Страница:
– Я не имею ничего против влюбленных, – заверил Юбер, взяв ее под руку. – И с удовольствием немного пройдусь в вашем обществе.
Они прошли мимо нескольких элегантных магазинов и ресторана «Авис» на улице Серва Пинто, одного из лучших в Лиссабоне. Повернув налево, в переулок Кармо, они оказались перед фуникулером. Из зарешеченной кабины можно было любоваться великолепной панорамой – монастырь Кармеса и замок Сао Хорже были залиты огнями.
Влюбленные пары, вцепившись руками в прутья решетки, ожидали лифт, чтобы спуститься на улицу Санта Хуста.
– Анжела, это великолепно. Давайте остановимся здесь ненадолго. Я хочу задать вам еще несколько вопросов…
– Как угодно, сеньор…
– Зовите меня просто Дэвид…
Юбер оперся спиной о решетку и посмотрел на Анжелу.
– Кто был заинтересован в смерти Гарри? – спросил он. – Как вы думаете?
– Не имею ни малейшего представления, – ответила она. – В противном случае я бы уже давно сказала об этом полиции.
– У Гарри были враги? Анжела пожала плечами.
– Я знала только его друзей, но, разумеется, у него могли быть и враги. Будучи журналистом, он имел широкий круг знакомых. Он часто посещал кафе «Бразилерия» и «Бернар».
– Он часто бывал в «Бико Дурадо»?
– Да, довольно часто. Несколько раз в неделю. Он приходил около полуночи и всегда рассказывал мне что-нибудь интересное. Ужасно, что он так кончил…
– Да, ужасно, – задумчиво повторил Юбер. – Подлое убийство в спину… Как это произошло?
Анжела посмотрела на Юбера и попыталась улыбнуться:
– Честное слово, это настоящий допрос, – сказала она. – Комиссар Альмейра допрашивал меня точно также.
– Но я не полицейский, – возразил Юбер. – Я хочу выяснить, как погиб Гарри. Согласно газетам, он умер через два часа в больнице. Он очень страдал перед смертью?..
Анжела покачала головой:
– Я не думаю, ведь он сразу потерял сознание…
– Значит, вы находились рядом с ним, когда на него напали со спины?
– Да… Мы только что вышли из такси и пошли по тротуару. Гарри как раз рассказал мне, что пишет статью о «Бико Дурадо» и что я буду очень смеяться, читая ее…
Внезапно она остановилась и продолжала немного изменившимся голосом:
– Это были его последние слова. Из его груди вдруг вырвался хрип, и он остановился. Я спросила, что с ним, но он не ответил. Он согнулся, затем упал сначала на колени, а потом на живот. Я не сразу заметила нож в спине, я думала, что ему стало плохо, и позвала на помощь шофера такси, но тот быстро уехал, не обращая на нас внимания.
– А убийца?
– Я не видела его. Я различила только силуэт, удаляющийся в темноте.
– На улице были другие прохожие в этот момент?
Анжела вздрогнула.
– Нет, никого не было… Было уже очень поздно. Я простояла больше пяти минут, когда появилась первая проходившая мимо машина. Шофер остановился, и я попросила его позвонить в полицию. Я была в таком состоянии, что не могла этого сделать сама. Тротуар был залит кровью…
– Все это очень странно, – заметил Юбер. – Совершенно очевидно, что убийца знал, где живет Гарри и поджидал его, укрывшись за деревом. Он тщательно все обдумал.
В этот момент остановился лифт.
– Поехали, Дэвид. Продолжим беседу у меня дома. Они вошли в просторную кабину, в которой сидел лифтер в грязной, серой форме.
Он поздоровался с Анжелой, обменявшись с ней несколькими фразами по-португальски.
Вероятно, она пользовалась лифтом почти каждую ночь, возвращаясь с разными мужчинами.
Юбер и Анжела вышли из лифта и пошли по улице Санта Хуста, на которой царила абсолютная тишина. Взяв девушку под руку, Юбер спросил:
– Вы не боитесь возвращаться ночью одна?
Она инстинктивно поежилась и прижалась к нему.
– Если бы вы меня не провожали, я бы взяла такси, – сказала она. – Кроме того, это очень спокойный квартал, а охотиться за мной не станут, так как я не видела убийцу Гарри и ничего не смогла о нем сказать.
Они прошли мимо целующейся пары, не обратившей на них никакого внимания.
– Вы правы, – подтвердил Юбер. – В Лиссабоне много влюбленных. Откровенно говоря, я им завидую. К сожалению, я не могу думать ни о чем другом, кроме смерти Гарри… Для подобного убийства не было никаких оснований. Вы должны мне помочь.
Анжела ничего не ответила, но еще плотнее прижалась к нему.
Дойдя до угла улиц Санта Хуста и Прата, Анжела остановилась, высвободила руку и открыла свою сумочку.
– Мы уже почти пришли, – сказала она. – Я надеюсь, что я не забыла ключ, как в прошлый раз…
Анжела стала нервно рыться в сумочке.
– Не знаю, что со мной, – прошептала она.
– Я знаю, – сказал Юбер. – Эта профессия не для вас.
Вы еще молоды и хороши собой и могли бы изменить свою жизнь.
Он дружески обнял девушку за плечи.
Глава 6
Глава 7
Они прошли мимо нескольких элегантных магазинов и ресторана «Авис» на улице Серва Пинто, одного из лучших в Лиссабоне. Повернув налево, в переулок Кармо, они оказались перед фуникулером. Из зарешеченной кабины можно было любоваться великолепной панорамой – монастырь Кармеса и замок Сао Хорже были залиты огнями.
Влюбленные пары, вцепившись руками в прутья решетки, ожидали лифт, чтобы спуститься на улицу Санта Хуста.
– Анжела, это великолепно. Давайте остановимся здесь ненадолго. Я хочу задать вам еще несколько вопросов…
– Как угодно, сеньор…
– Зовите меня просто Дэвид…
Юбер оперся спиной о решетку и посмотрел на Анжелу.
– Кто был заинтересован в смерти Гарри? – спросил он. – Как вы думаете?
– Не имею ни малейшего представления, – ответила она. – В противном случае я бы уже давно сказала об этом полиции.
– У Гарри были враги? Анжела пожала плечами.
– Я знала только его друзей, но, разумеется, у него могли быть и враги. Будучи журналистом, он имел широкий круг знакомых. Он часто посещал кафе «Бразилерия» и «Бернар».
– Он часто бывал в «Бико Дурадо»?
– Да, довольно часто. Несколько раз в неделю. Он приходил около полуночи и всегда рассказывал мне что-нибудь интересное. Ужасно, что он так кончил…
– Да, ужасно, – задумчиво повторил Юбер. – Подлое убийство в спину… Как это произошло?
