Брукс Терри. Шкатулка хитросплетений (Хроники Заземелья - 4)

   И был еще один, решающий, фактор, хотя Бен и не позволял себе о нем думать. В какой бы опасности он ни оказался, его всегда защищал Паладин. Королевский защитник был самым сильным существом в Заземелье и существовал только для того, чтобы оберегать короля. Его можно было вызвать в любую секунду: для этого Бену достаточно было только сжать в руке медальон, который всегда висел у него на шее. На этом медальоне было выгравировано изображение рыцаря, выезжающего на рассвете из замка Чистейшего Серебра. Стоит только сжать медальон, призвать Паладина, и рыцарь царства призраков и теней явится мгновенно.
   Проблема с Паладином заключалась, конечно, в том, что закованный в доспехи защитник короля на самом деле был самим королем. Или, точнее говоря, другой стороной любого, кто в данный момент был королем. В данном случае Паладин был в действительности другой стороной Бена - темной, разрушительной стороной, рожденной в каких-то глубинах его души, о которых ему вообще не хотелось бы знать. Но они существовали, и Паладин все время стоял на краю его сознания и ждал. С той самой минуты, как Бен узнал правду о Паладине, он пытался примириться с тем, что это значит. Паладин был смертоносной машиной, служившей королям Заземелья с самого начала: его создали эльфы для защиты правителя, поставленного ими для охраны входа в мир эльфов. Паладин сражался во всех битвах, выпадавших на долю многочисленных и разнообразных правителей Заземелья, отстаивая множество вещей, останавливая всех врагов. Ему снова и снова бросали вызов, но он никогда не проигрывал. Он умирал только тогда, когда умирал король, и вновь возрождался с коронованием нового правителя. Он был бесконечным, вечным существом, которое предназначалось только для того, чтобы сражаться, а сражалось только для того, чтобы убивать.
   И он был частью Бена Холидея - неотъемлемой частью его личности, и не просто в силу занимаемой им должности и принятой им на себя ответственности, но потому, что в каждом человеке существуют задатки холодного, расчетливого убийцы. Бен очень быстро понял, что Паладин входил в него, соединялся с ним воедино не только благодаря магии эльфов, но и из-за этой темной стороны человеческого сознания. Он был Паладином отчасти потому, что Паладин действительно был другой стороной Бена - той стороной, которую он тщательно держал взаперти, пока не стал королем Заземелья.
   Итак, он мог полагаться на помощь Паладина, если в том была необходимость, хотя ему очень не хотелось бы призывать рыцаря без крайней нужды. Он постоянно повторял себе, что будет прибегать к его помощи только в самом крайнем случае - если понадобится, он может это сделать. Но он больше не обманывал себя, будто никогда не призовет Паладина.
   Он провел весь четвертый день очень размеренно, почти все время ощущая некую отстраненность от всего, что делает, словно наблюдая со стороны, как Бен Холидей выполняет королевские обязанности. Из-за тщательно скрываемых планов на наступающую ночь он чувствовал себя настолько странно, что даже удивлялся, как это никто ничего не замечает. Казалось, советник Тьюс и Абернети не видят в нем ничего необычного, коли не спрашивают, в чем дело. И никто его об этом не спросил. Он выполнил все запланированные на этот день дела, поужинал, ушел в спальню и стал ждать.
   Когда почти стемнело и сумерки начали стремительно сползать к ночи, он спустился в конюшню, приказал оседлать своего любимого гнедого коня Криминала, вызвал отряд из шести человек и выехал из замка. Он уехал тихо, никому ничего не объясняя, и никто не заметил его отъезда. Патрульные отряды все время сновали вокруг Чистейшего Серебра, то приезжая, то уезжая, так что еще один не вызвал особого любопытства. Сейчас скорее всего даже Сапожок отдыхал в ожидании утренней пробежки с Беном. Стояла обычная летняя ночь, ленивая и теплая, дышавшая уверенностью в том, что мир в полном порядке, а сон от тебя совсем близко - в одном зевке и глубоком вздохе. Пока они поднимались на заросшие лесом склоны холмов к западу, замок Чистейшего Серебра казался в размытой темноте полированным звездным светом, отражением, задержавшимся за их спинами, а потом скрывшимся за деревьями.
