучившим ее вопросом:
— Ты считаешь, я допустила ошибку?
С минуту он пытливо вглядывался в ее лицо. Затем отрицательно покачал головой.
«Нет, это не ошибка. Всегда поступай так, как считаешь нужным».
— Я действительно думала, что так нужно. «Я знаю».
— Но я здесь не только для того, чтобы убедиться, что эльфы еще живы, — сказала она, подкрепляя свои слова жестами. — Мы прилетели сюда, чтобы узнать что-нибудь о моих родителях, узнать, кем они были и что с ними стало.
Он молча кивнул.
— Ты знаешь, я всегда любила ясность и определенность, — продолжала Рен, внимательно глядя на Гарта. — Я считала, что принадлежу к скитальцам, и мне было этого достаточно. Даже после разговора с Коглином, даже после того, как, отправившись к Хейдисхорну, мы встретились с тенью Алланона, — даже после этого я не думала о родителях. Я понятия не имела о том, куда приведет нас наше путешествие. Я просто шла вперед, шла, пока не узнала о Гадючьей Гриве, а затем о сигнальном костре… Я просто шла по следу, не зная, что нас ждет. Она умолкла.
— Но, Гарт, я совсем не рассчитывала на эльфийские камни. Все изменилось, когда оказалось, что они настоящие. В них скрыта такая сила! И они принадлежали моим родителям! Но я даже не знаю, как они к ним попали. И почему родители оставили камни мне? Ты понимаешь, что мне никогда не получить ответов на эти вопросы, если я не узнаю, кем были мои родители?
«Понимаю. Иначе бы меня здесь не было».
— Я знаю, — прошептала она, почувствовав, как к горлу подступает комок. — Мне просто хотелось, чтобы ты это сказал.
Несколько минут они молчали, стараясь не встречаться взглядами. Далеко от берега раздался плеск, словно огромная рыбина выпрыгнула из воды. Звук повторился, прокатившись эхом над волнами, потом стих. Рен снова взглянула на друга.
— Гарт, — попросила она, сопровождая слова жестами, — Гарт, ну скажи, может быть, ты все-таки что-то от меня скрываешь? Ты знаешь что-нибудь?
Гарт молчал. Лицо его оставалось неподвижным.
— Если ты что-то знаешь, то обязан мне сказать.
Гарт чуть шевельнулся, опустив голову. Потом снова взглянул на Рен и ответил, уверенно жестикулируя: «Все, что нужно, я тебе сказал. Я ничего не знаю о твоих родителях. Поверь мне».
— Верю, — спокойно кивнула Рен.
И все же ее что-то беспокоило… Ей по-прежнему казалось, будто Гарт рассказал не все… Но почему ее не оставляет это чувство? И имеет ли она право учинять ему допрос?
Рен тряхнула головой, словно отгоняя ненужные мысли. Нет, Гарт не мог ее обманывать. Только не Гарт.
«Мы узнаем правду о твоих родителях, — неожиданно прожестикулировал он. — Обещаю».
Рен крепко сжала его руку.
— Гарт, — проговорила она, — ты мой единственный друг, ты самый надежный.
Потом Гарт уснул, а Рен дежурила. Разговор с другом ее ободрил, успокоил: в конце концов, она не одинока, Гарт ее не бросит, не покинет.
Рен сидела, вглядываясь в темноту, зловещую и угрожающую. Но теперь страх почти прошел — возвращалась уверенность. Она знала: все будет как всегда; они с Гартом неразлучны, и это главное.
Проснувшись в полночь, Гарт сменил подругу, и она тотчас же уснула.
Рассвет посеребрил небо, но остров по-прежнему казался темной и глухой стеной. Берег же, тихий и пустынный, протянулся черной полосой, точно небрежно раскатанный рулон траурного крепа. И рвался ввысь могучий Киллешан, окутанный клубами пара.
