Страница:
Министр полиции, бдительно поместившись меж Сварогом и босым грязнейшим субъектом – сквозь дыры в лохмотьях у того там и сям просвечивали татуировки, – поначалу прямо-таки потел от усердия, но Мара так многозначительно играла кинжалом, а смертник так искренне ее боялся, что даже человек-бульдог успокоился, видя, что заключенный в надежных руках.
– Ну, давай, – сказал Сварог, подойдя к приоткрытому окну, чтобы быть поближе к свежему ветерку. – Облегчай душу, рожа…
Моряк, с надеждой таращась на него сквозь падавшие на глаза лохмы, принялся складно и подробно рассказывать: как в прошлом году, аккурат в месяце Фионе, его шхуну наняли для какой-то загадочной поездки двое обходительных господ, судя по выговору, манжетам и воротникам, явные горротцы; как он моментально почуял, что дело грязное, но, получив горсть золотых кругляков, конечно, согласился; как с наступлением ночи на борт погрузили огромный, наглухо заколоченный ящик и приказали выходить в море; как часов через пять плавания они оказались на рейде Джетарама, лигах в трех от берега; как эти загадочные господа, не по-господски ловко орудуя гвоздодером и клещами, выломали боковую стенку у ящика, предварительно придвинув его к борту, – и оттуда проворно выполз, перевалился через низенький фальшборт и ухнул в море самый на вид обыкновенный коричневый тюлень из тех, кого называют «морскими собаками»; как после этого наниматели приказали уходить на всех парусах куда угодно, лишь бы подальше. Вскоре, оглянувшись, моряк прекрасно рассмотрел в семеловом свете, как море за спиной вспучилось огромаднейшей волной, самым натуральным мареном*, – и этот марен, заслоняя звезды, помчал к берегу со скоростью призового скакуна…
Битый жизнью морячок, повидавший столько, что иному хватило бы на семь жизней, в совпадения не верил. Инстинктом хищного зверя моментально связав тюленя и невесть откуда взявшийся марен (которому его наниматели ничуть не удивились), он, не раздумывая долго, рыбкой нырнул за борт с того места, где стоял. Что ему, несомненно, и спасло жизнь – вынырнув далеко от суденышка, чтобы глотнуть воздуха, он услышал на борту пистолетную пальбу: два обходительных господина с горротским выговором в лихорадочном темпе избавлялись от свидетелей, которых и было-то всего трое… По нему тоже стреляли, но не попали в темноте, а плавал он отлично. Возможно, наниматели, перебив экипаж, и пустились бы за ним в погоню на захваченной шхуне, но тут на море началось волнение от обрушившейся на порт и отхлынувшей гигантской волны. Он ушел на глубину, думал уже, что не выгребет, однако выплыл в полном изнеможении и ушел берегом. Никого из своих ребят он больше не видел, как и почти новенькой шхуны. О разрушениях, причиненных мареном, он узнал на другой день – вся округа только об этом и толковала: марен выбросил на берег два новехоньких военных фрегата и множество суденышек поменьше, разрушил склады с военно-морским имуществом, погубил тысячи две народу…
«И сорвал отсылку подкреплений на остров Брай, где в то время как раз разыгралась очередная ронерско-горротская войнушка, – прокомментировал про себя Сварог. – Помню, как же. Слышал об этом марене…»
Жестом велев Маре вывести вонючего рассказчика в приемную, он обернулся. Тетка Чари вскочила:
– А помните, как мою гостиницу спалила эта стерва? Словно зажигательной бомбой вспыхнула! Прекрасно помню, как она от меня шмыгнула в комнату – и там моментально полыхнуло…
– Вот именно, – сказал Сварог. – А вторая такая же дамочка, тоже удивительным образом вспыхнув, спалила домик Паколетовой бабки с нею самой и с полицейским…
«И дворняга, – добавил он мысленно. – Точнее, пастуший волкодав, который тоже превратился в бомбу и уничтожил ворота крепости и Корромир. Здесь у нас кое-что другое – не зажигательная бомба, а рукотворный марен, но этот висельник прав, какие, к лешему, совпадения…»
– Здесь, пожалуй что, есть зацепка, – сказал он и, не теряя времени, повернулся к министру полиции. – Таверна «Ржавый якорь», чей хозяин познакомил этого субъекта с горротцами… Конечно, они и его могли убрать… а если нет? Если были заранее уверены, что смогут без шума прикончить всех на шхуне?
– Разрешите…
– И моментально! – прикрикнул Сварог.
Министр полиции опрометью бросился отдавать приказы.
– Интересные дела, командир, – сказал Шедарис, моментально стряхнувший всякую меланхолию. – Сдается мне, ты и не собираешься жирком обрастать…
– Я бы с удовольствием, – сказал Сварог. – Только вот не дают мне покоя, хоть ты тресни. Не успеешь расположиться у камина в домашних шлепанцах, как прибегают звать на трон или, бери выше, спасать империю…
– Куда с оружием приходить? – деловито спросил Шедарис.
Сварог взглянул на них, увидел в глазах тот же серьезный, рассудочный азарт, что и в недавние времена, – и уже не пытался отговаривать. Они были взрослыми и сами все понимали. Похоже, это и впрямь судьба – собраться вновь Странной Компании, плечом к плечу, на всем галопе рвануться прочь от спокойной жизни…
– Сюда, – сказал он спокойно. – Завтра же поутру.
