Брукс Терри. Волшебник у власти

   Волшебник молча слушал, желая понять, куда клонит хозяин, хотел дать ему выговориться.
   Каллендбор вздохнул:
   — А знаешь, какую цену я дал за нее?.. Я велел обезглавить тролля и водрузить его голову над воротами. Вы не заметили ее, когда проезжали там? Так вот, я это сделал, чтобы напомнить всем негодяям, что мне не нужны воры и проходимцы. — Щелчок и Пьянчужка прижались к Тьюсу. Он наклонился и покровительственно похлопал того и другого по спине. Потом поднял голову, услышав, что хозяин снова обращается к нему. — Ты утверждаешь, советник Тьюс, — продолжал Каллендбор, — что бутылка принадлежит Его Величеству? Но на ней нет королевского знака, а если так, она может принадлежать кому угодно. И тем не менее я отдам тебе эту бутылку. — Он помолчал. — После того как я закончу одно дело с ее помощью.
   Наступила тишина, только слышно было, как трещат дрова в камине. Тьюс находился под влиянием противоречивых чувств.
   — О чем ты говоришь? — спросил он наконец.
   — О том, — спокойно ответил хозяин замка, — что я хочу испытать силу ее волшебства.
   Во взгляде Каллендбора появилось что-то новое: не гнев, не решимость, но какое-то иное чувство, не свойственное прежде этому человеку.
   — Тебе следует изменить решение, — быстро сказал волшебник.
   — Почему же следует, советник Тьюс? Просто потому, что тебе так хочется?
   — Потому, что эта колдовская бутылка весьма и весьма опасна.
   Каллендбор засмеялся:
   — Колдовство не пугает меня. Советник начал сердиться.
   — Разве ты хочешь бросить вызов королю? — спросил он.
   Каллендбор помрачнел.
   — Но здесь нет Его Величества, — ответил он. — Ты здесь один, советник Тьюс.
   — Но я его представляю здесь!
   — В моем доме?! — Каллендбор также начал злиться. — Не торопись с этим делом.
   Волшебник молча кивнул. Теперь он понял, что попал в самую точку. Лорд Каллендбор отчаянно жаждал чего-то. Но чего? Что он надеялся получить от Злыдня?
   — Нам нет нужды ссориться, милорд, — сказал Тьюс примирительно. — Поведай только, для чего тебе понадобилась бутылка?
   Тот покачал головой:
   — Не сейчас, советник Тьюс. Завтра будет время об этом поговорить. — Он хлопнул в ладоши, и на этот звук прибежали слуги. — Приготовьте баню, сухую одежду и хороший ужин для гостей, — распорядился хозяин. — Потом уложите их спать.
   Советник Тьюс неохотно повернулся, чтобы уйти, но вдруг снова заговорил:
   — Все же я думаю…
   — А я думаю, — перебил его Каллендбор, — что тебе нужно сейчас отдохнуть, советник Тьюс.
   Волшебник понял, что аудиенция на сегодня закончена. Ему оставалось только ждать своего часа.
   — Ну хорошо, милорд, — ответил Тьюс. — Желаю тебе доброго сна.
   Поклонившись, волшебник вышел, сопровождаемый гномами и кобольдами.

***

   Поздно ночью, когда все уснули, советник Тьюс вернулся. Он неслышно прошмыгнул по коридорам, скрываемый от глаз стражников с помощью волшебных приемов. Тьюс и сам точно не знал, чего он добивался. Пожалуй, ему нужно было проверить, правду ли сказал владелец Риндвейра. Волшебник опасался худшего.
   В большой зал он пробрался незамеченным, обойдя часовых по одному из боковых коридоров и войдя в неосвещенную переднюю. Здесь Тьюс постоял немного, ожидая, когда глаза его привыкнут к темноте. Он хорошо знал этот замок, как и другие замки Заземелья. Крепость Риндвейр, как и остальные, представляла собой лабиринт из коридоров и комнат, многие из которых были потайными. Волшебник узнал немало об их расположении (может быть, больше, чем ему полагалось), еще будучи вестником на службе старого короля.
