Бруно Энтони. Невезение

   – Ах ты паршивец. Да, мне нужна твоя помощь. Ты ведь, кажется, мой напарник?
   – К несчастью.
   – Можешь издеваться сколько угодно. Так приятно чувствовать поддержку друга.
   Гиббонс заметил в раковине грязные банки из-под какого-то очередного дерьма.
   – Ну, так что же я должен для тебя сделать? Я просто сгораю от нетерпения.
   – Забудь об этом. Мне ничего не нужно.
   Бурая смесь налипла на одну из банок. Должно быть, компост.
   – Да я прямо-таки жажду помочь тебе! Что от меня требуется?
   – Ну ладно. Отправляйся в приют Марии Магдалины в Джерси-Сити и разыщи сестру Сэла, монашку. Просто побеседуй с ней. Покажи ей свое удостоверение и расспроси про Сэла и дела их семейства. Это сдвинет ситуацию с мертвой точки. Если я правильно понимаю характер Сэла, как только он услышит, что его сестру допрашивал агент ФБР, он просто спятит. Если нам повезет, Сэл запаникует и непременно сделает какую-нибудь глупость.
   – Сэл запаникует? Да ты мечтатель, мой друг. Сэл профессиональный преступник. Думаешь, его сестру не допрашивали раньше?
   – Конечно, допрашивали. Но Сэл на этот раз что-то скрывает от Мистретты, и сейчас это его сильно встревожит.
   В открытую дверь Гиббонс видел, как Лоррейн что-то накладывала ему на тарелку. О Господи...
   – Хорошо, сегодня же утром займусь сестрой Сесилией.
   – Отлично.
   – Погоди-ка, приятель. Держи меня в курсе дела, а не то я сам разберусь с тобой вместо Сэла Иммордино. Понятно? Позвони мне завтра. Договорились?
   – Разумеется. А ты как думал? Мы ведь напарники, верно?
   Гиббонс немного помолчал.
   – Верно.
   – Я позвоню тебе в Бюро завтра после обеда. Часа в два.
   Гиббонс поглядел на Лоррейн. Она снова намазывала на крекер рыбный паштет.
   – Как у тебя дела с твоей подружкой? С Валери.
   – Прекрасно, – удивленно ответил Тоцци.
   – Ты сказал, что она видела тебя с Сэлом.
   – Да, но ничего не случилось.
   – Надеюсь, ты не станешь обращаться с нею, как со своей шлюшкой Сидни? Вэл, кажется, славная девушка. Не стоит впутывать ее во все это дерьмо.
   – В какое дерьмо? О чем ты говоришь?
   – Просто помни, что она должна оставаться в стороне.
   – Конечно. Или ты считаешь меня полным идиотом?
   – Хочешь, чтобы я сказал, кем тебя считаю?
   – Я позвоню завтра. Не обижай монашку, ладно?
   – Может, мне преклонить перед нею колени?
   – Пока.
   Тоцци повесил трубку.
   Гиббонс прислонился к холодильнику, все еще держа трубку в руке и глядя на Лоррейн, поедающую бурое месиво. Она не просто ела, она наслаждалась едой. Гиббонс тяжело вздохнул. Валери ни за что не приволокла бы в дом подобную мерзость. Да и прежняя Лоррейн тоже.
   Телефон противно зазвонил, напоминая, что следует повесить трубку.
   – Все остывает, – крикнула ему из столовой Лоррейн. Она, вероятно, услышала звонки.
   – Я уже иду.
   Он повесил трубку. Черт бы их всех побрал!

* * *

   Гиббонс раздвинул портьеры и выглянул в окно, проверяя, на месте ли машина. Приют Марии Магдалины располагался в жутком квартале – дрянные мальчишки, болтающиеся без дела, ампулы от наркотиков в сточных канавах, дешевые хлыщи, разъезжающие в потрепанных «кадиллаках». В такие районы полиция наведывается только в случае крайней необходимости. Поглядев на машину, Гиббонс с удивлением обнаружил, что даже радиоприемник пока еще был на месте. Он снова уселся на потертую софу с розовой обивкой, ожидая возвращения сестры Сесилии.
