Страница:
— А как быть с этим? — спросил Грег, указывая Миам на свой ошейник.
— Да! Хорошо, что напомнил! — воскликнула та и пропела что-то бабочке-водителю, видимо, о том, что спешить пока не надо. Затем наклонилась и достала из-под сиденья какой-то рулон. Вскочили и остальные самки. Побросав оружие, они столпились вокруг головы Грега и принялись совершать какие-то быстрые движения в районе его шеи. Грег не мог наблюдать за происходящим, но видел, что бабочки отматывают от рулона Миам куски ленты, и чувствовал, как они просовывают их под ошейник, так что нетрудно было догадаться: они его изолируют.
— Этот материал не пропускает ту энергию, которая создает болевой шок в твоем теле, — пояснила Миам. — Главное, чтобы не было ни единой щелочки… Потом мы как-нибудь избавим тебя от этого императорского дара, а пока… Вот так. Всё. Теперь держись крепче. Мы потеряли слишком много времени, и полет будет форсированным!
Бабочки разбежались по местам, и Миам кивнула… («Лиит! Вот как ее зовут!» — вспомнил Грег.) Миам кивнула Лиит, машина дернулась и поплыла, набирая скорость, но не вверх, как ожидал Грег, а вперед, к краю площади. А потом… Флаер резко задрал нос и понесся ввысь перпендикулярно земле.
Грег почувствовал, что вываливается из гондолы. Он крепче вцепился руками в скобы боковых сидений, и те заскрипели, явно собираясь оборваться. Ноги он приспособил под сиденьями так, словно стоял на их креплениях. Его мутило от страха. Краем глаза он глянул на бабочек. Лица их были невозмутимы, и они лишь слегка придерживались за сиденье, часто даже одной рукой. Зато крылья у них у всех были одинаково полурасправлены — по всей видимости, аэродинамический поток воздуха надежно удерживал их, прижимая к сиденьям.
Хорошо этим чертовым бабочкам! Если они выпадут из гондолы, то преспокойно полетят на собственных крыльях. А если выпадет он? Сердце Грега судорожно сжалось. В этот миг к ним стремительно приблизился пограничный флуоновый купол, самки пригнулись, гондола врезалась в сеть и, с треском прорвав ее, вылетела в открытое небо. «Проклятье!» — пробормотал Грег, но развивать тему не стал, решив, что самое страшное уже позади, а он до сих пор жив.
Но он ошибался. Самое страшное было впереди, и это была та скорость, с которой флаер помчался дальше. У Грега даже мелькнула сумасшедшая мысль о том, что они собираются добраться до «Звездного Странника» прямо на этой гондоле. Кто знает, может, бабочкам не только есть, но и дышать, как и питаться, необязательно?..
Но нет, совершив дугу, гондола приняла горизонтальное положение и мчалась теперь, по-видимому, в сторону города ураний. Нет, Грегу приходилось летать и побыстрее, но в удобных, а главное, ЗАКРЫТЫХ авиационных снарядах. А тут… Каждый вдох давался с таким трудом, что он всерьез испугался, что может погибнуть от удушья. В ушах свистело, а пальцы заледенели и потеряли чувствительность. Он уже не мог сказать уверенно, держится ли он ими…
— Миам! — наконец сумел прохрипеть он.
— Да? — Бабочка участливо наклонилась к нему.
— У меня замерзли пальцы, я не могу больше держаться.
— Ясно, — кивнула она и что-то промурлыкала Лиит, а затем вновь обернулась к Грегу. — Мы летим точно по направлению, Лиит не будет менять положение антиграва, не будет делать виражей, и ты не выпадешь, даже если отпустишь руки. А она увеличит скорость до предельной, чтобы добраться скорее.
Тьфу ты! Грег только застонал, но говорить ничего не стал. Он уже понял, что всякая жалоба только усугубит его и без того незавидное положение. Однако руки разжал и, перевернувшись на бок, скорчился на дне гондолы флаера, сунув пальцы под мышки и пытаясь спрятаться от ветра. При этом он оказался лицом к лицу с наклонившейся к нему Миам.
— У тебя есть связь с императором?! — перекрывая свист ветра, прокричала она скорее утвердительно, чем вопросительно.
— Да! Наушник! Выбросить его?!
— Не надо! Император еще ничего тебе не говорил с того момента, как мы бежали?
— Нет!
— Хорошо! Мои сестры трудятся на славу. Сообщи мне, когда он заговорит, чтобы я знала, сколько у нас есть времени на маневр.
Сказав это, она вновь села прямо. Разговор закончен. Вскоре Грег почувствовал легкое прикосновение к своему лбу. Он повернул голову. Это Лиит, вполоборота обернувшись назад, коснулась его, словно пытаясь привлечь его внимание.
— Что она хочет мне сказать?! — крикнул Грег Миам.
— Что тебе пора снова крепко уцепиться за все, что можешь, — отозвалась та, — потому что она собирается вести антиграв на снижение.
— О'кей, скажи, что сегодня я снова в восторге от нее! Скажи, что я в восторге от ее манеры вождения!
«Впрочем, как еще могут водить флаер существа, которые и без того всю жизнь проводят в полете?..» Грег повернулся обратно на живот, впихнул ноги под боковые сидения, руками ухватился за крепления… Пальцы к этому времени снова обрели чувствительность. Если Лиит собирается снижаться, то, выходит, они уже где-то возле города ураний. Вот это скорость! Он топал это расстояние два дня…
Гондола замерла, а затем стала падать. Не снижаться, а именно падать! Грег не раз испытывал состояние невесомости и не спутал бы его ни с чем — это было свободное падение! Однако в какой-то момент, когда Грег уже по-настоящему запаниковал, скорость стала искусственно сдерживаться, вызывая перегрузку, а еше минуту спустя все бабочки, кроме Лиит и Миам, выпорхнули из флаера и устремились вниз на собственных крыльях.
Тошнота отступила. Гондола стояла горизонтально и медленно ползла вниз. Грег осмелел и сел. Сбоку тут же возникла черная громада шаттла, отчетливо видимая на фоне темно-синего ночного неба. Грег глянул вниз. Несмотря на почти полную темноту, он сумел разглядеть шевелящиеся кроны деревьев. Флаер медленно-медленно опускался вдоль ствола корабля, огибая его по спирали.
— Мы уже не спешим? — спросил Грег.
— Мы ищем вход, — отозвалась Миам.
