Страница:
— Обижаете, — довольно улыбнулся следователь, — у ведомства, подобного нашему, есть свои маленькие секреты.
Алексей Иванович пожал плечами. Скоро, после того как он «выпьет» хотя бы одного из этих умников, ему и так все станет ясно. А пока будем играть в сотрудничество.
Десять лет службы охранником не выветрились из его памяти. И если здешняя пенитенциарная система хоть в чем-то похожа на ту, в которой пришлось работать ему, то из тюрьмы ему не уйти. Ни живым, ни мертвым. Конечно, можно попытаться пойти напролом и, получив автоматную очередь, прикинуться покойником. Но, ведь и морг наверняка находится здесь же. Да и вряд ли он сможет достоверно изображать труп столь долго. Тело мгновенно выдаст его, регенерировав, и тогда будет совсем плохо.
— Так что же, будем молчать или станем сотрудничать?
— Станем сотрудничать.
— Тогда первый вопрос: на кого вы работаете?
— Не знаю. Заказы мне передают, оставляя в условленном месте данные на очередного «клиента». Там же оставляют деньги.
Алексей Иванович решил прикинуться наемным убийцей. Заказчиков не знаю. И вообще с меня взятки гладки. А если потребуют указать положение тайника, выяснится, что тот находится где-то в лесу, под неприметным деревом…
— Хорошо, допустим. Как же тогда вы получили первый заказ?
— Это и был первый, — попытался соврать Смирнов.
— Не лгите. Убрать человека такого масштаба новичкам не поручают.
С фантазией у Алексея Ивановича было туго, и он попросту замолчал. Выждав довольно длительную паузу, следователь задал следующий вопрос. Видно было, что он неплохо подготовился к разговору, так как читал не по бумажке и был в курсе событий.
«Все-таки артист», — невесело усмехнулся арестованный.
— Где вы храните образцы препарата.
— Это не препарат. — Беседа стала надоедать, и Алексей взял быка за рога: — Просто у всех есть определенные точки…
— Не говорите ерунды. У нас работают неплохие специалисты. И если бы в природе имелось что-то подобное, мы бы об этом знали,
Что ж, он давал ему шанс удовлетворить любопытство. Хотя, может, версия с отравлением гораздо лучше. А яд ему передают вместе с заказом.
— Я хочу спать, — уперся Смирнов. — Завтра в тайнике должна быть очередная «почта», вот и ищите, коли охота.
Сказанное прозвучало по-детски наивно, но выбора попросту не было. Осталось только подобрать место. Но, это не так уж трудно. Мало ли их, подходящих для побега уголков, позволяющих оторваться от преследования?
— Где находится этот «почтовый ящик»?
— Так сразу не опишешь… — Мысли лихорадочно заметались. Все-таки он не был готов. Это должен быть лес, хотя нет, догонят с собаками. Тогда река. Да, река— именно то, что нужно. Он может держаться под водой минут десять, а если учесть «запас прочности», то и сорок продержится. Значит, решено, тайник устроим на мосту. Желательно повыше и подальше от города.
— Это в ста километрах на северо-восток от Москвы. — Алексей Иванович назвал место, куда иногда ездил порыбачить. — На мосту через Москву-реку свинчивается один из каменных шаров. Там есть углубление, куда и кладут «почту».
Видно было, что собеседник ему не поверил, но возражать не стал. Достав карту области, протянул вместе с карандашом, попросив при этом:
— Покажите.
Сориентировавшись, арестованный ткнул кончиком карандаша в место предполагаемого тайника. Следователь убрал карту в стол, после чего, нажав кнопку звонка, приказал вошедшему конвоиру:
— Уведите арестованного.
Его вели по коридору, освещенному унылым, желтым светом. Стены, до уровня глаз выкрашенные болотного цвета краской, с обеих сторон украшали серые металлические двери. Как он и предполагал, коридор был разделен решетками на отсеки. И даже убей он конвоира, дальше очередной решетки ему не убежать. Когда дверь камеры с лязгом захлопнулась, Смирнов улегся на узкую койку и уставился в потолок. Не то чтобы поворот событий слишком огорчал его. Напротив, острота ситуации придавала пикантность последним, слишком уж спокойным годам. Так, легкая досада человека, которого попросили съехать, заранее не предупредив.
— Уведите задержанного.
Человек на экране телевизора, заложив руки за спину, покидал кабинет следователя. Видеомагнитофон был выключен, кассета спрятана в коробку, и следователь сел в кресло напротив своего непосредственного начальника.
— И как, Владимир, ты ему веришь?
Спрашивающий, человек в штатском, принимал участие в задержании, а теперь разминал в пальцах сигарету и не спешил при этом закурить.
— Явно врет, Сергей Игоревич. Да и тайник придуман для того, чтобы попытаться бежать.
— То-то и оно, — вздохнул собеседник. — Только вот проверить все равно придется. Инструкции — они, знаешь, для всех писаны.
— Проверим, не сомневайтесь.
— Ты смотри там у меня. Чтоб мышь не проскочила.
— Да куда он денется. Разве что в реку. Так я заранее с местной милицией свяжусь, чтоб дали на всякий случай катер. Даже если и спрыгнет, далеко уплыть не сможет. И на мосту наши ребята будут.
Старший неопределенно кивнул и, бросив в корзину для мусора так и не зажженную сигарету, не попрощавшись, вышел из кабинета.
— Руки за спину, лицом к стене.
Вертухай был бесстрастен, а Алексей Иванович вспомнил себя полвека назад. Кто бы сказал тогда — не поверил бы.
Лязгнула, закрываясь, дверь камеры, и его повели по коридору. Открывались и закрывались по пути решетки, менялись лица, казавшиеся ему одинаковыми. Наконец он во дворе и перед ним распахнутая дверца автозака. Тут же конвой с автоматами и собакой. Негусто что-то. Хотя наверняка взвод бравых ребят в автобусе ждет за воротами тюрьмы. Кого-то из них сегодня настигнет смерть, одновременно послужив ему «пропуском» на свободу. Машина с заключенным выехала за ворота, и Смирнов с удовлетворением убедился, что был прав насчет дополнительной охраны. Да, от этих никому не уйти. Живым не уйти. Но, ему все равно, и убежит он мертвым. Даже если и не удастся «захватить» кого-то с собой, у него достаточно сил и энергии для побега.
Ехали больше часа. Пока не выехали из города, Смирнов смотрел в окно и ловил испуганные и удивленные взгляды прохожих во время остановок на светофорах. Им, свободным и благополучным, его лицо, выглядывавшее из зарешеченного окошка, должно быть, казалось воплощением чего-то страшного. Такого, чему нет места в обыденной жизни и именно поэтому вызывающего жуткое любопытство.