   Ехали они быстро: Бен торопил коня, желая добраться до Сердца раньше полуночи, ориентируясь по звездам и собственному ощущению хода времени. Приехав в Заземелье, он научился жить без часов и теперь мог определять время старинными методами: глядя на небо, по длине и положению теней, по аромату воздуха и росе, падающей на травы. В этом мире все его чувства обострились возможно, потому, что он был вынужден больше полагаться на них. На Бене были сапоги, черная одежда и черная кольчуга, созданная Тьюсом из магии и металла, очень легкая, но прочная. С ним был бесценный медальон королей Заземелья и длинный нож. К спине у него был привязан палаш, поскольку предполагалось, что король в ночные разведки и патрулирование всегда выезжает вооруженным. Руки его были защищены перчатками для верховой езды, а нижнюю часть лица закрывал от пыли темный шарф.
   Ветра пока не было, и воздух оставался совершенно неподвижным, ночь густой и душной. Когда конь замедлял шаг, вокруг головы начинали жужжать насекомые, так что Бен все время старался держать быструю рысь или галоп, если дорога была достаточно ровной. Новолуние лишило землю почти всего ночного света: в Заземелье новолунием называли время, когда некоторые из восьми лун прятались за горизонтом, а остальные входили в темную фазу (Бен пока так толком и не разобрался, как это бывает, и знал только когда - примерно раз в два месяца). Единственный свет давали звезды, сиявшие по всему безоблачному небу: лабиринт ярчайших точек, которые, казалось, были помещены там для того лишь, чтобы пробуждать мечтания во всех, кто смотрел на звезды. Бен тоже смотрел на небо, когда листва редела, но этой ночью его мысли были заняты главным образом той встречей, которая впереди.
   Время шло быстро, так что всадники приблизились к Сердцу примерно за час до полуночи. Бен остановил отряд на достаточном расстоянии от места встречи, велел стражникам спешиться и дожидаться его здесь. Потом он ехал один, пока не оказался в нескольких ярдах от места назначения. Там он слез с Криминала, оставил его пастись свободно, сам же отправился дальше пешком.
   Он шел через темный и казавшийся пустым лес, хотя он прислушивался, стараясь уловить знакомые звуки: в накрывшей все тишине не было слышно ни шороха. Лесные запахи были острыми и пьянящими, так что мысли его невольно обратились к другим местам и моментам, к событиям, которые когда-то казались чрезвычайно важными, а сейчас превратились лишь в воспоминания об эпизодах, из которых построилась его жизнь. Он шел легко, не заботясь о своей безопасности: как это ни странно, он не ощущал никакой тревоги. Может, дело было в чувстве умиротворенности, которое внушила ему летняя ночь. Может, в присутствии медальона, служившего постоянным напоминанием о той силе, которую он получил, став королем. А может, просто в том, что никакая опасность ему не грозила. Как бы то ни было, он шел к Сердцу так спокойно, словно это была всего лишь вечерняя прогулка по его собственному саду, после которой следуют сон и пробуждение к новому дню.
   Он добрался до Сердца незадолго до полуночи. Выйдя из-за деревьев, он на минуту задержался у первого ряда белых бархатных подушек, глядя на светлый дубовый помост с его отполированными серебряными столбами и бессильно обвисшими штандартами. Лужайка была безмолвной и казалась пустой. Не было заметно никакого движения, тишину не нарушал даже шорох ветра. Воспоминания о том, что здесь происходило, при шли и вновь отступили. Бен еще секунду осматривался, а потом направился к помосту по проходу между скамьями и подушками для коленопреклонений.
