Бушков Александр Александрович. Пиранья - Флибустьерские волны

   Отправив его в беспамятство двумя ударами, Мазур огляделся. Оба юных аборигена, прыгая на месте и махая руками, вопили что-то неразличимое, но, несомненно, одобрительно-восторженное. Никак не походило, чтобы они сокрушались по поводу столь беззастенчивого разгрома сил правопорядка, скорее наоборот...
   Ободренный, Мазур рысцой направился в ту сторону - главное, не бежать сломя голову, никто вокруг, кроме этих шкетов, еще не сообразил, что произошло...
   - Ола, омбре! - заорал один из парнишек, приглашающе махая Мазуру одной рукой и указывая другой куда-то на задворки церкви.
   Подбежав, Мазур обнаружил в указанном направлении выход на узкую кривую улочку - ага, старая часть города, лабиринт переулочков... Бросился туда. Пацаны почти одновременно воздели большие пальцы в знак одобрения. "Молодцы, - мимолетно умилился Мазур, проносясь мимо. - А ведь сроду в комсомоле не состояли, не говоря уж о пионерии, в жизни не слышали о классовых противоречиях и борьбе с империализмом янки - просто-напросто живут по инстинктам, белую полицию не любят, а больше ничего и не надо..."
   Оказавшись на той самой кривой улочке, он сбавил темп и уже не бежал, а шел размашистым шагом человека, куда-то ужасно спешащего - но не скрывающегося, упаси господи! Время от времени демонстративно поглядывал на часы, качал головой, досадливо охал и прибавлял шагу. Судя по реакции редких прохожих, его никто ни в чем не подозревал.
   Свернул направо, потом налево, увидел в конце улочки перпендикулярно ее пересекавшую другую, широкую, с потоком автомобилей - и направился туда. Затоптался у кромки тротуара, опять-таки поминутно взметывая к глазам запястье с часами.
   Без малейших поползновений с его стороны рядом лихо притормозило свободное такси, водитель перегнулся назад и распахнул заднюю дверцу - ага, высмотрел клиента, проныра...
   Плюхнувшись на сиденье, Мазур облегченно вздохнул и назвал адрес - тот самый квартал Ремихио, однако номер дома из предосторожности указал другой, соседний, не двадцать третий, а двадцать первый. Водила кивнул и стартанул под визг покрышек.
   Самое время, пользуясь передышкой, обдумать расклад. Его, конечно же, никто пока не ищет. Даже если побитые очухаются быстрее, чем он рассчитал, даже если какая-то законопослушная душа, узрев из окна побоище посреди площади, стукнет в полицию, все равно масштабной облавы с участием представителей всех многочисленных разновидностей силовиков придется ждать долгонько... В любой стране обстояло бы одинаково. Бюрократия - великая вещь. В данной ситуации Мазуру ее незыблемые законы только помогают. Сначала морские полицаи доложат о случившемся своему начальству. Потом это начальство доложит кому-то повыше - и уж начальство номер два начнет связываться с "братскими" службами - армейской полицией, гражданской, чертом лысым... Времени эти переговоры и согласования отнимут изрядно, много воды утечет, прежде чем выступит сомкнутыми рядами вся королевская конница и вся королевская рать... Не стоит предаваться безудержному оптимизму, но пара часов - или, по крайней мере, час - у Мазура в запасе имеется. И потом, искать будут не серийного убийцу, не маньяка-душителя блондинок всего-навсего дезертира, начистившего чавку патрулям. А это влияет на умонастроение охотников - не делает их менее профессиональными, но чуточку расхолаживает. Вряд ли всякий армейский полицейский будет пылать благородным гневом, узнав, что по роже получили моряки... И наоборот. Главное, не будет никаких таких чрезвычайных мер. До сведения всех патрульных, к какой бы разновидности они не принадлежали, доведут приметы Мазура - но основываться-то наверняка будут на фотографии того самого Росса! Ищут-то Росса, обросшего дикой бородой...