Рен с Гартом умылись и наскоро позавтракали, стремясь поскорее отправиться в путь. Уже вовсю припекало солнце, быстро разогнавшее остатки утренней свежести. Вдоль берега, у самой поверхности воды, парили, то и дело ныряя, морские птицы. В поисках убежища пробегали по скалам осторожные крабы. Остров просыпался, оживал.
Рен с Гартом взвалили на плечи поклажу, проверили, на месте ли оружие, и, взглянув друг другу в глаза, зашагали в глубь острова.
Песчаное побережье постепенно переходило в поросшие высокой травой лужайки, которые, в свою очередь, уступили место зарослям акации. Путники вошли в лес. Стволы старых деревьев поднимались перед ними, точно мощные колонны. Почва же в лесу была бесплодной и голой — ни травинки, ни кустарника, одни лишь высоченные деревья. Солнце все еще таилось в восточной части неба, и на всем лежали смутные тени. Друзья шли медленно и осторожно, то и дело осматриваясь по сторонам. После бамбуковой рощи потянулись луга, где трава доходила до пояса и в изобилии росли яркие полевые цветы.
Первый день прошел без происшествий, и к вечеру они сделали привал на лугу, на пригорке, откуда удобно было обозревать окрестности. Второй день прошел так же спокойно, как и первый. Теперь они уже продвигались гораздо быстрее, легко переправляясь через реки и речушки, без труда преодолевая холмы и овраги.
И при этом ни намека на чудовищ, о которых предупреждал их Тигр Тэй. Попадались, правда, змеи и пауки, многие из которых вполне могли быть ядовитыми, но с ними-то скитальцы встречались не впервые и потому с легкостью избегали неприятных столкновений. Несколько раз они слышали хриплое урчание болотного кота, но самого хищника не видели. Раз или два над головой проносились хищные птицы. Часто лил проливной дождь, но, к счастью, непродолжительный, приносивший лишь свежесть.
Третий день, тихий и пасмурный, начинался, как и предыдущие. Солнце, поднявшись в небо, загорелось желтым маяком, замелькало между кронами деревьев. А затем вдруг исчезло, скрылось в облаке вулканического пепла. Местность между тем становилась все более суровой и труднопроходимой, прибрежные низины и поросшие травой предгорья сменились каменистыми склонами, а вулканическая порода стала пористой, рыхлой и при каждом шаге осыпалась.
Хмурые и молчаливые, наскоро позавтракав, они снова отправились в путь. Вскоре путешественникам пришлось накинуть тяжелые плащи: гнетущая и удушающая жара, царившая на побережье, сменилась прохладой; и чем ближе подходили они к Киллешану, тем холоднее становился воздух. Вокруг в туманной дымке мелькали тени — возможно, живые существа, утратившие очертания. Постепенно стих щебет птиц и стрекот насекомых, воцарились сумерки — дождь хлынул как из ведра.
Они остановились под кроной старого дерева, росшего на краю небольшой полянки. Привалившись спинами к могучему стволу, принялись за ужин, глядя, как меркнет свет и сгущается тьма. Начавшийся дождь временами прекращался, чтобы вскоре припустить снова. Хотя мощная крона старого дерева служила надежной защитой, сырость, висевшая в воздухе, проникала повсюду. Во всяком случае, костер развести им так и не удалось. Плотно завернувшись в плащи, они прижались друг к другу. Остров окутала черная как смоль ночь.
Рен вызвалась дежурить первой, так как все равно была слишком возбуждена, чтобы заснуть. Гарт не возражал. Улегшись, он подтянул к груди колени, положил голову на руки и тут же заснул.
Рен сидела, глядя во тьму и прислушиваясь. Листва деревьев и клубы тумана, сползавшие по склонам Киллешана, скрывали свет луны и далеких звезд; и даже после того как глаза Рен привыкли к темноте, она видела не далее чем на десяток футов от себя. Перед ней то и дело мелькали какие-то смутные тени; из сгустков тумана вырывались всевозможные звуки — пронзительные крики ночных птиц, шорохи, фырканье, рычание… Где-то вдалеке урчали ночные охотники — дикие коты. Вокруг нее оживал ночной мир, невидимый и опасный.