   Когда глаза советника наконец стали различать предметы, он нащупал деревянный рычажок, осторожно нажал на него, и в стене открылось небольшое отверстие.
   Каллендбор сидел в огромном кресле у камина, а на коленях у него лежала та самая бутылка. Лорд улыбался, но улыбка его была странной и неприятной. Злыдень скользил по комнате. Глаза его горели, словно огонь в камине, но только взгляд обитателя бутылки выражал беспощадную злобу. Волшебник почувствовал, что он не мог бы смотреть Злыдню в глаза больше мгновения.
   Каллендбор позвал Злыдня, и тот, словно кошка, взобрался по руке хозяина на его плечо и довольно заурчал.
   — О, хозяин, великий господин, я чувствую в тебе огромную силу, — прошипел он. Каллендбор засмеялся:
   — Ладно, оставь меня. Иди поиграй. Злыдень снова спрыгнул на пол, подбежал к камину и сиганул в огонь. Он стал плясать, играя с языками пламени, словно плескался в воде.
   — Порождение тьмы, — прохрипел Каллендбор, поднимая кружку с пивом. Рука его дрожала. Пиво пролилось на пол. Лорд был уже сильно пьян.
   Советник стал подумывать о том, как бы украсть у Каллендбора бутылку вместе с ее гнусным обитателем, чтобы сразу покончить с этим безумием. Риск для волшебника не большой. Надо дождаться, пока хозяину наскучит его игра и он вернет бутылку в тайник. Тогда бы волшебнику оставалось только изъять оттуда это «сокровище» и бежать, захватив с собой гномов и кобольдов.
   Мысль была очень соблазнительной, но все же Тьюс отказался от этого замысла — все, кто похищал эту бутылку, кончали плохо. Кроме того, советник никогда ничего не крал, и ему вовсе не хотелось браться за воровство. Наконец, владетель обещал вернуть бутылку, закончив какое-то дело, а потому надо бы подождать. При всех своих недостатках он до сих пор слыл человеком слова.
   Волшебник в последний раз бросил взгляд на хозяина замка. Тот сидел в кресле, уставившись на огонь, а в камине танцевал хохочущий Злыдень.
   Волшебник закрыл тайное отверстие в стене, в сомнении покачал головой и удалился на покой.

***

   Утро следующего дня было ясным. Дождь наконец перестал, и небо стало ясным, безоблачным и по-летнему синим. Даже освещенный ярким солнцем, огромный замок Риндвейр выглядел мрачно, как и вчера.
   Рано утром волшебника и его спутников разбудили слуги Каллендбора. Юный паж сообщил, что им предлагалось позавтракать вместе с хозяином, после чего предстояло отправиться вместе с ним на верховую прогулку.
   Кыш-гномы уже были сыты по горло гостеприимством владельца замка и упрашивали советника разрешить им спокойно посидеть у себя в комнате. Волшебник пожал плечами и согласился, радуясь про себя, что будет избавлен от их постоянного нытья и сможет думать только о деле. Надо было найти способ поскорее забрать бутылку у Каллендбора, пока он не наделал бед со своим Злыднем. Приказав Сельдерею накормить гномов и присматривать за ними, советник Тьюс вместе с Сапожком поспешил на завтрак с лордом по его приглашению.
   Однако сам Каллендбор явился уже в конце завтрака, снова в тяжелой броне, вооруженный с головы до ног. В руке у него была сумка, и Тьюс сразу понял, что там лежит бутылка. Лорд Каллендбор сухо поприветствовал волшебника и жестом пригласил его следовать за собой.