   Словом, шансов немало. Попробуем выкарабкаться. Вовсе не факт, что всякого проворного колобка непременно должна сцапать в финале лиса...
   Порядочки, мать вашу! Разгильдяйство!
   Мазур долго чертыхался про себя, плетясь по солнцепеку. Он искренне полагал, что, как это принято во всем мире, двадцать третий и двадцать первый дома будут располагаться рядышком или по крайней мере на незначительном отдалении. Однако нумерация в том квартале оказалась специфическая, словно тот, кто развешивал в свое время номера, оказался мертвецки пьян. К двадцать первому с одной стороны примыкал двадцатый, а с другой - двадцать четвертый. Четные и нечетные причудливо перемешаны так, что рехнуться недолго. Куда только власти смотрят?
   Проплутав с четверть часа, он обнаружил, наконец, двадцать третий дом не менее чем в полумиле от двадцать первого, да вдобавок на другой стороне улицы, меж восемнадцатым и шестым. Трехэтажное здание, не шикарный особняк, но и на трущобы не особенно смахивает.
   Поднявшись на второй этаж, он деликатно постучал костяшками пальцев. Довольно быстро послышались шаги. Пакита, в легкомысленном халатике, распахнула дверь, отчаянно зевая.
   Глаза у нее стали квадратными:
   - Джонни?!
   - А что тут удивительного? - бодро сказал Мазур, осторожным маневром просачиваясь в прихожую и прикрывая за собой дверь. - Я же, по-моему, твердо тебе пообещал, что приду в гости? Вот и пришел. У тебя, надеюсь, никого нет?
   - Я же говорила, что дома не работаю. Тут, в доме, никто ничего не знает...
   Возникшие у Мазура на ее счет догадки начали укрепляться - как-никак он после достопамятной бордельной службы немного разбирался в психологии девочек второй древнейшей профессии. Она не похожа на наркоманку, явно ничем не ширяется и вроде бы неглупая, значит...
   - Так ты что, не рада? - ухмыльнулся он. - Между прочим, о подарках я не забыл...
   - Да что ты! Я просто думала...
   - Что я просто так болтаю?
   - Чаще всего так и выходит... Проходи.
   Очень быстро Мазур оказался в крохотной, бедно обставленной, но опрятной гостиной, на столик вспорхнули бутылка и лед. Уже справившаяся с удивлением Пакита налила себе и уселась напротив, закинув ножку на ножку и улыбаясь вполне профессионально, готовая к традиционному ходу событий.
   - Пойдем в спальню? - напрямик предложила она, на случай, если до Мазура долго доходит.
   - Успеется, - сказал он, вытягивая из кармана сигареты.
   Риск, конечно, был. Уж ему-то прекрасно известно, сколько среди таких девочек полицейских информаторов. Но, с другой стороны, должна же крошка понимать свою выгоду - полиция ей никогда в жизни столько не заплатит...
   - Не хочешь?
   - Давай поговорим, - сказал Мазур. - О жизни. Неторопливо и обстоятельно.
   Она вскинула брови, лениво улыбнулась:
   - Странно, Джонни, той ночью ты никак не походил на зануду, которому хочется поболтать...
   - А сейчас вот приходится, - сказал Мазур. - Знаешь, я к тебе исподтишка присматривался и делал выводы... Ты вроде бы не ширяешься, много не пьешь, квартиру сняла так, чтобы соседи о твоей работе не знали... Так себя обычно ведут девушки умненькие и предусмотрительные, у которых есть в голове продуманные жизненные планы... Угадал я?
   - Допустим.
   - Хочешь поднакопить деньжат и перебраться куда-нибудь подальше, скажем, в Штаты? И подыскать что-нибудь почище?
   Ее взгляд стал холодным и пытливым:
   - А если и так, тебе-то что? Джонни, я тебя решительно не понимаю. Ты вроде ничуть не походил на тех извращенцев, что вместо нормального секса лезут в душу...