И в голове у него сама собой зазвучала старая песенка: «Но, слава богу, есть друзья и, слава богу, у друзей есть шпаги…»
Глава семнадцатая
– Ну, давай, – сказал Сварог, подойдя к приоткрытому окну, чтобы быть поближе к свежему ветерку. – Облегчай душу, рожа…
Моряк, с надеждой таращась на него сквозь падавшие на глаза лохмы, принялся складно и подробно рассказывать: как в прошлом году, аккурат в месяце Фионе, его шхуну наняли для какой-то загадочной поездки двое обходительных господ, судя по выговору, манжетам и воротникам, явные горротцы; как он моментально почуял, что дело грязное, но, получив горсть золотых кругляков, конечно, согласился; как с наступлением ночи на борт погрузили огромный, наглухо заколоченный ящик и приказали выходить в море; как часов через пять плавания они оказались на рейде Джетарама, лигах в трех от берега; как эти загадочные господа, не по-господски ловко орудуя гвоздодером и клещами, выломали боковую стенку у ящика, предварительно придвинув его к борту, – и оттуда проворно выполз, перевалился через низенький фальшборт и ухнул в море самый на вид обыкновенный коричневый тюлень из тех, кого называют «морскими собаками»; как после этого наниматели приказали уходить на всех парусах куда угодно, лишь бы подальше. Вскоре, оглянувшись, моряк прекрасно рассмотрел в семеловом свете, как море за спиной вспучилось огромаднейшей волной, самым натуральным мареном*, – и этот марен, заслоняя звезды, помчал к берегу со скоростью призового скакуна…
Битый жизнью морячок, повидавший столько, что иному хватило бы на семь жизней, в совпадения не верил. Инстинктом хищного зверя моментально связав тюленя и невесть откуда взявшийся марен (которому его наниматели ничуть не удивились), он, не раздумывая долго, рыбкой нырнул за борт с того места, где стоял. Что ему, несомненно, и спасло жизнь – вынырнув далеко от суденышка, чтобы глотнуть воздуха, он услышал на борту пистолетную пальбу: два обходительных господина с горротским выговором в лихорадочном темпе избавлялись от свидетелей, которых и было-то всего трое… По нему тоже стреляли, но не попали в темноте, а плавал он отлично. Возможно, наниматели, перебив экипаж, и пустились бы за ним в погоню на захваченной шхуне, но тут на море началось волнение от обрушившейся на порт и отхлынувшей гигантской волны. Он ушел на глубину, думал уже, что не выгребет, однако выплыл в полном изнеможении и ушел берегом. Никого из своих ребят он больше не видел, как и почти новенькой шхуны. О разрушениях, причиненных мареном, он узнал на другой день – вся округа только об этом и толковала: марен выбросил на берег два новехоньких военных фрегата и множество суденышек поменьше, разрушил склады с военно-морским имуществом, погубил тысячи две народу…
«И сорвал отсылку подкреплений на остров Брай, где в то время как раз разыгралась очередная ронерско-горротская войнушка, – прокомментировал про себя Сварог. – Помню, как же. Слышал об этом марене…»
Жестом велев Маре вывести вонючего рассказчика в приемную, он обернулся. Тетка Чари вскочила:
– А помните, как мою гостиницу спалила эта стерва? Словно зажигательной бомбой вспыхнула! Прекрасно помню, как она от меня шмыгнула в комнату – и там моментально полыхнуло…
– Вот именно, – сказал Сварог. – А вторая такая же дамочка, тоже удивительным образом вспыхнув, спалила домик Паколетовой бабки с нею самой и с полицейским…
«И дворняга, – добавил он мысленно. – Точнее, пастуший волкодав, который тоже превратился в бомбу и уничтожил ворота крепости и Корромир. Здесь у нас кое-что другое – не зажигательная бомба, а рукотворный марен, но этот висельник прав, какие, к лешему, совпадения…»
– Здесь, пожалуй что, есть зацепка, – сказал он и, не теряя времени, повернулся к министру полиции. – Таверна «Ржавый якорь», чей хозяин познакомил этого субъекта с горротцами… Конечно, они и его могли убрать… а если нет? Если были заранее уверены, что смогут без шума прикончить всех на шхуне?
– Разрешите…
– И моментально! – прикрикнул Сварог.
Министр полиции опрометью бросился отдавать приказы.
– Интересные дела, командир, – сказал Шедарис, моментально стряхнувший всякую меланхолию. – Сдается мне, ты и не собираешься жирком обрастать…
– Я бы с удовольствием, – сказал Сварог. – Только вот не дают мне покоя, хоть ты тресни. Не успеешь расположиться у камина в домашних шлепанцах, как прибегают звать на трон или, бери выше, спасать империю…
– Куда с оружием приходить? – деловито спросил Шедарис.
Сварог взглянул на них, увидел в глазах тот же серьезный, рассудочный азарт, что и в недавние времена, – и уже не пытался отговаривать. Они были взрослыми и сами все понимали. Похоже, это и впрямь судьба – собраться вновь Странной Компании, плечом к плечу, на всем галопе рвануться прочь от спокойной жизни…
– Сюда, – сказал он спокойно. – Завтра же поутру.
И в голове у него сама собой зазвучала старая песенка: «Но, слава богу, есть друзья и, слава богу, у друзей есть шпаги…»
Глава семнадцатая
НЕ ТОЛЬКО ШПАГИ…
Здесь, в маленьком домике с высоким крыльцом и горбатой крышей, не изменилось ничего: ярко пылал камин, а на столе горела лампа под колпаком из тончайшего фарфора, белого, с просвечивающими синими рыбами и алыми водорослями. Серый кудлатый пес пастушеской породы лежал в углу, положив голову на лапы. Вот только задевались куда-то пузатые серебряные чарки, и принесенную Сварогом по старой памяти «Кабанью кровь» пришлось разливать по простым глиняным стаканам. У него осталось стойкое впечатление, что мэтр Анрах вступил в печальную полосу финансовых неурядиц: и парочка картин пропала со стены, и не было больше на столике безвкусной, но довольно дорогой серебряной вазы. Книг, правда, прибавилось.
Вступив в круг света, Анрах осторожно положил на стол черный кожаный мешок с бумагами покойного протектора. И сам он ничуть не изменился: пожилой шустрячок, низенький, лысый и крючконосый, с венчиком седых курчавых волос вокруг лобастого черепа. «А у него дела и впрямь плохи, – подумал Сварог сочувственно. – Щеки ввалились. Раньше неплохую закуску выставлял, а теперь принес горсточку изюма на фарфоровом блюдце вместо старого серебряного, и лицо при этом было очень уж виноватое…»
– И каковы же ваши впечатления, мэтр? – спросил он с интересом. – Заслуживает ли это внимания, и насколько? Видите ли, сам я сплошь и рядом не могу определить ценность иных исследований, иногда вообще не понимаю, о чем идет речь…
– Ну что вам сказать… – Мэтр Анрах взял стакан и отпил пару добрых глотков. – Вы меня заинтриговали, барон… Простите, я еще не привык называть вас «государем»…
– Именуйте, как вам удобнее, – махнул рукой Сварог.
– Вы меня всерьез заинтриговали, – признался Анрах. – Судя по размаху идей и направлений поиска, по явной дерзости мысли и полному отсутствию преклонения – да что там, простого уважения – перед авторитетами, автор, во-первых, не вовлечен в систему официальной науки, во-вторых, вовсе не стремился к признанию. У него наверняка есть неплохое состояние – некоторые исследования требовали дальних поездок, работы в архивах, приобретения редких и дорогих книг. Он упоминает некоторые труды, существующие буквально в нескольких экземплярах, древние инкунабулы – и, к стыду своему, признаюсь, о трех из них я только слышал, но никогда не держал в руках. Возьмем хотя бы «Хронограф атмосферических явлений и феноменов». Есть только два экземпляра – один в горротской королевской библиотеке, другой на Сильване, у царя Гипербореи. Меж тем у вашего книжника, судя по постоянным ссылкам, была под рукой своя книга, третий экземпляр. А «Второе путешествие шкипера Ратами к Ледяным Берегам» известно лишь по двум десяткам цитат в древних трудах, но ваш знакомый пишет так, словно держал под рукой полный вариант… Кроме того…
Сварог деликатно прокашлялся.
