Буджолд Лоис. Солдат-недоучка

Форхалас. Ну, Форхалас никогда не был в партии Фордрозды, и ему не нужно
было смывать с себя пятно обвинения.
- Вот храбрый ублюдок... - Граф Форкосиган привычно отсалютовал через
всю залу своему самому закадычному врагу. - Хотел бы я, что бы у всех была
его непреклонность - если не его убеждения.
Майлз сидел молча, до самого конца впитывая в себя этот триумф. В конце
концов, теперь Елене ничего бы не угрожало...
Но была бы она счастлива? Охотничьему соколу не подходит клетка - и не
важно, как много людей любуются его красотой и насколько вызолочены ее
прутья. Сокол куда прекраснее, когда парит в высоте. Прекрасен так, что
разрывается сердце.
Он вздохнул и двинулся вперед - бороться с собственной судьбой.
***
Виноградники, оплетавшие уступы склонов возле Долгого Озера неподалеку
от Форкосиган-Сюрло, уже подернулись свежей зеленью. Поверхность воды,
колеблемая дуновением теплого воздуха, сверкала, словно россыпь серебряных
монет. Майлз читал, что где-то когда-то существовал обычай - класть монеты
на глаза усопших, отправляя их в последний путь. А что, подходит. Он
представил, как солнечные блики монетками опускаются на дно озера, их куча
становится все выше и выше, новым островом вырывается на поверхность...
Почва была пока холодной и влажной, под поверхностью земли все еще
держалась зима. Тяжело. Майлз выбросил из ямы еще одну полную лопату земли;
она уже была глубиной ему по плечо.
- У тебя руки в крови, - заметила мать. - С помощью плазмотрона ты мог
бы сделать то же самое за пять секунд.
- Кровь смывает грехи, - ответил Майлз. - Так говорил сержант.
- Понимаю, - больше она ничего не возразила. Села, прислонившись спиной
к дереву и глядя на озеро, и так и сидела в дружелюбном молчании. Все это ее
бетанское воспитание, предположил Майлз: мать никогда не устает любоваться
водой под открытым небом...
Наконец он закончил. Граф Форкосиган подал ему руку, помогая выбраться
из ямы. Майлз снял контрольную пломбу на парящей платформе, и продолговатый
ящик, терпеливо ждущий своего часа, опустился в место своего вечного покоя.
Ботари всегда терпеливо дожидался Майлза.
Засыпать могилу оказалось куда более быстрым делом. Надгробный камень,
заказанный отцом, еще не был готов - ручная работа, как и все надгробья
фамильного кладбища. Неподалеку в земле лежит дед, рядом с бабушкой, которую
Майлз никогда не знал - она погибла во время барраярской гражданской войны.
Он на мгновение прикрыл глаза, почувствовав себя неуютно при виде двух
пустых мест рядом с дедовой могилой - вдоль по склону, под прямым углом к
могиле сержанта. Это бремя ему еще предстоит вынести.
Он поставил плоскую кованую медную чашу на треножник в ногах могилы.
Положил туда веточки горного можжевельника и прядь своих волос. Затем
вытащил из кармана куртки цветной платок, бережно развернул и положил среди
веточек блестящий темный локон. Мать добавила пучок коротких седых волос
вместе со своей собственной широкой, щедро отхваченной рыжей прядью - и
отошла в сторону.
Майлз, помедлив, положил шарф поверх волос. - Боюсь, из меня вышла
самая неподходящая сваха, - виновато прошептал он. - Но не думай, что я
хотел посмеяться над тобой. Баз действительно любит ее, и он позаботится о
ней... Слишком легко мне оказалось дать слово и слишком трудно сдержать. Но
здесь... - он добавил слой ароматической коры, - тебе будет тепло здесь
лежать и смотреть, как меняет свой лик озеро - от зимы к весне, от лета к
осени. Здесь не проходят маршем войска, и даже в самую глубокую полночь не
бывает совершенно темно. В таком месте Бог, конечно же, обязан тебя
заметить. Даже на тебя, старый пес, хватит его милости и прощения. - Он
зажег приношение. - Молю тебя - когда эта чаша переполнится, дай и мне
испить из нее глоток.