   На полу возле его ног сидел мальчонка с черной челкой, свисающей на глаза, и остервенело разминал в руках кусок пластилина цвета сырого мяса. Такой цвет получается, если смешать вместе все остальные, подумал Гиббонс. Пацан терзал пластилин, запуская в него пальцы, точно когти. Возможно, он думал, что это на самом деле живая плоть. Гиббонс поглядел на его крошечное злобное лицо. Будущий уголовник, уже сейчас ясно. Пацан понемногу подбирался все ближе к его ногам, поглядывая на его сандалии и явно намереваясь залепить дырочки пластилином. Гиббонс молча наблюдал за его продвижением. В кармане у него была пара наручников – если что, он прикует маленького паскудника к батарее.
   Гиббонс посмотрел на дверь, через которую несколько минут назад удалилась сестра Сесилия. Куда, черт побери, она запропастилась? Может быть, побежала звонить Сэлу, чтобы сообщить, что к ней наведался агент ФБР? Держалась она несколько надменно, почти ничего не отвечая на его вопросы, впрочем, вполне вежливо и прилично. Он решил поднажать на нее, когда она вернется, чтобы информация непременно дошла до Сэла.
   Гиббонс скосил глаза на пацаненка, который все ближе подползал к его сандалиям. В комнате было жарко и душно, пахло грязной детской одеждой. Лампы дневного света ярко освещали помещение, делая его похожим на операционную и играя бликами на лепнине потолка. Гиббонс заметил банку из-под сока на полу и принюхался к обивке софы, гадая, чем она может быть пропитана.
   – Прошу прощения, мистер Гиббонс.
   Сестра Сесилия вошла в комнату с плачущим ребенком на руках.
   – Небольшие неприятности, – с извиняющейся улыбкой сказала она, показывая ему младенца.
   Она уселась в потертое кресло напротив него. Стекла ее больших очков сверкнули. Она достала бутылочку с соской и сунула ее в рот хнычущему младенцу. Тот сразу умолк.
   Гиббонс усмехнулся. Дешевая уловка. Наверное, думает, что очень умна. Притащила младенца и считает, что нехороший дядя немедленно растает от умиления и его легко будет обвести вокруг пальца. Ну, погоди.
   – У него колики, – сказала сестра Сесилия, глядя на младенца. – Но ты не виноват, мое солнышко, ты ни в чем не виноват, мой ангелочек. – Она взглянула на Гиббонса поверх очков. – Его мать была наркоманкой.
   – Что?
   Сестра Сесилия гордо улыбнулась.
   – У его мамочки была трудная жизнь до того, как она попала сюда. Верно, мое сердечко? – Она покачивала младенца.
   Гиббонс кивнул. Продолжай в том же духе, и младенца вырвет прямо тебе на юбку, подумал он.
   – Мистер Гиббонс, – сестра Сесилия протянула ему младенца, – не могли бы вы...
   – Нет, не могу, – мрачно сказал он.
   – О...
   Гиббонс поглядел на пацаненка на полу. Он ковырялся палочкой в куске пластилина. Надо быть начеку.
   – Итак, на чем мы с вами остановились, мистер Гиббонс?
   – Вы старательно убеждали меня в том, что ваш брат Сэл не является временным главой семейства и не имеет никаких дел с известным миллионером Расселом Нэшем, – широко улыбнулся Гиббонс.
   Сестра Сесилия утвердительно кивнула, сверкнув стеклами очков.
   – Совершенно верно.
   Жаль, что нельзя заглянуть ей прямо в глаза, чтобы понять – верит она в то, что говорит, или хладнокровно лжет, выгораживая брата?
   – Вы убеждены, что ваш брат действительно страдает серьезным мозговым расстройством?
   Она помолчала и тяжело вздохнула.
   – Тяжкое испытание выпало на долю моего брата. Когда-то он был очень способным юношей, но он так любил свой бокс... Голова человека не может выдержать такое. Все произошло из-за бокса. А в результате его умственные способности... Что тут сказать? В определенном смысле он сейчас на уровне развития семилетнего ребенка. – Она поглядела на мальчишку с пластилином и вздохнула. – Такова воля Божья.
