Сварог оглянулся на левый берег, оказавшийся гораздо ближе.
Место было заметное - прямо напротив сцепленных корвусами кораблей чернела среди деревьев высокая скала, похожая на восклицательный знак, а если пошлее - на фаллос. Тем лучше. Он бочком, бочком отступил к борту, прежде чем кто-то догадался в чем дело, и успел что-то предпринять, вытянул руку с топором над бортом, не без внутренней борьбы разжал пальцы. За бортом шумно плеснуло. Топор Дорана отправился на дно, откуда извлечь его мог только сам Сварог - или любой после его смерти, но никак не раньше.
– Это нужно понимать так, что ты сдаешься? - насмешливо спросила черноволосая.
– Это надо понимать так, что мне вас стало жалко и не хватило духу порубить в капусту к чертовой матери, - сказал Сварог сердито. - Живи уж, красотка.
Она сузила глаза:
– Может, ты и не врешь, что смог бы нас изрубить… Но это лишь доказывает, что боевого духа у тебя маловато. Значит, ты побежденный, с какой стороны ни смотри.
– А тебя розгой никогда не драли? - с любопытством спросил Сварог. Она так и вскинулась, от нее прямо-таки искры полетели. Сварог ответил ей невиннейшей улыбкой, и она, взяв себя в руки, глянула свысока:
– Ну что ж, безоружный пленник может резвиться, как ему угодно… - Обернулась к своим: - Осмотрите корабль. Этому наглецу на всякий случай свяжите руки и ведите их всех на галеру.
Сварог испугался было, что его станут обыскивать дотошно и обнаружат Караха, но Карах сидел тихонечко, как мышь под метлой, а Сварога лишь бегло охлопали, проверили, нет ли кинжала за голенищем, скрутили руки за спиной и молча показали на мостик. Он зашагал на галеру.
В корабельных тонкостях Сварог разбирался не очень. Только в пределах фа-культативного курса десантного училища - десять занятий: гребля на шлюпке, вязание морских узлов, сигнальная азбука флажками, флаги стран НАТО и контуры кораблей вероятного противника. Еще в голове копошились несколько разрозненных фактов, положенных по образованию для лара. Однако и этого скудного запаса было достаточно, чтобы сообразить, что галеры речные и для судоходства вне видимости берегов совершенно не пригодные. Слишком плоское дно, слишком низкая остойчивость. Хорошая бортовая волна тут же приговорит такое суденышко к вечному покою. И еще обратил внимание Сварог, что носы галер, в отличие от таларских обычаев, не украшают ни мифические, ни аллегорические фигуры. И есть на носах странные, обитые медным листом приспособления. Вроде как тараны. А если так, если создатели галер посчитали такое вооружение необходимым, значит, им, создателям, неведомы более хитроумные способы отправления супротивника на дно. И значит, хитроумные амазонки по уровню прогресса относятся самое позднее к железному веку - что посреди цивилизованного Итела выглядит очень подозрительно.
Очевидно, он излишне долго разглядывал корабль, на палубу которого ему предстояло ступить, и Сварога поторопили грубым тычком в спину.
Да, корабль был странным. Можно сказать - очень странным. Сварог уже успел привыкнуть к тому, что здесь посудины строят без всяких художественных изысков. Не тонет, просмоленное днище воду не пропускает - и ладно. Галера же оказалась форменным произведением искусства. Борта, мачты, стены были покрыты искусной резьбой. В основном декоративные узоры, хотя встречались и сценки, выполненные в
манере, какую пленник видел на фотографиях древнегреческих ваз.
Узорами были испещрены даже весла. И гребцы - явно пленники-неудачники - были одеты не кто во что горазд или кого в чем пленили, а в одинаковые серые домотканые робы. И еще - смех, да и только! - рядом с каждым гребцом к борту была прикреплена скоба, в скобе покоилась вазочка, а в вазочке стоял цветочек.
Сварог встретился взглядом с одним из гребцов - здоровенным усачом, - и тот, как положено рабу, зло улыбнулся. Счастливый, что еще кому-то не повезло.
Сварог протопал между гребцами, с трудом разминулся с надсмотрщицей, аппетитной бабенкой лет тридцати, имеющей солидные выпуклости спереди, под оранжевой жилеткой, и сзади, под серыми кожаными штанами. Только вот вооружена была бабенка вместо положенного по штампу бича трезубцем. Сварог галантно улыбнулся даме и поднялся на вторую палубу. Там его втолкнули в кормовую каюту, привязали за руки к поддерживавшему потолок резному столбу и оставили одного. Он пошевелил запястьями - веревки держали крепко, не причиняя, однако, боли. Опыт у этих очаровательных чертовок был богатый.
– Ну что, Карах, влипли? - спросил он тихо.
– Выберемся, хозяин. Осмотримся. Угроза не смертельная.
– По-моему, угроза как раз смертельная, когда вокруг столько кошек, - проворчал Сварог. - Хроническое разбегание глаз заработать можно. Ладно, сиди тихо, запоминай дорогу по мере возможности, а там посмотрим, как тебя легализовать, и вообще…
С трех сторон каюты были высокие окна, и он глянул назад. Корвусы вновь подняли, вертикально прикрепили к мачтам, а «Гордость Адари» уже погружалась в воду, заваливаясь на корму. «Называется, побыл судовладельцем, - печально констатировал Сварог. - Интересно, колебался бы капитан Зо или без всяких сентиментальных метаний души шарахнул бы по красоткам картечью со всего борта? У них самих, кстати, ни одной пушки не видно…»
Стукнула резная дверь - вошла черноволосая. Стянула перевязь с мечом, повесила на затейливый крюк, по-хозяйски стуча каблуками, подошла и остановилась перед ним:
– Стоишь?
– Стою, - сказал Сварог. - Постою, не беспокойся.
– Ты правда лар?
– Правда, - сказал Сварог. - Так что можешь плясать от радости - непременно попадешь в летописи.
Она фыркнула, щуря карие глаза:
– В летописи я и так попаду, не беспокойся. Есть за что. Как твое имя?
– Лорд Сварог, граф Гэйр, - сказал он, искренне радуясь, что наконец нашелся кто-то, у кого это имя не вызвало никакой реакции, будучи абсолютно неизвестным.
– Ого… - сказала она. - Впрочем, у нас и графы найдутся… Я - Грайне, царица Коргала.
– Понятно, - сказал Сварог, хотя ничегошеньки не понял.
Никакого Коргала на континенте нет. А на Таларе нет царских титулов - только короли. Откуда же она тогда? И почему оба говорят на одном и том же языке? Вот только произношение у нее незнакомое - нигде вроде бы так не растягивают гласные в конце слова и не двоят «р»…
– Говорят, вы могучие колдуны, - сказала она с ноткой осторожности. - Почему же ты так легко поддался?