Анжела посмотрела на Юбера и попыталась улыбнуться:
– Честное слово, это настоящий допрос, – сказала она. – Комиссар Альмейра допрашивал меня точно также.
– Но я не полицейский, – возразил Юбер. – Я хочу выяснить, как погиб Гарри. Согласно газетам, он умер через два часа в больнице. Он очень страдал перед смертью?..
Анжела покачала головой:
– Я не думаю, ведь он сразу потерял сознание…
– Значит, вы находились рядом с ним, когда на него напали со спины?
– Да… Мы только что вышли из такси и пошли по тротуару. Гарри как раз рассказал мне, что пишет статью о «Бико Дурадо» и что я буду очень смеяться, читая ее…
Внезапно она остановилась и продолжала немного изменившимся голосом:
– Это были его последние слова. Из его груди вдруг вырвался хрип, и он остановился. Я спросила, что с ним, но он не ответил. Он согнулся, затем упал сначала на колени, а потом на живот. Я не сразу заметила нож в спине, я думала, что ему стало плохо, и позвала на помощь шофера такси, но тот быстро уехал, не обращая на нас внимания.
– А убийца?
– Я не видела его. Я различила только силуэт, удаляющийся в темноте.
– На улице были другие прохожие в этот момент?
Анжела вздрогнула.
– Нет, никого не было… Было уже очень поздно. Я простояла больше пяти минут, когда появилась первая проходившая мимо машина. Шофер остановился, и я попросила его позвонить в полицию. Я была в таком состоянии, что не могла этого сделать сама. Тротуар был залит кровью…
– Все это очень странно, – заметил Юбер. – Совершенно очевидно, что убийца знал, где живет Гарри и поджидал его, укрывшись за деревом. Он тщательно все обдумал.
В этот момент остановился лифт.
– Поехали, Дэвид. Продолжим беседу у меня дома. Они вошли в просторную кабину, в которой сидел лифтер в грязной, серой форме.
Он поздоровался с Анжелой, обменявшись с ней несколькими фразами по-португальски.
Вероятно, она пользовалась лифтом почти каждую ночь, возвращаясь с разными мужчинами.
Юбер и Анжела вышли из лифта и пошли по улице Санта Хуста, на которой царила абсолютная тишина. Взяв девушку под руку, Юбер спросил:
– Вы не боитесь возвращаться ночью одна?
Она инстинктивно поежилась и прижалась к нему.
– Если бы вы меня не провожали, я бы взяла такси, – сказала она. – Кроме того, это очень спокойный квартал, а охотиться за мной не станут, так как я не видела убийцу Гарри и ничего не смогла о нем сказать.
Они прошли мимо целующейся пары, не обратившей на них никакого внимания.
– Вы правы, – подтвердил Юбер. – В Лиссабоне много влюбленных. Откровенно говоря, я им завидую. К сожалению, я не могу думать ни о чем другом, кроме смерти Гарри… Для подобного убийства не было никаких оснований. Вы должны мне помочь.
Анжела ничего не ответила, но еще плотнее прижалась к нему.
Дойдя до угла улиц Санта Хуста и Прата, Анжела остановилась, высвободила руку и открыла свою сумочку.
– Мы уже почти пришли, – сказала она. – Я надеюсь, что я не забыла ключ, как в прошлый раз…
Анжела стала нервно рыться в сумочке.
– Не знаю, что со мной, – прошептала она.
– Я знаю, – сказал Юбер. – Эта профессия не для вас.
Вы еще молоды и хороши собой и могли бы изменить свою жизнь.
Он дружески обнял девушку за плечи.
Глава 6
Юбер услышал сзади себя едва уловимый шорох, и чувство опасности заставило его инстинктивно отстранить Анжелу. Он обернулся с молниеносной быстротой как раз в тот момент, когда на них бросился какой-то удлиненный гибкий силуэт.
Юбер не заметил, как в руке бандита блеснуло длинное лезвие ножа. Он схватил напавшего за руку, и лезвие вонзилось в плечо Анжелы Олейра. Она вскрикнула от боли, в то время как Юбер нанес бандиту удар ногой в низ живота. Тот рухнул на землю, скорчившись от боли.
В это время из темноты появился второй силуэт и бросился на Юбера, но он успел упасть на спину и подтянуть ноги к груди: классический и очень эффективный прием. Нападающий пролетел над Юбером, получив сильный удар в живот, и приземлился в четырех метрах от него с диким воплем.
Юбер быстро вскочил на ноги, и весьма кстати, так как в следующую секунду на него напали еще двое противников. Он понял, что имеет дело с целой группой и что одному против четверых ему придется трудно. Полностью владея собой и не поддаваясь панике, он полагался на свою реакцию и знание тактики ближнего боя. Двое из его противников на ближайшие несколько минут были выведены из строя. Юбер бросился на третьего и свалил его сильным ударом локтя в висок. Сделав полуоборот, он схватил четвертого за лацканы пиджака. Пригнувшись на согнутых коленях, он нанес ему головой сильный удар в подбородок, и бандит рухнул, как марионетка.
Теперь ночная тишина была нарушена стонами и хрипами его противников. Юбер подбежал к Анжеле, которая стояла, опершись о стену дома, держа одну руку на окровавленном плече. Он подобрал валявшуюся на земле сумку и схватил девушку за руку:
– Надо быстро уходить…
Анжела была парализована страхом и не могла сделать ни шагу. Юбер обхватил ее одной рукой за талию, наклонился и, просунув вторую руку под ее колени, поднял ее, словно перышко. На самом деле она оказалась тяжелее, чем он думал, но, к счастью, улица Прата спускалась вниз и он мог бежать без особых усилий.
Анжела, наконец, вышла из оцепенения.
– Опустите меня, – сказала она изменившимся голосом, – я уже могу идти.
– Мы должны бежать, а не идти, если не хотим, чтобы нас догнали, – сказал Юбер.
– Я могу бежать, здесь недалеко.
Юбер поставил ее на ноги, взял за руку, и они продолжили бег по пустынной улице. Наконец Анжела, запыхавшись, остановилась перед входом в дом. Юбер с облегчением вздохнул: их никто не преследовал. Юбер протянул Анжеле ее сумочку, и она дрожащей рукой вынула ключи. Они вошли в подъезд и поднялись на лифте на шестой, последний этаж.
Девушка жила в однокомнатной квартире, со вкусом обставленной. Кроме комнаты, была еще небольшая кухня и ванная. Закрыв за собой дверь, Анжела прошла в комнату и опустилась в кресло. Она была очень бледна, ее трясло как в лихорадке. Из глубокой раны в плече текла кровь на платье. Юбер внимательно осмотрел рану: ничего опасного, так как кость не была задета.
