Страница:
– Вот и шевели попкой!
Марине не хотелось пускаться в долгие, прочувствованные разговоры здесь, именно в этой спальне, потому что верный аппарат давным-давно зафиксировал в роскошном будуаре целых четыре микрофона, все до одного действующие, и все наперечет – отнюдь не старомодная рухлядь, никакого сравнения с «клопиком» в гостиничном номере. Девочку пасли, и крепко. В некоторых отношениях, согласно извращенной логике того Зазеркалья, что представляла Марина, это было вовсе не скверно. В некоторых отношениях даже просто прекрасно. Но все равно присутствие микрофонов рядом вызывало легкую брезгливость и неудобство, вроде камешка в туфле...
Женя, легко вспорхнув с постели, отошла в угол, к узкой прямоугольной панели, едва различимой на фоне стены. Марина зорко следила за ней – на всякий случай, если этой испорченной кукле вдруг придет в голову извлечь что-нибудь вроде пистолета.
Обошлось. Женя протянула ей две дискеты в футлярах.
– Ты их не смотрела? – спросила Марина.
Женя замотала головой.
– А зачем? Мне эти дела совершенно неинтересны. Тимофей был хорошим парнем, я просто хотела оказать ему услугу...
– Вот и молодец, – рассеянно сказала Марина, вмиг надевая чуть измятый костюм и обеими ногами ныряя в туфельки. – Давай, подставляй щечку, я тебя чмокну на прощанье, как-никак не чужие!..
Быстренько подставив щеку, Женя уныло протянула:
– И мы теперь, конечно, больше никогда не увидимся...
Марина приподняла ей подбородок, заглянула в глаза, фыркнула:
– Что, я успела тебе внушить столь глубокие и пылкие чувства? Кто бы мог подумать... Не переживай, мы с тобой еще встретимся, клятвенно тебя заверяю...
Самое смешное, что я нисколечко не покривила душой, думала она, выходя из огромной квартиры. Обязательно встретимся, и довольно скоро. Как только я хотя бы приблизительно начну понимать, что вокруг меня, черт побери, происходит, и где искать концы...
Спустившись в подземный гараж, она еще издали выставила мобильник. Услышала электронный сигнал, взглянула на появившийся символ, покрутила головой, пожала плечами и тихонько сказала себе под нос:
– В общем, логично...
Пока ее машина коротала ночь в гараже, чья-то заботливая рука присобачила куда-то – скорее всего, под днище – электронный «маячок». Кому-то очень хотелось знать, куда Марина на этой машине ездит – вот ведь тварь любопытная...
Но и это в некоторых отношениях было если не приятно, то, безусловно, полезно: нет ничего хуже, как чуять поблизости затаившегося противника, и не более того. Другое дело, когда он вылезает из укрытия, обозначает свое присутствие так и этак – и, в итоге, сам не успевает заметить, как оказывается на расстоянии доброй плюхи...
«Маячок» она пока извлекать не стала – поскольку ехала в гостиницу и не собиралась держать этот маршрут в тайне ни от кого.
«Датсун» за спиной так и не возник. Зато появилась вторая машина, определенно та самая, что висела на хвосте у них обоих по дороге из ночного клуба. Умело и старательно сопровождала на значительном отдалении. То ли преследователи не полагались на электронику, то ли, что вероятнее, принадлежали к двум разным бандам.
Рита валялась на диване в пушистом купальном халате Марины и увлеченно таращилась на экран, где гоняли какую-то бодягу с томными красотками в пышных платьях и офицерами в мундирах века не ранее чем позапрошлого.
– А ты что это бездельничаешь, моя могучая правая рука? – спросила Марина без особого раздражения. – Или делать совершенно нечего?
– Ага, – сказала девчонка, не меняя позы. – Все, что ты поручала, я сделала.
– Все-все? – с сомнением переспросила Марина.
– Ага.
– Номер «Датсуна»?
– Вот это оказалось проще всего, – сказала Рита. – Толкнулась к знакомым, те напрягли своих знакомых, и очень быстро по цепочке прилетел конкретный результат. У него полицейские номера на тачке. В принципе, мне с самого начала известно, что это «песьи» номера, кто ж их у нас не знает... Но ты ведь просила выяснить конкретно. Это не служебная тачка, а личная. Хмырь-хозяин работает в уголовном управлении, капитан, вот тут записано имя и адрес...
– Молодец, – сказала Марина, бегло глянула на листок бумаги, разорвала его на четыре обрывка и спалила их в пепельнице, щелкнув серебряной зажигалкой. Она почти не курила, но всегда держала при себе сигареты и зажигалку, мало ли где пригодятся. – Только на будущее заруби себе на носу: такие вещи следует тут же запоминать, надежно и накрепко, а записки с собой таскать не следует. Пушку достала?
– Тоже мне, сложности... – Рита достала из-под большой пушистой подушки небольшой сверток. – Ты ведь револьвер просила? Вот он, а вот коробочка патронов. Ты особо подчеркивала, что тебе непаленый нужен? Получай новехонький, в смазке. Я подозреваю, их откуда-то со складов тырят, но уточнять не стала – к чему людей зря расспрашивать? Ну, что еще? Гукасян в городе, торчит у себя в заведении, где, говорят, и живет, так оно, надо полагать, надежнее... Да, у меня после всех расходов еще осталось восемьдесят баксов, в чем честно и отчитываюсь. Я их тебе в стол положила.
Марина присела рядом на диван, присмотрелась, покрутила головой, испытывая определенное уважение.
– Зайка, ты вне конкуренции... Кстати, мое настоящее имя – Марина.
– Просто я знаю жизнь, – сказала Рита. – И этот долбаный город – с изнанки...
Легонько взъерошив ей волосы, Марина спросила:
– Ты, вообще, откуда вынырнула? Должны быть родители и все такое прочее, у вас же не было войны...
– Ага, – сказала Рита, поскучнев. – И мама с папой, и любимая двоюродная сестричка. Ты ее видела, это та самая сучка в фартучке. Ну, с нее какой спрос? Папа с мамой попросили ее меня устроить на хорошую работу, она и устроила...
– Понятно, – сказала Марина, встала и отвернулась к окну, чтобы не поддаваться и тени ненужной сентиментальности. Еще ничего не решено, не ясно, все в тумане, и любой человек может оказаться подставой с безупречной легендой.
– Марина...
– А?
– Ты, правда, ничего не хочешь?
Она обернулась. Рита смотрела с вызовом, откинув полу халатика с круглого бедра.