«Действительно, — сообразил он, — если у вас крылья, вы вряд ли станете делать вход внизу. Мало ли на свете сухопутных тварей». Успокоившись окончательно, он перегнулся через покатый бортик гондолы и тоже стал изо всех сил всматриваться в поверхность космического корабля… И чуть не вывалился вниз, когда в ухе раздался голос императора:
— Грег Новак, если ты бежал по собственной воле, ты плохо умрешь. Если ты ушел недалеко, вернись немедленно — и будешь прощен.
Глава 9
— Говорит, — сообщил Грег Миам.
— Что говорит?
— Что я плохо умру, если не вернусь…
— Если вернешься, умрешь хорошо, — заверила Миам.
Тут же наушник ожил вновь:
— Теперь я уже в курсе, чьих это рук дело. Жена моя Миам и ее подруги давно находятся под моим наблюдением. Я люблю, когда мои подданные, а особенно близкие, играют в политику. Это спасает от скуки. Грег Новак, сообщи ей, что я даю вам ровно два часа Этого достаточно, чтобы вернуться. Если поспешить. А если через два часа вы не вернетесь, звездолет с твоими соплеменниками превратится в облако плазмы. Неужели ты думаешь, что я не предусмотрел способа его уничтожить? Дистанционные взрыватели были установлены на корабле задолго до твоего пробуждения. И это при том, что по моему распоряжению боксы звездолета до краев забиты полонием — или на этот случай, или на случай полета…
«Проклятье!» — Грег хотел пересказать слова императора Миам, но тот заговорил снова:
— Чем мне нравится эта игра, Грег Новак, так это тем, что я не уверен, слышишь ли ты меня. Но если по истечении двух часов ты вместе с моими неверными самками не предстанешь передо мной, звездолет будет взорван… Не-ет, я никогда не пожалею, что разбудил тебя, бескрылый. Ты уже привнес в мою жизнь столько интересного…
«О-о!..» — Грег почувствовал, что его трясет от злости. Чертов маньяк!
— Миам! — закричал он.
— Помолчи, не мешай! — заявила та. — Мы нашли вход.
— Миам, мы должны вернуться!
— Не неси ерунду, трусливый самец, — заявила та, доставая из складок одежды какой-то странный предмет.
Приглядевшись, Грег понял, что это кисть руки — то ли отрубленная, то ли слепок, то ли что-то в этом роде. Миам приложила этот предмет, видимо, в нужном месте, и стенка со скрежетом раскололась пополам. Щель увеличилась до ширины входа, а за ней обнаружилась серебристая перепонка. Тут уже Грег и сам увидел начертанную на ней светящуюся лиловым пятерню. Миам приставила к ней свой «ключ», и перепонка лопнула. Лиит и еще одна самка тотчас же впорхнули внутрь. А в наушнике раздалось:
— Интересно, корчишься ты сейчас от боли или самки додумались изолировать ошейник?
— Вползай! — скомандовала Миам.
Забраться в это отверстие Грег действительно мог только ползком.
— Миам, — повторил он, — мы должны вернуться…
— Лезь, проклятый бескрылый! — крикнула она и что-то добавила по-своему. Оставшиеся снаружи бабочки мгновенно окружили его, порхая на уровне его груди, и выставили перед собой бластеры, явно целясь ему в голову.
— Если ты думаешь, что наши плазмобои не причинят тебе вреда, то ты глубоко ошибаешься! — закричала Миам.
— Но император сказал…
— Вытащи наушник и выброси его! — приказала Миам.
— Но…
Миам опустила бластер и выстрелила. Жгучая боль полоснула Грега по ноге от колена до икры, штанина почернела и задымилась, завоняло горелым мясом. Грег поспешно выдернул наушник и швырнул его вниз.
— Следующий выстрел они сделают в голову! — заявила Миам, кивая на своих «сестер». — Лезь в корабль немедленно!
— Гадина… — простонал Грег, заползая в нутро уже вибрирующего в предстартовой лихорадке корабля. — У императора, что ли, научилась?.. Моль паршивая!
Шаттл стартовал с таким неистовым ускорением, что Грег распластался на полу, чувствуя, как трещит череп и внутри него что-то лопается.
«Они совсем не боятся перегрузок, — обреченно подумал Грег, но сознания не потерял. — Даже если мы почему-то останемся живы, я буду инвалидом…»
— Ну и что тебе сказал этот мерзавец? — как ни в чем не бывало спросила Миам.
— Он сказал… — простонал Грег, когда перегрузка чуть отпустила, — что если через два часа мы не вернемся, звездолет с людьми будет взорван на орбите. Он заминирован…
— Вот как, — покачала головой Миам. — Даже удивительно, почему мы этого не предусмотрели.
«Как просто, — подумал Грег. — „Не предусмотрели“. И все!.. Ерунда какая». Он даже хихикнул и почувствовал, что у него носом идет кровь.
— Но мы можем успеть… — заявила Миам.
— Нет, нам не успеть, — возразил Грег, вытирая ладонью кровь. — Нам никак не добраться до корабля за два часа. Даже с таким бешеным пилотом, как ваш. Это Лиит? — Миам кивнула, и Грег закончил: — Я уж не говорю о том, чтобы найти и обезвредить взрывчатку…
— Это-то как раз было бы необязательно, — возразила Миам. — Достаточно уйти в гиперпространство, и сигнал дистанционного взрывателя нас не достанет…
— Но мы все равно не успеем! — разозлился на ее упрямую тупость Грег. — К тому же войти в анабиоз — это тоже не пять минут.
— Да, — сказала Миам неопределенно и замолчала.
«Что с ней творится?! Она что, сразу смирилась?»
— Что «да»?!
— Бабочки переносят гиперпрыжок без анабиоза. Император проводил соответствующие эксперименты. Но это ничего не меняет. Мы не успеем.
Грег понял, что, если бы успевали, им самим пожертвовали бы без особых душевных волнений… Но появилась новая мысль.
— Может, император блефует? — с надеждой спросил он.
— Вряд ли, — возразила Миам. — Я не сомневаюсь в том, что корабль действительно в первую очередь был заминирован. Это стандартная тактика императора. Вспомни о своем ошейнике.
— Так какого же черта вы не подумали об этом?! — пспылил Грег.
— Нас ослепила надежда, — призналась Миам. И монотонно добавила: — Но лучше погибнуть в борьбе, чем жить в духовном рабстве.