   Интересно, сколько раз она уже читала эту маленькую проповедь?
   – Скажите мне вот что, сестра Сесилия. Сам я не католик, но меня очень интересуют некоторые вещи. – Он прикусил щеку, чтобы не улыбаться. – Почему Господь вдруг решил превратить здорового сильного молодого человека в безмозглого идиота, эдакого Фрэнкенштейна? Почему Господь сделал это?
   Хочешь заморочить мне голову своими проповедями? Я покажу тебе, как это делается.
   Она поглядела на младенца и печально улыбнулась.
   – Мистер Гиббонс, человеку не дано понять это. Наше дело молиться и подчиняться воле Божьей. Не нам, простым смертным, пытаться разгадать Его намерения. Если Господь решил превратить Сэла в безмозглого идиота, как вы изволили выразиться, значит, это часть Его великого замысла, понять который мы не в силах. – Стекла ее очков снова сверкнули. – Как говорила моя бабушка, когда мы были еще детьми: «Господь все видит и провидит».
   – Угу, – кивнул Гиббонс.
   Да, ее голыми руками не возьмешь. Держится спокойно и невозмутимо. Прекрасно знает про делишки своего братца, но ничто не может вывести ее из равновесия. Наверно, такой же была мамаша Баркер. Впрочем, в его планы не входило стращать эту монашку. Главное, чтобы она сообщила Сэлу, что у нее побывал агент ФБР.
   Гиббонс встал.
   – Что же, сестра Сесилия, благодарю вас за то, что вы уделили мне время.
   – Не стоит благодарности, мистер Гиббонс. Надеюсь, что мне удалось хоть немного прояснить ваше представление о Сэле.
   Гиббонс широко улыбнулся.
   – Когда увидите его, передайте ему мои наилучшие пожелания.
   Он выглянул в окно и увидел, что машина все еще на месте. Потом поглядел вниз. Мальчишка исчез, но носок его правого башмака был вымазан пластилином.
   Чертов паскудник! Его фото когда-нибудь появится в газетах в разделе криминальной хроники. Сукин сын!
   Сестра Сесилия старательно кормила младенца и столь же старательно отводила глаза от испачканного башмака. Гиббонс решил не просить у нее салфетку. Не стоит доставлять ей такое удовольствие. Он взял шляпу и вышел из комнаты, сжимая в кармане наручники.
   Маленький ублюдок!

Глава 14

   Джозеф то и дело вытирал платком лоб. Красивым шелковым платком в тон галстука. Он вскакивал с места, прохаживался взад и вперед и снова плюхался на скамью, чтобы отереть пот. Сестра Сесилия смотрела на ряд невзрачных строений на другой стороне улицы, прижимая руку к ноющему животу. Она уже сожалела, что рассказала Джозефу про визит Гиббонса. Это было ошибкой. Как она не подумала? Джозеф сущий ребенок. Разве можно ожидать от него хоть какой-то помощи?
   – Ты уверена, что он из ФБР?
   – Я тебе уже сто раз объясняла, Джозеф. Он показал мне свое удостоверение. Кем он еще может быть?
   – Не знаю. Может, что-то вроде шпиона. Из какого-нибудь другого семейства.
   Сесилия еще крепче прижала руку к животу и нащупала четки. На подобную глупость не стоит и отвечать. Ничего удивительного, что Сэл порой просто выходит из себя. Джозеф иногда бывает совершенно невыносим. И зачем она рассказала ему?
   Джозеф нервно теребил в руках шелковый носовой платок.
   – Нужно обо всем рассказать Сэлу. Он должен знать это.
   – Нет!
   Джозеф вскочил и быстро зашагал взад и вперед.
   – Ты все время твердишь «нет». Почему? Я ничего не понимаю.