   Они вышли во двор замка, где их уже ждали несколько сотен тяжеловооруженных конных рыцарей. Хозяин велел привести своего коня, а также лошадь советника, уселся верхом и приказал рыцарям построиться. Советник Тьюс поспешил последовать примеру Каллендбора. Открылись ворота, поднялись решетки, и весь отряд выехал из замка.
   Волшебнику полагалось ехать впереди, рядом с Каллендбором, а Сапожок, как всегда, быстро шел пешком, стараясь держаться в стороне, чтобы ему не запорошило глаза пылью из-под конских копыт. Советник Тьюс сначала пробовал искать скорохода глазами, но тот вскоре исчез из поля зрения, и волшебник сосредоточился на наблюдении за владетелем. Пока они ехали через город, Каллендбор молчал. Люди, стоявшие в дверях домов и магазинов, провожали глазами лорда и его спутников. Несколько человек выкрикнули приветствия в честь своего господина, но тем дело и ограничилось. Горожане не знали, что затеял Каллендбор, да, видно, и не хотели знать. Единственное, что их беспокоило, — это собственная безопасность. Они боялись могущественного лорда, но не любили его. В Зеленом Доле правили двадцать лордов, но Каллендбор считался самым сильным из них, а остальные до сих пор относились к нему с почтением.
   — Меня предали, советник Тьюс! — внезапно заговорил Каллендбор. — Я действительно чувствую себя как в осаде, чего раньше и вообразить не мог. Заметь, меня предали мои же собратья — лорды Стост, Харанди, Вилс, — те, кому, казалось, я вполне мог доверять, или по крайней мере я был уверен в том, что они не осмелятся ничего предпринять против меня. Но больше всего поразил меня Стрехан — именно его я считал своим другом, советник Тьюс. Он подобен неблагодарному ребенку, кусающему руку отца.
   В это время конный отряд проехал по мосту и выехал на зеленую равнину. Советник Тьюс попытался представить себе высокого, угловатого, угрюмого Стрехана в виде неблагодарного ребенка или вообще в виде ребенка, но не смог этого сделать.
   — Они вчетвером построили эту.., крепость, советник Тьюс! — гневно воскликнул Каллендбор. — Они воздвигли ее у Сирского водопада, на границе моей земли! И еще говорят, что это всего лишь аванпост. За дурака меня считают, что ли?! Эта крепость выше, чем Риндвейр, и она господствует над моей восточной границей. Стоит им захотеть, они смогут перекрыть реку плотиной, лишив мои поля орошения! Эта крепость — неслыханное оскорбление, нанесенное мне, волшебник! — Он наклонился к Тьюсу и сказал, понизив голос:
   — Я, конечно, в один миг разрушил бы ее, но она охраняется соединенными силами этих четырех псов. Я не могу разгромить их, не обескровив собственного войска, что поставило бы меня в очень опасное положение. Поэтому я и вынужден пока что терпеть эту мерзость. — Он выпрямился, и глаза его гневно сверкнули. — Но больше терпеть не желаю! Советник все понял.
   — Милорд, колдовские чары этой бутылки очень опасны… — начал он.
   — Опасны?! — возмущенно перебил его Каллендбор. — Ничто не может быть опаснее, чем это сооружение! Оно должно быть разрушено. И если бутылка поможет мне достичь этой цели, то плевать я хотел на Прочие опасности!
   Он пришпорил коня и вырвался вперед, осыпав Тьюса дорожной пылью. Волшебник почувствовал, что он бессилен остановить надвигавшиеся события.
   Они долго ехали на северо-восток, пока около полудня не достигли водопада. Громадная каменная крепость, возвышающаяся над обрывом, ощетинилась многочисленными бойницами. На стенах ее было установлено множество машин для отражения штурма. На парапетах стояли вооруженные воины, а мосты охраняли конные отряды. При приближении Каллендбора в крепости зазвучали трубы и послышались громкие команды, словно там только и ждали появления владельца Риндвейра.