– А может, я просто развлекаюсь, - сказал Сварог. - До поры до времени. Потом как начну молниями швыряться…
Она чуточку отодвинулась:
– В самом деле, странно, что хозяин небесного замка путешествовал на таком корыте… - И упрямо задрала подбородок. - Все равно, я не из пугливых. Если уж на что-то решилась… Вот что. Скорее всего ты не лар. Ты - незаконный сын лара от земной женщины, говорят, такие числятся рангом пониже…
– Эй, полегче на поворотах, - сказал Сварог. - Я тебе не кто-нибудь, а законный сын.
– Все равно, постой пока…
Она вышла. Ритмично звенели диски, галеры гуськом вошли в узкий проход меж скал, где бок о бок ни за что не уместились бы, перепутались веслами. «Бедный мой экипаж, - подумал Сварог, - ведь определят за эти самые весла…»
Проход загибался вправо. Весла слаженно ударяли по воде, не поднимая брызг. Вокруг словно бы потемнело - нет, скорее поголубело, синяя, цвета ясного неба мгла сгущалась, пока совершенно не скрыла проплывавшие совсем рядом шершавые, выветрившиеся скалы.
Голубизна превратилась в угольно-черную тьму. Сварогу показалось вначале, что он ослеп. Но, едва глаза немного привыкли, он увидел за окнами россыпь ярких, крупных звезд.
Там, на Ителе, солнце еще не зашло. А здесь - где, хотелось бы знать? - уже стояла глубокая ночь. Выходит, речные слухи о таинственных воротах в иные миры оказались правдой?
Щеку Сварогу защекотал пушистый мех. Он спросил:
– Ты чего высунулся?
– Запоминаю дорогу, - сказал Карах.
Сварог не успел найти ответ - скрипнула дверь. Вошла Грайне со светильником, укрепила его в торчавшем из стены железном кольце. Стянула сапоги, швырнула в угол, закинула руки за голову, выгнулась, потянулась:
– Ну вот мы и дома…
– Это что, Сильвана? - наугад спросил Сварог.
– Это Сильвана… Удивительно удачный набег получился. Посудина попалась жалкая, зато я взяла в плен лара. В последний раз здесь за нами погнался какой-то странный корабль: парусов на нем не было совсем, весел тоже, но он плыл против течения. И дымил трубой, как кухня в праздничный день, по бокам крутились колеса… Но ворота были недалеко, темнело, мы ушли.
«Повезло вам, что они не начали стрелять, - мысленно добавил Сварог. - Вам, дурехи, попался военный паровой фрегат или купеческий корабль - в эти места и купцы не ходят без пары пушек на борту. Судя по всему, вы пиратствуете на Ителе совсем недавно - иначе смутные слухи давно стали бы конкретными и подробными донесениями, на охоту вышли бы военные пароходы». А потом он вспомнил первый разговор на борту «Божьего любимчика» и недоуменно нахмурился. Сварог в астрономии мало что понимал, но и скупых школьных сведений было достаточно, чтобы удивиться: Сильвана - другая планета, находится на миллионы лиг ближе к Солнцу, а климат, сила тяжести и даже сам воздух здесь действительно совершенно такие же, как на Таларе. Все страньше и страньше, как говаривала Алиса…
– Что ты молчишь?
– Думаю, - сказал Сварог. - О том, что от вас останется, если за вас всерьез возьмется такой корабль.
– И что останется?
– Мусор на воде.
– Догадываюсь, - кивнула она. - У многих есть то, чего нет у нас. Они не полагаются на добрые мечи, трусы этакие, выдумали всякие штуки… Но мы все равно будем ходить в набеги - сколько сможем.
– Традиции славных предков, а?
– Не смей смеяться над такими вещами!
– И не думаю. Я сразу понял, что ты девушка решительная.
– Я - царица. А ты - военная добыча, поэтому помалкивай.
Она подошла вплотную, закинула голову и всматривалась в его лицо, загадочно поблескивая глазами.
– Только подумать - живой лар, подарок для летописцев. - Она мечтательно прищурилась. - Грайне, царица Коргала, первая из воительниц, пленившая лара в Год Высокой Воды…
– Ох, какие ж вы ребенки еще… - сказал Сварог.
– Молчать. Военной добыче язвить не полагается.
– А что сделаешь?
– Что хочу, то и сделаю, - пообещала она. - А в первую очередь мне хочется себя потешить после столь славного набега. - Она обеими руками взялась за литую пряжку его пояса, глядя в глаза. - Благо вы мне нравитесь, лорд и граф…
– Эй! - забеспокоился Сварог.
Поздно. Она уже опускалась на колени, и вскоре мужская гордость Сварога оказалась в плену умелых губ - обстоятельно и надолго. Вскоре он признал, что в участи пленного есть свои приятные стороны и никак не протестовал против дальнейшего развития событий, принимая в них активное участие. События переместились на ковер, где все дальнейшее и происходило. Одно лишь чуточку портило Сварогу все удовольствие - он никак не мог забыть поначалу, что в капюшоне небрежно отброшенного Грайне в угол плаща третьим лишним обитает Карах. Но потом забыл, примирился как-то, сосредоточившись на том, что бы заставить это буйное дитя природы, оказавшееся в мирных условиях столь нежной и пылкой, сдаться первой. И малость позлорадствовал про себя, когда шальная девчонка - царица, говоришь? - в конце концов стала легонько отталкивать его ладонями, не открывая глаз. Он усмехнулся во мраке, извлек из воздуха сигарету, зажег огонь на кончике пальца.
Грайне встрепенулась, изо всех сил стараясь не выглядеть испуганной:
– Эти ваши колдовские штучки…
Сварог медленно выпустил дым, намотал на указательный палец прядь ее шелковистых волос:
– Знаешь, а ты - очаровательное дитя природы…
– Вот только не надо с места в карьер себя ставить, - сказала она упрямо. - С тобой хорошо, но не забывай, кто ты и кто я, - и соизволила улыбнуться. - Но с тобой и правда хорошо. И ведь доволен до ужаса, что заставил меня сдаться первой? Что ж, признаться, по ночам вы, мужчины, можете иногда одерживать победы, но это еще не значит, что днем ты можешь забывать об устоявшихся традициях…
– Понял, - сказал Сварог. - И давно вы живете по этаким обычаям?
– Испокон веков, - гордо ответила Грайне. - Женщины правили всегда. Пусть в других местах и не так, у нас нынешний порядок сохранится навсегда. Послушай, а зачем ты пускаешь дым?
– Устоявшаяся традиция, - сказал Сварог. - Вещь нерушимая, сама понимаешь.
«Нет, в будущем следует помалкивать насчет всего происшедшего, - подумал он. - Чтобы майора, лорда и графа изнасиловала, привязав к столбу, такая вот нахалка, пусть и очаровательная… Как ни крути, плюха по репутации. Допутешествовался».