– Надо позвонить в полицию и вызвать машину медицинской службы, – прошептала Анжела.
– Сначала я продезинфицирую вашу рану и сделаю временную повязку, – со знанием дела заявил Юбер. – После этого мы вызовем «скорую помощь».
Анжела кивнула:
– В ванной, в аптечке, есть все необходимое…
Юбер снял пиджак, засучил рукава сорочки и направился в ванную комнату.
Секунду спустя он вернулся в комнату с ватой, марлевым бинтом и пузырьком ртутного хрома.
– Во время воинской службы я был санитаром, – объяснил он. – Я постараюсь не причинить вам боли.
– Я не боюсь боли, – сказала молодая женщина. – Меня больше беспокоит то, что может остаться шрам и мне всегда придется носить платья с рукавами.
– Через две недели все пройдет, не останется и следа, вам только наложат швы…
Лицо Анжелы оставалось серьезным.
Юбер осторожно промыл рану ватой, смоченной в ртутном хроме, и наложил повязку.
Анжела крепко сжала зубы, но мужественно перенесла боль…
– Вот и все, – сказал Юбер. – Я не очень заставил вас страдать?
– Нет, ничуть, – ответила она.
Юбер весело добавил:
– Рюмочка скоча не повредила бы ни вам, ни мне… Анжела внимательно посмотрела на него своими темными глазами:
– Вы как будто не осознаете, что этот удар ножа был предназначен вам, – серьезно заметила она. – Вас пытались убить точно так же, как Гарри…
– Вы ошибаетесь. Эта мысль мучает меня неотвязно. Я не понимаю, кто заинтересован в том, чтобы я разделил судьбу Гарри…
– Надо предупредить полицию, – повторила Анжела.
– Вы вольны поступать как знаете, но я хотел бы вам дать один совет: на вашем месте я бы этого не делал: слишком много будет неприятностей…
Анжела нахмурила брови и задумалась.
– А как я объясню в больнице ножевое ранение? – спросила она наконец.
– Да, вы правы. Я не подумал об этой детали, – солгал Юбер. – Вам наверняка придется давать объяснения.
– Скажите откровенно, что вы не хотите, чтобы полиция совала нос в это дело.
Юбер улыбнулся: Анжела была не глупой.
– Вы опять правы, – согласился он. – Я чиновник Госдепартамента и не хочу, чтобы из-за этого досадного инцидента газеты склоняли мое имя, что в результате сильно повредит моим делам.
– Почему? Разве вы занимаетесь незаконными делами?
– Нет, напротив, совершенно законными… Мое правительство поручило мне изучить возможности американского инвестирования на Иберийском полуострове.
– Серьезно? Это ваша работа? – заинтригованно спросила Анжела.
– Да. Любопытно, что недавно Гарри писал мне об одной женщине…
– Что же он о ней писал?
– Сначала я хотел удостовериться, что речь идет о вас. Мы еще вернемся к этой теме.
Анжела иронично улыбнулась.
– Как угодно, – сказала она. – Что касается меня, то можете не беспокоиться, я не скажу ни слова о том, что вы меня провожали домой. Это не в моих интересах. Я скажу, что возвращалась одна и на меня напал хулиган, пытавшийся вырвать мою сумочку.
Юбер одобрительно кивнул головой.
– А какое вы дадите объяснение по поводу повязки?
– Я не буду вызывать «скорую помощь», а просто вызову такси и попрошу шофера отвезти меня в больницу Сан Хосе. А повязку я попрошу вас снять. Я скажу, что сама продезинфицировала рану…
Она подошла к телефону, стоящему на небольшом столике, сняла трубку и набрала номер.
Она сказала несколько слов по-португальски и дала свой адрес, после чего повесила трубку. Затем повернулась к Юберу, надевавшему пиджак:
– Такси будет через пятнадцать минут… У нас есть время что-нибудь выпить и снять повязку.
Анжела отправилась на кухню и минуту спустя вернулась, держа в здоровой руке маленький поднос с двумя рюмками скоча со льдом.
Юбер снова сел в кресло и, взяв рюмку, спросил:
– За что мы выпьем на этот раз? Анжела рассмеялась нервным смехом:
– Давайте выпьем за жизнь, Дэвид, поскольку сегодня вечером один из нас мог быть уже мертвым.
– Вы правы, – сказал Юбер. – Выпьем за жизнь.
Анжела сделала несколько глотков, и ее лицо снова стало серьезным. Она опустила глаза и стала смотреть на кусочки льда в рюмке.
– О чем вы думаете, Анжела? Она не сразу ответила:
– Мне кажется странным, что на вас напали после того, как вы пришли в «Бико Дурадо» задать мне несколько вопросов, касающихся смерти Гарри…
– И что же это означает?
– Это означает, что вас тоже пытались убить… Я не думаю, что дело в случайном совпадении. В Лиссабоне людей не убивают просто так, без всякой причины, особенно американцев. Насколько мне известно, никто не боится гулять по ночам по городу, независимо от района…
Юбер поставил рюмку на столик и внимательно посмотрел на свою собеседницу:
– Я полностью согласен с вами: это не случайное совпадение. Кому-то не понравилось, что я пришел в «Бико Дурадо» с расспросами об убийстве Гарри… А сейчас постарайтесь не думать больше о случившемся и о нашей встрече. Через несколько дней от вашей раны останется лишь небольшой шрам, можете не волноваться. Я позвоню вам, и мы снова встретимся.
Он посмотрел на часы и добавил:
– Пора снимать вашу повязку: сейчас приедет такси.
Юбер не заметил, как в руке бандита блеснуло длинное лезвие ножа. Он схватил напавшего за руку, и лезвие вонзилось в плечо Анжелы Олейра. Она вскрикнула от боли, в то время как Юбер нанес бандиту удар ногой в низ живота. Тот рухнул на землю, скорчившись от боли.
В это время из темноты появился второй силуэт и бросился на Юбера, но он успел упасть на спину и подтянуть ноги к груди: классический и очень эффективный прием. Нападающий пролетел над Юбером, получив сильный удар в живот, и приземлился в четырех метрах от него с диким воплем.
Юбер быстро вскочил на ноги, и весьма кстати, так как в следующую секунду на него напали еще двое противников. Он понял, что имеет дело с целой группой и что одному против четверых ему придется трудно. Полностью владея собой и не поддаваясь панике, он полагался на свою реакцию и знание тактики ближнего боя. Двое из его противников на ближайшие несколько минут были выведены из строя. Юбер бросился на третьего и свалил его сильным ударом локтя в висок. Сделав полуоборот, он схватил четвертого за лацканы пиджака. Пригнувшись на согнутых коленях, он нанес ему головой сильный удар в подбородок, и бандит рухнул, как марионетка.
