Страница:
Александр Александрович Бушков
Чингисхан. Неизвестная Азия
Поскреби русского – и найдешь татарина.
А.С. Пушкин
В наши дни не остается никакого сомнения в том, что всемирную историю время от времени придется переписывать. Подобная необходимость проистекает не вследствие того, что со временем выявляются все новые и новые события, а оттого, что появляются новые взгляды, побуждающие передового человека нового времени занять такую точку зрения, с которой он мог бы совершенно по-новому видеть и оценивать прошлое.
И. В. Гёте
Что есть будущее? Что – прошлое? Что такое мы сами? Какой магический флюид окружает нас и мешает нам видеть то, что нам важнее всего было бы узнать?
Наполеон Бонапарт
Пролог. Гроза над степью
Эта книга не о человеке, а о континенте. Огромном, таинственном континенте под названием «Азия», до сих пор остающемся во многом загадочным, потому что населявшие его в былые времена могучие народы были вполне умышленно оклеветаны, оболганы, провозглашены примитивными дикарями, на которых «цивилизованная», «высококультурная» Европа просто-таки обязана взирать сверху вниз с нескрываемым превосходством и вполне объяснимой (для самих заносчивых европейцев, понятно) брезгливостью. Меж тем азиатская действительность старых времен, как выясняется даже при довольно-таки поверхностном изучении, была весьма далека от сфабрикованного европейцами убогого лубка.
Писать подробную биографию Чингисхана мне, откровенно признаться, было бы скучно. Во-первых, оттого, что подобных биографий на полках магазинов красуется уже немало. Во-вторых, что гораздо более важно, все эти «биографии» большей своей частью – результат домыслов, допущений, собственной фантазии и откровенного вымысла. Поскольку базируются на данных так называемой «традиционной истории» – то есть того самого оккультистского течения в науке, с которым, вопреки расхожим штампам, чуть ли не пятьсот лет боролись не самые тупые и шизофреничные ученые люди: и иезуит д'Арсила, и Исаак Ньютон, и вольнодумцы века восемнадцатого, и немецкие рисковые ученые века девятнадцатого, и современник Пушкина, основатель «скептической школы», профессор Каченовский, с которым при его жизни дискутировать попросту не осмеливались – очень уж серьезная и крупная была фигура в ученом мире! – но после кончины радостно упрятали его еретические труды подальше, и десятилетия, а потом и столетия добросовестного умолчания привели к тому, что Каченовский совершенно забыт… Одним словом, господа историки откровенно передергивают, заявляя, будто в исторической науке последние лет триста царила тишь, гладь да Божья благодать – и лишь в двадцатом столетии якобы толпой повалили недоучки и шизофреники, как-то: Морозов, Фоменко, Валянский-Калюжный, и прочая, и прочая. В том числе и автор этих строк, которому за десятилетие, прошедшее со дня выхода «России, которой не было», предъявили ни много ни мало две серьезные претензии. Первая: Бушков в корне не прав, утверждая, что татаро-монгольское нашествие было не таким уж жутким, поскольку существуют… былины об Авдотье Рязаночке и Ставре Годиновиче. Вторая: Бушков прочитал «слишком много» исторических трудов, а потому у него в голове все перепуталось.
Честное слово, я не шучу. Претензий именно две, и именно так они сформулированы печатно…
Но говорить мы будем не о битве меж «длинной» и «короткой» хронологиями (разве что изредка станем обращаться к этой теме). Разговор пойдет… ну конечно, не о самом Чингисхане. Меня в первую очередь интересовали те условия, та историческая среда, те предшествующие «монгольской империи» государства, которые и сформировали Чингисхана.
Иногда среди моих читателей попадаются чрезвычайно наивные субъекты, которые с детской невинностью во взоре вопрошают: «Но послушайте, десять лет назад вы писали одно, а теперь совершенно другое, как это может быть?»
Именно что может, господа мои… Десять лет – достаточно долгий срок, за который мало-мальски думающий человек может поменять взгляды – главным образом оттого, что знакомится с новыми материалами, и в немалом количестве. Так что сегодня о Золотой Орде у меня совсем не то мнение, которое было десять лет назад, и это, по-моему, нормально.
Сегодня можно с уверенностью говорить, что все-таки существовали в реальности и Чингисхан-Темучин, и внук его Батый, и государство по имени Золотая Орда. Что вторжение степной конницы на Русь все-таки произошло. Слишком много серьезных свидетельств, проистекающих из самых разных источников, с разных сторон Ойкумены, эту теорему подтверждают.
Поскольку автор этих строк в среде «профессиональных историков» (то бишь оккультистов, которую сотню лет старательно водящих хоровод вокруг трухлявого истукана по имени Скалигер) и без того имеет репутацию чудовища, грызущего по ночам в подвале человеческие кости и летучей мышью реющего в полночь у форточек молодых защитников «подлинной науки» а-ля Володихин, очередная порция насквозь еретических высказываний уже нисколечко означенной репутации не повредит. А посему позвольте уж без церемоний: в Чингисхана я верю. В его военные походы – тоже. Верю и в его потомков, в их свершения. Не верю и ни за что не поверю только в одно: в то, что все эти охватившие чуть ли не полмира битвы и потрясения устроил кочевой народ под названием монголы, пустившийся «к последнему морю» с территории Монголии. Чтобы обосновать эти нехитрые истины, данная книга и написана.