   - Не перебивай, - сказал Мазур. - Дослушай до конца... Впрочем, пришла пора вопросов. Денег пока что не хватает, чтобы убраться отсюда к чертовой матери? Судя по тому, как ты машинально поскучнела, определенно не хватает... Хочешь, помогу?
   Она молчала, уставясь неприязненным и тревожным взглядом прошедшего неплохую жизненную школу звереныша.
   Ухмыльнувшись, Мазур выложил на стол массивный золотой портсигар, зажигалку, часы - и прикрыл все это ворохом бумажек с изображениями президентов Соединенных Штатов.
   - Здесь пятьсот долларов, - сказал он спокойно. - Да и золотишка, если прикинуть, с полкило. В порту, на катере, у меня есть еще тысяча, ты и ее получишь, как только мы с тобой там окажемся. Это, конечно, не бог весть что, не состояние и не главный выигрыш в лотерею - но все же и не гроши, а? Чуточку приблизят осуществление твоей мечты...
   - А что взамен? - спросила она все так же настороженно.
   - Сущие пустяки, - сказал Мазур. - Небольшая, совершенно безобидная консультация, небольшая помощь. Видишь ли, мне нужно как можно быстрее с этого острова смыться. Мы, скажем так, разошлись во мнениях с моими друзьями... Ты их знаешь. Вот мне и приходится срочно уезжать. Помощь, повторю, нужна самая пустяковая. Для тебя это нисколечко не опасно.
   - Да-а?! - протянула она с улыбочкой. - Зная Санни?
   - Успокойся, - сказал Мазур. - Все обернулось так, что Санни со стариной Филом валяются в том доме связанные. И вряд ли они освободятся быстро... Точно тебе говорю. Я умею вязать узлы.
   - Почему ты их не пристукнул? - спросила она деловито, непринужденно.
   - А зачем мне лишние жмуры за спиной?
   - Тоже верно... Хочешь сказать, тебя никто не ищет? Совсем-совсем?
   - Ну, знаешь ли... Ищут. Морская полиция.
   - Матерь божья! А этим-то ты чем насолил?
   - Долго объяснять, - сказал Мазур. - Да и зачем тебе знать? Так вышло... Но опять-таки, пока они раскачаются, мы успеем... Ну, думай быстренько. Конечно, ты меня можешь отсюда выставить, но, с другой стороны, я тебе предлагаю неплохие деньги за несложную работу... Потом сама себе не простишь, локти кусать будешь... А, Пакита?
   Она задумчиво посмотрела на деньги и маслянисто поблескивавшее золото, на Мазура. Повторила эту операцию еще пару раз. Судя по глазам, под небрежной прической шла серьезная мыслительная работа. Наконец, она спросила - все еще неуверенно, но как человек, уже к чему-то конкретному склоняющийся:
   - А в чем, собственно, главные твои проблемы?
   - Проблема одна - как попасть в порт и не попасться по дороге, - сказал Мазур. - Когда они начнут искать, искать-то будут светловолосого бородача в джинсах, синей футболке и зеленой куртке. Значит... Нетрудно догадаться, а?
   ...По своему врожденному оптимизму Мазур ждал поганых сюрпризов на протяжении всего пути до порта. Только когда таксист уехал и они с девчонкой направились к пирсу, немного отпустило.
   Рядом с Пакитой шагал типичнейший абориген, первый парень на здешней деревне - волосы и борода черные, как у цыгана, высокая мужественная фигура декорирована белоснежными брюками и пронзительно-алой рубашкой, на шее болтаются толстенные цепи самоварного золота, на запястье часы Фила уже из натурального золота, на пальце - опять-таки золотой перстень с изумрудом, реквизированный у Тони. Ансамбль завершают белая шляпа, алые сандалеты и солнечные очки с дурацкими розовыми стеклами. Красавец мужчина, хоть в кабальеро записывай.
