Энтони Бруно
Невезение
Барбаре...
Глава 1
Металлическая стрела крана легко, словно птица, парила в голубом небе. Сэл Иммордино стоял у желтоватой алюминиевой стенки трейлера, глядел на подъемный кран грязно-бурого цвета с тяжелой балкой на конце троса, радуясь тому, что эта громоздкая конструкция кажется почти невесомой. Он проследил за полетом длинной балки над строительной площадкой, усмехнувшись, расстегнул «молнию» и запустил руку в штаны.
– Эй! Что он там делает?
– Оставь его в покое, Майк.
Пс-с-с... Темная струя ударила в песок. Славный звук, подумал Сэл. Приятное бульканье и шипение. Он уставился в небо и полной грудью вдохнул соленый морской воздух, не обращая ни малейшего внимания на двух телохранителей, стоящих у двери трейлера.
– О Господи, он что, не может иначе?
– Заткнись, Майк.
– Что значит «заткнись»? Он стоит у всех на виду и ссыт на стену. Куда это годится?
– Майк, прошу тебя, придержи язык.
– Брось. Думаешь, он меня слышит? Он же идиот. Он не понимает, о чем мы говорим. Потому и стоит тут, спустив штаны, будто его никто не видит.
– Майк, заткнись.
– А что он мне сделает? Поколотит меня?
– Помолчи, он может тебя услышать.
– Думаешь, я боюсь его? Потому что он в прошлом боксер-тяжеловес? Пошел он на хрен. Посмотри на него. Жирный боров. Наверно, весит не меньше двухсот шестидесяти, а то и двухсот семидесяти фунтов.
Двести пятьдесят пять, подумал Сэл, отряхиваясь. Вес двести пятьдесят пять фунтов, рост шесть футов четыре дюйма. Вот так-то.
– Ничего не понимаю. Какие дела могут быть у мистера Нэша с этим боровом? Погляди, как он одет. У нас в отеле даже уборщики в таком виде не ходят.
– Майк, заткнись же ты наконец.
Вот именно, заткни свою глотку, ублюдок, сказал про себя Сэл.
Он застегнул «молнию» и побрел обратно к трейлеру, старательно загребая ногами грязь. Подойдя к ступенькам, он внимательно оглядел этого настырного Майка! Высокий, сложен, как боксер полутяжелого веса. Из тех типов, которые считают, что они неотразимы. Прямые темные волосы падают на лоб, глубоко посаженные глаза. Верно, думает, что похож на Тома Круза или какого-нибудь киногероя. Подозрительные глаза. Сукин сын. Сэлу не понравился его вид. Чем-то смахивает на полицейского. Дерьмо.
Проходя мимо, Сэл намеренно сильно задел его плечом. И уставился прямо в глаза поганцу.
– Ты мой брат? Джозеф? Нет... ты не Джозеф. Нет... А где мой братишка Джозеф?
Парень покачал головой и тоже вперился в глаза Сэлу.
– Вон там, дорогуша, – сказал он, ткнув большим пальцем в дверь.
Наглый ублюдок. Типичный телохранитель – накачанные бицепсы и ни единой извилины в мозгу.
Сэл вскарабкался по ступенькам и открыл тяжелую железную дверь. В его могучей руке она казалась просто картонной. Он задвинул засов, поглядел на Джозефа и Нэша и прямиком направился к складному стулу без подлокотников. Все остальные были с подлокотниками. В такие ему обычно не удавалось втиснуться.
– Сэл, почему вы не сядете в какое-нибудь из кресел? Они гораздо удобнее, – сказал Золотой Мальчик.
Сэл потупился и покачал головой. Он не отважился плюхнуться в кресло на глазах у других.
– Ну хорошо, как хотите. Итак, на чем мы остановились?
Сэл сунул руку в карман спортивной куртки, достал черный каучуковый мячик и стал сжимать его, глядя на Нэша, Золотого Мальчика, стоящего за чертежным столом.
Чертов Нэш. Мистер Толстосум. Это ему больше подходит. Что ж, пусть будет Толстосумом.
Сэл вынул из другого кармана упаковку жвачки, развернул две штуки и сунул в рот. Он тупо глядел на Нэша, раскачиваясь взад и вперед, жуя жвачку и сжимая в руке мячик. Пусть полюбуется. Нэш перегнулся через стол, положил локти на чертежи и, чуть приподняв брови, улыбался ему так, словно позировал для журнала «Тайм». Чертов ублюдок. Костюм за две тысячи баксов. Яркие голубые глаза. А может, просто голубые контактные линзы? Волнистые волосы зализаны назад. Наверное, пользуется этой похожей на желе хреновиной. Тощий тип с большой головой – слишком большой для него. Пухлые щеки, точно он вечно держит что-то во рту. И дурацкие кроличьи зубы. Сэл перекинул мячик в другую руку. Говорят, он миллиардер? Он похож на кролика. На большого глупого кролика. Разве можно доверять парню, похожему на кролика?
Нэш скрестил руки на груди, потер подбородок и одарил лучезарной улыбкой Джозефа, с важным видом восседавшего в кресле с подлокотниками.
– Двадцать девять миллионов... Это же куча денег. Я же не могу просто взять и выложить их. Кто я, по-вашему? Дональд Трамп?
Нэш усмехнулся, выставив напоказ кроличьи зубы.
Нет, гаденыш, сегодня это у тебя не пройдет. Кончай валять дурака. Час пробил. Для нас обоих.
Сэл поглядел на брата, ожидая, что тот скажет хоть слово. Но Джозеф только тупо взирал на Нэша, поглаживая седые усы. Еще один ублюдок. Думает, верно, что он крутой. Должно быть, считает, что похож сейчас на Берта Рейнольдса. На Берта Рейнольдса с пузом и без парика. Возомнил себя очень крутым, но его выдает багровая рожа. Обмочился от злости и готов взорваться. Молчит, зная, что завизжит как поросенок, стоит ему только открыть рот. Берт Рейнольдс? А как насчет Элмера Фадда? Они стоят друг друга.
Сэл отвернулся и поглядел в окно на строительную площадку. Огромный котлован, вырытый еще в ноябре; цементовозы с крутящимися барабанами, ревущими моторами; строители что-то кричат друг другу; внизу, у дощатого настила, огромный плакат с двенадцатифутовым парнем в саронге: «КРУПНЕЙШИЙ бизнесмен в Атлантик-Сити строит КРУПНЕЙШЕЕ в мире казино. Отель „Парадиз“ Нэша». Сэл наклонил голову, пытаясь разглядеть буквы на крыше казино-отеля «Плаза», принадлежащего мистеру Кролику. Интересно, какие там буквы, такие же? Солнце слепило глаза, ничего не различить. Ну, Джозеф, скажи что-нибудь. Ради Бога, не молчи.
– Двадцать девять миллионов четыреста тысяч, – важно изрек Джозеф, из последних сил сдерживая злобу. – Прямо сегодня.
Нэш ухмыльнулся ему в лицо.