«Традиционная» версия проста как две копейки и шизофренична, как девственная политическая дама по имени Валерия: в монгольских степях обитал некогда одноименный кочевой народ, донельзя примитивный и дикий, живший практически в первобытнообщинном строе. А потом произошло чудо – по мнению оккультистов от истории, старинная жизнь была прямо-таки напичкана чудесами… Это примитивное, дикое племя, выдвинув вождем означенного Чингисхана, за какую-то пару десятков лет волшебным образом, неведомо какими путями освоило военное искусство, да так, что в крошево разнесло не менее дюжины старых, сильных государств. Вчерашние невежественные степняки прямо-таки стахановскими темпами обучились штурмовать укрепленные города и разбивать регулярные армии – вплоть до того, что в том же XIII столетии поплыли завоевывать Японию на кораблях собственной постройки, вооруженных… боевыми ракетами. И так далее. Вчерашние кочевники, опять-таки за считанные годы, обучились составлять сложнейшие законодательные кодексы, организовывать самую передовую для своего времени армию (с гвардией!), покровительствовать наукам, искусствам и ремеслам, налаживать дипломатическую переписку с европейскими королями и играть роль в большой европейской политике…
Именно эти дурные фантазии, именно их идиотизм, не имеющий ничего общего с реальной жизнью, и вызвал «альтернативные» теории. Таковых на сегодняшний день можно насчитать три.
1. Версия Фоменко и сподвижников. «Чингисханом» и «Батыем» был кто-то из русских князей (тут возможны варианты касаемо персоналий), «монголы» были русскими витязями… ну, вы знаете, что там дальше.
Десять лет назад я эту точку зрения разделял. Увы, с тех пор слишком много воды утекло. Сегодня верить в подобное категорически невозможно. Фоменко и его сподвижники были, признаем откровенно, хороши, пока они, не претендуя на глобальные отношения, расшатывали старую, обветшавшую языческую кумирню, пышно именуемую «исторической наукой».
Потом, надо полагать, закружилась голова – от некоторых несомненных успехов. И эти боевые ребята, увы, принялись на место одной глупой придумки (о «монгольском» иге) вколачивать свою – о «Великой славянской империи» от Тибета до американских прерий. Вот тут уже резко поплохело: как многие до него, как справедливо презираемые им «оккультисты», Фоменко откровенно принялся загонять факты (интереснейшие! всерьез подрывающие прежнюю картину!) в теорию «Империи». Если факты упирались, тем хуже для фактов – их в теорию в последнее время уже форменным образом забивают коленом, а то и поленом, как они ни упираются… А посему Фоменко выдохся – как только стал с детским простодушием двоечника-третьеклассника подгонять решение под ответ в конце задачника…
2. Версия Н. А. Морозова и его последователей в лице Валянского-Калюжного и их группы. Вторжение на Русь состоялось не с Востока, а с Запада, и «татары» на самом деле – «татранцы», то бишь европейские крестоносцы, ну а Золотая Орда, соответственно – Золотой Орден в подчинении папы Римского.
Вот к этим ребятам я чувствую прямо-таки патологическое уважение: во-первых, оттого, что их работы славятся железной логикой и огромным фактическим материалом, а во-вторых, за то, что их, в отличие от Фоменко, за последнее десятилетие ни один оккультист не смог ни на чем подловить. И критика в их адрес – исключительно нецензурная, что, согласитесь, несерьезно и показывает лишь слабость «правильной науки».
И все же… На мой взгляд, «крестоносная» теория, увы, тоже неверна. Поскольку не подтверждается ни единым западноевропейским источником – а я не верю в некую грандиозную «спецоперацию», в результате которой были уничтожены все компрометирующие рыцарей материалы. Так попросту не бывает. Все уничтожить было бы невозможно. «Теория заговора» имеет право на существование лишь до тех пор, пока не скатывается к дурному глобализму…
3. Версия Жабинского. Золотая Орда была основана византийскими императорами, отступившими в Малую Азию после захвата Константинополя крестоносцами. Опять-таки проработана не в пример лучше, нежели чисто умозрительные изыски Фоменко (которого только ленивый не ловил на массе ляпсусов). И тем не менее…
Версии номер два и номер три при всей их логической непротиворечивости и остроумно подобранных доказательствах все же страдают одним серьезнейшим недостатком по имени европоцентризм. Плохи они исключительно тем, что их создатели неосознанно для себя оказались в плену обычного европейского заблуждения: лишь в Европе могли существовать сильные государства и большая политика, лишь Европа способна была творить Большую Историю. Ну а Азия, соответственно, была слишком отстала, примитивна и слаба, чтобы всерьез претендовать на роль весомого фактора мировой истории…
Они не виноваты. Их так учили. И не только их…
Эта книга для того и написана, чтобы познакомить читателя с настоящей Азией – не дурацкими необозримыми степями, по которым носятся примитивные кочевники, а великим континентом, на просторах которого существовали могучие империи, в иные времена опережавшие Европу по всем параметрам. Чингисхану все его свершения удались как раз потому, что он был не вождем полудикого племени, а наследником тысячелетних культур, существовавших на великом континенте Азия в те времена, когда будущие «просвещенные» европейцы еще разгуливали в звериных шкурах и дубасили друг друга каменными топорами. Эту точку зрения я постараюсь прилежно и обстоятельно обосновать, по своему циничному обыкновению – с помощью фактов, почерпнутых из той самой исторической науки, каковая страшно обижается на свое сравнение с оккультной сектой. Такова уж карма у господ «традиционных» историков: собрать сущие Гималаи прелюбопытнейших фактов, но впоследствии дать им самое идиотское толкование, а то и не дать никакого…
По своей привычке я буду заходить издалека, от седой древности. Как сплошь и рядом водится, выводы и умозаключения, что греха таить, способны будут кого-то удивить, ошеломить, ввергнуть в растерянность, а то и ярость. Ну, что поделать… Я никогда не ставил сверхзадачей простой эпатаж. Мне просто-напросто становилась интересна та или иная загадка, и я пытался ее решить. На истину в последней инстанции категорически не претендую. Кто желает, пусть сделает лучше…
Писать подробную биографию Чингисхана мне, откровенно признаться, было бы скучно. Во-первых, оттого, что подобных биографий на полках магазинов красуется уже немало. Во-вторых, что гораздо более важно, все эти «биографии» большей своей частью – результат домыслов, допущений, собственной фантазии и откровенного вымысла. Поскольку базируются на данных так называемой «традиционной истории» – то есть того самого оккультистского течения в науке, с которым, вопреки расхожим штампам, чуть ли не пятьсот лет боролись не самые тупые и шизофреничные ученые люди: и иезуит д'Арсила, и Исаак Ньютон, и вольнодумцы века восемнадцатого, и немецкие рисковые ученые века девятнадцатого, и современник Пушкина, основатель «скептической школы», профессор Каченовский, с которым при его жизни дискутировать попросту не осмеливались – очень уж серьезная и крупная была фигура в ученом мире! – но после кончины радостно упрятали его еретические труды подальше, и десятилетия, а потом и столетия добросовестного умолчания привели к тому, что Каченовский совершенно забыт… Одним словом, господа историки откровенно передергивают, заявляя, будто в исторической науке последние лет триста царила тишь, гладь да Божья благодать – и лишь в двадцатом столетии якобы толпой повалили недоучки и шизофреники, как-то: Морозов, Фоменко, Валянский-Калюжный, и прочая, и прочая. В том числе и автор этих строк, которому за десятилетие, прошедшее со дня выхода «России, которой не было», предъявили ни много ни мало две серьезные претензии. Первая: Бушков в корне не прав, утверждая, что татаро-монгольское нашествие было не таким уж жутким, поскольку существуют… былины об Авдотье Рязаночке и Ставре Годиновиче. Вторая: Бушков прочитал «слишком много» исторических трудов, а потому у него в голове все перепуталось.
