Страница:
"Иныльчек" с древнетюркского означает "маленький князь", "принц". Но "принц" оказался совсем не маленьким: ледник Иныльчек по длине и площади оказался одним из крупнейших высокогорных ледников мира: его длина составляет около 60 км, - немногим меньше, чем длина ледниковых колоссов Каракорума, таких, как Сиачин, Биафо, Балторо, Батура, или длина крупнейшего ледника Памира, - ледника Федченко. По общей же площади Иныльчек тоже один из самых огромных долинных ледников, - около 700 квадратных километров. Хребет Тенгри-Таг с вершиной Хан-Тенгри разделяет его в верховьях на два рукава: Северный и Южный Иныльчек и резко обрывается у слияния этих рукавов скалой, названной "Броненосец" в силу схожести с носом огромного корабля. Со стороны Северного Иныльчека в этом месте разливается озеро Мерцбахера, дном которого служит неподвижный, так называемый "мертвый лед".
Озеро Мерцбахера таило загадку. Не все исследователи его обнаруживали, нечетко отслеживались его границы. Оказалось, что озеро шириной более километра и длиной в несколько километров является исчезающим. Паводки в конце лета или в начале осени вызывают слив воды под ледник и обнажение дна. Видимо, они связаны с подтаиванием и размывом, а может быть, и разломами мертвого льда в течение лета. Озеро прекрасно! Его верхняя половина - чистая голубая гладь среди черных каменных нагромождений поверхностной морены ледника Северный Иныльчек. А нижняя половина разлита среди ледолома с белыми ледяными глыбами-сераками, по ее поверхности плавают айсберги, а с боков прямо в воду спадают гирляндами белые ледопады с хребтов Сарыджас и Тенгри-Таг. Части берегового припая - обнаженный голубой и изумрудно-аквамариновый лед. Огромное озеро искрится среди белоснежных вершин-пятитысячников... На поверхности ледников здесь возникают и другие, менее крупные озера, быстро исчезающие при естественных разломах ледника, образующих трещины.
Очень большими оказались и другие ледники района: с юга - Каинды, Куюкап, и с севера: Сарыджас, Мушкетова, Семенова, ледники Баянкольской подковы. Подобно рекам в них впадает множество ледников из боковых ущелий, образуя причудливые дендритовые лабиринты с висячими долинами и ледопадами (дендритовые - древовидные, ветвящиеся, разветвленные; дендритовые ледники имеют множество верхних истоков и боковых притоков, стекающих в основное русло, ствол).
Была разгадана загадка расположения хребтов... Опытный турист начинает хорошо представлять структуру горного района, если выделяет и запоминает взаимное расположение и соединение основных, главных хребтов, рек, ущелий, ледников. Более мелкие детали: боковые отроги, мелкие ущелья, реки и ледники лучше запоминаются как приложения к главным деталям...
Хребет Меридиональный отходит на север от хребта Кокшаал-тау примерно в двадцати километрах восточнее пика Победы. Хребет Тенгри-Таг (или Тенгри-Тау) ответвляется как левый, западный отрог Меридионального в узле пика Шатер (6700 м), далее повышаясь к вершине Хан-Тенгри и, затем, уменьшаясь по высоте у своего окончания в месте слияния рукавов ледника Иныльчек, обтекающего его с обеих сторон (здесь, у слияния на Северном Иныльчеке лежит озеро Мерцбахера). Продолжение хребта Меридиональный на север в узле вершины Мраморная стена от ее предвершины Плато разветвляется с образованием западного отрога, - хребта Сарыджас. Сарыджас через одиннадцать километров западнее, в узле пика Одиннадцати, соединяется с другим мощным хребтом Терскей Алатоо (Терскей Алатау). В этом узле соединения хребтов расположен мощный ледниковый узел с упомянутыми ледниками Мраморной стены, Мушкетова, Семенова и ледниками Баянкольской подковы на севере и Северным Иныльчеком со своими притоками. Северный ледниковый щит района без простых путей подхода... Вершина Мраморная стена действительно обрывается на север огромной мраморной стеной, - это еще одно из "чудес" района.
