Мускулистый от щиколоток до шеи парень ограждал свою спутницу от других пассажиров. Девица ему досталась фарфоровая, ясноглазая, вроде бы задумчивая, хотя ясно было, что задумываться ей нечем.
В годы удаловской молодости таких девиц еще не рожали и не разводили. Главной частью девицы были ноги, сооружения архитектурной ценности. На них уже можно было вешать дощечку: «Памятник архитектуры конца XX века. Охраняется общественностью». Над ногами, на уровне удаловского подбородка начинались прочие детали тела – талия, наглая грудь, а потом нечто розовое, голубое и золотистое.
Удалова покачнуло на девицу, и парень на него зарычал. Он был коротко стрижен, и наверно, в стрижке отрезали ему затылок, но обошлось без кровотечения, там была сплошная кость.
Автобус остановился у парка. Парень подтолкнул девицу, та спрыгнула с подножки, пошатнулась на своих колоннах, но устояла. Парень тут же подхватил ее за талию и прижал к себе. Так они и ушли.
Удалов сошел на следующей остановке.
Навстречу шагал соседский мальчонка. Он вырос на глазах, два раза уже развелся. Так быстро бежит время. Было бы преувеличением назвать Колю Гаврилова умственно отсталым, но у него было в жизни одно желание – постоянно доставлять себе удовольствие. Это сужало его горизонты.
Сейчас Гаврилов получал удовольствие. Даже усы шевелились. Он вел под руку длинноногую блондинку. В ее прозрачных голубых глазах отражалось небо. Удалов представил ее на освещенной сцене с лентой через плечо: «Мисс Кандалакша».
Где-то Удалов эту блондинку уже видел.
Ага, в автобусе. Только на ней должна быть другая надпись... Что-то о памятнике архитектуры. Когда же она успела перебежать к Гаврилову от мускулистого парня?
При виде Удалова Гаврилов покрепче прижал к себе блондинку, а та потерлась грудью о плечо кавалера. Красиво потерлась. У нее все получалось красиво.
Наверное, она – близняшка той, что была в автобусе...
Удалов хотел было свернуть во двор, но тут его внимание привлекло зрелище куда необычнее прежнего.
По той стороне гулял старик Ложкин, пенсионер районного значения, на поводке он вел тигра средних размеров. Тигр был настоящий – иначе бы с его пути не разбегались нечаянные кошки и собаки. Удалов хотел было поздороваться, но раздумал, потому что понимал: если Ложкин отзовется своим пронзительным голосом, тигр обязательно сорвется с поводка и набросится на Удалова.
Удалов обратил взор к облакам и принялся бочком-бочком продвигаться к воротам дома № 16.
И тут пронзительный голос Ложкина все же догнал Корнелия Ивановича.
– Куси его! – кричал Ложкин. – Пришел Удалову конец!
Удалов оглянулся и в ужасе присел. Потому что тигр был готов к прыжку.
Длинное осиное тело хищника прижалось к пыльному асфальту, глаза сузились, пасть была чуть приоткрыта, чтобы розовому языку было сподручнее облизывать клыки. Тигр усмехался. Тигр уже представлял себе, как он разорвет пополам, растерзает тело Корнелия Ивановича.
– Ты чего, охренел, что ли, сосед? – послышался голос с неба. Словно архангел Гавриил затрубил в медные трубы.
И в самом деле – сверху пришло спасение.
Супруга Корнелия Удалова Ксения спускалась оттуда медленно и неотвратимо.
Радость спасенного Удалова была столь велика, что он не сразу сообразил, каким же образом его жена научилась летать, причем не махая руками, так как в руках у нее были сумки с покупками.
Ксения опустилась как раз между тигром и мужем.
– Кыш! – приказала она ужасному хищнику.
Тигр пополз задом наперед, норовя спрятаться за Ложкина.
– Ксения, – сказал Ложкин. – Ты не права. Я же только пошутил.
– Он сожрать меня хотел, – сказал Удалов. Он увидел наконец, как же летает его жена, – оказывается, у нее к спине был прикреплен небольшой пропеллер. Где-то он читал о таком средстве. Но где – забыл.
– Найдется на тебя правый суд, наперсник разврата, – пригрозила Ксения.
– Но кто же мог подумать, что он испугается? – оправдывался Ложкин.
– Мой Корнелий возвращается с приусадебного участка, – сообщила Ксения. – Мой Корнелий не совсем в курсе, как у нас развиваются события. Ты что, не заметил? Его же неделю как не было.
Тигр лежал за Ложкиным, отвернувшись к стене, и делал вид, что его там и не лежало.
– Пошли, – приказала Ксения мужу.
Корнелий пошел за женой. Он не оборачивался, хотя тигр мог и прыгнуть. Но тигр не прыгнул. И Ложкин больше не смеялся. Ксению он побаивался. Да кто Ксению не побаивается?
Во дворе никого не было. Перед дверью Ксения завела руку назад и отстегнула пропеллер. Не дожидаясь вопроса, пояснила:
– Называется «Малыш Карлсон».
– Ага! – вспомнил Удалов. – Не страшно?
– Третий день летаю. Привыкла. Удобно. Сумки таскать не надо.
Только дома, разувшись, Удалов собрался с духом и спросил жену:
– Докладывай, Ксения, что без меня происходило?
– Да как тебе сказать...
Удалов прошел на кухню за женой. На кухне стояла новая машина, видно, комбайн. Правда, Ксения раньше такими вещами не баловалась.
– Это еще что такое? – спросил Удалов.
– А ты руки мой, не спрашивай, – ответила Ксения резко, словно чувствовала себя виноватой.
– Это же, наверное, бешеных денег стоит, – сказал Удалов.
Ксения не ответила. Она открыла сверху этой хромированной машины отверстие чуть побольше среднего размера кастрюли. Кинула внутрь несколько нечищеных картофелин. Машина уютно заурчала.
– Иди, иди, – сказала Ксения.
Удалов не шел, смотрел.
В нижней части кастрюли распахнулась стенка, и изнутри одна за другой выехали две тарелки с супом. Суп был наваристый, густой, от него пахло мясом.
– Когда ты руки наконец вымоешь! – закричала Ксения, и Удалов пошел в ванную, ломая голову над тем, где в кастрюле скрывались другие продукты.
– Я видел, – сказал он, возвратясь, – что ты клала картофель.
– Остальное синтезировалось, – ответила Ксения.
– И мясо?
– И мясо.
– Из картошки?
– Конечно, из картошки. Не из капусты же!
Ксения даже покраснела от гнева. Вот-вот сорвется с орбиты.
Удалов поспешил сменить тон.
– Ксюша, – попросил он. – Ты мне расскажи, если можешь, что в городе случилось, пока меня не было?