Автозак остановился, и Алексей глянул через решетку. К двери подошел следователь.
— Надеюсь, вы понимаете, что в случае попытки к бегству будет вестись огонь на поражение? В любом случае вам не уйти.
— Немаленький.
Дверца распахнулась, и Смирнов в плотном кольце людей в масках ступил на бетон моста.
— Показывайте, — потребовал следователь.
Алексей перегнулся через перила. Надо же, а он не дурак, даже катер внизу дежурит. Вот только вряд ли на нем есть водолазы.
— Чуть вперед пройдем.
Они стояли в самом начале моста, и было слишком мелко. Конечно, ему-то все равно, но рыба ищет, где глубже…
Сопровождаемый нацеленными на него стволами автоматов, он неспешно пошел по мосту, окидывая взглядом реку и мысленно прощаясь. Сегодня здесь умрет Алешка Смирнов. Что ж, тридцать лет не так уж и мало. Да и сколько раз еще предстоит менять имя? По крайней мере, теперь он сделает это по уважительной причине.
Схватив руками шар, служивший украшением перил, и сделав вид, что пытается повернуть, он попросил:
— Вот тут надави.
И парень по имени Владимир помимо воли сделал шаг навстречу своей гибели.
ГЛАВА 22
ГЛАВА 23
Алексей Иванович пожал плечами. Скоро, после того как он «выпьет» хотя бы одного из этих умников, ему и так все станет ясно. А пока будем играть в сотрудничество.
Десять лет службы охранником не выветрились из его памяти. И если здешняя пенитенциарная система хоть в чем-то похожа на ту, в которой пришлось работать ему, то из тюрьмы ему не уйти. Ни живым, ни мертвым. Конечно, можно попытаться пойти напролом и, получив автоматную очередь, прикинуться покойником. Но, ведь и морг наверняка находится здесь же. Да и вряд ли он сможет достоверно изображать труп столь долго. Тело мгновенно выдаст его, регенерировав, и тогда будет совсем плохо.
— Так что же, будем молчать или станем сотрудничать?
— Станем сотрудничать.
— Тогда первый вопрос: на кого вы работаете?
— Не знаю. Заказы мне передают, оставляя в условленном месте данные на очередного «клиента». Там же оставляют деньги.
Алексей Иванович решил прикинуться наемным убийцей. Заказчиков не знаю. И вообще с меня взятки гладки. А если потребуют указать положение тайника, выяснится, что тот находится где-то в лесу, под неприметным деревом…
— Хорошо, допустим. Как же тогда вы получили первый заказ?
— Это и был первый, — попытался соврать Смирнов.
— Не лгите. Убрать человека такого масштаба новичкам не поручают.
С фантазией у Алексея Ивановича было туго, и он попросту замолчал. Выждав довольно длительную паузу, следователь задал следующий вопрос. Видно было, что он неплохо подготовился к разговору, так как читал не по бумажке и был в курсе событий.
«Все-таки артист», — невесело усмехнулся арестованный.
— Где вы храните образцы препарата.
— Это не препарат. — Беседа стала надоедать, и Алексей взял быка за рога: — Просто у всех есть определенные точки…
— Не говорите ерунды. У нас работают неплохие специалисты. И если бы в природе имелось что-то подобное, мы бы об этом знали,
Что ж, он давал ему шанс удовлетворить любопытство. Хотя, может, версия с отравлением гораздо лучше. А яд ему передают вместе с заказом.
— Я хочу спать, — уперся Смирнов. — Завтра в тайнике должна быть очередная «почта», вот и ищите, коли охота.
Сказанное прозвучало по-детски наивно, но выбора попросту не было. Осталось только подобрать место. Но, это не так уж трудно. Мало ли их, подходящих для побега уголков, позволяющих оторваться от преследования?
— Где находится этот «почтовый ящик»?
— Так сразу не опишешь… — Мысли лихорадочно заметались. Все-таки он не был готов. Это должен быть лес, хотя нет, догонят с собаками. Тогда река. Да, река— именно то, что нужно. Он может держаться под водой минут десять, а если учесть «запас прочности», то и сорок продержится. Значит, решено, тайник устроим на мосту. Желательно повыше и подальше от города.
— Это в ста километрах на северо-восток от Москвы. — Алексей Иванович назвал место, куда иногда ездил порыбачить. — На мосту через Москву-реку свинчивается один из каменных шаров. Там есть углубление, куда и кладут «почту».
Видно было, что собеседник ему не поверил, но возражать не стал. Достав карту области, протянул вместе с карандашом, попросив при этом:
— Покажите.
Сориентировавшись, арестованный ткнул кончиком карандаша в место предполагаемого тайника. Следователь убрал карту в стол, после чего, нажав кнопку звонка, приказал вошедшему конвоиру:
— Уведите арестованного.
Его вели по коридору, освещенному унылым, желтым светом. Стены, до уровня глаз выкрашенные болотного цвета краской, с обеих сторон украшали серые металлические двери. Как он и предполагал, коридор был разделен решетками на отсеки. И даже убей он конвоира, дальше очередной решетки ему не убежать. Когда дверь камеры с лязгом захлопнулась, Смирнов улегся на узкую койку и уставился в потолок. Не то чтобы поворот событий слишком огорчал его. Напротив, острота ситуации придавала пикантность последним, слишком уж спокойным годам. Так, легкая досада человека, которого попросили съехать, заранее не предупредив.
— Уведите задержанного.
Человек на экране телевизора, заложив руки за спину, покидал кабинет следователя. Видеомагнитофон был выключен, кассета спрятана в коробку, и следователь сел в кресло напротив своего непосредственного начальника.
— И как, Владимир, ты ему веришь?
Спрашивающий, человек в штатском, принимал участие в задержании, а теперь разминал в пальцах сигарету и не спешил при этом закурить.
— Явно врет, Сергей Игоревич. Да и тайник придуман для того, чтобы попытаться бежать.
— То-то и оно, — вздохнул собеседник. — Только вот проверить все равно придется. Инструкции — они, знаешь, для всех писаны.
— Проверим, не сомневайтесь.
— Ты смотри там у меня. Чтоб мышь не проскочила.
— Да куда он денется. Разве что в реку. Так я заранее с местной милицией свяжусь, чтоб дали на всякий случай катер. Даже если и спрыгнет, далеко уплыть не сможет. И на мосту наши ребята будут.
Старший неопределенно кивнул и, бросив в корзину для мусора так и не зажженную сигарету, не попрощавшись, вышел из кабинета.
— Руки за спину, лицом к стене.