«Пусть себе резвятся, не страшно», — подумала она, тряхнув головой.
Дождь в конце концов прекратился, в воздухе висел лишь влажный туман. А время бежало, летело… Ночные звуки затихали, становились глуше, и Рен вдруг почувствовала, что кто-то, скрывшийся там, во тьме, смотрит на нее, разглядывает, изучает… Гарт негромко похрапывал. Она пошевелилась, повернулась, хотя вставать не собиралась. Ей просто лишний раз хотелось убедиться, что за спиной у нее что-то надежное, могучее — ствол дерева — и что она не дремлет… Гарт спал рядом — это тоже успокаивало. И все же было неспокойно: слишком уж незащищенной, уязвимой чувствовала она себя. Рен пыталась объяснить свой страх тем, что местность незнакома, что они — в чужой стране. И еще предостережениями Тигра Тэя, который говорил, будто здесь водятся чудовища. И значит, ей потребуется время, чтобы привыкнуть…
Мысль эта так и осталась незаконченной. Рен вдруг увидела чей-то гигантский силуэт, вынырнувший из тумана. Существо сначала передвигалось прямо, на двух ногах, а затем вдруг опустилось на четвереньки. И остановилось. И Рен знала: этот некто смотрит на нее. Она почувствовала, как зашевелились волосы у нее на затылке. Рука ее медленно потянулась к рукоятке ножа, висевшего на поясе.
Она ждала…
Существо, наблюдавшее за ней, не двигалось, словно тоже выжидало.
И тут она увидела еще один силуэт, очертаниями напоминающий первый. Потом еще. И еще. Четыре тени замерли, затаились во тьме, сверкая глазами. Рен, решившаяся уже было разбудить Гарта, все медлила; она чего-то ждала, хотя сама не знала, чего именно. Однако ничего не происходило. Минута проходила за минутой, а существа по-прежнему не двигались.
И Рен вдруг поняла, что затаившиеся во тьме ночные гости тоже ее побаиваются и ждут, как она поведет себя. Но девушка знала: в конце концов они могут потерять терпение и решатся напасть первыми… Сколько же у нее осталось времени? И как их отпугнуть? Но стоп! Если уж чудовища наконец-то объявились, то теперь они будут следовать за ними неотступно, не теряя их из виду… Возможно, появятся и другие, более решительные, более свирепые.
Сердце Рен забилось, заколотилось, словно пустившись наперегонки с обрывками мыслей, проносившимися в голове. Они с Гартом способны на многое, но, увы, не всесильны…
Таинственные тени снова зашевелились. Рен услышала глухое бормотание, но не человеческую речь, а что-то невнятное, нечленораздельное. И вслед за этим — злобное рычание, хриплое и угрожающее. Гарт, зашевелившийся во сне, перевернулся на другой бок.
Рен почувствовала, как вспыхнуло ее лицо.
«Да сделай же ты что-нибудь, — раздраженно шептала она самой себе. — Ты должна что-то предпринять».
Она ощутила знакомое жжение в груди. И тотчас же, почти инстинктивно, потянулась к кожаному мешочку, высыпав на ладонь эльфиниты, зажала их в кулаке. Она видела, или, скорее, чувствовала, — тени внимательно за ней следят.
«Только попробую, попытаюсь…» — уговаривала она себя.
Рен вытянула вперед руку, чуть приоткрыв ладонь. Камни вспыхнули голубым пламенем, которое, тотчас сконцентрировавшись, превратилось в ослепительные лучи, прорезавшие ночную тьму.
Тени мгновенно исчезли, исчезли, словно их и не было. Все звуки стихли, осталась лишь непроглядная тьма, немая и неподвижная… Да еще Гарт, спавший рядом.
Рен снова зажала камни в кулаке. Чутье подсказывало ей, что тени, эти таинственные существа, кое-что знали о магии эльфов.
Внезапно чувство горечи охватило Рен… Ведь она, постоянно утверждавшая, что эльфийские камни принадлежат не ей, не задумываясь воспользовалась ими в момент опасности.