Ксения посмотрела на мужа недоверчиво. Почему не сражается? Почему не укоряет за траты?
– Меня многое удивляет, Ксюша, – продолжал в том же духе Удалов. – Наличие девушек, тигров и пропеллеров. А вот теперь и эта... картофелечистка.
Ксения подобрела. Пошла в прихожую, принесла оттуда газету «Гуслярское знамя».
– На, смотри.
Удалов прочел объявление.
ДЕЛОВОЙ ОТДЫХ В СВЕТЛОМ БУДУЩЕМ!
Туристическое агентство «Голден гууз» организует шоп-туры с отдыхом в Великий Гусляр светлого будущего. Автобусные экскурсии, полупансион, осмотр достижений, обед в трехзвездочном ресторане. Посещение собственной могилы, а также мест погребения ближайших родственников за отдельное вознаграждение. Стоимость краткого тура 100 долларов США или по эквиваленту. Удовлетворение гарантируется. Звонить по телефону 2-34-57 с 10 до 17, кроме субботы и воскресенья. Адрес агентства: ул. Шарлотты Корде (бывшая Большая Маратская), 2.
– Почему же недопустимо? – спросила Ксения.
– Потому что будущего еще нет. Куда ты полетишь?
– Они лучше знают. Организаторы.
– Что-то ты путаешь, Ксения.
– Корнелий, ты меня не раздражай. То тебе расскажи, то ты верить не желаешь. А что я по небу летаю, это нормально? А бабы надувные – это нормально? А тигр надувной – это нормально?
– Как так надувные?
Такого удара Корнелий вынести не смог. Пошатываясь, он добрел до двери и спустился к соседу, профессору Минцу, за консультацией. Ксения его не удерживала.
Минц сидел дома, решал головоломку – как сложить из тысячи кусочков латиноамериканский пейзаж. Третьи сутки сидел, не разгибаясь.
– Лев Христофорович, – позвал его Удалов, войдя в незапертую дверь. – Что происходит? Дай мне объяснение.
Минц кивнул, но внимание его оставалось прикованным к облачному небу на головоломке. В пальцах он держал кусочек облака и примерял его к разным местам.
– Лев Христофорович, – продолжал Удалов. – Ты знаешь, что в нашем городе шоп-туры в будущее продают?
– Да, читал, – ответил Минц. – Но это антинаучно. В будущее путешествовать нельзя. В прошлое – пожалуйста. В будущее – нельзя.
И он положил на место кусочек облака.
– Но если нельзя, – сказал Удалов, – тогда почему надувные существа? И вообще, разве это возможно? Я сам видел, как они обнимались.
Другой, может, и не понял бы Удалова, но Минц умеет читать в душах между строк.
– Меня это тоже смутило, – сказал Минц. – Я наблюдал. И твоя жена на базар сегодня летала. А девушки производят впечатление, но уж про Ложкина с тигром я и не говорю.
– Нельзя город на неделю оставить! – рассердился Удалов. – Совершенно распустились. А не может это оказаться провокацией?
– И чьей же провокацией, коллега?
– Есть враги у свободной России. От Латвии до НАТО.
– И они нам надувных женщин подсовывают?
– Вот именно!
– Говорят, много предметов оттуда привезли. На площади Землепроходцев толкучка образовалась.
– Ты думаешь, что Ксения там не была?
– И Ксения не была, и Ложкин ста долларов свободных не имеет. Тигры и прочие копии хищников и других животных по полсотни идут, девушки подороже... Погоди, Удалов, давай я президенту Академии наук позвоню.
– А поможет?
– Вряд ли.
– А если тряхнуть стариной?
– Сами разберемся?
– Сами.
Минц совершил было движение к двери, но остановился.
– Нет, – сказал он. – У меня головоломка не догадана.
– Из-за головоломки ты отказываешься от научного расследования?
– Но ведь путешествие в будущее невозможно!
– Тогда я пойду один, – сказал Удалов.
Уже во дворе Удалов услышал сзади тяжелую поступь грузного Минца.
– Не беги так! – окликнул Минц Удалова. – В мои годы приходится быть солидным.
Удалов улыбнулся. Нет, его друг еще не потерян для науки и для человечества. Странная и подозрительная история будет раскрыта.
Они вышли на улицу.
– Куда сначала? – спросил Удалов. – В туристическое агентство?
– Нет, – ответил Минц. – Гуси подождут.
– Какие гуси?
– У агентства, что характерно, английское название, – сказал профессор. – И означает оно – «Золотой гусь». Подозрительно?
– Не знаю, – сказал Удалов.
Они направились на площадь Землепроходцев, где, по словам Ксении, располагалась толкучка товаров из будущего.
Но опоздали.
Площадь была почти пуста, лишь у гостиных рядов таился в прохладной тени мужик с большим полосатым баулом. Перед ним стояли, принимая красивые позы, две девицы – те самые. У ног лежал крокодил. Несколько мальчишек глазели на крокодила, а пенсионер Пупыкин норовил заглянуть девушкам под туники, чем их веселил.
– Вы из будущего? – спросил Удалов.
– А что, не видно? – обиделся мужик. – Купи женщину. У меня последний автобус уходит.
– Я там куплю, – сказал Удалов. – Завтра отправлюсь и куплю.
– Блондинок там уже не осталось, – уверенно сказал мужик. – Там только брюнетки. Блондиночек еще вчера разобрали.
– Послушай, сто рублей дам! – взвыл пенсионер Пупыкин.
– Она мне самому в двести обошлась, – отмахнулся мужик. – Бывают же такие скопидомы!
Пупыкин протянул руку к бедру девушки. Та хихикнула, но отодвинулась.
– А крокодилы почем? – спросил Удалов.
– Крокодилов по полсотни баксов отдаю. А вы животными интересуетесь? У меня слон есть, недорого. Если у вас садовый огородный участок, то оказывает большую помощь. Хотите посмотреть?
– Хочу, – сказал Удалов и огляделся – где же мужик прячет слона?
Мужик вытащил из полосатой сумки темный шарик размером с теннисный мяч.
– Посторонись! – велел он зрителям.
Все послушно отшатнулись.
Мужик уронил шарик на землю, возникло дрожание воздуха. Оно сгустилось и посерело. Потом оказалось, что перед ними стоит средних размеров слон, очень грустный, неподвижный, лишь кончик хобота покачивается над упавшей на землю надувной девушкой, которая не успела или не сообразила отскочить.
Пупыкин и Удалов кинулись поднимать девушку, хотя, конечно, опасались слона. Но мужик слона потянул за хобот, и тот легко и послушно отошел в сторону и встал над крокодилом.