   Сесилия не слушала его, она молча смотрела на убогое строение из песчаника, втиснувшееся в череду таких же жалких домишек, на свой приют для незамужних девушек с детьми, приют Марии Магдалины, думая о том, что, если они все расскажут Сэлу, тот может струхнуть и отказаться от намеченного плана и тогда сколько еще придется ждать нового здания... если она вообще его дождется. Каждый день поступали все новые запросы из различных агентств – беременные девушки, молодые девушки с детьми на руках, бездомные дети, – а ей приходилось отказывать им только потому, что в приюте не было места. Она сжала в руке деревянное распятие. Это несправедливо. Ее вынуждают отказывать в помощи обездоленным людям. Как когда-то отказал в приюте Иосифу и Марии хозяин постоялого двора.
   Джозеф снова рухнул на скамью.
   – Скажи хоть что-нибудь. Сил. Что ты сидишь сложа руки? Нужно что-то предпринять.
   Сесилия поправила накидку на голове, надвинув ее пониже на лоб. Живот разрывало от боли. Может быть, Сэлу в самом деле следует отказаться от задуманного? Может быть, ей следует признаться ему, что мистер Мистретта не разрешил вкладывать деньги семьи в этот поединок, что он совершенно определенно сказал «нет», что она солгала Сэлу? Может быть, еще не поздно. Но она не могла отвести глаз от своего приюта. Если все сработает как надо и Сэл получит много денег, что скажет тогда мистер Мистретта? «Верни их»? Конечно, нет. Матч состоится всего через несколько дней. Совсем скоро. И дело тут вовсе не в ее эгоизме – деньги нужны не ей. Они нужны приюту, несчастным девушкам, бедным детям. Они пойдут на доброе дело, за которое ей простится невольная ложь. Когда будет построено новое здание, Господь отпустит ей этот грех. А если сам Господь простит ее, то Сэл и мистер Мистретта простят тоже.
   – Сил, сидя тут, делу не поможешь. – Джозеф отер пот и встал. – А что, если нам пойти к мистеру Мистретте? Спросить, как...
   – Ни в коем случае!
   О, только не к нему, подумала она.
   – Послушай, Сил, если ФБР что-то пронюхало про матч, нам необходимо подстраховаться. Мы же вложили в этот бой тридцать миллионов.
   – Говорю тебе, нет. Сядь и успокойся. Нельзя действовать без ведома Сэла. Это неправильно.
   – Что значит «неправильно»? Ты не желаешь ничего говорить Сэлу, не хочешь пойти к мистеру Мистретте. Так что же нам делать? Просто сидеть и ждать?
   Боль в животе была такая, словно там бушевало адское пламя.
   – Пожалуйста, сядь и постарайся не волноваться. Ты делаешь из мухи слона. Когда мы были детьми, ты вечно нервничал из-за любого пустяка.
   Джозеф опустился на скамью, удивленно уставившись на сестру.
   – Когда мы были детьми? О чем ты говоришь? Когда ты родилась, мне было уже одиннадцать. Откуда ты знаешь, каким я был в детстве?
   Сесилия посмотрела на него и поправила очки.
   – Сэл рассказывал мне.
   – К черту твоего Сэла. Для тебя он само совершенство, а я жалкое ничтожество. Так ты обо мне думаешь. Я-то знаю.
   – Джозеф, ты совсем запутался. Тот агент ФБР ничего не знает про матч. Если бы он знал, он бы...
   В кустах позади них послышался какой-то шорох. Оба резко обернулись. Бездомный бродяга, спавший под кустом на куске картона, проснулся, сел и уставился на них. У него были всклокоченные рыжие волосы, лохматая рыжая борода и блеклые голубые глаза. Сердце Сесилии бешено заколотилось. Неужели еще один агент ФБР, какой-нибудь напарник мистера Гиббонса? – в ужасе подумала она.
   Но, вглядевшись в лицо бродяги, она ощутила волнение совершенно иного рода. Таким она всегда представляла себе лицо Варраввы, которое увидела когда-то в одном телевизионном спектакле, давным-давно, задолго до того, как приняла постриг. Она прижала руку к груди. Этот человек не агент ФБР. Нет, это знак свыше. Знамение.
   Белый как мел Джозеф все еще таращился на бродягу.
   – Успокойся, Джозеф. Ты не совсем верно понимаешь, что происходит. Ты не видишь картину в целом. Ты думаешь только о себе.