– Я заключал сделку с «Сивью пропертис», Джозеф. Полагаю, мне следует говорить об этом с ними.
Джозеф снова погладил усы.
– Сегодня мы представляем «Сивью пропертис». Две недели назад ты еще мог говорить с ними. Теперь уже поздно. Тебе придется иметь дело с нами.
Джозеф цыкнул зубом. Старый дурень, должно быть, высмотрел это в каком-нибудь гангстерском фильме.
Все еще ухмыляясь, Нэш покачал головой.
– Послушайте, Джозеф. Вы заявились сюда, на строительную площадку, ни о чем не предупредив меня, без предварительной договоренности. Я же не у себя в офисе. Тут нет ни бумаг, ни документов. Вы полагали, что я просто возьму и выпишу чек? Вы на это надеялись? Взгляните на вещи разумно. Мне нужно заново проглядеть все бумаги. Я не помню условий контракта, я не могу держать их в голове.
Джозеф важно поправил узел галстука. Теперь он разыгрывал из себя Родни Денджерфилда.
– Не помнишь условий? Что ж, я могу их тебе напомнить. Вон там стоит твое казино – это ты помнишь? Казино-отель «Плаза». Под этим казино находится земля. Эту землю пять лет назад предоставила тебе «Сивью пропертис». Ну как, припоминаешь? А условия были следующие: ты отдаешь пять миллионов – это ты сделал, потом в течение пяти лет выплачиваешь по два миллиона в год – это ты тоже делал, а по истечении пяти лет выплачиваешь всю сумму. А вот этого ты не сделал. Ты просрочил две недели. Таковы были условия контракта. Вспомнил? Сроки ты должен помнить, поскольку сам предложил их.
Сэл жевал пахнущую корицей жвачку передними зубами и сжимал в руке мячик. Кролик все прекрасно помнит, Джозеф. Он просто морочит тебе голову. Хватит ходить вокруг да около, вмажь ему как следует.
Нэш скатал чертежи и держал рулон у груди, словно скипетр. Тоже мне, король сраный.
– Разумеется, я все помню, Джозеф. Но в контракте есть некоторые детали, которые нужно уточнить.
– Не желаю больше слушать эту чушь, Нэш. Все, выкладывай деньги.
Нэш уставился глазами в пол, постукивая себя рулоном по затылку, а потом стал ходить взад и вперед.
Сэл сдавил пальцами мячик. Сердце у него заколотилось. Ну что, сукин сын? Что ты еще придумаешь?
Нэш скривил рот, кивнул и заговорил:
– Джозеф, прежде всего я хотел бы сказать, что вы непременно получите свои деньги. Это не подлежит обсуждению. Вопрос заключается только в условиях, а вы с братом, как мне кажется, их не совсем понимаете. Мы все заняты тем, что делаем деньги. Но есть разные способы делать их. Некоторые люди помещают свои деньги в банк и радуются, получая жалкие пять процентов. Это надежно, и это их вполне устраивает. Другие, более смелые, вкладывают деньги во что-нибудь более рискованное. И надеются урвать куш посолиднее. Но если говорить о людях, которые делают большие деньги, надо иметь в виду грандиозные проекты, а тут уж приходится рисковать всем. И пускать в оборот все деньги, иными словами, связывать их.
Джозеф раздраженно махнул рукой.
– Хватит, мне надоела эта чушь. Единственное, чего я хочу...
– Нет, Джозеф, вы должны выслушать меня. На том месте, где я сейчас стою, будет построено самое большое казино в мире. Понимаете, самое большое во всем мире. Ничего похожего нет нигде. Три тысячи двести автоматов, сто семьдесят пять столов для игры в блэкджек, пятьдесят рулеток, пятнадцать столов для игры в баккара. У нас будет два зрительных зала. Самые знаменитые шоу-звезды будут одновременно выступать в разных залах. Люди глазам своим не поверят. Только представьте себе, в одном зале Лайза, а в, другом Сэмми. И они будут попеременно выходить друг к другу. Представляешь? Вы сидите и слушаете, как Лайза поет «Нью-Йорк, Нью-Йорк», а тут на сцену выходит Сэмми. Вот это зрелище, приятель. Люди толпами повалят сюда. Но ведь нельзя сидеть и ждать, пока «Парадиз» будет построен. Звезд нужно искать уже сейчас. Да-да, чтобы заполучить настоящих звезд, нужно покупать их уже сегодня. Что я и делаю. Но для этого нужны большие деньги...
Джозеф снова поправил галстук.
– Плевать я хотел на твои шоу. Меня интересуют только...
– Поглядите в окно, Джозеф, – прервал его Нэш. – Видите тех парней на стройке? Если я верну вам двадцать девять миллионов, сколько парней будут завтра работать тут? Ни одного. А вы подумали о людях, которые надеются получить работу в новом казино? Я говорю о тысячах рабочих мест, которые я обещал губернатору Атлантик-Сити. Почему я обещал их? Да потому, что я единственный человек в этом городе, которого беспокоят нужды населения. Пора казино перестать отнимать деньги и начать наконец давать их. Этот город стоит на деньгах. Тут больше не будет грязи, не будет бедняков. Люди должны иметь работу, и я позабочусь о том, чтобы они получили ее, чтобы они хорошо зарабатывали и гордились своим городом.
Сэл почти расплющил в руке мячик. От газов в кишечнике заболел живот.
Джозеф наклонился вперед, опершись локтями о колени.
– В гробу я видал твоих безработных ублюдков. Меня интересуют мои деньги.
Сэл качнулся вперед и кивнул. Вот это верно, Джозеф. Наконец-то в самую точку. Он поглядел на Нэша. Интересно, какую отговорку придумает он теперь?
– Если бы «Парадиз» был единственным проектом, которым я занят, вы бы тут не сидели. Вы бы уже получили свои деньги. Но он не единственный. Я занят организацией встречи по боксу. – Нэш ткнул рулоном чертежей в плакат на стене. – Она состоится в субботу через две недели. Самая грандиозная встреча в истории профессионального бокса. Самые большие ставки. Что там «Бои в джунглях» или «Сражение в Маниле». Это будет потрясающая «Битва на побережье».
Нэш ухмыльнулся, явно довольный собой. Джозеф мрачно глядел на него, готовый взорваться. Бедняга Джозеф не знает, что делать, подумал Сэл. Он сжал мячик и пернул. Джозеф не обратил внимания. Вот и правильно, Джозеф. Ты должен действовать. Ну, давай же, Джозеф. Нам нужно получить эти деньги!
– Послушайте, Джозеф, – продолжал Нэш, размахивая рулоном. – Я знаю, что вы ничего не хотите слышать, но мне хотелось бы, чтобы вы меня поняли. Я не собирался ввязываться в такое обременительное дело. Я не специалист и не разбираюсь в этом. Но проект сам плыл мне в руки, и я не мог упустить шанс. Почему, спросите вы? Да потому, что на нем можно заработать кучу денег. Повторяю: чтобы делать деньги, нужно идти на риск и вкладывать большие деньги.