   Чуть заметный вздох ветерка коснулся его щеки и улетел.
   "Осторожнее".
   Он почти дошел до помоста, когда справа от него материализовалась темная фигура, возникшая, казалось, из-под земли. Он остановился, и по спине у него пробежал холодок, а сердце екнуло. Темная фигура была облачена в черные одежды и накрыта тенью.
   - Королек! - приветствовал его знакомый голос.
   Ночная Мгла!
   Бен застыл на месте, впервые насторожившись. Почему здесь оказалась Ночная Мгла? Ведьма из Бездонной Пропасти не числилась среди его друзей. Если она здесь, значит, есть основания считать, что эта встреча все-таки ловушка.
   Она сделала несколько шагов к Бену, высокая и властная. Теперь на нее упал свет, и можно было разглядеть худое лицо с холодными безупречными чертами, иссиня-черные волосы с белой прядью, узкие плечи, длинные тонкие руки...
   - Зачем ты меня звал? - прошипела она холодно и злобно. - Что это еще за волшебство, которое угрожает моему дому?
   Бен безмолвно воззрился на нее. Звал ее?! О чем это она? Он сам пришел сюда, потому что его позвал Страбон! Какую игру она ведет?
   - Я не... - начал он.
   - Ты, невыноси... - заговорила она. И тут на обоих упала тень, и небо заполнилось огромным туловищем Страбона. Дракон осторожно устроился на краю помоста, сложив крылья и скрутив свое змеиное тело. От его чешуйчатого тела, угольно-черного и опаленного огнем, поднимался пар, его вонь наполнила воздух, так что даже Ночная Мгла с отвращением отпрянула назад. Страбон поворачивал свою ужасную рогатую голову от Бена к Ночной Мгле и обратно.
   - Что такое? - проворчал он низким неприятным голосом, напоминавшим скрежет камней по плотной земле. Его громадная неумолимая туша четко вырисовывалась на фоне леса. - Почему здесь Холидей, ведьма? - угрожающе вопросил он. - Какое отношение он имеет к твоему письму?
   - К моему письму? - недоуменно проскрипела Ночная Мгла. - Я не писала тебе! Я сама пришла в ответ на послание королька!
   - Глупая старуха, - промурлыкал дракон, словно кот в ожидании ужина. - Не трать мое время на идиотские препирательства. Записка была от тебя - твои слова ни с какими другими не спутаешь. Если ты хочешь предложить мне какое-то сокровище, так предлагай, и дело с концом!
   Лицо у Ночной Мглы побледнело от ярости.
   - Сокровище?!
   Тут Бен понял, что происходит, ясно увидел, что с ними сделали, и инстинктивно ощутил, что бежать уже поздно. Каждому были посланы записки якобы от одного из остальных, но на самом деле от кого-то еще, чтобы заманить их сюда. Приманка и ловушка. Зачем? Он резко двинулся вперед, неожиданно заметив кого-то, появившегося всего на секунду, чтобы поставить что-то на землю, высокую неуклюжую фигуру, немного знакомую. Неизвестный быстро отступил от Шкатулки, стоящей на краю помоста. Из нее подымался дым или туман. Шкатулка была незнакомой, но человека этого он знал...
   "Хоррис Кью!"
   Что же все-таки происходит?
   - Стой! - сумел выкрикнуть он, указывая на фигуру-марионетку. Чешуйчатая голова Страбона резко повернулась в ту сторону, и из его пасти вместе с угрожающим шипением вырвалось пламя. Руки Ночной Мглы опасно взметнулись вверх, и из кончиков ее пальцев вылетел волшебный злобно-зеленый огонь. Воздух затрещал. Рука Бена рефлекторно рванулась к медальону, и он призвал на помощь Паладина.