ЭПИЛОГ

Учения по аварийной стыковке, естественно, объявили в середине ночного
цикла. "Я бы и сам, возможно, назначил их на это время", - подумал Майлз,
пробираясь по коридорам орбитальной оружейной платформы вместе со своими
товарищами-кадетами. Ограниченные четырьмя неделями орбитальные тренировки в
невесомости должны были для его группы завершиться завтра, а инструкторы не
устраивали им никаких гадостей по меньшей мере четыре дня подряд. Не для
него прошлым вечером было лихорадочное предвкушение близкой увольнительной
на планету, составлявшее основную массу разговоров в офицерской столовой. Он
сидел тихо, размышляя обо всех удивительных возможностях, которые им
приберегли напоследок.
Он появился возле назначенного ему шлюзового коридора катера
одновременно со своим напарником-курсантом и с инструктором. Лицо
инструктора было бесстрастной маской. Курсант Костолиц с кислой миной
оглядел Майлза с ног до головы:
- Все еще таскаешь с собой эту допотопную свинорезку? - спросил
Костолиц, с раздраженным видом кивнув на кинжал на поясе Майлза.
- У меня есть разрешение, - спокойно ответил Майлз.
- Может, и спишь с ней?
Легкая, вежливая улыбка. - И сплю.
Майлз задумался о своей непрекращающейся проблеме с Костолицем.
Прецеденты барраярской истории гарантировали Майлзу, что за время своей
карьеры на Имперской Службе он столкнется с "классовым сознанием" среди
своих офицеров: в агрессивной, как у Костолица, или в более мягкой форме. Он
должен научиться справляться с этими проблемами не просто удачно, но
творчески, - если хочет, чтобы его офицеры прилагали на службе все старание.
Майлз испытывал мистическое ощущение, будто способен видеть Костолица
насквозь, как врач видит тело на экране диагностического сканера. Каждый
эмоциональный вывих, разрыв и ссадину, каждую выросшую из них недавнюю язву
обиды - все это особо отмечал его мысленный взор. Терпение. Проблема
проявляет себя со все большей и большей четкостью. Решение последует в свое
время, как только представится возможность. Костолиц должен еще многому его
научить. Да, учения по стыковке, в конце концов, окажутся весьма
интересными.
С тех пор, как они в последний раз работали в паре, Костолиц приобрел
узкую зеленую повязку на рукав. Интересно, что за остряк среди инструкторов
додумался до этой идеи? Нарукавные повязки были чем-то вроде золотых звезд в
карточках, только наоборот: зеленая означала условное ранение, а желтая -
смерть, в зависимости от того, как инструктор оценил результат учебной
катастрофы. Очень немногие кадеты ухитрились пройти тренировочный цикл, не
собрав целой такой коллекции. Накануне Майлз столкнулся с Айвеном
Форпатрилом, щеголявшим двумя зелеными и одной желтой. Все лучше, чем у
одного невезучего парня, которого Майлз прошлым вечером видел в столовой - у
того было пять желтых.
В последнее время рукав Майлза, лишенный подобных украшений, стал
привлекать куда больше внимания инструкторов, чем ему хотелось бы. У такой
дурной славы была и приятная оборотная сторона: некоторые наиболее
внимательные из его сокурсников принялись тайно соревноваться за то, чтобы
заполучить Майлза в свои группы, как средство, отпугивающее эти повязки.
Конечно, самые наблюдательные избегали его теперь, словно чумы, понимая, что
он стал привлекать к себе огонь. Майлз ухмыльнулся сам себе в радостном
предвкушении чего-то действительно хитрого и коварного. Каждая клеточка его
тела словно пела, очнувшись ото сна.