Жвачка во рту Сэла стала почти безвкусной. Он устал слушать болтовню Нэша, ему все это уже осточертело. Он уставился на плакат: два боксера-тяжеловеса, руки напряжены, лица мрачные, кожа маслянистая и блестящая. Сэл не слишком жаловал нынешнего чемпиона Двейна Уокера. Уличный хулиган, из тех, что насилуют старух. Сэл любил его противника Чарльза Эппса. У Эппса длиннее удар, и сам он куда мощнее. К сожалению, он гораздо старше Уокера и не такой подвижный, О Боже, когда-то Эппс побил самого Али. Сэл любил Эппса потому, что тот напоминал его самого в былые годы. Та же фигура, тот же стиль боя. Не слишком хорошая работа ног, но смертельный удар. На ринге Сэла никогда не интересовали удары по торсу, он целил прямо в голову, стремясь отправить противника в нокаут. У Эппса была такая же тактика, но его время прошло. Его выставляли против Уокера только потому, что у него было имя – в конце семидесятых он примерно десять минут носил титул чемпиона мира. Сейчас Эппсу не выдержать больше четырех раундов, ни за что не выдержать. Сэлу нравился этот парень, но делать на него ставку – нет уж, увольте.
– Не хочу слышать эту чушь, Нэш. Мне хотелось бы знать: что ты, черт побери, намерен делать?
Джозеф чуть ли не клянчил. Скверно, очень скверно, подумал Сэл. Он похож сейчас на ворчливую старуху.
Одарив снисходительной улыбкой Джозефа, Нэш передвинул кресло и уселся напротив Сэла. Он не желал больше беседовать с этой говорящей куклой; он предпочитал иметь дело с тем, кто дергает за веревочки.
– Сэл, я уже сказал, что вы получите свои деньги. И разумеется, с наваром.
Джозеф удивленно вскинул брови.
– Какого черта, Нэш? Оставь в покое моего брата. Не смей говорить с ним. Разговаривай со мной.
Нэш кивнул Джозефу, но продолжал обращаться только к Сэлу, прекрасно понимая, кто тут главный.
– Сэл, я знаю, что ты меня понимаешь. Хороший шанс упускать не следует. Иногда приходится брать денежки у Петра, чтобы расплатиться с Павлом. Ну и что с того? Потом Петр тоже получит свое. Господь свидетель, я сам хотел бы расплатиться с вами. Если бы не было столько вложено в «Парадиз» и боксерскую встречу. Подождите еще три месяца. Девяносто дней по десять процентов в день. Недурная сделка, верно?
Сэл поглядел в окно на грузовики с цементом и затрясся от беззвучного хохота. Девяносто дней? Может, он шутит? Через пару недель Мистретта выходит из тюрьмы. Он и слышать не захочет о девяноста днях. Жалкий шут. Мистретта не даст тебе и девяти минут. Впрочем, он не даст их и мне. Мистретта хочет, чтобы деньги дожидались его дома. А если их не будет... Сэл снова принялся раскачиваться из стороны в сторону. Лучше даже не думать об этом.
Нэш наклонился к нему.
– Скажи что-нибудь, Сэл. Ответь мне. Обо всем можно договориться по-хорошему. Что тебя не устраивает? Скажи.
Сэл чуть не расхохотался ему в лицо. Его не устраивало все на свете. Он уставился на вращающиеся барабаны бетономешалок, молча сжимая в руке мячик. Вот уже почти четыре года он был временным главой семейства Мистретты, но все шло не так, как ему хотелось. Мистретта объявил его главой семейства, перед тем как отправиться в кутузку. Сэл был преисполнен самых радужных надежд и планов. И дело не в том, что он жаждал власти или хотел все прибрать к рукам. Нет, он хотел совсем не этого.
Он просто собирался привести дела семейства в соответствие с требованиями сегодняшнего дня, больше заниматься легальным бизнесом. К чему бесконечно вкладывать доходы игорных домов в игорный бизнес, а деньги, заработанные на шлюхах, в новые бордели? Наркотики тоже не стоят того, чтобы идти ради этого на риск. Тем более когда колумбийцы держат под контролем весь героин, а китаезы все больше внедряются в торговлю кокаином. А крэк – об этом не стоит и думать. Сойдешь с ума, имея дело с этими ублюдками. Мистретта и знать ничего не желает, но куда лучше загребать деньги законным путем. Только этого Сэл и хотел. Он уже приметил для себя подходящее дело. Три цементных завода, один на Стэйтон-Айленд, два других здесь, в Нью-Джерси. Если купить и объединить их, можно поиметь недурную монополию в этой отрасли. Он уже пообещал Джозефу, что сделает его президентом компании. А что? Если его немного отмыть, сбрить дурацкие усы, одеть в дорогой добротный костюм, он будет ничем не хуже всех этих королей бизнеса, весьма респектабельный господин. Но дела никак не вытанцовывались.
Сэл покачал головой, глядя на бетономешалки – барабаны вертелись не переставая, мелькали красные и желтые полосы. Мистретта всегда был хитер и скуп, он хоть и поставил Сэла во главе семейства, но умудрился упрятать большую часть денег так, что Сэлу было до них не добраться. Так что любые покупки пришлось бы делать на собственные деньги. Поначалу Сэл думал, что как-нибудь извернется – они неплохо зарабатывали на игре и девках, да и дела с мусоровозами шли недурно. Но вечно вклинивалось то одно, то другое. То одному вынь да положь деньги, то другому. Дочери Мистретты вдруг понадобился новый дом, жена пожелала купить виллу во Флориде, племянник решил приобрести автостоянку да еще деньги под залог и взаймы всем и каждому. Конечно, еще не поздно купить эти заводы, но все, что у него было, это жалкие тридцать миллионов. Можно прибавить к ним и собственные два миллиона, но что толку? Едва хватит на один завод. Но это не имело никакого смысла. Следовало покупать все три или ни одного. Без этого невозможно контролировать производство. Ладно, к чертям собачьим. В конце месяца Мистретта выходит на свободу, и это будут его проблемы. А он снова станет управлять своей командой. Снова будет просто «капитаном», и голова у него будет болеть только о своих парнях. А сейчас нужно добыть для Мистретты его долбаные деньги, и пусть себе радуется.
Сэл взглянул на Нэша. Тот жадно смотрел на него, словно пес, дожидающийся куска мяса. Жалкий ублюдок. Хорошо ему. Да и Джозефу тоже. Ведь не им придется отчитываться перед Мистреттой, объяснять ему отсутствие денег. Даже если Сэл переломает Нэшу обе ноги, это будет ерунда по сравнению с тем, что ожидает самого Сэла. Мистретта не любит, когда обманывают его ожидания. Сэл вспомнил участь, постигшую Томми Рикса, и буквально перегнулся пополам от жуткого спазма в желудке.
Продолжая скалить зубы, Нэш поднял вверх руки.