Она поспешно положила камни в мешочек, который снова убрала под тунику.
Было далеко за полночь, когда Рен разбудила Гарта. Казалось, ничто им не угрожает. Не сказав Гарту ни слова о происшедшем, она поплотнее закуталась в плащ и прижалась к другу.
Она долго лежала без сна, потом наконец-то уснула.
На рассвете они снова отправились в путь. Вулканический пепел толстым слоем покрывал склоны Киллешана. Бледный и тусклый свет с трудом пробивался сквозь туман. В воздухе висела холодная влага, пробиравшая до костей. Но вскоре солнце разогнало утреннюю сырость и стало заметно теплее. Однако идти было непросто: путь то и дело преграждали поросшие колючим кустарником овраги и высокие каменистые холмы. По-прежнему царила тишина, установившаяся ночью, тишина неестественная и тревожная.
А в отдалении, то тут, то там, мелькали смутные бесформенные тени, однако стоило попытаться приглядеться к ним — и они тотчас исчезали, растворялись в тумане. Гарт, казалось, вовсе их не замечал, но Рен знала, что это не так. Время от времени поглядывала на него украдкой, восхищаясь его спокойствием и выдержкой, умением скрывать тревогу. Она всматривалась в пелену тумана, где скрывались их таинственные преследователи, и рука ее тянулась к кожаному мешочку.
Угасал еще один день, близилась темнота. Они продирались через заросли коа и баньяна, поросшие мхами и обвитые лианами, спускались по склонам, покрытым осыпавшейся под ногами вулканической породой, спускались в овраги, густо заросшие колючками, пересекали долины, над которыми низко плыли тяжелые непроницаемые облака. И все это время путники неуклонно держали путь к вершине Киллешана, которая, казалось, постоянно отступала, так что временами не верилось, что они вообще смогут достичь ее.
А путешествие между тем становилось все опаснее. Все чаще попадались яркие причудливые растения — ядовитые растения-ловушки. Время от времени дорогу преграждали заболоченные воронки, мгновенно поглотившие бы их, стоило только оступиться. Здесь, в болотах, водились опасные хищники — чешуйчатые и рогатые, с острейшими когтями и огромными клыками. Однако чудовища не появлялись — Рен предполагала, что они скрываются где-то поблизости.
Наконец стемнело. Путники стали устраиваться на ночлег. Преследовавшие их тени на сей раз не приближались. Зато пожаловал болотный кот — он подкрадывался, сверкая глазами, но Гарт спугнул его, подув на стебель травинки. После этого ничто их больше не беспокоило, и Рен довольно быстро уснула. Ей приснился родной дом, приснилось детство, проведенное в Западной Земле. Проснувшись утром, она помнила этот сон во всех подробностях.
Вяленое мясо, хлеб и сыр они запили элем. Затем, усевшись спиной к океану, вглядывались в темноту, напряженно прислушиваясь… По мере того как близилась ночь, Морровинд все более терял свои очертания, пока наконец не превратился в смутный силуэт, который в конце концов также исчез, остались лишь звуки, большей частью тихие, приглушенные, скрытые в непроглядной тьме. Мерно накатывались на скалистые берега волны Синего Раздела. Налетевший неожиданно прохладный ветерок разогнал остатки дневного зноя.
Рен чувствовала себя на Морровинде крайне неуютно. Даже погруженный во тьму, невидимый и спящий, остров казался ей враждебным, угрожающим… Она представила себе заросшие колючим кустарником склоны и бесплодные пустыни, окутанные туманом и присыпанные вулканическим пеплом. Ей казалось, она ощущает на своем лице мощное дыхание вулкана, слышит его грозный рокот.