Вертухай был бесстрастен, а Алексей Иванович вспомнил себя полвека назад. Кто бы сказал тогда — не поверил бы.
Лязгнула, закрываясь, дверь камеры, и его повели по коридору. Открывались и закрывались по пути решетки, менялись лица, казавшиеся ему одинаковыми. Наконец он во дворе и перед ним распахнутая дверца автозака. Тут же конвой с автоматами и собакой. Негусто что-то. Хотя наверняка взвод бравых ребят в автобусе ждет за воротами тюрьмы. Кого-то из них сегодня настигнет смерть, одновременно послужив ему «пропуском» на свободу. Машина с заключенным выехала за ворота, и Смирнов с удовлетворением убедился, что был прав насчет дополнительной охраны. Да, от этих никому не уйти. Живым не уйти. Но, ему все равно, и убежит он мертвым. Даже если и не удастся «захватить» кого-то с собой, у него достаточно сил и энергии для побега.
Ехали больше часа. Пока не выехали из города, Смирнов смотрел в окно и ловил испуганные и удивленные взгляды прохожих во время остановок на светофорах. Им, свободным и благополучным, его лицо, выглядывавшее из зарешеченного окошка, должно быть, казалось воплощением чего-то страшного. Такого, чему нет места в обыденной жизни и именно поэтому вызывающего жуткое любопытство.
Автозак остановился, и Алексей глянул через решетку. К двери подошел следователь.
— Надеюсь, вы понимаете, что в случае попытки к бегству будет вестись огонь на поражение? В любом случае вам не уйти.
— Немаленький.
Дверца распахнулась, и Смирнов в плотном кольце людей в масках ступил на бетон моста.
— Показывайте, — потребовал следователь.
Алексей перегнулся через перила. Надо же, а он не дурак, даже катер внизу дежурит. Вот только вряд ли на нем есть водолазы.
— Чуть вперед пройдем.
Они стояли в самом начале моста, и было слишком мелко. Конечно, ему-то все равно, но рыба ищет, где глубже…
Сопровождаемый нацеленными на него стволами автоматов, он неспешно пошел по мосту, окидывая взглядом реку и мысленно прощаясь. Сегодня здесь умрет Алешка Смирнов. Что ж, тридцать лет не так уж и мало. Да и сколько раз еще предстоит менять имя? По крайней мере, теперь он сделает это по уважительной причине.
Схватив руками шар, служивший украшением перил, и сделав вид, что пытается повернуть, он попросил:
— Вот тут надави.
И парень по имени Владимир помимо воли сделал шаг навстречу своей гибели.
ГЛАВА 22
Юлька отстранилась от Майкла и, сделав страшные глаза, уставилась на Пестрову.
— Господин Вильяме, — сразу среагировала та, — где девушки могут привести себя в порядок?
— Что? — не понял тот. — Ах да… да хоть здесь.
— Ну что ты, Майкл, — вмешалась в разговор мнимая мама, — разве так можно? — И уже к девушкам: — На втором этаже, слева по коридору, есть комната для гостей с большой и удобной ванной. Прошу вас, не стесняйтесь.
Девушки, извинившись, ушли наверх, а миссис Вильяме повернулась к коллеге:
— Малышка что-то заподозрила.
— Да бросьте вы. Не телепатка же она. Да и, в конце концов, никто не собирается сделать им плохо. Кстати, «лечение» помогло?
Старушка замолчала, будто бы прислушиваясь к чему-то внутри себя. И с удивлением кивнула:
— За последний год я так свыклась с болью, что перестала ее замечать. А сейчас ее нет.
— Значит, сработало?
— Это могут подтвердить только лабораторные исследования. Ведь я по-прежнему надеюсь. Так что, возможно, я просто внушила себе желаемое. Лучше давай послушаем, о чем они говорят.
Вильяме открыл тумбу стола и, пощелкав кнопками, надел наушники. Точно такие же протянул «маме». И они умолкли, вслушиваясь в происходящий наверху разговор, лишь изредка обмениваясь взглядами.
Юлька вошла в ванную и, включив воду, схватила Ленку за руку:
— Он не ее сын!
— Как это? — непонимающе уставилась на нее подруга.
— Очень просто. Они оба из какой-то правительственной организации. Спецподразделение, отслеживающее по всему миру уникальные и парапсихологические способности. Экстрасенсы, гипнотизеры. Знахари разные, люди, занимающиеся нетрадиционной медициной.
— Так бабуся здорова?
— Да нет… больна.
— Ну?
— Что — ну?
— Ты ей помогла?
— Ну…
— Да что — ну?
— Да помогла, помогла. Просто обидно. Держат нас за дурочек.
— А как бы ты поступила на его месте? Здравствуйте, мисс Кузнецова. Я представитель ЦРУ. Предлагаю сотрудничество. Поехала бы ты с ним?
— Нет, — вздохнула Юлька, — не поехала бы.
— Вот видишь. А так хоть бабке помогли. Кстати, симпатичная старушенция. Да и денег заработали.
— Не знаю я, — в сердцах воскликнула Юлька. — Пойдем прогуляемся. Надо все это хорошенько обдумать.
Девушки спустились вниз, и Юлька холодным тоном объявила:
— Мы хотим прогуляться.
Майкл, изменившись в лице, засуетился:
— Подождите, прошу вас. Не надо уходить. Я вам все объясню.
— Что объясните? — взорвалась негодованием девушка. — И разве можно как-то оправдать обман?
— Поймите же, скажи я вам, что вас хочет позвать правительственная организация, и на вас сразу же обратили бы внимание спецслужбы. И в конечном счете вы бы все равно оказались у нас, только проданные кем-нибудь из верхушки.
— Что значит, проданные? У нас, между прочим, демократия. Это при коммунистах могли приказать: делай то-то и то-то. А сейчас в России вполне развитое общество.
— О чем вы, — засмеялся Майкл, — с момента так называемой перестройки и победы демократии в девяносто первом году ничего не изменилось. Ваша страна не только не вышла из черной полосы, а еще больше углубилась в сумерки, увязнув в них по самое не могу. Экономический кризис, который вы так и не смогли побороть, оставил миллионы твоих соотечественников за чертой бедности, балансирующих на грани нищеты…
— А что, мы уже пили на брудершафт? — невинно хлопая глазами, поинтересовалась Юлька.