Пик Победы находится западнее стыков хребтов Кокшаал-тау с Меридиональным и Ак-Тау. В сторону Иныльчека Кокшаал-тау западнее Меридионального хребта отбрасывает сначала короткие боковые отроги (первый Ак-Тау), между которыми лежат южные притоки - ледники Звездочка, Дикий, Пролетарский Турист и Комсомолец. Основные события нашего повествования разворачиваются на склонах хребта Иныльчек-Тау. Этот хребет отходит от Кокшаал-тау в 20 километрах западнее пика Победы вдоль ледника Комсомолец сначала в северном направлении, но затем поворачивает к западу, почти параллельно хребту Сарыджас. Между этими хребтами лежит долина Иныльчека. Почти от самого основания от Иныльчек-Тау на запад ответвляется еще один мощный хребет Каинды-Катта. Между Кокшаал-тау и Каинды-Катта лежит мощный ледник Куюкап, а между Каинды-Катта и Иныльчек-Тау - огромный ледник Каинды длиной около 30 километров, младший собрат Иныльчека, второй по размерам ледник района.
Вся эта "главная мускулатура" хребтов сильно прикрыта нагромождениями ветвей больших и мелких боковых отрогов с десятками и сотнями висячих ледников, ледников-притоков, узких и крутых ущелий. Даже с большой высоты трудно разглядеть главные структуры хребтов, ведь многие господствующие их вершины находятся в отрогах. Так, самая высокая вершина хребта Иныльчек-Тау - пик Нансена (5865) стоит не в главном хребте, а в боковом отроге восточном обрамлении ледника Кан-Джайляу. Здесь лабиринтные головоломки для туристских групп, множество не пройденных вершин и перевалов, ледников и ущелий... К счастью, неопытные туристы и альпинисты в этот район пока почти не попадали из-за его труднодоступности. Иначе жертв высокогорной легкомысленности здесь было бы неизменно больше (к сожалению, предчувствуются такие жертвы в будущем...).
Для массового освоения туристами и альпинистами район был труднодоступен и из-за плохого развития транспортных путей и из-за пограничных запретов и трений с Китаем, а в ранний период - и из-за действий басмачей. И, конечно, из-за низкого благосостояния людей, не имевших возможности оплатить сложную дорогу горной экспедиции. Но с постепенным улучшением транспортных возможностей, увеличения благосостояния в послевоенные годы район все чаще и чаще стал посещаться самодеятельными организованными туристскими группами, а альпинисты начали создавать в нем свои сезонные лагеря и базы. Активный подъем этого процесса относится к концу пятидесятых - началу шестидесятых годов. Конечно, его определяли в главном общий подъем, развитие и укрепление отечественного туризма и альпинизма, более высокий уровень хозяйственного освоения района. Так, его центр - Пржевальск (Каракол) из селения превратился в крупный областной город.
Альпинисты покорили все господствующие вершины, - в том числе пик Победы, проложили новые маршруты на Хан-Тенгри, проложили десятки новых путей на многие другие вершины... Их склоны заблестели не только в лучах солнца, они заблестели и золотом медалей первенства Союза в различных классах восхождений, золотом победы человеческого духа и воли... Но были и поминки за этим столом... Туристы исследовали и нашли возможности преодоления хребтов через перевалы, ледники и ледопады, изучили возможности подходов и подбросок грузов для дальних путешествий. Все чаще и чаще они успешно "прорывались" через район маршрутами своих спортивных походов. Борьба тоже шла не без тяжелых потерь, но постепенно на картах появились обозначения, а в библиотеках туристских клубов - описания десятков новых пройденных перевалов. Стало ясно где, как и за какое время хребты могут быть преодолены спортивными группами с определенным уровнем подготовки. Сквозным маршрутом через район походом пятой или шестой (наивысшей) категории сложности могла пройти только весьма сильная туристская группа, имевшая многолетний опыт походов в других горных районах.