Ей вдруг почудилось, что Киллешан, точно живое существо, смотрит на нее…
И тотчас же чувство подавленности и бесприютности сменилось страхом, страхом безотчетным и необъяснимым, словно некий коварный призрак принялся нашептывать непонятные угрозы. Она почувствовала, что, как ни странно, теряет все свои способности, забывает уроки Гарта, будто ее вывернули наизнанку, выпотрошили, едва она ступила на этот пустынный берег. Все это было совершенно необъяснимо. Необъяснимо и бессмысленно. Ничего еще не случилось, и все же что-то с ней происходило — уверенность покинула ее, сменилась страхом… Кто-нибудь другой на ее месте всецело положился бы на силу магии, ведь легендарные эльфийские камни находились в ее распоряжении. Кто-то, но только не Рен. Ведь магия пришла из прошлого, явилась из легенды, полузабытой, полуправдоподобной. Да и сами эльфиниты наверняка принадлежат кому-то другому, тому, кого она не знает, и не имеют к ней никакого отношения.
Рен тотчас же ощутила холодок под сердцем: нет, камни имеют к ней самое прямое отношение, и она прекрасно это знает.
Рен закрыла ладонями лицо. Сомнения не давали покоя: может быть, решение во что бы то ни стало попасть на Морровинд — ошибка?
Наконец, опустив руки и поднявшись, она шагнула к Гарту. Великан сидел, как изваяние, не отводя от нее взгляда. Рен взмахнула руками, обращаясь к другу с мучившим ее вопросом:
— Ты считаешь, я допустила ошибку?
С минуту он пытливо вглядывался в ее лицо. Затем отрицательно покачал головой.
«Нет, это не ошибка. Всегда поступай так, как считаешь нужным».
— Я действительно думала, что так нужно. «Я знаю».
— Но я здесь не только для того, чтобы убедиться, что эльфы еще живы, — сказала она, подкрепляя свои слова жестами. — Мы прилетели сюда, чтобы узнать что-нибудь о моих родителях, узнать, кем они были и что с ними стало.
Он молча кивнул.
— Ты знаешь, я всегда любила ясность и определенность, — продолжала Рен, внимательно глядя на Гарта. — Я считала, что принадлежу к скитальцам, и мне было этого достаточно. Даже после разговора с Коглином, даже после того, как, отправившись к Хейдисхорну, мы встретились с тенью Алланона, — даже после этого я не думала о родителях. Я понятия не имела о том, куда приведет нас наше путешествие. Я просто шла вперед, шла, пока не узнала о Гадючьей Гриве, а затем о сигнальном костре… Я просто шла по следу, не зная, что нас ждет. Она умолкла.
— Но, Гарт, я совсем не рассчитывала на эльфийские камни. Все изменилось, когда оказалось, что они настоящие. В них скрыта такая сила! И они принадлежали моим родителям! Но я даже не знаю, как они к ним попали. И почему родители оставили камни мне? Ты понимаешь, что мне никогда не получить ответов на эти вопросы, если я не узнаю, кем были мои родители?
«Понимаю. Иначе бы меня здесь не было».
— Я знаю, — прошептала она, почувствовав, как к горлу подступает комок. — Мне просто хотелось, чтобы ты это сказал.
Несколько минут они молчали, стараясь не встречаться взглядами. Далеко от берега раздался плеск, словно огромная рыбина выпрыгнула из воды. Звук повторился, прокатившись эхом над волнами, потом стих. Рен снова взглянула на друга.
— Гарт, — попросила она, сопровождая слова жестами, — Гарт, ну скажи, может быть, ты все-таки что-то от меня скрываешь? Ты знаешь что-нибудь?
Гарт молчал. Лицо его оставалось неподвижным.
— Если ты что-то знаешь, то обязан мне сказать.
Гарт чуть шевельнулся, опустив голову. Потом снова взглянул на Рен и ответил, уверенно жестикулируя: «Все, что нужно, я тебе сказал. Я ничего не знаю о твоих родителях. Поверь мне».
— Верю, — спокойно кивнула Рен.
И все же ее что-то беспокоило… Ей по-прежнему казалось, будто Гарт рассказал не все… Но почему ее не оставляет это чувство? И имеет ли она право учинять ему допрос?