О-о… Грег подумал, что это довольно спорный тезис, но вместо дискуссии выдвинул следующую, более конструктивную идею:
— Вас ослепила надежда, и вам не удалось выполнить свой план. Но, возможно, кто-то после вас, наученный вашей ошибкой, смог бы это сделать. А если наш корабль, корабль бескрылых, будет взорван, то это исключено. Погибнуть героями — это, конечно, красиво, но для пользы дела следовало бы вернуться…
— Трус, трус… — покивала Миам головой. — Я прекрасно понимаю, что все это ты говоришь только для того, чтобы спасти свою жалкую жизнь… Но, к сожалению, ты прав. Сейчас я отдам приказ о смене курса, и мы высадимся возле нашего города прямо на шаттле. Двух часов не пройдет. Не пройдет даже и часа. Так что можешь успокоиться: скорее всего, ты останешься жив.
— А зачем нам обязательно лететь в ваш город, разве воплощений императора нет в городе ураний? Какая разница, где сдаваться?
— Мы — махаоны, и для нас имеет значение, где умереть.
Тем временем перегрузки окончательно прекратились и включилась искусственная гравитация. Держась за специальные перила, Миам двинулась в глубь корабля. Грег расслабился и растянулся на полу. Некрасиво, конечно, получилось, но жить ему еще хотелось, и инвалидом он, похоже, все-таки не стал… Вот только ноет обожженная кожа… Он приподнялся, задрал обгорелую штанину. Ничего страшного. Грег улегся снова. А Миам жалко. И Лиит… Да и остальных. Он будет просить за них перед Лабастьером. Грегу стало приятно от сознания своего благородства.
«Интересно, решусь ли я еще когда-нибудь на попытку к бегству? — подумал он затем. — Сейчас кажется, что нет. Так и буду доживать свой век экспонатом зверинца… Впрочем, это не так страшно, если знать, что еще двести человек находятся на орбите и они живы благодаря тебе. Может быть, следующий разбуженный окажется умнее и удачливее меня. Например, капитан. Уж старина Рассел, наверное, повел бы себя иначе… Или астронавигатор Ленц. Вот у кого умище… А я, я могу вести дневник, который поможет моему преемнику сориентироваться в этом мире быстрее и не наделать тех же ошибок. Принесу посильную пользу. Хотя все это и довольно грустно…»
Тут вернулась Миам. С крайне озадаченным выражением лица. Грег сел.
— Происходит что-то такое, чего я уже вовсе не могу понять, — заявила она.
— В чем дело? — заинтересовался Грег.
— Чтобы снова не случилось никакой ошибки, мы решили связаться с императором по бортовой коммуникационной системе и сообщить, что мы возвращаемся…
— Ну и?..
— Мы связались…
— Не тяни флуон! — вскричал Грег. — Что там стряслось?!
— Император сообщил, что он отменяет свое решение взорвать звездолет, что он дарует всем нам полное прощение и просит… Именно ПРОСИТ немедленно вернуться туда, откуда мы стартовали, так как он туда уже вылетел. И просит нас быть предельно осторожными, чтобы ни в коем случае не повредить шаттл…
— Врет? — почти не сомневаясь, спросил Грег.
— Нет, — покачала головой Миам. — Я слишком хорошо его знаю. В этой ситуации лгать ему нет ни малейшего смысла. Он ведь хозяин положения… Что-то стряслось, но он не сообщает нам, что именно.
— Но что бы это ни было, это нам только на руку! — воскликнул Грег с воодушевлением.
Миам мрачно покачала головой:
— Все это слишком странно, чтобы ожидать чего-то хорошего.
— Ну, не знаю. Ты чересчур предвзято и мрачно смотришь на вещи, самка. Вы, надеюсь, согласились с его требованиями?
— Конечно. Мы уже возвращаемся.
В помещение влетела еще одна бабочка, и между ней и Миам состоялся довольно продолжительный диалог. Потом они замолчали, но еще некоторое время продолжали странно смотреть друг на друга.
— В чем дело? — не вытерпел Грег.
— Это возлюбленная сестра моя Дейен, — сказала Миам. — Я оставила ее вместо себя, когда решила, что переговоры с императором закончены.
— Ну?!
Миам отправила самку обратно и продолжила:
— Он снова вышел на связь и потребовал подтверждения того, что мы возвращаемся. Дипт-Дейен дерзко ответила ему, что и он в таком случае должен предоставить нам гарантии безопасности. Тогда он ответил, что гарантией служит то, что он только что официально отрекся от престола и сотни тысяч его воплощений по всему миру совершили суицид. Он посоветовал войти в информационные мнемоканалы Земли, чтобы убедиться в том, что он говорит правду. Дипт-Дейен последовала его совету. В мире царит хаос. Одни скорбят об уходе Внука Бога в мир бескрылых, другие ликуют, обретя неожиданную свободу, и уже наметились кое-какие межконфессионные разногласия, которые рано или поздно приведут к войнам… А сестры Ордена святой Наан считают, что отречение Лабастьера Первого от трона — результат нашего бегства и твоего похищения…
— Как это связано?
— Никак, конечно. Но наш побег — самая крупная акция неповиновения со времен святой Наан, и трудно поверить, что это простое совпадение… А тебе к тому же приписываются многие чудесные качества…
— А ты сама что думаешь?
— У меня нет ни одной версии. Ни одной. Думаю, мы узнаем правду только от Лабастьера.
Вновь появилась Дипт-Дейен, что-то сказала Миам и исчезла.
— Она сообщила, что, по словам Лабастьера, из всех его многотысячных воплощений в живых осталось только тринадцать. Двенадцать из них уже приближаются на флаерах к месту нашей ожидаемой посадки, а тринадцатый находится в тайном месте с пультом дистанционного взрывателя. Лабастьер предупредил, что если мы будем вести себя по отношению к нему агрессивно, ваш звездолет будет все-таки уничтожен.
— А я-то как раз подумал, не грохнуть ли сразу и эту последнюю горстку Лабастьеров…
— И никогда не узнать, что произошло? Я бы ни за что не согласилась на это. Да и зачем? С его властью покончено.
— А еще важней — взрыватель на звездолете, — напомнил Грег.
Миам как-то странно на него посмотрела. И он со всей отчетливостью понял, что как раз этот довод особого значения для нее не имеет, что ей «бескрылые» нужны еще меньше, чем они были нужны императору Лабастьеру… Черт! Как бы она не наделала глупостей…
Но поговорить об этом они не успели. Шаттл мягко приземлился, и Грег вдруг подумал: «Интересно, эти глупые самки додумались хотя бы запасти для меня еды?»
Был уже светлый день. Двенадцать Лабастьеров ступили на борт корабля. У каждого из них на поясе болталось по плазмобою, но брать их в руки они не спешили, демонстрируя свое миролюбие.
Между одним из них и Дипт-Миам, которая выступила навстречу с бластером в руке, состоялся короткий диалог, но перевести его Грегу было некому.