Теперь ночная тишина была нарушена стонами и хрипами его противников. Юбер подбежал к Анжеле, которая стояла, опершись о стену дома, держа одну руку на окровавленном плече. Он подобрал валявшуюся на земле сумку и схватил девушку за руку:
– Надо быстро уходить…
Анжела была парализована страхом и не могла сделать ни шагу. Юбер обхватил ее одной рукой за талию, наклонился и, просунув вторую руку под ее колени, поднял ее, словно перышко. На самом деле она оказалась тяжелее, чем он думал, но, к счастью, улица Прата спускалась вниз и он мог бежать без особых усилий.
Анжела, наконец, вышла из оцепенения.
– Опустите меня, – сказала она изменившимся голосом, – я уже могу идти.
– Мы должны бежать, а не идти, если не хотим, чтобы нас догнали, – сказал Юбер.
– Я могу бежать, здесь недалеко.
Юбер поставил ее на ноги, взял за руку, и они продолжили бег по пустынной улице. Наконец Анжела, запыхавшись, остановилась перед входом в дом. Юбер с облегчением вздохнул: их никто не преследовал. Юбер протянул Анжеле ее сумочку, и она дрожащей рукой вынула ключи. Они вошли в подъезд и поднялись на лифте на шестой, последний этаж.
Девушка жила в однокомнатной квартире, со вкусом обставленной. Кроме комнаты, была еще небольшая кухня и ванная. Закрыв за собой дверь, Анжела прошла в комнату и опустилась в кресло. Она была очень бледна, ее трясло как в лихорадке. Из глубокой раны в плече текла кровь на платье. Юбер внимательно осмотрел рану: ничего опасного, так как кость не была задета.
– Надо позвонить в полицию и вызвать машину медицинской службы, – прошептала Анжела.
– Сначала я продезинфицирую вашу рану и сделаю временную повязку, – со знанием дела заявил Юбер. – После этого мы вызовем «скорую помощь».
Анжела кивнула:
– В ванной, в аптечке, есть все необходимое…
Юбер снял пиджак, засучил рукава сорочки и направился в ванную комнату.
Секунду спустя он вернулся в комнату с ватой, марлевым бинтом и пузырьком ртутного хрома.
– Во время воинской службы я был санитаром, – объяснил он. – Я постараюсь не причинить вам боли.
– Я не боюсь боли, – сказала молодая женщина. – Меня больше беспокоит то, что может остаться шрам и мне всегда придется носить платья с рукавами.
– Через две недели все пройдет, не останется и следа, вам только наложат швы…
Лицо Анжелы оставалось серьезным.
Юбер осторожно промыл рану ватой, смоченной в ртутном хроме, и наложил повязку.
Анжела крепко сжала зубы, но мужественно перенесла боль…
– Вот и все, – сказал Юбер. – Я не очень заставил вас страдать?
– Нет, ничуть, – ответила она.
Юбер весело добавил:
– Рюмочка скоча не повредила бы ни вам, ни мне… Анжела внимательно посмотрела на него своими темными глазами:
– Вы как будто не осознаете, что этот удар ножа был предназначен вам, – серьезно заметила она. – Вас пытались убить точно так же, как Гарри…
– Вы ошибаетесь. Эта мысль мучает меня неотвязно. Я не понимаю, кто заинтересован в том, чтобы я разделил судьбу Гарри…
– Надо предупредить полицию, – повторила Анжела.
– Вы вольны поступать как знаете, но я хотел бы вам дать один совет: на вашем месте я бы этого не делал: слишком много будет неприятностей…
Анжела нахмурила брови и задумалась.
– А как я объясню в больнице ножевое ранение? – спросила она наконец.
– Да, вы правы. Я не подумал об этой детали, – солгал Юбер. – Вам наверняка придется давать объяснения.
– Скажите откровенно, что вы не хотите, чтобы полиция совала нос в это дело.
Юбер улыбнулся: Анжела была не глупой.
– Вы опять правы, – согласился он. – Я чиновник Госдепартамента и не хочу, чтобы из-за этого досадного инцидента газеты склоняли мое имя, что в результате сильно повредит моим делам.
– Почему? Разве вы занимаетесь незаконными делами?
– Нет, напротив, совершенно законными… Мое правительство поручило мне изучить возможности американского инвестирования на Иберийском полуострове.
– Серьезно? Это ваша работа? – заинтригованно спросила Анжела.
– Да. Любопытно, что недавно Гарри писал мне об одной женщине…
– Что же он о ней писал?
– Сначала я хотел удостовериться, что речь идет о вас. Мы еще вернемся к этой теме.
Анжела иронично улыбнулась.
– Как угодно, – сказала она. – Что касается меня, то можете не беспокоиться, я не скажу ни слова о том, что вы меня провожали домой. Это не в моих интересах. Я скажу, что возвращалась одна и на меня напал хулиган, пытавшийся вырвать мою сумочку.
Юбер одобрительно кивнул головой.
– А какое вы дадите объяснение по поводу повязки?
– Я не буду вызывать «скорую помощь», а просто вызову такси и попрошу шофера отвезти меня в больницу Сан Хосе. А повязку я попрошу вас снять. Я скажу, что сама продезинфицировала рану…
Она подошла к телефону, стоящему на небольшом столике, сняла трубку и набрала номер.
Она сказала несколько слов по-португальски и дала свой адрес, после чего повесила трубку. Затем повернулась к Юберу, надевавшему пиджак:
– Такси будет через пятнадцать минут… У нас есть время что-нибудь выпить и снять повязку.
Анжела отправилась на кухню и минуту спустя вернулась, держа в здоровой руке маленький поднос с двумя рюмками скоча со льдом.
Юбер снова сел в кресло и, взяв рюмку, спросил:
– За что мы выпьем на этот раз? Анжела рассмеялась нервным смехом:
– Давайте выпьем за жизнь, Дэвид, поскольку сегодня вечером один из нас мог быть уже мертвым.
– Вы правы, – сказал Юбер. – Выпьем за жизнь.
Анжела сделала несколько глотков, и ее лицо снова стало серьезным. Она опустила глаза и стала смотреть на кусочки льда в рюмке.
– О чем вы думаете, Анжела? Она не сразу ответила:
– Мне кажется странным, что на вас напали после того, как вы пришли в «Бико Дурадо» задать мне несколько вопросов, касающихся смерти Гарри…
– И что же это означает?