   Но было уже слишком поздно. Вдруг вспыхнул свет, окружив их со всех сторон, - его источник явно был подготовлен заранее. Ловушка, рассчитанная на них троих, захлопнулась. Их потащило друг к другу и к Шкатулке, всех вместе: короля, ведьму и дракона, - и не осталось ни секунды, чтобы им попытаться действовать. Свет поймал их и пронес над бархатными скамьями и подушками, завязал магическим узлом, жестокую силу которого разорвать было невозможно. Сумрак и туман сомкнулись вокруг, поднимаясь и принимая их, словно они были долгожданным жертвоприношением. Они резко начали падать в бездонную невидимую дыру. Под ними разверзлась пропасть, все увеличиваясь по мере их приближения (а может, это они уменьшались в размере?), - огромное пустое жерло, неумолимо засосавшее их.
   Но были нечто еще. Все они испытали странное чувство потери, словно какая-то важная часть того, что составляло их личность, сдиралась слой за слоем. И внутри каждого возник демон, безымянный бесформенный пугающий зверь, которого они держали взаперти и который внезапно и необъяснимо вырвался на свободу. И все трое завыли от ярости и отчаяния.
   В последнюю секунду Бен с горечью подумал:
   "Откуда у Хорриса Кью такая сила?" А потом он устремился вниз вместе с драконом и ведьмой, потеряв голос и силы, и исчез в недрах Шкатулки Хитросплетений.
   ***
   Когда они исчезли, Бурьян поднялся из сумрака на краю поляны за помостом и холодно прошипел Хоррису Кью:
   - Подними Шкатулку.
   Хорриса так трясло, что он не мог заставить себя даже пошевелиться. Он стоял, крепко стиснув руки, и его башмаки сорок шестого размера словно приросли к земле. Он был потрясен увиденным: Холидей, Ночная Мгла и Страбон были подхвачены волшебством, словно соломинки, и брошены в темные глубины Шкатулки Хитросплетений. Какая мощь! Да, Бурьян очень тщательно подготовил почву для ее проявления, чтобы можно было забросить сети магии и произнести заклинания, которые будут дожидаться всех троих. Вернее, он заставил Хорриса сделать все это, так как Бурьян по-прежнему не мог действовать сам. Но Хоррис все равно смог увидеть всю мощь этого существа, и его психика испытала острые уколы и судороги, и тем не менее он не представлял себе, как все эти небольшие акты колдовства соединяются в столь удивительно мощное волшебство.
   Рядом настоятельно зашипел Бурьян.
   - Шкатулку, Хоррис! - прошептал ему на ухо Больши, усевшийся на его плече, и шепот птицы прозвучал отчаянной мольбой.
   Хоррис вышел из оцепенения и поспешно заковылял к помосту. Он уставился на узорчатую влажную поверхность Шкатулки Хитросплетений. Но смотреть было не на что. Шкатулка опять была закрыта.
   Хоррис подался назад, потея и тяжело дыша. Он медленно выпустил из легких воздух. Все сработало именно так, как обещал Бурьян. Тот сказал им, что записки привлекут всех троих - их самых главных возможных противников, единственных в Заземелье, от кого могла исходить реальная угроза. Чудовище сказало, что письма заколдованы, так что получатели не смогут устоять, даже если разум и осмотрительность будут предупреждать их об опасности. Оно сказало, что заклинания, волшебство и магические знаки власти, которыми они наполнили Сердце, так быстро заманят ничего не подозревающую троицу, что им не вырваться. И, наконец, им было сказано, что Шкатулка Хитросплетений - это тюрьма, из которой не выбраться.
   Но Хоррис все равно не смог не спросить:
   - А что, если они выберутся? Бурьян рассмеялся, и этот звук был полностью лишен веселья.
   - Им никогда не выбраться. Они даже не поймут, что им надо этого хотеть. Я об этом позаботился. Сейчас они уже лишенные надежды пленники. Им не известно, кто они. Им не известно, где они. Они затерялись в туманах.
   Больши взъерошил перья.