Очень интересным транспортным путем является дорога к поселку Энгильчек. Конечно, эта дорога имеет и пограничное значение. До поселка со стороны Иссык-Кульской впадины она преодолевает на юг хребет Терскей-Алатау и идет вдоль рек Сарыджас и Акшийрак, огибает в западном направлении с юга мощные горные районы Куйлю и Ак-Шийрак и, повернув к северу, вновь выходит к побережью Иссык-Куля. Это наиболее высотный участок тянь-шаньского тракта, включающего также участки, огибающие Иссык-Куль и выводящие на северные склоны Тянь-Шаня, к Алма-Ате и Фрунзе (ныне Бишкек). По общей высоте тянь-шаньский тракт мало уступает знаменитому памирскому тракту, а расположен он на более высокой широте.
Необычайны, неповторимы краски переливов белоснежных хребтов в лучах заката и восхода, более яркие, чем на полотнах Рериха и ассоциирующиеся в памяти с их образами. Образы цветущих роз гор, таинственных садов Семирамиды, небесных кущ на стыке рая и ада... Может быть, они порождены неведомыми струями света в тонкой пелене облаков из кристалликов льда между вершинами и наблюдателем. А может, колебаниями лучей в струях воздуха, розой ветров... Но иногда утреннюю свежесть гор здесь сменяет плотная туманная дымка: это налетает "афганец" - пыльный ветер с пустыни Такла-Макан и с других пустынь Центральной Азии, несущий сотни тонн пыли, оседающей на склоны гор.
Древнее название этих гор - Тенгри-Таг, или "Горы духов" китайцы переделали в Тянь-Шань, - "Небесные горы". Нынешним восходителям на них, альпинистам и туристам, близки и понятны оба смысла этих названий. И опытный походник, видавший виды на сложнейших перевалах Кавказа и Памира, склонившись в клубе над фолиантами отчетов о прошлых походах по Тянь-Шаню, прошепчет с ужасом и вожделением: "Какой район! Какие горы!.."
Лавины!
- Еще одна!!! Идет!.. Держись!..
Очередной снежный пласт площадью несколько квадратных метров срывается из-под ног ведущего, метрах в сорока выше, и летит на нас, разбиваясь в крошку, в волну снега, - жесткую, упругую, опасную. Первый сошедший пласт был наиболее мощный, он подсекает меня снизу и я падаю, падаю!.. А внизу четыреста метров пройденного склона такой крутизны, что при падении не просто разобьет, а "разберет" тебя по частям на острых выступах скальных контрфорсов! Внезапно как будто чья-то могучая рука хватает меня и через обвязку рвет вверх. Самостраховка! Если бы не она!.. Самостраховка была из основной 10-мм альпинистской веревки, с регулируемым по длине узлом и карабином "Ирбис", выдерживающим 3 тонны. А станция страховки была оборудована петлей из основной веревки, закрепленной на трех титановых ледобурах. Один из них, средний, наиболее нагруженный, завалился под грузом, и его пришлось срочно перезакрепить. Один бы он не выдержал, да и два могли не выдержать. Но три устояли... Выдержали трех участников, 4 рюкзака и удар снега... Однако нет никакой гарантии, что и дальше удастся удержаться, что нас не поломает... Склон ледовый, градусов 50 крутизной, чуть выше начинается эта опасная заснеженная часть...
Ситуация критическая! Ося Левиант, наш ведущий, едва держится без рюкзака на зыбком снегу. Подложка слабая и на такой крутизне снег легко отрывается пластами прямо на нас... В полусотне метров ниже, - предыдущая станция страховки, на которой стоят остальные, в том числе руководитель группы Сережа Бондарцев, "Богдан", как его зовут ленинградские политехники (с ударением, конечно, "на бога"). Их положение не такое опасное: сходящий снег уходит в сторону, в расщелину скал по небольшому перегибу склона.
Наконец, ведущий вылез на перевал, закрепил наверху последнюю веревку. Скорее вверх! Задерживаться здесь слишком опасно! Уже середина дня, склон подтаивает и в любой момент может оторваться более мощный пласт!.. Женя, пошедший вторым, забуксовал! Не может вылезти с тяжелым рюкзаком! В вязкой снежной массе кошки тонут, не добираясь зубьями до льда, и проскальзывают, зажим на заледенелой веревке держит плохо, руки скользят по веревке, а крутизна такая, что толи стоишь, толи лежишь на склоне... Составленная из двух 50-метровых концов веревка сильно вытягивается, - ее длина около 90 метров.