– Простите, я, похоже, увлекся, – сказал Анрах. – Безусловно, автор этих заметок вряд ли заслуживает того, чтобы включить его в число крупных ученых, но, как богатый дилетант, достиг вершин. Иные наметки по-настоящему ценны, жаль, что не развернуты в большие работы. Право же, он умен, начитан и дерзок в суждениях. Я могу с ним познакомиться? Нам нашлось бы о чем поговорить.
– Он умер, – сказал Сварог.
– Жаль, – сказал Анрах искренне. – Очень жаль. Я сам не имею никакого отношения к официальной науке… после того, как она сама сделала именно такой вывод, – горько усмехнулся он. – Так что нам было бы о чем и поговорить, и поспорить. Я, например, в толк не возьму, почему он изо всех мифологических фигур, носящих титул Безумцев, занялся исключительно Зодчим. С точки зрения завлекательности, ореола тайны, привлекающего в первую очередь богатых дилетантов, были бы предпочтительнее Безумный Часовщик, Безумный Пастух, Музыкант или, на худой конец, Рисовальщик. Но нет, его почему-то привлекал именно Безумный Зодчий, он должен был выбросить астрономическую сумму денег, всерьез ища реальные корни мифа… Впрочем, его, безусловно, не интересовали материальные стороны иных тайн – что интересно, вашего книжника совершенно не привлекали пресловутые клады острова Диори. А ведь подавляющее большинство тех, кто занимается тайнами Ледяного Острова, в первую очередь, как собака на кость, бросается на любые упоминания о кладах, сокровищах, легендарных истуканах в человеческий рост, вырезанных из цельного самоцвета… Я мог его знать?
– Не знаю, были ли вы знакомы… – сказал Сварог. – Барон Гинкар. Это его бумаги.
– П р о т е к т о р? Ведь не было другого барона Гинкара…
– Именно, – кивнул Сварог. – Была у него тайная страстишка, как у других – тихушное пьянство или девочки. Он был тайным книжником, знаете ли…
Мэтр Анрах долго сидел молча, с растерянным, мрачным лицом. Потом прошептал так тихо, что Сварог едва расслышал:
– Великое небо, зачем же он так бездарно растратил свою жизнь? На что? Придворные интриги, полицейские дела, карьера… У него были великолепные задатки…
– Ну, все зависит от точки зрения, – пожал плечами Сварог. – Сам он, очень похоже, вовсе не считал, что растратил жизнь бездарно. Вот это, – он коснулся кожаного мешка, – для него так и осталось отдушиной, развлечением в свободную минуту…
– Ну да, конечно, – саркастически ухмыльнулся Анрах. – Т а к о е следовало скрывать. Добрая половина бумаг относится к тем областям знания, занятие коими считается не просто предосудительным – опасным и запретным… А на первом месте все-таки была карьера… – Он все еще потрясенно вертел головой. – Кое-что придется теперь пересмотреть, с учетом сказанного вами. Я в свое время полагал, что он целеустремленно охотился за книгами из Финестинской библиотеки ради каких-то полицейских надобностей… а он, ясное дело, разыскивал их для себя… Что с ним случилось? По городу до сих пор бродят туманные, но определенно зловещие слухи, болтают даже о демонах из распечатанного сосуда, а другие уверяют, что он вовсе и не погиб, а был арестован тайной полицией ларов и увезен в замок Клай…
– Да нет, он в самом деле погиб, – сказал Сварог неохотно. – Это печальная и до сих пор во многом загадочная история… Ко мне попали далеко не все его бумаги. Вдова… человек, у которого они хранились, уверяет, что большую часть бумаг незадолго до кончины протектора забрал некий доверенный, – и на его след я пока что не наткнулся…
– Зачем это в а м? – тихо спросил Анрах. – Теперь?
– Вы полагаете, что человек, добившийся королевской короны, с превеликой охотой отдастся безделью и развлечениям? – спросил Сварог. – Охота, балерины и балы?
– Во всяком случае, многих этот нехитрый набор вполне устраивал. Откуда я знаю, к чему стремитесь в ы? Притом даже, что вы – Серый Рыцарь? Предсказания вовсе не обязаны претворяться в жизнь во всей полноте…
– Да, я уже это слышал, – сказал Сварог. – Увы… Я, возможно, и стремлюсь подсознательно к спокойной, мирной жизни под сенью хрустальных струй… или как там писал Асверус?.. Но так уж получается с завидной регулярностью, что о беззаботном безделье нечего и мечтать.
– Вы снова в… хлопотах?
– Можно это и так назвать, – усмехнулся Сварог. – Правда, у королей это вроде бы называется как-то иначе… Не в том суть. Я пришел с определенным предложением. Вы знаете уже, что я – здешний король…
– Представьте себе, – в тон ему улыбнулся мэтр Анрах. – Ваши портреты еще не получили должного распространения, но я по пристрастию своему к публичным зрелищам был на улице, когда вы с Делией торжественно въезжали в Равену. В одеждах хелльстадского короля. У меня есть знакомый, он живет на Адмиральской, и у него на втором этаже удобный балкон… Я вас сразу узнал, а потом о вас очень много говорили, и о воцарении в Глане, и о борьбе с «Черной радугой»… И, наконец, было объявлено, что Конгер на смертном одре усыновил вас… Я полагаю, вся улица забита сыщиками в цивильном?
– Ну что вы, – сказал Сварог. – Со мной приехал один-единственный человек, он ждет с лошадьми. Терпеть не могу, когда вокруг толпится охрана, испытал уже это в Глане, хватит с меня…
– Что произошло в Клойне? – спросил Анрах жадно. – Ходят всевозможные слухи о странной катастрофе, постигшей королевский замок, но никто ничего не знает точно…
– Мы об этом еще поговорим, – сказал Сварог. – Давайте вернемся к моему предложению. Мне нужен человек, способный стать кем-то вроде ученого советника. Пойдете?
– Почему я?
– Потому что вы – единственный, с кем я более-менее знаком здесь, – сказал Сварог. – Шучу… Во-первых, меня совершенно не устраивают господа, представляющие официальную науку. Вовсе не потому, что они глупы, – там достаточно умных людей. Просто они зашорены. Они слишком крепко усвоили, что можно, а что нельзя, они научились не замечать и не знать того, что может помешать их карьере, вызвать недовольство властей. Вы – другое дело. Мы с вами общались достаточно долго, чтобы я успел составить о вас некоторое представление. Вы не бунтарь, конечно, вы не состоите ни в каких тайных обществах вроде студенческих – я уже знаю о них кое-что, как видите, – но тем не менее постоянно и целеустремленно ходите п о к р а ю. Интересуетесь тем, чем, с точки зрения властей и официальной науки, вовсе не положено интересоваться. Я помню все наши разговоры – за добрую половину затронутых тем мы с вами, безусловно, п о д л е ж а л и… А ведь вы не знали тогда, кто я такой… И, наконец, вы меня не выдали, хотя имели полную возможность.