– Ну что, берешь слона? – спросил мужик.
– И почем у вас теперь слоны? – спросил Минц.
– Триста рублей, за такие деньги вы теперь курицу не купите.
К ним спешил милиционер.
– Гражданин, гражданин! – укоризненно кричал он. – Ну что же мне с вас, штраф, что ли, брать? Сказано же, что рынок закрыт, а слонов водить не разрешается.
Мужик щелкнул пальцами, слон растворился в воздухе и покатился мячиком под ноги Минца.
– И правда, – сказал мужик. – Последний автобус уйдет, я до своей деревни не поспею.
– Сто двадцать, – сказал Пупыкин. Он вытащил из кармана несколько десяток и тряс ими перед носом у мужика.
– Эх, себе в убыток торгую! – закручинился мужик, но деньги взял и стал пересчитывать, словно это играло роль. А Пупыкин начал метаться между двумя одинаковыми девушками, не зная, какую выбрать.
– Быстрее соображай, пенсионер, – сказал мужик. – Ты левую бери, она постарше.
Мужик засмеялся и щелкнул пальцами. Одна из девушек превратилась в мячик.
– Мою тоже упакуйте, – потребовал Пупыкин. – Я же не могу прийти в мой дом в такой компании.
– Это дело пустяковое. Ты сам учись.
Мужик показал Пупыкину, как щелкать пальцами. Удалов тайком тоже щелкнул и, сам того не желая, превратил в мячик чужого крокодила. Пупыкин побежал прочь, пошатываясь на кривых ножках.
Тогда Минц с Удаловым пошли в бывший Маратовский переулок. И в самом деле, над одной из дверей двухэтажного барака была приколота картонка с надписью «Голден гууз».
Молодая женщина с невыразительным длинным лицом и ярко нарисованными губами сказала:
– А я уж закрываться хотела. Вы насчет круиза?
– Мы хотели бы побывать в будущем, – сказал профессор Минц. – Согласно объявлению.
Женщина громко вздохнула, опускаясь на стул.
– Паспорта с собой?
– Нет. А можно без паспорта?
– Ну подумайте: пожилой человек, а такую ахинею несет! Вы же отправляетесь за рубеж, за вас обязуются. Вам известно, что в будущее допускаются лишь лица с гуслярской пропиской?
– А из района можно? – спросил Удалов, вспомнив мужика.
– Из района можно. Попрошу явиться завтра к десяти. Паспорт, сто долларов наличными, одеться прилично, но скромно. Вот список товаров, допущенных к вывозу.
Женщина протянула Удалову отпечатанный на машинке лист бумаги.
– А теперь идите, – сказала она. – Мы закрываемся.
Президент как раз ехал с совещания и говорил из машины по радиотелефону.
– Толя, – сказал Минц. – Здравствуй, тебя Лев беспокоит.
– Узнаю, узнаю, беспокойное сердце, взволнованный голос! Что тебя сегодня тревожит, старый конь?
– Скажи мне, Толя, только честно, – попросил Минц, – путешествие в будущее возможно?
– Теоретически?
– И практически.
– Вряд ли, – сказал президент Академии, – а что, у тебя уже получилось?
– Значит, ты ничего не знаешь?
– А что я должен знать?
– А то, что у нас в Великом Гусляре туристическая контора организует туры в будущее.
– Смешно, – сказал президент. Но голос у него был серьезный.
– Причем это не просто туры, – сказал Минц. – Это шоп-туры. Понимаешь?
– Теперь уже с трудом, – признался президент.
– Я сегодня наблюдал, какие товары привозят из будущего мои земляки. И это впечатляет.
– Ты меня пугаешь, Лев.
– Толя, неужели в других городах это явление не наблюдается?
– Не только в других городах, но и в других странах. Нигде в мире.
– Провокация?
– Но чья? Кому выгодно отправлять в будущее жителей Великого Гусляра?
– Может быть, нас хотят отравить? – произнес Минц, но тут же сам себе возразил: «Если они нас отравят, то как же они родятся на свет?»
– Что за товары? – спросил президент.
– Странный набор. Надувные женщины...
– С какой целью?
– Может, с эротической.
– Для мастурбации?
– Прости, Толя, но они такие убедительные, что даже разговаривают. Кроме того, в нашем городе появились надувные слоны и тигры.
– Прости, но это какой-то детский сад.
– Индивидуальные средства для полетов под кодовым названием «Малыш Карлсон»...
– Кухонные комбайны, которые картошку в мясо превращают, – подсказал Удалов.
– Кухонные комбайны, – повторил Минц. – И многое другое, о чем мы еще не успели узнать.
– Ясно, – сказал президент. – А что им нужно?
– Молодец, – одобрил вопрос президента Минц. – Нас тут снабдили списком вещей, которые рекомендуется брать с собой в шоп-тур для обменных операций. Погоди, погоди... «Фрукты и овощи свежие, кедровые орешки... ткани хлопчатобумажные и шелковые...» Не вру я! Слушай, не перебивай... «Драгоценные и полудрагоценные камни, янтарь, нефрит, агат...» Хорошо, пойдем дальше: «Книги с иллюстрациями в хорошем состоянии, выпуска до 1945 года, изделия из натурального меха...» Да тут больше ста позиций!
– Любопытно, – заметил президент. – Судя по твоему чтению, практически каждый житель города, независимо от благосостояния, может набрать дома материалов для шопа... для обмена, для бартера! Лев, ты должен будешь сделать для меня лично и для науки одну вещь...
– Мы с моим другом Корнелием Ивановичем Удаловым завтра с утра берем паспорта и отправляемся.
– И сколько стоит путевка?
– Не надо, Толя, я знаю, что на науку у нас дают скудно.
– На науку – скудно, а на разведку – сколько надо. У меня есть один академик во внешней разведке.
– По сто долларов, – сказал Минц.
– Двести долларов перевожу сегодня телеграфом, тебе и товарищу Удалову. Завтра жду от тебя звонка. На всякий случай с утра будем держать в боевой готовности парашютную бригаду.
– Только не это! – взмолился Минц. – Мы не знаем, кого спугнем и во сколько это нам обойдется.
– В зависимости от твоего доклада, Лева, – сказал президент. – Россия не забудет твоего подвига.
– Пока еще я ничего не совершил, – скромно ответил Минц.
Он попрощался с президентом и объяснил Удалову, что был у Толи научным руководителем на кандидатской диссертации. Много лет назад.
Вечером Удалов отведал пищи из кухонного комбайна. На этот раз Ксения набрала на кнопках рагу из зайца под бургундским вином и омаров под майонезом. И все из той же картошки.