После обмена несколькими фразами Миам спрятала оружие, и все бабочки — девять самок и двенадцать клонов бывшего императора — дружно принялись затаскивать в шаттл какие-то ящики и тюки. Между делом один из Лабастьеров поздоровался с Грегом, сказав:
— В который уже раз я славлю провидение за то, что ваш звездолет вернулся к Земле.
— Почему? — полюбопытствовал Грег, отметив, кстати, насколько все-таки английский Лабастьера лучше, чем у Миам, хотя он уже и привык к ее акценту.
— Скоро узнаешь, — ответил Лабастьер. — Я славлю, кстати, и собственную мудрость за то, что не уничтожил ваш звездолет, несмотря на то, что тот представлял моему миру явную угрозу. — Сказав это, экс-император включился в общую работу.
После этих слов Грег сообразил, что вряд ли они полетят куда-то, кроме «Звездного Странника», и, не теряя времени на расспросы, принялся помогать бабочкам. Выглядело это так: он высовывал наружу руку, двумя пальчиками захватывал с грузового флаера ящики и расставлял их внутри, вдоль стен единственного ангара, в котором помещался сам. Почти сразу из действующих лиц бабочки превратились в зрителей, так как Грег делал все настолько быстро, что тем просто не стоило мешаться. Под конец один из Лабастьеров отогнал флаер в чащу леса и вернулся на собственных крыльях.
Миам что-то бросила Лиит, и та двинулась в глубь корабля — туда, где, по всей видимости, находилась рубка… Но Грег поймал ее, обхватив пальцами за талию, и приподнял над полом. Та смешно замахала ногами и крыльями, а Грег обратился к Миам:
— Будь добра, объясни этому милому пилоту, что еще один такой же взлет — и бескрылый умрет. Я говорю это вполне серьезно.
Миам о чем-то быстро посовещалась с одним из Лабастьеров, затем что-то сказала Лиит, а потом наконец ответила Грегу:
— Отпусти ее. Она взлетит со всей возможной осторожностью. Наш возлюбленный муж Лабастьер Первый… — от удивления такой переменой Грег выпучил глаза, — …говорит, что несколько минут для задуманного им предприятия роли не играют.
Грег осторожно поставил Лиит на пол, та озорно на него глянула, чмокнула в только что державший ее палец и юркнула в коридор.
— И что же, если не секрет, за предприятие задумал твой возлюбленный муж? — спросил Грег, передразнивая Миам интонацией.
— К сожалению… — начала она, но ее перебил сам Лабастьер:
— У нас считается невежливым в присутствии кого-либо говорить о нем в третьем лице…
— У нас тоже, — признался Грег, — но я не знал, что и у вас…
— Я уже сказал Миам, что скоро все объясню, но только на борту вашего звездолета, — сказал Лабастьер. — Что же касается твоей иронии по поводу ее вежливого ко мне обращения, то должен сообщить тебе: Миам — прекрасная жена, и я всегда ценил ее красоту и ум. Но интересы своего народа она ставила превыше всего, и это тоже делает ей честь. Многих махаонов угнетало, что их император — маака, и я прекрасно сознавал это… Меня обвиняли и в прочих грехах и преступлениях. Я даже склонен согласиться со многим из того, что мне инкриминировали. Еще никому не удавалось править народами, не обагрив руки кровью… Но я отрекся от трона, и у нас с Миам нет более политических разногласий. Есть лишь любовь и взаимное уважение.
— А почему ты отрекся?
— Я же сказал: все объяснения — на борту звездолета.
На этот раз Лиит была на высоте. Только по некоторой тяжести во всем теле Грег догадался, что шаттл уже в полете.
— Мы выведем людей из анабиоза? — спросил Грег.
— Это мы решим вместе, когда все вы будете знать, что, собственно, происходит.
— Как мне осточертели все эти тайны мадридского двора! — в сердцах воскликнул Грег. — А поесть мне тут дадут или нет?!
— Я предусмотрел это, — заявил Лабастьер. — В одном из ящиков — завтрак для тебя. Подожди…
Двое других Лабастьеров вскрыли ящик и подволокли его к Грегу. Внутри обнаружились граммов триста сушеного гороха. Видно, никогда бабочкам не понять красот науки гастрономии… Но это все-таки лучше, чем ничего. Грег забросил в рот горсточку горошин, разжевал их, смачивая обильно выделяющейся от голода слюной, и, почувствовав вкус, с укором бросил Миам:
— Видала? А вы бы меня голодом уморили…
— Мудрость нашего возлюбленного мужа не имеет границ, — без тени иронии заявила та.
— А почему ты говоришь «нашего», а не «моего»? — спросил Грег, забрасывая в рот новую порцию гороха.
— Потому что я выступаю от имени всех самок, находящихся на борту корабля. — Все мы — жены нашего мужа Лабастьера Первого… — Она запнулась, не зная как продолжать титулование…
«И Лиит?..» — с легкой ревностью подумал Грег.
— Императором меня сейчас называть, конечно, не следует, — пришел ей на помощь Лабастьер, — от престола я отрекся, а вот титул Внука Бога остается в силе. Впрочем, я и на нем не настаиваю, не я его выдумал, и мне это абсолютно не важно. Знали бы вы, дети мои, как мне сейчас легко! Всего тринадцать воплощений вместо сотен тысяч! А скоро будет двенадцать! Я чувствую себя практически обычной бабочкой, и это так хорошо… А ответственность за судьбы мира?! Как она надоела мне! Я взвалил ее когда-то на себя сам, и сотни лет не мог сбросить эту ношу. Но вот наконец обстоятельства заставили меня сделать это… И это здорово.
«Ишь, разоткровенничался, — подумал Грег, перемалывая челюстями очередную горсть гороха. — Ладно, ладно. Посмотрим, как ты запоешь на борту звездолета… И Лиит, значит, тоже… М-да…»
Глава 10
Стыковка прошла без приключений. Прихватив груз, беглецы перешли в «Стар Стрейнджер» и на автопилоте отправили шаттл на Землю. Затем, не сговариваясь, почти все собрались в просторной кают-компании. Почти все — это все самки, Грег и двое Лабастьеров, а остальные десять его воплощений разбрелись по отсекам корабля. Впрочем, учитывая, что все они — суть единая общность, объединенная телепатическим полем, сколько их тут присутствует, один или все двенадцать, не имело ни малейшего значения.