– Зайка, не спеши передо мной суетиться, – сказала Марина хмуро. – Все в нашей жизни должно идти просто и естественно. Когда я тебя захочу, будь уверена, обязательно приласкаю. А сейчас устала, как собака, всю ночь работала... И теперь...
Она замолчала, услышав звонок, подбежала к столу и схватила телефон. На дисплее прежде всего высветились рыцарские доспехи, окруженные венком из колючей проволоки – знак того, что разговор надежно защищен от многих видов подслушивания. В этом не было ничего необычного, почти стандартная процедура для большинства ее разговоров. Но потом появилось нечто незнакомое – африканская маска, похожая очертаниями на миндальную косточку, вся в полосах и кругах. И затем на дисплее появился Степан. Блеснул великолепными зубами.
– Привет, подруга! Как оно там?
– Все в пределах нормы, – сказала Марина. – Никто пока не стреляет в спину, солнышко светит...
– Короче, подруга, ты поаккуратнее там... Чует мое сердце, что Дэн по особому к тебе расположению подсунул особенно вонючее дело. Зря я, что ли, изощряюсь? Маску узрела?
– Ага. Это что, талисман?
– Люблю я твое чувство юмора!.. Это новая программа антиподслушки. Между прочим, моя разработочка. Так надежнее. Короче, помнишь ту почтовую фирмочку с незатейливым названием?
– Когда бы я успела забыть?
– Марина, слушай внимательно!.. Я все выяснил совершенно точно. Не могу утерпеть и не похвастаться: задачка была не из легких, за мной на сей раз гонялась змеюка еще почище, но я мало того, что ускользнул, сумел еще пошарить в том гнездышке, над которым она бдительно торчала. Гений я, что скромничать...
– Короче, гений! – сказала Марина, ощущая нехороший холодок.
– Эта фирма – классическое и патентованное пристанище птичек-призраков. По высшему классу. Ты поняла?
– Поняла.
– Ты меня хорошо поняла?
– Усекла на отлично! А ошибки нет?
– Никаких ошибок! Знала бы ты, куда я залез... Даже у меня, человека привычного, задницу от страха сводило. Все исключительно ради тебя! Оцени и не забудь по возвращении... – он встрепенулся, глянул куда-то вбок. – Ладно, я еще покопаю, потом тебе брякну...
На дисплее появился значок, свидетельствовавший об окончании разговора. Интересные дела, подумала Марина, кладя телефон на столик так бережно, словно он был из тончайшего хрусталя и мог разлететься вдребезги от любого неосторожного движения.
То, что раскопал Степан, ничего не проясняло. Правда, и ничего пока не запутывало. Просто-напросто добавляло непонятных сложностей. Птицы-призраки высшего класса. Говоря проще для непосвященных – замаскированный под крохотную частную контору отдел одной из мощных разведслужб, созданный для выполнения каких-то засекреченных и серьезных задач. Зачем Тимофею понадобилось вдруг выяснять окольными путями, что такое эта «Первая звезда», если в случае какой-то необходимости можно было отправить официальный запрос? Подобные комбинации, как давно известно понимающим людям, обычно свидетельствуют, что дело воняет на милю. Во что это мы все вляпались? Ладно, ладно, не стоит раньше времени строить в уме головоломные конструкции...
Она открыла ноутбук и вставила первую из полученных от Жени дискет. Рита потянулась заглянуть через ее плечо, но Марина строго прикрикнула:
– Носик держи подальше! – и добавила помягче: – Зайка, не стоит любопытствовать сверх меры, это сплошь и рядом чревато...
Девчонка сговорчиво отошла. Марина опустила пальцы на клавиши. Содержимое, как и следовало ожидать, оказалось запертым, но «замок» тут же поддался стандартному «ключу», действовавшему в их отделе до конца месяца.
Судя по первым впечатлениям – и по последующим тоже – Тим проделал прекрасную работу. Трудолюбиво и кропотливо восстановил путаную биографию думца по кличке Цезарь, с педантичностью опытного бухгалтера собрав богатейшую коллекцию потаенных делишек – грязненьких, грязных и таких, для которых определение «грязь» уже не годилось, поскольку выглядело в данных условиях чересчур благородным. Структура коррупционных связей, длиннейший список нарушенных местных законов – чуть ли не все без исключения – убийства криминальные и политические, совершенно неприглядные связи, предосудительные даже на здешнем фоне эротические забавы, шашни с китайцами и какими-то подозрительными ребятами с Ближнего Востока...
Вторую дискету можно не смотреть – наверняка она лишь дополняет в том же стиле прелюбопытное жизнеописание. Отличная работа, готовое учебное пособие для суперзасекреченных семинаров по основам оперативной работы. Собственно говоря, во исполнение четко высказанного, недвусмысленного приказа Марине оставалось лишь взять билет на самолет и преспокойно возвращаться в Питер, увозя драгоценную добычу...
Если бы только она была уверена, что в руках у нее – драгоценная добыча! Но уверенности не было, то-то и оно...
Вновь зазвонил мобильник, вновь появились рыцарские доспехи, а следом за ними – загадочная африканская маска. Но едва Марина успела схватить со стола телефон, он умолк, а дисплей очистился. Она еще немного подождала, но ничего не произошло. Пожала плечами, открыла дверцу шкафа и стала прикидывать наряд для очередного выхода в свет. Сама звонить Степану она не стала. Категорически запрещалось, пребывая на задании такого рода, брякать в родную контору с личных телефонов, мало ли кто проследит...
Вскоре она вышла из гостиницы. Короткая, но строгая черная юбка, вполне консервативная белая блузка с длинными рукавами, без выреза и прозрачных вставок, строгая прическа, очки, белая плоская сумка на плече. Студентка или девушка из приличной конторы, в любом случае, олицетворение благонравия.
«Маячок» остался на стоянке у гостиницы, прилепленный под крыло солидного черного «Опеля», а Марина преспокойно отъехала. Без особых блужданий и приключений добралась до почтамта, выглядевшего почти современно.
Сначала отправила короткое электронное письмо в милый город на Балтике, некоей Алисе Дудиной, обычный девичий треп – первые впечатления от экзотической сибирской глуши, пара вопросов об общих знакомых, наилучшие пожелания. Само собой разумеется, это была шифровка, опять-таки краткая, стандартное сообщение о том, что прибыла она благополучно, осмотрелась, приступила к работе, но похвастать пока что нечем.
Другими словами, Марина выслала неприкрытую дезинформацию, точнее, откровенную ложь. Поведение, для агента, безусловно, предосудительное. Но она решила поступить именно так.