Омары Удалову понравились. Наевшись, он взял у Ксении пропеллер, попробовал полетать по квартире, ушиб голову о люстру – к счастью, люстра осталась цела. Удалов упал, но не огорчился. Только сказал:
– К Максимкиному приезду спрячь эту штуку.
Ксения не ответила, но поняла, что Удалов беспокоится, как бы «Малыш Карлсон» не попал в руки внуку, который отдыхал с родителями на острове Кипр.
Удалов долго не засыпал, сидел у окна. По улице брели парочки, возвращались из парка. Удалову казалось, что многие девицы не настоящие, а надувные, но из-за плохого освещения он не был уверен в своих наблюдениях.
Ксения мирно спала – русские женщины быстрее привыкают к необычностям судьбы. Ну где бы вы увидели в Европе, чтобы женщина на шестом десятке, купив на толкучке пропеллер, стала бы летать с ним над городом? А у нас это бывает.
Взгляд Удалова упал на хозяйственную сумку, которую Ксения собрала ему в шоп-тур. Когда она узнала, что Удалов отправляется в будущее с государственным заданием и на государственные деньги, как бы в командировку, она обрадовалась и надавала ему поручений, записала их под номерами на бумажке – оказывается, Ксении было отлично известно состояние рынка будущего и знакомы цены. Она еще и не побывала там – и может, не побывает, – но разбиралась в особенностях экономики будущего лучше любого футуролога.
Удалов старался следить за ее инструкциями, но голова была переполнена информацией, и потому он мало что запомнил из поучений жены. Даже бумажку затерял. А Ксения так старалась! Сложила в сумку отрез крепдешина, палехскую шкатулку, хохломские ложки, пепельницу из малахита, янтарные бусы и множество вещей, которые не очень нужны дома, но выбрасывать их нельзя.
Заснул Удалов перед рассветом и во сне высоко летал, погружаясь в облака.
– Боюсь, – сказал он, – что у меня никуда не годный бартер.
– Я поделюсь, – пообещал Удалов.
Перед агентством «Голден гууз» было людно. Отправляли группу. Вчерашняя женщина проверяла сумки, а нервный кавказец, сидевший в конторе, собирал деньги и шустро прятал их в сейф. На паспорта Минца и Удалова он взглянул мельком, словно они его на самом деле не интересовали.
– На улице ожидай, – говорил каждому кавказец. – На улице ожидай.
Получалось словно песня.
Выходя, они столкнулись с Мишей Стендалем.
Миша Стендаль – сотрудник газеты «Гуслярское знамя», раньше органа горкома, а теперь – владения коллектива редакции из шести человек во главе с товарищем Малюжкиным.
Миша склонился к уху Удалова и громко прошептал:
– Никому ни слова. Я выполняю редакционное задание.
– Слушаюсь, – ответил Удалов.
– Миша! – воскликнул Минц. – А вы что здесь делаете?
– Конспирация! – прошептал Удалов. – Он тоже на задании.
Женщина со скучным лицом появилась рядом, хотела о чем-то спросить, но Минц ее опередил своим вопросом:
– В какой год вы намерены нас отправить?
– В отдаленное будущее! – ответила женщина так, словно ее обидели.
– А год вам неизвестен?
– Говорят, что лет через сто, – сказала женщина. – Точнее меня не информировали. И попрошу на улицу, на построение!
На улице, у дверей в агентство, женщина выстроила всех шоп-туристов. Одиннадцать человек. Два или три лица Удалову были знакомы, не более того.
Женщина прошла вдоль строя.
– Участники шоп-тура, – сообщила она, – должны строго соблюдать правила поведения в чужом обществе. Запрещается вступать в разговоры с жителями будущего, навязывать им свои товары и услуги за пределами вещевого рынка. Любая попытка остаться в будущем или продлить срок своего тура будет наказываться денежным штрафом в десятикратном размере. Всем ясно?
– Простите, – сказал профессор Минц, вытирая платком вдруг взопревшую лысину, – а в десятикратном размере от чего?
– От максимума, – ответила женщина.
Алый рот ее совершал куда больше движений, чем следовало или было необходимо.
Кавказец выглянул из дверей и сказал:
– Можно запускать, Чикита.
– В какой год нас отправляют? – спросил у него Минц.
– Главное, – ответил кавказец, – живым вернуться, не заблудиться. Будешь слушаться, будешь живой и богатый.
Удалов тем временем смотрел на своих спутников. Семь мужчин, четыре женщины. Женщины все деловые и профессиональные на вид. Это было видно по джинсам и крепким объемистым сумкам. Из мужчин трое были молоды, Миша Стендаль в расцвете сил, а трое, включая Удалова и Минца, приближались к закату жизни.
Больше разглядеть Удалов не успел, они быстро шли по полутемному коридору, кавказец возглавлял шествие, а длиннолицая дама его замыкала. Потом в глаза ударил свет – они оказались в зале, похожем на актовый зал типовой школы. В углу были свалены стулья. Они были покрыты красным ситцем с выцветшими белыми буквами лозунгов.
Посреди зала стоял автобус Павловского завода. Кавказец занял место за рулем, женщина подталкивала, торопила туристов, повторяя, что времени в обрез, если опоздаем, придется возвращаться несолоно...
Обшивка с сидений была сорвана, некоторые сели на пружины, другие на голую фанеру.
– Крепче держитесь, – приказал кавказец.
Женщина с красным ртом прошла к двери в зал, возле которой был выключатель. Она повернула его, и свет в зале погас. Стало почти совсем темно. Автобус взревел и начал покачиваться. Поехал. Иногда его подбрасывало на колдобинах.
Удалов с трудом удерживался на сиденье, так что вглядываться в темноту не было возможности.
Затем стало светло, даже ярко. Оказалось, автобус выехал на залитый солнцем луг. Ласковое солнце катилось по бирюзовому небу. Пели птицы, хотя в августе они у нас молчат.
– Вылезаем! – приказал кавказец.
Женщина с длинным лицом ждала их внизу, снаружи. От этого создавалось ощущение какого-то розыгрыша, дурной шутки. Правда, перемену в окружающем пейзаже объяснить было нелегко.
– Скорее, товарищи, скорее, господа! – звала женщина. – Мы теряем драгоценное время.
– Корнелий, запоминай, все запоминай! – прошипел Минц.
– Говорят, американским шпионам выдают кинокамеры размером в горошину, – сказал Миша Стендаль. – Жалко, что я не шпион.
Туристы, волоча сумки, поспешили за женщиной по утоптанной тропинке, которая провела их сквозь кусты и влилась в улицу. Улица была чистой, широкой, дома прятались в зелени. По мостовой неслись машины неизвестной конструкции, по тротуарам шли люди, большей частью в широкополых шляпах, в длинных плащах или халатах.
