Брукс Терри. Волшебник у власти

   — О моем! Так бутылка была там? Но это значит… — Бен был поражен так, что с трудом подбирал слова. — Выходит, из-за твоей ошибки, советник, Абернети и эта бутылка поменялись местами?! Значит, по твоей милости бутылка оказалась здесь, а наш Абернети — там? Что же ты наделал, черт возьми? Ты послал писца в мой мир, и хуже того — прямо к этому идиоту Микелу?
   Тьюс кивнул. Он был в отчаянии.
   — Ас ним ты отправил туда мой талисман, так что я даже не могу вернуться в свой прежний мир и помочь Абернети!
   — Да, Ваше Величество, — виновато выдавил из себя волшебник.
   Бен посмотрел на Ивицу, словно ища поддержки, потом на кобольдов. Все молчали. «И почему со мной всегда что-нибудь случается?» — подумал Бен.
   — Нам надо поскорее вернуть эту бутылку, — сказал он наконец. — А после этого ты, Тьюс, должен будешь сразу вернуть бутылку в мой мир и вернуть сюда Абернети.
   — Я сделаю все, что от меня зависит. Ваше Величество, — ответил несчастный волшебник. Бен только покачал головой:
   — Сделай хоть что-нибудь. — Он встал. — Ну что ж, до рассвета едва ли можно что-то предпринять. В темноте этих проклятых гномов все равно не найдешь. Да еще и ночь безлунная. Одно слово, не везет. Хоть то хорошо, что наши гномы пока не знают, что у них в руках. Они просто думают, что это «славная вещица». Может быть, они не откроют ее, прежде чем мы успеем их найти.
   — Может быть, — не очень уверенно сказал советник Тьюс.
   — А может, и нет? — спросил король.
   — Трудно сказать.
   — Снова трудности, советник? — спросил Бен.
   — Боюсь, что да, повелитель. Этот Злыдень — непредсказуемое существо.
   — То есть?
   — Случается, что он выходит из бутылки сам по себе, без приказа.

***

   Километрах в пятнадцати от замка Чистейшего Серебра, где пораженный Бен Холидей слушал рассказ советника, Щелчок и Пьянчужка только что раскопали заброшенную барсучью нору, и теперь оба протиснулись в нее, так что снаружи видны были только их острые носики и блестящие глазки. Ночь была тихой, безветренной. Не услышав никаких опасных звуков поблизости, Пьянчужка спросил:
   — Не достать ли ее еще раз?
   — Лучше этого не делать, — ответил Щелчок.
   — А если только на минуточку? — не унимался Пьянчужка.
   — Минуточки иногда тянутся долго, — не уступал Щелчок.
   — Но ведь здесь темно, — напомнил Пьянчужка.
   — Не всегда дело в свете, — возразил Щелчок. Какое-то время оба гнома помолчали. Где-то вдалеке раздался резкий крик ночной птицы.
   — Как ты думаешь, она очень нужна нашему королю? — спросил Пьянчужка.
   — Он говорил, что предпочел бы ее никогда не видеть, — напомнил Щелчок. — Еще он говорил, что хорошо бы, если бы она пропала.
   — И все же она может ему понадобиться, — засомневался Пьянчужка.
   — У него и так хватает разных бутылок, ваз и прочих ценностей, — ответил Щелчок.
   — Лучше бы нам еще раз ее достать.
   — А по мне, лучше ее не трогать.
   — Мы бы еще поглядели на танцующих клоунов… Так здорово!
   — А если еще кому-то придет в голову ее украсть? Что тогда? А?
   Пьянчужка умолк, но по тому, как беспокойно он завозился. Щелчок понял, что друг с ним не согласен. Щелчок не стал обращать на это внимание. Пьянчужка повозился еще немного и затих. Он стал смотреть в ночное небо. Ему вспомнились вкусный ужин и теплая постель, от которых он отказался, сбежав вместе с Щелчком.
   — Лучше было бы нам остаться у повелителя до утра, — заметил он наконец.