Костолиц, подавив зевок и в последний раз проворчав насчет того, что
клинок Майлза - великосветское украшение, взял на себя правую сторону катера
и начал проводить сверку со списком. Майлзу для той же цели достался левый
борт. Инструктор плавал в невесомости от одного к другому, пристально
поглядывая им через плечо. "Одно вышло хорошее из моих приключений с
дендарийскими наемниками: в невесомости меня больше не тошнит," подумал
Майлз. Неожиданный благой побочный эффект того, что хирург Танга сделал с
его желудком. Небольшая, но польза.
Уголком глаза Майлз заметил, что Костолиц торопится. Время поджимало.
Костолиц пересчитал аварийные респираторы сквозь прозрачную пластиковую
крышку контейнера и заспешил дальше. Майлз чуть было не дал ему совета, но
захлопнул рот. Тот это вряд ли оценит. Терпение. Один пункт. Другой. Еще
один - аптечка первой помощи, как и положено, закрепленная в настенных
зажимах. Подозрения вызывает автоматически. Майлз отцепил аптечку и
посмотрев, проверил, все ли ее содержимое цело. Бинты, жгут, пласт-повязка,
трубка капельницы, лекарства, аварийный запас кислорода - никаких сюрпризов
там не таилось. Майлз провел рукой по дну коробки, и у него перехватило
дыхание - пластиковая взрывчатка?! Нет, всего лишь комочек жевательной
резинки. Ч-черт.
Костолиц закончил и с явным нетерпением поджидал, когда же справится
Майлз. - Опаздываешь, Форкосиган. - Он вставил пластину с заполненным
списком в щель считывателя и скользнул в пилотское кресло.
Майлз же разглядывал весьма любопытное вздутие на нагрудном кармане
инструктора. Он похлопал по своим карманам и постарался беспомощно
улыбнуться. - Ой, сэр, - пролепетал он, обращаясь к инструктору, - я,
кажется, задевал куда-то свой световой карандаш. Можно одолжить ваш?
Инструктор расстался с карандашом неохотно. Майлз сощурился. Плюс к
световому карандашу в кармане инструктора находились три свернутых аварийных
респиратора. Какое интересное число. В сущности, у любого на космической
станции мог найтись в кармане респиратор, но не три же! К тому же у них есть
целая дюжина респираторов, лишь руку протяни, Костолиц их только что
проверил... нет, Костолиц их только что пересчитал.
- Карандаши казенные, вам их выдают, - холодно заметил инструктор. - И
считается, что вы постараетесь их не терять. А с вашей, кадеты,
беспечностью, в один прекрасный день нам всем на головы свалится проверка из
Казначейства.
- Так точно, сэр. Благодарю вас, сэр. - Майлз поставил свой украшенный
завитушкой росчерк, засунул карандаш в карман... и достал оттуда уже два. -
Ох, вот и мой! Прошу прощения, сэр.
Он ввел свой отчет и пристегнулся к креслу второго пилота.
Отрегулировав кресло так, чтобы выдвинуть его вперед до предела, Майлз едва
доставал ногами до педалей. Имперское оборудование не так легко подстроить
под себя, как то, что было у наемников. И не важно. Он собрался, требуя от
себя полного внимания. С управлением катера он все еще обращался немного
неуклюже. Но еще капельку практики - и ему больше не придется отдаваться на
милость пилотов катера, чтобы куда-то попасть.
Хотя на этот раз была очередь Костолица. Ускорение вжало Майлза в
подушки кресла, когда катер резко выскочил из захватов и рванул к своему
пункту назначения. Кислородные маски. Списки. Предположим... Повязка на
рукаве Костолица. Предположим... Нервы Майлза были напряглись сами собой, он
чувствовал себя пауком, терпеливо поджидающим добычу в своей паутине. Минуты
еле ползли.
В задней части кабины раздались громкий, отдавшийся эхом, хлопок и
шипение. Сердце Майлза сперва замерло, потом яростно забилось - несмотря на
все его предвкушения. Он развернулся и с единого взгляда понял, в чем дело:
словно луч стробоскопа выхватил все, что таилось в темноте. Костолиц
ожесточенно выругался. "Ха!" - выдохнул Майлз.
Из рваной дыры во внутренней обшивке правого борта вытекал плотный
зеленый газ; труба с охладителем была прорвана, словно от удара метеорита.