Правда, он не чувствовал себя таким уж оскорбленным. Во-первых - ничего противоестественного не произошло. Во-вторых - все же не на глазах общественности… Он глянул поверх обнаженного плеча Грайне - Карах, паршивец, нагло торчал у окна, запоминая дорогу. Сообразил, стервец, что присутствующим не до него. Хорошо, хоть задом повернулся…
– У меня с собой домашняя зверушка, - сказал он. - Так что не удивляйся. Вон стоит.
Грайне ничуть не удивилась:
– Так это же не зверушка - домовой. У нас они тоже есть. Ночью косу заплетет - и не почувствуешь.
– Всю жизнь мечтал - косы заплетать, - сказал Карах, не оборачиваясь.
– А если за хвост - и в воду? - рассердилась Грайне.
– Тогда, конечно, умолкаю, - сказал Карах. - Убедили. Трепещу.
– Ох, я бы тебя и в самом деле искупала, - фыркнула Грайне. - Но ведь убьешь тебя - везения лишишься…
– Потому и спокоен, - сказал Карах. - Жутко вы, люди, боитесь удачи лишиться…
– Вот и помалкивай. - И обернулась к Сварогу: - И ты тоже привыкай к нашим порядкам. Кстати, ведь и у вас, ларов, не мужчина правит - императрица. Мы не такие уж дикие, тоже про нее слышали.
«Значит, я на Земле сейчас, - подумал Сварог. - Интересно, в каких местах? Где же это в незапамятные времена обитали этакие амазонки?»
– А географические карты у вас есть? - спросил он.
– Что? - недоуменно уставилась на него Грайне.
– Ну, где имеет честь располагаться твой Коргал?
– На Араосе. По Араосу мы сейчас и плывем. Араос впадает в Дугар, а Дугар где-то далеко, очень далеко впадает в океан. Но до океана мы еще не доплывали.
«Значит, континент, - подумал Сварог. - И бессмысленно спрашивать его название - наверняка континенты сейчас зовутся совершенно по-другому».
– Ты привыкнешь, - безмятежно сказала Грайне. - Приживешься. Если у меня от тебя родится девочка, положение твое в обществе станет выше, а когда она достигнет совершеннолетия, еще повысится. А там и Отцом Царицы станешь.
– Ты что, хочешь сказать, мне у вас придется поселиться насовсем?!
– А как же иначе? - искренне удивилась она. - Жизнь у нас не такая уж легкая, врагов хватает, и без мужчин не обойтись, если они знают свое место и служат существующему порядку. Лар нам весьма пригодится. Мне пора иметь ребенка, а это дело серьезное, нужно семь раз отмерить, это те, кто пониже, могут подбирать, что придется, а я царица, я отвечаю за Коргал… - Она уставилась в потолок, прикрыла глаза, любуясь мысленно грядущим процветанием своей державы. - Так что ты как нельзя более кстати подвернулся. Можно строить далеко идущие планы.
«Ну, это мы еще посмотрим, - подумал Сварог. - Барон Дальг не может ждать до бесконечности, завариваются серьезные дела, так что некогда в роли принца-консорта - так, кажется, эта должность зовется? - создавать из неведомого Коргала сверхдержаву».
– А если убегу? - спросил он.
– Попробуй, - прищурилась Грайне. - Про вас, ларов, точно известно, что летать просто так, безо всего, сами по себе, вы не умеете. Если тебя не стали спасать сразу, значит, не знают ни о чем. А по земле от нас сбежать трудновато. Даже если твой домовой запомнит дорогу.
– Да я из деликатности к вам спиной повернулся, - сказал Карах. - Чтобы не смущать.
– Рассказывай, - фыркнула Грайне. - Хитрец нашелся… Пожалуйста, запоминай дорогу сколько угодно. Очень это тебе поможет…
Очень уж уверенно она говорила - что-то за такой уверенностью должно было крыться, и Сварог чуточку обеспокоился. Он погасил сигарету и положил руку на плечо девушки, но она отстранилась:
– Нет, одевайся. Скоро Коргал.
Сварог следом за ней вышел на палубу, в ночную прохладу. Весла застыли, поднятые над водой, словно вздыбленная щетина исполинского кабана.
Галеры шли под парусами, река оказалась гораздо уже Итела, по обе стороны, насколько можно рассмотреть, темные холмы, поросшие лесом, а в небе ярко светят звезды и широким искристым поясом протянулся Млечный Путь. Далеко впереди по левому борту виднеются огни.
При их появлении столпившиеся у левого борта амазонки оживились, украдкой подталкивая друг друга локтями, послышались шепотки, смешки и фырканье. Грайне окинула суровым взглядом свое моментально присмиревшее воинство и шепнула Сварогу на ухо:
– Если что замечу - тут же отрежу под корень…
«Эта может», - подумал Сварог и шепнул в ответ:
– Милая, да я ж очарован и околдован тобою одной, неужели не заметила? Твоя застенчивость и скромность…
Охнул, чувствительно получив локтем под вздох, сердито замолчал.
По узкому проходу, охранявшемуся двумя квадратными каменными башнями, галеры вошли на веслах в большую бухту, где стояли десятка два кораблей, - такие же галеры и разномастные парусники, большие и маленькие. Даже невежественный в морском деле Сварог сразу определил, что это - военная добыча, собранная с бору по сосенке в самых разных местах. Поодаль, на холме, там и сям светились огоньки - судя по их расположению, Коргал - город не столь уж маленький. Вот и соседний холм усыпан огнями, и еще один, и еще… «А не Рим ли это часом? - подумал Сварог. - Не город ли, что некогда стоял на месте Рима? Но если так, то не вечной окажется «вечная» власть женщин. Канет в Лету, оставив по себе лишь смутные намеки в мифах. Как и многие другие «незыблемые» мировые порядки…»
Амазонки группами расходились в разные стороны - из порта вело несколько дорог. Грайне, отдав какие-то распоряжения, покинула галеру одной из первых. Своего незадачливого экипажа Сварог так и не увидел. Он шагал следом за девушкой мимо каких-то каменных пакгаузов, удивляясь полному отсутствию часовых. Хотел было спросить Грайне, в чем причина такой беспечности, но Карах внезапно высунулся из капюшона, шепнул на ухо:
– Очень плохая тварь, хозяин.
– Ага, заметил? - обернулась Грайне. - Тем лучше. И вы полюбопытствуйте, милорд…
Она свернула с утоптанной дороги, остановилась у лежавшего поблизости камня - высотой ей до пояса, уарда два в диаметре, почти правильный, разве что чуточку бугристый шар со срезанным основанием. В Ямурлаке попадаются очень похожие.
Девушка положила ладонь на макушку валуна, наклонилась, что-то сказала, хотя прозвучали эти слова сущей бессмыслицей. Сварог отшатнулся - камень вдруг ожил, тяжело шевельнулся, раскрылись две горизонтальные щели, освещенные тусклым Табагровым сиянием, словно пробивался свет пылающего внутри костра. И тут же закрылись - будто сильный свирепый зверь вновь задремал.