– Это означает, что вас тоже пытались убить… Я не думаю, что дело в случайном совпадении. В Лиссабоне людей не убивают просто так, без всякой причины, особенно американцев. Насколько мне известно, никто не боится гулять по ночам по городу, независимо от района…
Юбер поставил рюмку на столик и внимательно посмотрел на свою собеседницу:
– Я полностью согласен с вами: это не случайное совпадение. Кому-то не понравилось, что я пришел в «Бико Дурадо» с расспросами об убийстве Гарри… А сейчас постарайтесь не думать больше о случившемся и о нашей встрече. Через несколько дней от вашей раны останется лишь небольшой шрам, можете не волноваться. Я позвоню вам, и мы снова встретимся.
Он посмотрел на часы и добавил:
– Пора снимать вашу повязку: сейчас приедет такси.
Глава 7
Было ровно девять часов утра, когда полицейская машина остановилась перед Кастело Сао Хорже, расположенном на одном из холмов города, возвышающемся над Лиссабоном. Комиссар Альфонсо Альмейра хлопнул дверцей машины и торопливыми шагами направился к воротам замка. Стоящий у входа солдат поприветствовал его. Комиссар был маленьким, кругленьким, с полным лицом красноватого оттенка, обильно потевший при малейшем физическом усилии.
Днем прилегающий к замку парк был открыт для публики. Комиссар Альмейра быстро шел мимо старинных пушек, нацеленных в сторону города. Он остановился, запыхавшись, перед решетчатыми воротами из кованого чугуна, ведущими в парк с многовековыми деревьями. Он достал свой носовой платок и вытер вспотевшее лицо, после чего решительно пошел по аллее, в глубине которой стояла наполовину скрытая деревьями вилла. Подойдя к двери, он перевел дыхание, поправил галстук и дважды нажал на кнопку звонка.
Минуту спустя дверь виллы открылась, и на пороге появился крупный мужчина в черных брюках и белой куртке. Он удивленно взглянул на посетителя.
– Комиссар Альмейра, – представился посетитель с достоинством, соответствующим его должности. – Генерал Ловарес у себя?
Слуга утвердительно кивнул.
– Да, генерал у себя в кабинете, но я не знаю, примет ли он вас.
Альфонсо Альмейра холодно улыбнулся.
– Я в этом не сомневаюсь. Соблаговолите доложить ему… Комиссар Альмейра, из криминальной полиции.
Это было сказано с некоторым вызовом. И хотя на слугу это не произвело особого впечатления, он тем не менее впустил визитера в холл, указав ему на одно из двух кресел.
– Подождите минутку, я предупрежу генерала. Альфонсо Альмейра не привык ждать, однако сел в кресло. Сложив пухлые руки на портфеле, он рассеянно взглянул на современную живопись, украшавшую холл.
Минуту спустя слуга вернулся. На этот раз он казался гораздо любезнее.
– Генерал ждет вас, господин комиссар. Я провожу вас в его кабинет.
Они пошли по широкому коридору, застланному толстым ковром. Слуга остановился перед дверью, бесшумно приоткрыл ее и доложил:
– Комиссар Альмейра, мой генерал…
Генерал Ловарес был высоким человеком с худым лицом, глубоко посаженными маленькими глазками и густыми бровями. Он поднялся из-за стола и приветливо улыбнулся комиссару, протягивая ему руку.
– Чем обязан столь раннему визиту, комиссар? Давненько мы не встречались. Вы по службе или это визит вежливости?
Альфонсо Альмейра пожал протянутую ему руку.
– Если я позволил себе ворваться к вам, то только по службе и потому, что нуждаюсь в вашем совете…
Педро Ловарес указал комиссару на кресло возле окна.
– Я буду очень рад, если смогу вам чем-нибудь помочь. Так в чем дело?
Генерал взял с маленького столика коробку сигар, открыл ее и протянул своему гостю. Комиссар поблагодарил и отказался.
– Спасибо, но я никогда не курю утром. Итак, я думаю, вы слышали об убийстве американских граждан Эдгара Джонса и Гарри Лесли. Они были убиты с интервалом в несколько дней…
– Да, я в курсе, – перебил генерал, закуривая сигару. – Расследование этих убийств было поручено вам и, насколько мне известно, продвигается очень медленно. Неприятное дело, однако не вижу, чем я могу помочь…
– Вы можете обратиться в Службу контршпионажа и попросить, чтобы мне дали разрешение продолжать расследование. Ведь пока вы не перешли в штаб-квартиру НАТО, вы руководили в течение пяти лет Службой контршпионажа Португалии, мой генерал.
Педро Ловарес утвердительно кивнул.
– Меня отстранили от следствия, и я прошу вашего вмешательства… Мне невыносимы издевательства прессы…
Педро Ловарес вынул сигару изо рта и положил ее в пепельницу.
– Что заставляет вас думать, что убийство двух американцев связано со шпионажем? – строго спросил генерал.
Альфонсо Альмейра загадочно улыбнулся, открыл свой портфель, вынул из него лист бумаги и протянул его своему визави.
– Вот что я обнаружил сегодня в моей почте. Анонимное письмо, адресованное мне лично… Оно составлено из слов, вырезанных из газеты, что свидетельствует об осторожности отправителя. Прочтите, мой генерал.
Педро Ловарес молча встал и взял очки с письменного стола. Вернувшись в кресло, он погрузился в чтение письма:
«Господин комиссар, убийства двух американцев, Эдгара Джонса и Гарри Лесли, не входят в вашу компетенцию. Вы никогда не сможете найти мотивы этих убийств, так как этим делом должна заниматься Служба контршпионажа. Джонс и Лесли ликвидированы как агенты ЦРУ. Вполне возможно, что в ближайшие дни будут ликвидированы другие американские агенты, как, например, некий Дэвид Левис, недавно прибывший в Лиссабон для расследования убийств своих коллег. Я не подписываю письмо из соображений личной безопасности, так как для меня это вопрос жизни или смерти».
Педро Ловарес дважды перечитал странное послание, снял очки и посмотрел на комиссара.
– Письмо действительно любопытное, – пробормотал он сквозь зубы. – Вероятно, я вас удивлю, комиссар, но я сомневаюсь в подлинности утверждений анонимного автора. Создается впечатление, что вас разыгрывают и что вы имеете дело с мистификатором. Разумеется, я могу ошибаться… Во всяком случае, не мешает проверить, действительно ли Джонс и Лесли работали на ЦРУ. Однако, коли вы здесь, вы не разделяете моего мнения?
Комиссар Альмейра провел рукой по седеющему виску.