   По команде Каллендбора его люди остановились в нескольких сотнях ярдов от возвышенности, где стояла крепость. Каллендбор подозвал одного из своих рыцарей:
   — Передай тем, кто в крепости: они должны покинуть ее ровно в полдень. Скажи, что крепость будет взорвана немедленно. Поезжай!
   Рыцарь ускакал, а Каллендбор со своими людьми остался ждать. Советник Тьюс еще раз обдумывал возможность разговора с ним об опасностях, которые связаны с бутылкой и ее зловещим обитателем. Мудрее было бы дать сейчас лорду довести свое дело до конца и сразу после этого брать бутылку. Волшебник сам был не в восторге от такого решения, но, увы, другого выхода не видел. Вдруг Тьюс вспомнил о короле и об Абернети, и эти воспоминания расстроили его еще больше. Не много же он сделал до сих пор, чтобы помочь им обоим!
   Между тем гонец вернулся. Он сообщил, что гарнизон крепости вовсе не собирается уходить, что ее защитники просто посмеялись над ультиматумом Каллендбора. Лорд Зеленого Дола злобно усмехнулся, выслушав доклад гонца, после чего уставился на крепость и не сводил с нее глаз до наступления полудня.
   А ровно в полдень Каллендбор снова уселся на коня и сказал волшебнику:
   — Поезжай за мной, советник Тьюс. Они проехали сотни ярдов вдоль берега реки, после чего снова остановились и спешились. Каллендбор встал так, чтобы лошади послужили ему укрытием и его люди не видели бы, чем он занимается. Затем отвязал сумку от седла и достал из нее раскрашенную бутылку.
   — Ну, теперь посмотрим, — шепотом сказал он. Вытащив пробку, Каллендбор выпустил Злыдня.
   — Слушаю тебя, хозяин, — прошипел тот. — Чего желаешь?
   — Разрушь вон ту крепость, — ответил Каллендбор и добавил, искоса поглядев на Тьюса:
   — Если, конечно, твои чары достаточно сильны!
   — Хозяин, сила моих чар равна твоей жизненной силе, — презрительно ответил Злыдень.
   Выбравшись из бутылки, он быстро проскользнул по берегу, а потом пошел по водной глади, словно это была обычная лужайка. Перебравшись на ту сторону, он дошел до крепости и остановился, задрав голову. Потом Злыдень вдруг начал лихо отплясывать, окруженный разноцветным сиянием, и тут же рядом с ним словно из-под земли вырос огромный рог. Злой дух отбежал на сотню ярдов — и второй рог явился на свет. Злыдень перебежал на новое место — и третий огромный рог вырос рядом с ним.
   Дух тьмы показал на крепость — и все три рога начали трубить сами собой. Звук рогов был мощным и напоминал вой бури в глубоком ущелье.
   — Смотри-ка! — прошептал восхищенный Каллендбор. Его глаза метали молнии.
   Земля вокруг задрожала от рева рогов, но сильнее всего земля тряслась там, где стояла крепость. В стенах ее появились трещины, куски камня стали отламываться и падать вниз. Рога ревели все громче. Каллендбор и волшебник с трудом стояли на ногах. Лорд вынужден был взять в руки поводья обеих лошадей, чтобы животные не убежали с испугу.
   — Отродье тьмы! — вскричал Каллендбор, глядя на жуткую картину.
   Звук рогов между тем еще усилился, и земля вокруг покрылась трещинами. Стены крепости рушились, напоминая горный обвал. Изнутри доносились вопли людей. Через несколько минут от стен и башен осталась только груда развалин. И тогда все три огромных рога умолкли и исчезли. Земля перестала дрожать. Теперь, кажется, в округе никого не осталось живых, кроме волшебника, Каллендбора и его людей, пораженных ужасом.
   Злыдень снова перебрался через реку, вернулся к хозяину и уселся на горлышко бутылки, злобно ухмыляясь.