Анрах печально улыбнулся:
– А вам не приходило в голову, что я так поступил не из душевного благородства, а из циничного расчета? Вы были ч е р е с ч у р загадочны и непривычны, могло оказаться, что это одно из тех дел, когда убирают даже случайных свидетелей… Выгоднее было молчать.
– Ну а какая разница? – пожал плечами Сварог. – Во-первых, вы нас не выдали, а это главное. Во-вторых, вы обладаете определенными знаниями – а мне необходимы такие люди…
– Интересное предложение, – задумчиво произнес Анрах. – Судя по вашей интонации, по словечкам «определенные знания», «такие люди», вы твердо намерены заниматься как раз тем, что не приветствуется ни властями, ни официальной наукой?
– Одно немаловажное уточнение, – сказал Сварог терпеливо. – Власть теперь – я. А официальная наука, стоит мне приказать, начнет выполнять команды «Равняйсь!» и «Смирно!» не хуже вымуштрованного гвардейца… Это несколько меняет ситуацию, не правда ли?
– Но остается еще…
– Вы имеете в виду… – Сварог ткнул пальцем в потолок.
– Именно. Я имею в виду одно из скромных, незаметных учреждений при Канцелярии земных дел, именуемое без всяких затей восьмым департаментом…
– Хотите свежие новости из императорского дворца? – усмехнулся Сварог. – Так уж повернулось, что перед вами сидит глава другой, новорожденной имперской секретной службы, чье место в придворной иерархии находится гораздо выше восьмого департамента…
– Вы серьезно?
– Абсолютно, – сказал Сварог. – Вот вам указ, подписанный ее императорским величеством… Ну чего вам бояться в т а к о й вот ситуации? Вы во мгновение ока окажетесь на недосягаемой для полиции и чванных академиков высоте…
– Вот эта высота меня и пугает, – признался мэтр Анрах. – Очень уж высоко. Чересчур неожиданно и чересчур высоко… Что я у вас буду делать?
– А я и сам еще не знаю, – сказал Сварог. – Я собираю людей в п р о к. Если возникнет необходимость, мне не придется в лихорадочной спешке подыскивать надежных специалистов. Они будут под рукой. Вы долго и старательно занимались тайнами этого мира…
– Далеко не самыми значительными и жуткими.
– Все равно. Мне и этого достаточно. Вполне возможно, вы знаете что-то такое, что мне не нужно с е й ч а с, о чем я даже и не догадываюсь. Но завтра… Через месяц…
– Спасибо, – поклонился Анрах. – Никогда еще не чувствовал себя банкой маринованных огурцов, которую хорошая хозяйка запасает впрок…
– Обиделись?
– Ничуть. Мне просто страшновато, если вы хотите полной откровенности. Я слишком долго жил… так, как жил. И тут вдруг являетесь вы…
– А вам нравилось так жить, мэтр? – бесцеремонно прервал Сварог. – За плотно задернутыми шторами, с оглядочкой перебирать бумаги и предметы, за которые вас в любой момент могли потащить на допрос? Не иметь возможности открыто общаться с такими же, как вы? В жизни не поверю, что вас привлекала такая жизнь…
– Что поделать, привык…
– А вы наберитесь смелости отвыкнуть р е з к о, – сказал Сварог. – Я, конечно, не говорю про всякие глупости вроде высокого чина и проистекающих отсюда доходов… но и это имеет значение, черт возьми. Книги и раритеты никто не отдает бесплатно… Я вам дам знания, мэтр, о которых вы и мечтать не могли. Любые, к каким у меня есть доступ. Хотите иметь под рукой библиотеку Хелльстада? До которой у меня самого не доходят руки? А библиотеку императорского дворца? Молчите, молчите! А глазки-то загорелись, я же вижу…
– А у кого на моем месте они бы не загорелись? – опустив глаза, сказал Анрах. – Будь на вашем месте кто-нибудь другой, я мог бы подумать, что меня искушает дьявол, – да-да, он, знаете ли, тоже использует иногда т а к и е приманки, если верить некоторым свидетельствам… Послушайте, что вы все-таки хотите знать?
– Я же говорю – не знаю пока, – честно ответил Сварог. – Просто вы – тот самый человек, который мне нужен, вот вам вся нехитрая правда… Хотя… Вы когда-нибудь слышали что-то о крохотных подземных обитателях Хелльстада?
– Вы имеете в виду «моряков-крохотулек»? Тех, кто плавает по морям на подводных лодках?
– Ага! – радостно воскликнул Сварог. – Ну вот вам и доказательство того, что я был все-таки на верном пути! Вот чем вы мне уже сейчас можете быть полезны!
– Боюсь, вы меня неправильно поняли… – грустно сказал Анрах. – Сам я о них мало что знаю. Есть один моряк – к превеликому сожалению, из джентльменов удачи, поэтому найти его непросто. Он тоже увлекается загадками из разряда запрещенных… Вы с ним, конечно же, никогда не встречались, это капитан Бугас…
– С «Невесты ветра»? – прямо-таки взревел Сварог. – Да я же плавал на его корабле!
– Совершенно верно…
– Где он?
Анрах развел руками с видом искреннего огорчения:
– Где искать пирата? На восьми ветрах, как говорится… У него хранилась в каюте одна любопытная вещичка, принадлежавшая прежде «морякам-крохотулькам», от него-то я и узнал кое-что… По-моему, в прошлом месяце его видели…
Он замолчал и повернул голову, услышав знакомое Сварогу дребезжание звонка. Пес громко залаял, но тут же умолк, видя решительный жест Анраха. Мэтр шустро прошел к входной двери – ничего старческого в походке, до дряхлости еще очень и очень далеко, – вскоре вернулся, растерянно сказал:
– Похоже, это к вам…
Увидев на пороге Мару и пошептавшись с ней, Сварог, нимало не колеблясь, приказал:
– Давай их сюда, немедленно!
Первым вошел Леверлин, в своем обычном дворянском платье, но перепачканном, рваном и прожженном в дюжине мест. Лицо у него было в копоти, смешанной на левой щеке с подсохшей замысловатыми разводами кровью. Следом плелся глэрд Баглю, столь же грязный, оборванный, в прожженной одежде, с наспех перетянутой куском полотна головой. Сквозь полотно проступала кровь, но держался глэрд относительно браво.