   – Думаю только о себе? А почему я не должен думать о себе? Ведь никто другой обо мне не думает. Если я сам не позабочусь о себе, никто этого не сделает.
   – Пожалуйста, успокойся, Джозеф.
   Она совершила ошибку, пригласив его сюда. Не следовало рассказывать ему про мистера Гиббонса. Если ей сейчас удастся подбодрить его, все будет нормально, ничего страшного не случится.
   Джозеф подсел поближе и зашептал ей на ухо:
   – Послушай, Сил. Я должен побеспокоиться о себе. Если наш план рухнет, я останусь ни с чем. Я думал, что буду руководить цементными фабриками, которые Сэл собирался купить на эти деньги. Если денег не будет, я останусь без работы. Мистретта скоро выйдет из тюрьмы, Сэл снова станет капитаном. А что делать мне? Нечего. Я стану мальчиком на побегушках, которого посылают за кофе и который зависит от всех и каждого. К чертям собачьим. Уж лучше снова в мясную лавку. Даже если мне придется к кому-то наняться. – Он опустил голову, уставясь на тротуар. – У меня даже нет денег, чтобы купить лавку. А если я попрошу у Сэла, он пошлет меня подальше. – Джозеф грустно покачал головой. – Знаешь, Сил, меня просто тошнит от всего этого.
   Она глубоко вздохнула. Нужно еще раз сказать ему, что все будет нормально, уговорить его помолчать хотя бы до матча. Он сущий ребенок. Вот и приходится обращаться с ним, как с ребенком.
   – Джозеф, – начала она мягким, но строгим тоном, – нам не о чем беспокоиться. Фэбээровец просто решил помучить меня, как они мучают Сэла. Просто новый прием в их действиях. Матч состоится в субботу. Если рассуждать логично, разве они смогут отменить его?
   – Брось, эти парни сидят в правительстве. Они могут сделать все, что им вздумается.
   Он вновь принялся теребить платок, который уже больше походил на тряпку.
   – Ты никак не хочешь рассуждать логично. Подумай сам. Если бы ФБР знало, что Сэл как-то связан с этим матчем, зачем тогда попусту тратить время, посылая ко мне своего агента? Почему бы не отправиться сразу к Сэлу, или к мистеру Нэшу, или к мистеру Уокеру, или, например, к мистеру Эппсу?
   – А как насчет жучка, которого мы обнаружили в твоем распятии?
   Сестра Сесилия сжала губы и покачала головой. Надо его подбодрить. Любой ценой.
   – Джозеф, мы уже много раз обсуждали, о чем говорилось тогда у нас в доме. Если они даже что-то и слышали, то все равно ничего не поняли. Ведь они ничего не знают.
   – А может, у кого-то сдали нервишки? Может, кто-то запаниковал и побежал в ФБР?
   – Кто, например?
   – Ну... например, Нэш. Может, он заключил с ними сделку, решил сдать им Сэла в обмен на что-то. Скажем, освобождение от налогов. Такие, как он, прямо помешаны на освобождении от налогов. Может, фэбээровцы загнали Нэша в угол и он все выложил им, чтобы спасти собственную задницу. Такое бывает сплошь и рядом.
   Рыжебородый бродяга, который все еще таращился на них, снова растянулся на куске картона и перевернулся на живот.
   Ее сердце снова сильно заколотилось. Надо что-то еще сказать ему, как-то утешить.
   – Джозеф, в тебе слишком мало веры. Неужели ты думаешь, что Сэл не предусмотрел такой возможности?
   – Сэл, Сэл!.. Везде и всюду один только Сэл, – обрушился на нее Джозеф.
   Сестра Сесилия строго поглядела на него поверх очков.
   – Джозеф, тебе прекрасно известно, что Сэл занимается бизнесом гораздо дольше, чем ты. Полагаю, он знает, как вести дело.
   Джозеф обиженно отвернулся.
   – Ну конечно, знает. Недаром фэбээровцы ходят за нами по пятам.
   Завидует своему брату, подумала она. Прямо как ребенок.
   – Я уверена, что Сэл позаботился о том, чтобы наши деньги не пропали. Ты считаешь иначе?