   — Мы должны были как можно скорее уходить с такой бутылью, — раздраженно ответил Щелчок, которому надоели приставания Пьянчужки. — Эта бутыль беспокоила короля. Ему было даже больно смотреть на нее. Она напоминала ему о собаке. Этот пес был его другом, хотя сам я не могу понять, как это можно дружить с псом. Собак только есть хорошо, а на что-то иное они не годятся.
   — Надо было сказать ему, что мы заберем бутылку, — заявил Пьянчужка.
   — Это бы причинило ему еще большую боль, — возразил Щелчок.
   — Он на нас рассердится.
   — Нет, он будет доволен.
   — Хорошо бы еще раз взглянуть на бутылку. Ох и большая же она.
   — Ты замолчишь?..
   — Хотя бы убедиться, что с ней все в порядке…
   Щелчок тяжело вздохнул, отчего пыль у входа в их убежище забилась в ноздри. Пьянчужка чихнул.
   — Ну, разве что совсем ненадолго, — наконец согласился Щелчок.
   — Только на минуточку, — уточнил Пьянчужка. Они оба заработали своими лапками, разрывая кучу хвороста, которым была завалена ямка, вырытая ими у входа в нору. После того как с этим было покончено, оба гнома осторожно дотронулись до бутылки, завернутой в тряпицу. Они развернули и вытащили свое «со-уровище», после чего положили бутылку на землю, буквально у себя под носом.
   — Какая красивая! — прошептал Щелчок, глядя на бутылку.
   — Какая прелесть! — в унисон ему отозвался Пьянчужка.
   «Минутка» давно уже прошла, прошло много минут, а гномы все продолжали глазеть на бутылку.
   — Интересно, что там внутри? — заметил Щелчок, тыкая пальцем в горлышко.
   — Интересно, — подтвердил Пьянчужка. Щелчок осторожно потрогал бутылку. Гномам показалось, что арлекины стали танцевать быстрее.
   — По-моему, она пустая, — сказал Щелчок. Пьянчужка также потрогал бутылку.
   — По-моему, ты прав, — заметил он.
   — Но как это можно проверить, не открыв ее? — поинтересовался Щелчок.
   — Вряд ли иначе поймешь, — тут же согласился Пьянчужка.
   — Может, мы и ошибаемся, — заметил Щелчок.
   — Может быть, — подтвердил Пьянчужка. Они еще раз осмотрели бутылку, даже обнюхали ее, по очереди повертели в руках, но так ничего и не поняли.
   Наконец Пьянчужка потрогал пробку. Щелчок поспешно забрал у него бутылку.
   — Мы же договорились сразу не открывать ее, — напомнил он.
   — А зачем слишком долго ждать? — спросил Пьянчужка.
   — Мы договорились, что откроем ее, когда доберемся домой.
   — Но это слишком далеко. К тому же мы и здесь в безопасности.
   — Мы же договорились!
   — А мы можем передоговориться.
   Щелчок почувствовал, что его решимость поколеблена. В конце концов он не меньше Пьянчужки интересовался содержимым их драгоценной бутылочки. Можно ведь осторожно открыть ее, а потом сразу опять закрыть. Они успеют заглянуть туда…
   Но вдруг то, что налито в бутылку, разольется в темноте и пропадет!
   — Нет, — твердо сказал Щелчок. — Мы откроем бутылку только дома, не раньше.
   Пьянчужка бросил на него злой взгляд.
   Они какое-то время молча лежали и смотрели на бутылку, пока не устали глаза. Надо сказать, что у гномов зрение вообще слабое и они больше полагаются на остальные пять чувств. А сейчас была ночь. Поэтому они даже не заметили, как пробка начала двигаться, словно ее кто-то расшатывал.
   — Лучше все же ее убрать, — сказал наконец Щелчок.
   — Пожалуй, — снова вздохнул Пьянчужка. Гномы потянулись к бутылке, но вдруг услышали странный звук:
   — Шшшшшшш!
   Гномы поглядели друг на друга. Но никто из них не шикал.
   — Шшшшшш!
   Звук исходил из бутылки.
   — Шшшшшш! Освободите меня, хозяева! — услышали гномы.