— Извините, — смутился Вильяме, но напора не ослабил. — Ваша страна уникальна тем, что в ней одной высококвалифицированный труд не ценится и оплачивается намного ниже неквалифицированного. — Фальшивая мама с милой улыбкой кивала в такт его словам, а разгоряченный оратор с победным видом уставился на Юльку. — Вы, Юлия Даниловна, своего рода уникум. И я хочу, чтобы вы прожили достойную жизнь. Ведь ваше подрастающее поколение, видя, что багаж знаний никак не влияет на материальное благополучие, разучилось учиться и потеряло всякий интерес к образованию. А те, кто посещает так называемые институты, чьи дипломы, прошу заметить, не больно-то котируются в развитых странах, учатся постольку-поскольку. Их интересуют лишь деньги. Деньги, любой ценой деньги.
Юлька вспомнила годы учебы и невольно прыснула в ладошку. Ничего-то этот цэрэушник про них не знает. И как будто неглупый человек, а сделал такие поспешные выводы. Вильяме стоял довольно далеко от нее, и «проверить», насколько его мысли соответствуют речам, девушка не могла. А покидать удобное кресло было попросту лень.
«Ладно уж, пой, пташка, а мы послушаем».
Видя, что возражений нет, Вильяме продолжил «политинформацию»:
— А наука? Отрасль человеческой деятельности, выведшая нашу и многие другие страны на передовые позиции в мире, у вас полностью лишена материального обеспечения. Зачем террористы? Такими темпами, действуя, к тому же столь целенаправленно, вы сами себя скоро уничтожите, превратившись в необразованную толпу полуграмотных и жаждущих похмелиться индивидуумов. Ваши соотечественники и так значительно потеснили турков и филиппинцев на мировом рынке дешевой рабочей силы.
— Вы нас не убедили, — нагло заявила Пестрова, заставив Майкла задохнуться от разочарования. — Но, судя по эмоциональному накалу, мы действительно вам очень нужны. И вопрос должен стоять так: сколько?
— Так… вы согласны?
— Разве кто-то говорил о согласии? — деланно удивилась Ленка. — Пока мы скушали ведро помоев, вылитых на нашу страну. И, между прочим, не услышали никакого вразумительного предложения.
— Я… я не уполномочен делать предложения, — сглотнув, неуверенно проблеял Майкл. Куда только красноречие девалось! — Просто я испугался, что вы сейчас уйдете, и решил немного подготовить почву.
— Дурак вы, мистер Вильяме. Кто же начинает деловое сотрудничество, хая место, где предполагаемый партнер родился и провел большую часть жизни? Вам не могло прийти в голову, что мы могли оскорбиться?
— Извините.
— Ладно уж, извинения приняты. Спишем это на вашу политическую безграмотность и неумение разбираться в людях, — ворчливо заявила Ленка, но было видно, что на самом деле она нисколько не сердится. Точнее, ей, как и большинству только что упомянутых соотечественников, по барабану. И, продолжая держать быка за рога, девушка сказала: — Тогда мы, пожалуй, все же прогуляемся. Пока есть время, надо посмотреть Нью-Йорк.
Тут в дверь позвонили, и Вильяме пошел открывать.
— Привезли собаку.
В запале спора все уже забыли про обреченное животное.
— Я сейчас, — засмущалась Юлька.
Ей каждый раз было немного стыдно. Недолго носить в себе смертоносный груз опасно, а потому девушка вышла на крыльцо и, не особо заботясь о конспирации, погладила несчастную тварь.
Вышедший следом Вильяме, увидев в клетке пса, послужившего благому делу, возмутился:
— Что происходит?! Зачем вы привезли дохлую собаку?
— Все в порядке, Майкл, — успокоила его Ленка. — Заплатите ему.
— Но… она мертвая?!
— Так и должно быть.
Ничего не понимающий Вильяме отдал деньги человеку в комбинезоне. Тот взял плату и поспешил удалиться.
— Постойте!
Курьер обернулся, и Юлька указала на клетку:
— Заберите это.
— Да что происходит, черт возьми? — Вильяме опять начал злиться.
— Вам же сказали, все в порядке. Ленка холодно посмотрела на в общем-то симпатичного ей Майкла.
— А-а, — махнул тот рукой. — Женщины. Причем английское «вумен» прозвучало в его интерпретации как русское «бабы».
Девушки вышли на улицу и, пройдя до ближайшей стоянки, сели в такси.
— Куда едем, леди?
Таксист, молодой чернокожий парень, с любопытством оглядывал симпатичных пассажирок.
— На Бродвей, — коротко приказала Пестрова. И уже Юльке: — Не возражаешь?
Юлька не возражала, и автомобиль тронулся с места.
— Лен, так что же делать?
— Да ничего, — лениво отозвалась та, — как говорится, поживем — увидим.
— Выходит, ты предлагаешь согласиться?
— А почему бы и нет?
Юлька, в которой патриотизм был где-то на уровне ДНК, запротестовала:
— А как же родина?
— А что — родина? Так уж у нас принято, свое похерить, а потом за бешеные деньги купить за границей.
Так что неизвестно, как быстрей до России твой метод докатится.
— Нет.
— Да что нет-то? Ты ж сама говорила, что не знаешь, как это происходит.
— Ну да, не знаю.
— А узнать хочется?
— Вообще-то да.
— Ну так и не дергайся. Дома-то когда бы это произошло. А так — пожалуйста. Небось у них и оборудование покруче. Да и вообще…
Юлька, придавленная грузом событий, замолкла. Все происходило помимо ее воли и, если честно, не очень-то ей нравилось. Но, глядя на олимпийское спокойствие подруги, понемногу остыла и уставилась в окно.
Они как раз проезжали мимо какого-то моста. Вдоль залива тянулся зеленый парк, в котором прогуливались и просто сидели на траве люди. Кто-то занимался физкультурой, приседая и отжимаясь. Человек десять двухметровых негров в мокрых от пота, разноцветных майках явно отмеривали не первый километр по беговой дорожке. Чуть дальше были расположены теннисные корты, на которых размахивали ракетками мужчины и женщины в белых шортах и юбочках. Молодые мамаши и няни выгуливали маленьких детишек, прячась от жаркого летнего солнца под зеленеющими кронами деревьев. И, засмотревшись на малышей, Юлька впервые подумала: а может, все не так уж и страшно? Вроде люди как люди. И может, подруга права? В конце концов отказаться никогда не поздно. Дома и впрямь царит неразбериха. И разве преподаватели в институте не считали за счастье получить приглашение поработать в одной из клиник этой страны. Да только вот редко кого сюда звали.
Да и противостояния коммунизма и капитализма сейчас нет. Кругом процветают деловые предложения. А работать нужно там, где больше платят. Мысли о работе напомнили недавнее увольнение, и на глаза навернулись слезы. Ее маленький, уютный мирок, нет, не рушился, но разрастался до огромных размеров. И в этом большом мире Юльке было немножко неуютно.
— Давай выйдем.