– Все, я сдаюсь. Сэл, скажи, чего ты хочешь. Я подстроюсь под тебя. Мы можем вдвоем что-нибудь придумать. Только скажи хоть слово.
Джозеф как ужаленный вскочил с кресла.
– Слушай, я же предупредил тебя. Не смей говорить с моим братом. Он болен. Он вообще не понимает, о чем ты болтаешь. Говори со мной...
Сэл перестал раскачиваться на стуле, вскинул вверх руку с мячиком и помахал брату. Довольно. Пора наконец получить деньги. И как можно скорее. Джозеф не в состоянии выколотить их из Нэша. Пришла пора сказать свое слово. Незачем больше разыгрывать из себя придурка. Нэш видит его насквозь.
– Послушай, Расс, – сказал Сэл и откашлялся.
– Сэл! Что ты делаешь?
– Не беспокойся, Джозеф. – Обернувшись к Нэшу, он ткнул в него пальцем. – Слушай, что я тебе скажу, Расс. Если мне что-то нужно, я покупаю это. Я покупаю не в кредит. Никаких кредитных карточек, ипотек и дурацких закладных. Я выкладываю денежки и плачу наличными. Только так, и никак иначе. Пять лет назад тебе понадобилась земля на побережье, и мы тебе ее дали. Условия ставил ты, а не мы. Теперь пришло время отдавать долги. И мы, естественно, ожидаем, что ты выполнишь оговоренные тобой условия и рассчитаешься с нами. Разве это не логично?
– Нисколько, Сэл. Ты не так понял меня и, кроме того, не оценил по достоинству мою точку зрения. – Нэш приподнялся в кресле, все так же по-кроличьи скаля зубы.
Сэл опустил глаза и, покачав головой, перекинул мячик в левую руку, а правую сжал в кулак. Сейчас Нэшу придется «оценить» по достоинству его, Сэла, «точку зрения».
– Сэл, ты не прогадаешь, если...
Кулак Сэла метнулся ему в грудь – недурной апперкот, который подбросил Нэша вверх и опрокинул на пюпитр. Нэш грохнулся на пол, прямо на чертежи. Он больше не улыбался. Зато теперь улыбался Сэл.
– Мистер Нэш! Мистер Нэш!
Сэл оглянулся на дверь, из-за которой доносился встревоженный голос. Конечно же, наш вездесущий мистер Телохранитель.
– С вами все в порядке, мистер Нэш?
Чертов ублюдок молотил кулаками в дверь так, будто собирался пробить в ней дыру.
Джозеф подскочил в кресле.
– Кто это, черт побери?
– Мой телохранитель, – прохрипел Нэш, хватаясь за грудь.
Сэл равнодушно взирал на то, как Нэш с трудом поднимался на колени, уставясь на плакат глазами, в которых читались страх и мольба. Сэл взглянул на плакат – боксеры стояли нос к носу, мускулы на руках вздулись, ноги крепкие, как стволы деревьев. Он снова посмотрел на Нэша, тот кивнул на плакат. Его кроличьи зубы торчали наружу, но он больше не улыбался. Похоже, Нэш наконец созрел для серьезного разговора.
– Знаешь, Сэл, у меня есть одна идея, которая, думаю, заинтересует тебя.
Телохранитель, словно ополоумев, продолжал молотить кулаками в дверь.
Нэш кивнул.
– Майк, все в порядке, – сказал он, поднимаясь на ноги и отряхиваясь. Он подошел к двери и отпер ее. – В чем дело, Майк?
Телохранитель застыл в дверном проеме, вперив взгляд в Сэла и Джозефа.
– Я услышал шум, мистер Нэш.
– Ничего страшного. Просто я опрокинул кресло.
Телохранитель подозрительно поглядел на смятые чертежи на полу и спросил:
– Вы уверены, что все в порядке, мистер Нэш? – и мрачно уставился на Сэла.
Нэш сгреб его за плечи и доверительно улыбнулся.
– Ты отлично справляешься с работой, Майк. Поверь мне, все в полном порядке. Если ты мне понадобишься, я позову. Договорились?
Сэл тоже уставился прямо в глаза настырному парню, но этот ублюдок ничуть не смутился. Это совсем уж не понравилось Сэлу.
Майк еще раз окинул взглядом помещение и вышел. Нэш закрыл за ним дверь и задвинул засов.
– Что это он так нервничает? – спросил Сэл.
– Да, чего он такой нервный? – тут же встрял Джозеф.
Потирая грудь, Нэш наклонился, чтобы поднять кресло, и чуть скосил глаза.
– Майк? Он хороший парень. Не обращайте внимания. Просто он новичок, старается угодить. – Он поставил кресло к столу и сел. – Кстати, он ваш соотечественник. Его фамилия Томаззо. Майк Томаззо.
Сэл равнодушно пожал плечами. Его не интересовали соотечественники. Ему нужны были только деньги.
– Ну, так что это за идея?
Нэш поглядел на плакат и нервно ухмыльнулся.
– Думаю, она тебе понравится, Сэл, – сказал он. – Даже очень понравится.
– Да ну? И что же мне так понравится? Объясни, я жду.
– Грандиозный боксерский поединок. Самый грандиозный в истории бокса. Он состоится через две недели.
– Ну и?..
– Ты ведь умеешь сделать правильную ставку, Сэл?
Склонив голову к плечу, Сэл поглядел на пухлые щеки и щегольской костюм Нэша и начал снова сжимать мячик.
– Давай выкладывай.
– Эй! Что он там делает?
– Оставь его в покое, Майк.
Пс-с-с... Темная струя ударила в песок. Славный звук, подумал Сэл. Приятное бульканье и шипение. Он уставился в небо и полной грудью вдохнул соленый морской воздух, не обращая ни малейшего внимания на двух телохранителей, стоящих у двери трейлера.
– О Господи, он что, не может иначе?
– Заткнись, Майк.
– Что значит «заткнись»? Он стоит у всех на виду и ссыт на стену. Куда это годится?
– Майк, прошу тебя, придержи язык.
– Брось. Думаешь, он меня слышит? Он же идиот. Он не понимает, о чем мы говорим. Потому и стоит тут, спустив штаны, будто его никто не видит.
– Майк, заткнись.
– А что он мне сделает? Поколотит меня?
– Помолчи, он может тебя услышать.
– Думаешь, я боюсь его? Потому что он в прошлом боксер-тяжеловес? Пошел он на хрен. Посмотри на него. Жирный боров. Наверно, весит не меньше двухсот шестидесяти, а то и двухсот семидесяти фунтов.
Двести пятьдесят пять, подумал Сэл, отряхиваясь. Вес двести пятьдесят пять фунтов, рост шесть футов четыре дюйма. Вот так-то.
– Ничего не понимаю. Какие дела могут быть у мистера Нэша с этим боровом? Погляди, как он одет. У нас в отеле даже уборщики в таком виде не ходят.
– Майк, заткнись же ты наконец.
Вот именно, заткни свою глотку, ублюдок, сказал про себя Сэл.