– Садитесь, – распорядился Сварог. – Вы не станете возражать, мэтр? Там, на столе, вино… Вы, как я понимаю, шли по Древней Дороге? (Последняя фраза была им с умыслом добавлена специально для Анраха.)
И оказала свое действие – глаза мэтра мгновенно озарились знакомым Сварогу по прежним временам огнем…
Схватив протянутую Сварогом полную бутылку, Баглю отодвинул предложенный было стакан и надолго присосался к горлышку. Не без сожаления оторвавшись, передал ее Леверлину – тот в три глотка допил оставшуюся половину. Мара стояла у порога с бесстрастным выражением лица.
– Чует мое сердце, что там все пошло прахом, – сказала она громко. – С такими физиономиями, как у них, об успехах не докладывают…
– Боюсь, гланфортесса, будь вы с нами, оказались бы в том же положении, – вежливо, но твердо сказал Баглю. – Драться на мечах там было не с кем…
– Докладывайте! – рявкнул Сварог.
Он сидел, вертя в руках отвергнутый глэрдом стакан, и слушал, как Баглю, раскрасневшийся от вина, подробно и четко излагает голые факты.
Засада в замке Рейта успела уже остервенеть от напряженного безделья, дожидаясь урочного часа, когда старуха Грельфи вдруг подпрыгнула, словно ее укололи шилом в самое седалище, и что есть мочи заорала: мол, им следует немедленно убираться отсюда, со всех ног и сломя голову, иначе всем придет конец. И припустила первой к выходу со скоростью, сделавшей бы честь многим молодкам. Они и сами не могли толком объяснить, что их заставило моментально поверить и опрометью припустить вслед за старухой, но, как бы там ни было, это им и спасло жизнь. Едва Леверлин, Баглю и дюжина их людей успели отбежать от замка уардов на сорок, как земля сотряслась, раздался могучий, непонятный, никогда прежде не слышанный и ни с чем известным не ассоциировавшийся то ли шелест, то ли свист – и замок превратился в кучу щебенки. Не взорвался, не взлетел на воздух, а словно бы завалился внутрь самого себя. Точнее они не могли объяснить. Когда обернулись, услышав за спиной этот странный звук, на месте замка, в его прежних границах, уже лежала куча перемолотого в крошку кирпича и камня, ничуть не похожая на развалины, остающиеся после любого известного взрывчатого вещества. И тут же по ним хлестнула словно бы взрывная волна, опалив жаром, осыпав мириадом искр, сбив с ног и проволочив по земле добрую дюжину уардов. Но все остались живы, не считая царапин, ссадин, ожогов и парочки вывихнутых рук…
Тем, кто на двух военных кораблях вышел в море, чтобы перехватить загадочное суденышко, досталось меньше, но и они потерпели полное и сокрушительное поражение. Они видели, как корабль – на вид обычная шхуна – приблизился к берегу, уже приготовились идти на абордаж, но тут, словно получив неведомым путем некое известие, шхуна – дрейфовавшая со свернутыми парусами! – вдруг развернулась и помчалась в море со скоростью, примерно втрое превосходящей скорость не только военного парусника, но и любого земного парохода. Выстрелить по ней никто так и не успел – промчавшись меж двумя корветами, загадочная шхуна с той же поразительной скоростью ушла в открытое море и моментально растворилась в ночном мраке. Гнаться за ней было бы попросту бессмысленно – не могли даже приблизительно определить направления, в котором она скрылась, не говоря уж о том, чтобы догнать…
– Все, – убито сказал Баглю и умолк, с надеждой поглядывая на полную бутылку.
Перехватив его жаждущий взгляд, Сварог кивнул:
– Валяйте… Что ж, господа мои, они нас обставили. Стахор это или не Стахор, но мы остались в дураках. Хорошо еще, что все живы…
– О чем вы? – прямо-таки ерзая на стуле, вопросил мэтр Анрах.
Услышав этот тон, Сварог уже не сомневался, что его ученый приятель влип по самые уши. И сказал небрежно:
– Да вот, знаете ли, из зеркала в одном замке вылезала с завидной регулярностью некая компания странных существ, не имевшая вроде бы отношения к нечистой силе… Вообще-то, это страшная государственная тайна, но мой ученый консультант имеет право…
– Я согласен, – сказал мэтр Анрах не лишенным азарта голосом. – Вы не дьявол, лорд Сварог, но искушать умеете не хуже… Правда, вынужден вам сказать, чтобы не осталось недоразумений… Я даю согласие не только оттого, что вы меня поманили новыми знаниями. Есть еще один, более шкурный повод… Я боюсь. Помните, я вам рассказывал о мэтре Тагароне, том самом, что изобрел подводную лодку? Я недавно получил от него письмо. Он, оказывается, в Горроте. Сделал мне примерно то же самое предложение, что и вы – быть ученым консультантом при некоем тамошнем научном заведении. Странное письмо. Предельно туманное, намекающее на некие ослепительные перспективы и головокружительное вознаграждение, проникнутое несвойственным ему в прежние времена чванством и превосходством… Писал он сам, несомненно, – там встречаются обороты, которые были свойственны только ему, упоминания о событиях, о коих знали только мы с ним… Но дело даже не в письме. Дворянин, который его доставил, мне категорически не понравился. Я, если помните, служил в гвардии, был на войне, повидал кое-что. Люди с такими глазами переступают через труп, как через бревно, и убивают не задумываясь… Он без особых дипломатических уверток дал мне понять, что выбора нет. Либо я приму предложение, либо со мной произойдет какой-нибудь несчастный случай. У меня осталось еще два дня из отпущенных на раздумья трех… Все это время возле дома отирались какие-то люди…
Вступив в круг света, Анрах осторожно положил на стол черный кожаный мешок с бумагами покойного протектора. И сам он ничуть не изменился: пожилой шустрячок, низенький, лысый и крючконосый, с венчиком седых курчавых волос вокруг лобастого черепа. «А у него дела и впрямь плохи, – подумал Сварог сочувственно. – Щеки ввалились. Раньше неплохую закуску выставлял, а теперь принес горсточку изюма на фарфоровом блюдце вместо старого серебряного, и лицо при этом было очень уж виноватое…»
– И каковы же ваши впечатления, мэтр? – спросил он с интересом. – Заслуживает ли это внимания, и насколько? Видите ли, сам я сплошь и рядом не могу определить ценность иных исследований, иногда вообще не понимаю, о чем идет речь…
– Ну что вам сказать… – Мэтр Анрах взял стакан и отпил пару добрых глотков. – Вы меня заинтриговали, барон… Простите, я еще не привык называть вас «государем»…
– Именуйте, как вам удобнее, – махнул рукой Сварог.