В годы удаловской молодости таких девиц еще не рожали и не разводили. Главной частью девицы были ноги, сооружения архитектурной ценности. На них уже можно было вешать дощечку: «Памятник архитектуры конца XX века. Охраняется общественностью». Над ногами, на уровне удаловского подбородка начинались прочие детали тела – талия, наглая грудь, а потом нечто розовое, голубое и золотистое.
Удалова покачнуло на девицу, и парень на него зарычал. Он был коротко стрижен, и наверно, в стрижке отрезали ему затылок, но обошлось без кровотечения, там была сплошная кость.
Автобус остановился у парка. Парень подтолкнул девицу, та спрыгнула с подножки, пошатнулась на своих колоннах, но устояла. Парень тут же подхватил ее за талию и прижал к себе. Так они и ушли.
Удалов сошел на следующей остановке.
Навстречу шагал соседский мальчонка. Он вырос на глазах, два раза уже развелся. Так быстро бежит время. Было бы преувеличением назвать Колю Гаврилова умственно отсталым, но у него было в жизни одно желание – постоянно доставлять себе удовольствие. Это сужало его горизонты.
Сейчас Гаврилов получал удовольствие. Даже усы шевелились. Он вел под руку длинноногую блондинку. В ее прозрачных голубых глазах отражалось небо. Удалов представил ее на освещенной сцене с лентой через плечо: «Мисс Кандалакша».
Где-то Удалов эту блондинку уже видел.
Ага, в автобусе. Только на ней должна быть другая надпись... Что-то о памятнике архитектуры. Когда же она успела перебежать к Гаврилову от мускулистого парня?
При виде Удалова Гаврилов покрепче прижал к себе блондинку, а та потерлась грудью о плечо кавалера. Красиво потерлась. У нее все получалось красиво.
Наверное, она – близняшка той, что была в автобусе...
Удалов хотел было свернуть во двор, но тут его внимание привлекло зрелище куда необычнее прежнего.
По той стороне гулял старик Ложкин, пенсионер районного значения, на поводке он вел тигра средних размеров. Тигр был настоящий – иначе бы с его пути не разбегались нечаянные кошки и собаки. Удалов хотел было поздороваться, но раздумал, потому что понимал: если Ложкин отзовется своим пронзительным голосом, тигр обязательно сорвется с поводка и набросится на Удалова.
Удалов обратил взор к облакам и принялся бочком-бочком продвигаться к воротам дома № 16.
И тут пронзительный голос Ложкина все же догнал Корнелия Ивановича.
– Куси его! – кричал Ложкин. – Пришел Удалову конец!
Удалов оглянулся и в ужасе присел. Потому что тигр был готов к прыжку.
Длинное осиное тело хищника прижалось к пыльному асфальту, глаза сузились, пасть была чуть приоткрыта, чтобы розовому языку было сподручнее облизывать клыки. Тигр усмехался. Тигр уже представлял себе, как он разорвет пополам, растерзает тело Корнелия Ивановича.
– Ты чего, охренел, что ли, сосед? – послышался голос с неба. Словно архангел Гавриил затрубил в медные трубы.
И в самом деле – сверху пришло спасение.
Супруга Корнелия Удалова Ксения спускалась оттуда медленно и неотвратимо.
Радость спасенного Удалова была столь велика, что он не сразу сообразил, каким же образом его жена научилась летать, причем не махая руками, так как в руках у нее были сумки с покупками.
Ксения опустилась как раз между тигром и мужем.
– Кыш! – приказала она ужасному хищнику.
Тигр пополз задом наперед, норовя спрятаться за Ложкина.
– Ксения, – сказал Ложкин. – Ты не права. Я же только пошутил.
– Он сожрать меня хотел, – сказал Удалов. Он увидел наконец, как же летает его жена, – оказывается, у нее к спине был прикреплен небольшой пропеллер. Где-то он читал о таком средстве. Но где – забыл.
– Найдется на тебя правый суд, наперсник разврата, – пригрозила Ксения.
– Но кто же мог подумать, что он испугается? – оправдывался Ложкин.
– Мой Корнелий возвращается с приусадебного участка, – сообщила Ксения. – Мой Корнелий не совсем в курсе, как у нас развиваются события. Ты что, не заметил? Его же неделю как не было.
Тигр лежал за Ложкиным, отвернувшись к стене, и делал вид, что его там и не лежало.
– Пошли, – приказала Ксения мужу.
Корнелий пошел за женой. Он не оборачивался, хотя тигр мог и прыгнуть. Но тигр не прыгнул. И Ложкин больше не смеялся. Ксению он побаивался. Да кто Ксению не побаивается?
Во дворе никого не было. Перед дверью Ксения завела руку назад и отстегнула пропеллер. Не дожидаясь вопроса, пояснила:
– Называется «Малыш Карлсон».
– Ага! – вспомнил Удалов. – Не страшно?
– Третий день летаю. Привыкла. Удобно. Сумки таскать не надо.
Только дома, разувшись, Удалов собрался с духом и спросил жену:
– Докладывай, Ксения, что без меня происходило?
– Да как тебе сказать...
Удалов прошел на кухню за женой. На кухне стояла новая машина, видно, комбайн. Правда, Ксения раньше такими вещами не баловалась.
– Это еще что такое? – спросил Удалов.
– А ты руки мой, не спрашивай, – ответила Ксения резко, словно чувствовала себя виноватой.
– Это же, наверное, бешеных денег стоит, – сказал Удалов.
Ксения не ответила. Она открыла сверху этой хромированной машины отверстие чуть побольше среднего размера кастрюли. Кинула внутрь несколько нечищеных картофелин. Машина уютно заурчала.
– Иди, иди, – сказала Ксения.
Удалов не шел, смотрел.
В нижней части кастрюли распахнулась стенка, и изнутри одна за другой выехали две тарелки с супом. Суп был наваристый, густой, от него пахло мясом.
– Когда ты руки наконец вымоешь! – закричала Ксения, и Удалов пошел в ванную, ломая голову над тем, где в кастрюле скрывались другие продукты.
– Я видел, – сказал он, возвратясь, – что ты клала картофель.
– Остальное синтезировалось, – ответила Ксения.
– И мясо?
– И мясо.
– Из картошки?
– Конечно, из картошки. Не из капусты же!
Ксения даже покраснела от гнева. Вот-вот сорвется с орбиты.
Удалов поспешил сменить тон.
– Ксюша, – попросил он. – Ты мне расскажи, если можешь, что в городе случилось, пока меня не было?
Ксения посмотрела на мужа недоверчиво. Почему не сражается? Почему не укоряет за траты?