Он застегнул «молнию» и побрел обратно к трейлеру, старательно загребая ногами грязь. Подойдя к ступенькам, он внимательно оглядел этого настырного Майка! Высокий, сложен, как боксер полутяжелого веса. Из тех типов, которые считают, что они неотразимы. Прямые темные волосы падают на лоб, глубоко посаженные глаза. Верно, думает, что похож на Тома Круза или какого-нибудь киногероя. Подозрительные глаза. Сукин сын. Сэлу не понравился его вид. Чем-то смахивает на полицейского. Дерьмо.
Проходя мимо, Сэл намеренно сильно задел его плечом. И уставился прямо в глаза поганцу.
– Ты мой брат? Джозеф? Нет... ты не Джозеф. Нет... А где мой братишка Джозеф?
Парень покачал головой и тоже вперился в глаза Сэлу.
– Вон там, дорогуша, – сказал он, ткнув большим пальцем в дверь.
Наглый ублюдок. Типичный телохранитель – накачанные бицепсы и ни единой извилины в мозгу.
Сэл вскарабкался по ступенькам и открыл тяжелую железную дверь. В его могучей руке она казалась просто картонной. Он задвинул засов, поглядел на Джозефа и Нэша и прямиком направился к складному стулу без подлокотников. Все остальные были с подлокотниками. В такие ему обычно не удавалось втиснуться.
– Сэл, почему вы не сядете в какое-нибудь из кресел? Они гораздо удобнее, – сказал Золотой Мальчик.
Сэл потупился и покачал головой. Он не отважился плюхнуться в кресло на глазах у других.
– Ну хорошо, как хотите. Итак, на чем мы остановились?
Сэл сунул руку в карман спортивной куртки, достал черный каучуковый мячик и стал сжимать его, глядя на Нэша, Золотого Мальчика, стоящего за чертежным столом.
Чертов Нэш. Мистер Толстосум. Это ему больше подходит. Что ж, пусть будет Толстосумом.
Сэл вынул из другого кармана упаковку жвачки, развернул две штуки и сунул в рот. Он тупо глядел на Нэша, раскачиваясь взад и вперед, жуя жвачку и сжимая в руке мячик. Пусть полюбуется. Нэш перегнулся через стол, положил локти на чертежи и, чуть приподняв брови, улыбался ему так, словно позировал для журнала «Тайм». Чертов ублюдок. Костюм за две тысячи баксов. Яркие голубые глаза. А может, просто голубые контактные линзы? Волнистые волосы зализаны назад. Наверное, пользуется этой похожей на желе хреновиной. Тощий тип с большой головой – слишком большой для него. Пухлые щеки, точно он вечно держит что-то во рту. И дурацкие кроличьи зубы. Сэл перекинул мячик в другую руку. Говорят, он миллиардер? Он похож на кролика. На большого глупого кролика. Разве можно доверять парню, похожему на кролика?
Нэш скрестил руки на груди, потер подбородок и одарил лучезарной улыбкой Джозефа, с важным видом восседавшего в кресле с подлокотниками.
– Двадцать девять миллионов... Это же куча денег. Я же не могу просто взять и выложить их. Кто я, по-вашему? Дональд Трамп?
Нэш усмехнулся, выставив напоказ кроличьи зубы.
Нет, гаденыш, сегодня это у тебя не пройдет. Кончай валять дурака. Час пробил. Для нас обоих.
Сэл поглядел на брата, ожидая, что тот скажет хоть слово. Но Джозеф только тупо взирал на Нэша, поглаживая седые усы. Еще один ублюдок. Думает, верно, что он крутой. Должно быть, считает, что похож сейчас на Берта Рейнольдса. На Берта Рейнольдса с пузом и без парика. Возомнил себя очень крутым, но его выдает багровая рожа. Обмочился от злости и готов взорваться. Молчит, зная, что завизжит как поросенок, стоит ему только открыть рот. Берт Рейнольдс? А как насчет Элмера Фадда? Они стоят друг друга.
Сэл отвернулся и поглядел в окно на строительную площадку. Огромный котлован, вырытый еще в ноябре; цементовозы с крутящимися барабанами, ревущими моторами; строители что-то кричат друг другу; внизу, у дощатого настила, огромный плакат с двенадцатифутовым парнем в саронге: «КРУПНЕЙШИЙ бизнесмен в Атлантик-Сити строит КРУПНЕЙШЕЕ в мире казино. Отель „Парадиз“ Нэша». Сэл наклонил голову, пытаясь разглядеть буквы на крыше казино-отеля «Плаза», принадлежащего мистеру Кролику. Интересно, какие там буквы, такие же? Солнце слепило глаза, ничего не различить. Ну, Джозеф, скажи что-нибудь. Ради Бога, не молчи.
– Двадцать девять миллионов четыреста тысяч, – важно изрек Джозеф, из последних сил сдерживая злобу. – Прямо сегодня.
Нэш ухмыльнулся ему в лицо.
– Я заключал сделку с «Сивью пропертис», Джозеф. Полагаю, мне следует говорить об этом с ними.
Джозеф снова погладил усы.
– Сегодня мы представляем «Сивью пропертис». Две недели назад ты еще мог говорить с ними. Теперь уже поздно. Тебе придется иметь дело с нами.
Джозеф цыкнул зубом. Старый дурень, должно быть, высмотрел это в каком-нибудь гангстерском фильме.
Все еще ухмыляясь, Нэш покачал головой.
– Послушайте, Джозеф. Вы заявились сюда, на строительную площадку, ни о чем не предупредив меня, без предварительной договоренности. Я же не у себя в офисе. Тут нет ни бумаг, ни документов. Вы полагали, что я просто возьму и выпишу чек? Вы на это надеялись? Взгляните на вещи разумно. Мне нужно заново проглядеть все бумаги. Я не помню условий контракта, я не могу держать их в голове.
Джозеф важно поправил узел галстука. Теперь он разыгрывал из себя Родни Денджерфилда.
– Не помнишь условий? Что ж, я могу их тебе напомнить. Вон там стоит твое казино – это ты помнишь? Казино-отель «Плаза». Под этим казино находится земля. Эту землю пять лет назад предоставила тебе «Сивью пропертис». Ну как, припоминаешь? А условия были следующие: ты отдаешь пять миллионов – это ты сделал, потом в течение пяти лет выплачиваешь по два миллиона в год – это ты тоже делал, а по истечении пяти лет выплачиваешь всю сумму. А вот этого ты не сделал. Ты просрочил две недели. Таковы были условия контракта. Вспомнил? Сроки ты должен помнить, поскольку сам предложил их.
Сэл жевал пахнущую корицей жвачку передними зубами и сжимал в руке мячик. Кролик все прекрасно помнит, Джозеф. Он просто морочит тебе голову. Хватит ходить вокруг да около, вмажь ему как следует.
Нэш скатал чертежи и держал рулон у груди, словно скипетр. Тоже мне, король сраный.