   Щелчок и Пьянчужка тут же отдернули лапки и забились в нору, так что оттуда торчали только кончики их носов. Между тем неведомый обитатель бутылки начал ныть:
   — Пожалуйста, ну пожалуйста, милые хозяева, выпустите меня отсюда! Я не сделаю вам ничего плохого, вот увидите. Я ваш друг. Я вам кое-что покажу, хозяева. Освободите меня. Вы увидите такие чудеса!
   — Какие чудеса? — робко спросил Щелчок, не вылезая из норы. Пьянчужка промолчал.
   — Вы увидите волшебство, доброе волшебство, — отвечал голос из бутылки. — Я не причиню вам зла. Честное слово.
   — А ты кто? — спросил Щелчок.
   — И почему умеешь разговаривать? — спросил Пьянчужка.
   — Бутылки не разговаривают.
   — Никогда не разговаривают.
   — Да нет, хозяева, — ответил тот же голос. — Это не бутылка разговаривает с вами. Это я.
   — Кто ты? — спросил Щелчок.
   — Да, кто? — поинтересовался Пьянчужка. Последовало недолгое молчание, затем таинственный голос ответил:
   — У меня нет имени.
   — У всех есть имя, — заявил Щелчок, высовывая голову из норы.
   — У всех, — повторил за ним Пьянчужка.
   — Но только не у меня, — грустно ответили из бутылки. — Но, может быть, вы сами дадите мне имя? Да, вы ведь можете придумать, как меня назвать. Почему бы вам не выпустить меня и не дать мне имя?
   Гномы еще колебались, но страх уже уступил место любопытству. Их сокровище, ко всему, умело еще и разговаривать!
   — И ты будешь хорошо вести себя, если мы тебя выпустим? — спросил Щелчок.
   — Ты обещаешь не причинять нам вреда? — вставил свой вопрос Пьянчужка.
   — Причинить вам вред?! Да ни в коем случае! — Обитатель бутылки был чуть ли не оскорблен. — Вы ведь мои хозяева. Я не смею причинять вред хозяевам бутылки. Я должен вас слушаться и выполнять ваши приказы.
   Щелчок и Пьянчужка еще колебались. Потом Щелчок осторожно дотронулся до бутылки. Она оказалась теплой. Пьянчужка сделал то же самое и с тем же результатом. Гномы удивленно посмотрели друг на друга.
   — Вы увидите чудеса, — повторил тот же голос. — Вы узнаете, что такое доброе волшебство.
   — Может, действительно открыть бутылку? — шепотом спросил Щелчок.
   — Не знаю, — ответил Пьянчужка.
   — Я могу вас одарить, — пообещал голос. — Вы можете получить от меня драгоценные дары.
   Больше Пьянчужка и Щелчок не могли терпеть. Они оба потянулись к бутылке, и вскоре пробка была уже извлечена. Из горлышка повалил рыжий дым и полетели зеленые искры, затем раздался звук удара, и — какое-то маленькое, черное, лохматое существо вылезло из бутылки. Гномы отдернули лапки. Существо это напоминало огромного паука.
   — У-УУУф!!! — услышали они вздох неведомого создания, которое теперь смотрело на них, усевшись на край горлышка. Ростом существо было с четверть метра, с красными глазами. В отличие от паука у него было четыре конечности, крысиный хвостик и пушистая черная шерсть на спине. Лапы и пальцы были, как им показалось, болезненно бледными. Тупая, словно приплюснутая, мордочка была обильно покрыта шерсткой. Острые ушки торчком стояли на макушке. Неведомое существо, по-видимому, улыбалось, обнажая кривые зубы впрочем, его улыбку трудно было отличить от гримасы.
   — Хозяева! — снова услышали гномы голос недавнего обитателя бутылки. При этом он поскреб шерстку, словно под ней скрывалось нечто, раздражавшее его.
   — Кто же ты? — спросил Щелчок шепотом. Его товарищ молчал.
   — Я тот, кто я есть! — ответило неведомое существо, осклабившись. — Я чудесное создание волшебных чар. Я лучше тех, кто вызвал меня к жизни.
   — Демон! — прошептал Пьянчужка, почувствовав внезапный страх.