Что же делать, что делать!? Отчаянно соображаю. Спустить Женю назад? Потеря времени и сил и... А как он пойдет дальше?! Кроме того, это морально тяжело для остальных: следующему вылезти будет труднее... Бросаю взгляд вниз с болью и напряжением. В нем вопрос руководителю похода: может, что-то подскажешь, скомандуешь? И встречаю такой же ответный взгляд... Только взгляд... В нем кроме горького напряжения еще и надежда и доверие: "Ребята, вывернитесь!.." Должен решить я, второй руководитель этой Тянь-Шаньской "шестерки"... Я, который здесь!.. Взгляд вверх. Спокойно! Прощупываю весь путь, всю веревку с промежуточными точками закрепления... Промежуточные точки... Вот! Есть решение!
* Женя, ледобур есть?!
* Есть!
* Быстро заверни его и повесь на него рюкзак. И вверх! Без рюкзака вылезешь!
Женя - опытный, надежный и сильный турист, я с ним уже ходил в 1986 году по Кавказу. Он быстро понял и выполнил прием. Как только веревка освободилась, устремляюсь за ним. Надо вылезти предельно быстро! С рюкзаком! Тогда и другим будет психологически легче! И не обрушить, улучшить ступени!.. На верхней веревке, на заснеженном участке, мне показалось, что сердце выпрыгнет наружу, легкие разорвутся, а приложенные усилия вывернут руки из суставов... На пределе сил, "на зубах", с придыханием, переходящем в стон... Все тело дрожит от напряжения, выдавая всю силу и выносливость, добытые годами тренировок! Такого тяжелого и опасного подъема, когда "все на пределе" у меня до этого, да и после, не было. Опасность требовала быстроты: внизу ждали, когда веревка освободится...
На гребне застраховываюсь, скидываю рюкзак. Немного отдохнув и успокоившись, начинаю соображать: хорошо, поднялся, а как же рюкзаки Оси и Жени? Спускаться за ними уж очень не хочется! Догадываюсь: надо подвесить их на концах двух спаренных веревок и вытащить наверх! Но как объяснить это тем, кто внизу, за перегибом, в 100 метрах? Поднявшийся предпоследним Слава Берсон успокаивает: это уже догадались сделать, рюкзаки привязаны. Еще один камень с сердца! Последним вылезает руководитель, выдергиваем веревки с рюкзаками... Немного перекусили... С седловины спустились по отвесному шестиметровому наддуву, а затем на 2 веревки по крутому льду через бергшрунд до плато ледника. После подъема все это показалось легким развлечением!
Тогда, в начале походов нашей туриады, мы еще не знали, что на гребне хребта Сарыджас, примерно в то же время, у другой нашей группы возникла сходная ситуация, но последствия ее были несравненно более тяжелыми...
Двумя днями раньше, поднимаясь по ледопаду восточной ветви ледника Путеводный (нижний левый приток Иныльчека), я внимательно всматривался в окружающие склоны, стараясь прочувствовать состояние снега. Зрелище падающей лавины здесь не редкость, к нему быстро привыкаешь. Но по этим "зрелищам" надо стараться реально оценить опасность этого явления. Вот сошла еще одна, по кулуару слева. На нее не обращают внимания, но у меня в душе появляется смутная тревога не от самого факта схода лавины, а от того, по какому кулуару она сошла. Это самый обычный кулуар, не особенно крутой, - такие мы часто используем при подъеме на перевалы. На Кавказе и Памире подобных кулуаров пройдено множество, без особого риска. А здесь? Да, здесь снег иной, и у гор здесь свой норов, к которому еще надо приспособиться. Недаром альпинисты считают этот район технически более трудным и более опасным, чем Центральный Памир. Здесь добавляются суровость более высокой северной широты, капризы погоды, влияние водной глади Иссык-Куля, сухих пыльных ветров с пустыни Такла-Макан и многое-многое другое... Статистика весьма красноречива: из пяти семитысячников СССР (включая Хан-Тенгри) на долю пика Победа и Хан-Тенгри приходится лишь 5,5% восхождений (по данным 1974 года)...