— Да! Хорошо, что напомнил! — воскликнула та и пропела что-то бабочке-водителю, видимо, о том, что спешить пока не надо. Затем наклонилась и достала из-под сиденья какой-то рулон. Вскочили и остальные самки. Побросав оружие, они столпились вокруг головы Грега и принялись совершать какие-то быстрые движения в районе его шеи. Грег не мог наблюдать за происходящим, но видел, что бабочки отматывают от рулона Миам куски ленты, и чувствовал, как они просовывают их под ошейник, так что нетрудно было догадаться: они его изолируют.
— Этот материал не пропускает ту энергию, которая создает болевой шок в твоем теле, — пояснила Миам. — Главное, чтобы не было ни единой щелочки… Потом мы как-нибудь избавим тебя от этого императорского дара, а пока… Вот так. Всё. Теперь держись крепче. Мы потеряли слишком много времени, и полет будет форсированным!
Бабочки разбежались по местам, и Миам кивнула… («Лиит! Вот как ее зовут!» — вспомнил Грег.) Миам кивнула Лиит, машина дернулась и поплыла, набирая скорость, но не вверх, как ожидал Грег, а вперед, к краю площади. А потом… Флаер резко задрал нос и понесся ввысь перпендикулярно земле.
Грег почувствовал, что вываливается из гондолы. Он крепче вцепился руками в скобы боковых сидений, и те заскрипели, явно собираясь оборваться. Ноги он приспособил под сиденьями так, словно стоял на их креплениях. Его мутило от страха. Краем глаза он глянул на бабочек. Лица их были невозмутимы, и они лишь слегка придерживались за сиденье, часто даже одной рукой. Зато крылья у них у всех были одинаково полурасправлены — по всей видимости, аэродинамический поток воздуха надежно удерживал их, прижимая к сиденьям.
Хорошо этим чертовым бабочкам! Если они выпадут из гондолы, то преспокойно полетят на собственных крыльях. А если выпадет он? Сердце Грега судорожно сжалось. В этот миг к ним стремительно приблизился пограничный флуоновый купол, самки пригнулись, гондола врезалась в сеть и, с треском прорвав ее, вылетела в открытое небо. «Проклятье!» — пробормотал Грег, но развивать тему не стал, решив, что самое страшное уже позади, а он до сих пор жив.
Но он ошибался. Самое страшное было впереди, и это была та скорость, с которой флаер помчался дальше. У Грега даже мелькнула сумасшедшая мысль о том, что они собираются добраться до «Звездного Странника» прямо на этой гондоле. Кто знает, может, бабочкам не только есть, но и дышать, как и питаться, необязательно?..
Но нет, совершив дугу, гондола приняла горизонтальное положение и мчалась теперь, по-видимому, в сторону города ураний. Нет, Грегу приходилось летать и побыстрее, но в удобных, а главное, ЗАКРЫТЫХ авиационных снарядах. А тут… Каждый вдох давался с таким трудом, что он всерьез испугался, что может погибнуть от удушья. В ушах свистело, а пальцы заледенели и потеряли чувствительность. Он уже не мог сказать уверенно, держится ли он ими…
— Миам! — наконец сумел прохрипеть он.
— Да? — Бабочка участливо наклонилась к нему.
— У меня замерзли пальцы, я не могу больше держаться.
— Ясно, — кивнула она и что-то промурлыкала Лиит, а затем вновь обернулась к Грегу. — Мы летим точно по направлению, Лиит не будет менять положение антиграва, не будет делать виражей, и ты не выпадешь, даже если отпустишь руки. А она увеличит скорость до предельной, чтобы добраться скорее.
Тьфу ты! Грег только застонал, но говорить ничего не стал. Он уже понял, что всякая жалоба только усугубит его и без того незавидное положение. Однако руки разжал и, перевернувшись на бок, скорчился на дне гондолы флаера, сунув пальцы под мышки и пытаясь спрятаться от ветра. При этом он оказался лицом к лицу с наклонившейся к нему Миам.
— У тебя есть связь с императором?! — перекрывая свист ветра, прокричала она скорее утвердительно, чем вопросительно.
— Да! Наушник! Выбросить его?!
— Не надо! Император еще ничего тебе не говорил с того момента, как мы бежали?
— Нет!
— Хорошо! Мои сестры трудятся на славу. Сообщи мне, когда он заговорит, чтобы я знала, сколько у нас есть времени на маневр.
Сказав это, она вновь села прямо. Разговор закончен. Вскоре Грег почувствовал легкое прикосновение к своему лбу. Он повернул голову. Это Лиит, вполоборота обернувшись назад, коснулась его, словно пытаясь привлечь его внимание.
— Что она хочет мне сказать?! — крикнул Грег Миам.
— Что тебе пора снова крепко уцепиться за все, что можешь, — отозвалась та, — потому что она собирается вести антиграв на снижение.
— О'кей, скажи, что сегодня я снова в восторге от нее! Скажи, что я в восторге от ее манеры вождения!
«Впрочем, как еще могут водить флаер существа, которые и без того всю жизнь проводят в полете?..» Грег повернулся обратно на живот, впихнул ноги под боковые сидения, руками ухватился за крепления… Пальцы к этому времени снова обрели чувствительность. Если Лиит собирается снижаться, то, выходит, они уже где-то возле города ураний. Вот это скорость! Он топал это расстояние два дня…
Гондола замерла, а затем стала падать. Не снижаться, а именно падать! Грег не раз испытывал состояние невесомости и не спутал бы его ни с чем — это было свободное падение! Однако в какой-то момент, когда Грег уже по-настоящему запаниковал, скорость стала искусственно сдерживаться, вызывая перегрузку, а еше минуту спустя все бабочки, кроме Лиит и Миам, выпорхнули из флаера и устремились вниз на собственных крыльях.
Тошнота отступила. Гондола стояла горизонтально и медленно ползла вниз. Грег осмелел и сел. Сбоку тут же возникла черная громада шаттла, отчетливо видимая на фоне темно-синего ночного неба. Грег глянул вниз. Несмотря на почти полную темноту, он сумел разглядеть шевелящиеся кроны деревьев. Флаер медленно-медленно опускался вдоль ствола корабля, огибая его по спирали.
— Мы уже не спешим? — спросил Грег.
— Мы ищем вход, — отозвалась Миам.
«Действительно, — сообразил он, — если у вас крылья, вы вряд ли станете делать вход внизу. Мало ли на свете сухопутных тварей». Успокоившись окончательно, он перегнулся через покатый бортик гондолы и тоже стал изо всех сил всматриваться в поверхность космического корабля… И чуть не вывалился вниз, когда в ухе раздался голос императора:
— Грег Новак, если ты бежал по собственной воле, ты плохо умрешь. Если ты ушел недалеко, вернись немедленно — и будешь прощен.
Глава 9
Если пепел падает с неба,
Криптомерии тихо ропщут.