Рен тряхнула головой, словно отгоняя ненужные мысли. Нет, Гарт не мог ее обманывать. Только не Гарт.
«Мы узнаем правду о твоих родителях, — неожиданно прожестикулировал он. — Обещаю».
Рен крепко сжала его руку.
— Гарт, — проговорила она, — ты мой единственный друг, ты самый надежный.
Потом Гарт уснул, а Рен дежурила. Разговор с другом ее ободрил, успокоил: в конце концов, она не одинока, Гарт ее не бросит, не покинет.
Рен сидела, вглядываясь в темноту, зловещую и угрожающую. Но теперь страх почти прошел — возвращалась уверенность. Она знала: все будет как всегда; они с Гартом неразлучны, и это главное.
Проснувшись в полночь, Гарт сменил подругу, и она тотчас же уснула.
Рассвет посеребрил небо, но остров по-прежнему казался темной и глухой стеной. Берег же, тихий и пустынный, протянулся черной полосой, точно небрежно раскатанный рулон траурного крепа. И рвался ввысь могучий Киллешан, окутанный клубами пара.
Рен с Гартом умылись и наскоро позавтракали, стремясь поскорее отправиться в путь. Уже вовсю припекало солнце, быстро разогнавшее остатки утренней свежести. Вдоль берега, у самой поверхности воды, парили, то и дело ныряя, морские птицы. В поисках убежища пробегали по скалам осторожные крабы. Остров просыпался, оживал.
Рен с Гартом взвалили на плечи поклажу, проверили, на месте ли оружие, и, взглянув друг другу в глаза, зашагали в глубь острова.
Песчаное побережье постепенно переходило в поросшие высокой травой лужайки, которые, в свою очередь, уступили место зарослям акации. Путники вошли в лес. Стволы старых деревьев поднимались перед ними, точно мощные колонны. Почва же в лесу была бесплодной и голой — ни травинки, ни кустарника, одни лишь высоченные деревья. Солнце все еще таилось в восточной части неба, и на всем лежали смутные тени. Друзья шли медленно и осторожно, то и дело осматриваясь по сторонам. После бамбуковой рощи потянулись луга, где трава доходила до пояса и в изобилии росли яркие полевые цветы.
Первый день прошел без происшествий, и к вечеру они сделали привал на лугу, на пригорке, откуда удобно было обозревать окрестности. Второй день прошел так же спокойно, как и первый. Теперь они уже продвигались гораздо быстрее, легко переправляясь через реки и речушки, без труда преодолевая холмы и овраги.
И при этом ни намека на чудовищ, о которых предупреждал их Тигр Тэй. Попадались, правда, змеи и пауки, многие из которых вполне могли быть ядовитыми, но с ними-то скитальцы встречались не впервые и потому с легкостью избегали неприятных столкновений. Несколько раз они слышали хриплое урчание болотного кота, но самого хищника не видели. Раз или два над головой проносились хищные птицы. Часто лил проливной дождь, но, к счастью, непродолжительный, приносивший лишь свежесть.
Третий день, тихий и пасмурный, начинался, как и предыдущие. Солнце, поднявшись в небо, загорелось желтым маяком, замелькало между кронами деревьев. А затем вдруг исчезло, скрылось в облаке вулканического пепла. Местность между тем становилась все более суровой и труднопроходимой, прибрежные низины и поросшие травой предгорья сменились каменистыми склонами, а вулканическая порода стала пористой, рыхлой и при каждом шаге осыпалась.
Хмурые и молчаливые, наскоро позавтракав, они снова отправились в путь. Вскоре путешественникам пришлось накинуть тяжелые плащи: гнетущая и удушающая жара, царившая на побережье, сменилась прохладой; и чем ближе подходили они к Киллешану, тем холоднее становился воздух. Вокруг в туманной дымке мелькали тени — возможно, живые существа, утратившие очертания. Постепенно стих щебет птиц и стрекот насекомых, воцарились сумерки — дождь хлынул как из ведра.
