Буль Пьер. Мост через реку Квай

   — Мальчик, наверное, думает, что мы по профессии головорезы. Я вот был доцентом на кафедре восточных языков. Майор — кавалерийский офицер!
   — Я не это имел в виду, сэр! — покраснел Джойс.
   — Где еще, кроме нашего Отряда, — философски заключил Ширс, — вы сыщете среди диверсантов выпускников Оксфорда и бывших кавалеристов? Почему, собственно говоря, у нас не могут быть проектировщики?
   «Берем» — так лаконично выразил Уорден свое мнение о кандидате. Ширс был согласен с ним. Он был вполне удовлетворен ответами Джойса. Майор настороженно относился к людям с излишком самомнения. Но он не любил иметь дело и с теми, кто постоянно сомневается в своих силах. Ширс предпочитал людей, умеющих оценивать предстоящее задание, людей которые, составляя в уме возможные варианты, не дают при этом слишком разыгрываться воображению. В целом он был вполне доволен своей группой. С Уорденом он был знаком очень хорошо и точно знал, что тот «потянет», а что «не потянет».
   В тот вечер они долго просидели перед картой. Джойс по очереди тыкал указкой в мосты, давая им краткую характеристику. Тирс и Уорден внимательно слушали, хотя в общем-то прекрасно знали все, что говорил младший лейтенант. Мосты, словно магнит, притягивали к себе людей «Фирмы подрывных работ».
   — Из всего названного вами, Джойс, нет ничего подходящего для дела, — сказал Ширс. — Все какие-то жалкие этажерки.
   — Я упомянул их для сведения, сэр. Что касается дела, то здесь есть три достойные кандидатуры.
   Не всякий мост представлял интерес для Отряда 316. Первый был полностью согласен с полковником Грином: нельзя допустить, чтобы японцы всполошились до завершения строительства железной дороги. Поэтому до поры до времени группа должна была затаиться и ждать сведений от разведчиков-таев.
   — Глупо будет испортить дело, пустив сейчас под откос два-три грузовика, — твердил Ширс, призывая спутников набраться терпения. — Начинать надо с большого. Это сразу поднимет наш авторитет в глазах таев. Подождем первого поезда.
   Таким образом, мелкие дела отпали сами собой. Тщательно подготовленная первая диверсия должна была вознаградить их за утомительное бездействие и обеспечить успех всей операции. По опыту Ширс знал, что нельзя рассчитывать провести несколько диверсий в одном районе. И хотя этим соображением он ни с кем не делился, оба спутника прекрасно понимали его, особенно бывший доцент Уорден. Трезвый ум ученого отвергал долгосрочные прогнозы.
   Джойса предстоящая операция наполнила восторгом. Он ждал ее с юношеским нетерпением; дело рисовалось ему главной целью жизни.
   — Джойс прав, — промолвил обычно неразговорчивый Уорден. — Интерес здесь могут представить три моста. Первый — возле лагеря номер три.
   — Думаю, от него надо будет отказаться, — сказал Ширс. — Оголенная местность, скрытно подойти не удастся. К тому же там равнина, берега невысокие. Восстановить мост им будет нетрудно.
   — Второй — у лагеря номер десять.
   — Над этим стоит подумать. Правда, он уже в Бирме, там у нас нет пока связи с партизанами…
   — Третий, сэр, — быстро заговорил Джойс, даже не заметив, что прерывает командира, — третий мост через реку Квай. Река там расходится на четыреста футов, берега высокие и крутые. Он всего в двух-трех днях пути от нашего селения. Район практически безлюден, сплошные джунгли. Подобраться можно будет совсем незаметно. С горы — вот здесь — просматривается вся долина. Мост отстоит далеко от селений. Японцы возводят его особенно тщательно. Он шире остальных, под ним четыре ряда опор. Это самый крупный объект на трассе. И расположен очень удобно.
   — У меня впечатление, что вы подробно ознакомились с донесениями нашей агентуры, — заметил Ширс.
   — Так точно, сэр. Я полагаю, этот мост…
   — Согласен. Мост через реку Квай — достойная кандидатура, — сказал Ширс, вглядываясь в карту. — Очень неплохо для дебютанта, Джойс. Кстати, полковник Грин и я, мы тоже обратили внимание на это место. Пока кое-что там не ясно. Возможно, окажется, что есть другие, более подходящие для дела мосты… А как идет строительство, Джойс? Вы так говорите, будто уже видели этот мост готовым.