Поднялась на второй этаж, отыскала электронный информаторий какой-то допотопной системы, однако работающий. Быстро разобралась в клавишах. И минут пять – благо, перед электронным устройством нет нужды лицедействовать – выясняла, может ли она при наличии соответствующих денежных сумм отправить письмо не обычной почтой, а с помощью какой-нибудь дорогой, но надежной частной конторы.
Ее капризы простирались все дальше, драгоценное письмо должно было переместиться к адресату непременно по воздуху. И, в конце концов, автомат выдал ей список из семи подобных почтмейстерских фирм, открывших в этом городе свои представительства.
Третьей в списке стояла «Первая звезда» с пометкой «нерегулярные рейсы».
Марина испытала нечто вроде триумфального ликования, но тут же поскучнела. Собственно говоря, никаких сногсшибательных открытий. Есть здесь представительство, ну и что?
Через четверть часа она неторопливо проехала мимо офисного здания, где среди двух десятков других вывесок красовалась и эмблема «Первой звезды». Заходить не было смысла: скорее всего, не только у нее, но и у любого, способного оплатить недешевые услуги, примут письмо или посылку, а потом честно доставят по адресу. Причем бо2льшая часть персонала наверняка вовсе не посвящена в закулисные дела.
На первом перекрестке она развернулась, прибавила газу и понеслась на восток, удаляясь от центра города.
Ехать пришлось недолго. Гостиница «Бунгало Ашота» располагалась в тихом квартале, лежавшем в отдалении от шумных центральных улиц. Прижав машину к тротуару, Марина выключила мотор и неторопливо огляделась.
Это был тишайший квартал, совсем небольшой. Справа – два ресторанчика, абсолютно безлюдных и совсем маленьких, кинотеатр и аптека. Слева – упомянутое «Бунгало», бар, тоже словно вымерший, парочка вовсе уж крохотных антикварных магазинов и еще один ресторанчик. Повсюду тишина, безлюдье, аккуратно подстриженные газоны, чисто вымытые стеклянные витрины...
Подобные квартальчики Марина прекрасно знала, они одинаковы под любыми широтами. Что бы там ни значилось по документам, владельцем всего квартала, от газонов до водосточных труб, обычно являлся один-единственный человек, в данном случае, господин Гукасян, и все это – одна большая декорация. Разумеется, случайный турист мирно сможет посидеть в баре, его никто не ограбит и не обидит. Наоборот, все заведения пользуются самой лучшей репутацией, там всегда спокойно до неправдоподобия, но потаенно кипит двойная жизнь. В задних комнатках ресторанов идут прелюбопытные переговоры и переходят из рук в руки интересные вещи. На втором этаже кинотеатра, куда посторонний уже не попадет, нередко развлекаются замысловато и предосудительно с точки зрения закона тихие господа с толстыми бумажниками, а в аптеке наверняка найдутся порошки и пилюли, имеющие мало общего с легальной фармацевтикой.
Понимающему человеку все ясно с первого взгляда – классическое городское поместье темного дельца. Один несомненный плюс: именно в такой гостинице может устроить себе надежное логово человек вроде Тимофея или самой Марины, по крайней мере, до тех пор, пока хозяина поместья не перекупят или не возьмут на испуг.
Наверняка ее машина уже виднелась на каком-нибудь мониторе в одном из заведений. Не колеблясь, Марина вышла, прихватила сумку и направилась к синим стеклянным дверям «Бунгало».
Она шла целеустремленно, с безмятежным лицом, постукивая каблучками и что-то беззаботно насвистывая.
Глава седьмая
Марине не хотелось пускаться в долгие, прочувствованные разговоры здесь, именно в этой спальне, потому что верный аппарат давным-давно зафиксировал в роскошном будуаре целых четыре микрофона, все до одного действующие, и все наперечет – отнюдь не старомодная рухлядь, никакого сравнения с «клопиком» в гостиничном номере. Девочку пасли, и крепко. В некоторых отношениях, согласно извращенной логике того Зазеркалья, что представляла Марина, это было вовсе не скверно. В некоторых отношениях даже просто прекрасно. Но все равно присутствие микрофонов рядом вызывало легкую брезгливость и неудобство, вроде камешка в туфле...
Женя, легко вспорхнув с постели, отошла в угол, к узкой прямоугольной панели, едва различимой на фоне стены. Марина зорко следила за ней – на всякий случай, если этой испорченной кукле вдруг придет в голову извлечь что-нибудь вроде пистолета.
Обошлось. Женя протянула ей две дискеты в футлярах.
– Ты их не смотрела? – спросила Марина.
Женя замотала головой.
– А зачем? Мне эти дела совершенно неинтересны. Тимофей был хорошим парнем, я просто хотела оказать ему услугу...
– Вот и молодец, – рассеянно сказала Марина, вмиг надевая чуть измятый костюм и обеими ногами ныряя в туфельки. – Давай, подставляй щечку, я тебя чмокну на прощанье, как-никак не чужие!..
Быстренько подставив щеку, Женя уныло протянула:
– И мы теперь, конечно, больше никогда не увидимся...
Марина приподняла ей подбородок, заглянула в глаза, фыркнула:
– Что, я успела тебе внушить столь глубокие и пылкие чувства? Кто бы мог подумать... Не переживай, мы с тобой еще встретимся, клятвенно тебя заверяю...
Самое смешное, что я нисколечко не покривила душой, думала она, выходя из огромной квартиры. Обязательно встретимся, и довольно скоро. Как только я хотя бы приблизительно начну понимать, что вокруг меня, черт побери, происходит, и где искать концы...
Спустившись в подземный гараж, она еще издали выставила мобильник. Услышала электронный сигнал, взглянула на появившийся символ, покрутила головой, пожала плечами и тихонько сказала себе под нос:
– В общем, логично...
Пока ее машина коротала ночь в гараже, чья-то заботливая рука присобачила куда-то – скорее всего, под днище – электронный «маячок». Кому-то очень хотелось знать, куда Марина на этой машине ездит – вот ведь тварь любопытная...
Но и это в некоторых отношениях было если не приятно, то, безусловно, полезно: нет ничего хуже, как чуять поблизости затаившегося противника, и не более того. Другое дело, когда он вылезает из укрытия, обозначает свое присутствие так и этак – и, в итоге, сам не успевает заметить, как оказывается на расстоянии доброй плюхи...
«Маячок» она пока извлекать не стала – поскольку ехала в гостиницу и не собиралась держать этот маршрут в тайне ни от кого.