   - Так им и надо, - презрительно гаркнул он.
   - Подними Шкатулку, - настойчивее приказал Бурьян.
   На этот раз Хоррис мгновенно повиновался. Он послушно подхватил резную коробку, но все-таки на всякий случай держал ее на вытянутых руках.
   - Что мы теперь будем делать? Бурьян уже направился в лес.
   - Мы уносим Шкатулку в пещеру и выжидаем. - Его голос звучал ровно и удовлетворенно. - После того как исчезновение короля вызовет достаточно сильную панику, ты с птицей еще раз навестишь своих друзей в замке Чистейшего Серебра. - Бурьян двигался в темноте, как дым. - Только теперь ты захватишь для них небольшой сюрприз.
   Глава 6
   ЛАБИРИНТ
   Рыцарь внезапно проснулся, изумленный и внимательный, приподнявшись, словно его дернули за невидимые нити. Он видел сон, и, хотя его содержание мгновенно забылось, впечатление от привидевшегося осталось четким. Дыхание и пульс его участились: казалось, во сне он немало пробежал. На теле под одеждой и у линии волос ощущался влажный жар. Было такое чувство, будто еще секунда и что-то произойдет.
   Его взгляд тревожно метнулся в окружающий его полумрак. Он находился в лесу из огромных стройных деревьев, которые колоннами поднимались вверх поддерживать небесный свод. Вот только небесного свода не было видно - над головой клубился туман, закрывавший собой все, даже самые верхние ветви. Лесная тьма была сумеречной, принадлежа и дню, и ночи одновременно, а может быть, утру или вечеру. Она была нереальной; и в то же время рыцарь инстинктивно знал, что это единственная реальность там, где он оказался.
   Но где он?
   Он не знал. Не мог вспомнить. С ним были другие.
   Где они?
   Он инстинктивно вскочил, ощутив тяжесть заброшенного за спину палаша, нож за поясом и кольчугу, закрывавшую его тело. Он был одет во все черное. Его свободная одежда была отделана кожей. На нем были кожаные сапоги, ремень и перчатки. Остальные доспехи должны были находиться где-то поблизости, хотя он их не видел. Но он знал, что они где-то поблизости: он чувствовал их присутствие. Его доспехи всегда были рядом, когда он в них нуждался.
   Хоть он и не знал почему.
   Под курткой у него на груди висел медальон. Он вытащил его наружу и стал рассматривать. Там был изображен он сам выезжающим на рассвете из какого-то замка. Медальон был ему знаком, и в то же время он словно видел его впервые. Что это должно было означать?
   Он отмахнулся в смятении и снова всмотрелся в полумрак. На дальнем краю поляны что-то зашевелилось, и он быстро пошел туда. При приближении шагов фигура, которая там лежала, свернувшись калачиком, вытянулась и приподнялась на локтях. На лицо и плечи упали длинные черные волосы с одной белой прядью посредине, длинные одежды спустились к земле влажной тенью.
   Это была дама. Она по-прежнему с ним. Она не убежала, пока он спал (а он знал, что она убежит, если ей представится такая возможность). Когда он оказался рядом, она подняла голову. Гибкая рука откинула назад иссиня-черные волосы. Ее бледное прекрасное лицо исказили гнев и отчаяние.
   - Ты! - прошипела она.
   Это единственное слово выражало всю глубину ее неприязни к нему и к тому, что он с ней сделал.
   Он решил ближе не подходить. Рыцарь знал, как она к нему относится, знал, что она винит его во всем, что с ней произошло. С этим ничего нельзя было поделать. Отвернувшись, он осмотрел остальную часть поляны, на которой они спали. Поляна была небольшой и тесно окруженной деревьями. Но почему они тут оказались? Он знал, что они попали сюда чуть раньше. Они прилетели, и их преследовало.., что-то. Он взял даму с собой - и еще кого-то, - спасаясь от зверя, который проглотил бы их всех.