VI

   Строительство шло полным ходом. Английский солдат не чурается работы и безропотно сносит тяготы службы, если верит своему начальству и если у него достаточно дел, чтобы не оставалось времени для раздумий.
   Солдаты Квайского речного лагеря безгранично верили в полковника Никольсона. Да и кто усомнился бы в нем после столь героического сопротивления! С другой стороны, дневная норма выработки не позволяла пускаться во всякие умствования. Поэтому, поколебавшись немного в самом начале, когда им были неясны подлинные намерения командира, они дружно взялись за дело. Пленным хотелось доказать, что они способны созидать не хуже, чем заниматься саботажем. Да и полковник Никольсон во вступительной речи развеял все сомнения на этот счет. Он сказал, что ждет от них добросовестного труда. А нескольких строптивцев, не усвоивших это, он тут же подверг наказанию. Причем те восприняли это как должное.
   — Я знаю ребят лучше, чем вы, поверьте, — ответил полковник Клиптону, когда тот стал возражать против увеличения нормы, говоря, что солдаты плохо питаются для такой тяжелой работы. — Я тридцать лет живу бок о бок с ними. Нет худшего состояния для солдата, чем бездействие. Если воинская часть долго бездействует, можете заранее считать ее разбитой, Клиптон. Позвольте им клевать носом, и вы сразу увидите, как они начнут жаловаться на болезни. И напротив — заполните каждую минуту дня утомительной работой, и они будут всегда бодры и здоровы.
   — «Работать задорно и весело», — коварно напомнил Клиптон. — Так, кажется, говорил генерал Ямасита?
   — И это не так глупо, Клиптон. Почему мы должны отвергать здравый принцип из-за того, что он был провозглашен противником!.. Если бы не было стройки, я сам бы начал ее! Ну а у нас, слава Богу, есть мост. Клиптон не нашелся, что ответить, и лишь повторил: — Да, у нас есть мост.
   Справедливости ради надо заметить, что солдатам самим надоело «сачковать» и «халтурить», как они выражались. До возвращения полковника они портили насыпь без всякого удовольствия и в общем с радостью взялись за настоящее дело. Они привыкли честно отрабатывать свой хлеб, и англосаксонское воспитание заставляло их стремиться к созданию вещей добротных и долговечных. Полковник был прав в этом. Работа несла им душевное облегчение.
   И поскольку японский солдат тоже дисциплинирован и усерден, а кроме того, Сайто пригрозил оторвать им голову, если они будут работать хуже англичан, оба участка дороги были быстро закончены, и рядом с будущим мостом выросли жилые бараки. К этому же времени Ривз закончил проект и вручил его майору Хьюзу. Тот сразу включился в работу и благодаря своим способностям, знанию людей и большому производственному опыту уже в первые дни добился ощутимых результатов.
   Прежде всего Хьюз разделил рабочую силу на несколько бригад. Одна была отправлена на валку деревьев, другая ошкуривала стволы, третья, самая многочисленная, забивала в дно опоры, остальные готовили доски для настила. Не менее важным считал Хьюз обучить солдат возводить строительные леса, поднимать наверх бревна, ремонтировать инструменты. Этой так называемой вспомогательной службе он — не без оснований — придавал не меньше значения, чем основному производству.
   Расчет оказался верен. Когда леса были сколочены, Хьюз переключил главное внимание на опоры. У этой бригады была самая тяжелая и неблагодарная работа. На стройке не было необходимых механизмов. Пришлось поэтому прибегнуть к методу, каким пользовались японцы: забивать сваи примитивным копром. Чугунная «чушка» падала на сваю с высоты восьмидесяти футов, затем с помощью веревок ее вновь подтягивали на исходные позиции, и так до бесконечности. С каждым ударом свая входила в грунт не больше чем на четверть дюйма — настолько неподатливо было ложе реки. Работа изматывала людей. Зрелище полуголых пленных, натягивающих веревку, непроизвольно вызывало в памяти картины времен рабовладения. Командовать бригадой Хьюз поставил своего лучшего помощника Харпера. Это был энергичный человек, нередко увлекавший солдат личным примером. Его громкие возгласы «раз-два — взяли!» целый день звучали над рекой. Во многом благодаря Харперу солдаты с азартом включались в этот каторжный труд. И вскоре восхищенному взору японцев предстали четыре ряда опор, стоявших наперекор течению.