– Значит, они живые? - вслух подумал Сварог.
– Плохие твари, хозяин, - обеспокоено подтвердил Карах. - В Ямурлаке они тоже водятся, правда, их мало осталось. Одни спят много лет, и их не добудиться, но есть и такие, что просыпаются ночью, рыскают по дорогам… И у них есть пасть…
– И еще какая, - кивнула Грайне. - Двигаются они очень быстро, если возникнет такая нужда. И только в Коргале помнят, как их приручать.
– Кольцо вокруг Коргала? - спросил Сварог небрежно.
– Даже два, - улыбнулась ему Грайне. - Они и в воду могут спускаться. Говорят, в стародавние времена они в морях и обитали, но отчего-то ушли на сушу.
«Понятно, почему нет часовых, - подумал Сварог. - Такая тварь проломит днище любому кораблю, а пешего или конного с размаху расшибет в лепешку. Влипли».
Они поднимались по нешироким улицам, косо вившимся вокруг холма. Невысокие каменные дома, чистая мостовая, вымощенная тесаным, камнем. Из-под ворот вслед им лениво побрехивали собаки.
– Я-то думал, тебе устроят триумфальную встречу, - сказал Сварог. - С цветами и трубами.
– Глупость какая, - отмахнулась Грайне. - Дела говорят сами за себя. Завтра все и так будут знать.
– Даже без свиты ходишь…
– Если царица ходит ночью одна по своему городу - это кое-что о городе говорит…
– Логично, - сказал Сварог. - Буду где-нибудь королем - учту.
– Ты-то? - фыркнула Грайне.
– А что? Есть, знаешь ли, любопытное пророчество. Как на меня скроено и шито.
– Ну-ну… - не поверила спутница ни единому слову, самоуверенная, как ребенок. Очаровательный ребенок.
Она потянула тяжелое кованое кольцо, открыла калитку рядом с высокими воротами. Сварог вошел следом за ней на широкий мощеный двор, освещенный несколькими факелами. Со всех сторон выскочили поджарые мохнатые собаки, узнали хозяйку и отчаянно замахали хвостами, набежали слуги со служанками, низко кланяясь. Грайне прошла меж ними с неизвестно откуда взявшейся величавостью. Сварог поспешил следом, косясь на любопытных собак, взявшихся его обнюхивать, чувствуя себя весьма неловко и глупо. Жаль, не было с ним хелльстадского щенка, он бы мигом надрал хвосты здешним «доберманам» и «ризеншнауцерам». Да женского визгу добился бы, как добивается аплодисментов хороший бас в оперном театре. Может, и с ожившими камнями щенок нашел бы способ совладать… Но нет, сгинул щен вместе со славной командой «Божьего любимчика»…
Это, конечно, оказался не Версаль, где Сварог и не бывал, признаться, но сомневаться, что он попал во дворец, не приходилось - гобелены на стенах, сплошь батальные, вазы с цветами, мозаичные полы, даже высокие зеркала кое-где попадались. Коридоры, правда, узковаты, а потолки в вековой копоти из-за многочисленных светильников, зато там, куда дотягивается женская рука, чистота и порядок. Прямо-таки образцовый. Как в казармах дивизии имени Дзержинского.
– Ну? - спросил Сварог, когда она остановилась перед дверью с полукруглым верхом, украшенной то ли золотыми, то ли позолоченными бляшками и полосами. - Где тут мое законное место? На коврике у порога?
– Здесь твое место. - Грайне, взяв его за рукав, втолкнула внутрь. - На коврике у порога будет жить твой мохнатый нахал. А для тебя найдется занятие и внутри.
Она за шиворот вытащила Караха из капюшона, бесцеремонно кинула на коврик и захлопнула дверь у него перед носом. Повернулась к Сварогу, уже не величавая, а откровенно веселая и нетерпеливая:
– Значит, решил, что я всегда сдаюсь первой?
Глава четвертая . ГРАФЬЕВ ПРИБАВЛЯЕТСЯ
Место было заметное - прямо напротив сцепленных корвусами кораблей чернела среди деревьев высокая скала, похожая на восклицательный знак, а если пошлее - на фаллос. Тем лучше. Он бочком, бочком отступил к борту, прежде чем кто-то догадался в чем дело, и успел что-то предпринять, вытянул руку с топором над бортом, не без внутренней борьбы разжал пальцы. За бортом шумно плеснуло. Топор Дорана отправился на дно, откуда извлечь его мог только сам Сварог - или любой после его смерти, но никак не раньше.
– Это нужно понимать так, что ты сдаешься? - насмешливо спросила черноволосая.
– Это надо понимать так, что мне вас стало жалко и не хватило духу порубить в капусту к чертовой матери, - сказал Сварог сердито. - Живи уж, красотка.
Она сузила глаза:
– Может, ты и не врешь, что смог бы нас изрубить… Но это лишь доказывает, что боевого духа у тебя маловато. Значит, ты побежденный, с какой стороны ни смотри.
– А тебя розгой никогда не драли? - с любопытством спросил Сварог. Она так и вскинулась, от нее прямо-таки искры полетели. Сварог ответил ей невиннейшей улыбкой, и она, взяв себя в руки, глянула свысока:
– Ну что ж, безоружный пленник может резвиться, как ему угодно… - Обернулась к своим: - Осмотрите корабль. Этому наглецу на всякий случай свяжите руки и ведите их всех на галеру.
Сварог испугался было, что его станут обыскивать дотошно и обнаружат Караха, но Карах сидел тихонечко, как мышь под метлой, а Сварога лишь бегло охлопали, проверили, нет ли кинжала за голенищем, скрутили руки за спиной и молча показали на мостик. Он зашагал на галеру.
В корабельных тонкостях Сварог разбирался не очень. Только в пределах фа-культативного курса десантного училища - десять занятий: гребля на шлюпке, вязание морских узлов, сигнальная азбука флажками, флаги стран НАТО и контуры кораблей вероятного противника. Еще в голове копошились несколько разрозненных фактов, положенных по образованию для лара. Однако и этого скудного запаса было достаточно, чтобы сообразить, что галеры речные и для судоходства вне видимости берегов совершенно не пригодные. Слишком плоское дно, слишком низкая остойчивость. Хорошая бортовая волна тут же приговорит такое суденышко к вечному покою. И еще обратил внимание Сварог, что носы галер, в отличие от таларских обычаев, не украшают ни мифические, ни аллегорические фигуры. И есть на носах странные, обитые медным листом приспособления. Вроде как тараны. А если так, если создатели галер посчитали такое вооружение необходимым, значит, им, создателям, неведомы более хитроумные способы отправления супротивника на дно. И значит, хитроумные амазонки по уровню прогресса относятся самое позднее к железному веку - что посреди цивилизованного Итела выглядит очень подозрительно.