Честное слово, я не шучу. Претензий именно две, и именно так они сформулированы печатно…
Но говорить мы будем не о битве меж «длинной» и «короткой» хронологиями (разве что изредка станем обращаться к этой теме). Разговор пойдет… ну конечно, не о самом Чингисхане. Меня в первую очередь интересовали те условия, та историческая среда, те предшествующие «монгольской империи» государства, которые и сформировали Чингисхана.
Иногда среди моих читателей попадаются чрезвычайно наивные субъекты, которые с детской невинностью во взоре вопрошают: «Но послушайте, десять лет назад вы писали одно, а теперь совершенно другое, как это может быть?»
Именно что может, господа мои… Десять лет – достаточно долгий срок, за который мало-мальски думающий человек может поменять взгляды – главным образом оттого, что знакомится с новыми материалами, и в немалом количестве. Так что сегодня о Золотой Орде у меня совсем не то мнение, которое было десять лет назад, и это, по-моему, нормально.
Сегодня можно с уверенностью говорить, что все-таки существовали в реальности и Чингисхан-Темучин, и внук его Батый, и государство по имени Золотая Орда. Что вторжение степной конницы на Русь все-таки произошло. Слишком много серьезных свидетельств, проистекающих из самых разных источников, с разных сторон Ойкумены, эту теорему подтверждают.
Поскольку автор этих строк в среде «профессиональных историков» (то бишь оккультистов, которую сотню лет старательно водящих хоровод вокруг трухлявого истукана по имени Скалигер) и без того имеет репутацию чудовища, грызущего по ночам в подвале человеческие кости и летучей мышью реющего в полночь у форточек молодых защитников «подлинной науки» а-ля Володихин, очередная порция насквозь еретических высказываний уже нисколечко означенной репутации не повредит. А посему позвольте уж без церемоний: в Чингисхана я верю. В его военные походы – тоже. Верю и в его потомков, в их свершения. Не верю и ни за что не поверю только в одно: в то, что все эти охватившие чуть ли не полмира битвы и потрясения устроил кочевой народ под названием монголы, пустившийся «к последнему морю» с территории Монголии. Чтобы обосновать эти нехитрые истины, данная книга и написана.
«Традиционная» версия проста как две копейки и шизофренична, как девственная политическая дама по имени Валерия: в монгольских степях обитал некогда одноименный кочевой народ, донельзя примитивный и дикий, живший практически в первобытнообщинном строе. А потом произошло чудо – по мнению оккультистов от истории, старинная жизнь была прямо-таки напичкана чудесами… Это примитивное, дикое племя, выдвинув вождем означенного Чингисхана, за какую-то пару десятков лет волшебным образом, неведомо какими путями освоило военное искусство, да так, что в крошево разнесло не менее дюжины старых, сильных государств. Вчерашние невежественные степняки прямо-таки стахановскими темпами обучились штурмовать укрепленные города и разбивать регулярные армии – вплоть до того, что в том же XIII столетии поплыли завоевывать Японию на кораблях собственной постройки, вооруженных… боевыми ракетами. И так далее. Вчерашние кочевники, опять-таки за считанные годы, обучились составлять сложнейшие законодательные кодексы, организовывать самую передовую для своего времени армию (с гвардией!), покровительствовать наукам, искусствам и ремеслам, налаживать дипломатическую переписку с европейскими королями и играть роль в большой европейской политике…
Именно эти дурные фантазии, именно их идиотизм, не имеющий ничего общего с реальной жизнью, и вызвал «альтернативные» теории. Таковых на сегодняшний день можно насчитать три.
1. Версия Фоменко и сподвижников. «Чингисханом» и «Батыем» был кто-то из русских князей (тут возможны варианты касаемо персоналий), «монголы» были русскими витязями… ну, вы знаете, что там дальше.
Десять лет назад я эту точку зрения разделял. Увы, с тех пор слишком много воды утекло. Сегодня верить в подобное категорически невозможно. Фоменко и его сподвижники были, признаем откровенно, хороши, пока они, не претендуя на глобальные отношения, расшатывали старую, обветшавшую языческую кумирню, пышно именуемую «исторической наукой».