   "Все хорошо, что хорошо кончается, - подумал Мазур, уже с некоторым стыдом вспоминая, как вибрировали и позванивали у него нервы, пока она ходила по магазинам, закупая краску для волос и броские шмотки. - Не продала, лапочка. Что ж, давным-давно известно, что щедрое вознаграждение воспитывает в человеке нешуточную порядочность - особенно если он знает, что, продав тебя, ни за что не получит больше..."
   Он спрыгнул в катер - борта зияли проломами, а на тиковых досках настила, если присмотреться, можно заметить темные пятна, - прошел на нос, бросил взгляд на приборы. Горючего более чем полбака, компас на месте. Всего-то и требуется, что преодолеть километров сто морской глади. Небо чистое, штормом вроде бы не пахнет...
   Повернул ключ. Под ногами размеренно заурчал мотор. Все вроде бы в порядке. Не Атлантику пересекать, в самом-то деле...
   Выключив мотор, он вышел на корму, перепрыгнул на пирс.
   - И куда ты теперь? - спросила Пакита с некоторым любопытством.
   Мазур молча махнул рукой в море. Снял часы, сунул ей в руку, отдал перстень, вынул из кармана брюк пачку зеленых бумажек.
   - Они все время были с тобой?
   - Да как тебе сказать...
   - Понятно. Не доверял?
   - А ты бы доверяла? - спросил Мазуру вяло. - На моем-то месте?
   - Вряд ли...
   - То-то.
   - Джонни...
   - А?
   - А кто ты такой, собственно говоря? Знаешь, ты что-то не особенно похож на bandido. Они другие. Что-то в них есть такое, чего у тебя нет...
   - Ловец удачи, - сказал Мазур. - Вот это - чистая и законченная правда, как на исповеди...
   - Не бандит, но человек серьезный и решительный... Может, ты шпион? Здесь полно шпионов, я, правда, в жизни ни одного не видела, но все знают, что шпионов тут полно...
   - Ну да, как же, - сказал Мазур. - Про меня даже есть кино. Никогда не видела? Меня зовут Джеймс Бонд...
   - Да ну тебя! - шутливо замахнулась на него Пакита. - Нет, правда, мне отчего-то стало интересно...
   - Это потому, что все кончено, - усмехнулся Мазур. - Опасность миновала, страхи улеглись, и в тебе загорелось извечное женское любопытство... Ну ладно, у меня мало времени. Всего наилучшего, и чтобы у тебя все получилось. Можешь не верить, но ты - единственное, что мне понравилось на этом вашем долбанном острове...
   Он улыбнулся, подмигнул, прыгнул в катер, завел мотор и уверенно повел суденышко в открытое море. Оглянулся, отойдя на пару кабельтовых. На пирсе виднелась девичья фигурка, все еще махавшая ему рукой, и у Мазура мимолетно защемило сердце - впервые в жизни его провожали вот так, классически, впервые, когда он уходил в неизвестность по морям, по волнам, женщина махала ему вслед - пусть даже обыкновенная проститутка из портового городка, случайная сообщница, прельстившаяся хорошей платой. Главное, так с ним случилось впервые: женская фигурка на пирсе, становившаяся все меньше и меньше, машущая рука... Тьфу ты! Тоже мне, лирика!
   Он плюнул и аккуратно прибавил газу. Катер пошел шибче, остров за кормой становился все меньше и меньше, вот-вот должен был исчезнуть с глаз как и прочие экзотические земли, где Мазуру вряд ли суждено было оказаться во второй раз. А значит, следовало и это местечко побыстрее выкинуть из памяти вместе со всеми воспоминаниями, от приятных до скверных. Так уж он привык, и это было правильно.
   Справа вновь объявился военный корабль под американским флагом, но он шел так, что ясно было: на одинокий катер ему совершенно наплевать. И Мазур, ухмыляясь, проворчал:
   - Гуд бай, Америка...
   Часть вторая
   Марсиане в пучинах
   Глава первая
   Девушка, которая боялась призраков
   Дела складывались хреново, интеллигентно говоря.