«Датсун» за спиной так и не возник. Зато появилась вторая машина, определенно та самая, что висела на хвосте у них обоих по дороге из ночного клуба. Умело и старательно сопровождала на значительном отдалении. То ли преследователи не полагались на электронику, то ли, что вероятнее, принадлежали к двум разным бандам.
Рита валялась на диване в пушистом купальном халате Марины и увлеченно таращилась на экран, где гоняли какую-то бодягу с томными красотками в пышных платьях и офицерами в мундирах века не ранее чем позапрошлого.
– А ты что это бездельничаешь, моя могучая правая рука? – спросила Марина без особого раздражения. – Или делать совершенно нечего?
– Ага, – сказала девчонка, не меняя позы. – Все, что ты поручала, я сделала.
– Все-все? – с сомнением переспросила Марина.
– Ага.
– Номер «Датсуна»?
– Вот это оказалось проще всего, – сказала Рита. – Толкнулась к знакомым, те напрягли своих знакомых, и очень быстро по цепочке прилетел конкретный результат. У него полицейские номера на тачке. В принципе, мне с самого начала известно, что это «песьи» номера, кто ж их у нас не знает... Но ты ведь просила выяснить конкретно. Это не служебная тачка, а личная. Хмырь-хозяин работает в уголовном управлении, капитан, вот тут записано имя и адрес...
– Молодец, – сказала Марина, бегло глянула на листок бумаги, разорвала его на четыре обрывка и спалила их в пепельнице, щелкнув серебряной зажигалкой. Она почти не курила, но всегда держала при себе сигареты и зажигалку, мало ли где пригодятся. – Только на будущее заруби себе на носу: такие вещи следует тут же запоминать, надежно и накрепко, а записки с собой таскать не следует. Пушку достала?
– Тоже мне, сложности... – Рита достала из-под большой пушистой подушки небольшой сверток. – Ты ведь револьвер просила? Вот он, а вот коробочка патронов. Ты особо подчеркивала, что тебе непаленый нужен? Получай новехонький, в смазке. Я подозреваю, их откуда-то со складов тырят, но уточнять не стала – к чему людей зря расспрашивать? Ну, что еще? Гукасян в городе, торчит у себя в заведении, где, говорят, и живет, так оно, надо полагать, надежнее... Да, у меня после всех расходов еще осталось восемьдесят баксов, в чем честно и отчитываюсь. Я их тебе в стол положила.
Марина присела рядом на диван, присмотрелась, покрутила головой, испытывая определенное уважение.
– Зайка, ты вне конкуренции... Кстати, мое настоящее имя – Марина.
– Просто я знаю жизнь, – сказала Рита. – И этот долбаный город – с изнанки...
Легонько взъерошив ей волосы, Марина спросила:
– Ты, вообще, откуда вынырнула? Должны быть родители и все такое прочее, у вас же не было войны...
– Ага, – сказала Рита, поскучнев. – И мама с папой, и любимая двоюродная сестричка. Ты ее видела, это та самая сучка в фартучке. Ну, с нее какой спрос? Папа с мамой попросили ее меня устроить на хорошую работу, она и устроила...
– Понятно, – сказала Марина, встала и отвернулась к окну, чтобы не поддаваться и тени ненужной сентиментальности. Еще ничего не решено, не ясно, все в тумане, и любой человек может оказаться подставой с безупречной легендой.
– Марина...
– А?
– Ты, правда, ничего не хочешь?
Она обернулась. Рита смотрела с вызовом, откинув полу халатика с круглого бедра.
– Зайка, не спеши передо мной суетиться, – сказала Марина хмуро. – Все в нашей жизни должно идти просто и естественно. Когда я тебя захочу, будь уверена, обязательно приласкаю. А сейчас устала, как собака, всю ночь работала... И теперь...
Она замолчала, услышав звонок, подбежала к столу и схватила телефон. На дисплее прежде всего высветились рыцарские доспехи, окруженные венком из колючей проволоки – знак того, что разговор надежно защищен от многих видов подслушивания. В этом не было ничего необычного, почти стандартная процедура для большинства ее разговоров. Но потом появилось нечто незнакомое – африканская маска, похожая очертаниями на миндальную косточку, вся в полосах и кругах. И затем на дисплее появился Степан. Блеснул великолепными зубами.
– Привет, подруга! Как оно там?
– Все в пределах нормы, – сказала Марина. – Никто пока не стреляет в спину, солнышко светит...
– Короче, подруга, ты поаккуратнее там... Чует мое сердце, что Дэн по особому к тебе расположению подсунул особенно вонючее дело. Зря я, что ли, изощряюсь? Маску узрела?
– Ага. Это что, талисман?
– Люблю я твое чувство юмора!.. Это новая программа антиподслушки. Между прочим, моя разработочка. Так надежнее. Короче, помнишь ту почтовую фирмочку с незатейливым названием?
– Когда бы я успела забыть?
– Марина, слушай внимательно!.. Я все выяснил совершенно точно. Не могу утерпеть и не похвастаться: задачка была не из легких, за мной на сей раз гонялась змеюка еще почище, но я мало того, что ускользнул, сумел еще пошарить в том гнездышке, над которым она бдительно торчала. Гений я, что скромничать...
– Короче, гений! – сказала Марина, ощущая нехороший холодок.
– Эта фирма – классическое и патентованное пристанище птичек-призраков. По высшему классу. Ты поняла?
– Поняла.
– Ты меня хорошо поняла?
– Усекла на отлично! А ошибки нет?
– Никаких ошибок! Знала бы ты, куда я залез... Даже у меня, человека привычного, задницу от страха сводило. Все исключительно ради тебя! Оцени и не забудь по возвращении... – он встрепенулся, глянул куда-то вбок. – Ладно, я еще покопаю, потом тебе брякну...
На дисплее появился значок, свидетельствовавший об окончании разговора. Интересные дела, подумала Марина, кладя телефон на столик так бережно, словно он был из тончайшего хрусталя и мог разлететься вдребезги от любого неосторожного движения.
То, что раскопал Степан, ничего не проясняло. Правда, и ничего пока не запутывало. Просто-напросто добавляло непонятных сложностей. Птицы-призраки высшего класса. Говоря проще для непосвященных – замаскированный под крохотную частную контору отдел одной из мощных разведслужб, созданный для выполнения каких-то засекреченных и серьезных задач. Зачем Тимофею понадобилось вдруг выяснять окольными путями, что такое эта «Первая звезда», если в случае какой-то необходимости можно было отправить официальный запрос? Подобные комбинации, как давно известно понимающим людям, обычно свидетельствуют, что дело воняет на милю. Во что это мы все вляпались? Ладно, ладно, не стоит раньше времени строить в уме головоломные конструкции...