Несомненно, "метеоритом" послужила пластиковая взрывчатка - иначе бы эта
штука текла наружу, а не внутрь кабины. Кроме того, инструктор по-прежнему
сидел спокойно, наблюдая за ними. Костолиц бросился к ящику с кислородными
масками.
Майлз, напротив, кинулся к пульту управления. Он переключил атмосферный
цикл с переработки на вытяжку и одним движением перещелкнул верньеры
двигателей системы ориентации на максимальное деление. Рокот - и катер
принялся сперва поворачиваться, а потом и вращаться вокруг невидимой оси,
проходящей через центр кабины. Всех троих - Майлза, инструктора и Костолица
- бросило вперед. Газ-охладитель, более тяжелый, чем атмосферная смесь, стал
ядовитыми валами скапливаться у задней стенки кабины под влиянием созданной
простейшим способом искусственной гравитации.
- Ты, ублюдок психованный! - заорал Костолиц, роясь в ящике с масками.
- Ты что это делаешь?
Сперва выражение лица инструктора было таким же, как у Костолица, потом
внезапно прояснилось. Он снова откинулся на сиденье, с которого собирался
было сорваться, крепко уцепился и принялся наблюдать за Майлзом прищуренными
от интереса глазами.
Майлз был слишком занят, чтобы отвечать. Он был уверен, что вскоре
Костолиц и сам сообразит. Вот Костолиц натянул респиратор, попытался
вдохнуть... Сорвал респиратор с лица, отшвырнул его в сторону и схватил
второй из тех трех, что он прежде вытащил. Майлз карабкался по стене к
аптечке.
За его спиной описал в воздухе дугу второй респиратор. Пустые баллоны,
сомнений нет. Костолиц пересчитал респираторы, не проверив, в рабочем ли они
состоянии. Майлз откинул крышку аптечки и вытащил трубку капельницы и два
Y-образных переходника. Костолиц отшвырнул в сторону третий респиратор и
принялся карабкаться вдоль правой стены обратно к ящику, где лежали
остальные. Резкое зловоние газа-охладителя обжигало Майлзу ноздри, но
опасной концентрации он по-прежнему достигал лишь в противоположном конце
кабины.
Костолиц, издал вопль ужаса и ярости, прерванный кашлем, - это он
принялся шарить в ящике с респираторами, наконец проверяя индикаторы на
каждом. Майлз оскалился в злорадной усмешке. Он выхватил из ножен дедовский
кинжал, разрезал трубку капельницы на четыре части, вставил Y-образные
переходники, герметично запечатал каждое соединение каплей пласт-повязки,
воткнул это похожее на кальян сооружение в единственный патрубок аварийного
кислородного баллона и скользнул обратно к инструктору.
- Воздуха, сэр? - предложил он офицеру шипящую трубку. - Рекомендую
вдыхать ртом, а выдыхать - через нос.
- Спасибо, кадет Форкосиган, - восхищенным тоном произнес инструктор,
принимая ее. Кашляющий Костолиц, отчаянно вытаращив глаза, полез обратно к
ним, с трудом умудрившись не зацепить ногами пульт управления. Майлз любезно
предложил трубку и ему. Тот присосался к ней; глаза его были широко открыты,
в них стояли слезы - и не только от едкого охладителя, подумал Майлз.
Зажав в зубах кислородный шланг, Майлз начал карабкаться по правой
стене. Костолиц дернулся было за ним, но тут же обнаружил, что и он сам, и
инструктор оказались на короткой привязи. Майлз разматывал трубку за собой:
да, длины хватит, почти едва-едва. Костолиц с инструктором могли только
наблюдать, размеренно дыша, словно йоги.
Миновав геометрический центр кабины, Майлз перехватил руки, и
центробежная сила принялась тянуть его в сторону облака зеленого газа,
медленно заполняющего кабину катера. Майлз отсчитывал стенные панели: 4а,
4b, 4с - должно быть, эта. Со щелчком панель открылась, и под ней Майлз
обнаружил вентили для перекрытия трубопровода вручную. Этот? Нет, вон тот.