   Рыцарь покачал головой: при попытке заглянуть в прошлое в висках начала скапливаться боль. Прошлое было таким же туманным и сумрачным, как и настоящее, как лес, в котором он оказался.
   - Верни меня домой! - вдруг прошептала дама. - Ты не имеешь права!..
   Он повернулся и увидел, что она стоит рядом, сжав опущенные вниз руки в кулаки. Ее странные красные глаза пылали яростью, зубы обнажились в зверином оскале. Говорили, что она может колдовать, что обладает невероятной силой. Говорили, что надо стараться не вступать с ней в конфликты. Но рыцарь это сделал. Он толком не знал, как это произошло, но теперь уже ничего нельзя было исправить. Он взял даму из ее дома, из тихой гавани ее жизни, и увлек в этот лес. Он защитник короля и существует только для того, чтобы выполнять его приказы. Видимо, король отправил его за дамой, хотя он не мог вспомнить и этого.
   - Рыцарь черных мыслей и дел! - презрительно бросила ему дама. - Трус, прячущийся за доспехами и оружием! Верни меня домой!
   Возможно, она сейчас ему угрожает, готовясь применить против него свое колдовство. Но почему-то он был почти уверен, что это не так. Казалось, ее волшебство потеряно. Ведь он зашел уже настолько далеко, а она все еще стоит смиренно. Не то чтобы это было страшно. Он оружие, выкованное из металла. Он не столько человек, сколько машина. Колдовство действует на него не сильнее, чем брошенная в глаза горстка пыли: в его жизни колдовству нет места. Его мир - это мир простых правил и четких границ. Он ничего не страшится. Рыцарь не может уступать чувству страха. В его деле смерть всегда стоит так же близко, как жизнь. Он знает только сражения; и битвы, которые он ведет, могут закончиться либо его смертью, либо смертью врага. И тысячу сражений спустя он все еще жив. Наверное, его никогда не убьют. Наверное, он будет жить вечно.
   Он отбросил эти мысли, пришедшие незвано и оставшиеся нежеланными.
   - Ты едешь к новому дому, - сказал он. Пусть ее гнев уляжется, и наступит мир между ними.
   Однако она тряслась от злобы, прижав кулаки к груди, напрягая мышцы шеи.
   - Я больше с тобой и шагу не сделаю, - прошептала она, качая головой. - Ни единого!
   Он бесстрастно кивнул, не желая вступать в словесный поединок, чувствуя, что это ему не по силам. Снова отвернувшись, он прошел на дальний край поляны и всмотрелся в сумрак за ее пределами. Деревья, тесно сгрудившись, словно связки гигантских палок, закрывали свет и горизонт - заслоняли собой все. Куда направиться? Он знал, что король будет ждать его. Так было всегда. Но в какой стороне находится замок?
   Он повернулся, когда дама бросилась на него с ножом, который ухитрилась где-то от него спрятать. Лезвие его было темным и влажным от яда. Она вскрикнула, когда он сжал ее запястье, отстранил лезвие, а потом вырвал нож из ее руки. Она начала бить его и лягаться, стараясь вырваться, но он был намного сильнее и не поддавался ее ярости, легко с ней справившись. Она упала на землю, тяжело дыша. Возможно, она была близка к истерике, но отказывалась дать ей волю. Он поднял кинжал и забросил его далеко во мрак.
   - Кидайся поосторожнее, рыцарь, - предостерег его новый голос, низкий и глухой.
   И тут он увидел химеру, сидевшую поблизости. Она вышла из леса бесшумно, как полуночная тень. Желтые глаза твари, прикрытые полуопущенными веками, изучающе смотрели на него, и ничто в их змеиных глубинах не говорило о том, какие мысли занимают скрывающийся за ними ум.
   - Ты решила остаться, - негромко проговорил рыцарь.