Потом, надо полагать, закружилась голова – от некоторых несомненных успехов. И эти боевые ребята, увы, принялись на место одной глупой придумки (о «монгольском» иге) вколачивать свою – о «Великой славянской империи» от Тибета до американских прерий. Вот тут уже резко поплохело: как многие до него, как справедливо презираемые им «оккультисты», Фоменко откровенно принялся загонять факты (интереснейшие! всерьез подрывающие прежнюю картину!) в теорию «Империи». Если факты упирались, тем хуже для фактов – их в теорию в последнее время уже форменным образом забивают коленом, а то и поленом, как они ни упираются… А посему Фоменко выдохся – как только стал с детским простодушием двоечника-третьеклассника подгонять решение под ответ в конце задачника…
2. Версия Н. А. Морозова и его последователей в лице Валянского-Калюжного и их группы. Вторжение на Русь состоялось не с Востока, а с Запада, и «татары» на самом деле – «татранцы», то бишь европейские крестоносцы, ну а Золотая Орда, соответственно – Золотой Орден в подчинении папы Римского.
Вот к этим ребятам я чувствую прямо-таки патологическое уважение: во-первых, оттого, что их работы славятся железной логикой и огромным фактическим материалом, а во-вторых, за то, что их, в отличие от Фоменко, за последнее десятилетие ни один оккультист не смог ни на чем подловить. И критика в их адрес – исключительно нецензурная, что, согласитесь, несерьезно и показывает лишь слабость «правильной науки».
И все же… На мой взгляд, «крестоносная» теория, увы, тоже неверна. Поскольку не подтверждается ни единым западноевропейским источником – а я не верю в некую грандиозную «спецоперацию», в результате которой были уничтожены все компрометирующие рыцарей материалы. Так попросту не бывает. Все уничтожить было бы невозможно. «Теория заговора» имеет право на существование лишь до тех пор, пока не скатывается к дурному глобализму…
3. Версия Жабинского. Золотая Орда была основана византийскими императорами, отступившими в Малую Азию после захвата Константинополя крестоносцами. Опять-таки проработана не в пример лучше, нежели чисто умозрительные изыски Фоменко (которого только ленивый не ловил на массе ляпсусов). И тем не менее…
Версии номер два и номер три при всей их логической непротиворечивости и остроумно подобранных доказательствах все же страдают одним серьезнейшим недостатком по имени европоцентризм. Плохи они исключительно тем, что их создатели неосознанно для себя оказались в плену обычного европейского заблуждения: лишь в Европе могли существовать сильные государства и большая политика, лишь Европа способна была творить Большую Историю. Ну а Азия, соответственно, была слишком отстала, примитивна и слаба, чтобы всерьез претендовать на роль весомого фактора мировой истории…
Они не виноваты. Их так учили. И не только их…
Эта книга для того и написана, чтобы познакомить читателя с настоящей Азией – не дурацкими необозримыми степями, по которым носятся примитивные кочевники, а великим континентом, на просторах которого существовали могучие империи, в иные времена опережавшие Европу по всем параметрам. Чингисхану все его свершения удались как раз потому, что он был не вождем полудикого племени, а наследником тысячелетних культур, существовавших на великом континенте Азия в те времена, когда будущие «просвещенные» европейцы еще разгуливали в звериных шкурах и дубасили друг друга каменными топорами. Эту точку зрения я постараюсь прилежно и обстоятельно обосновать, по своему циничному обыкновению – с помощью фактов, почерпнутых из той самой исторической науки, каковая страшно обижается на свое сравнение с оккультной сектой. Такова уж карма у господ «традиционных» историков: собрать сущие Гималаи прелюбопытнейших фактов, но впоследствии дать им самое идиотское толкование, а то и не дать никакого…
По своей привычке я буду заходить издалека, от седой древности. Как сплошь и рядом водится, выводы и умозаключения, что греха таить, способны будут кого-то удивить, ошеломить, ввергнуть в растерянность, а то и ярость. Ну, что поделать… Я никогда не ставил сверхзадачей простой эпатаж. Мне просто-напросто становилась интересна та или иная загадка, и я пытался ее решить. На истину в последней инстанции категорически не претендую. Кто желает, пусть сделает лучше…
Глава первая. Шаманские пляски
Труднейшая задача встала передо мной: то и дело поминать так называемых «профессиональных историков» и при этом не употреблять терминов вроде «мошенники», «прохвосты», «жулики». Тяжелая задача. Неподъемная. Особенно если учесть, что при вдумчивом изучении данного подвида фауны вышеозначенные словечки поневоле просятся на язык…
Ну что же, будем сохранять некую академичность, за отсутствие коей меня попрекают иные эстеты, о которых так метко и смачно дискутировали как-то бравый солдат Швейк со знакомым трактирщиком. И все же я оставляю за собой право на употребление словечка «оккультисты», которое, как постараюсь дальше доказать, к нынешним историкам подходит как нельзя более. И это еще самое мягкое определение…
Что, собственно говоря, есть наука и чего она вообще добивается? Ответ несложен: наука – средство познания мира и его законов. Вот со вторым чуточку посложнее. Только особенно уж чистые душой люди свято верят, будто учеными руководит в первую очередь желание отыскать и явить человечеству некие окончательные истины. Будто, оказавшись лицом к лицу с истиной, ученый муж в самоотверженном порыве объявит всенародно, что прежде по недостатку знаний провозглашал не истину, а нечто совершенно ошибочное – по каковой причине он сейчас на глазах общественности истребит свои прежние труды, откажется от ученых званий и отправится отшельничать в пустыню, дабы питаться кузнечиками и каяться до скончания дней, что столько лет пропагандировал сугубо ошибочные теории…
Держите карман шире! Подобных примеров за последнюю сотню лет что-то не отмечено. Ежели ученый историк и расстается со своими насквозь ошибочными теориями, то исключительно под давлением настолько уж неопровержимых фактов, настолько уж широкого распространения новооткрытой истины, что сопротивляться становится совершенно неудобно (правда, и при этом варианте нет речи о добровольном отказе от научных званий, должностей и денежных подарков, полученных за старательную многолетнюю разработку тупикового направления или откровенной лжи). И никаких вам классических выкриков: «Вяжите меня, православные!». И выстрелов в висок не дождетесь – ученый кончает с собой, как правило, в одном-единственном случае: когда настолько убойно уличен в фальсификации, что прекрасно понимает – репутация его погублена безвозвратно, и больше ему в этом ремесле по гроб жизни ничегошеньки не светит…
Но не будем отвлекаться. Рассмотрим прежде всего методы научного познания, применяемые в разных дисциплинах.