Попасть в этот район было моей мечтой еще с ранней юности. Сюда, где возвышались легендарные вершины пика Победы - самого северного и сурового семитысячника и прекрасная белоснежная вершина Хан-Тенгри изо льда, снега и бело-розового мрамора, переливающаяся красными красками в лучах заката. Вершины таинственные, с перепутанными позже названиями, известные как "Повелитель неба", "Гора крови"... Здесь в огромных ущельях лежали колоссальные ледники Иныльчек и Каинды, а на слиянии Северного рукава Иныльчека с общим руслом голубело загадочное некогда озеро Мерцбахера, обычно исчезающее во время осеннего паводка... Район складчато- глыбовых гор, несколько иных по строению, чем Кавказ и Памир. Зона ледника Иныльчек с примыкающими хребтами является наиболее высоким глыбовым поднятием Центрального Тянь-Шаня, - выше расположенного восточнее Джунгарского Ала-Тау, выше и мощнее заледенелых громад массивов Куйлю и Ак-Шийрака западнее... Не говоря уже о Западном и Северном Тянь-Шане...
Группа наша, достаточно сильная и опытная, состояла из мощных, молодых мужчин, уже несколько лет как покинувших "студенческую скамью" и в учебных институтах и "в горах". Каких- либо заметных пробелов в подготовке я ни у кого не обнаружил, а вот проявления силы за внешней скромностью и непритязательностью обнаруживались часто. По меркам того, 1989 года мы имели прекрасную экипировку. У нас были регулируемые (телескопические) альпинистские палки, легкие прочные и достаточно вместительные палатки, снегоступы жесткой конструкции для переходов по глубокому снегу... Группа входила в состав туриады ленинградских туристов. Две группы туриады (наша и Алексеева) шли по району со стороны ущелья Иныльчека, а три другие (Викторова, Драгунова и Чиркова) - с севера, со стороны Баянкольского ущелья. Маршруты сложные: "шестерки" с первопрохождениями или "пятерки" также с первопрохождениями и перевалами "3А*". Особенно сложными были маршруты, заявленные Викторовым и Бондарцевым - ведущими мастерами команд Петроградского клуба и Политехнического института Ленинграда. В рамках туриады была организована помощь группам в подъезде и вертолетных подбросках груза на ледник Северный и Южный Иныльчек, общий контроль прохождения группами участков маршрутов. Сейчас ясно, что нашей слабостью было отсутствие походных радиостанций. Впрочем, некоторые руководители (и наш в том числе) не хотели их брать по разным причинам...
Мы тщательно просмотрели путь подъема на этот перевал на плече господствовавшей здесь вершины 5449 м. Ледовая стена со скальными контрфорсами, 400-500 метров высотой, крутизна 45-55 градусов, высота седловины 4300-4400... Мнения разделились. Часть группы и руководитель считали, что "надо ломить". Меня очень тревожили явно просматривающиеся отрывы снежного пласта в верхней, гребневой части склона. Ниже снег не держался из-за большой крутизны. Было ясно, что на переходе лед-снег этот самый снег очень непрочен. Я предлагал перед прохождением произвести глубокую разведку (до гребня) с обработкой склона для штурма. И внимательно последить за поведением снега над подъемным кулуаром... Я имел вроде "приличный" опыт походов до "шестерки" руководства по Памиру, мастерское звание... Но я... Я ощущал себя еще новичком в этих горах, чувствовал слабую адаптацию к ним, - ведь здесь я был всего 4 дня. Конечно, у руководителя группы акклиматизация была лучше, т.к. он с двумя другими участниками перед походом провел группу молдаван через перевал 3Б в Аламединской стене, на Западном Тянь-Шане... Конечно, в тот момент у меня была и некая "слабость" личного свойства, о которой остальные не знали: в Ленинграде меня, старого холостяка, ждала невеста!.. "Гробануться", согласитесь, никогда не хочется, но особенно перед собственной свадьбой!.. Конечно, в тот момент вся группа еще не очень хорошо акклиматизировалась и "вошла в поход". Немного погодя мы бы "раскачались" сильнее и перевал дался бы нам легче, без такого предельного напряжения... Впрочем, может, другие напряглись меньше?.. В свои 38, я, кажется, был старшим по возрасту...