Если камни валятся с неба,
Криптомерии громко стонут.
Если дождь омывает листья,
Криптомерии молча ликуют.
«Книга стабильности» махаонов, т. XXI , песнь III ; «Трилистник» (избранное)
— Говорит, — сообщил Грег Миам.
— Что говорит?
— Что я плохо умру, если не вернусь…
— Если вернешься, умрешь хорошо, — заверила Миам.
Тут же наушник ожил вновь:
— Теперь я уже в курсе, чьих это рук дело. Жена моя Миам и ее подруги давно находятся под моим наблюдением. Я люблю, когда мои подданные, а особенно близкие, играют в политику. Это спасает от скуки. Грег Новак, сообщи ей, что я даю вам ровно два часа Этого достаточно, чтобы вернуться. Если поспешить. А если через два часа вы не вернетесь, звездолет с твоими соплеменниками превратится в облако плазмы. Неужели ты думаешь, что я не предусмотрел способа его уничтожить? Дистанционные взрыватели были установлены на корабле задолго до твоего пробуждения. И это при том, что по моему распоряжению боксы звездолета до краев забиты полонием — или на этот случай, или на случай полета…
«Проклятье!» — Грег хотел пересказать слова императора Миам, но тот заговорил снова:
— Чем мне нравится эта игра, Грег Новак, так это тем, что я не уверен, слышишь ли ты меня. Но если по истечении двух часов ты вместе с моими неверными самками не предстанешь передо мной, звездолет будет взорван… Не-ет, я никогда не пожалею, что разбудил тебя, бескрылый. Ты уже привнес в мою жизнь столько интересного…
«О-о!..» — Грег почувствовал, что его трясет от злости. Чертов маньяк!
— Миам! — закричал он.
— Помолчи, не мешай! — заявила та. — Мы нашли вход.
— Миам, мы должны вернуться!
— Не неси ерунду, трусливый самец, — заявила та, доставая из складок одежды какой-то странный предмет.
Приглядевшись, Грег понял, что это кисть руки — то ли отрубленная, то ли слепок, то ли что-то в этом роде. Миам приложила этот предмет, видимо, в нужном месте, и стенка со скрежетом раскололась пополам. Щель увеличилась до ширины входа, а за ней обнаружилась серебристая перепонка. Тут уже Грег и сам увидел начертанную на ней светящуюся лиловым пятерню. Миам приставила к ней свой «ключ», и перепонка лопнула. Лиит и еще одна самка тотчас же впорхнули внутрь. А в наушнике раздалось:
— Интересно, корчишься ты сейчас от боли или самки додумались изолировать ошейник?
— Вползай! — скомандовала Миам.
Забраться в это отверстие Грег действительно мог только ползком.
— Миам, — повторил он, — мы должны вернуться…
— Лезь, проклятый бескрылый! — крикнула она и что-то добавила по-своему. Оставшиеся снаружи бабочки мгновенно окружили его, порхая на уровне его груди, и выставили перед собой бластеры, явно целясь ему в голову.
— Если ты думаешь, что наши плазмобои не причинят тебе вреда, то ты глубоко ошибаешься! — закричала Миам.
— Но император сказал…
— Вытащи наушник и выброси его! — приказала Миам.
— Но…
Миам опустила бластер и выстрелила. Жгучая боль полоснула Грега по ноге от колена до икры, штанина почернела и задымилась, завоняло горелым мясом. Грег поспешно выдернул наушник и швырнул его вниз.
— Следующий выстрел они сделают в голову! — заявила Миам, кивая на своих «сестер». — Лезь в корабль немедленно!
— Гадина… — простонал Грег, заползая в нутро уже вибрирующего в предстартовой лихорадке корабля. — У императора, что ли, научилась?.. Моль паршивая!
Шаттл стартовал с таким неистовым ускорением, что Грег распластался на полу, чувствуя, как трещит череп и внутри него что-то лопается.
«Они совсем не боятся перегрузок, — обреченно подумал Грег, но сознания не потерял. — Даже если мы почему-то останемся живы, я буду инвалидом…»
— Ну и что тебе сказал этот мерзавец? — как ни в чем не бывало спросила Миам.
— Он сказал… — простонал Грег, когда перегрузка чуть отпустила, — что если через два часа мы не вернемся, звездолет с людьми будет взорван на орбите. Он заминирован…
— Вот как, — покачала головой Миам. — Даже удивительно, почему мы этого не предусмотрели.
«Как просто, — подумал Грег. — „Не предусмотрели“. И все!.. Ерунда какая». Он даже хихикнул и почувствовал, что у него носом идет кровь.
— Но мы можем успеть… — заявила Миам.
— Нет, нам не успеть, — возразил Грег, вытирая ладонью кровь. — Нам никак не добраться до корабля за два часа. Даже с таким бешеным пилотом, как ваш. Это Лиит? — Миам кивнула, и Грег закончил: — Я уж не говорю о том, чтобы найти и обезвредить взрывчатку…
— Это-то как раз было бы необязательно, — возразила Миам. — Достаточно уйти в гиперпространство, и сигнал дистанционного взрывателя нас не достанет…
— Но мы все равно не успеем! — разозлился на ее упрямую тупость Грег. — К тому же войти в анабиоз — это тоже не пять минут.
— Да, — сказала Миам неопределенно и замолчала.
«Что с ней творится?! Она что, сразу смирилась?»
— Что «да»?!
— Бабочки переносят гиперпрыжок без анабиоза. Император проводил соответствующие эксперименты. Но это ничего не меняет. Мы не успеем.
Грег понял, что, если бы успевали, им самим пожертвовали бы без особых душевных волнений… Но появилась новая мысль.
— Может, император блефует? — с надеждой спросил он.
— Вряд ли, — возразила Миам. — Я не сомневаюсь в том, что корабль действительно в первую очередь был заминирован. Это стандартная тактика императора. Вспомни о своем ошейнике.
— Так какого же черта вы не подумали об этом?! — пспылил Грег.
— Нас ослепила надежда, — призналась Миам. И монотонно добавила: — Но лучше погибнуть в борьбе, чем жить в духовном рабстве.
О-о… Грег подумал, что это довольно спорный тезис, но вместо дискуссии выдвинул следующую, более конструктивную идею:
— Вас ослепила надежда, и вам не удалось выполнить свой план. Но, возможно, кто-то после вас, наученный вашей ошибкой, смог бы это сделать. А если наш корабль, корабль бескрылых, будет взорван, то это исключено. Погибнуть героями — это, конечно, красиво, но для пользы дела следовало бы вернуться…
— Трус, трус… — покивала Миам головой. — Я прекрасно понимаю, что все это ты говоришь только для того, чтобы спасти свою жалкую жизнь… Но, к сожалению, ты прав. Сейчас я отдам приказ о смене курса, и мы высадимся возле нашего города прямо на шаттле. Двух часов не пройдет. Не пройдет даже и часа. Так что можешь успокоиться: скорее всего, ты останешься жив.