   Клиптон подумал, что церемония забивки первой сваи даст повод для торжественной речи, но полковник Никольсон ограничился лишь символическим жестом: взявшись за веревку копра, он несколько раз дернул за нее — для примера.
   Когда первая бригада вбила большую часть опор, Хьюз подключил к делу «настильщиков». Они должны были сколачивать фермы и класть настил — в несколько рядов, с двумя балюстрадами. Бригады работали настолько согласованно, что мост вырастал на глазах с математической точностью.
   Стороннему наблюдателю, не обращающему внимания на будничное копошение солдат, могло бы показаться, что мост вырастает сам по себе, естественным путем. Именно так оно представлялось и полковнику Никольсону. Он с удовольствием взирал на высящиеся опоры, словно это были устои былой цивилизации.
   В этом же свете виделся мост и Ривзу. Он с волнением глядел, как тот поднимается над водой среди диких таиландских гор и тянется к противоположному берегу, — материальное воплощение его замыслов, его расчетов.
   Сайто тоже пристально смотрел на это рождающееся на глазах чудо и, сам того не желая, не мог не восхищаться им. Это было естественно. До сих пор ему не доводилось задумываться, а тем более воочию видеть, какой эффект дают предварительные расчеты, символическое изображение на бумаге и умелая расстановка сил.
   Что касается Клиптона, то он окончательно убедился, как был наивен, расточая сарказмы по поводу применения индустриальных методов при строительстве моста через реку Квай.
   С каждым днем красавец мост уходил все дальше и вскоре достиг середины реки Квай. Теперь все убедились, что он будет готов раньше срока, установленного японским главным командованием, и победоносная армия сможет вскоре начать наступление.

ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ

I

   Одним глотком Джойс выпил стаканчик виски. Изнурительный поход почти не сказался на нем. Он хорошо выглядел, глаза излучали живой блеск. Еще не сняв тайской одежды, в которой Ширс и Уорден с трудом признали его, Джойс начал докладывать о важнейших добытых сведениях.
   — Дело вполне осуществимо, сэр, я абсолютно уверен. Операция предстоит нелегкая, не стоит тешиться иллюзиями, но без сомнения перспективная. Джунгли там густые. Река широка. Мост начинается у обрыва, оба берега крутые. Они не смогут поднять поезд без специального тяжелого оборудования.
   — Давайте по порядку, — сказал Ширс. — Или, может, сначала душ?
   — Я не устал, сэр.
   — Оставьте его, — протянул Уорден. — Неужели вы не видите, ему не терпится выговориться. Какой тут отдых!
   Ширс улыбнулся. Он не меньше Джойса горел нетерпением узнать, в чем дело. Они поудобнее устроились возле карты. Прозорливый Уорден налил Джойсу второй стаканчик.
   — Поход был довольно утомительным, сэр, — начал Джойс. — Пришлось идти три ночи сквозь джунгли, и по какой тропе! Партизаны сдержали слово. Как было договорено, они вывели меня на вершину горы на левом берегу реки Квай, откуда просматриваются и долина, и лагерь, и мост. Превосходный наблюдательный пункт.
   — Надеюсь, вас не засекли?
   — Исключено, сэр. Мы двигались только по ночам, и тьма была такая, что мне приходилось держать руку на плече провожатого. На день мы забирались в густую чащу, чтобы нас случайно не увидел кто-нибудь. Это, кстати, было излишней предосторожностью — район дик и безлюден. Вплоть до самой реки мы не встретили живой души.
   — Ясно, — сказал Ширс. — Продолжайте.
   Слушая доклад младшего лейтенанта, Первый исподволь наблюдал за Джойсом, как бы проверяя сложившееся ранее впечатление. Отправляя его на разведку, он хотел дать товарищу по группе проявить себя в ситуации, когда придется действовать в одиночку. Первое впечатление после возвращения было хорошим. Неплохим признаком была и похвала местных проводников — Ширс не сбрасывал со счета такую подробность. Джойс, правда, был несколько взбудоражен — и тем, что он видел, и самим рассказом, и неожиданным переходом к мирной атмосфере бивака после опасностей пути, но он прекрасно владел собой.
   — Таи говорили чистую правду, сэр. Это действительно впечатляющее сооружение…
   Срок дела приближался по мере того, как на насыпь, проложенную сквозь Бирму и Таиланд ценой стольких усилий союзных военнопленных, ложились стальные нити рельсов.