Ленка, которой до ужаса хотелось побывать на знаменитой на весь мир улице, лишь пожала плечами. Бродвей стоял и еще сто лет стоять будет. А подруга у нее одна. К тому же уникальная.
— Остановите, мы решили погулять. Таксист остановил машину и, повернувшись к ним, с невозмутимым видом заявил:
— Пятьсот долларов.
Юлька машинально стала доставать кошелек. Пятьсот рублей — не так уж и много. Но, тут вмешалась, как всегда трезвая, Ленка:
— Завянь, урод. Думаешь, раз иностранки, так заодно и лохи?
Парень несколько смутился, а Юлька слегка дотронулась до его руки. Нормальный, в меру жуликоватый нью-йоркский таксист. И наездили они не больше чем на двадцатку. Но, проучить наглеца не мешало. Слегка нахмурившись, девушка чуть-чуть подправила кое-что в его организме. Даже сквозь коричневую пигментацию было видно, что парень покраснел. Выхватив у Лены двадцать долларов, грубо бросил:
— Вылезайте! — а когда девушки оказались на тротуаре, высунулся из окна и бросил: — Ведьмы!
И поспешно газанул, обдав подруг клубами горячего воздуха.
— Что это с ним? Юлька прыснула:
— Понимаешь, мальчик в детстве страдал недержанием мочи, — и снова засмеялась, вспомнив свою шутку, — вот я и напомнила наглецу, как это бывает.
Ленка, представив состояние парня, тоже засмеялась.
— Надеюсь, это не навсегда?
— Нет, конечно, что я, садистка, по-твоему?
— Ну и поделом ему. Умник выискался, пятьсот долларов ему подавай.
Метрах в пятидесяти впереди продавали мороженое. Девушки взяли по стаканчику и не спеша побрели по тенистой аллее. Если бы не чернокожие детишки, встречавшиеся тут и там, можно было бы забыть, что они на другом конце света.
— Мой батя на кирпичном заводе работает, — вдруг начала Ленка.
— И что?
— Да так. Про один случай рассказывал. Прислали им импортную линию. Кирпичи, значит, просто супер. Автоматизация полная. Работай не хочу.
— Да при чем здесь кирпичи? — В голосе Юльки слышалось недоумение.
— Да так. В конце линии контролер стоял, тоже автоматический. И если кирпич бракованный, то механические руки брали его с конвейера и разбивали.
— Ну и правильно.
— Правильно-то правильно, только вот выработка была нулевой. Ни один кирпич буржуйским стандартам не соответствовал.
В глазах Юльки появился интерес.
— И что?
— А то, что руки эти отпилили. И автомат продолжал работать, делая вид, что берет плохой кирпич и выбрасывает его. А продукция сразу стала соответствовать всем мировым стандартам.
Посмеявшись над русской смекалкой, Юлька сказала:
— Ладно уж, не надо меня агитировать. Во всяком случае, предложение я выслушаю.
— Господин Вильяме, — сразу среагировала та, — где девушки могут привести себя в порядок?
— Что? — не понял тот. — Ах да… да хоть здесь.
— Ну что ты, Майкл, — вмешалась в разговор мнимая мама, — разве так можно? — И уже к девушкам: — На втором этаже, слева по коридору, есть комната для гостей с большой и удобной ванной. Прошу вас, не стесняйтесь.
Девушки, извинившись, ушли наверх, а миссис Вильяме повернулась к коллеге:
— Малышка что-то заподозрила.
— Да бросьте вы. Не телепатка же она. Да и, в конце концов, никто не собирается сделать им плохо. Кстати, «лечение» помогло?
Старушка замолчала, будто бы прислушиваясь к чему-то внутри себя. И с удивлением кивнула:
— За последний год я так свыклась с болью, что перестала ее замечать. А сейчас ее нет.
— Значит, сработало?
— Это могут подтвердить только лабораторные исследования. Ведь я по-прежнему надеюсь. Так что, возможно, я просто внушила себе желаемое. Лучше давай послушаем, о чем они говорят.
Вильяме открыл тумбу стола и, пощелкав кнопками, надел наушники. Точно такие же протянул «маме». И они умолкли, вслушиваясь в происходящий наверху разговор, лишь изредка обмениваясь взглядами.
Юлька вошла в ванную и, включив воду, схватила Ленку за руку:
— Он не ее сын!
— Как это? — непонимающе уставилась на нее подруга.
— Очень просто. Они оба из какой-то правительственной организации. Спецподразделение, отслеживающее по всему миру уникальные и парапсихологические способности. Экстрасенсы, гипнотизеры. Знахари разные, люди, занимающиеся нетрадиционной медициной.
— Так бабуся здорова?
— Да нет… больна.
— Ну?
— Что — ну?
— Ты ей помогла?
— Ну…
— Да что — ну?
— Да помогла, помогла. Просто обидно. Держат нас за дурочек.
— А как бы ты поступила на его месте? Здравствуйте, мисс Кузнецова. Я представитель ЦРУ. Предлагаю сотрудничество. Поехала бы ты с ним?
— Нет, — вздохнула Юлька, — не поехала бы.
— Вот видишь. А так хоть бабке помогли. Кстати, симпатичная старушенция. Да и денег заработали.
— Не знаю я, — в сердцах воскликнула Юлька. — Пойдем прогуляемся. Надо все это хорошенько обдумать.
Девушки спустились вниз, и Юлька холодным тоном объявила:
— Мы хотим прогуляться.
Майкл, изменившись в лице, засуетился:
— Подождите, прошу вас. Не надо уходить. Я вам все объясню.
— Что объясните? — взорвалась негодованием девушка. — И разве можно как-то оправдать обман?
— Поймите же, скажи я вам, что вас хочет позвать правительственная организация, и на вас сразу же обратили бы внимание спецслужбы. И в конечном счете вы бы все равно оказались у нас, только проданные кем-нибудь из верхушки.
— Что значит, проданные? У нас, между прочим, демократия. Это при коммунистах могли приказать: делай то-то и то-то. А сейчас в России вполне развитое общество.
— О чем вы, — засмеялся Майкл, — с момента так называемой перестройки и победы демократии в девяносто первом году ничего не изменилось. Ваша страна не только не вышла из черной полосы, а еще больше углубилась в сумерки, увязнув в них по самое не могу. Экономический кризис, который вы так и не смогли побороть, оставил миллионы твоих соотечественников за чертой бедности, балансирующих на грани нищеты…
— А что, мы уже пили на брудершафт? — невинно хлопая глазами, поинтересовалась Юлька.