Она открыла ноутбук и вставила первую из полученных от Жени дискет. Рита потянулась заглянуть через ее плечо, но Марина строго прикрикнула:
– Носик держи подальше! – и добавила помягче: – Зайка, не стоит любопытствовать сверх меры, это сплошь и рядом чревато...
Девчонка сговорчиво отошла. Марина опустила пальцы на клавиши. Содержимое, как и следовало ожидать, оказалось запертым, но «замок» тут же поддался стандартному «ключу», действовавшему в их отделе до конца месяца.
Судя по первым впечатлениям – и по последующим тоже – Тим проделал прекрасную работу. Трудолюбиво и кропотливо восстановил путаную биографию думца по кличке Цезарь, с педантичностью опытного бухгалтера собрав богатейшую коллекцию потаенных делишек – грязненьких, грязных и таких, для которых определение «грязь» уже не годилось, поскольку выглядело в данных условиях чересчур благородным. Структура коррупционных связей, длиннейший список нарушенных местных законов – чуть ли не все без исключения – убийства криминальные и политические, совершенно неприглядные связи, предосудительные даже на здешнем фоне эротические забавы, шашни с китайцами и какими-то подозрительными ребятами с Ближнего Востока...
Вторую дискету можно не смотреть – наверняка она лишь дополняет в том же стиле прелюбопытное жизнеописание. Отличная работа, готовое учебное пособие для суперзасекреченных семинаров по основам оперативной работы. Собственно говоря, во исполнение четко высказанного, недвусмысленного приказа Марине оставалось лишь взять билет на самолет и преспокойно возвращаться в Питер, увозя драгоценную добычу...
Если бы только она была уверена, что в руках у нее – драгоценная добыча! Но уверенности не было, то-то и оно...
Вновь зазвонил мобильник, вновь появились рыцарские доспехи, а следом за ними – загадочная африканская маска. Но едва Марина успела схватить со стола телефон, он умолк, а дисплей очистился. Она еще немного подождала, но ничего не произошло. Пожала плечами, открыла дверцу шкафа и стала прикидывать наряд для очередного выхода в свет. Сама звонить Степану она не стала. Категорически запрещалось, пребывая на задании такого рода, брякать в родную контору с личных телефонов, мало ли кто проследит...
Вскоре она вышла из гостиницы. Короткая, но строгая черная юбка, вполне консервативная белая блузка с длинными рукавами, без выреза и прозрачных вставок, строгая прическа, очки, белая плоская сумка на плече. Студентка или девушка из приличной конторы, в любом случае, олицетворение благонравия.
«Маячок» остался на стоянке у гостиницы, прилепленный под крыло солидного черного «Опеля», а Марина преспокойно отъехала. Без особых блужданий и приключений добралась до почтамта, выглядевшего почти современно.
Сначала отправила короткое электронное письмо в милый город на Балтике, некоей Алисе Дудиной, обычный девичий треп – первые впечатления от экзотической сибирской глуши, пара вопросов об общих знакомых, наилучшие пожелания. Само собой разумеется, это была шифровка, опять-таки краткая, стандартное сообщение о том, что прибыла она благополучно, осмотрелась, приступила к работе, но похвастать пока что нечем.
Другими словами, Марина выслала неприкрытую дезинформацию, точнее, откровенную ложь. Поведение, для агента, безусловно, предосудительное. Но она решила поступить именно так.
Поднялась на второй этаж, отыскала электронный информаторий какой-то допотопной системы, однако работающий. Быстро разобралась в клавишах. И минут пять – благо, перед электронным устройством нет нужды лицедействовать – выясняла, может ли она при наличии соответствующих денежных сумм отправить письмо не обычной почтой, а с помощью какой-нибудь дорогой, но надежной частной конторы.
Ее капризы простирались все дальше, драгоценное письмо должно было переместиться к адресату непременно по воздуху. И, в конце концов, автомат выдал ей список из семи подобных почтмейстерских фирм, открывших в этом городе свои представительства.
Третьей в списке стояла «Первая звезда» с пометкой «нерегулярные рейсы».
Марина испытала нечто вроде триумфального ликования, но тут же поскучнела. Собственно говоря, никаких сногсшибательных открытий. Есть здесь представительство, ну и что?
Через четверть часа она неторопливо проехала мимо офисного здания, где среди двух десятков других вывесок красовалась и эмблема «Первой звезды». Заходить не было смысла: скорее всего, не только у нее, но и у любого, способного оплатить недешевые услуги, примут письмо или посылку, а потом честно доставят по адресу. Причем бо2льшая часть персонала наверняка вовсе не посвящена в закулисные дела.
На первом перекрестке она развернулась, прибавила газу и понеслась на восток, удаляясь от центра города.
Ехать пришлось недолго. Гостиница «Бунгало Ашота» располагалась в тихом квартале, лежавшем в отдалении от шумных центральных улиц. Прижав машину к тротуару, Марина выключила мотор и неторопливо огляделась.
Это был тишайший квартал, совсем небольшой. Справа – два ресторанчика, абсолютно безлюдных и совсем маленьких, кинотеатр и аптека. Слева – упомянутое «Бунгало», бар, тоже словно вымерший, парочка вовсе уж крохотных антикварных магазинов и еще один ресторанчик. Повсюду тишина, безлюдье, аккуратно подстриженные газоны, чисто вымытые стеклянные витрины...
Подобные квартальчики Марина прекрасно знала, они одинаковы под любыми широтами. Что бы там ни значилось по документам, владельцем всего квартала, от газонов до водосточных труб, обычно являлся один-единственный человек, в данном случае, господин Гукасян, и все это – одна большая декорация. Разумеется, случайный турист мирно сможет посидеть в баре, его никто не ограбит и не обидит. Наоборот, все заведения пользуются самой лучшей репутацией, там всегда спокойно до неправдоподобия, но потаенно кипит двойная жизнь. В задних комнатках ресторанов идут прелюбопытные переговоры и переходят из рук в руки интересные вещи. На втором этаже кинотеатра, куда посторонний уже не попадет, нередко развлекаются замысловато и предосудительно с точки зрения закона тихие господа с толстыми бумажниками, а в аптеке наверняка найдутся порошки и пилюли, имеющие мало общего с легальной фармацевтикой.
Понимающему человеку все ясно с первого взгляда – классическое городское поместье темного дельца. Один несомненный плюс: именно в такой гостинице может устроить себе надежное логово человек вроде Тимофея или самой Марины, по крайней мере, до тех пор, пока хозяина поместья не перекупят или не возьмут на испуг.