– Меня многое удивляет, Ксюша, – продолжал в том же духе Удалов. – Наличие девушек, тигров и пропеллеров. А вот теперь и эта... картофелечистка.
Ксения подобрела. Пошла в прихожую, принесла оттуда газету «Гуслярское знамя».
– На, смотри.
Удалов прочел объявление.
ДЕЛОВОЙ ОТДЫХ В СВЕТЛОМ БУДУЩЕМ!
Туристическое агентство «Голден гууз» организует шоп-туры с отдыхом в Великий Гусляр светлого будущего. Автобусные экскурсии, полупансион, осмотр достижений, обед в трехзвездочном ресторане. Посещение собственной могилы, а также мест погребения ближайших родственников за отдельное вознаграждение. Стоимость краткого тура 100 долларов США или по эквиваленту. Удовлетворение гарантируется. Звонить по телефону 2-34-57 с 10 до 17, кроме субботы и воскресенья. Адрес агентства: ул. Шарлотты Корде (бывшая Большая Маратская), 2.
* * *
– Этого быть не может! – воскликнул Удалов. – Путешествие в будущее недопустимо!– Почему же недопустимо? – спросила Ксения.
– Потому что будущего еще нет. Куда ты полетишь?
– Они лучше знают. Организаторы.
– Что-то ты путаешь, Ксения.
– Корнелий, ты меня не раздражай. То тебе расскажи, то ты верить не желаешь. А что я по небу летаю, это нормально? А бабы надувные – это нормально? А тигр надувной – это нормально?
– Как так надувные?
Такого удара Корнелий вынести не смог. Пошатываясь, он добрел до двери и спустился к соседу, профессору Минцу, за консультацией. Ксения его не удерживала.
Минц сидел дома, решал головоломку – как сложить из тысячи кусочков латиноамериканский пейзаж. Третьи сутки сидел, не разгибаясь.
– Лев Христофорович, – позвал его Удалов, войдя в незапертую дверь. – Что происходит? Дай мне объяснение.
Минц кивнул, но внимание его оставалось прикованным к облачному небу на головоломке. В пальцах он держал кусочек облака и примерял его к разным местам.
– Лев Христофорович, – продолжал Удалов. – Ты знаешь, что в нашем городе шоп-туры в будущее продают?
– Да, читал, – ответил Минц. – Но это антинаучно. В будущее путешествовать нельзя. В прошлое – пожалуйста. В будущее – нельзя.
И он положил на место кусочек облака.
– Но если нельзя, – сказал Удалов, – тогда почему надувные существа? И вообще, разве это возможно? Я сам видел, как они обнимались.
Другой, может, и не понял бы Удалова, но Минц умеет читать в душах между строк.
– Меня это тоже смутило, – сказал Минц. – Я наблюдал. И твоя жена на базар сегодня летала. А девушки производят впечатление, но уж про Ложкина с тигром я и не говорю.
– Нельзя город на неделю оставить! – рассердился Удалов. – Совершенно распустились. А не может это оказаться провокацией?
– И чьей же провокацией, коллега?
– Есть враги у свободной России. От Латвии до НАТО.
– И они нам надувных женщин подсовывают?
– Вот именно!
– Говорят, много предметов оттуда привезли. На площади Землепроходцев толкучка образовалась.
– Ты думаешь, что Ксения там не была?
– И Ксения не была, и Ложкин ста долларов свободных не имеет. Тигры и прочие копии хищников и других животных по полсотни идут, девушки подороже... Погоди, Удалов, давай я президенту Академии наук позвоню.
– А поможет?
– Вряд ли.
– А если тряхнуть стариной?
– Сами разберемся?
– Сами.
Минц совершил было движение к двери, но остановился.
– Нет, – сказал он. – У меня головоломка не догадана.
– Из-за головоломки ты отказываешься от научного расследования?
– Но ведь путешествие в будущее невозможно!
– Тогда я пойду один, – сказал Удалов.
Уже во дворе Удалов услышал сзади тяжелую поступь грузного Минца.
– Не беги так! – окликнул Минц Удалова. – В мои годы приходится быть солидным.
Удалов улыбнулся. Нет, его друг еще не потерян для науки и для человечества. Странная и подозрительная история будет раскрыта.
Они вышли на улицу.
– Куда сначала? – спросил Удалов. – В туристическое агентство?
– Нет, – ответил Минц. – Гуси подождут.
– Какие гуси?
– У агентства, что характерно, английское название, – сказал профессор. – И означает оно – «Золотой гусь». Подозрительно?
– Не знаю, – сказал Удалов.
Они направились на площадь Землепроходцев, где, по словам Ксении, располагалась толкучка товаров из будущего.
Но опоздали.
Площадь была почти пуста, лишь у гостиных рядов таился в прохладной тени мужик с большим полосатым баулом. Перед ним стояли, принимая красивые позы, две девицы – те самые. У ног лежал крокодил. Несколько мальчишек глазели на крокодила, а пенсионер Пупыкин норовил заглянуть девушкам под туники, чем их веселил.
– Вы из будущего? – спросил Удалов.
– А что, не видно? – обиделся мужик. – Купи женщину. У меня последний автобус уходит.
– Я там куплю, – сказал Удалов. – Завтра отправлюсь и куплю.
– Блондинок там уже не осталось, – уверенно сказал мужик. – Там только брюнетки. Блондиночек еще вчера разобрали.
– Послушай, сто рублей дам! – взвыл пенсионер Пупыкин.
– Она мне самому в двести обошлась, – отмахнулся мужик. – Бывают же такие скопидомы!
Пупыкин протянул руку к бедру девушки. Та хихикнула, но отодвинулась.
– А крокодилы почем? – спросил Удалов.
– Крокодилов по полсотни баксов отдаю. А вы животными интересуетесь? У меня слон есть, недорого. Если у вас садовый огородный участок, то оказывает большую помощь. Хотите посмотреть?
– Хочу, – сказал Удалов и огляделся – где же мужик прячет слона?
Мужик вытащил из полосатой сумки темный шарик размером с теннисный мяч.
– Посторонись! – велел он зрителям.
Все послушно отшатнулись.
Мужик уронил шарик на землю, возникло дрожание воздуха. Оно сгустилось и посерело. Потом оказалось, что перед ними стоит средних размеров слон, очень грустный, неподвижный, лишь кончик хобота покачивается над упавшей на землю надувной девушкой, которая не успела или не сообразила отскочить.
Пупыкин и Удалов кинулись поднимать девушку, хотя, конечно, опасались слона. Но мужик слона потянул за хобот, и тот легко и послушно отошел в сторону и встал над крокодилом.
– Ну что, берешь слона? – спросил мужик.
– И почем у вас теперь слоны? – спросил Минц.