   Джозеф недовольно покачал головой.
   – Сэл ничего мне не рассказывает. Я для него никто.
   – По-моему, ты просто ему завидуешь. Я не узнаю тебя. Ты сам знаешь, что Сэл всегда держит ситуацию под контролем. Но ты не желаешь признать этого, потому что завидуешь. Постыдись, Джозеф.
   – Я должен стыдиться?! – взревел вдруг Джозеф. – А ты знаешь, как именно он держит ситуацию под контролем? Знаешь, как именно он приглядывает за Нэшем, чтобы тот не надул нас? Хочешь узнать как? Он трахает жену Нэша, вот как. Умно, не так ли? Я могу спать спокойно, ведь Сэл трудится ночами ради нас. Думаю, что и ты теперь будешь спать спокойно!
   Лицо Сесилии запылало. Ей показалось, будто волосы у нее на голове встали дыбом. Она была обижена, оскорблена в лучших чувствах и очень зла на Джозефа. Он сказал это, чтобы помучить ее, причинить ей боль. Но ведь прежде он никогда не лгал ей, и от этого становилось еще больнее. Как мог Сэл совершить такое? Прелюбодеяние – смертный грех, ему это хорошо известно, но куда хуже то, что он вступил в греховную связь с этой... этой похотливой, чванливой женщиной. С этой миссис Нэш. Как он мог? Зачем? Ведь она такая... дешевка. Почему именно с ней? Что он в ней нашел?
   – Что с тобой. Сил? Ты, кажется, лишилась дара речи? – ядовито спросил Джозеф. – Ты восхищена гениальностью Сэла? Спать с женой Нэша – это действительно гениально. Ведь ей известны все делишки ее супруга, про которые она рассказывает Сэлу. Да, мой брат в самом деле очень умен. Знаешь, я просто восхищаюсь им. Поверь мне.
   Сесилия посмотрела на бродягу, спящего на земле. Ей были видны лишь его ноги – грязные коричневые брюки, свалявшиеся шерстяные носки с дырками на пятках. Она пыталась собраться с мыслями, но ей все время виделся Сэл, лежащий в постели с этой женщиной: крашеные волосы, ярко-красные ногти царапают его кожу. Сесилия почувствовала тошноту. Как мог ее брат опуститься до столь скотской связи? С такой чудовищной женщиной? Джозеф прав – этому не было оправдания, ведь Сэл делал это не ради какой-то цели. Он был движим одной лишь похотью, вот и все.
   Эта мысль ошеломила ее. Иисус видел Сэла в постели с такой женщиной, видел ее брата, подобного похотливому животному. Иисус видел его. Иисус все видит и провидит.
   Она поглядела на свой приют, и лицо ее окаменело. Сэл, оказывается, ничуть не лучше тех мужчин, что совращали ее девушек, давали обещание, жениться, лишь бы заманить их в постель, а потом бросали бедняжек беременными на произвол судьбы. Чем больше она думала об этом, тем тяжелее ей становилось. Она солгала Сэлу. Сэл заводит греховную связь с женой Нэша, Джозеф вот-вот потеряет голову от страха – как ей справиться с такими обстоятельствами? Она крепко сжала в руке четки, деревянное распятие вдавилось в ладонь. Живот разрывало изнутри. Похоже, Господь испытывает ее. Да, подумав, решила она, Господь действительно испытывает ее. Дорога в рай не всегда прямая и ровная. Господь ниспослал на нее эти беды, дабы испытать, сколь крепка ее вера. И она не должна сворачивать с избранного ею праведного пути, что бы ни случилось. Она обязана достичь своей высокой цели. У несчастных девушек будет новое здание. Такова ее цель. Никакие грехи и падения братьев не смутят ее.
   Она вздрогнула, когда Джозеф вдруг взял ее за руку.
   – Ты меня слушаешь. Сил? Так дальше не пойдет. Сэл не должен впутываться в это дело. Иначе у всех нас будут серьезные проблемы.
   Он говорил спокойно, мягко и даже убедительно. Хочет сбить меня с толку, подумала она.