   — Меня называют Злыднем, хозяева, — ответил тот. — Я по воле случая несчастный узник… Но владелец этой бутылки, хозяева, владелец многих чудесных вещей!
   Щелчок и Пьянчужка смотрели во все глаза и слушали его затаив дыхание.
   — Какие же.., чудесные вещи содержатся в этой бутылке? — спросил наконец Щелчок, и голос его дрожал от волнения.
   — Ааах! — зевнул Злыдень.
   — И.., почему они в бутылке, а не у тебя в кармане? — спросил Пьянчужка.
   — И почему ты сам живешь в бутылке? — не унимался Щелчок.
   — Да, почему? — повторил Пьянчужка.
   — Из-за.., из-за заклятия, — ответило паукообразное создание. — Это моя жизнь, хозяева. Не хотите ли, чтобы она стала и вашей жизнью? Желаете ли сами проверить, что к чему? Хотите ли действительно почувствовать себя хозяевами, а?
   Пока он говорил, гномы постепенно пятились обратно в нору. Им обоим хотелось сейчас исчезнуть. Лучше бы они вовсе не открывали бутылки!
   — Ага-а-а! Испуга-а-лись? — спросил вдруг Злыдень, словно дразня гномов.
   — О нет, нет, вам незачем бояться меня. Вы хозяева, а я ваш слуга. Приказывайте мне! Попросите что-нибудь сделать, и я покажу вам, на что способен. — Щелчок и Пьянчужка словно онемели. — Скажите хоть слово, хозяева, — упрашивал их Злыдень. — Приказывайте!
   — Покажи нам что-нибудь хорошее, — робко заговорил наконец Щелчок.
   — Что-нибудь светлое, — добавил Пьянчужка.
   — Но ведь это так просто! — ответил Злыдень. — Ну, будь по-вашему, хозяева. Будет вам «что-нибудь светлое». Смотрите!
   Он поднялся и словно вырос на их глазах. Злыдень щелкнул пальцами, так что посыпались зеленые искры, все мошки и бабочки, летавшие в воздухе, разом загорелись, вспыхнув, словно маленькие костерки. Насекомые, обезумев, метались туда-сюда, охваченные огнем, и пораженные гномы следили за этим невиданным «фейерверком».
   — Ооох! — воскликнули в унисон Щелчок и Пьянчужка, захваченные этим зрелищем, почти не чувствуя ни беспокойства, ни отвращения.
   А Злыдень захохотал, глядя на гномов, и сказал:
   — Смотрите, хозяева! Я создаю для вас красоту! Он снова щелкнул костлявыми пальчиками, рассыпая множество разноцветных искр, и в воздухе загорелась какая-то ночная птица. С предсмертным криком упала она на землю. За нею последовали другие — страшный живой «звездопад». Гномы, точно одурманенные, следили за этим зрелищем со странным чувством, похожим на восторг, чем дальше, тем больше теряя представление о том, что на самом деле здесь происходило.
   Когда все птицы сгорели, Злыдень снова посмотрел на Щелчка и Пьянчужку. Красные глаза обитателя бутылки горели. И этот красноватый свет отражался в глазах гномов.
   — Я вам еще много интересного могу показать, хозяева, — прошипел Злыдень.
   — Вы и представить себе не можете, сколько чудес можно сотворить с помощью этой бутылки!
   — Да! — в восторге воскликнул Щелчок.
   — Да! — выдохнул испуганный Пьянчужка.
   — Славные хозяева, — прошипел Злыдень. — Почему бы вам не потрогать меня?
   Щелчок и Пьянчужка послушно кивнули и протянули к нему свои лапки. Злыдень зажмурился от удовольствия.

Глава 5. ЗЛЫЕ ЧАРЫ

   В ту же ночь Бен Холидей спал плохо. Ему снился злой дух, который вышел из бутылки сам по себе, как об этом и предупреждал Тьюс. Во сне это было огромное чудовище, способное глотать людей целиком. Оно уже проглотило Щелчка и Пьянчужку, потом — полдюжины людей и уже гналось за самим Беном, когда он, к счастью, проснулся.