— Извините, — смутился Вильяме, но напора не ослабил. — Ваша страна уникальна тем, что в ней одной высококвалифицированный труд не ценится и оплачивается намного ниже неквалифицированного. — Фальшивая мама с милой улыбкой кивала в такт его словам, а разгоряченный оратор с победным видом уставился на Юльку. — Вы, Юлия Даниловна, своего рода уникум. И я хочу, чтобы вы прожили достойную жизнь. Ведь ваше подрастающее поколение, видя, что багаж знаний никак не влияет на материальное благополучие, разучилось учиться и потеряло всякий интерес к образованию. А те, кто посещает так называемые институты, чьи дипломы, прошу заметить, не больно-то котируются в развитых странах, учатся постольку-поскольку. Их интересуют лишь деньги. Деньги, любой ценой деньги.
Юлька вспомнила годы учебы и невольно прыснула в ладошку. Ничего-то этот цэрэушник про них не знает. И как будто неглупый человек, а сделал такие поспешные выводы. Вильяме стоял довольно далеко от нее, и «проверить», насколько его мысли соответствуют речам, девушка не могла. А покидать удобное кресло было попросту лень.
«Ладно уж, пой, пташка, а мы послушаем».
Видя, что возражений нет, Вильяме продолжил «политинформацию»:
— А наука? Отрасль человеческой деятельности, выведшая нашу и многие другие страны на передовые позиции в мире, у вас полностью лишена материального обеспечения. Зачем террористы? Такими темпами, действуя, к тому же столь целенаправленно, вы сами себя скоро уничтожите, превратившись в необразованную толпу полуграмотных и жаждущих похмелиться индивидуумов. Ваши соотечественники и так значительно потеснили турков и филиппинцев на мировом рынке дешевой рабочей силы.
— Вы нас не убедили, — нагло заявила Пестрова, заставив Майкла задохнуться от разочарования. — Но, судя по эмоциональному накалу, мы действительно вам очень нужны. И вопрос должен стоять так: сколько?
— Так… вы согласны?
— Разве кто-то говорил о согласии? — деланно удивилась Ленка. — Пока мы скушали ведро помоев, вылитых на нашу страну. И, между прочим, не услышали никакого вразумительного предложения.
— Я… я не уполномочен делать предложения, — сглотнув, неуверенно проблеял Майкл. Куда только красноречие девалось! — Просто я испугался, что вы сейчас уйдете, и решил немного подготовить почву.
— Дурак вы, мистер Вильяме. Кто же начинает деловое сотрудничество, хая место, где предполагаемый партнер родился и провел большую часть жизни? Вам не могло прийти в голову, что мы могли оскорбиться?
— Извините.
— Ладно уж, извинения приняты. Спишем это на вашу политическую безграмотность и неумение разбираться в людях, — ворчливо заявила Ленка, но было видно, что на самом деле она нисколько не сердится. Точнее, ей, как и большинству только что упомянутых соотечественников, по барабану. И, продолжая держать быка за рога, девушка сказала: — Тогда мы, пожалуй, все же прогуляемся. Пока есть время, надо посмотреть Нью-Йорк.
Тут в дверь позвонили, и Вильяме пошел открывать.
— Привезли собаку.
В запале спора все уже забыли про обреченное животное.
— Я сейчас, — засмущалась Юлька.
Ей каждый раз было немного стыдно. Недолго носить в себе смертоносный груз опасно, а потому девушка вышла на крыльцо и, не особо заботясь о конспирации, погладила несчастную тварь.
Вышедший следом Вильяме, увидев в клетке пса, послужившего благому делу, возмутился:
— Что происходит?! Зачем вы привезли дохлую собаку?
— Все в порядке, Майкл, — успокоила его Ленка. — Заплатите ему.
— Но… она мертвая?!
— Так и должно быть.
Ничего не понимающий Вильяме отдал деньги человеку в комбинезоне. Тот взял плату и поспешил удалиться.
— Постойте!
Курьер обернулся, и Юлька указала на клетку:
— Заберите это.
— Да что происходит, черт возьми? — Вильяме опять начал злиться.
— Вам же сказали, все в порядке. Ленка холодно посмотрела на в общем-то симпатичного ей Майкла.
— А-а, — махнул тот рукой. — Женщины. Причем английское «вумен» прозвучало в его интерпретации как русское «бабы».
Девушки вышли на улицу и, пройдя до ближайшей стоянки, сели в такси.
— Куда едем, леди?
Таксист, молодой чернокожий парень, с любопытством оглядывал симпатичных пассажирок.
— На Бродвей, — коротко приказала Пестрова. И уже Юльке: — Не возражаешь?
Юлька не возражала, и автомобиль тронулся с места.
— Лен, так что же делать?
— Да ничего, — лениво отозвалась та, — как говорится, поживем — увидим.
— Выходит, ты предлагаешь согласиться?
— А почему бы и нет?
Юлька, в которой патриотизм был где-то на уровне ДНК, запротестовала:
— А как же родина?
— А что — родина? Так уж у нас принято, свое похерить, а потом за бешеные деньги купить за границей.
Так что неизвестно, как быстрей до России твой метод докатится.
— Нет.
— Да что нет-то? Ты ж сама говорила, что не знаешь, как это происходит.
— Ну да, не знаю.
— А узнать хочется?
— Вообще-то да.
— Ну так и не дергайся. Дома-то когда бы это произошло. А так — пожалуйста. Небось у них и оборудование покруче. Да и вообще…
Юлька, придавленная грузом событий, замолкла. Все происходило помимо ее воли и, если честно, не очень-то ей нравилось. Но, глядя на олимпийское спокойствие подруги, понемногу остыла и уставилась в окно.
Они как раз проезжали мимо какого-то моста. Вдоль залива тянулся зеленый парк, в котором прогуливались и просто сидели на траве люди. Кто-то занимался физкультурой, приседая и отжимаясь. Человек десять двухметровых негров в мокрых от пота, разноцветных майках явно отмеривали не первый километр по беговой дорожке. Чуть дальше были расположены теннисные корты, на которых размахивали ракетками мужчины и женщины в белых шортах и юбочках. Молодые мамаши и няни выгуливали маленьких детишек, прячась от жаркого летнего солнца под зеленеющими кронами деревьев. И, засмотревшись на малышей, Юлька впервые подумала: а может, все не так уж и страшно? Вроде люди как люди. И может, подруга права? В конце концов отказаться никогда не поздно. Дома и впрямь царит неразбериха. И разве преподаватели в институте не считали за счастье получить приглашение поработать в одной из клиник этой страны. Да только вот редко кого сюда звали.
Да и противостояния коммунизма и капитализма сейчас нет. Кругом процветают деловые предложения. А работать нужно там, где больше платят. Мысли о работе напомнили недавнее увольнение, и на глаза навернулись слезы. Ее маленький, уютный мирок, нет, не рушился, но разрастался до огромных размеров. И в этом большом мире Юльке было немножко неуютно.