– Разумеется, я все помню, Джозеф. Но в контракте есть некоторые детали, которые нужно уточнить.
– Не желаю больше слушать эту чушь, Нэш. Все, выкладывай деньги.
Нэш уставился глазами в пол, постукивая себя рулоном по затылку, а потом стал ходить взад и вперед.
Сэл сдавил пальцами мячик. Сердце у него заколотилось. Ну что, сукин сын? Что ты еще придумаешь?
Нэш скривил рот, кивнул и заговорил:
– Джозеф, прежде всего я хотел бы сказать, что вы непременно получите свои деньги. Это не подлежит обсуждению. Вопрос заключается только в условиях, а вы с братом, как мне кажется, их не совсем понимаете. Мы все заняты тем, что делаем деньги. Но есть разные способы делать их. Некоторые люди помещают свои деньги в банк и радуются, получая жалкие пять процентов. Это надежно, и это их вполне устраивает. Другие, более смелые, вкладывают деньги во что-нибудь более рискованное. И надеются урвать куш посолиднее. Но если говорить о людях, которые делают большие деньги, надо иметь в виду грандиозные проекты, а тут уж приходится рисковать всем. И пускать в оборот все деньги, иными словами, связывать их.
Джозеф раздраженно махнул рукой.
– Хватит, мне надоела эта чушь. Единственное, чего я хочу...
– Нет, Джозеф, вы должны выслушать меня. На том месте, где я сейчас стою, будет построено самое большое казино в мире. Понимаете, самое большое во всем мире. Ничего похожего нет нигде. Три тысячи двести автоматов, сто семьдесят пять столов для игры в блэкджек, пятьдесят рулеток, пятнадцать столов для игры в баккара. У нас будет два зрительных зала. Самые знаменитые шоу-звезды будут одновременно выступать в разных залах. Люди глазам своим не поверят. Только представьте себе, в одном зале Лайза, а в, другом Сэмми. И они будут попеременно выходить друг к другу. Представляешь? Вы сидите и слушаете, как Лайза поет «Нью-Йорк, Нью-Йорк», а тут на сцену выходит Сэмми. Вот это зрелище, приятель. Люди толпами повалят сюда. Но ведь нельзя сидеть и ждать, пока «Парадиз» будет построен. Звезд нужно искать уже сейчас. Да-да, чтобы заполучить настоящих звезд, нужно покупать их уже сегодня. Что я и делаю. Но для этого нужны большие деньги...
Джозеф снова поправил галстук.
– Плевать я хотел на твои шоу. Меня интересуют только...
– Поглядите в окно, Джозеф, – прервал его Нэш. – Видите тех парней на стройке? Если я верну вам двадцать девять миллионов, сколько парней будут завтра работать тут? Ни одного. А вы подумали о людях, которые надеются получить работу в новом казино? Я говорю о тысячах рабочих мест, которые я обещал губернатору Атлантик-Сити. Почему я обещал их? Да потому, что я единственный человек в этом городе, которого беспокоят нужды населения. Пора казино перестать отнимать деньги и начать наконец давать их. Этот город стоит на деньгах. Тут больше не будет грязи, не будет бедняков. Люди должны иметь работу, и я позабочусь о том, чтобы они получили ее, чтобы они хорошо зарабатывали и гордились своим городом.
Сэл почти расплющил в руке мячик. От газов в кишечнике заболел живот.
Джозеф наклонился вперед, опершись локтями о колени.
– В гробу я видал твоих безработных ублюдков. Меня интересуют мои деньги.
Сэл качнулся вперед и кивнул. Вот это верно, Джозеф. Наконец-то в самую точку. Он поглядел на Нэша. Интересно, какую отговорку придумает он теперь?
– Если бы «Парадиз» был единственным проектом, которым я занят, вы бы тут не сидели. Вы бы уже получили свои деньги. Но он не единственный. Я занят организацией встречи по боксу. – Нэш ткнул рулоном чертежей в плакат на стене. – Она состоится в субботу через две недели. Самая грандиозная встреча в истории профессионального бокса. Самые большие ставки. Что там «Бои в джунглях» или «Сражение в Маниле». Это будет потрясающая «Битва на побережье».
Нэш ухмыльнулся, явно довольный собой. Джозеф мрачно глядел на него, готовый взорваться. Бедняга Джозеф не знает, что делать, подумал Сэл. Он сжал мячик и пернул. Джозеф не обратил внимания. Вот и правильно, Джозеф. Ты должен действовать. Ну, давай же, Джозеф. Нам нужно получить эти деньги!
– Послушайте, Джозеф, – продолжал Нэш, размахивая рулоном. – Я знаю, что вы ничего не хотите слышать, но мне хотелось бы, чтобы вы меня поняли. Я не собирался ввязываться в такое обременительное дело. Я не специалист и не разбираюсь в этом. Но проект сам плыл мне в руки, и я не мог упустить шанс. Почему, спросите вы? Да потому, что на нем можно заработать кучу денег. Повторяю: чтобы делать деньги, нужно идти на риск и вкладывать большие деньги.
Жвачка во рту Сэла стала почти безвкусной. Он устал слушать болтовню Нэша, ему все это уже осточертело. Он уставился на плакат: два боксера-тяжеловеса, руки напряжены, лица мрачные, кожа маслянистая и блестящая. Сэл не слишком жаловал нынешнего чемпиона Двейна Уокера. Уличный хулиган, из тех, что насилуют старух. Сэл любил его противника Чарльза Эппса. У Эппса длиннее удар, и сам он куда мощнее. К сожалению, он гораздо старше Уокера и не такой подвижный, О Боже, когда-то Эппс побил самого Али. Сэл любил Эппса потому, что тот напоминал его самого в былые годы. Та же фигура, тот же стиль боя. Не слишком хорошая работа ног, но смертельный удар. На ринге Сэла никогда не интересовали удары по торсу, он целил прямо в голову, стремясь отправить противника в нокаут. У Эппса была такая же тактика, но его время прошло. Его выставляли против Уокера только потому, что у него было имя – в конце семидесятых он примерно десять минут носил титул чемпиона мира. Сейчас Эппсу не выдержать больше четырех раундов, ни за что не выдержать. Сэлу нравился этот парень, но делать на него ставку – нет уж, увольте.
– Не хочу слышать эту чушь, Нэш. Мне хотелось бы знать: что ты, черт побери, намерен делать?
Джозеф чуть ли не клянчил. Скверно, очень скверно, подумал Сэл. Он похож сейчас на ворчливую старуху.
Одарив снисходительной улыбкой Джозефа, Нэш передвинул кресло и уселся напротив Сэла. Он не желал больше беседовать с этой говорящей куклой; он предпочитал иметь дело с тем, кто дергает за веревочки.
– Сэл, я уже сказал, что вы получите свои деньги. И разумеется, с наваром.
Джозеф удивленно вскинул брови.
– Какого черта, Нэш? Оставь в покое моего брата. Не смей говорить с ним. Разговаривай со мной.