   День был ненастный, дождливый, но никаких дурных предзнаменований Бен не заметил. Он отложил поиски гномов до утра, чтобы облегчить их посветлу, но раннее утро оказалось довольно-таки хмурым. Бен выглянул в окно. Мокрая земля блестела: тут и там были лужи. Он вздохнул. В такую погоду трудно будет отыскать следы гномов.
   Однако Сапожок (а такие дела входили в его обязанности) не был обескуражен. Бен спустился в столовую, чтобы позавтракать перед уходом, и обнаружил, что советник Тьюс и кобольд оживленно обсуждают именно это дело. Бен смог разобрать многое из того, о чем они говорили: у него было достаточно времени, чтобы научиться неплохо понимать гортанный язык кобольдов. Сапожок говорил, что, несмотря на дождь, ему будет не труднее, чем в иное время, выследить гномов. Бен удовлетворенно кивнул и позавтракал с большим аппетитом, чем он сам ожидал.
   После завтрака король, волшебник и Сапожок вышли в передний двор. Ивица была уже здесь. Она отбирала лошадей для похода и наблюдала за сборами. Бен всегда удивлялся ее собранности и трудолюбию, тому, как она добровольно бралась за дела, которые могли и не входить в ее обязанности. Она улыбнулась и поцеловала его. Сам Бен не особенно хотел брать ее с собой (он всегда беспокоился за нее), но Ивица настояла. Теперь король был даже рад этому. Он обнял и поцеловал жену.
   Они перевезли животных на «большую землю» и отправились в дорогу прежде, чем кончилось утро. Бен ехал верхом на своем любимце — гнедом по кличке Криминал. Советник — на старой серой лошади, а Ивица — на чалой. Только кобольды предпочли, как обычно, обойтись без лошадей (похоже, лошади были только рады). Бен любил шутить, что может оседлать Криминала только ради верховой езды. И на этот раз король повторил свою шутку, но она прозвучала плоско. Его спутники ежились и кутались в плащи от дождя и холода. Им сейчас было не до шуток. Главное для них было — по возможности скрыть, что им неуютно.
   Сапожок быстро опередил остальных, что было не так трудно: всадники ехали шагом. Бен не очень беспокоился, где искать кыш-гномов. Это были более или менее предсказуемые существа. С такой драгоценностью, какой им представлялась бутылка, они должны были направиться прямо в свой дом-нору. Значит, путь их будет лежать к северу от замка Чистейшего Серебра, через леса, вдоль западных границ Зеленого Дола, пока они не достигнут горной области, где обитают гномы. Быстро они идти не могут: они никогда не были скороходами, а сейчас еще заняты бутылкой. Бен был почти уверен, что оба плута не смотрели на себя как на воров и не боялись погони. Значит, гномы не станут бежать, и Сапожок сможет найти их, несмотря на дождь, еще до вечера.
   Поэтому вся компания брела на север, терпеливо ожидая, когда вернется Сапожок и сообщит, что он нашел гномов. Что так и будет, они не сомневались. Никто не уйдет от кобольда, если он решил его выследить. Кобольды же, когда надо, могли передвигаться с удивительной быстротой. Если Сапожок нападет на след гномов, то скоро их нагонит, а в том, что он нападет на их след, сам кобольд был уверен на все сто. Бен надеялся, что это случится скоро. Мысли о Злыдне, как назвал его советник, не давали покоя.
   Король пытался представить себе этого самого Злыдня, но его воображения не хватало для подобной работы. Тьюс видел Злыдня больше двадцати лет назад, притом он никогда не отличался хорошей памятью. Он только помнил, что этот Злыдень бывает то маленьким, то большим. Ну, от таких воспоминаний толку не много. Хуже другое — колдовство, которым был наделен этот злой дух, не сулило ничего доброго ни гномам, ни людям. Бен надеялся только, что Щелчок и Пьянчужка не успели открыть бутылку и выпустить его на волю.
   Снова подул ветер, обдав лицо Бена дождевыми каплями. Хоть бы на минуту показалось солнышко!..
   — Кажется, скоро немного прояснится. Ваше Величество, — услышал он голос волшебника, ехавшего позади.