   Ширс и его товарищи день за днем следили за дорогой; Джойс часами выверял трассу на основе последних данных. В конце недели он наносил красным карандашом на карту уже законченный участок. Красная черта теперь тянулась, почти не прерываясь, от Бангкока до Рангуна. Наиболее интересные места были помечены крестом. Характеристика всех инженерных сооружений содержалась в картотеке, которую вел Уорден, любивший во всем порядок.
   И чем полнее представала перед ними дорога, тем чаще их внимание возвращалось к мосту через Квай, тому самому, на который они обратили внимание в самом начале; мост рисовался им в каком-то ореоле. Это место самой судьбой было предназначено для дела. Пока что у них не было четкого плана проведения операции, и они расцвечивали его фантастическими деталями — характерная черта исполнителей из «Фирмы подрывных работ». Еще через какое-то время все их помыслы сошлись на мосте через реку Квай, и они уже не могли думать ни о каком другом объекте.
   — Авиация тут бессильна, — заключил Ширс. — Разбомбить деревянный мост очень трудно. Бомба, даже если попадет в цель, сломает от силы две-три опоры, не больше. Японцы научились прекрасно чинить такие разрушения, мастерски. Мы же сможем не только взорвать опоры, но и обрушить мост в тот момент, когда по нему пойдет поезд. Состав рухнет в реку, и после этого вряд ли останется целой хоть одна доска. Я уже видел однажды подобное. Движение застопорилось на несколько недель. А это было в Европе, где противник смог доставить подъемное оборудование. Здесь, я вас уверяю, им придется вести дорогу в обход и заново строить мост. Не считая потери поезда со всем грузом. Адское зрелище! Я представляю себе…
   Все трое представляли себе это дивное зрелище. Дело обрело крепкий костяк, и теперь воображение покрывало его причудливыми узорами. Картины, то мрачные, то красочные, теснились во сне перед взором Джойса. Он видел в малейших деталях предстоящее дело: вот поезд въезжает на мост; под ним глубоко внизу поблескивает река Квай; по обоим берегам высится темная стена джунглей. Его рука сжимает рукоять подрывного ус-тройства. Глаза неотрывно смотрят в одну точку посреди моста. Расстояние между точкой и паровозом быстро сокращается. Остается уже несколько футов, потом один фут… Твердой рукой он опускает рукоять. На этом, увиденном во сне, мосту он отыскал точку, лежащую ровно на его середине!
   — Сэр, — обеспокоенно сказал он однажды, — а летчики не могут перебежать нам дорогу?
   — Я передал, чтобы авиацию не посылали сюда, — ответил Ширс. — Надеюсь, они дадут нам спокойно поработать.
   Тем временем в деревню со всех сторон стекались новые сведения. Партизаны продолжали следить за мостом с вершины горы. Англичане больше не появлялись там, опасаясь, как бы в округе не разнеслась весть о присутствии белых. Ловкие разведчики-таи не только описали, но и нарисовали на песке контур моста. Диверсанты следили из своего убежища за всеми этапами строительства, удивляясь, насколько упорядоченно и методично разворачивались работы. Во всем этом чувствовалась чья-то умелая рука. Разведчики привыкли выуживать сведения даже из случайных разговоров. Поэтому они прислушивались к восхищенным рассказам таев. Те, естественно, не могли оценить ни техническое умение капитана Ривза, ни организаторские способности полковника Никольсона; однако было ясно, что на реке Квай возводится мост, никак не напоминавший привычные для японцев шаткие сооружения. Техническое совершенство таи умели ценить.
   — Бог ты мой! — время от времени восклицал Ширс. — Они так говорят, что можно подумать, здесь строится новый мост Джорджа Вашингтона. Как бы наши друзья янки не лопнули от зависти!
   Этот неожиданный размах, почти роскошь — рядом с рельсами по мосту, говорили таи, идет проезжая часть, где могут разъехаться два грузовика, — вызывали у Ширса беспокойное любопытство. Такой крупный объект будет, несомненно, под особой охраной. Очевидно, ему отводилось большее стратегическое значение, чем они предполагали. Что ж, дело, значит, получится еще весомей.
   Таи часто рассказывали о пленных. Как те работают без отдыха почти голые на жгучем солнце под окрики конвойных. Трое англичан переставали тогда думать о предстоящей акции и переключались мыслью на несчастных соотечественников. Им было известно об обращении японцев с пленными, и они легко представляли себе, как жестоки должны были быть порядки на строительстве подобного объекта.