Есть науки точные, а есть, скажем, история. Как работает, возьмем для примера, ядерный физик? С помощью соответствующей аппаратуры он проделывает некие манипуляции с атомами, протонами-электронами и прочими элементарными частицами. В случае, если он открывает нечто новое, публикует полученные результаты. И, что самое важное, его эксперименты непременно должны повторить другие ученые, и, если и они придут к тем же результатам, открытие будет принято научным сообществом – и никак не раньше.
Как работает химик? Грубо говоря, он, обложившись колбами, змеевиками и прочей посудой, старательно смешивает-фильтрует-разбавляет разнообразнейшие жидкости, разноцветные и бесцветные, вонючие и не очень. Если он открывает нечто новое… см. предыдущий пример.
За подобный подход к делу эти науки и именуются вполне справедливо точными. Немыслимо представить себе физика, который, взойдя на трибуну, не моргнув глазом доложит научному сообществу следующее:
– Когда я нажал пятый тумблер слева, в правом нижнем углу экрана замельтешило этакое зеленое с просинью пятнышко, мелькнуло – и пропало. Что это была за хреновина, я так и не успел понять. Вероятнее всего, это был лямбда-мезон. Доказать это нельзя, но мне представляется, что это был именно лямбда-мезон – ведь давно уже ходили слухи, что он именно такой, зелененький с просинью. Нельзя исключать, что это лямбда-мезон! Давайте договоримся считать, что это лямбда-мезон, а? Какой-то он такой… лямбдистый…
Ситуация дикая, невозможная, нереальная. Точные науки требуют точных доказательств. Меж тем в исторической науке подобная речь с применением тех самых, выделенных заглавными буквами оборотов, – дело прямо-таки житейское, насквозь привычное…
Одно немаловажное дополнение: помянутые физики и химики не делают секрета из своих методов и не ссылаются со значительным видом на некое «высшее знание», которым не в состоянии овладеть «профан». Даже человек без соответствующего образования все же в принципе способен, проявив усидчивость и потратив изрядное количество нервных клеток, хотя бы приблизительно понять, что именно и каким образом вытворял физик со своими подопытными электронами – или химик с вонючими кислотами.
В истории дела обстоят совершенно иначе. Историки обожают с загадочным видом ссылаться на некий волшебный, загадочный, полумистический «научный метод», которым якобы владеют только они одни, «профессиональные историки».
А человек со стороны, наподобие презренного еретика Фоменко или «шахматисьта» Каспарова, постичь этот таинственный «метод» решительно неспособен – и, следовательно, не имеет права проводить самостоятельные исследования и вообще задавать неудобные вопросы.
Меж тем полезно будет вспомнить: Энрико Ферми, мягко скажем, не самый бездарный физик, требовал от своих сотрудников, чтобы они были в состоянии, если понадобится, кратенько объяснить любой уборщице в их же собственной лаборатории смысл проводимых экспериментов. Объяснить так, чтобы уборщица поняла…
Ничего похожего на жреческую закрытость «профессиональных историков», кстати и некстати ссылающихся на свой пресловутый «научный метод», который человек со стороны постичь решительно не способен.
Меж тем господа историки упускают из виду, что существуют и другие весьма полезные научные дисциплины, как-то: логика, психология и психиатрия, накопившие немалый опыт изучения как отдельных индивидуумов, так и целых коллективов (к каковым, безусловно, относятся и научные школы). Метод изучения не обязательно сводится к примитивному уколу в задницу. Есть более тонкие: например, так называемые «звездные тесты». Это – хитро составленные списки из десятков умело подобранных вопросов. Каждый по отдельности совершенно безобиден, но, вместе взятые, сведенные в продуманную конструкцию, они непременно заставят отвечающего на анкету человека выложить помимо своего желания то, что он собирался скрыть. Выявить, ну скажем, душевную болезнь, или педофилические наклонности, или конкретные фобии – или, наоборот, разоблачить симулянта, по каким-то своим шкурным причинам косящего под психа…
И есть еще не столь уж сложная вещь под названием логический анализ. Логическое мышление – это умение, которым можно при некоторых усилиях овладеть точно так же, как ездой на велосипеде или чистописанием.
Так вот, логический анализ нашей «профессиональной науки» вкупе с применением некоторых методик из психиатрии и психологии открывает интереснейшие вещи…
Прежде всего то, что деятельность историков, во-первых, вопиюще нелогична, во-вторых, основана не на результатах конкретных исследований, а на некоем договоре. Когда речь идет о прекрасно документированных исторических периодах, историкам еще можно с грехом пополам доверять, но стоит им опуститься вглубь на несколько столетий, как начинаются сплошные домыслы, догадки, предположения и гипотезы. И все бы ничего, но сплошь и рядом господа ученые, доценты с кандидатами, просто-напросто договариваются считать, что одна из гипотез верна. Понимаете? Вовсе не обязательно, чтобы она и в самом деле была верна. Главное, так договорились считать. А потом версия, касаемо которой договорились, попадает в научные труды и школьные учебники уже в качестве истины…
Простой пример – напрочь вымышленный, но как две капли воды схожий с реальными, с которым мы позже обратимся.
В Китае обнаружена старинная рукопись, века этак восемнадцатого, написанная, естественно, на китайском, но ВРОДЕ БЫ принадлежащая перу монгольского летописца XIII столетия – так, во всяком случае, китайский автор утверждает, клянясь честным словом, что сам держал в руках монгольский первоисточник, на его глазах окончательно доеденный зловредными мышами (портрет мышей, сделанный кисточкой на белой бумаге, прилагается). И имеется там среди прочих интересная фразочка: «В год Хромой Черепахи славный богатырь Шубуда со своим туменом вдребезги и пополам разбил войска князя Сунь-Вынь».