   Бен кивнул, хотя ему в это не верилось. Он боялся, что дождь снова будет идти «сорок дней и сорок ночей», так что им всем придется строить ковчег, а не гоняться за этими болванами-гномами. Прошли почти сутки, как Абернети исчез вместе с медальоном, и король начал уже отчаиваться. Как он там, Абернети? Как он может жить в мире, откуда явился сам Бен? Пусть он каким-то образом сможет спастись от Микела Ард Ри, но куда он денется потом? Он же не знает географии того мира. А стоит ему начать там кого-нибудь расспрашивать…
   Бен предпочел не думать об этом. Сейчас не время для бесплодных размышлений об Абернети или о медальоне. Сейчас главное — найти Щелчка и Пьянчужку и отобрать у них бутылку. Хотя у короля не было медальона, он верил, что ему удастся добиться своей цели. Сапожок и Сельдерей вполне могли справиться с гномами. А если понадобится, то советник Тьюс должен пустить в ход собственное волшебство, чтобы противостоять этому Злыдню. Надо только поспешить, и тогда, быть может, им удастся отобрать у гномов бутылку прежде, чем они разберутся, что к чему.
   И все же хорошо было, когда он мог полагаться на Паладина, на это свое могущественное «второе я». Он снова вспомнил боевые доспехи, вкус и азарт битвы… Эти воспоминания были одновременно и пугающими, и отталкивающими. Против своей воли Бен снова стал представлять картины битвы. Он даже побаивался иногда, что такого рода фантазии, где он представлял себя Паладином, станут для него чем-то вроде зелья…
   Усилием воли король заставил себя не думать о медальоне. Сейчас совсем не время для этого. Без медальона никакое преображение все равно немыслимо. Без медальона Паладин — всего лишь мечта.
   Уже наступил полдень, и усталые путники наскоро перекусили, сделав остановку под раскидистыми кленами, Сапожок пока не возвращался. Никто не говорил об этом, но на душе у всех было неспокойно. Они снова отправились в путь, теперь уже вдоль границы Зеленого Дола. К северу и востоку от них простиралась зеленая равнина. Дождь стал идти потише, видимо, сбывалось предсказание Тьюса к тому же немного потеплело. Но солнце все еще было скрыто за серыми тучами.
   Вскоре наконец появился Сапожок. Пришел он не с севера, как они ожидали, а с запада. Глаза его горели, и он улыбался, как радостный ребенок (с той разницей, что у детей не бывает клыков). Кобольд таки отыскал Щелчка и Пьянчужку оказалось, что кыш-гномы вовсе не отправились на север, к себе домой. Они находились поблизости от места встречи друзей с Сапожком. По его словам, Щелчок и Пьянчужка как завороженные следили за тем, как капли, падавшие с дерева, превращались в драгоценные камни.
   — Что?! — переспросил Бей, надеясь, что это ему только послышалось.
   Советник Тьюс быстро спросил о чем-то кобольда, выслушал его ответ и сказал Бену:
   — Они открыли бутылку. Ваше Величество. Они уже выпустили Злыдня.
   — А он, значит, превращает дождь в драгоценные камни?
   — Да, Ваше Величество, — ответил встревоженный волшебник. — И видно, что гномам это очень нравится.
   — Еще бы такое не нравилось двум маленьким пройдохам! — ответил король. И почему всегда случаются какие-то неприятности? — Значит, беспокоиться о том, чтобы бутылка осталась неоткрытой, уже поздно. Что делать дальше, советник? Злыдень, я думаю, попытается помешать нам засадить его обратно в бутылку.
   — Это будет зависеть от Щелчка и Пьянчужки, Ваше Величество, — ответил тот. — Хозяин бутылки может распоряжаться Злыднем.
   — Выходит, все дело в том, согласятся ли сами гномы отдать нам бутылку?
   — Но волшебные чары имеют огромную власть, Ваше Величество, — напомнил волшебник.