   Химера рассмеялась:
   - Решила?! Тебе не кажется, что в данных обстоятельствах это очень странное слово? Я осталась здесь, потому что идти некуда.
   Химера была отвратительна на вид. Ее тело было скрючено и искорежено, руки и ноги кривы и угловаты, тело казалось сплошным комком сухожилий и мускулов, голова глубоко ушла в мощные плечи. Пальцы рук и ног были снабжены перепонками и когтями, и вся она была покрыта темной колкой щетиной. Лицо было сморщено, как высохшая груша, и все черты слиплись вместе, словно ребенок пытался вылепить что-то, туманно напоминающее человека. Из-под толстых губ высовывались клыки, нос был влажным и грязным.
   На сутулых плечах слабо трепетали крылья - кожистые веера, слишком слабые, чтобы работать, напоминавшие какие-то нелепые придатки. Можно было подумать, что предки этой твари когда-то умели летать, но давным-давно позабыли, как это делается.
   Рыцарь почувствовал отвращение, но не отвел взгляда. Уродство - это тоже часть жизни.
   - Где мы? - спросил он химеру. - Ты осмотрелась?
   - Мы в лабиринте, - ответила она, словно этим все было сказано.
   Химера посмотрела на даму, которая при звуке ее голоса снова подняла голову.
   - Не смотри на меня! - сразу же прошипела та, отворачиваясь.
   - В какой части страны находится лабиринт? - продолжал расспрашивать сбитый с толку рыцарь. Химера снова расхохоталась:
   - В любой. - В ее пасти видны были желтые зубы и черный язык. - Во всех частях каждой части всего. Он находится на севере, на юге, на востоке, на западе и даже в середине. Мы в нем находимся, в него придем и всегда в нем будем.
   - Она безумна, - быстро прошептала дама. - Заставь ее замолчать.
   Рыцарь поправил тяжелый палаш за плечами и осмотрелся.
   - Из любого лабиринта всегда есть выход, - объявил он. - Найдем выход и из этого.
   Химера потерла руки, словно пытаясь согреться.
   - И как ты это сделаешь, сэр рыцарь? - презрительно осведомилась она.
   - Уж конечно, не сидя на одном месте, - ответил рыцарь. - Ты пойдешь с нами или нет?
   - Оставь ее! - прошипела дама, быстро встав и поплотнее кутаясь в свои темные одежды. - Ей с нами не по пути! Ей не суждено быть с нами!
   - "С нами"? - ехидно переспросила химера. - Вы теперь связаны, дама? Ты стала подругой и спутницей рыцаря? Какая неожиданность!
   Дама оскалилась на мерзкую тварь и отвернулась.
   - Я ни с кем из вас не связана. Я бы предпочла, чтобы меня убили прямо сейчас, - и делу конец.
   - Я бы тоже предпочла, чтобы тебя убили, - согласилась химера.
   Дама тут же снова стремительно повернулась к ней:
   - Ты уродливая зверюга, химера. Будь у меня зеркало, я бы сейчас поднесла его к твоей морде, чтобы ты увидела, насколько ты отвратительна!
   Химера содрогнулась от этих слов, а потом прошипела в ответ:
   - А тебе нужно было бы засунуть зеркало внутрь, чтобы увидеть мерзость, овладевшую твоей душой!
   - Прекратите ссору! - прогремел рыцарь, становясь между ними. Он вдруг преобразился: мужчина в темной одежде и кольчуге стал еще темнее. Казалось, окружающий его свет был втянут куда-то. Он был словно закован в тени. Прекратите, - повторил он уже спокойнее. Темная оболочка вокруг него исчезла, и он снова стал собой.
   Наступило долгое молчание, когда все трое смотрели друг на друга. Потом дама сказала рыцарю:
   - Я тебя не боюсь.
   Рыцарь устремил взгляд в темноту, словно не слышал ее слов. В глазах его отражалась растерянность - воспоминания об упущенных возможностях и неиспользованных шансах.