— А зачем нам обязательно лететь в ваш город, разве воплощений императора нет в городе ураний? Какая разница, где сдаваться?
— Мы — махаоны, и для нас имеет значение, где умереть.
Тем временем перегрузки окончательно прекратились и включилась искусственная гравитация. Держась за специальные перила, Миам двинулась в глубь корабля. Грег расслабился и растянулся на полу. Некрасиво, конечно, получилось, но жить ему еще хотелось, и инвалидом он, похоже, все-таки не стал… Вот только ноет обожженная кожа… Он приподнялся, задрал обгорелую штанину. Ничего страшного. Грег улегся снова. А Миам жалко. И Лиит… Да и остальных. Он будет просить за них перед Лабастьером. Грегу стало приятно от сознания своего благородства.
«Интересно, решусь ли я еще когда-нибудь на попытку к бегству? — подумал он затем. — Сейчас кажется, что нет. Так и буду доживать свой век экспонатом зверинца… Впрочем, это не так страшно, если знать, что еще двести человек находятся на орбите и они живы благодаря тебе. Может быть, следующий разбуженный окажется умнее и удачливее меня. Например, капитан. Уж старина Рассел, наверное, повел бы себя иначе… Или астронавигатор Ленц. Вот у кого умище… А я, я могу вести дневник, который поможет моему преемнику сориентироваться в этом мире быстрее и не наделать тех же ошибок. Принесу посильную пользу. Хотя все это и довольно грустно…»
Тут вернулась Миам. С крайне озадаченным выражением лица. Грег сел.
— Происходит что-то такое, чего я уже вовсе не могу понять, — заявила она.
— В чем дело? — заинтересовался Грег.
— Чтобы снова не случилось никакой ошибки, мы решили связаться с императором по бортовой коммуникационной системе и сообщить, что мы возвращаемся…
— Ну и?..
— Мы связались…
— Не тяни флуон! — вскричал Грег. — Что там стряслось?!
— Император сообщил, что он отменяет свое решение взорвать звездолет, что он дарует всем нам полное прощение и просит… Именно ПРОСИТ немедленно вернуться туда, откуда мы стартовали, так как он туда уже вылетел. И просит нас быть предельно осторожными, чтобы ни в коем случае не повредить шаттл…
— Врет? — почти не сомневаясь, спросил Грег.
— Нет, — покачала головой Миам. — Я слишком хорошо его знаю. В этой ситуации лгать ему нет ни малейшего смысла. Он ведь хозяин положения… Что-то стряслось, но он не сообщает нам, что именно.
— Но что бы это ни было, это нам только на руку! — воскликнул Грег с воодушевлением.
Миам мрачно покачала головой:
— Все это слишком странно, чтобы ожидать чего-то хорошего.
— Ну, не знаю. Ты чересчур предвзято и мрачно смотришь на вещи, самка. Вы, надеюсь, согласились с его требованиями?
— Конечно. Мы уже возвращаемся.
В помещение влетела еще одна бабочка, и между ней и Миам состоялся довольно продолжительный диалог. Потом они замолчали, но еще некоторое время продолжали странно смотреть друг на друга.
— В чем дело? — не вытерпел Грег.
— Это возлюбленная сестра моя Дейен, — сказала Миам. — Я оставила ее вместо себя, когда решила, что переговоры с императором закончены.
— Ну?!
Миам отправила самку обратно и продолжила:
— Он снова вышел на связь и потребовал подтверждения того, что мы возвращаемся. Дипт-Дейен дерзко ответила ему, что и он в таком случае должен предоставить нам гарантии безопасности. Тогда он ответил, что гарантией служит то, что он только что официально отрекся от престола и сотни тысяч его воплощений по всему миру совершили суицид. Он посоветовал войти в информационные мнемоканалы Земли, чтобы убедиться в том, что он говорит правду. Дипт-Дейен последовала его совету. В мире царит хаос. Одни скорбят об уходе Внука Бога в мир бескрылых, другие ликуют, обретя неожиданную свободу, и уже наметились кое-какие межконфессионные разногласия, которые рано или поздно приведут к войнам… А сестры Ордена святой Наан считают, что отречение Лабастьера Первого от трона — результат нашего бегства и твоего похищения…
— Как это связано?
— Никак, конечно. Но наш побег — самая крупная акция неповиновения со времен святой Наан, и трудно поверить, что это простое совпадение… А тебе к тому же приписываются многие чудесные качества…
— А ты сама что думаешь?
— У меня нет ни одной версии. Ни одной. Думаю, мы узнаем правду только от Лабастьера.
Вновь появилась Дипт-Дейен, что-то сказала Миам и исчезла.
— Она сообщила, что, по словам Лабастьера, из всех его многотысячных воплощений в живых осталось только тринадцать. Двенадцать из них уже приближаются на флаерах к месту нашей ожидаемой посадки, а тринадцатый находится в тайном месте с пультом дистанционного взрывателя. Лабастьер предупредил, что если мы будем вести себя по отношению к нему агрессивно, ваш звездолет будет все-таки уничтожен.
— А я-то как раз подумал, не грохнуть ли сразу и эту последнюю горстку Лабастьеров…
— И никогда не узнать, что произошло? Я бы ни за что не согласилась на это. Да и зачем? С его властью покончено.
— А еще важней — взрыватель на звездолете, — напомнил Грег.
Миам как-то странно на него посмотрела. И он со всей отчетливостью понял, что как раз этот довод особого значения для нее не имеет, что ей «бескрылые» нужны еще меньше, чем они были нужны императору Лабастьеру… Черт! Как бы она не наделала глупостей…
Но поговорить об этом они не успели. Шаттл мягко приземлился, и Грег вдруг подумал: «Интересно, эти глупые самки додумались хотя бы запасти для меня еды?»
Был уже светлый день. Двенадцать Лабастьеров ступили на борт корабля. У каждого из них на поясе болталось по плазмобою, но брать их в руки они не спешили, демонстрируя свое миролюбие.
Между одним из них и Дипт-Миам, которая выступила навстречу с бластером в руке, состоялся короткий диалог, но перевести его Грегу было некому.