Они остановились под кроной старого дерева, росшего на краю небольшой полянки. Привалившись спинами к могучему стволу, принялись за ужин, глядя, как меркнет свет и сгущается тьма. Начавшийся дождь временами прекращался, чтобы вскоре припустить снова. Хотя мощная крона старого дерева служила надежной защитой, сырость, висевшая в воздухе, проникала повсюду. Во всяком случае, костер развести им так и не удалось. Плотно завернувшись в плащи, они прижались друг к другу. Остров окутала черная как смоль ночь.
Рен вызвалась дежурить первой, так как все равно была слишком возбуждена, чтобы заснуть. Гарт не возражал. Улегшись, он подтянул к груди колени, положил голову на руки и тут же заснул.
Рен сидела, глядя во тьму и прислушиваясь. Листва деревьев и клубы тумана, сползавшие по склонам Киллешана, скрывали свет луны и далеких звезд; и даже после того как глаза Рен привыкли к темноте, она видела не далее чем на десяток футов от себя. Перед ней то и дело мелькали какие-то смутные тени; из сгустков тумана вырывались всевозможные звуки — пронзительные крики ночных птиц, шорохи, фырканье, рычание… Где-то вдалеке урчали ночные охотники — дикие коты. Вокруг нее оживал ночной мир, невидимый и опасный.
«Пусть себе резвятся, не страшно», — подумала она, тряхнув головой.
Дождь в конце концов прекратился, в воздухе висел лишь влажный туман. А время бежало, летело… Ночные звуки затихали, становились глуше, и Рен вдруг почувствовала, что кто-то, скрывшийся там, во тьме, смотрит на нее, разглядывает, изучает… Гарт негромко похрапывал. Она пошевелилась, повернулась, хотя вставать не собиралась. Ей просто лишний раз хотелось убедиться, что за спиной у нее что-то надежное, могучее — ствол дерева — и что она не дремлет… Гарт спал рядом — это тоже успокаивало. И все же было неспокойно: слишком уж незащищенной, уязвимой чувствовала она себя. Рен пыталась объяснить свой страх тем, что местность незнакома, что они — в чужой стране. И еще предостережениями Тигра Тэя, который говорил, будто здесь водятся чудовища. И значит, ей потребуется время, чтобы привыкнуть…
Мысль эта так и осталась незаконченной. Рен вдруг увидела чей-то гигантский силуэт, вынырнувший из тумана. Существо сначала передвигалось прямо, на двух ногах, а затем вдруг опустилось на четвереньки. И остановилось. И Рен знала: этот некто смотрит на нее. Она почувствовала, как зашевелились волосы у нее на затылке. Рука ее медленно потянулась к рукоятке ножа, висевшего на поясе.
Она ждала…
Существо, наблюдавшее за ней, не двигалось, словно тоже выжидало.
И тут она увидела еще один силуэт, очертаниями напоминающий первый. Потом еще. И еще. Четыре тени замерли, затаились во тьме, сверкая глазами. Рен, решившаяся уже было разбудить Гарта, все медлила; она чего-то ждала, хотя сама не знала, чего именно. Однако ничего не происходило. Минута проходила за минутой, а существа по-прежнему не двигались.
И Рен вдруг поняла, что затаившиеся во тьме ночные гости тоже ее побаиваются и ждут, как она поведет себя. Но девушка знала: в конце концов они могут потерять терпение и решатся напасть первыми… Сколько же у нее осталось времени? И как их отпугнуть? Но стоп! Если уж чудовища наконец-то объявились, то теперь они будут следовать за ними неотступно, не теряя их из виду… Возможно, появятся и другие, более решительные, более свирепые.
Сердце Рен забилось, заколотилось, словно пустившись наперегонки с обрывками мыслей, проносившимися в голове. Они с Гартом способны на многое, но, увы, не всесильны…
Таинственные тени снова зашевелились. Рен услышала глухое бормотание, но не человеческую речь, а что-то невнятное, нечленораздельное. И вслед за этим — злобное рычание, хриплое и угрожающее. Гарт, зашевелившийся во сне, перевернулся на другой бок.