   Выломанные в корме доски ничем плохим не обернулись при спокойном море и безоблачной погоде, так что Мазур преодолел примерно три четверти пути до Пасагуа без особых неприятностей. Однако потом погода стала понемногу портиться, с веста упрямо ползли тучи, сначала белые и кучерявые, но со временем они становились серыми, темными, почти черными, накрыли добрую половину небосклона и выказывали явные поползновения проделать то же со второй. Ветер, ставший более холодным, посвистывал, срывая белую пену с гребешков волн. Волнение на море усиливалось. Пока что не пахло ни штормом, ни циклоном, но все же в такую погоду в открытом море обычный катер чувствовал себя неуютно - даже будучи в полной исправности. А уж когда в трех местах зияют в борту проломы чуть ли не до самой ватерлинии - и того хуже...
   Получался заколдованный круг. Стоило набрать приличную скорость, в корму вовсю плескала вода, и ее уже трижды приходилось вычерпывать тем же самым пластиковым ведерком, болтаясь в дрейфе. На малой скорости не было такого потопа, но плывя черепашьими темпами, до Пасагуа доберешься, чего доброго, только к утру. А волнение усиливалось, и Мазур, то и дело оглядывавшийся на вновь залитую водой, просевшую корму, в конце концов вынужден был признать, что есть все основания для тревоги. Если погода испортится еще больше, катер наверняка зальет водой так, что он, несмотря на всю суету с ведерком, может и потонуть к чертовой матери. Если нестись на полном газу - опять-таки зальет, даже гораздо быстрее, чем в первом варианте...
   Хреновые дела. Страха не было, но все грядущие опасности осознавались четко, во всей полноте, и это не прибавляло бодрости духа. Насквозь промокший из-за борьбы с водой, Мазур злился еще и оттого, что никак не мог придумать надежный выход. Сплошная неизвестность: то ли так и двигаться, лихими бросками, вычерпывая воду почаще, то ли тащиться черепахой, ожидая, что море разбушуется еще пуще. И тогда? Рации на катере не имелось, SOS не подашь. Надувной лодки - тоже. Только парочка спасательных кругов и коробка с сигнальными ракетами. Небогато и уныло. Чересчур мало шансов у человека, болтающегося в неспокойном море со спасательным кругом и коробкой ракет под мышкой... Могут подобрать уже через четверть часа, если окажется кто-то поблизости, а могут - и никогда...
   Поэтому когда далеко слева показался парус, Мазур не раздумывал и не колебался - дал полный газ и помчался в ту сторону, физически ощущая, как оседает катер под тяжестью вновь хлынувшей в корму воды, как погружается, натужно распарывая воду.
   Двухмачтовое судно, если только он не ошибся в расчетах, шло в сторону Пасагуа. Удерживая коленом штурвал, Мазур сграбастал коробку с ракетами, сорвал крышку. Выключил мотор и выбрался на корму - уже по щиколотку в воде. Выхватил сразу три пластиковых цилиндра и, держа руку на отлете над бортом, запустил первую ракету.
   Она оказалась зеленой. Ослепительный комок огня рассыпался высоко над головой скопищем искр, по широкой дуге опускавшихся в океан. Вторая, третья, четвертая...
   Катер уже сидел так глубоко, что даже не мотался на волнах. Судно меняло курс, разворачиваясь в его сторону. Для надежности Мазур выпустил еще две ракеты, вброд пробежал к приборной доске и вновь дал полный газ: ясно, что заметили, при крайней нужде можно и вплавь, если чертова лохань все же затонет в самый неподходящий момент...
   Но ему по-прежнему кто-то ворожил - он успел достичь корабля, а катер все еще оставался на плаву, хотя и погрузился так, что было ясно: отплавался... Направив гибнущее суденышко так, чтобы подойти к правому борту нежданного спасителя, Мазур наконец-то нашел время присмотреться к нему.