После обмена несколькими фразами Миам спрятала оружие, и все бабочки — девять самок и двенадцать клонов бывшего императора — дружно принялись затаскивать в шаттл какие-то ящики и тюки. Между делом один из Лабастьеров поздоровался с Грегом, сказав:
— В который уже раз я славлю провидение за то, что ваш звездолет вернулся к Земле.
— Почему? — полюбопытствовал Грег, отметив, кстати, насколько все-таки английский Лабастьера лучше, чем у Миам, хотя он уже и привык к ее акценту.
— Скоро узнаешь, — ответил Лабастьер. — Я славлю, кстати, и собственную мудрость за то, что не уничтожил ваш звездолет, несмотря на то, что тот представлял моему миру явную угрозу. — Сказав это, экс-император включился в общую работу.
После этих слов Грег сообразил, что вряд ли они полетят куда-то, кроме «Звездного Странника», и, не теряя времени на расспросы, принялся помогать бабочкам. Выглядело это так: он высовывал наружу руку, двумя пальчиками захватывал с грузового флаера ящики и расставлял их внутри, вдоль стен единственного ангара, в котором помещался сам. Почти сразу из действующих лиц бабочки превратились в зрителей, так как Грег делал все настолько быстро, что тем просто не стоило мешаться. Под конец один из Лабастьеров отогнал флаер в чащу леса и вернулся на собственных крыльях.
Миам что-то бросила Лиит, и та двинулась в глубь корабля — туда, где, по всей видимости, находилась рубка… Но Грег поймал ее, обхватив пальцами за талию, и приподнял над полом. Та смешно замахала ногами и крыльями, а Грег обратился к Миам:
— Будь добра, объясни этому милому пилоту, что еще один такой же взлет — и бескрылый умрет. Я говорю это вполне серьезно.
Миам о чем-то быстро посовещалась с одним из Лабастьеров, затем что-то сказала Лиит, а потом наконец ответила Грегу:
— Отпусти ее. Она взлетит со всей возможной осторожностью. Наш возлюбленный муж Лабастьер Первый… — от удивления такой переменой Грег выпучил глаза, — …говорит, что несколько минут для задуманного им предприятия роли не играют.
Грег осторожно поставил Лиит на пол, та озорно на него глянула, чмокнула в только что державший ее палец и юркнула в коридор.
— И что же, если не секрет, за предприятие задумал твой возлюбленный муж? — спросил Грег, передразнивая Миам интонацией.
— К сожалению… — начала она, но ее перебил сам Лабастьер:
— У нас считается невежливым в присутствии кого-либо говорить о нем в третьем лице…
— У нас тоже, — признался Грег, — но я не знал, что и у вас…
— Я уже сказал Миам, что скоро все объясню, но только на борту вашего звездолета, — сказал Лабастьер. — Что же касается твоей иронии по поводу ее вежливого ко мне обращения, то должен сообщить тебе: Миам — прекрасная жена, и я всегда ценил ее красоту и ум. Но интересы своего народа она ставила превыше всего, и это тоже делает ей честь. Многих махаонов угнетало, что их император — маака, и я прекрасно сознавал это… Меня обвиняли и в прочих грехах и преступлениях. Я даже склонен согласиться со многим из того, что мне инкриминировали. Еще никому не удавалось править народами, не обагрив руки кровью… Но я отрекся от трона, и у нас с Миам нет более политических разногласий. Есть лишь любовь и взаимное уважение.
— А почему ты отрекся?
— Я же сказал: все объяснения — на борту звездолета.
На этот раз Лиит была на высоте. Только по некоторой тяжести во всем теле Грег догадался, что шаттл уже в полете.
— Мы выведем людей из анабиоза? — спросил Грег.
— Это мы решим вместе, когда все вы будете знать, что, собственно, происходит.
— Как мне осточертели все эти тайны мадридского двора! — в сердцах воскликнул Грег. — А поесть мне тут дадут или нет?!
— Я предусмотрел это, — заявил Лабастьер. — В одном из ящиков — завтрак для тебя. Подожди…
Двое других Лабастьеров вскрыли ящик и подволокли его к Грегу. Внутри обнаружились граммов триста сушеного гороха. Видно, никогда бабочкам не понять красот науки гастрономии… Но это все-таки лучше, чем ничего. Грег забросил в рот горсточку горошин, разжевал их, смачивая обильно выделяющейся от голода слюной, и, почувствовав вкус, с укором бросил Миам:
— Видала? А вы бы меня голодом уморили…
— Мудрость нашего возлюбленного мужа не имеет границ, — без тени иронии заявила та.
— А почему ты говоришь «нашего», а не «моего»? — спросил Грег, забрасывая в рот новую порцию гороха.
— Потому что я выступаю от имени всех самок, находящихся на борту корабля. — Все мы — жены нашего мужа Лабастьера Первого… — Она запнулась, не зная как продолжать титулование…
«И Лиит?..» — с легкой ревностью подумал Грег.
— Императором меня сейчас называть, конечно, не следует, — пришел ей на помощь Лабастьер, — от престола я отрекся, а вот титул Внука Бога остается в силе. Впрочем, я и на нем не настаиваю, не я его выдумал, и мне это абсолютно не важно. Знали бы вы, дети мои, как мне сейчас легко! Всего тринадцать воплощений вместо сотен тысяч! А скоро будет двенадцать! Я чувствую себя практически обычной бабочкой, и это так хорошо… А ответственность за судьбы мира?! Как она надоела мне! Я взвалил ее когда-то на себя сам, и сотни лет не мог сбросить эту ношу. Но вот наконец обстоятельства заставили меня сделать это… И это здорово.
«Ишь, разоткровенничался, — подумал Грег, перемалывая челюстями очередную горсть гороха. — Ладно, ладно. Посмотрим, как ты запоешь на борту звездолета… И Лиит, значит, тоже… М-да…»
Глава 10
Поймал Охотник ящерицы хвост,
Сама ж она со смехом убегает.
Порой коту она свой дарит хвост,
И тот, ворча, им голод утоляет.
Она свободна, весела… А хвост…
Хвост очень скоро новый отрастает.
«Книга стабильности» махаонов, т. XXIV , песнь XI ; «Трилистник» (избранное)
Стыковка прошла без приключений. Прихватив груз, беглецы перешли в «Стар Стрейнджер» и на автопилоте отправили шаттл на Землю. Затем, не сговариваясь, почти все собрались в просторной кают-компании. Почти все — это все самки, Грег и двое Лабастьеров, а остальные десять его воплощений разбрелись по отсекам корабля. Впрочем, учитывая, что все они — суть единая общность, объединенная телепатическим полем, сколько их тут присутствует, один или все двенадцать, не имело ни малейшего значения.