Рен почувствовала, как вспыхнуло ее лицо.
«Да сделай же ты что-нибудь, — раздраженно шептала она самой себе. — Ты должна что-то предпринять».
Она ощутила знакомое жжение в груди. И тотчас же, почти инстинктивно, потянулась к кожаному мешочку, высыпав на ладонь эльфиниты, зажала их в кулаке. Она видела, или, скорее, чувствовала, — тени внимательно за ней следят.
«Только попробую, попытаюсь…» — уговаривала она себя.
Рен вытянула вперед руку, чуть приоткрыв ладонь. Камни вспыхнули голубым пламенем, которое, тотчас сконцентрировавшись, превратилось в ослепительные лучи, прорезавшие ночную тьму.
Тени мгновенно исчезли, исчезли, словно их и не было. Все звуки стихли, осталась лишь непроглядная тьма, немая и неподвижная… Да еще Гарт, спавший рядом.
Рен снова зажала камни в кулаке. Чутье подсказывало ей, что тени, эти таинственные существа, кое-что знали о магии эльфов.
Внезапно чувство горечи охватило Рен… Ведь она, постоянно утверждавшая, что эльфийские камни принадлежат не ей, не задумываясь воспользовалась ими в момент опасности.
Она поспешно положила камни в мешочек, который снова убрала под тунику.
Было далеко за полночь, когда Рен разбудила Гарта. Казалось, ничто им не угрожает. Не сказав Гарту ни слова о происшедшем, она поплотнее закуталась в плащ и прижалась к другу.
Она долго лежала без сна, потом наконец-то уснула.
На рассвете они снова отправились в путь. Вулканический пепел толстым слоем покрывал склоны Киллешана. Бледный и тусклый свет с трудом пробивался сквозь туман. В воздухе висела холодная влага, пробиравшая до костей. Но вскоре солнце разогнало утреннюю сырость и стало заметно теплее. Однако идти было непросто: путь то и дело преграждали поросшие колючим кустарником овраги и высокие каменистые холмы. По-прежнему царила тишина, установившаяся ночью, тишина неестественная и тревожная.
А в отдалении, то тут, то там, мелькали смутные бесформенные тени, однако стоило попытаться приглядеться к ним — и они тотчас исчезали, растворялись в тумане. Гарт, казалось, вовсе их не замечал, но Рен знала, что это не так. Время от времени поглядывала на него украдкой, восхищаясь его спокойствием и выдержкой, умением скрывать тревогу. Она всматривалась в пелену тумана, где скрывались их таинственные преследователи, и рука ее тянулась к кожаному мешочку.
Угасал еще один день, близилась темнота. Они продирались через заросли коа и баньяна, поросшие мхами и обвитые лианами, спускались по склонам, покрытым осыпавшейся под ногами вулканической породой, спускались в овраги, густо заросшие колючками, пересекали долины, над которыми низко плыли тяжелые непроницаемые облака. И все это время путники неуклонно держали путь к вершине Киллешана, которая, казалось, постоянно отступала, так что временами не верилось, что они вообще смогут достичь ее.
А путешествие между тем становилось все опаснее. Все чаще попадались яркие причудливые растения — ядовитые растения-ловушки. Время от времени дорогу преграждали заболоченные воронки, мгновенно поглотившие бы их, стоило только оступиться. Здесь, в болотах, водились опасные хищники — чешуйчатые и рогатые, с острейшими когтями и огромными клыками. Однако чудовища не появлялись — Рен предполагала, что они скрываются где-то поблизости.
Наконец стемнело. Путники стали устраиваться на ночлег. Преследовавшие их тени на сей раз не приближались. Зато пожаловал болотный кот — он подкрадывался, сверкая глазами, но Гарт спугнул его, подув на стебель травинки. После этого ничто их больше не беспокоило, и Рен довольно быстро уснула. Ей приснился родной дом, приснилось детство, проведенное в Западной Земле. Проснувшись утром, она помнила этот сон во всех подробностях.