– Вы меня всерьез заинтриговали, – признался Анрах. – Судя по размаху идей и направлений поиска, по явной дерзости мысли и полному отсутствию преклонения – да что там, простого уважения – перед авторитетами, автор, во-первых, не вовлечен в систему официальной науки, во-вторых, вовсе не стремился к признанию. У него наверняка есть неплохое состояние – некоторые исследования требовали дальних поездок, работы в архивах, приобретения редких и дорогих книг. Он упоминает некоторые труды, существующие буквально в нескольких экземплярах, древние инкунабулы – и, к стыду своему, признаюсь, о трех из них я только слышал, но никогда не держал в руках. Возьмем хотя бы «Хронограф атмосферических явлений и феноменов». Есть только два экземпляра – один в горротской королевской библиотеке, другой на Сильване, у царя Гипербореи. Меж тем у вашего книжника, судя по постоянным ссылкам, была под рукой своя книга, третий экземпляр. А «Второе путешествие шкипера Ратами к Ледяным Берегам» известно лишь по двум десяткам цитат в древних трудах, но ваш знакомый пишет так, словно держал под рукой полный вариант… Кроме того…
Сварог деликатно прокашлялся.
– Простите, я, похоже, увлекся, – сказал Анрах. – Безусловно, автор этих заметок вряд ли заслуживает того, чтобы включить его в число крупных ученых, но, как богатый дилетант, достиг вершин. Иные наметки по-настоящему ценны, жаль, что не развернуты в большие работы. Право же, он умен, начитан и дерзок в суждениях. Я могу с ним познакомиться? Нам нашлось бы о чем поговорить.
– Он умер, – сказал Сварог.
– Жаль, – сказал Анрах искренне. – Очень жаль. Я сам не имею никакого отношения к официальной науке… после того, как она сама сделала именно такой вывод, – горько усмехнулся он. – Так что нам было бы о чем и поговорить, и поспорить. Я, например, в толк не возьму, почему он изо всех мифологических фигур, носящих титул Безумцев, занялся исключительно Зодчим. С точки зрения завлекательности, ореола тайны, привлекающего в первую очередь богатых дилетантов, были бы предпочтительнее Безумный Часовщик, Безумный Пастух, Музыкант или, на худой конец, Рисовальщик. Но нет, его почему-то привлекал именно Безумный Зодчий, он должен был выбросить астрономическую сумму денег, всерьез ища реальные корни мифа… Впрочем, его, безусловно, не интересовали материальные стороны иных тайн – что интересно, вашего книжника совершенно не привлекали пресловутые клады острова Диори. А ведь подавляющее большинство тех, кто занимается тайнами Ледяного Острова, в первую очередь, как собака на кость, бросается на любые упоминания о кладах, сокровищах, легендарных истуканах в человеческий рост, вырезанных из цельного самоцвета… Я мог его знать?
– Не знаю, были ли вы знакомы… – сказал Сварог. – Барон Гинкар. Это его бумаги.
– П р о т е к т о р? Ведь не было другого барона Гинкара…
– Именно, – кивнул Сварог. – Была у него тайная страстишка, как у других – тихушное пьянство или девочки. Он был тайным книжником, знаете ли…
Мэтр Анрах долго сидел молча, с растерянным, мрачным лицом. Потом прошептал так тихо, что Сварог едва расслышал:
– Великое небо, зачем же он так бездарно растратил свою жизнь? На что? Придворные интриги, полицейские дела, карьера… У него были великолепные задатки…
– Ну, все зависит от точки зрения, – пожал плечами Сварог. – Сам он, очень похоже, вовсе не считал, что растратил жизнь бездарно. Вот это, – он коснулся кожаного мешка, – для него так и осталось отдушиной, развлечением в свободную минуту…
– Ну да, конечно, – саркастически ухмыльнулся Анрах. – Т а к о е следовало скрывать. Добрая половина бумаг относится к тем областям знания, занятие коими считается не просто предосудительным – опасным и запретным… А на первом месте все-таки была карьера… – Он все еще потрясенно вертел головой. – Кое-что придется теперь пересмотреть, с учетом сказанного вами. Я в свое время полагал, что он целеустремленно охотился за книгами из Финестинской библиотеки ради каких-то полицейских надобностей… а он, ясное дело, разыскивал их для себя… Что с ним случилось? По городу до сих пор бродят туманные, но определенно зловещие слухи, болтают даже о демонах из распечатанного сосуда, а другие уверяют, что он вовсе и не погиб, а был арестован тайной полицией ларов и увезен в замок Клай…
– Да нет, он в самом деле погиб, – сказал Сварог неохотно. – Это печальная и до сих пор во многом загадочная история… Ко мне попали далеко не все его бумаги. Вдова… человек, у которого они хранились, уверяет, что большую часть бумаг незадолго до кончины протектора забрал некий доверенный, – и на его след я пока что не наткнулся…
– Зачем это в а м? – тихо спросил Анрах. – Теперь?
– Вы полагаете, что человек, добившийся королевской короны, с превеликой охотой отдастся безделью и развлечениям? – спросил Сварог. – Охота, балерины и балы?
– Во всяком случае, многих этот нехитрый набор вполне устраивал. Откуда я знаю, к чему стремитесь в ы? Притом даже, что вы – Серый Рыцарь? Предсказания вовсе не обязаны претворяться в жизнь во всей полноте…
– Да, я уже это слышал, – сказал Сварог. – Увы… Я, возможно, и стремлюсь подсознательно к спокойной, мирной жизни под сенью хрустальных струй… или как там писал Асверус?.. Но так уж получается с завидной регулярностью, что о беззаботном безделье нечего и мечтать.
– Вы снова в… хлопотах?
– Можно это и так назвать, – усмехнулся Сварог. – Правда, у королей это вроде бы называется как-то иначе… Не в том суть. Я пришел с определенным предложением. Вы знаете уже, что я – здешний король…
– Представьте себе, – в тон ему улыбнулся мэтр Анрах. – Ваши портреты еще не получили должного распространения, но я по пристрастию своему к публичным зрелищам был на улице, когда вы с Делией торжественно въезжали в Равену. В одеждах хелльстадского короля. У меня есть знакомый, он живет на Адмиральской, и у него на втором этаже удобный балкон… Я вас сразу узнал, а потом о вас очень много говорили, и о воцарении в Глане, и о борьбе с «Черной радугой»… И, наконец, было объявлено, что Конгер на смертном одре усыновил вас… Я полагаю, вся улица забита сыщиками в цивильном?