После перевала мнения также разделились. Я полагал, что мы где-то перешли грань допустимого риска. Два других наиболее сильных походника, Берсон и Бондарцев, считали, что все было в порядке (правда, при падении наиболее мощных пластов они были на нижнем пункте страховки). Другие только с интересом слушали нашу дискуссию, как на научном семинаре, не вмешиваясь. Никаких резкостей, конечно, не было, мы просто обменивались мнениями.
Определенная "моральная" усталость группы от этого перевала выразилась в не очень решительной попытке второго первопрохождения, от которого, взойдя вторично на гребень хребта Иныльчек-тау, отказались и пошли через перевал Каинды. Конечно, очень мешало опасное состояние снега. Следовало лучше акклиматизироваться, технически адаптироваться к рельефу...
Тактическое решение с очень ранним выходом (еще в темноте) было по-своему интересно, но позже стало ясно, что время и, главное, силы, можно и лучше было сэкономить другими средствами: предварительным подходом под перевалы, обработкой их склонов на нижних участках. Такая обработка сплошное наслаждение, поскольку она производится без тяжелых рюкзаков, в альпинистском стиле. Но в других случаях подобные выходы могут быть необходимы, т.к. для подъема на "3Б", случается, уходит часов 15.
С ледника Комсомолец увидели вершину Хан-Тенгри и часть гребня Кокшаал-Тау западнее пика Победы. Спускаемся на Южный Иныльчек напротив пика Петровского и несколько ниже, к месту предполагаемой заброски продуктов. Ее нет!.. Ее не оказалось и ниже, в необитаемой хижине метеорологов, напротив слияния Северного и Южного Иныльчека. Записки тоже нет, но чувствуем: что-то случилось. Подлетевшие вертолетчики сообщают о трагедии на склонах хребта Сарыджас: потерпела аварию одна из наших групп, ведутся спасработы. Мы направляемся туда же, в помощь...
Но с кем же это случилось?! И как?
Летим над озером Мерцбахера. Потрясающе! Огромные разломы ледопада переходят в озеро с плавающими белоснежными айсбергами. По берегам черно-коричневые и аквамариновые моренные холмы среди голубых разливов: какай-то фантастический вид, как на другой планете. Выше, с хребта причудливыми гирляндами спадают белым льдом гирлянды ледопадов. Верхняя часть озера - ровная синяя гладь на темной поверхности ледника, плотно прикрытого камнями морены... Просматриваем гребень у пика Петровского, - по нему предполагалось сделать первопрохождение через хребет Тенгри-Таг. Гребень кажется вполне проходимым, как и встречный, со стороны Южного Иныльчека (его просмотрели накануне). Все это стоит увидеть! Поражают размеры рельефа: ледника, озера, окружающих вершин и их дикая, могучая красота!..
На Северном Иныльчеке узнаем подробности. Аварию потерпела группа Чиркова. Не очень близко, но я был знаком с Мишей... Он любил походы и много сил отдавал работе в Клубе туристов, на соревнованиях и слетах, активно обучал молодежь. А теперь? Погиб вместе со своим участником Ковалевым!? Или нет?.. Пока их не нашли. Надежда есть, но очень слабая. Уже прошло 3 дня, как это случилось. Работы ведут группы Викторова и Алексеева. Дима Рябченко, наш трудяга, оставленный внизу для сопровождения забросок и контроля прохождения групп туриады, быстро организовал спасработы, раздобыл у альпинистов снежные зонды и лопаты. Узнаем, что группа Драгунова сошла с маршрута еще на той стороне Сарыджаса из-за болезни участников... Да, тяжелы вы, горы Тянь- Шаня!
Вечером, за ужином, участник группы Чиркова Аркадий Брудно рассказывает, как случился этот роковой срыв. Я как-то тяжело, как сквозь сон, воспринимал тогда этот рассказ, но он сильно врезался в память...