Наверняка ее машина уже виднелась на каком-нибудь мониторе в одном из заведений. Не колеблясь, Марина вышла, прихватила сумку и направилась к синим стеклянным дверям «Бунгало».
Она шла целеустремленно, с безмятежным лицом, постукивая каблучками и что-то беззаботно насвистывая.
Глава седьмая
Дорога к истине
Конечно, довольно опрометчиво было соваться сюда, не зная здешних специфических порядков, но приходилось рисковать. Просто так в подобных местах не убивают даже незваных пришельцев, для этого нужно очень постараться, оттоптать массу любимых мозолей и сунуть нос чересчур глубоко.
В безукоризненно чистом вестибюле за стойкой сидела черноволосая девушка в строгом синем пиджаке с золотой эмблемой отеля на лацкане. В мгновение ока высмотрев лестницу на второй этаж, Марина попыталась, что называется, прорваться нахрапом. С независимым видом простучала каблучками мимо брюнетки, небрежно, на ходу, даже не поворачивая головы, взмахнув ключом с брелоком.
Брюнетка не произнесла ни слова, не попыталась задержать. Марина беспрепятственно достигла лестницы.
Там ее и ждали. Здоровенный черноволосый парень в отличном костюме повернулся к ней лицом на лестничной площадке, непреклонно перекрывая дорогу, а сзади, откуда-то из служебных помещений, возник второй, по первому впечатлению, его брат-близнец. Крепкие, рослые ребята восточного типа с равным успехом могли оказаться как жителями Кавказа, так и коренными обитателями Малой Азии. Пиджаки специфически оттопыривались под левым локтем, но, разумеется, лицензии частных охранников или чего-то вроде у обоих в полном порядке...
– Простите, девушка, вы куда спешите? – спросил тот, что стоял на лестнице, пока довольно вежливо.
Судя по обращению, веяния неоэтики этот райский уголок облетали стороной.
– К себе в номер, – сказала Марина с самой беззаботной и чарующей улыбкой, поднимая перед лицом двумя пальцами ключ.
– Можно взглянуть?
– Да, пожалуйста, – сказала Марина с вовсе уж ослепительной улыбкой, которая не оказала должного воздействия.
Взяв у нее ключ, привратник смотрел на него пару секунд, не больше, и поднял на Марину темные внимательные глаза.
– Простите, там живете вовсе не вы...
– А вы ничего не путаете? – пожала она плечами.
– Деньги мне платят еще и за то, что я ничего не путаю. Может быть, вы просто не туда зашли? Домом ошиблись?
Другими словами, ей благородно предлагали выметаться отсюда к чертовой матери без всяких последствий. Бездна благородства и дружеского расположения...
– Прекрасно, – сказала она. – Ну, а как быть, если мне все же позарез нужно попасть в этот номер?
Черноволосые переглянулись.
– Может быть, вы домом ошиблись? – повторил один.
– Парни, идите вы к черту! – сказала Марина. – Не буду я с вами препираться!.. Хозяин здесь? Господин Гукасян, я имею в виду?
– А вы уверены, что вам так уж необходимо с ним видеться?
– А ты уверен, что тебя кто-нибудь может испугаться?
Он сдержался, только помрачнел. Вежливо показал рукой.
– Прошу сюда...
Марина свернула в узкий коридор под табличкой «Служебные помещения», включив на полную мощность все свои дикарские рефлексы, чтобы не получить ненароком сзади по голове. Обошлось – парень с бесстрастной физиономией вышколенного лакея проводил ее до дубовой двери, деликатно постучал и тотчас распахнул. Что-то сказал с порога на абсолютно непонятном Марине языке, пропустил ее внутрь и захлопнул за ней дверь, остался в коридоре и наверняка не ушел, застыл у двери. Где-то тут, конечно, есть потайная кнопка, а там, снаружи – звонок или лампочка, это азбука для таких мест...
Кабинет был небольшой, обставленный с некоторым вкусом. На стене красовался парадный портрет президента и парочка каких-то дипломов в застекленных рамках, с красными большими печатями.
За столом сидел горбоносый смуглый субъект в белоснежном костюме и розовой рубашке, у него были умопомрачительные усики в три миллиметра толщиной, безукоризненный пробор. На безымянном пальце правой руки сверкал огромный бриллиант, судя по всему, настоящий. Марину так и подмывало оглядеться – где-то поблизости непременно должна лежать белая широкополая шляпа бессмертного фасона «борсалино». Этот типчик словно соскочил с экрана, где крутят антикварный фильм о бурных разборках в Чикаго лет сто двадцать назад.
– Здравствуйте, – как ни в чем не бывало, сказал человек за столом. – Садитесь, пожалуйста. Меня зовут Ашот, фамилия моя Гукасян. А как вас зовут и как ваша фамилия?
Марина спокойно уселась, сдвинув колени, как школьница в престижной английской школе. Подумала и сказала:
– Меня зовут Катя. Фамилия моя вряд ли вам интересна, она у молодых девушек – понятие неустойчивое, может смениться в любой момент...
– И все-таки?
– А как вы проверите, если я совру?
– Да, действительно, как? – подхватил он в нешуточной задумчивости. – Мне доложили, вы пытались пройти в номер с чужим ключом...
– Было дело.
– Но это же нехорошо...
– А я себя и не выдаю за хорошую девочку, – сказала Марина с усмешкой.
Гукасян встал из-за стола, неторопливо подошел к Марине и быстрым движением сорвал у нее с плеча ремешок сумочки. Она не шелохнулась, глядя снизу вверх с безмятежной усмешкой. И сидела так, пока хозяин бесцеремонно копался в содержимом сумки, разглядывая ноутбук, косметичку, телефон. Пожала плечами.
– Разве это законно – вот так беззастенчиво обыскивать человека?
– Вряд ли, – подумав, сказал Гукасян, возвращая ей сумку. – Пожалуй, совершенно незаконно... Давайте позовем полицейского, и вы ему на меня пожалуетесь.
– Не стоит, – сказала Марина.
Он поднял брови, прошелся по кабинету.
– А почему вы не хотите позвать полицейского?
– Ужасно скучный и неинтересный народ.
– Пожалуй... Итак, Катя... Вы что, гостиничная воровка?
– Какие пошлости... – сказала Марина удрученно. – Вы меня обижаете. Я сейчас заплачу.
– Не надо, – серьезно сказал Гукасян. – Терпеть не могу, когда девушки хнычут.