– Вы правы, мой генерал, и я объясню, почему. Вчера вечером произошел один случай, заставивший меня поверить в достоверность этого сообщения и в то, что оба убийства имеют отношение к шпионажу. Вчера вечером, около десяти часов, было совершено новое убийство. Третьей жертвой убийц стал не американец, а французский гражданин по имени Луи Транелли, работавший поваром у Джонса в течение двух лет. Он скрылся из дома своего хозяина в тот вечер, когда тот был убит… Я полагаю, что он знал о секретной деятельности Джонса, и вполне вероятно, что, узнав убийцу, или убийц, он решил их шантажировать, что закончилось для него трагически…
Педро Ловарес слушал, не перебивая. Глубоко задумавшись, он сказал:
– Теперь многое проясняется. Где и как был убит этот повар?
– Его убили тремя выстрелами в упор напротив церкви Фатима. Стреляли из пистолета с глушителем. Один прохожий, находившийся неподалеку, услышал три приглушенных выстрела и звук удаляющейся на большой скорости машины. Разумеется, он не заметил ни марки автомобиля, ни номерных знаков.
Педро Ловарес закурил новую сигару и стал барабанить пальцами по ручке кресла. Внезапно он сказал резким тоном:
– Если я вас правильно понял, комиссар, вы неожиданно вышли на шпионское дело, ввели меня в курс и теперь просите хранить молчание?
Альмейра попытался улыбнуться.
– Да, мой генерал, вы правильно поняли. И более того, если Служба контршпионажа пронюхает об этом, я прошу вас разубедить их.
– Это уже очень серьезно, – сказал Ловарес, глядя на кончик сигары. – И, если вы меня об этом просите, значит, вам известно нечто большее. Вы напали на след, комиссар?
– След – это слишком громко сказано, но у меня есть план, который поможет мне пролить свет на это дело, если мне не будут мешать.
Педро Ловарес оставил последние сомнения:
– Хорошо, комиссар, я даю вам неделю. По прошествии этого срока вы сами свяжетесь со Службой контршпионажа и введете их в курс дела, ничего не утаивая…
– Даю вам слово, – заверил Альфонсо Альмейра, поднимаясь с кресла. – Я никогда не забуду об оказанной мне услуге, мой генерал.
Генерал тоже поднялся и, сопровождая свои слова жестом фаталиста, сказал:
– Меня бы мучили угрызения совести, если бы я не оказал доверия лучшему сыщику Лиссабона.
От комплимента, сделанного генералом, щеки комиссара приобрели медный оттенок. Рассыпаясь в благодарностях, он простился с генералом.
Полчаса спустя Альфонсо Альмейра входил в здание комиссариата, расположенное в центре города.
Здесь его ждал новый сюрприз в виде конфиденциального сообщения, отправленного из госпиталя Сан Хосе за подписью директора. Послание было написано от руки.
«Господин комиссар,
Считаю своим долгом довести до вашего сведения, что сегодня ночью, около трех часов, некая Анжела Олейра, танцовщица, была доставлена в больницу Сан Хосе с глубоким ранением в плечо. Молодая женщина утверждает, что ранена случайно и отказывается дать более точные объяснения.
Обследовав рану, можно сделать заключение, что она была нанесена ножом или другим режущим предметом.
Примите заверения, господин комиссар, в моем искреннем почтении».
Альфонсо Альмейра оставался некоторое время в задумчивости, затем буквально схватил трубку телефона, стоящего на его письменном столе.
– Немедленно пригласите инспектора Акунто, – пролаял он.
– Инспектор Акунто отправился в бар напротив выпить чашку кофе, – ответил ему неуверенный голос.
Комиссар Альмейра чуть не задохнулся от возмущения и стукнул кулаком по столу.
– Кофе? Сейчас не время пить кофе! Быстро сходите за ним и приготовьте машину. Через пять минут мы выезжаем в госпиталь Сан Хосе. Понятно?
– Я сделаю все необходимое, господин комиссар. Альфонсо Альмейра был красным как рак, но его глаза светились возбужденным блеском.
Когда постучали в дверь палаты № 27, расположенной на третьем этаже в левом крыле больницы Сан Хосе, занимаемой Анжелой Олейра, она приподнялась на локте, но ответить не успела. Дверь резко открылась. Анжела побледнела, узнав комиссара Альмейра, сопровождаемого инспектором Акунто.
Комиссар Альмейра подошел к кровати с приторной улыбкой на толстых губах. Он поставил стул у изголовья кровати и удобно сел, скрестив ноги и сложив на колене маленькие пухлые ручки.
– Итак, сеньора Олейра, что же с вами случилось? Вот уж не ожидал с вами здесь встретиться, – сказал он медовым голосом.
– Несчастный случай, – неуверенно вымолвила танцовщица.
– Разумеется, – согласился комиссар. – Какого рода?
– Я поранила плечо.
– А подробнее? Только не говорите мне, что вы поскользнулись на банановой кожуре и упали на осколок бутылки…
– Я не имела в виду ничего подобного.
– Тем лучше… Насколько мне известно, рана очень глубокая и, по всей видимости, нанесена ножом.
Анжела была не настолько глупа, чтобы пытаться провести комиссара, поэтому она решила говорить правду, пусть даже не всю…
– Я скажу вам правду, комиссар, но если я о чем-нибудь умолчу, то не потому что хочу от вас что-то утаить, а потому что я боюсь.
– Продолжайте, – подбодрил ее комиссар.
– Вчера вечером, когда я возвращалась домой, на меня напали два бандита, пытавшиеся выхватить мою сумочку. Это произошло совсем рядом с моим домом, на углу улиц Санта Хуста и Прата. В тот момент я даже не поняла, что серьезно ранена. Только прибежав домой, я осознала это. Мое платье было разорвано и испачкано в крови. Я вышла на улицу и взяла такси, чтобы приехать сюда…
Видя ироническую улыбку комиссара, Анжела прервала свой рассказ и спросила:
– Вы мне не верите?
Альфонсо Альмейра покачал головой.
– Нет, я вам не верю, сеньора Олейра. Если бы двое вооруженных бандитов действительно напали на вас, чтобы завладеть вашей сумочкой, вы бы так легко не отделались… Я прочитал рапорт полиции, прежде чем отправиться сюда. Вчера вечером в «Бико Дурадо» вы общались с двумя клиентами: сначала с Эмилио Хименесом, а потом с американцем по имени Дэвид Левис. Вы не отрицаете этого?
– Нет, не отрицаю…
– Однако вы скрыли от меня, что возвращались домой не одна, а в сопровождении Дэвида Левиса. Итак, хватит лгать. Мне нужна правда.
Анжела опустила глаза и прикусила нижнюю губу.