Нэш кивнул Джозефу, но продолжал обращаться только к Сэлу, прекрасно понимая, кто тут главный.
– Сэл, я знаю, что ты меня понимаешь. Хороший шанс упускать не следует. Иногда приходится брать денежки у Петра, чтобы расплатиться с Павлом. Ну и что с того? Потом Петр тоже получит свое. Господь свидетель, я сам хотел бы расплатиться с вами. Если бы не было столько вложено в «Парадиз» и боксерскую встречу. Подождите еще три месяца. Девяносто дней по десять процентов в день. Недурная сделка, верно?
Сэл поглядел в окно на грузовики с цементом и затрясся от беззвучного хохота. Девяносто дней? Может, он шутит? Через пару недель Мистретта выходит из тюрьмы. Он и слышать не захочет о девяноста днях. Жалкий шут. Мистретта не даст тебе и девяти минут. Впрочем, он не даст их и мне. Мистретта хочет, чтобы деньги дожидались его дома. А если их не будет... Сэл снова принялся раскачиваться из стороны в сторону. Лучше даже не думать об этом.
Нэш наклонился к нему.
– Скажи что-нибудь, Сэл. Ответь мне. Обо всем можно договориться по-хорошему. Что тебя не устраивает? Скажи.
Сэл чуть не расхохотался ему в лицо. Его не устраивало все на свете. Он уставился на вращающиеся барабаны бетономешалок, молча сжимая в руке мячик. Вот уже почти четыре года он был временным главой семейства Мистретты, но все шло не так, как ему хотелось. Мистретта объявил его главой семейства, перед тем как отправиться в кутузку. Сэл был преисполнен самых радужных надежд и планов. И дело не в том, что он жаждал власти или хотел все прибрать к рукам. Нет, он хотел совсем не этого.
Он просто собирался привести дела семейства в соответствие с требованиями сегодняшнего дня, больше заниматься легальным бизнесом. К чему бесконечно вкладывать доходы игорных домов в игорный бизнес, а деньги, заработанные на шлюхах, в новые бордели? Наркотики тоже не стоят того, чтобы идти ради этого на риск. Тем более когда колумбийцы держат под контролем весь героин, а китаезы все больше внедряются в торговлю кокаином. А крэк – об этом не стоит и думать. Сойдешь с ума, имея дело с этими ублюдками. Мистретта и знать ничего не желает, но куда лучше загребать деньги законным путем. Только этого Сэл и хотел. Он уже приметил для себя подходящее дело. Три цементных завода, один на Стэйтон-Айленд, два других здесь, в Нью-Джерси. Если купить и объединить их, можно поиметь недурную монополию в этой отрасли. Он уже пообещал Джозефу, что сделает его президентом компании. А что? Если его немного отмыть, сбрить дурацкие усы, одеть в дорогой добротный костюм, он будет ничем не хуже всех этих королей бизнеса, весьма респектабельный господин. Но дела никак не вытанцовывались.
Сэл покачал головой, глядя на бетономешалки – барабаны вертелись не переставая, мелькали красные и желтые полосы. Мистретта всегда был хитер и скуп, он хоть и поставил Сэла во главе семейства, но умудрился упрятать большую часть денег так, что Сэлу было до них не добраться. Так что любые покупки пришлось бы делать на собственные деньги. Поначалу Сэл думал, что как-нибудь извернется – они неплохо зарабатывали на игре и девках, да и дела с мусоровозами шли недурно. Но вечно вклинивалось то одно, то другое. То одному вынь да положь деньги, то другому. Дочери Мистретты вдруг понадобился новый дом, жена пожелала купить виллу во Флориде, племянник решил приобрести автостоянку да еще деньги под залог и взаймы всем и каждому. Конечно, еще не поздно купить эти заводы, но все, что у него было, это жалкие тридцать миллионов. Можно прибавить к ним и собственные два миллиона, но что толку? Едва хватит на один завод. Но это не имело никакого смысла. Следовало покупать все три или ни одного. Без этого невозможно контролировать производство. Ладно, к чертям собачьим. В конце месяца Мистретта выходит на свободу, и это будут его проблемы. А он снова станет управлять своей командой. Снова будет просто «капитаном», и голова у него будет болеть только о своих парнях. А сейчас нужно добыть для Мистретты его долбаные деньги, и пусть себе радуется.
Сэл взглянул на Нэша. Тот жадно смотрел на него, словно пес, дожидающийся куска мяса. Жалкий ублюдок. Хорошо ему. Да и Джозефу тоже. Ведь не им придется отчитываться перед Мистреттой, объяснять ему отсутствие денег. Даже если Сэл переломает Нэшу обе ноги, это будет ерунда по сравнению с тем, что ожидает самого Сэла. Мистретта не любит, когда обманывают его ожидания. Сэл вспомнил участь, постигшую Томми Рикса, и буквально перегнулся пополам от жуткого спазма в желудке.
Продолжая скалить зубы, Нэш поднял вверх руки.
– Все, я сдаюсь. Сэл, скажи, чего ты хочешь. Я подстроюсь под тебя. Мы можем вдвоем что-нибудь придумать. Только скажи хоть слово.
Джозеф как ужаленный вскочил с кресла.
– Слушай, я же предупредил тебя. Не смей говорить с моим братом. Он болен. Он вообще не понимает, о чем ты болтаешь. Говори со мной...
Сэл перестал раскачиваться на стуле, вскинул вверх руку с мячиком и помахал брату. Довольно. Пора наконец получить деньги. И как можно скорее. Джозеф не в состоянии выколотить их из Нэша. Пришла пора сказать свое слово. Незачем больше разыгрывать из себя придурка. Нэш видит его насквозь.
– Послушай, Расс, – сказал Сэл и откашлялся.
– Сэл! Что ты делаешь?
– Не беспокойся, Джозеф. – Обернувшись к Нэшу, он ткнул в него пальцем. – Слушай, что я тебе скажу, Расс. Если мне что-то нужно, я покупаю это. Я покупаю не в кредит. Никаких кредитных карточек, ипотек и дурацких закладных. Я выкладываю денежки и плачу наличными. Только так, и никак иначе. Пять лет назад тебе понадобилась земля на побережье, и мы тебе ее дали. Условия ставил ты, а не мы. Теперь пришло время отдавать долги. И мы, естественно, ожидаем, что ты выполнишь оговоренные тобой условия и рассчитаешься с нами. Разве это не логично?
– Нисколько, Сэл. Ты не так понял меня и, кроме того, не оценил по достоинству мою точку зрения. – Нэш приподнялся в кресле, все так же по-кроличьи скаля зубы.
Сэл опустил глаза и, покачав головой, перекинул мячик в левую руку, а правую сжал в кулак. Сейчас Нэшу придется «оценить» по достоинству его, Сэла, «точку зрения».
– Сэл, ты не прогадаешь, если...
Кулак Сэла метнулся ему в грудь – недурной апперкот, который подбросил Нэша вверх и опрокинул на пюпитр. Нэш грохнулся на пол, прямо на чертежи. Он больше не улыбался. Зато теперь улыбался Сэл.