– Я не говорила, что захнычу. Я сказала – заплачу.
– Тем более. Может быть, перестанем разыгрывать какие-то непонятные сцены? У меня масса дел. Не я к вам пришел, а вы ко мне, вам и начинать...
Марина, подумав, положила ногу на ногу, отметила, что его глаза сузились соответствующе, ухмыльнулась про себя и сказала:
– Мне нужно попасть в тот номер.
– Зачем?
– Это мое дело.
– Милая Катя, – серьезно сказал Гукасян, – неужели я похож на дурака? На растяпу, который позволит шляться по своему отелю первой пришедшей с улицы подозрительной девице, пусть даже очаровательной и с красивыми ножками?
– А теперь оденьте меня взглядом, мне холодно, – сказала Марина.
– Вы не ответили. Я похож на идиота?
– Не думаю.
– Тогда у вас должны быть какие-то основания...
Марина сосредоточилась. Предстояло не то чтобы самое трудное – самое туманное. Тимофей явно вляпался в нехорошее, и те, кто сцапал его в ловушку, могли давным-давно перевербовать Гукасяна, перекупить, запугать… И в любую минуту начнется карусель, ввалятся какие-нибудь морды...
– Ну да, конечно, у меня есть основания, – сказала она медленно, мельком взглянув на дисплей мобильника и убедившись, что микрофонов здесь нет. – Мы оба, Тимофей и я, занимаемся одним делом. Каким именно, вам не стоит интересоваться, вы опытный человек и знаете жизнь. От лишних знаний – лишние печали... Там, в номере, остались кое-какие вещички, которые я хотела бы забрать. Вам это абсолютно ни к чему, а мне пригодится. Наверняка Тим вам говорил о таком обороте дел. О том, что кто-то придет и захочет осмотреть номер...
– Предположим.
– Он не мог знать заранее, кто именно придет, – сказала Марина. – И потому оставил нечто вроде нейтрального пароля, подходящего для любого... Я права?
– Предположим.
– Значит, он вам сказал, что его друг – любой, кто придет от безвременно усопшей тетушки Марты...
Она внутренне напряглась. Пароль был совершенно правильный, действовавший в их группе опять-таки до конца месяца. Однако возможны самые неожиданные повороты...
– Предположим... – в третий раз повторил Гукасян, на сей раз гораздо задумчивее и словно печальнее. – Допустим...
– Я неправильно назвала пароль?
– Я этого не говорил.
– Тогда за чем же дело стало?
Гукасян вздохнул.
– И вы тоже играете в эти игры?
– В какие? – невинно глянула на него Марина.
– Странные вы люди, – сказал Гукасян. – Человеку следовало бы иметь свое дело, свой уютный дом, сидеть на крылечке, здороваться с добрыми соседями...
– Что-то я не видела в вашем квартальчике такого крылечка.
– Ну, я чуточку метафорично... В общем, человеку лучше всего сидеть дома и заниматься делом, а не болтаться по всем свету в поисках каких-то загадок. Люди вроде вас, бродяги, простите, то и дело сваливаются на головы честным содержателям гостиниц, впутывают в свои сложности, причем выгоды от этого сомнительные, а вот неприятностей – масса...
– Мне кажется, я уловила ход ваших мыслей, – весело сказала Марина, расстегнула потайной карман сумки и достала несколько сложенных вдвое бумажек. – Здесь тысяча долларов. Синими. Это в самый раз...
Она положила деньги на стол, поднялась, подошла к стене и принялась разглядывать дипломы. Когда обернулась, хозяин стоял в прежней позе, на том же месте, а деньги по-прежнему лежали на темной полированной поверхности.
Марина подняла бровь.
В безукоризненно чистом вестибюле за стойкой сидела черноволосая девушка в строгом синем пиджаке с золотой эмблемой отеля на лацкане. В мгновение ока высмотрев лестницу на второй этаж, Марина попыталась, что называется, прорваться нахрапом. С независимым видом простучала каблучками мимо брюнетки, небрежно, на ходу, даже не поворачивая головы, взмахнув ключом с брелоком.
Брюнетка не произнесла ни слова, не попыталась задержать. Марина беспрепятственно достигла лестницы.
Там ее и ждали. Здоровенный черноволосый парень в отличном костюме повернулся к ней лицом на лестничной площадке, непреклонно перекрывая дорогу, а сзади, откуда-то из служебных помещений, возник второй, по первому впечатлению, его брат-близнец. Крепкие, рослые ребята восточного типа с равным успехом могли оказаться как жителями Кавказа, так и коренными обитателями Малой Азии. Пиджаки специфически оттопыривались под левым локтем, но, разумеется, лицензии частных охранников или чего-то вроде у обоих в полном порядке...
– Простите, девушка, вы куда спешите? – спросил тот, что стоял на лестнице, пока довольно вежливо.
Судя по обращению, веяния неоэтики этот райский уголок облетали стороной.
– К себе в номер, – сказала Марина с самой беззаботной и чарующей улыбкой, поднимая перед лицом двумя пальцами ключ.
– Можно взглянуть?
– Да, пожалуйста, – сказала Марина с вовсе уж ослепительной улыбкой, которая не оказала должного воздействия.
Взяв у нее ключ, привратник смотрел на него пару секунд, не больше, и поднял на Марину темные внимательные глаза.
– Простите, там живете вовсе не вы...
– А вы ничего не путаете? – пожала она плечами.
– Деньги мне платят еще и за то, что я ничего не путаю. Может быть, вы просто не туда зашли? Домом ошиблись?
Другими словами, ей благородно предлагали выметаться отсюда к чертовой матери без всяких последствий. Бездна благородства и дружеского расположения...
– Прекрасно, – сказала она. – Ну, а как быть, если мне все же позарез нужно попасть в этот номер?
Черноволосые переглянулись.
– Может быть, вы домом ошиблись? – повторил один.
– Парни, идите вы к черту! – сказала Марина. – Не буду я с вами препираться!.. Хозяин здесь? Господин Гукасян, я имею в виду?
– А вы уверены, что вам так уж необходимо с ним видеться?
– А ты уверен, что тебя кто-нибудь может испугаться?
Он сдержался, только помрачнел. Вежливо показал рукой.
– Прошу сюда...