Очевидно, он излишне долго разглядывал корабль, на палубу которого ему предстояло ступить, и Сварога поторопили грубым тычком в спину.
Да, корабль был странным. Можно сказать - очень странным. Сварог уже успел привыкнуть к тому, что здесь посудины строят без всяких художественных изысков. Не тонет, просмоленное днище воду не пропускает - и ладно. Галера же оказалась форменным произведением искусства. Борта, мачты, стены были покрыты искусной резьбой. В основном декоративные узоры, хотя встречались и сценки, выполненные в
манере, какую пленник видел на фотографиях древнегреческих ваз.
Узорами были испещрены даже весла. И гребцы - явно пленники-неудачники - были одеты не кто во что горазд или кого в чем пленили, а в одинаковые серые домотканые робы. И еще - смех, да и только! - рядом с каждым гребцом к борту была прикреплена скоба, в скобе покоилась вазочка, а в вазочке стоял цветочек.
Сварог встретился взглядом с одним из гребцов - здоровенным усачом, - и тот, как положено рабу, зло улыбнулся. Счастливый, что еще кому-то не повезло.
Сварог протопал между гребцами, с трудом разминулся с надсмотрщицей, аппетитной бабенкой лет тридцати, имеющей солидные выпуклости спереди, под оранжевой жилеткой, и сзади, под серыми кожаными штанами. Только вот вооружена была бабенка вместо положенного по штампу бича трезубцем. Сварог галантно улыбнулся даме и поднялся на вторую палубу. Там его втолкнули в кормовую каюту, привязали за руки к поддерживавшему потолок резному столбу и оставили одного. Он пошевелил запястьями - веревки держали крепко, не причиняя, однако, боли. Опыт у этих очаровательных чертовок был богатый.
– Ну что, Карах, влипли? - спросил он тихо.
– Выберемся, хозяин. Осмотримся. Угроза не смертельная.
– По-моему, угроза как раз смертельная, когда вокруг столько кошек, - проворчал Сварог. - Хроническое разбегание глаз заработать можно. Ладно, сиди тихо, запоминай дорогу по мере возможности, а там посмотрим, как тебя легализовать, и вообще…
С трех сторон каюты были высокие окна, и он глянул назад. Корвусы вновь подняли, вертикально прикрепили к мачтам, а «Гордость Адари» уже погружалась в воду, заваливаясь на корму. «Называется, побыл судовладельцем, - печально констатировал Сварог. - Интересно, колебался бы капитан Зо или без всяких сентиментальных метаний души шарахнул бы по красоткам картечью со всего борта? У них самих, кстати, ни одной пушки не видно…»
Стукнула резная дверь - вошла черноволосая. Стянула перевязь с мечом, повесила на затейливый крюк, по-хозяйски стуча каблуками, подошла и остановилась перед ним:
– Стоишь?
– Стою, - сказал Сварог. - Постою, не беспокойся.
– Ты правда лар?
– Правда, - сказал Сварог. - Так что можешь плясать от радости - непременно попадешь в летописи.
Она фыркнула, щуря карие глаза:
– В летописи я и так попаду, не беспокойся. Есть за что. Как твое имя?
– Лорд Сварог, граф Гэйр, - сказал он, искренне радуясь, что наконец нашелся кто-то, у кого это имя не вызвало никакой реакции, будучи абсолютно неизвестным.
– Ого… - сказала она. - Впрочем, у нас и графы найдутся… Я - Грайне, царица Коргала.
– Понятно, - сказал Сварог, хотя ничегошеньки не понял.
Никакого Коргала на континенте нет. А на Таларе нет царских титулов - только короли. Откуда же она тогда? И почему оба говорят на одном и том же языке? Вот только произношение у нее незнакомое - нигде вроде бы так не растягивают гласные в конце слова и не двоят «р»…
– Говорят, вы могучие колдуны, - сказала она с ноткой осторожности. - Почему же ты так легко поддался?
– А может, я просто развлекаюсь, - сказал Сварог. - До поры до времени. Потом как начну молниями швыряться…
Она чуточку отодвинулась:
– В самом деле, странно, что хозяин небесного замка путешествовал на таком корыте… - И упрямо задрала подбородок. - Все равно, я не из пугливых. Если уж на что-то решилась… Вот что. Скорее всего ты не лар. Ты - незаконный сын лара от земной женщины, говорят, такие числятся рангом пониже…
– Эй, полегче на поворотах, - сказал Сварог. - Я тебе не кто-нибудь, а законный сын.
– Все равно, постой пока…
Она вышла. Ритмично звенели диски, галеры гуськом вошли в узкий проход меж скал, где бок о бок ни за что не уместились бы, перепутались веслами. «Бедный мой экипаж, - подумал Сварог, - ведь определят за эти самые весла…»
Проход загибался вправо. Весла слаженно ударяли по воде, не поднимая брызг. Вокруг словно бы потемнело - нет, скорее поголубело, синяя, цвета ясного неба мгла сгущалась, пока совершенно не скрыла проплывавшие совсем рядом шершавые, выветрившиеся скалы.
Голубизна превратилась в угольно-черную тьму. Сварогу показалось вначале, что он ослеп. Но, едва глаза немного привыкли, он увидел за окнами россыпь ярких, крупных звезд.
Там, на Ителе, солнце еще не зашло. А здесь - где, хотелось бы знать? - уже стояла глубокая ночь. Выходит, речные слухи о таинственных воротах в иные миры оказались правдой?
Щеку Сварогу защекотал пушистый мех. Он спросил:
– Ты чего высунулся?
– Запоминаю дорогу, - сказал Карах.
Сварог не успел найти ответ - скрипнула дверь. Вошла Грайне со светильником, укрепила его в торчавшем из стены железном кольце. Стянула сапоги, швырнула в угол, закинула руки за голову, выгнулась, потянулась:
– Ну вот мы и дома…
– Это что, Сильвана? - наугад спросил Сварог.
– Это Сильвана… Удивительно удачный набег получился. Посудина попалась жалкая, зато я взяла в плен лара. В последний раз здесь за нами погнался какой-то странный корабль: парусов на нем не было совсем, весел тоже, но он плыл против течения. И дымил трубой, как кухня в праздничный день, по бокам крутились колеса… Но ворота были недалеко, темнело, мы ушли.
«Повезло вам, что они не начали стрелять, - мысленно добавил Сварог. - Вам, дурехи, попался военный паровой фрегат или купеческий корабль - в эти места и купцы не ходят без пары пушек на борту. Судя по всему, вы пиратствуете на Ителе совсем недавно - иначе смутные слухи давно стали бы конкретными и подробными донесениями, на охоту вышли бы военные пароходы». А потом он вспомнил первый разговор на борту «Божьего любимчика» и недоуменно нахмурился. Сварог в астрономии мало что понимал, но и скупых школьных сведений было достаточно, чтобы удивиться: Сильвана - другая планета, находится на миллионы лиг ближе к Солнцу, а климат, сила тяжести и даже сам воздух здесь действительно совершенно такие же, как на Таларе. Все страньше и страньше, как говаривала Алиса…
– Что ты молчишь?