   И восхищенно выругался в несколько этажей: что ни говори, а бывают на свете чудеса, и случаются они даже с твердокаменными материалистами. На корме красовались начищенные медные буквы "Русалка", и сверху, перевесившись через планшир, на него с любопытством таращилась восходящая звезда Голливуда мисс Кимберли, а рядом с ней торчали лысоватый, поджарый капитан и еще какой-то незнакомый в белом.
   Капитан, не тратя времени попусту, выкинул за борт штормтрап. Выбежав на корму уже чуть ли не по колено в воде, Мазур ухватился за деревянную перекладину, одним рывком перемахнул на веревочную лестницу и вскарабкался наверх, встал на палубе, истекая водой.
   - Это вы?! - округлила глаза кинозвездочка.
   - Я, - сказал Мазур. - Разумеется, если вы не имеете ничего против, мисс Кимберли...
   - Ваш катер, - бесстрастно сказал капитан.
   Мазур оглянулся. Катер помаленечку отплывал от шхуны, погружаясь кормой с таким видом, словно утратил всякую волю к борьбе. Но Мазуру было уже наплевать.
   - Еще не поздно взять на буксир... - сказал капитан.
   - Черт с ним, - махнул рукой Мазур. - Он, знаете ли, застрахован... Слов нет, как я вам благодарен, господа. Грешным делом, думал уже, что все кончится гораздо хуже...
   - Но вы ведь были блондином, Джонни! - воскликнула Кимберли. - Еще вчера...
   - Ну да, так вышло... - сказал Мазур преспокойно. - Мне давно хотелось перекраситься в брюнета, а хороший парикмахер был только на Гваделупе, вот и пришлось туда плыть... По пути я выиграл в кости эту посудину, но она оказалась с изъяном... И черт с ней. Я несказанно рад вас видеть, мисс Кимберли. Всегда мечтал попасть в жуткую передрягу, из которой меня спасла бы очаровательная девушка - как у вас в Голливуде, только наоборот... Я ваш должник на всю оставшуюся жизнь.
   Главное было - болтать без удержу всякую чепуху и смотреть на нее восхищенно. И она, как Мазур и рассчитывал, ни о чем не стала размышлять чисто женские рефлексы сработали. Вмиг поправила волосы, ответила кокетливым взглядом, явно не собираясь лезть с вопросами.
   Но с капитаном ее корабля обстояло не так просто - старикан определенно видывал виды, смотрел на Мазура хмуро и подозрительно. У него, сразу видно, вопросов в седой башке возникло предостаточно. Но жизненный опыт, надо полагать, научил морского волка и осмотрительности: он все же промолчал. С недовольным лицом отвернулся, показывая всем видом, что в дела очаровательной хозяйки лезть не намерен, отдал распоряжения двум матросам, и они бросились к парусам.
   - Нет, честно, откуда вы взялись? - спросила Кимберли.
   - Никому не проговоритесь? - спросил Мазур таинственным шепотом. - Я решил подработать, нанялся к лорду Шелтону ловить марсиан, но они оказались хитрее и шарахнули мне по лодке каким-то синим лучом, так что я едва ноги унес... Ничего интересного, право. Давайте лучше поговорим о вас. Я тут мимоходом просмотрел газеты, ваши портреты на первых полосах. Кажется, уже все Карибское море в курсе, что вы поселились на Пасагуа в "проклятой гасиенде", будете ловить призраков, а мистер Билли Бат, - он поклонился лысоватому, - будет вам ассистировать.
   - Какие именно газеты? - деловым тоном поинтересовался мистер Бат. - И чьи?
   - В Сан-Лабарро, - сказал Мазур. - Названия я, честно говоря, не помню, но газета была толстая, цветная... Мисс Кимберли запечатлена в крайне элегантном купальнике, да и мимо вас репортеры не прошли, иначе откуда бы я узнал, как вас зовут. Мы ведь друг другу не представлены, насколько я помню?
   - Сан-Лабарро - это неплохо, - с отрешенным видом протянул Билли Бат. Это уже кое-что... Толстая и цветная... Я предпочел бы "Кроникл".