Марина свернула в узкий коридор под табличкой «Служебные помещения», включив на полную мощность все свои дикарские рефлексы, чтобы не получить ненароком сзади по голове. Обошлось – парень с бесстрастной физиономией вышколенного лакея проводил ее до дубовой двери, деликатно постучал и тотчас распахнул. Что-то сказал с порога на абсолютно непонятном Марине языке, пропустил ее внутрь и захлопнул за ней дверь, остался в коридоре и наверняка не ушел, застыл у двери. Где-то тут, конечно, есть потайная кнопка, а там, снаружи – звонок или лампочка, это азбука для таких мест...
Кабинет был небольшой, обставленный с некоторым вкусом. На стене красовался парадный портрет президента и парочка каких-то дипломов в застекленных рамках, с красными большими печатями.
За столом сидел горбоносый смуглый субъект в белоснежном костюме и розовой рубашке, у него были умопомрачительные усики в три миллиметра толщиной, безукоризненный пробор. На безымянном пальце правой руки сверкал огромный бриллиант, судя по всему, настоящий. Марину так и подмывало оглядеться – где-то поблизости непременно должна лежать белая широкополая шляпа бессмертного фасона «борсалино». Этот типчик словно соскочил с экрана, где крутят антикварный фильм о бурных разборках в Чикаго лет сто двадцать назад.
– Здравствуйте, – как ни в чем не бывало, сказал человек за столом. – Садитесь, пожалуйста. Меня зовут Ашот, фамилия моя Гукасян. А как вас зовут и как ваша фамилия?
Марина спокойно уселась, сдвинув колени, как школьница в престижной английской школе. Подумала и сказала:
– Меня зовут Катя. Фамилия моя вряд ли вам интересна, она у молодых девушек – понятие неустойчивое, может смениться в любой момент...
– И все-таки?
– А как вы проверите, если я совру?
– Да, действительно, как? – подхватил он в нешуточной задумчивости. – Мне доложили, вы пытались пройти в номер с чужим ключом...
– Было дело.
– Но это же нехорошо...
– А я себя и не выдаю за хорошую девочку, – сказала Марина с усмешкой.
Гукасян встал из-за стола, неторопливо подошел к Марине и быстрым движением сорвал у нее с плеча ремешок сумочки. Она не шелохнулась, глядя снизу вверх с безмятежной усмешкой. И сидела так, пока хозяин бесцеремонно копался в содержимом сумки, разглядывая ноутбук, косметичку, телефон. Пожала плечами.
– Разве это законно – вот так беззастенчиво обыскивать человека?
– Вряд ли, – подумав, сказал Гукасян, возвращая ей сумку. – Пожалуй, совершенно незаконно... Давайте позовем полицейского, и вы ему на меня пожалуетесь.
– Не стоит, – сказала Марина.
Он поднял брови, прошелся по кабинету.
– А почему вы не хотите позвать полицейского?
– Ужасно скучный и неинтересный народ.
– Пожалуй... Итак, Катя... Вы что, гостиничная воровка?
– Какие пошлости... – сказала Марина удрученно. – Вы меня обижаете. Я сейчас заплачу.
– Не надо, – серьезно сказал Гукасян. – Терпеть не могу, когда девушки хнычут.
– Я не говорила, что захнычу. Я сказала – заплачу.
– Тем более. Может быть, перестанем разыгрывать какие-то непонятные сцены? У меня масса дел. Не я к вам пришел, а вы ко мне, вам и начинать...
Марина, подумав, положила ногу на ногу, отметила, что его глаза сузились соответствующе, ухмыльнулась про себя и сказала:
– Мне нужно попасть в тот номер.
– Зачем?
– Это мое дело.
– Милая Катя, – серьезно сказал Гукасян, – неужели я похож на дурака? На растяпу, который позволит шляться по своему отелю первой пришедшей с улицы подозрительной девице, пусть даже очаровательной и с красивыми ножками?
– А теперь оденьте меня взглядом, мне холодно, – сказала Марина.
– Вы не ответили. Я похож на идиота?
– Не думаю.
– Тогда у вас должны быть какие-то основания...
Марина сосредоточилась. Предстояло не то чтобы самое трудное – самое туманное. Тимофей явно вляпался в нехорошее, и те, кто сцапал его в ловушку, могли давным-давно перевербовать Гукасяна, перекупить, запугать… И в любую минуту начнется карусель, ввалятся какие-нибудь морды...
– Ну да, конечно, у меня есть основания, – сказала она медленно, мельком взглянув на дисплей мобильника и убедившись, что микрофонов здесь нет. – Мы оба, Тимофей и я, занимаемся одним делом. Каким именно, вам не стоит интересоваться, вы опытный человек и знаете жизнь. От лишних знаний – лишние печали... Там, в номере, остались кое-какие вещички, которые я хотела бы забрать. Вам это абсолютно ни к чему, а мне пригодится. Наверняка Тим вам говорил о таком обороте дел. О том, что кто-то придет и захочет осмотреть номер...
– Предположим.
– Он не мог знать заранее, кто именно придет, – сказала Марина. – И потому оставил нечто вроде нейтрального пароля, подходящего для любого... Я права?
– Предположим.
– Значит, он вам сказал, что его друг – любой, кто придет от безвременно усопшей тетушки Марты...
Она внутренне напряглась. Пароль был совершенно правильный, действовавший в их группе опять-таки до конца месяца. Однако возможны самые неожиданные повороты...
– Предположим... – в третий раз повторил Гукасян, на сей раз гораздо задумчивее и словно печальнее. – Допустим...
– Я неправильно назвала пароль?
– Я этого не говорил.
– Тогда за чем же дело стало?
Гукасян вздохнул.
– И вы тоже играете в эти игры?
– В какие? – невинно глянула на него Марина.
– Странные вы люди, – сказал Гукасян. – Человеку следовало бы иметь свое дело, свой уютный дом, сидеть на крылечке, здороваться с добрыми соседями...
– Что-то я не видела в вашем квартальчике такого крылечка.
– Ну, я чуточку метафорично... В общем, человеку лучше всего сидеть дома и заниматься делом, а не болтаться по всем свету в поисках каких-то загадок. Люди вроде вас, бродяги, простите, то и дело сваливаются на головы честным содержателям гостиниц, впутывают в свои сложности, причем выгоды от этого сомнительные, а вот неприятностей – масса...
– Мне кажется, я уловила ход ваших мыслей, – весело сказала Марина, расстегнула потайной карман сумки и достала несколько сложенных вдвое бумажек. – Здесь тысяча долларов. Синими. Это в самый раз...
Она положила деньги на стол, поднялась, подошла к стене и принялась разглядывать дипломы. Когда обернулась, хозяин стоял в прежней позе, на том же месте, а деньги по-прежнему лежали на темной полированной поверхности.
Марина подняла бровь.