– Ну что вы, – сказал Сварог. – Со мной приехал один-единственный человек, он ждет с лошадьми. Терпеть не могу, когда вокруг толпится охрана, испытал уже это в Глане, хватит с меня…
– Что произошло в Клойне? – спросил Анрах жадно. – Ходят всевозможные слухи о странной катастрофе, постигшей королевский замок, но никто ничего не знает точно…
– Мы об этом еще поговорим, – сказал Сварог. – Давайте вернемся к моему предложению. Мне нужен человек, способный стать кем-то вроде ученого советника. Пойдете?
– Почему я?
– Потому что вы – единственный, с кем я более-менее знаком здесь, – сказал Сварог. – Шучу… Во-первых, меня совершенно не устраивают господа, представляющие официальную науку. Вовсе не потому, что они глупы, – там достаточно умных людей. Просто они зашорены. Они слишком крепко усвоили, что можно, а что нельзя, они научились не замечать и не знать того, что может помешать их карьере, вызвать недовольство властей. Вы – другое дело. Мы с вами общались достаточно долго, чтобы я успел составить о вас некоторое представление. Вы не бунтарь, конечно, вы не состоите ни в каких тайных обществах вроде студенческих – я уже знаю о них кое-что, как видите, – но тем не менее постоянно и целеустремленно ходите п о к р а ю. Интересуетесь тем, чем, с точки зрения властей и официальной науки, вовсе не положено интересоваться. Я помню все наши разговоры – за добрую половину затронутых тем мы с вами, безусловно, п о д л е ж а л и… А ведь вы не знали тогда, кто я такой… И, наконец, вы меня не выдали, хотя имели полную возможность.
Анрах печально улыбнулся:
– А вам не приходило в голову, что я так поступил не из душевного благородства, а из циничного расчета? Вы были ч е р е с ч у р загадочны и непривычны, могло оказаться, что это одно из тех дел, когда убирают даже случайных свидетелей… Выгоднее было молчать.
– Ну а какая разница? – пожал плечами Сварог. – Во-первых, вы нас не выдали, а это главное. Во-вторых, вы обладаете определенными знаниями – а мне необходимы такие люди…
– Интересное предложение, – задумчиво произнес Анрах. – Судя по вашей интонации, по словечкам «определенные знания», «такие люди», вы твердо намерены заниматься как раз тем, что не приветствуется ни властями, ни официальной наукой?
– Одно немаловажное уточнение, – сказал Сварог терпеливо. – Власть теперь – я. А официальная наука, стоит мне приказать, начнет выполнять команды «Равняйсь!» и «Смирно!» не хуже вымуштрованного гвардейца… Это несколько меняет ситуацию, не правда ли?
– Но остается еще…
– Вы имеете в виду… – Сварог ткнул пальцем в потолок.
– Именно. Я имею в виду одно из скромных, незаметных учреждений при Канцелярии земных дел, именуемое без всяких затей восьмым департаментом…
– Хотите свежие новости из императорского дворца? – усмехнулся Сварог. – Так уж повернулось, что перед вами сидит глава другой, новорожденной имперской секретной службы, чье место в придворной иерархии находится гораздо выше восьмого департамента…
– Вы серьезно?
– Абсолютно, – сказал Сварог. – Вот вам указ, подписанный ее императорским величеством… Ну чего вам бояться в т а к о й вот ситуации? Вы во мгновение ока окажетесь на недосягаемой для полиции и чванных академиков высоте…
– Вот эта высота меня и пугает, – признался мэтр Анрах. – Очень уж высоко. Чересчур неожиданно и чересчур высоко… Что я у вас буду делать?
– А я и сам еще не знаю, – сказал Сварог. – Я собираю людей в п р о к. Если возникнет необходимость, мне не придется в лихорадочной спешке подыскивать надежных специалистов. Они будут под рукой. Вы долго и старательно занимались тайнами этого мира…
– Далеко не самыми значительными и жуткими.
– Все равно. Мне и этого достаточно. Вполне возможно, вы знаете что-то такое, что мне не нужно с е й ч а с, о чем я даже и не догадываюсь. Но завтра… Через месяц…
– Спасибо, – поклонился Анрах. – Никогда еще не чувствовал себя банкой маринованных огурцов, которую хорошая хозяйка запасает впрок…
– Обиделись?
– Ничуть. Мне просто страшновато, если вы хотите полной откровенности. Я слишком долго жил… так, как жил. И тут вдруг являетесь вы…
– А вам нравилось так жить, мэтр? – бесцеремонно прервал Сварог. – За плотно задернутыми шторами, с оглядочкой перебирать бумаги и предметы, за которые вас в любой момент могли потащить на допрос? Не иметь возможности открыто общаться с такими же, как вы? В жизни не поверю, что вас привлекала такая жизнь…
– Что поделать, привык…
– А вы наберитесь смелости отвыкнуть р е з к о, – сказал Сварог. – Я, конечно, не говорю про всякие глупости вроде высокого чина и проистекающих отсюда доходов… но и это имеет значение, черт возьми. Книги и раритеты никто не отдает бесплатно… Я вам дам знания, мэтр, о которых вы и мечтать не могли. Любые, к каким у меня есть доступ. Хотите иметь под рукой библиотеку Хелльстада? До которой у меня самого не доходят руки? А библиотеку императорского дворца? Молчите, молчите! А глазки-то загорелись, я же вижу…
– А у кого на моем месте они бы не загорелись? – опустив глаза, сказал Анрах. – Будь на вашем месте кто-нибудь другой, я мог бы подумать, что меня искушает дьявол, – да-да, он, знаете ли, тоже использует иногда т а к и е приманки, если верить некоторым свидетельствам… Послушайте, что вы все-таки хотите знать?
– Я же говорю – не знаю пока, – честно ответил Сварог. – Просто вы – тот самый человек, который мне нужен, вот вам вся нехитрая правда… Хотя… Вы когда-нибудь слышали что-то о крохотных подземных обитателях Хелльстада?
– Вы имеете в виду «моряков-крохотулек»? Тех, кто плавает по морям на подводных лодках?
– Ага! – радостно воскликнул Сварог. – Ну вот вам и доказательство того, что я был все-таки на верном пути! Вот чем вы мне уже сейчас можете быть полезны!
– Боюсь, вы меня неправильно поняли… – грустно сказал Анрах. – Сам я о них мало что знаю. Есть один моряк – к превеликому сожалению, из джентльменов удачи, поэтому найти его непросто. Он тоже увлекается загадками из разряда запрещенных… Вы с ним, конечно же, никогда не встречались, это капитан Бугас…
– С «Невесты ветра»? – прямо-таки взревел Сварог. – Да я же плавал на его корабле!
– Совершенно верно…
– Где он?