К рукописи, засучив рукава и цинично перемигиваясь, тут же подступает орава тех самых «профессиональных историков», вооруженных единственно верным учением… тьфу ты, «научным методом». Первый, перелистав немало пыльных фолиантов своих учителей и предшественников, вскоре торжественно объявляет, что, по его прикидкам, год Хромой Черепахи – это 1237 год от Рождества Христова.[1] Второй тоже не сидел сложа блудливые рученьки. Он быстренько осчастливил ученый мир откровением: поминаемый Шубуда – это, вероятнее всего, полководец Субудай-багатур, очень уж многозначительное сходство имен. (Вы и вправду полагаете, что это Фоменко придумал «перестановки букв» и «сходство имен»? Хо-хо! Почитайте труды вполне ортодоксальных корифеев, вроде академика Янина, поймете, что Фоменко эти методы у ортодоксов и позаимствовал…)
Третьему, как можно догадаться, совсем легко: «все уже украдено до нас». Особого напряжения ума не требуется – достаточно, сняв с полки пару справочников и почесав тыковку, вспомнить: а кого это бил в 1237 г. по Р. X. Субудай-багатур? Ну конечно же, князя Евлампия Урюпинского! Каковой наверняка и есть поминаемый китайцем Сунь-Вынь.
Набегают новые «корифеи», занимаются уже третьестепенными деталями – один обнаруживает, что автором монгольского первоисточника (которого, напоминаю, никто в глаза не видел), предположительно, является ученый бонза Мастур-батыр из монастыря Фули-Толку. Ну как же, пятая слева мышь как две капли воды похожа на тех, что в задумчивости любил рисовать на стенах означенного монастыря Мастур-батыр. Второй, глядя в потолок, вычитывает оттуда, что помянутая битва произошла, скорее всего, на речке Запьянцовке – коли уж 1237 год, коли уж Субудай, коли уж Евлампий Урюпинский…
Проходит не так уж много времени, и волшебным образом куда-то пропадают все «вероятно», «возможно», «представляется» и «скорее всего». В выступления, диссертации, книги и учебники намертво впечатывается чеканная строка: «В 1237 г. Субудай-багатур разбил на речке Запьянцовке рать князя Евлампия Урюпинского». И отныне любой, кто посмеет усомниться – лжеученик, искатель дешевой популярности, или попросту шизофреник…
А меж тем, согласно теории «многовариантности», сформулированной омским математиком Гуцом, задача вполне может иметь несколько решений. Все началось с датировки – а она вполне может оказаться неправильной, потому что и Первый Историк, и его учителя руководствовались джунгарским двенадцатилетним циклом, в то время как существовал гораздо менее известный, полузабытый усуньский. И рукопись датирована именно что по усуньскому циклу. Так что «год Хромой Черепахи» – это не 1237-й, а 1604-й (опять-таки по Р. X.) И «Шубуда» – не Субудай, а именно что Шубуда, третьестепенный степной князек, который и в самом деле некогда расколошматил столь же захолустного китайского губернатора по имени как раз Сунь-Вынь… Но поезд ушел, господа, билеты обратно не принимаются!
Я привел насквозь вымышленный пример – но чуть позже познакомлю читателя с другими, насквозь реальными, похожими на наш умозрительный эксперимент как две капли воды…
Короче говоря, чем глубже мы опускаемся в прошлое, тем менее точной становится историческая наука, тем больше появляется догадок, домыслов, всех этих «вероятно», «возможно» – которые по прошествии небольшого времени волшебным образом превращаются в истины.
Вот это и есть пресловутый «научный метод», коим историки так гордятся, чью тайну они профанам не открывают. И не более того…
Подведем кое-какие итоги. Рассуждая логически, история как наука сводится к трем описательным пунктам.
1. Основой служит не точное знание, а некое учение, распространяемое группой непререкаемых авторитетов и не подкрепленное осязаемыми доказательствами.
2. Только «посвященные» могут постичь суть учения, остальные же, «профаны», к тому неспособны.
3. Все, чему учат «авторитеты», следует принимать на веру, не высказывая сомнений и не вступая в дискуссии.
А вдобавок – жесткая система вертикальной иерархии, когда нижестоящие всецело зависят от вышестоящих, и отработанная система репрессий, которая применяется против тех, кто рискнул высказать сомнения или по крайней мере потребовать логичных и убедительных доказательств.
Узнаете? Перед нами классическое описание тоталитарной секты вроде «Белого братства» или «Ветви Давидовой». Характеристики совпадают по всем параметрам… А дополнительные пункты, то бишь вертикальная иерархия и репрессии против инакомыслящих, еще и сближают историческую науку с мафиозным «семейством». Как тоталитарная секта и мафиозная организация, историческая наука извлекает некие конкретные, осязаемые материальные блага из положения, которое занимают ее члены, из проповедуемого учения… Вот именно, а вы что подумали?