   – Никаких проблем не будет, Джозеф.
   Она старалась не слушать его, пытаясь сосредоточиться. Она ни единой душе не рассказала об отказе Мистретты вкладывать деньги в бокс. Не следует говорить об этом и теперь. Сэл ничем не лучше Джозефа. Ударится в панику и отменит сделку. А когда все будет позади, пожмет плечами и скажет: «Не волнуйся, Сил. Когда-нибудь у тебя будет новое здание».
   Нет, это ее не устраивает. Не когда-нибудь, а прямо сейчас.
   – Сил, скажи хоть что-нибудь. Ты меня жутко нервируешь. Будем мы рассказывать Сэлу про парня из ФБР или нет?
   Не обращая внимания на брата, сестра Сесилия молча глядела на приют Марии Магдалины на противоположной стороне улицы, моля, чтобы наконец утихла боль в животе. И тут ее словно осенило. Может, не один Джозеф действует эгоистично? Может, и она тоже слишком много берет на себя, действуя только согласно собственным планам, и не понимая того, что и сама она всего лишь крошечная частичка единого Божественного промысла? Все они лишь крошечные частички – и она, и Сэл, и Джозеф, и мистер Нэш, и даже мистер Мистретта. И конечно, никому из них не дано постичь истинную суть Его промысла. Она слишком много размышляет о происходящем, словно и в самом деле способна контролировать ситуацию. Да простит Господь ее высокомерие.
   Теперь ей было ясно, что нужно делать. Ничего, вообще ничего. Довольно хитрить перед ликом Божьим. Он вершит свою волю, а мы всего лишь простые смертные. Господь правит миром. Он приводит в движение все сущее. Пусть все идет своим чередом, согласно Его воле. Да свершится то, чему суждено свершиться. И не важно что и как. Сестра Сесилия облегченно вздохнула. Боль в животе уже не так мучила ее.
   – Сил, отчего ты так спокойна? Ты меня нервируешь. Я хочу знать, что мы будем делать. Ты скажешь Сэлу про фэбээровца или нет?
   Сесилия покачала головой.
   – Не нужно ничего говорить Сэлу. Скоро состоится матч. Не стоит волновать его в такое время. Ничего страшного не случилось. Обычные неприятности. Если мы расскажем об этом Сэлу, он разволнуется и наделает глупостей. Сейчас его голова должна быть занята только боксом, и ничем другим.
   Джозеф кивнул и слегка улыбнулся. Ему явно нравилось действовать за спиной Сэла. Хоть раз в жизни они оставят Сэла в неведении. Джозеф чувствовал себя польщенным. Сестра Сесилия покачала головой. Ведет себя как дитя. Но такова воля Господня.
   – Ты в самом деле так считаешь, Сил?
   Джозеф никогда не бывал уверен в себе. Сесилия кивнула.
   – Ты уверена, Сил?
   – Уверена.
   – Ох, не знаю. Если мы не скажем ему, то, может, нужно сделать что-нибудь, например пойти...
   – Помолиться.
   – Помолиться?
   – Самое время вознести молитвы. Это единственное, что мы можем сделать. – Она поднялась и поглядела на брата. – И самое правильное, что мы можем сделать.
   Она отвернулась, подошла к краю тротуара и остановилась, ожидая, когда загорится зеленый свет.
   – Послушай, Сил...
   – Молись, Джозеф. И не теряй веры. До свидания, – бросила она через плечо.
   Джозеф застыл на скамье, онемев от изумления.
   Она пересекла улицу, остановилась на нижней ступеньке лестницы, ведущей к дверям приюта, и поглядела на окна. Все стекла в трещинах, рамы перекосились и пожелтели. Состояние здания просто чудовищное. Сестра Сесилия поджала губы и покачала головой. Миссис Нэш никогда не поселилась бы в подобном доме.

Глава 15

   – Знаете, у меня было предчувствие, что вы заглянете ко мне поговорить о Нэше.
   Дэвид Холмен замолчал и отхлебнул кофе из большой белой чашки с названием компании «Поуп Седжвик Сэммс», одной из финансовых фирм «большой восьмерки».