Он повернул вентиль. Потная ладонь соскользнула.
Дверца панели, на которую он опирался всем своим весом, с внезапным
треском поддалась, и Майлз свалился прямо в зловеще колыхающееся облако
зеленого газа. Кислородная трубка вырвалась у него изо рта и беспорядочно
забилась в воздухе. От воплей его спас лишь тот факт, что он задержал
дыхание. Инструктор, готовый помочь, тщетно рванулся ему навстречу,
оставаясь на привязи своего воздушного шланга. К моменту, когда тот
непослушными пальцами расстегнул карман, Майлз сглотнул, уцепился за стену
уже более надежной хваткой и душераздирающим усилием вернул себе шланг.
Попробуем еще раз. Он туго завернул вентиль, и шипящий звук из дыры в стене,
в метре за ним, стих сперва до едва слышного воя, а потом прекратился.
Волна зеленого газа начала откатываться назад, делаясь все прозрачнее
по мере того, как трудились вентиляторы. Майлз, слегка дрожа, пробрался
обратно в переднюю часть кабины, и, сев в свое кресло второго пилота,
пристегнулся без каких-либо комментариев. Комментировать что-либо с
кислородной трубкой во рту вообще неудобно.
Кадет Костолиц - уже как пилот - вернулся к пульту управления.
Атмосфера окончательно очистилась, и он, остановив вращение, медленно
направил пострадавший катер обратно к причалу, старательно и с трудом
сосредотачиваясь на показаниях температуры двигателей. Инструктор был крайне
задумчив и лишь капельку бледен.
Когда они причалили, в коридоре возле стыковочного узла их поджидал
лично старший инструктор, вместе с техником-ремонтником. Инструктор,
рассеянно вертевший в руках две желтые нарукавные повязки, радостно
улыбался.
Их собственный инструктор вздохнул и скорбно покачал головой, глядя на
повязки. - Нет.
- Нет? - вопросил старший инструктор. Майлз не был уверен, что же здесь
прозвучало: изумление или разочарование.
- Нет.
- Мне нужно посмотреть. - Оба инструктора нырнули в катер, ненадолго
оставив Майлза и Костолица наедине.
Костолиц откашлялся. - Этот твой... э-э... клинок здорово пригодился, в
конце-то концов.
- Да, бывают моменты, когда луч плазмотрона в качестве резака
совершенно не подходит, - согласился Майлз. - Например, когда ты находишься
в помещении, наполненном горючим газом.
- О, черт, - до Костолица, кажется, вдруг дошло. - Эта дрянь взорвалась
бы в смеси с кислородом! А я чуть было... - он осекся и опять прокашлялся. -
Ты ведь ничего не упустил, а? - Внезапное подозрение отразилось на его лице.
- Ты что, знал об этой комбинации заранее?
- Не совсем. Но я решил, что что-то должно случиться, когда увидел три
маски в кармане инструктора.
- Ты... - Костолиц замолк, оглянулся. - Ты и вправду терял свой
карандаш?
- Нет.
- Ч-черт... - снова пробормотал Костолиц. Сгорбленный, покрасневший,
мрачно набычившийся, он заходил по коридору, еле волоча ноги.
"Пора," подумал Майлз. - Я знаю одно местечко в Форбарр-Султане, где ты
можешь купить хороший клинок, - произнес он с превосходно рассчитанной
застенчивостью. - Лучше, чем то казенное барахло, что нам выдают. Иногда там
можно сделать действительно выгодную покупку, если только знать, что искать.
Костолиц замер. - Да ну? - Он распрямился, словно освободившись от
груза. - Ты, гм... я и не предполагал...
- Это нечто вроде лавчонки, просто дверь в стене, и все. Я могу
как-нибудь взять тебя с собой во время увольнительной - если тебе интересно.
- В самом деле? Ты... Ты... Да, мне интересно, - напустил он на себя
небрежный вид. - Конечно. - Теперь Костолиц выглядел куда жизнерадостнее.
Майлз улыбнулся.