– Это правда, он провожал меня.
– И бандиты напали на него, не так ли?
– Да..
– Это он убедил вас не называть его имени полиции?
– Да, – тихо повторила Анжела. – Он считает, что на него напали те же самые люди, которые убили Гарри Лесли… Теперь я боюсь, что убийцы отомстят мне…
Комиссар Альмейра переглянулся с инспектором Акунто, до сих пор не открывшим рта, и продолжал своим медовым голосом:
– Я рад, что вы подтвердили то, что нам уже известно, сеньора Олейра. Пусть это послужит вам уроком… Полиции всегда нужно говорить правду, какой бы она ни была.
Днем прилегающий к замку парк был открыт для публики. Комиссар Альмейра быстро шел мимо старинных пушек, нацеленных в сторону города. Он остановился, запыхавшись, перед решетчатыми воротами из кованого чугуна, ведущими в парк с многовековыми деревьями. Он достал свой носовой платок и вытер вспотевшее лицо, после чего решительно пошел по аллее, в глубине которой стояла наполовину скрытая деревьями вилла. Подойдя к двери, он перевел дыхание, поправил галстук и дважды нажал на кнопку звонка.
Минуту спустя дверь виллы открылась, и на пороге появился крупный мужчина в черных брюках и белой куртке. Он удивленно взглянул на посетителя.
– Комиссар Альмейра, – представился посетитель с достоинством, соответствующим его должности. – Генерал Ловарес у себя?
Слуга утвердительно кивнул.
– Да, генерал у себя в кабинете, но я не знаю, примет ли он вас.
Альфонсо Альмейра холодно улыбнулся.
– Я в этом не сомневаюсь. Соблаговолите доложить ему… Комиссар Альмейра, из криминальной полиции.
Это было сказано с некоторым вызовом. И хотя на слугу это не произвело особого впечатления, он тем не менее впустил визитера в холл, указав ему на одно из двух кресел.
– Подождите минутку, я предупрежу генерала. Альфонсо Альмейра не привык ждать, однако сел в кресло. Сложив пухлые руки на портфеле, он рассеянно взглянул на современную живопись, украшавшую холл.
Минуту спустя слуга вернулся. На этот раз он казался гораздо любезнее.
– Генерал ждет вас, господин комиссар. Я провожу вас в его кабинет.
Они пошли по широкому коридору, застланному толстым ковром. Слуга остановился перед дверью, бесшумно приоткрыл ее и доложил:
– Комиссар Альмейра, мой генерал…
Генерал Ловарес был высоким человеком с худым лицом, глубоко посаженными маленькими глазками и густыми бровями. Он поднялся из-за стола и приветливо улыбнулся комиссару, протягивая ему руку.
– Чем обязан столь раннему визиту, комиссар? Давненько мы не встречались. Вы по службе или это визит вежливости?
Альфонсо Альмейра пожал протянутую ему руку.
– Если я позволил себе ворваться к вам, то только по службе и потому, что нуждаюсь в вашем совете…
Педро Ловарес указал комиссару на кресло возле окна.
– Я буду очень рад, если смогу вам чем-нибудь помочь. Так в чем дело?
Генерал взял с маленького столика коробку сигар, открыл ее и протянул своему гостю. Комиссар поблагодарил и отказался.
– Спасибо, но я никогда не курю утром. Итак, я думаю, вы слышали об убийстве американских граждан Эдгара Джонса и Гарри Лесли. Они были убиты с интервалом в несколько дней…
– Да, я в курсе, – перебил генерал, закуривая сигару. – Расследование этих убийств было поручено вам и, насколько мне известно, продвигается очень медленно. Неприятное дело, однако не вижу, чем я могу помочь…
– Вы можете обратиться в Службу контршпионажа и попросить, чтобы мне дали разрешение продолжать расследование. Ведь пока вы не перешли в штаб-квартиру НАТО, вы руководили в течение пяти лет Службой контршпионажа Португалии, мой генерал.
Педро Ловарес утвердительно кивнул.
– Меня отстранили от следствия, и я прошу вашего вмешательства… Мне невыносимы издевательства прессы…
Педро Ловарес вынул сигару изо рта и положил ее в пепельницу.
– Что заставляет вас думать, что убийство двух американцев связано со шпионажем? – строго спросил генерал.
Альфонсо Альмейра загадочно улыбнулся, открыл свой портфель, вынул из него лист бумаги и протянул его своему визави.
– Вот что я обнаружил сегодня в моей почте. Анонимное письмо, адресованное мне лично… Оно составлено из слов, вырезанных из газеты, что свидетельствует об осторожности отправителя. Прочтите, мой генерал.
Педро Ловарес молча встал и взял очки с письменного стола. Вернувшись в кресло, он погрузился в чтение письма:
«Господин комиссар, убийства двух американцев, Эдгара Джонса и Гарри Лесли, не входят в вашу компетенцию. Вы никогда не сможете найти мотивы этих убийств, так как этим делом должна заниматься Служба контршпионажа. Джонс и Лесли ликвидированы как агенты ЦРУ. Вполне возможно, что в ближайшие дни будут ликвидированы другие американские агенты, как, например, некий Дэвид Левис, недавно прибывший в Лиссабон для расследования убийств своих коллег. Я не подписываю письмо из соображений личной безопасности, так как для меня это вопрос жизни или смерти».
Педро Ловарес дважды перечитал странное послание, снял очки и посмотрел на комиссара.
– Письмо действительно любопытное, – пробормотал он сквозь зубы. – Вероятно, я вас удивлю, комиссар, но я сомневаюсь в подлинности утверждений анонимного автора. Создается впечатление, что вас разыгрывают и что вы имеете дело с мистификатором. Разумеется, я могу ошибаться… Во всяком случае, не мешает проверить, действительно ли Джонс и Лесли работали на ЦРУ. Однако, коли вы здесь, вы не разделяете моего мнения?
Комиссар Альмейра провел рукой по седеющему виску.
– Вы правы, мой генерал, и я объясню, почему. Вчера вечером произошел один случай, заставивший меня поверить в достоверность этого сообщения и в то, что оба убийства имеют отношение к шпионажу. Вчера вечером, около десяти часов, было совершено новое убийство. Третьей жертвой убийц стал не американец, а французский гражданин по имени Луи Транелли, работавший поваром у Джонса в течение двух лет. Он скрылся из дома своего хозяина в тот вечер, когда тот был убит… Я полагаю, что он знал о секретной деятельности Джонса, и вполне вероятно, что, узнав убийцу, или убийц, он решил их шантажировать, что закончилось для него трагически…
Педро Ловарес слушал, не перебивая. Глубоко задумавшись, он сказал:
– Теперь многое проясняется. Где и как был убит этот повар?