— Давай выйдем.
Ленка, которой до ужаса хотелось побывать на знаменитой на весь мир улице, лишь пожала плечами. Бродвей стоял и еще сто лет стоять будет. А подруга у нее одна. К тому же уникальная.
— Остановите, мы решили погулять. Таксист остановил машину и, повернувшись к ним, с невозмутимым видом заявил:
— Пятьсот долларов.
Юлька машинально стала доставать кошелек. Пятьсот рублей — не так уж и много. Но, тут вмешалась, как всегда трезвая, Ленка:
— Завянь, урод. Думаешь, раз иностранки, так заодно и лохи?
Парень несколько смутился, а Юлька слегка дотронулась до его руки. Нормальный, в меру жуликоватый нью-йоркский таксист. И наездили они не больше чем на двадцатку. Но, проучить наглеца не мешало. Слегка нахмурившись, девушка чуть-чуть подправила кое-что в его организме. Даже сквозь коричневую пигментацию было видно, что парень покраснел. Выхватив у Лены двадцать долларов, грубо бросил:
— Вылезайте! — а когда девушки оказались на тротуаре, высунулся из окна и бросил: — Ведьмы!
И поспешно газанул, обдав подруг клубами горячего воздуха.
— Что это с ним? Юлька прыснула:
— Понимаешь, мальчик в детстве страдал недержанием мочи, — и снова засмеялась, вспомнив свою шутку, — вот я и напомнила наглецу, как это бывает.
Ленка, представив состояние парня, тоже засмеялась.
— Надеюсь, это не навсегда?
— Нет, конечно, что я, садистка, по-твоему?
— Ну и поделом ему. Умник выискался, пятьсот долларов ему подавай.
Метрах в пятидесяти впереди продавали мороженое. Девушки взяли по стаканчику и не спеша побрели по тенистой аллее. Если бы не чернокожие детишки, встречавшиеся тут и там, можно было бы забыть, что они на другом конце света.
— Мой батя на кирпичном заводе работает, — вдруг начала Ленка.
— И что?
— Да так. Про один случай рассказывал. Прислали им импортную линию. Кирпичи, значит, просто супер. Автоматизация полная. Работай не хочу.
— Да при чем здесь кирпичи? — В голосе Юльки слышалось недоумение.
— Да так. В конце линии контролер стоял, тоже автоматический. И если кирпич бракованный, то механические руки брали его с конвейера и разбивали.
— Ну и правильно.
— Правильно-то правильно, только вот выработка была нулевой. Ни один кирпич буржуйским стандартам не соответствовал.
В глазах Юльки появился интерес.
— И что?
— А то, что руки эти отпилили. И автомат продолжал работать, делая вид, что берет плохой кирпич и выбрасывает его. А продукция сразу стала соответствовать всем мировым стандартам.
Посмеявшись над русской смекалкой, Юлька сказала:
— Ладно уж, не надо меня агитировать. Во всяком случае, предложение я выслушаю.
ГЛАВА 23
— Нравится? — Голос Мартина был весел.
— Красиво.
— Не просто красиво. Великолепно. Это тебе не наши Урюпински и Нефтехимски.
Николай пожал плечами. В конце концов, без помощи Мартина он вряд ли попал бы сюда в ближайшем будущем. Так что пусть. Можно простить ему покровительственные нотки.
А Город ангелов и в самом деле хорош. Как может быть плохим место, где триста шестьдесят дней в году светит солнце? Недаром почти для всех американцев поселиться в Калифорнии — заветная мечта. Хотя, возможно, это просто пропаганда и какой-нибудь скептик найдет жару отвратительной, а отсутствие снега зимой превратится из плюса в минус. В любом случае он здесь первый день, и никто не будет спорить, что в малых дозах Калифорния прекрасна.
— Когда турнир? — поинтересовался юноша. Не то чтобы его это сильно волновало, но за время перелета Мартин не обмолвился об этом ни словом.
Хотя, казалось бы, событие такого масштаба не должно оставить его равнодушным. Ведь перед предыдущими боями он не скрывал своего волнения. Или же безоговорочно уверовал в непобедимость своего протеже?
— Турнир?.. Скоро.
В голосе Мартина не было уверенности. Как будто он ждал сообщения. И создавалось впечатление, что, пока тянется ожидание, вопросы парня вызывают у сопровождающего легкое раздражение.
— Ты это, погуляй пока. Возьми напрокат машину. Поезди, посмотри. Сходи к девочкам.
Николай пожал плечами. Всякое бывает. Придет время, и все разъяснится само собой.
В бюро проката у него потребовали права. Что такое «права», он знал, но вот самих документов у него конечно же не было.
— Хоть какое-то удостоверение личности у тебя есть?
Служащий говорил, разумеется, по-английски. К счастью, при нем «остался» один из китайцев. И по-английски разумел. Хуже было с произношением, но при должном старании удавалось кое-как изъясняться.
Юноша вытащил свой новенький паспорт, и клерк, повертев его, потянулся к компьютеру. Пощелкав клавишами и уткнувшись в монитор, он вернул Николаю документ:
— Значит, русский?
— Рашен, — кивнул юноша.
— Иди прямо по улице. Через два квартала увидишь вывеску. Чайник за рулем автомобиля. Скажешь, что хочешь сдать на право вождения. Да, не забудь упомянуть, что пришел от Джона Камински.
Парень вышел из конторы, усмехаясь. Да-а, бизнес есть бизнес. И раз делу мешает отсутствие прав, то потенциального клиента нужно как можно скорее ими обеспечить.
Вывеска издали привлекала внимание. Симпатичный такой чайничек уютно устроился на переднем сиденье красивой машинки. И оба они будто сошли с экрана, убежав из диснеевского мультфильма.
— От Камински? — встретил его вопросом толстяк, сидевший в кресле за широким письменным столом.
— Да, сэр, — кивнул Николай, оглядывая помещение.
Кроме стола и кресла, в котором сидел хозяин, в кабинете были три стула и книжный шкаф. Небольшой, явно синтетический ковер на полу. В углу, символом любви к Америке, стоял звездно-полосатый флаг, не маленький флажок, примостившийся на столе, а настоящее знамя. Стены украшали штук десять фотографий. В молодом и стройном парне, сидевшем за рулем гоночной машины, хотя и с трудом, все же угадывался хозяин офиса.
— Тогда вносите плату за обучение — и пошли. Сорок семь долларов.
За домом стоял не очень новый «шевроле». Инструктор открыл дверцу со стороны водителя и сделал приглашающий жест:
— Прошу.