   — Ну вот, хозяин, твой приказ исполнен, — прошипел злой дух.
   — Да, Злыдень, сила твоя велика! — воскликнул Каллендбор возбужденно.
   — Это же твоя сила, твоя, хозяин! — заверил Злыдень.
   — Милорд… — начал встревоженный волшебник, увидев выражение лица Каллендбора. Но тот просто отмахнулся.
   — Возвращайся в бутылку, малыш, — сказал он Злыдню. Тот послушно нырнул внутрь, и Каллендбор заткнул горлышко пробкой.
   — Помни свое обещание, — сказал волшебник, протягивая руку за бутылкой.
   Но Каллендбор спрятал бутылку за спину.
   — Да, конечно, советник Тьюс! — ответил он. — Я отдам ее тебе, но только когда она не будет мне самому нужна. Она может мне еще понадобиться…
   Не дожидаясь ответа волшебника, он сел на коня и ускакал. Тьюс некоторое время смотрел вслед лорду, а потом снова бросил взгляд на груду развалин, где еще недавно возвышалась могучая крепость. Он вдруг подумал о том, что все люди там, в крепости, наверняка погибли, а Каллендбор даже не подумал об этом! Волшебник печально покачал головой и снова сел на свою испуганную лошадь.
   Теперь ему было ясно, что Каллендбор вовсе не собирается расставаться с бутылкой. Оставалось только найти способ отнять ее.

***

   Советник Тьюс возвратился в Риндвейр уже к вечеру, усталый и подавленный. Он поужинал у себя в комнате вместе с гномами и Сельдереем. Каллендбор охотно разрешил ему это, не настаивая на присутствии волшебника в столовой. У Каллендбора, конечно, было много важных дел.
   Когда ужин уже подходил к концу, волшебник вдруг сообразил, что Сапожок до сих пор не появился. Его вообще никто не видел с утра. После ужина советник Тьюс хотел было прогуляться, чтобы спокойно обо всем подумать, но стало уж слишком темно, и волшебник вернулся в свою спальню. Перед сном он еще раз с беспокойством вспомнил об исчезнувшем кобольде.
   …Уже после полуночи дверь распахнулась и в спальню ворвался Каллендбор.
   — Где она, советник Тьюс?! — заорал он, разбудив волшебника.
   Тьюс открыл глаза и поднял голову, пытаясь понять, что случилось. Сельдерей уже преградил лорду дорогу, угрожающе ворча. Кыш-гномы спрятались под кроватью. В дверях стояли с факелами вооруженные люди, ожидая приказаний.
   — Немедленно верни ее, старик! — зарычал от злости Каллендбор.
   Советник Тьюс поднялся с постели. Он и сам был рассержен.
   — Понятия не имею, о чем ты… — начал он.
   — Я говорю о бутылке, советник. Что ты сделал с нею?!
   — О бутылке?!
   — Она пропала, волшебник! — гневно воскликнул Каллендбор. — Ее украли из комнаты, в которой стояла стража, охранявшая все входы и выходы, а все двери были заперты! Ни один обычный человек не мог этого сделать, но только некто, способный появляться и исчезать незаметно, — кто-то вроде тебя.
   «Сапожок!» — подумал вдруг Тьюс. Кобольды также могли приходить и уходить, оставаясь незамеченными. Должно быть, все-таки Сапожок…
   Каллендбор продолжал наступать на Тьюса и схватил бы его уже, если бы не Сельдерей, обнаживший свои острые зубы.
   — Отдай ее мне, советник Тьюс, или я… — закричал Каллендбор, выступая вперед. — Если она не у тебя, то ты должен знать, где она! — не унимался великан. — Скажи, где она!
   Тьюс глубоко вздохнул.