– Его убили тремя выстрелами в упор напротив церкви Фатима. Стреляли из пистолета с глушителем. Один прохожий, находившийся неподалеку, услышал три приглушенных выстрела и звук удаляющейся на большой скорости машины. Разумеется, он не заметил ни марки автомобиля, ни номерных знаков.
Педро Ловарес закурил новую сигару и стал барабанить пальцами по ручке кресла. Внезапно он сказал резким тоном:
– Если я вас правильно понял, комиссар, вы неожиданно вышли на шпионское дело, ввели меня в курс и теперь просите хранить молчание?
Альмейра попытался улыбнуться.
– Да, мой генерал, вы правильно поняли. И более того, если Служба контршпионажа пронюхает об этом, я прошу вас разубедить их.
– Это уже очень серьезно, – сказал Ловарес, глядя на кончик сигары. – И, если вы меня об этом просите, значит, вам известно нечто большее. Вы напали на след, комиссар?
– След – это слишком громко сказано, но у меня есть план, который поможет мне пролить свет на это дело, если мне не будут мешать.
Педро Ловарес оставил последние сомнения:
– Хорошо, комиссар, я даю вам неделю. По прошествии этого срока вы сами свяжетесь со Службой контршпионажа и введете их в курс дела, ничего не утаивая…
– Даю вам слово, – заверил Альфонсо Альмейра, поднимаясь с кресла. – Я никогда не забуду об оказанной мне услуге, мой генерал.
Генерал тоже поднялся и, сопровождая свои слова жестом фаталиста, сказал:
– Меня бы мучили угрызения совести, если бы я не оказал доверия лучшему сыщику Лиссабона.
От комплимента, сделанного генералом, щеки комиссара приобрели медный оттенок. Рассыпаясь в благодарностях, он простился с генералом.
Полчаса спустя Альфонсо Альмейра входил в здание комиссариата, расположенное в центре города.
Здесь его ждал новый сюрприз в виде конфиденциального сообщения, отправленного из госпиталя Сан Хосе за подписью директора. Послание было написано от руки.
«Господин комиссар,
Считаю своим долгом довести до вашего сведения, что сегодня ночью, около трех часов, некая Анжела Олейра, танцовщица, была доставлена в больницу Сан Хосе с глубоким ранением в плечо. Молодая женщина утверждает, что ранена случайно и отказывается дать более точные объяснения.
Обследовав рану, можно сделать заключение, что она была нанесена ножом или другим режущим предметом.
Примите заверения, господин комиссар, в моем искреннем почтении».
Альфонсо Альмейра оставался некоторое время в задумчивости, затем буквально схватил трубку телефона, стоящего на его письменном столе.
– Немедленно пригласите инспектора Акунто, – пролаял он.
– Инспектор Акунто отправился в бар напротив выпить чашку кофе, – ответил ему неуверенный голос.
Комиссар Альмейра чуть не задохнулся от возмущения и стукнул кулаком по столу.
– Кофе? Сейчас не время пить кофе! Быстро сходите за ним и приготовьте машину. Через пять минут мы выезжаем в госпиталь Сан Хосе. Понятно?
– Я сделаю все необходимое, господин комиссар. Альфонсо Альмейра был красным как рак, но его глаза светились возбужденным блеском.
Когда постучали в дверь палаты № 27, расположенной на третьем этаже в левом крыле больницы Сан Хосе, занимаемой Анжелой Олейра, она приподнялась на локте, но ответить не успела. Дверь резко открылась. Анжела побледнела, узнав комиссара Альмейра, сопровождаемого инспектором Акунто.
Комиссар Альмейра подошел к кровати с приторной улыбкой на толстых губах. Он поставил стул у изголовья кровати и удобно сел, скрестив ноги и сложив на колене маленькие пухлые ручки.
– Итак, сеньора Олейра, что же с вами случилось? Вот уж не ожидал с вами здесь встретиться, – сказал он медовым голосом.
– Несчастный случай, – неуверенно вымолвила танцовщица.
– Разумеется, – согласился комиссар. – Какого рода?
– Я поранила плечо.
– А подробнее? Только не говорите мне, что вы поскользнулись на банановой кожуре и упали на осколок бутылки…
– Я не имела в виду ничего подобного.
– Тем лучше… Насколько мне известно, рана очень глубокая и, по всей видимости, нанесена ножом.
Анжела была не настолько глупа, чтобы пытаться провести комиссара, поэтому она решила говорить правду, пусть даже не всю…
– Я скажу вам правду, комиссар, но если я о чем-нибудь умолчу, то не потому что хочу от вас что-то утаить, а потому что я боюсь.
– Продолжайте, – подбодрил ее комиссар.
– Вчера вечером, когда я возвращалась домой, на меня напали два бандита, пытавшиеся выхватить мою сумочку. Это произошло совсем рядом с моим домом, на углу улиц Санта Хуста и Прата. В тот момент я даже не поняла, что серьезно ранена. Только прибежав домой, я осознала это. Мое платье было разорвано и испачкано в крови. Я вышла на улицу и взяла такси, чтобы приехать сюда…
Видя ироническую улыбку комиссара, Анжела прервала свой рассказ и спросила:
– Вы мне не верите?
Альфонсо Альмейра покачал головой.
– Нет, я вам не верю, сеньора Олейра. Если бы двое вооруженных бандитов действительно напали на вас, чтобы завладеть вашей сумочкой, вы бы так легко не отделались… Я прочитал рапорт полиции, прежде чем отправиться сюда. Вчера вечером в «Бико Дурадо» вы общались с двумя клиентами: сначала с Эмилио Хименесом, а потом с американцем по имени Дэвид Левис. Вы не отрицаете этого?
– Нет, не отрицаю…
– Однако вы скрыли от меня, что возвращались домой не одна, а в сопровождении Дэвида Левиса. Итак, хватит лгать. Мне нужна правда.
Анжела опустила глаза и прикусила нижнюю губу.
– Это правда, он провожал меня.
– И бандиты напали на него, не так ли?
– Да..
– Это он убедил вас не называть его имени полиции?
– Да, – тихо повторила Анжела. – Он считает, что на него напали те же самые люди, которые убили Гарри Лесли… Теперь я боюсь, что убийцы отомстят мне…
Комиссар Альмейра переглянулся с инспектором Акунто, до сих пор не открывшим рта, и продолжал своим медовым голосом:
– Я рад, что вы подтвердили то, что нам уже известно, сеньора Олейра. Пусть это послужит вам уроком… Полиции всегда нужно говорить правду, какой бы она ни была.