Николай уселся за руль, а толстяк поинтересовался:
— Со зрением у тебя как?
— Нормально.
Спрашивающий указал на стоящую метрах в ста «мазду».
— Номер у нее какой?
— Spidemen.
— Тогда поехали. Это газ, сцепление. Вот это тормоз.
Хотя Николаю ни разу не приходилось водить машину, почти все его доноры делали это хорошо. И часа через полтора инструктор заявил:
— А насчет того что в первый раз, ты слукавил. В ответ юноша пожал плечами:
— Давно не приходилось управлять.
— Ладно, рули назад. Водишь ты нормально. Не Шумахер, конечно, но вполне прилично.
Он занес данные паспорта Николая в компьютер и вернул юноше документ вместе с закатанным в пластик кусочком картона:
— Ну, счастливой дороги.
Клерк встретил его более чем радушно:
— Надолго в наши края? Снова пожатие плечами.
— Если надолго, то вам стоит приобрести автомобиль. У нас как раз есть недорогие подержанные машины.
— Да нет, пожалуй. Не хочу обзаводиться собственностью.
Примерно из двадцати автомобилей Николай выбрал «ниссан» и, заплатив за неделю, выехал за ворота.
Прогулка по улицам ему скоро надоела. Аккуратненькие дома, ухоженные газоны, все это, безусловно, радовало глаз, но все-таки… Откуда-то «всплыло» в памяти, что город растянулся вдоль побережья на сто восемьдесят километров. Больше никаких сведений в голове не нашлось, и юноша взял курс на север. Он решил искупаться в океане.
— Красиво.
— Не просто красиво. Великолепно. Это тебе не наши Урюпински и Нефтехимски.
Николай пожал плечами. В конце концов, без помощи Мартина он вряд ли попал бы сюда в ближайшем будущем. Так что пусть. Можно простить ему покровительственные нотки.
А Город ангелов и в самом деле хорош. Как может быть плохим место, где триста шестьдесят дней в году светит солнце? Недаром почти для всех американцев поселиться в Калифорнии — заветная мечта. Хотя, возможно, это просто пропаганда и какой-нибудь скептик найдет жару отвратительной, а отсутствие снега зимой превратится из плюса в минус. В любом случае он здесь первый день, и никто не будет спорить, что в малых дозах Калифорния прекрасна.
— Когда турнир? — поинтересовался юноша. Не то чтобы его это сильно волновало, но за время перелета Мартин не обмолвился об этом ни словом.
Хотя, казалось бы, событие такого масштаба не должно оставить его равнодушным. Ведь перед предыдущими боями он не скрывал своего волнения. Или же безоговорочно уверовал в непобедимость своего протеже?
— Турнир?.. Скоро.
В голосе Мартина не было уверенности. Как будто он ждал сообщения. И создавалось впечатление, что, пока тянется ожидание, вопросы парня вызывают у сопровождающего легкое раздражение.
— Ты это, погуляй пока. Возьми напрокат машину. Поезди, посмотри. Сходи к девочкам.
Николай пожал плечами. Всякое бывает. Придет время, и все разъяснится само собой.
В бюро проката у него потребовали права. Что такое «права», он знал, но вот самих документов у него конечно же не было.
— Хоть какое-то удостоверение личности у тебя есть?
Служащий говорил, разумеется, по-английски. К счастью, при нем «остался» один из китайцев. И по-английски разумел. Хуже было с произношением, но при должном старании удавалось кое-как изъясняться.
Юноша вытащил свой новенький паспорт, и клерк, повертев его, потянулся к компьютеру. Пощелкав клавишами и уткнувшись в монитор, он вернул Николаю документ:
— Значит, русский?
— Рашен, — кивнул юноша.
— Иди прямо по улице. Через два квартала увидишь вывеску. Чайник за рулем автомобиля. Скажешь, что хочешь сдать на право вождения. Да, не забудь упомянуть, что пришел от Джона Камински.
Парень вышел из конторы, усмехаясь. Да-а, бизнес есть бизнес. И раз делу мешает отсутствие прав, то потенциального клиента нужно как можно скорее ими обеспечить.
Вывеска издали привлекала внимание. Симпатичный такой чайничек уютно устроился на переднем сиденье красивой машинки. И оба они будто сошли с экрана, убежав из диснеевского мультфильма.
— От Камински? — встретил его вопросом толстяк, сидевший в кресле за широким письменным столом.
— Да, сэр, — кивнул Николай, оглядывая помещение.
Кроме стола и кресла, в котором сидел хозяин, в кабинете были три стула и книжный шкаф. Небольшой, явно синтетический ковер на полу. В углу, символом любви к Америке, стоял звездно-полосатый флаг, не маленький флажок, примостившийся на столе, а настоящее знамя. Стены украшали штук десять фотографий. В молодом и стройном парне, сидевшем за рулем гоночной машины, хотя и с трудом, все же угадывался хозяин офиса.
— Тогда вносите плату за обучение — и пошли. Сорок семь долларов.
За домом стоял не очень новый «шевроле». Инструктор открыл дверцу со стороны водителя и сделал приглашающий жест:
— Прошу.
Николай уселся за руль, а толстяк поинтересовался:
— Со зрением у тебя как?
— Нормально.
Спрашивающий указал на стоящую метрах в ста «мазду».
— Номер у нее какой?
— Spidemen.
— Тогда поехали. Это газ, сцепление. Вот это тормоз.
Хотя Николаю ни разу не приходилось водить машину, почти все его доноры делали это хорошо. И часа через полтора инструктор заявил:
— А насчет того что в первый раз, ты слукавил. В ответ юноша пожал плечами:
— Давно не приходилось управлять.
— Ладно, рули назад. Водишь ты нормально. Не Шумахер, конечно, но вполне прилично.
Он занес данные паспорта Николая в компьютер и вернул юноше документ вместе с закатанным в пластик кусочком картона:
— Ну, счастливой дороги.
Клерк встретил его более чем радушно:
— Надолго в наши края? Снова пожатие плечами.
— Если надолго, то вам стоит приобрести автомобиль. У нас как раз есть недорогие подержанные машины.
— Да нет, пожалуй. Не хочу обзаводиться собственностью.
Примерно из двадцати автомобилей Николай выбрал «ниссан» и, заплатив за неделю, выехал за ворота.
Прогулка по улицам ему скоро надоела. Аккуратненькие дома, ухоженные газоны, все это, безусловно, радовало глаз, но все-таки… Откуда-то «всплыло» в памяти, что город растянулся вдоль побережья на сто восемьдесят километров. Больше никаких сведений в голове не нашлось, и юноша взял курс на север. Он решил искупаться в океане.