   — Если бы они знали, что мы неподалеку, сэр, — промолвил однажды Джойс, — что враги так и не смогут воспользоваться мостом, они воспрянули бы духом.
   — Может быть, — ответил Ширс. — Но нам нельзя входить с ними в контакт. Это не полагается. В нашей работе приходится таиться от всех, даже от друзей. Они бы вообразили бог знает что, им захотелось бы нам помочь. И в результате, пытаясь своими силами вывести из строя мост, они поставили бы под удар всю операцию. Кроме того, они взбудоражили бы раньше времени джапов [Джапы — презрительная кличка японцев. (Примеч. пер.)] и вызвали против себя бесцельные репрессии. Нет, пленных надо исключить из дела. Джапам не должна прийти даже мысль об их возможном соучастии.
   В конце концов, выслушав очередной невероятный рассказ о стройке на реке Квай, Ширс, относившийся ко всему с недоверием, внезапно решился:
   — Надо одному из нас сходить туда посмотреть. Работы вот-вот закончатся, больше нельзя строить планы на рассказах таев. Это милые люди, но то, что они рассказывают, смахивает на фантастику. Пойдите вы, Джойс. Это, кстати, будет для вас прекрасной тренировкой. Мне надо знать, как в действительности выглядит этот мост, вы поняли? Каковы точные размеры? Сколько опор? Точные цифры. Как к нему подобраться? Какая охрана? Словом, каковы возможности для дела? Постарайтесь при этом особенно не высовываться — о нас не должны знать, помните. Но разузнайте, наконец, все в точности об этом чертовом мосте!

II

   — Я видел его в бинокль, как вижу вас, сэр.
   — Давайте по порядку, — повторил Ширс, хотя сам сгорал от нетерпения. — Маршрут?
   Джойс вышел вечером в сопровождении двух проводников, привыкших к тайным ночным походам: им не раз приходилось контрабандой переплавлять из Бирмы в Таиланд партии опиума и ящики сигарет. Они клялись, что знают верные тропы; однако, чтобы не выдать присутствия белого возле железной дороги, Джойс переоделся в костюм крестьянина-таи и намазал лицо специальным коричневым составом, изготовленным в Калькутте для подобных случаев.
   Джойс быстро убедился, что провожатые говорили правду. Они не встретили в джунглях никого, если не считать москитов и пиявок-кровососов; те без конца впивались в голые ноги, заползали под платье. Проводя рукой по телу, Джойс чувствовал сплошную скользкую массу. Приходилось усилием воли превозмогать отвращение и стараться не думать о них. Это удавалось с трудом. Ночью от них не было покоя, а взять сигарету, чтобы прижечь пиявок, он не решался; да и нельзя было потерять шедших впереди таев.
   — Дорога тяжелая? — спросил Ширс.
   — Достаточно тяжелая, сэр. Я говорил уже вам: приходилось держать руку на плече проводника. А их «тропы» идут не по ровному месту!
   Три ночи они вели его, заставляя то карабкаться на холмы, то спускаться в овраги. Они шли по каменистому дну ручьев и по кучам тошнотворно пахнувшей гниющей зелени. Спотыкаясь, Джойс каждый раз забирал с собой новую партию пиявок. Проводники прекрасно знали тропу и могли бы идти по ней с закрытыми глазами. Так они двигались всю ночь, до зари. С первыми лучами разведчики забирались в заросли и торопливо проглатывали немного взятого с собой вареного риса с кусочками мяса. После этого оба таи садились на корточки, прислонясь спиной к дереву, и застывали до вечера, попыхивая из неразлучного кальяна. Таким способом после ночной усталости они набирались сил. Порой, не вынимая изо рта трубок, они дремали, сидя все в той же позе.
   Джойс тоже пытался спать, чтобы не ослабеть; ведь от этого зависел успех задания. Он начинал с того, что выковыривал из-под кожи пиявок. Некоторые успевали отвалиться сами, оставив после себя укус, наполненный черной кровью. Другие, еще не напившись, цеплялись за свою жертву, которую превратности войны загнали в таиландские джунгли. Поднося к ним зажженную сигарету, Джойс видел, как корчились, а потом падали наземь их тела; здесь он их давил камнем. После этого англичанин ложился на холстину и немедля засыпал; но муравьи не надолго позволяли ему сомкнуть глаза.