   — Верность моего слова всем известна, милорд! — ответил он спокойно. — И тебе известна тоже. Я никогда не лгу. И сейчас я сказал тебе правду. У меня нет бутылки, и я не знаю, где она, я вообще последний раз видел ее сегодня в твоих руках. Но я тебя предупреждал, что эта колдовская вещь очень опасна, и вот…
   — Довольно! — перебил его Каллендбор, повернувшись к нему спиной. — Ты останешься у меня в гостях еще на несколько дней, советник Тьюс. Надеюсь, самое большое твое желание будет, чтобы бутылка вновь вернулась на место за эти дни.
   С этими словами Каллендбор вышел, хлопнув дверью. Потом советник услышал, как дверь заперли снаружи. Около нее оставили часовых.
   — Неужели мы в плену?! — воскликнул Тьюс, пораженный случившимся.
   Он стал ходить по комнате, не в силах успокоиться, потом подумал о том, как поступил бы король, узнав об этом. И тут только он сообразил, что Его Величество не мог бы ничего предпринять, потому что его нет в Заземелье, и он обо всем этом ничего не узнает.
   Иначе говоря, он, волшебник, должен все решать сам, ни на кого не надеясь.

***

   А через несколько часов вернулся Сапожок. Он был не так глуп, чтобы возвращаться через двери. Сапожок осторожно стучал в окно, пока советник Тьюс не открыл его и не увидел кобольда, сидящего на подоконнике на высоте около двух метров над стеной крепости. В одной руке кобольд держал канат.
   — Я вижу, ты явился, чтобы спасти нас! — прошептал волшебник и благодарно улыбнулся кобольду. — Ты поспел вовремя!
   Выяснилось, что Сапожок так же недоверчиво отнесся к Каллендбору, как и сам Тьюс, и после разрушения крепости решил наблюдать за лордом на расстоянии. Кобольды, как все волшебные существа, могут, если хотят, оставаться для людей невидимыми. Сам Сапожок слишком хорошо знал силу темной власти Злыдня и не считал Каллендбора достаточно сильным человеком, способным противостоять этому искушению. Сапожок продолжал оставаться незамеченным, пока не убедился, что волшебник и его спутники не пострадали от неразумного гнева Каллендбора. И очень хорошо, что кобольду удалось это.
   Волшебник помог Сапожку забраться в комнату, и они вдвоем привязали конец веревки к крюку в стене. Теперь уже проснулись остальные, и советник Тьюс поспешил сделать знак гномам, чтобы они вели себя тихо. Когда Тьюс и кобольд справились со своим делом, обитатели комнаты один за другим стали осторожно спускаться вниз через окно. Для гномов и кобольдов это не было трудно, и только для волшебника спуск по канату оказался делом нелегким.
   Когда все благополучно спустились вниз. Сапожок повел их по крепостной стене к лестнице. Лестница привела к железной двери, через которую можно было выйти из замка. Советник Тьюс и его спутники тихонько выбрались наружу и, стараясь держаться самых темных мест, прошли по спящему городу и добрались до сарая, где стояли их лошади, а также вьючные животные, которых Сапожку каким-то образом удалось заполучить обратно.
   Волшебник уселся на свою серую лошадь, гномы вдвоем на спину Криминала, а остальных животных Тьюс поручил заботам Сельдерея и дал сигнал трогаться. Благополучно добрались до моста и вскоре оказались на другом берегу реки.
   — Прощай, лорд Каллендбор! Рад был избавиться от тебя! — крикнул волшебник, оглянувшись на спящий замок.
   Настроение у Тьюса несколько улучшилось. Ему и его друзьям удалось благополучно вырваться из ловушки. Советник старался не думать, что, по сути, их избавление было заслугой Сапожка. Волшебник же пытался уверить себя, что это было результатом его умелого руководства. Теперь Тьюс мог считать, что оправдал оказанное ему доверие и может принять на себя в дальнейшем ответственность руководителя. Его Величество поймет, чего он, Тьюс, стоит!