– Думаю, - сказал Сварог. - О том, что от вас останется, если за вас всерьез возьмется такой корабль.
– И что останется?
– Мусор на воде.
– Догадываюсь, - кивнула она. - У многих есть то, чего нет у нас. Они не полагаются на добрые мечи, трусы этакие, выдумали всякие штуки… Но мы все равно будем ходить в набеги - сколько сможем.
– Традиции славных предков, а?
– Не смей смеяться над такими вещами!
– И не думаю. Я сразу понял, что ты девушка решительная.
– Я - царица. А ты - военная добыча, поэтому помалкивай.
Она подошла вплотную, закинула голову и всматривалась в его лицо, загадочно поблескивая глазами.
– Только подумать - живой лар, подарок для летописцев. - Она мечтательно прищурилась. - Грайне, царица Коргала, первая из воительниц, пленившая лара в Год Высокой Воды…
– Ох, какие ж вы ребенки еще… - сказал Сварог.
– Молчать. Военной добыче язвить не полагается.
– А что сделаешь?
– Что хочу, то и сделаю, - пообещала она. - А в первую очередь мне хочется себя потешить после столь славного набега. - Она обеими руками взялась за литую пряжку его пояса, глядя в глаза. - Благо вы мне нравитесь, лорд и граф…
– Эй! - забеспокоился Сварог.
Поздно. Она уже опускалась на колени, и вскоре мужская гордость Сварога оказалась в плену умелых губ - обстоятельно и надолго. Вскоре он признал, что в участи пленного есть свои приятные стороны и никак не протестовал против дальнейшего развития событий, принимая в них активное участие. События переместились на ковер, где все дальнейшее и происходило. Одно лишь чуточку портило Сварогу все удовольствие - он никак не мог забыть поначалу, что в капюшоне небрежно отброшенного Грайне в угол плаща третьим лишним обитает Карах. Но потом забыл, примирился как-то, сосредоточившись на том, что бы заставить это буйное дитя природы, оказавшееся в мирных условиях столь нежной и пылкой, сдаться первой. И малость позлорадствовал про себя, когда шальная девчонка - царица, говоришь? - в конце концов стала легонько отталкивать его ладонями, не открывая глаз. Он усмехнулся во мраке, извлек из воздуха сигарету, зажег огонь на кончике пальца.
Грайне встрепенулась, изо всех сил стараясь не выглядеть испуганной:
– Эти ваши колдовские штучки…
Сварог медленно выпустил дым, намотал на указательный палец прядь ее шелковистых волос:
– Знаешь, а ты - очаровательное дитя природы…
– Вот только не надо с места в карьер себя ставить, - сказала она упрямо. - С тобой хорошо, но не забывай, кто ты и кто я, - и соизволила улыбнуться. - Но с тобой и правда хорошо. И ведь доволен до ужаса, что заставил меня сдаться первой? Что ж, признаться, по ночам вы, мужчины, можете иногда одерживать победы, но это еще не значит, что днем ты можешь забывать об устоявшихся традициях…
– Понял, - сказал Сварог. - И давно вы живете по этаким обычаям?
– Испокон веков, - гордо ответила Грайне. - Женщины правили всегда. Пусть в других местах и не так, у нас нынешний порядок сохранится навсегда. Послушай, а зачем ты пускаешь дым?
– Устоявшаяся традиция, - сказал Сварог. - Вещь нерушимая, сама понимаешь.
«Нет, в будущем следует помалкивать насчет всего происшедшего, - подумал он. - Чтобы майора, лорда и графа изнасиловала, привязав к столбу, такая вот нахалка, пусть и очаровательная… Как ни крути, плюха по репутации. Допутешествовался».
Правда, он не чувствовал себя таким уж оскорбленным. Во-первых - ничего противоестественного не произошло. Во-вторых - все же не на глазах общественности… Он глянул поверх обнаженного плеча Грайне - Карах, паршивец, нагло торчал у окна, запоминая дорогу. Сообразил, стервец, что присутствующим не до него. Хорошо, хоть задом повернулся…
– У меня с собой домашняя зверушка, - сказал он. - Так что не удивляйся. Вон стоит.
Грайне ничуть не удивилась:
– Так это же не зверушка - домовой. У нас они тоже есть. Ночью косу заплетет - и не почувствуешь.
– Всю жизнь мечтал - косы заплетать, - сказал Карах, не оборачиваясь.
– А если за хвост - и в воду? - рассердилась Грайне.
– Тогда, конечно, умолкаю, - сказал Карах. - Убедили. Трепещу.
– Ох, я бы тебя и в самом деле искупала, - фыркнула Грайне. - Но ведь убьешь тебя - везения лишишься…
– Потому и спокоен, - сказал Карах. - Жутко вы, люди, боитесь удачи лишиться…
– Вот и помалкивай. - И обернулась к Сварогу: - И ты тоже привыкай к нашим порядкам. Кстати, ведь и у вас, ларов, не мужчина правит - императрица. Мы не такие уж дикие, тоже про нее слышали.
«Значит, я на Земле сейчас, - подумал Сварог. - Интересно, в каких местах? Где же это в незапамятные времена обитали этакие амазонки?»
– А географические карты у вас есть? - спросил он.
– Что? - недоуменно уставилась на него Грайне.
– Ну, где имеет честь располагаться твой Коргал?
– На Араосе. По Араосу мы сейчас и плывем. Араос впадает в Дугар, а Дугар где-то далеко, очень далеко впадает в океан. Но до океана мы еще не доплывали.
«Значит, континент, - подумал Сварог. - И бессмысленно спрашивать его название - наверняка континенты сейчас зовутся совершенно по-другому».
– Ты привыкнешь, - безмятежно сказала Грайне. - Приживешься. Если у меня от тебя родится девочка, положение твое в обществе станет выше, а когда она достигнет совершеннолетия, еще повысится. А там и Отцом Царицы станешь.
– Ты что, хочешь сказать, мне у вас придется поселиться насовсем?!
– А как же иначе? - искренне удивилась она. - Жизнь у нас не такая уж легкая, врагов хватает, и без мужчин не обойтись, если они знают свое место и служат существующему порядку. Лар нам весьма пригодится. Мне пора иметь ребенка, а это дело серьезное, нужно семь раз отмерить, это те, кто пониже, могут подбирать, что придется, а я царица, я отвечаю за Коргал… - Она уставилась в потолок, прикрыла глаза, любуясь мысленно грядущим процветанием своей державы. - Так что ты как нельзя более кстати подвернулся. Можно строить далеко идущие планы.