Ну что же, будем сохранять некую академичность, за отсутствие коей меня попрекают иные эстеты, о которых так метко и смачно дискутировали как-то бравый солдат Швейк со знакомым трактирщиком. И все же я оставляю за собой право на употребление словечка «оккультисты», которое, как постараюсь дальше доказать, к нынешним историкам подходит как нельзя более. И это еще самое мягкое определение…
Что, собственно говоря, есть наука и чего она вообще добивается? Ответ несложен: наука – средство познания мира и его законов. Вот со вторым чуточку посложнее. Только особенно уж чистые душой люди свято верят, будто учеными руководит в первую очередь желание отыскать и явить человечеству некие окончательные истины. Будто, оказавшись лицом к лицу с истиной, ученый муж в самоотверженном порыве объявит всенародно, что прежде по недостатку знаний провозглашал не истину, а нечто совершенно ошибочное – по каковой причине он сейчас на глазах общественности истребит свои прежние труды, откажется от ученых званий и отправится отшельничать в пустыню, дабы питаться кузнечиками и каяться до скончания дней, что столько лет пропагандировал сугубо ошибочные теории…
Держите карман шире! Подобных примеров за последнюю сотню лет что-то не отмечено. Ежели ученый историк и расстается со своими насквозь ошибочными теориями, то исключительно под давлением настолько уж неопровержимых фактов, настолько уж широкого распространения новооткрытой истины, что сопротивляться становится совершенно неудобно (правда, и при этом варианте нет речи о добровольном отказе от научных званий, должностей и денежных подарков, полученных за старательную многолетнюю разработку тупикового направления или откровенной лжи). И никаких вам классических выкриков: «Вяжите меня, православные!». И выстрелов в висок не дождетесь – ученый кончает с собой, как правило, в одном-единственном случае: когда настолько убойно уличен в фальсификации, что прекрасно понимает – репутация его погублена безвозвратно, и больше ему в этом ремесле по гроб жизни ничегошеньки не светит…
Но не будем отвлекаться. Рассмотрим прежде всего методы научного познания, применяемые в разных дисциплинах.
Есть науки точные, а есть, скажем, история. Как работает, возьмем для примера, ядерный физик? С помощью соответствующей аппаратуры он проделывает некие манипуляции с атомами, протонами-электронами и прочими элементарными частицами. В случае, если он открывает нечто новое, публикует полученные результаты. И, что самое важное, его эксперименты непременно должны повторить другие ученые, и, если и они придут к тем же результатам, открытие будет принято научным сообществом – и никак не раньше.
Как работает химик? Грубо говоря, он, обложившись колбами, змеевиками и прочей посудой, старательно смешивает-фильтрует-разбавляет разнообразнейшие жидкости, разноцветные и бесцветные, вонючие и не очень. Если он открывает нечто новое… см. предыдущий пример.
За подобный подход к делу эти науки и именуются вполне справедливо точными. Немыслимо представить себе физика, который, взойдя на трибуну, не моргнув глазом доложит научному сообществу следующее:
– Когда я нажал пятый тумблер слева, в правом нижнем углу экрана замельтешило этакое зеленое с просинью пятнышко, мелькнуло – и пропало. Что это была за хреновина, я так и не успел понять. Вероятнее всего, это был лямбда-мезон. Доказать это нельзя, но мне представляется, что это был именно лямбда-мезон – ведь давно уже ходили слухи, что он именно такой, зелененький с просинью. Нельзя исключать, что это лямбда-мезон! Давайте договоримся считать, что это лямбда-мезон, а? Какой-то он такой… лямбдистый…
Ситуация дикая, невозможная, нереальная. Точные науки требуют точных доказательств. Меж тем в исторической науке подобная речь с применением тех самых, выделенных заглавными буквами оборотов, – дело прямо-таки житейское, насквозь привычное…
Одно немаловажное дополнение: помянутые физики и химики не делают секрета из своих методов и не ссылаются со значительным видом на некое «высшее знание», которым не в состоянии овладеть «профан». Даже человек без соответствующего образования все же в принципе способен, проявив усидчивость и потратив изрядное количество нервных клеток, хотя бы приблизительно понять, что именно и каким образом вытворял физик со своими подопытными электронами – или химик с вонючими кислотами.
В истории дела обстоят совершенно иначе. Историки обожают с загадочным видом ссылаться на некий волшебный, загадочный, полумистический «научный метод», которым якобы владеют только они одни, «профессиональные историки».
А человек со стороны, наподобие презренного еретика Фоменко или «шахматисьта» Каспарова, постичь этот таинственный «метод» решительно неспособен – и, следовательно, не имеет права проводить самостоятельные исследования и вообще задавать неудобные вопросы.
Меж тем полезно будет вспомнить: Энрико Ферми, мягко скажем, не самый бездарный физик, требовал от своих сотрудников, чтобы они были в состоянии, если понадобится, кратенько объяснить любой уборщице в их же собственной лаборатории смысл проводимых экспериментов. Объяснить так, чтобы уборщица поняла…
Ничего похожего на жреческую закрытость «профессиональных историков», кстати и некстати ссылающихся на свой пресловутый «научный метод», который человек со стороны постичь решительно не способен.
Меж тем господа историки упускают из виду, что существуют и другие весьма полезные научные дисциплины, как-то: логика, психология и психиатрия, накопившие немалый опыт изучения как отдельных индивидуумов, так и целых коллективов (к каковым, безусловно, относятся и научные школы). Метод изучения не обязательно сводится к примитивному уколу в задницу. Есть более тонкие: например, так называемые «звездные тесты». Это – хитро составленные списки из десятков умело подобранных вопросов. Каждый по отдельности совершенно безобиден, но, вместе взятые, сведенные в продуманную конструкцию, они непременно заставят отвечающего на анкету человека выложить помимо своего желания то, что он собирался скрыть. Выявить, ну скажем, душевную болезнь, или педофилические наклонности, или конкретные фобии – или, наоборот, разоблачить симулянта, по каким-то своим шкурным причинам косящего под психа…
И есть еще не столь уж сложная вещь под названием логический анализ. Логическое мышление – это умение, которым можно при некоторых усилиях овладеть точно так же, как ездой на велосипеде или чистописанием.
Так вот, логический анализ нашей «профессиональной науки» вкупе с применением некоторых методик из психиатрии и психологии открывает интереснейшие вещи…
Прежде всего то, что деятельность историков, во-первых, вопиюще нелогична, во-вторых, основана не на результатах конкретных исследований, а на некоем договоре. Когда речь идет о прекрасно документированных исторических периодах, историкам еще можно с грехом пополам доверять, но стоит им опуститься вглубь на несколько столетий, как начинаются сплошные домыслы, догадки, предположения и гипотезы. И все бы ничего, но сплошь и рядом господа ученые, доценты с кандидатами, просто-напросто договариваются считать, что одна из гипотез верна. Понимаете? Вовсе не обязательно, чтобы она и в самом деле была верна. Главное, так договорились считать. А потом версия, касаемо которой договорились, попадает в научные труды и школьные учебники уже в качестве истины…
Простой пример – напрочь вымышленный, но как две капли воды схожий с реальными, с которым мы позже обратимся.