   — Значит, мы должны что-то предпринять. План, который они придумали, был удивительно прост. Надо незаметно подъехать туда, где находились гномы. Потом Сельдерей останется с лошадьми, а Бей, советник и Ивица подойдут к гномам. В то же время Сапожок незаметно подкрадется к ним сзади. Если Бену не удастся уговорить Щелчка и Пьянчужку добром вернуть бутылку, то Сапожок должен будет вырвать ее, прежде чем они успеют очухаться.
   — Помни, Сапожок, если я потрогаю подбородок — это сигнал к действию, — сказал король.
   Кобольд осклабился.
   Отряд повернул на запад. Сапожок показывал дорогу, Сельдерей шел сзади, сопровождая навьюченных животных. Они остановились в рощице позади гряды холмов. Спешились, оставили лошадей на попечение Сельдерея и направились к одному из холмов, скрывавших реку. На вершине они остановились как вкопанные.
   Под большой старой ивой внизу сидели Щелчок и Пьянчужка и весело смеялись, вытянув вперед руки. Капли дождя, падавшие с ветвей старого дерева, прямо на их глазах превращались в сверкающие самоцветы. Гномы пытались поймать их, но большая часть красивых камней падала на землю немного в стороне, так что гномы не могли их достать. Груда самоцветов лежала под дождем, словно воплотившийся мираж.
   Бутылка уже не интересовала гномов. Она валялась у их ног, а на ее горлышке вертелась и плясала какая-то паукообразная тварь, рассыпая вокруг себя зеленые искры. Каждая искра превращала очередную каплю дождя в драгоценный камень.
   Бен был поражен открывшейся ему картиной. Что до Щелчка и Пьянчужки, то у них был такой вид, будто они лишились рассудка.
   — Ну, с меня довольно! — закричал Бен. Оба гнома замерли и съежились. Злыдень по-кошачьи выгнул спину, и глаза его загорелись. Бен подождал немного, чтобы убедиться, что гномы заметили его, и стал спускаться вниз. Советник и Ивица последовали за ним. Бен подошел к раскидистой иве, в нескольких метрах от гномов, и остановился.
   — Чем же это вы здесь занимаетесь, приятели? — спокойно спросил король.
   У Щелчка и Пьянчужки был очень испуганный вид. Они даже вздрогнули.
   — Оставь нас! Оставь нас в покое! — закричали они почти в унисон.
   — Сначала надо решить один вопрос, — ответил Бен все так же спокойно. — Вы захватили с собой одну вещь, которая принадлежит мне.
   — Нет, нет! — плачущим голосом ответил Щелчок. — У нас нет ничего.
   — У нас ничего такого нет, — вдруг захныкал Пьянчужка.
   — А как же бутылка? — спросил король. Едва он успел это сказать, как оба гнома разом схватились за бутылку, боясь, что Бен заберет ее. Злыдень по-прежнему сидел на бутылке, крепко вцепившись в нее лапками, словно приклеенный. Его красные глазки горели ненавистью, и Бен поспешно отвел взгляд. Он попытался урезонить гномов:
   — Ну, друзья, вам придется вернуть мне бутылку. Она не ваша. Вы ее взяли без разрешения!
   — Но ты сам говорил, что не хотел бы ее видеть, — выпалил Щелчок.
   — Чтобы ее и вовсе не было, — добавил Пьянчужка. — Да пропади она пропадом!
   — Она тебе была не нужна.
   — Ты же от нее отказался.
   — Ваша Светлость…
   — Ваше Сиятельство…
   Бен энергично замахал руками, чтобы заставить их замолчать.
   — Вам придется отдать ее мне, ребятушки, и чем скорее, тем лучше, — спокойно повторил он. — Закройте ее и вручите мне.
   Гномы крепче вцепились в свое сокровище. Их глаза заблестели, и король вдруг увидел в них как бы отблеск злобы обитателя бутылки. Щелчок оскалил зубы. Пьянчужка гладил Злыдня по кошачьей спине.
   — Эта бутылка наша, — вдруг заорал Щелчок.
   — Мы ее хозяева, — рыкнул Пьянчужка. По их глазам Бен видел, что их страх еще не прошел, но что касается природы этого страха, тут король ошибся. Они боялись вовсе не его, как ему казалось. Они боялись потерять бутылку.