– Мистер Нэш! Мистер Нэш!
Сэл оглянулся на дверь, из-за которой доносился встревоженный голос. Конечно же, наш вездесущий мистер Телохранитель.
– С вами все в порядке, мистер Нэш?
Чертов ублюдок молотил кулаками в дверь так, будто собирался пробить в ней дыру.
Джозеф подскочил в кресле.
– Кто это, черт побери?
– Мой телохранитель, – прохрипел Нэш, хватаясь за грудь.
Сэл равнодушно взирал на то, как Нэш с трудом поднимался на колени, уставясь на плакат глазами, в которых читались страх и мольба. Сэл взглянул на плакат – боксеры стояли нос к носу, мускулы на руках вздулись, ноги крепкие, как стволы деревьев. Он снова посмотрел на Нэша, тот кивнул на плакат. Его кроличьи зубы торчали наружу, но он больше не улыбался. Похоже, Нэш наконец созрел для серьезного разговора.
– Знаешь, Сэл, у меня есть одна идея, которая, думаю, заинтересует тебя.
Телохранитель, словно ополоумев, продолжал молотить кулаками в дверь.
Нэш кивнул.
– Майк, все в порядке, – сказал он, поднимаясь на ноги и отряхиваясь. Он подошел к двери и отпер ее. – В чем дело, Майк?
Телохранитель застыл в дверном проеме, вперив взгляд в Сэла и Джозефа.
– Я услышал шум, мистер Нэш.
– Ничего страшного. Просто я опрокинул кресло.
Телохранитель подозрительно поглядел на смятые чертежи на полу и спросил:
– Вы уверены, что все в порядке, мистер Нэш? – и мрачно уставился на Сэла.
Нэш сгреб его за плечи и доверительно улыбнулся.
– Ты отлично справляешься с работой, Майк. Поверь мне, все в полном порядке. Если ты мне понадобишься, я позову. Договорились?
Сэл тоже уставился прямо в глаза настырному парню, но этот ублюдок ничуть не смутился. Это совсем уж не понравилось Сэлу.
Майк еще раз окинул взглядом помещение и вышел. Нэш закрыл за ним дверь и задвинул засов.
– Что это он так нервничает? – спросил Сэл.
– Да, чего он такой нервный? – тут же встрял Джозеф.
Потирая грудь, Нэш наклонился, чтобы поднять кресло, и чуть скосил глаза.
– Майк? Он хороший парень. Не обращайте внимания. Просто он новичок, старается угодить. – Он поставил кресло к столу и сел. – Кстати, он ваш соотечественник. Его фамилия Томаззо. Майк Томаззо.
Сэл равнодушно пожал плечами. Его не интересовали соотечественники. Ему нужны были только деньги.
– Ну, так что это за идея?
Нэш поглядел на плакат и нервно ухмыльнулся.
– Думаю, она тебе понравится, Сэл, – сказал он. – Даже очень понравится.
– Да ну? И что же мне так понравится? Объясни, я жду.
– Грандиозный боксерский поединок. Самый грандиозный в истории бокса. Он состоится через две недели.
– Ну и?..
– Ты ведь умеешь сделать правильную ставку, Сэл?
Склонив голову к плечу, Сэл поглядел на пухлые щеки и щегольской костюм Нэша и начал снова сжимать мячик.
– Давай выкладывай.
Глава 2
Специальный агент ФБР Катберт Гиббонс поглядел на своего босса – тот восседал за большим столом красного дерева, верхняя часть его торса была обрамлена высокой спинкой кожаного кресла, а позади него в окне высилась одна из башен Международного торгового центра. К столу была прикреплена новая бронзовая табличка с очередной должностью босса: «Заместитель директора Брент Иверс». Нечто новенькое – куратор специальных агентов Манхэттенского оперативного отдела теперь, оказывается, автоматически становился заместителем директора. Иверс, похоже, еще больше поседел на макушке, мешки под глазами набрякли, ямка на подбородке стала глубже. Над головой Иверса на фоне голубого неба сверкали окна Международного торгового центра. Впечатляющее зрелище. Истинный портрет современного американского законника: заместитель директора и начальник специальных агентов Брент Иверс. Гиббонс глубоко вздохнул и медленно выдохнул. Дерьмо остается дерьмом, как его ни назови.
Войдя в кабинет. Гиббонс заметил маленький магнитофон на письменном столе. Иверс глядел на магнитофон, и Гиббонс решил, что это имеет какое-то отношение к тому, из-за чего его вызвали сюда.
– Итак, Берт, – начал Иверс, постукивая пальцами по столешнице, – все готово к знаменательному событию?
Гиббонс удивленно взглянул на босса.
– Какое еще событие?
Иверс хихикнул.
– Не скрытничайте, Берт. Ваша свадьба, конечно.
Гиббонс уставился на темно-красный бухарский ковер и почесал затылок, поросший редкими седыми волосами. Он терпеть не мог, когда его называли Бертом, ненавидел это почти так же, как свое имя Катберт. Каждый, кто был знаком с ним достаточно хорошо, знал, что называть его следует Гиббонсом, просто Гиббон-сом. Но еще больше он бесился, когда его расспрашивали о личных делах. Эта свадьба никак не касалась Иверса. Дерьмо поганое.
– Все случилось неожиданно, – сказал он, кисло улыбнувшись.
– Это просто великолепно. Рад был услышать об этом, Берт. У нас тут нечасто бывают свадьбы. Агенты, как правило, обзаводятся семьей до того, как приходят к нам. И кроме того, многие мужчины, достигнув определенного возраста, уже не стремятся связать себя узами брака.
Войдя в кабинет. Гиббонс заметил маленький магнитофон на письменном столе. Иверс глядел на магнитофон, и Гиббонс решил, что это имеет какое-то отношение к тому, из-за чего его вызвали сюда.
– Итак, Берт, – начал Иверс, постукивая пальцами по столешнице, – все готово к знаменательному событию?
Гиббонс удивленно взглянул на босса.
– Какое еще событие?
Иверс хихикнул.
– Не скрытничайте, Берт. Ваша свадьба, конечно.
Гиббонс уставился на темно-красный бухарский ковер и почесал затылок, поросший редкими седыми волосами. Он терпеть не мог, когда его называли Бертом, ненавидел это почти так же, как свое имя Катберт. Каждый, кто был знаком с ним достаточно хорошо, знал, что называть его следует Гиббонсом, просто Гиббон-сом. Но еще больше он бесился, когда его расспрашивали о личных делах. Эта свадьба никак не касалась Иверса. Дерьмо поганое.
– Все случилось неожиданно, – сказал он, кисло улыбнувшись.
– Это просто великолепно. Рад был услышать об этом, Берт. У нас тут нечасто бывают свадьбы. Агенты, как правило, обзаводятся семьей до того, как приходят к нам. И кроме того, многие мужчины, достигнув определенного возраста, уже не стремятся связать себя узами брака.