В Китае обнаружена старинная рукопись, века этак восемнадцатого, написанная, естественно, на китайском, но ВРОДЕ БЫ принадлежащая перу монгольского летописца XIII столетия – так, во всяком случае, китайский автор утверждает, клянясь честным словом, что сам держал в руках монгольский первоисточник, на его глазах окончательно доеденный зловредными мышами (портрет мышей, сделанный кисточкой на белой бумаге, прилагается). И имеется там среди прочих интересная фразочка: «В год Хромой Черепахи славный богатырь Шубуда со своим туменом вдребезги и пополам разбил войска князя Сунь-Вынь».
К рукописи, засучив рукава и цинично перемигиваясь, тут же подступает орава тех самых «профессиональных историков», вооруженных единственно верным учением… тьфу ты, «научным методом». Первый, перелистав немало пыльных фолиантов своих учителей и предшественников, вскоре торжественно объявляет, что, по его прикидкам, год Хромой Черепахи – это 1237 год от Рождества Христова.[1] Второй тоже не сидел сложа блудливые рученьки. Он быстренько осчастливил ученый мир откровением: поминаемый Шубуда – это, вероятнее всего, полководец Субудай-багатур, очень уж многозначительное сходство имен. (Вы и вправду полагаете, что это Фоменко придумал «перестановки букв» и «сходство имен»? Хо-хо! Почитайте труды вполне ортодоксальных корифеев, вроде академика Янина, поймете, что Фоменко эти методы у ортодоксов и позаимствовал…)
Третьему, как можно догадаться, совсем легко: «все уже украдено до нас». Особого напряжения ума не требуется – достаточно, сняв с полки пару справочников и почесав тыковку, вспомнить: а кого это бил в 1237 г. по Р. X. Субудай-багатур? Ну конечно же, князя Евлампия Урюпинского! Каковой наверняка и есть поминаемый китайцем Сунь-Вынь.
Набегают новые «корифеи», занимаются уже третьестепенными деталями – один обнаруживает, что автором монгольского первоисточника (которого, напоминаю, никто в глаза не видел), предположительно, является ученый бонза Мастур-батыр из монастыря Фули-Толку. Ну как же, пятая слева мышь как две капли воды похожа на тех, что в задумчивости любил рисовать на стенах означенного монастыря Мастур-батыр. Второй, глядя в потолок, вычитывает оттуда, что помянутая битва произошла, скорее всего, на речке Запьянцовке – коли уж 1237 год, коли уж Субудай, коли уж Евлампий Урюпинский…
Проходит не так уж много времени, и волшебным образом куда-то пропадают все «вероятно», «возможно», «представляется» и «скорее всего». В выступления, диссертации, книги и учебники намертво впечатывается чеканная строка: «В 1237 г. Субудай-багатур разбил на речке Запьянцовке рать князя Евлампия Урюпинского». И отныне любой, кто посмеет усомниться – лжеученик, искатель дешевой популярности, или попросту шизофреник…
А меж тем, согласно теории «многовариантности», сформулированной омским математиком Гуцом, задача вполне может иметь несколько решений. Все началось с датировки – а она вполне может оказаться неправильной, потому что и Первый Историк, и его учителя руководствовались джунгарским двенадцатилетним циклом, в то время как существовал гораздо менее известный, полузабытый усуньский. И рукопись датирована именно что по усуньскому циклу. Так что «год Хромой Черепахи» – это не 1237-й, а 1604-й (опять-таки по Р. X.) И «Шубуда» – не Субудай, а именно что Шубуда, третьестепенный степной князек, который и в самом деле некогда расколошматил столь же захолустного китайского губернатора по имени как раз Сунь-Вынь… Но поезд ушел, господа, билеты обратно не принимаются!
Я привел насквозь вымышленный пример – но чуть позже познакомлю читателя с другими, насквозь реальными, похожими на наш умозрительный эксперимент как две капли воды…
Короче говоря, чем глубже мы опускаемся в прошлое, тем менее точной становится историческая наука, тем больше появляется догадок, домыслов, всех этих «вероятно», «возможно» – которые по прошествии небольшого времени волшебным образом превращаются в истины.
Вот это и есть пресловутый «научный метод», коим историки так гордятся, чью тайну они профанам не открывают. И не более того…
Подведем кое-какие итоги. Рассуждая логически, история как наука сводится к трем описательным пунктам.
1. Основой служит не точное знание, а некое учение, распространяемое группой непререкаемых авторитетов и не подкрепленное осязаемыми доказательствами.
2. Только «посвященные» могут постичь суть учения, остальные же, «профаны», к тому неспособны.
3. Все, чему учат «авторитеты», следует принимать на веру, не высказывая сомнений и не вступая в дискуссии.
А вдобавок – жесткая система вертикальной иерархии, когда нижестоящие всецело зависят от вышестоящих, и отработанная система репрессий, которая применяется против тех, кто рискнул высказать сомнения или по крайней мере потребовать логичных и убедительных доказательств.
Узнаете? Перед нами классическое описание тоталитарной секты вроде «Белого братства» или «Ветви Давидовой». Характеристики совпадают по всем параметрам… А дополнительные пункты, то бишь вертикальная иерархия и репрессии против инакомыслящих, еще и сближают историческую науку с мафиозным «семейством». Как тоталитарная секта и мафиозная организация, историческая наука извлекает некие конкретные, осязаемые материальные блага из положения, которое занимают ее члены, из проповедуемого учения… Вот именно, а вы что подумали?