«Ну, это мы еще посмотрим, - подумал Сварог. - Барон Дальг не может ждать до бесконечности, завариваются серьезные дела, так что некогда в роли принца-консорта - так, кажется, эта должность зовется? - создавать из неведомого Коргала сверхдержаву».
– А если убегу? - спросил он.
– Попробуй, - прищурилась Грайне. - Про вас, ларов, точно известно, что летать просто так, безо всего, сами по себе, вы не умеете. Если тебя не стали спасать сразу, значит, не знают ни о чем. А по земле от нас сбежать трудновато. Даже если твой домовой запомнит дорогу.
– Да я из деликатности к вам спиной повернулся, - сказал Карах. - Чтобы не смущать.
– Рассказывай, - фыркнула Грайне. - Хитрец нашелся… Пожалуйста, запоминай дорогу сколько угодно. Очень это тебе поможет…
Очень уж уверенно она говорила - что-то за такой уверенностью должно было крыться, и Сварог чуточку обеспокоился. Он погасил сигарету и положил руку на плечо девушки, но она отстранилась:
– Нет, одевайся. Скоро Коргал.
Сварог следом за ней вышел на палубу, в ночную прохладу. Весла застыли, поднятые над водой, словно вздыбленная щетина исполинского кабана.
Галеры шли под парусами, река оказалась гораздо уже Итела, по обе стороны, насколько можно рассмотреть, темные холмы, поросшие лесом, а в небе ярко светят звезды и широким искристым поясом протянулся Млечный Путь. Далеко впереди по левому борту виднеются огни.
При их появлении столпившиеся у левого борта амазонки оживились, украдкой подталкивая друг друга локтями, послышались шепотки, смешки и фырканье. Грайне окинула суровым взглядом свое моментально присмиревшее воинство и шепнула Сварогу на ухо:
– Если что замечу - тут же отрежу под корень…
«Эта может», - подумал Сварог и шепнул в ответ:
– Милая, да я ж очарован и околдован тобою одной, неужели не заметила? Твоя застенчивость и скромность…
Охнул, чувствительно получив локтем под вздох, сердито замолчал.
По узкому проходу, охранявшемуся двумя квадратными каменными башнями, галеры вошли на веслах в большую бухту, где стояли десятка два кораблей, - такие же галеры и разномастные парусники, большие и маленькие. Даже невежественный в морском деле Сварог сразу определил, что это - военная добыча, собранная с бору по сосенке в самых разных местах. Поодаль, на холме, там и сям светились огоньки - судя по их расположению, Коргал - город не столь уж маленький. Вот и соседний холм усыпан огнями, и еще один, и еще… «А не Рим ли это часом? - подумал Сварог. - Не город ли, что некогда стоял на месте Рима? Но если так, то не вечной окажется «вечная» власть женщин. Канет в Лету, оставив по себе лишь смутные намеки в мифах. Как и многие другие «незыблемые» мировые порядки…»
Амазонки группами расходились в разные стороны - из порта вело несколько дорог. Грайне, отдав какие-то распоряжения, покинула галеру одной из первых. Своего незадачливого экипажа Сварог так и не увидел. Он шагал следом за девушкой мимо каких-то каменных пакгаузов, удивляясь полному отсутствию часовых. Хотел было спросить Грайне, в чем причина такой беспечности, но Карах внезапно высунулся из капюшона, шепнул на ухо:
– Очень плохая тварь, хозяин.
– Ага, заметил? - обернулась Грайне. - Тем лучше. И вы полюбопытствуйте, милорд…
Она свернула с утоптанной дороги, остановилась у лежавшего поблизости камня - высотой ей до пояса, уарда два в диаметре, почти правильный, разве что чуточку бугристый шар со срезанным основанием. В Ямурлаке попадаются очень похожие.
Девушка положила ладонь на макушку валуна, наклонилась, что-то сказала, хотя прозвучали эти слова сущей бессмыслицей. Сварог отшатнулся - камень вдруг ожил, тяжело шевельнулся, раскрылись две горизонтальные щели, освещенные тусклым Табагровым сиянием, словно пробивался свет пылающего внутри костра. И тут же закрылись - будто сильный свирепый зверь вновь задремал.
– Значит, они живые? - вслух подумал Сварог.
– Плохие твари, хозяин, - обеспокоено подтвердил Карах. - В Ямурлаке они тоже водятся, правда, их мало осталось. Одни спят много лет, и их не добудиться, но есть и такие, что просыпаются ночью, рыскают по дорогам… И у них есть пасть…
– И еще какая, - кивнула Грайне. - Двигаются они очень быстро, если возникнет такая нужда. И только в Коргале помнят, как их приручать.
– Кольцо вокруг Коргала? - спросил Сварог небрежно.
– Даже два, - улыбнулась ему Грайне. - Они и в воду могут спускаться. Говорят, в стародавние времена они в морях и обитали, но отчего-то ушли на сушу.
«Понятно, почему нет часовых, - подумал Сварог. - Такая тварь проломит днище любому кораблю, а пешего или конного с размаху расшибет в лепешку. Влипли».
Они поднимались по нешироким улицам, косо вившимся вокруг холма. Невысокие каменные дома, чистая мостовая, вымощенная тесаным, камнем. Из-под ворот вслед им лениво побрехивали собаки.
– Я-то думал, тебе устроят триумфальную встречу, - сказал Сварог. - С цветами и трубами.
– Глупость какая, - отмахнулась Грайне. - Дела говорят сами за себя. Завтра все и так будут знать.
– Даже без свиты ходишь…
– Если царица ходит ночью одна по своему городу - это кое-что о городе говорит…
– Логично, - сказал Сварог. - Буду где-нибудь королем - учту.
– Ты-то? - фыркнула Грайне.
– А что? Есть, знаешь ли, любопытное пророчество. Как на меня скроено и шито.
– Ну-ну… - не поверила спутница ни единому слову, самоуверенная, как ребенок. Очаровательный ребенок.
Она потянула тяжелое кованое кольцо, открыла калитку рядом с высокими воротами. Сварог вошел следом за ней на широкий мощеный двор, освещенный несколькими факелами. Со всех сторон выскочили поджарые мохнатые собаки, узнали хозяйку и отчаянно замахали хвостами, набежали слуги со служанками, низко кланяясь. Грайне прошла меж ними с неизвестно откуда взявшейся величавостью. Сварог поспешил следом, косясь на любопытных собак, взявшихся его обнюхивать, чувствуя себя весьма неловко и глупо. Жаль, не было с ним хелльстадского щенка, он бы мигом надрал хвосты здешним «доберманам» и «ризеншнауцерам». Да женского визгу добился бы, как добивается аплодисментов хороший бас в оперном театре. Может, и с ожившими камнями щенок нашел бы способ совладать… Но нет, сгинул щен вместе со славной командой «Божьего любимчика»…
Это, конечно, оказался не Версаль, где Сварог и не бывал, признаться, но сомневаться, что он попал во дворец, не приходилось - гобелены на стенах, сплошь батальные, вазы с цветами, мозаичные полы, даже высокие зеркала кое-где попадались. Коридоры, правда, узковаты, а потолки в вековой копоти из-за многочисленных светильников, зато там, куда дотягивается женская рука, чистота и порядок. Прямо-таки образцовый. Как в казармах дивизии имени Дзержинского.