   - Ну, это уж не от меня зависит, - сказал Мазур. - Чему был свидетелем, о том и рассказал... Главное, там подробно расписали, как вы оба намерены ловить привидений в том особняке, ничуть не пугаясь козней потустороннего мира...
   На личико Кимберли набежала тень. Мазур окончательно убедился, что лично ей призраки категорически не по вкусу, и по доброй воле она ни за что бы не стала квартировать в "проклятой гасиенде", не говоря уж о том, чтобы гоняться за призраками с сачком по темным пыльным коридорам. Билли Бат, наоборот, выглядел столь самодовольным и радостным, что сомнений не оставалось - его идея гонит рекламную кампанию вскачь, как пьяный ямщик лихую тройку.
   Мазур огляделся. Сейчас, когда он стоял на палубе добротного корабля, все выглядело в совершенно ином свете - волнение на море представало совершенно пустяковым, и хмурое небо не пугало. Шхуна шла себе в волнах на раздутых парусах, Кимберли в белых шортах и красной непромокаемой курточке выглядела на шесть с плюсом, курс лежал в Пасагуа, и все неприятности позади...
   - Вы до нитки промокли, Джонни, - сказала Кимберли заботливо. - Нужно будет вам что-нибудь найти... Выпьете? Пойдемте.
   Вполголоса сказала что-то Билли Бату - тот проворно направился к ведущей в каюты лестнице, - подхватила Мазура под руку и повела на корму. Там, словно где-нибудь на веранде, красовался уставленный бутылками столик и несколько изящных шезлонгов. Все это плохо сочеталось с обликом шхуны, классической рабочей лошадки, не по своей воле превращенной в яхту кинозвездочки, но какая, собственно, разница?
   Мазур уселся и принял у нее стакан. Незнакомец в белом, расположившись тут же, разглядывал Мазура с холодной вежливостью, держа свои впечатления и мысли при себе, - а таковые, несомненно, были, - появление Мазура этот тип, по глазам видно, воспринял без всякого восторга...
   - Ах да, вы же незнакомы, - спохватилась Кимберли. - Джонни Мариш, кладоискатель, ищет испанский галеон, где покоится груда бочек с золотом...
   Мазур вежливо поклонился.
   - Аугусто, - сказал незнакомец. - Аугусто Флорес. Профессия, увы, не столь романтическая, как у вас. Бизнесмен.
   - Не переживайте, - сказал Мазур. - Не всем же быть кладоискателями, верно? Зато, могу спорить, доход у вас не в пример обильнее и стабильнее, чем у нас, ловцов фортуны...
   - Я не жалуюсь, - спокойно кивнул Флорес.
   Мазур разглядывал его открыто, с благодушной улыбкой неотесанного провинциала. Крепко сложенный брюнет примерно того же возраста, что и Мазур, невозмутимый, как удав...
   Вот только зачем респектабельному бизнесмену, отправившемуся на морскую прогулку с кинозвездой, прихватывать с собой пушку? Мирный обыватель этого не заметил бы, но Мазур моментально засек надежно укрытую под белоснежной рубашкой навыпуск кобуру скрытого ношения, где угнездилась пушечка отнюдь не дамского калибра. Трудно делать выводы с ходу, даже у "морского дьявола" взгляд не рентгеновский, но, судя по некоторым наблюдениям, речь идет скорее о револьвере, чем о пистолете, что-то типа "кольта-спешиал" или "лламы". Интересно. Может, он нервный, мнительный, пиратов боится? Нет, чересчур уж невозмутимая рожа для нервного и мнительного...
   Жаль, что Мазур не специализировался на испанском. Иначе можно было бы завязать разговор и, послушав, в два счета определить, откуда красавец родом - Эквадор, Аргентина, Парагвай... Что из Южной Америки - это точно.
   - Вы тоже собираетесь ловить привидений, сеньор Флорес? - светским тоном поинтересовался Мазур.