– Триста рублей, за такие деньги вы теперь курицу не купите.
К ним спешил милиционер.
– Гражданин, гражданин! – укоризненно кричал он. – Ну что же мне с вас, штраф, что ли, брать? Сказано же, что рынок закрыт, а слонов водить не разрешается.
Мужик щелкнул пальцами, слон растворился в воздухе и покатился мячиком под ноги Минца.
– И правда, – сказал мужик. – Последний автобус уйдет, я до своей деревни не поспею.
– Сто двадцать, – сказал Пупыкин. Он вытащил из кармана несколько десяток и тряс ими перед носом у мужика.
– Эх, себе в убыток торгую! – закручинился мужик, но деньги взял и стал пересчитывать, словно это играло роль. А Пупыкин начал метаться между двумя одинаковыми девушками, не зная, какую выбрать.
– Быстрее соображай, пенсионер, – сказал мужик. – Ты левую бери, она постарше.
Мужик засмеялся и щелкнул пальцами. Одна из девушек превратилась в мячик.
– Мою тоже упакуйте, – потребовал Пупыкин. – Я же не могу прийти в мой дом в такой компании.
– Это дело пустяковое. Ты сам учись.
Мужик показал Пупыкину, как щелкать пальцами. Удалов тайком тоже щелкнул и, сам того не желая, превратил в мячик чужого крокодила. Пупыкин побежал прочь, пошатываясь на кривых ножках.
Тогда Минц с Удаловым пошли в бывший Маратовский переулок. И в самом деле, над одной из дверей двухэтажного барака была приколота картонка с надписью «Голден гууз».
Молодая женщина с невыразительным длинным лицом и ярко нарисованными губами сказала:
– А я уж закрываться хотела. Вы насчет круиза?
– Мы хотели бы побывать в будущем, – сказал профессор Минц. – Согласно объявлению.
Женщина громко вздохнула, опускаясь на стул.
– Паспорта с собой?
– Нет. А можно без паспорта?
– Ну подумайте: пожилой человек, а такую ахинею несет! Вы же отправляетесь за рубеж, за вас обязуются. Вам известно, что в будущее допускаются лишь лица с гуслярской пропиской?
– А из района можно? – спросил Удалов, вспомнив мужика.
– Из района можно. Попрошу явиться завтра к десяти. Паспорт, сто долларов наличными, одеться прилично, но скромно. Вот список товаров, допущенных к вывозу.
Женщина протянула Удалову отпечатанный на машинке лист бумаги.
– А теперь идите, – сказала она. – Мы закрываемся.
* * *
Вернувшись домой, Минц все же позвонил президенту Академии наук.Президент как раз ехал с совещания и говорил из машины по радиотелефону.
– Толя, – сказал Минц. – Здравствуй, тебя Лев беспокоит.
– Узнаю, узнаю, беспокойное сердце, взволнованный голос! Что тебя сегодня тревожит, старый конь?
– Скажи мне, Толя, только честно, – попросил Минц, – путешествие в будущее возможно?
– Теоретически?
– И практически.
– Вряд ли, – сказал президент Академии, – а что, у тебя уже получилось?
– Значит, ты ничего не знаешь?
– А что я должен знать?
– А то, что у нас в Великом Гусляре туристическая контора организует туры в будущее.
– Смешно, – сказал президент. Но голос у него был серьезный.
– Причем это не просто туры, – сказал Минц. – Это шоп-туры. Понимаешь?
– Теперь уже с трудом, – признался президент.
– Я сегодня наблюдал, какие товары привозят из будущего мои земляки. И это впечатляет.
– Ты меня пугаешь, Лев.
– Толя, неужели в других городах это явление не наблюдается?
– Не только в других городах, но и в других странах. Нигде в мире.
– Провокация?
– Но чья? Кому выгодно отправлять в будущее жителей Великого Гусляра?
– Может быть, нас хотят отравить? – произнес Минц, но тут же сам себе возразил: «Если они нас отравят, то как же они родятся на свет?»
– Что за товары? – спросил президент.
– Странный набор. Надувные женщины...
– С какой целью?
– Может, с эротической.
– Для мастурбации?
– Прости, Толя, но они такие убедительные, что даже разговаривают. Кроме того, в нашем городе появились надувные слоны и тигры.
– Прости, но это какой-то детский сад.
– Индивидуальные средства для полетов под кодовым названием «Малыш Карлсон»...
– Кухонные комбайны, которые картошку в мясо превращают, – подсказал Удалов.
– Кухонные комбайны, – повторил Минц. – И многое другое, о чем мы еще не успели узнать.
– Ясно, – сказал президент. – А что им нужно?
– Молодец, – одобрил вопрос президента Минц. – Нас тут снабдили списком вещей, которые рекомендуется брать с собой в шоп-тур для обменных операций. Погоди, погоди... «Фрукты и овощи свежие, кедровые орешки... ткани хлопчатобумажные и шелковые...» Не вру я! Слушай, не перебивай... «Драгоценные и полудрагоценные камни, янтарь, нефрит, агат...» Хорошо, пойдем дальше: «Книги с иллюстрациями в хорошем состоянии, выпуска до 1945 года, изделия из натурального меха...» Да тут больше ста позиций!
– Любопытно, – заметил президент. – Судя по твоему чтению, практически каждый житель города, независимо от благосостояния, может набрать дома материалов для шопа... для обмена, для бартера! Лев, ты должен будешь сделать для меня лично и для науки одну вещь...
– Мы с моим другом Корнелием Ивановичем Удаловым завтра с утра берем паспорта и отправляемся.
– И сколько стоит путевка?
– Не надо, Толя, я знаю, что на науку у нас дают скудно.
– На науку – скудно, а на разведку – сколько надо. У меня есть один академик во внешней разведке.
– По сто долларов, – сказал Минц.
– Двести долларов перевожу сегодня телеграфом, тебе и товарищу Удалову. Завтра жду от тебя звонка. На всякий случай с утра будем держать в боевой готовности парашютную бригаду.
– Только не это! – взмолился Минц. – Мы не знаем, кого спугнем и во сколько это нам обойдется.
– В зависимости от твоего доклада, Лева, – сказал президент. – Россия не забудет твоего подвига.
– Пока еще я ничего не совершил, – скромно ответил Минц.
Он попрощался с президентом и объяснил Удалову, что был у Толи научным руководителем на кандидатской диссертации. Много лет назад.
Вечером Удалов отведал пищи из кухонного комбайна. На этот раз Ксения набрала на кнопках рагу из зайца под бургундским вином и омаров под майонезом. И все из той же картошки.