– Ну? - спросил Сварог, когда она остановилась перед дверью с полукруглым верхом, украшенной то ли золотыми, то ли позолоченными бляшками и полосами. - Где тут мое законное место? На коврике у порога?
– Здесь твое место. - Грайне, взяв его за рукав, втолкнула внутрь. - На коврике у порога будет жить твой мохнатый нахал. А для тебя найдется занятие и внутри.
Она за шиворот вытащила Караха из капюшона, бесцеремонно кинула на коврик и захлопнула дверь у него перед носом. Повернулась к Сварогу, уже не величавая, а откровенно веселая и нетерпеливая:
– Значит, решил, что я всегда сдаюсь первой?
Глава четвертая . ГРАФЬЕВ ПРИБАВЛЯЕТСЯ
Конечно, это был не Рим. Хотя бы потому, что холмов оказалось не семь, а всего четыре, сплошь застроенных каменными домами, окруженными ухоженными садиками, - и множество домиков, уже деревянных, разбросано вокруг холмов. На холмах жили амазонки с челядью и самые уважаемые ремесленники - корабельщики и оружейных дел мастера.
В домах на равнине обитали пастухи, пахари и ремесленники рангом пониже. Гребцы, самые бесправные в здешней иерархии, обитали в портовых казармах. В городе пахло рыбой и пряностями, но запах был невероятно приятен.
Прошло четыре дня. Сварог, предельно занятый лишь ночами, в светлое время суток только и делал, что слонялся по Коргалу да выспрашивал дворцовую прислугу о порядках, деталях и установлениях. Порядки особой сложностью не отличались - пастухи пасли, пахари пахали, ремесленники мастерили. Все они были мужчины. На долю женщин из знатных семей выпало занятие благороднее - война и оружейное ремесло (был, правда, и мужской военный отряд, но к нему амазонки относились примерно так, как спецназовцы к стройбату). Новорожденных мальчиков здесь, вопреки Гомеру, со скалы не бросали, но они автоматически становились людьми второго сорта, лишенными всех прав, кроме обязанностей. Даже имуществом они могли владеть, лишь пока обитали одни. Едва в домике последнего гончара появлялась женщина - пусть пришедшая из материнского дома в одной рогожке, а все нажитое мужик сколотил своим горбом, - она автоматически становилась полновластной хозяйкой. Ничего похожего на религию Сварог не заметил. Рядом с дворцом царицы стоял небольшой храм, но та, кому там поклонялись, была не богиней, а какой-то древней владычицей, прославленной выдающимися деяниями в незапамятные времена. Да и сами «религиозные» процедуры были крайне необременительными. Никаких жертвоприношений, никакого самобичевания и прочих членовредительских выходок, долгих молитв и сложных ритуалов по отпусканию грехов. Исповедь скорее уж напоминала отчет о проделанной работе. Женщина входит в храм, отыскивает незанятую в этот момент священнослужительницу, кратенько докладывает о том, что считает важным, и отбывает восвояси. Причем должность священнослужительницы - выборная, разве что мужиков в храм не пускали. Сварог, например, не уставал наблюдать терпеливый круг из оставленных у дверей супругов. Такая вот чисто женская рациональность.
Сварог задумчиво смотрел вниз с верхнего балкона дворца. Холм, где стоял дворец, был самым высоким из четырех, а дворец - самым высоким зданием. Так что открывался живописнейший вид на много лиг вокруг - зеленые леса, желтые поля, порт, река, дорога. И двойное кольцо маргов. Сотни три недвижных буро-коричневых округлых валунов словно бы опоясали магическим кругом холмы и поселения, порт и пашни. Только пастбища оказались снаружи - но и там появлялись марги, патрулируя по одному или по двое. Должно быть, такие предосторожности приняты против какого-то внешнего врага.
В домах на равнине обитали пастухи, пахари и ремесленники рангом пониже. Гребцы, самые бесправные в здешней иерархии, обитали в портовых казармах. В городе пахло рыбой и пряностями, но запах был невероятно приятен.
Прошло четыре дня. Сварог, предельно занятый лишь ночами, в светлое время суток только и делал, что слонялся по Коргалу да выспрашивал дворцовую прислугу о порядках, деталях и установлениях. Порядки особой сложностью не отличались - пастухи пасли, пахари пахали, ремесленники мастерили. Все они были мужчины. На долю женщин из знатных семей выпало занятие благороднее - война и оружейное ремесло (был, правда, и мужской военный отряд, но к нему амазонки относились примерно так, как спецназовцы к стройбату). Новорожденных мальчиков здесь, вопреки Гомеру, со скалы не бросали, но они автоматически становились людьми второго сорта, лишенными всех прав, кроме обязанностей. Даже имуществом они могли владеть, лишь пока обитали одни. Едва в домике последнего гончара появлялась женщина - пусть пришедшая из материнского дома в одной рогожке, а все нажитое мужик сколотил своим горбом, - она автоматически становилась полновластной хозяйкой. Ничего похожего на религию Сварог не заметил. Рядом с дворцом царицы стоял небольшой храм, но та, кому там поклонялись, была не богиней, а какой-то древней владычицей, прославленной выдающимися деяниями в незапамятные времена. Да и сами «религиозные» процедуры были крайне необременительными. Никаких жертвоприношений, никакого самобичевания и прочих членовредительских выходок, долгих молитв и сложных ритуалов по отпусканию грехов. Исповедь скорее уж напоминала отчет о проделанной работе. Женщина входит в храм, отыскивает незанятую в этот момент священнослужительницу, кратенько докладывает о том, что считает важным, и отбывает восвояси. Причем должность священнослужительницы - выборная, разве что мужиков в храм не пускали. Сварог, например, не уставал наблюдать терпеливый круг из оставленных у дверей супругов. Такая вот чисто женская рациональность.
Сварог задумчиво смотрел вниз с верхнего балкона дворца. Холм, где стоял дворец, был самым высоким из четырех, а дворец - самым высоким зданием. Так что открывался живописнейший вид на много лиг вокруг - зеленые леса, желтые поля, порт, река, дорога. И двойное кольцо маргов. Сотни три недвижных буро-коричневых округлых валунов словно бы опоясали магическим кругом холмы и поселения, порт и пашни. Только пастбища оказались снаружи - но и там появлялись марги, патрулируя по одному или по двое. Должно быть, такие предосторожности приняты против какого-то внешнего врага.