Анрах развел руками с видом искреннего огорчения:
– Где искать пирата? На восьми ветрах, как говорится… У него хранилась в каюте одна любопытная вещичка, принадлежавшая прежде «морякам-крохотулькам», от него-то я и узнал кое-что… По-моему, в прошлом месяце его видели…
Он замолчал и повернул голову, услышав знакомое Сварогу дребезжание звонка. Пес громко залаял, но тут же умолк, видя решительный жест Анраха. Мэтр шустро прошел к входной двери – ничего старческого в походке, до дряхлости еще очень и очень далеко, – вскоре вернулся, растерянно сказал:
– Похоже, это к вам…
Увидев на пороге Мару и пошептавшись с ней, Сварог, нимало не колеблясь, приказал:
– Давай их сюда, немедленно!
Первым вошел Леверлин, в своем обычном дворянском платье, но перепачканном, рваном и прожженном в дюжине мест. Лицо у него было в копоти, смешанной на левой щеке с подсохшей замысловатыми разводами кровью. Следом плелся глэрд Баглю, столь же грязный, оборванный, в прожженной одежде, с наспех перетянутой куском полотна головой. Сквозь полотно проступала кровь, но держался глэрд относительно браво.
– Садитесь, – распорядился Сварог. – Вы не станете возражать, мэтр? Там, на столе, вино… Вы, как я понимаю, шли по Древней Дороге? (Последняя фраза была им с умыслом добавлена специально для Анраха.)
И оказала свое действие – глаза мэтра мгновенно озарились знакомым Сварогу по прежним временам огнем…
Схватив протянутую Сварогом полную бутылку, Баглю отодвинул предложенный было стакан и надолго присосался к горлышку. Не без сожаления оторвавшись, передал ее Леверлину – тот в три глотка допил оставшуюся половину. Мара стояла у порога с бесстрастным выражением лица.
– Чует мое сердце, что там все пошло прахом, – сказала она громко. – С такими физиономиями, как у них, об успехах не докладывают…
– Боюсь, гланфортесса, будь вы с нами, оказались бы в том же положении, – вежливо, но твердо сказал Баглю. – Драться на мечах там было не с кем…
– Докладывайте! – рявкнул Сварог.
Он сидел, вертя в руках отвергнутый глэрдом стакан, и слушал, как Баглю, раскрасневшийся от вина, подробно и четко излагает голые факты.
Засада в замке Рейта успела уже остервенеть от напряженного безделья, дожидаясь урочного часа, когда старуха Грельфи вдруг подпрыгнула, словно ее укололи шилом в самое седалище, и что есть мочи заорала: мол, им следует немедленно убираться отсюда, со всех ног и сломя голову, иначе всем придет конец. И припустила первой к выходу со скоростью, сделавшей бы честь многим молодкам. Они и сами не могли толком объяснить, что их заставило моментально поверить и опрометью припустить вслед за старухой, но, как бы там ни было, это им и спасло жизнь. Едва Леверлин, Баглю и дюжина их людей успели отбежать от замка уардов на сорок, как земля сотряслась, раздался могучий, непонятный, никогда прежде не слышанный и ни с чем известным не ассоциировавшийся то ли шелест, то ли свист – и замок превратился в кучу щебенки. Не взорвался, не взлетел на воздух, а словно бы завалился внутрь самого себя. Точнее они не могли объяснить. Когда обернулись, услышав за спиной этот странный звук, на месте замка, в его прежних границах, уже лежала куча перемолотого в крошку кирпича и камня, ничуть не похожая на развалины, остающиеся после любого известного взрывчатого вещества. И тут же по ним хлестнула словно бы взрывная волна, опалив жаром, осыпав мириадом искр, сбив с ног и проволочив по земле добрую дюжину уардов. Но все остались живы, не считая царапин, ссадин, ожогов и парочки вывихнутых рук…
Тем, кто на двух военных кораблях вышел в море, чтобы перехватить загадочное суденышко, досталось меньше, но и они потерпели полное и сокрушительное поражение. Они видели, как корабль – на вид обычная шхуна – приблизился к берегу, уже приготовились идти на абордаж, но тут, словно получив неведомым путем некое известие, шхуна – дрейфовавшая со свернутыми парусами! – вдруг развернулась и помчалась в море со скоростью, примерно втрое превосходящей скорость не только военного парусника, но и любого земного парохода. Выстрелить по ней никто так и не успел – промчавшись меж двумя корветами, загадочная шхуна с той же поразительной скоростью ушла в открытое море и моментально растворилась в ночном мраке. Гнаться за ней было бы попросту бессмысленно – не могли даже приблизительно определить направления, в котором она скрылась, не говоря уж о том, чтобы догнать…
– Все, – убито сказал Баглю и умолк, с надеждой поглядывая на полную бутылку.
Перехватив его жаждущий взгляд, Сварог кивнул:
– Валяйте… Что ж, господа мои, они нас обставили. Стахор это или не Стахор, но мы остались в дураках. Хорошо еще, что все живы…
– О чем вы? – прямо-таки ерзая на стуле, вопросил мэтр Анрах.
Услышав этот тон, Сварог уже не сомневался, что его ученый приятель влип по самые уши. И сказал небрежно:
– Да вот, знаете ли, из зеркала в одном замке вылезала с завидной регулярностью некая компания странных существ, не имевшая вроде бы отношения к нечистой силе… Вообще-то, это страшная государственная тайна, но мой ученый консультант имеет право…
– Я согласен, – сказал мэтр Анрах не лишенным азарта голосом. – Вы не дьявол, лорд Сварог, но искушать умеете не хуже… Правда, вынужден вам сказать, чтобы не осталось недоразумений… Я даю согласие не только оттого, что вы меня поманили новыми знаниями. Есть еще один, более шкурный повод… Я боюсь. Помните, я вам рассказывал о мэтре Тагароне, том самом, что изобрел подводную лодку? Я недавно получил от него письмо. Он, оказывается, в Горроте. Сделал мне примерно то же самое предложение, что и вы – быть ученым консультантом при некоем тамошнем научном заведении. Странное письмо. Предельно туманное, намекающее на некие ослепительные перспективы и головокружительное вознаграждение, проникнутое несвойственным ему в прежние времена чванством и превосходством… Писал он сам, несомненно, – там встречаются обороты, которые были свойственны только ему, упоминания о событиях, о коих знали только мы с ним… Но дело даже не в письме. Дворянин, который его доставил, мне категорически не понравился. Я, если помните, служил в гвардии, был на войне, повидал кое-что. Люди с такими глазами переступают через труп, как через бревно, и убивают не задумываясь… Он без особых дипломатических уверток дал мне понять, что выбора нет. Либо я приму предложение, либо со мной произойдет какой-нибудь несчастный случай. У меня осталось еще два дня из отпущенных на раздумья трех… Все это время возле дома отирались какие-то люди…