Омары Удалову понравились. Наевшись, он взял у Ксении пропеллер, попробовал полетать по квартире, ушиб голову о люстру – к счастью, люстра осталась цела. Удалов упал, но не огорчился. Только сказал:
– К Максимкиному приезду спрячь эту штуку.
Ксения не ответила, но поняла, что Удалов беспокоится, как бы «Малыш Карлсон» не попал в руки внуку, который отдыхал с родителями на острове Кипр.
Удалов долго не засыпал, сидел у окна. По улице брели парочки, возвращались из парка. Удалову казалось, что многие девицы не настоящие, а надувные, но из-за плохого освещения он не был уверен в своих наблюдениях.
Ксения мирно спала – русские женщины быстрее привыкают к необычностям судьбы. Ну где бы вы увидели в Европе, чтобы женщина на шестом десятке, купив на толкучке пропеллер, стала бы летать с ним над городом? А у нас это бывает.
Взгляд Удалова упал на хозяйственную сумку, которую Ксения собрала ему в шоп-тур. Когда она узнала, что Удалов отправляется в будущее с государственным заданием и на государственные деньги, как бы в командировку, она обрадовалась и надавала ему поручений, записала их под номерами на бумажке – оказывается, Ксении было отлично известно состояние рынка будущего и знакомы цены. Она еще и не побывала там – и может, не побывает, – но разбиралась в особенностях экономики будущего лучше любого футуролога.
Удалов старался следить за ее инструкциями, но голова была переполнена информацией, и потому он мало что запомнил из поучений жены. Даже бумажку затерял. А Ксения так старалась! Сложила в сумку отрез крепдешина, палехскую шкатулку, хохломские ложки, пепельницу из малахита, янтарные бусы и множество вещей, которые не очень нужны дома, но выбрасывать их нельзя.
Заснул Удалов перед рассветом и во сне высоко летал, погружаясь в облака.
* * *
Минц вышел с портфелем.– Боюсь, – сказал он, – что у меня никуда не годный бартер.
– Я поделюсь, – пообещал Удалов.
Перед агентством «Голден гууз» было людно. Отправляли группу. Вчерашняя женщина проверяла сумки, а нервный кавказец, сидевший в конторе, собирал деньги и шустро прятал их в сейф. На паспорта Минца и Удалова он взглянул мельком, словно они его на самом деле не интересовали.
– На улице ожидай, – говорил каждому кавказец. – На улице ожидай.
Получалось словно песня.
Выходя, они столкнулись с Мишей Стендалем.
Миша Стендаль – сотрудник газеты «Гуслярское знамя», раньше органа горкома, а теперь – владения коллектива редакции из шести человек во главе с товарищем Малюжкиным.
Миша склонился к уху Удалова и громко прошептал:
– Никому ни слова. Я выполняю редакционное задание.
– Слушаюсь, – ответил Удалов.
– Миша! – воскликнул Минц. – А вы что здесь делаете?
– Конспирация! – прошептал Удалов. – Он тоже на задании.
Женщина со скучным лицом появилась рядом, хотела о чем-то спросить, но Минц ее опередил своим вопросом:
– В какой год вы намерены нас отправить?
– В отдаленное будущее! – ответила женщина так, словно ее обидели.
– А год вам неизвестен?
– Говорят, что лет через сто, – сказала женщина. – Точнее меня не информировали. И попрошу на улицу, на построение!
На улице, у дверей в агентство, женщина выстроила всех шоп-туристов. Одиннадцать человек. Два или три лица Удалову были знакомы, не более того.
Женщина прошла вдоль строя.
– Участники шоп-тура, – сообщила она, – должны строго соблюдать правила поведения в чужом обществе. Запрещается вступать в разговоры с жителями будущего, навязывать им свои товары и услуги за пределами вещевого рынка. Любая попытка остаться в будущем или продлить срок своего тура будет наказываться денежным штрафом в десятикратном размере. Всем ясно?
– Простите, – сказал профессор Минц, вытирая платком вдруг взопревшую лысину, – а в десятикратном размере от чего?
– От максимума, – ответила женщина.
Алый рот ее совершал куда больше движений, чем следовало или было необходимо.
Кавказец выглянул из дверей и сказал:
– Можно запускать, Чикита.
– В какой год нас отправляют? – спросил у него Минц.
– Главное, – ответил кавказец, – живым вернуться, не заблудиться. Будешь слушаться, будешь живой и богатый.
Удалов тем временем смотрел на своих спутников. Семь мужчин, четыре женщины. Женщины все деловые и профессиональные на вид. Это было видно по джинсам и крепким объемистым сумкам. Из мужчин трое были молоды, Миша Стендаль в расцвете сил, а трое, включая Удалова и Минца, приближались к закату жизни.
Больше разглядеть Удалов не успел, они быстро шли по полутемному коридору, кавказец возглавлял шествие, а длиннолицая дама его замыкала. Потом в глаза ударил свет – они оказались в зале, похожем на актовый зал типовой школы. В углу были свалены стулья. Они были покрыты красным ситцем с выцветшими белыми буквами лозунгов.
Посреди зала стоял автобус Павловского завода. Кавказец занял место за рулем, женщина подталкивала, торопила туристов, повторяя, что времени в обрез, если опоздаем, придется возвращаться несолоно...
Обшивка с сидений была сорвана, некоторые сели на пружины, другие на голую фанеру.
– Крепче держитесь, – приказал кавказец.
Женщина с красным ртом прошла к двери в зал, возле которой был выключатель. Она повернула его, и свет в зале погас. Стало почти совсем темно. Автобус взревел и начал покачиваться. Поехал. Иногда его подбрасывало на колдобинах.
Удалов с трудом удерживался на сиденье, так что вглядываться в темноту не было возможности.
Затем стало светло, даже ярко. Оказалось, автобус выехал на залитый солнцем луг. Ласковое солнце катилось по бирюзовому небу. Пели птицы, хотя в августе они у нас молчат.
– Вылезаем! – приказал кавказец.
Женщина с длинным лицом ждала их внизу, снаружи. От этого создавалось ощущение какого-то розыгрыша, дурной шутки. Правда, перемену в окружающем пейзаже объяснить было нелегко.
– Скорее, товарищи, скорее, господа! – звала женщина. – Мы теряем драгоценное время.
– Корнелий, запоминай, все запоминай! – прошипел Минц.
– Говорят, американским шпионам выдают кинокамеры размером в горошину, – сказал Миша Стендаль. – Жалко, что я не шпион.
Туристы, волоча сумки, поспешили за женщиной по утоптанной тропинке, которая провела их сквозь кусты и влилась в улицу. Улица была чистой, широкой, дома прятались в зелени. По мостовой неслись машины неизвестной конструкции, по тротуарам шли люди, большей частью в широкополых шляпах, в длинных плащах или халатах.