   Правда, случилось невероятное: оказалось, что Сапожок не брал бутылки. Ее украл кто-то другой, причем тот, подобно Сапожку, способен был незамеченным проникнуть в охраняемое помещение и выйти оттуда.
   Советник Тьюс сосредоточенно нахмурился.
   Так все-таки кто же этот неизвестный?

Глава 13. ВСТРЕЧА

   Когда наконец зазвонил телефон, Бен Холидей бросился к нему с такой поспешностью, что чуть не сломал ногу, споткнувшись о стул.
   — Черт возьми! Алло!
   — Док? Это я наконец, — услышал Бен голос Майлза Беннетта. — Я здесь, в вестибюле. Бен вздохнул с облегчением:
   — Слава Богу!
   — Мне подняться к вам?
   — Да, и поскорее.
   Положив трубку, Бен упал на диван, потирая ушибленную ногу. О Боже, наконец-то! Четыре долгих, нескончаемых дня ждал Бен появления Майлза с вестями о Микеле Ард Ри и Абернети. Еще раньше Майлз прислал обещанные деньги, так что Бен по крайней мере был спасен от угрозы голода и изгнания. Но все же они не могли выходить из номера больше чем на пару часов, и то лишь рано утром или поздно вечером. Ивица привлекала к себе всеобщее внимание.
   Кроме того, сильфида чувствовала себя неважно с тех самых пор, как они покинули Заземелье.
   Сейчас она сидела на балконе нагая и принимала солнечную ванну. Она делала это ежедневно, иногда по несколько часов, подняв голову и глядя в пространство. Кажется, такое сидение на солнце несколько улучшало самочувствие Ивицы, поэтому Бен не мешал ей. Очевидно, это как-то было связано с ее двойственной природой: солнечный свет, должно быть, благотворно влиял на ее человеческое и на ее растительное начало. И все же Ивица выглядела слабой и вялой, а ее жизненные силы убывали без видимых причин. Бен очень беспокоился из-за этого: он боялся, что дело тут в особенностях нынешней окружающей среды. Осталось только как можно скорее найти Абернети и медальон, чтобы вернуться в Заземелье.
   Он встал, пошел в ванную, умылся холодной водой и насухо вытер лицо полотенцем. Посмотрев на себя в зеркало, Бен решил, что выглядел бы вполне нормально, если бы не его красные глаза, — эти дни он плохо спал и слишком много читал детективов, чтобы не предаваться размышлениям, которые могли свести с ума.
   В это время в дверь постучали. Бен отбросил полотенце, ринулся к двери и посмотрел в глазок. Там стоял Майлз. Бен отворил дверь.
   — Привет, док, — сказал гость, протягивая ему руку.
   Бен крепко пожал ее.
   Майлз не изменился — это был все такой же добродушный здоровяк, немного похожий на большого плюшевого медведя. Под мышкой он держал кожаный портфель.
   — Ты хорошо выглядишь, Майлз, — искренне сказал Бен.
   — А ты похож на путешествующего светского бездельника, — ответил Майлз. — Носишь спортивный костюм, останавливаешься в «Шангри-Ла», ждешь позднего вечера, когда начнется красивая жизнь… Правда, ты уже недостаточно молод для такого образа жизни. Могу я войти?
   — О да, конечно, — ответил Бен, пропуская гостя в номер и закрывая за ним дверь. — Располагайся поудобнее.
   Майлз прошелся по комнате, восхищенно оглядев роскошную обстановку, и вдруг остановился как вкопанный.
   — О Боже, док! — воскликнул он. Через застекленную дверь гость увидел сидевшую на балконе Ивицу.
   — Черт! — вскрикнул Бен.
   Он совершенно забыл о ней.
   Взяв в ванной махровый халат, Бен вышел на балкон и накинул его Ивице на плечи. Сильфида вопросительно посмотрела на него. Видно было, что она поглощена какими-то своими размышлениями или переживаниями.