   Привлеченные запекшимися капельками крови, муравьи дожидались, пока он заснет, чтобы начать развернутое наступление. Их черно-красные колонны окружали спящего со всех сторон. Вскоре Джойс научился распознавать их в полусне по первому прикосновению. С красными муравьями он не мог совладать. Когда они кусали, казалось, что к телу прикладывали добела раскаленные клещи; не было мочи выдержать один-единственный укус, а они подходили батальонами. Джойс оставлял позицию и пытался найти другое место, где можно было бы поспать до того, как муравьи снова обнаружат его. Черных же, особенно больших черных муравьев еще как-то можно было терпеть. Они не кусали, и он не просыпался от их прикосновения, если при этом только не открывались старые ранки.
   Так или иначе ему удавалось собраться с силами, чтобы с наступлением вечера вновь карабкаться по скалам таиландских гор. Джойса подхлестывало чувство ответственности — он был в одиночной разведке, а разведка эта была первым этапом дела. Теперь от его воли, решительности и находчивости зависел конечный успех, и эта убежденность придавала ему новые силы. Он смотрел куда-то вдаль, где ему рисовался призрачный образ, придававший любому, казалось бы, заурядному шагу скрытую мощь, открывал путь к победе.

* * *

   Мост во плоти, мост через реку Квай предстал перед ним совершенно неожиданно. Они забрались на вершину горы, возвышавшейся над долиной. Этот последний подъем был самым тяжелым. В ту ночь они шли очень долго: солнце успело уже встать, когда они достигли наблюдательного пункта, о котором говорили таи-партизаны. Он увидел мост, словно приблизившись к нему на самолете, в нескольких сотнях метров под собой — светлую дорожку, пролегшую между двумя лесными массивами. Мост чуть опрокидывался вправо — ровно настолько, чтобы он увидел геометрически четкий строй опор. Он долго стоял так, не видя ничего больше, — ни лагеря напротив у своих ног, ни даже пленных, суетившихся на стройке. Наблюдательный пункт был действительно превосходен: Джойс чувствовал себя в полной безопасности. Японские патрули вряд ли углублялись так далеко от реки.
   — Я видел его, как сейчас вижу вас, сэр. Таи не преувеличивали. Это очень большой мост, прекрасно сделанный. Ничего общего с тем, что обычно строят японцы. Вот несколько набросков. А кроме того…
   Он узнал мост с первого взгляда. Подобная материализация призрака не удивила его, он просто узнал: да, это то. Мост выглядел точно таким, каким он его выстроил в воображении. Джойс всматривался в него — вначале чуточку с тревогой, а потом все более и более уверенно. Картина в целом тоже походила на ту, которую он уже видел многократно мысленным взором. Кое-какие мелочи были иными. Вода не сверкала. Она была мутной, грязноватого оттенка. Он было огорчился, но затем подумал, что этот маленький недостаток им как раз на руку.
   Два дня, затаившись в кустарнике, он жадно высматривал в бинокль местность, где должно было совершиться дело. Он запомнил общую расстановку, затем мелкие детали, сделал карандашный набросок, отметив на нем тропинки, лагерь, бараки японцев, излучины реки и даже скальные выступы, видневшиеся кое-где посреди течения.
   — Течение не очень быстрое, сэр. Реку вполне можно пересечь на маленькой лодке или вплавь, если человек хорошо держится на воде. Вода мутная, илистая. На мосту действительно есть проезжая часть для автомобилей… И под ним в самом деле четыре ряда опор. Я видел, как пленные загоняли их в дно копром. Пленные — англичане. Они почти уже достигли левобережья, сэр, — там, где наблюдательный пункт. С противоположной стороны навстречу им движется другая бригада. Через какой-нибудь месяц мост будет готов.
   В голове у него теснилось столько сведений, что он никак не мог изложить их по порядку. Ширс слушал его не прерывая. Когда Джойс кончит, у него будет время задать уточняющие вопросы.
   — Фермы состоят из геометрической сети распорок. Впечатление, что все сделано очень грамотно. Балки вымерены и как следует подогнаны. Я видел стыки в бинокль… Все выполнено крайне тщательно, сэр… и прочно, хочу особо подчеркнуть это. Мост не удастся обрушить, выбив пару опор. Я долго думал на месте, как это сделать самым простым и верным способом. Мне кажется, следует заминировать опоры под водой. Вода непрозрачная. Заряды будут не видны. И в этом случае мост рухнет разом.