... Они благополучно взошли на гребень Сарыджаса западнее пика Игнатьева. Дальше должен был последовать достаточно спокойный, но нелегкий из-за снежного покрова переход на восток, по гребню до седловины перевала, 2-3 км. Но они решили спуститься сразу, без траверса. Большинство участников были против спуска здесь, но руководитель решил так... Склон показался ему вполне доступным и неопасным, но... Но участок первопрохождения всегда таит дополнительные неожиданности и опасности. На нем следует проявлять особую осторожность. Тем более что тактически выбранный "экспромтом" вариант спуска обычно оказывается далеко не оптимальным по сложности и безопасности... В момент аварии они находились в наклонном ледовом желобе над крутым скальным уступом. Оконечность желоба выходила в мощный скально-ледовый кулуар, по которому в середине дня регулярно падали снежные лавины. Чирков и Ковалев для технической работы кратковременно отстегнули самостраховки, считая, что склон не опасен. Внезапно по желобу сошла небольшая снежная лавина. Она сбила их и унесла в кулуар и ниже по кулуару до снежного конуса выноса над плато ледника. Они летели по скалам и льду кулуара около километра, по склону крутизной более 50 градусов... Аркадий Брудно также был сброшен вниз, но он был пристегнут через тормозное устройство к закрепленной спусковой веревке. Почти всю эту веревку силой продернуло через тормоз, но концевой узел заклинило, и это спасло Аркадию жизнь...
Озеро Мерцбахера таило загадку. Не все исследователи его обнаруживали, нечетко отслеживались его границы. Оказалось, что озеро шириной более километра и длиной в несколько километров является исчезающим. Паводки в конце лета или в начале осени вызывают слив воды под ледник и обнажение дна. Видимо, они связаны с подтаиванием и размывом, а может быть, и разломами мертвого льда в течение лета. Озеро прекрасно! Его верхняя половина - чистая голубая гладь среди черных каменных нагромождений поверхностной морены ледника Северный Иныльчек. А нижняя половина разлита среди ледолома с белыми ледяными глыбами-сераками, по ее поверхности плавают айсберги, а с боков прямо в воду спадают гирляндами белые ледопады с хребтов Сарыджас и Тенгри-Таг. Части берегового припая - обнаженный голубой и изумрудно-аквамариновый лед. Огромное озеро искрится среди белоснежных вершин-пятитысячников... На поверхности ледников здесь возникают и другие, менее крупные озера, быстро исчезающие при естественных разломах ледника, образующих трещины.
Очень большими оказались и другие ледники района: с юга - Каинды, Куюкап, и с севера: Сарыджас, Мушкетова, Семенова, ледники Баянкольской подковы. Подобно рекам в них впадает множество ледников из боковых ущелий, образуя причудливые дендритовые лабиринты с висячими долинами и ледопадами (дендритовые - древовидные, ветвящиеся, разветвленные; дендритовые ледники имеют множество верхних истоков и боковых притоков, стекающих в основное русло, ствол).
Была разгадана загадка расположения хребтов... Опытный турист начинает хорошо представлять структуру горного района, если выделяет и запоминает взаимное расположение и соединение основных, главных хребтов, рек, ущелий, ледников. Более мелкие детали: боковые отроги, мелкие ущелья, реки и ледники лучше запоминаются как приложения к главным деталям...
Хребет Меридиональный отходит на север от хребта Кокшаал-тау примерно в двадцати километрах восточнее пика Победы. Хребет Тенгри-Таг (или Тенгри-Тау) ответвляется как левый, западный отрог Меридионального в узле пика Шатер (6700 м), далее повышаясь к вершине Хан-Тенгри и, затем, уменьшаясь по высоте у своего окончания в месте слияния рукавов ледника Иныльчек, обтекающего его с обеих сторон (здесь, у слияния на Северном Иныльчеке лежит озеро Мерцбахера). Продолжение хребта Меридиональный на север в узле вершины Мраморная стена от ее предвершины Плато разветвляется с образованием западного отрога, - хребта Сарыджас. Сарыджас через одиннадцать километров западнее, в узле пика Одиннадцати, соединяется с другим мощным хребтом Терскей Алатоо (Терскей Алатау). В этом узле соединения хребтов расположен мощный ледниковый узел с упомянутыми ледниками Мраморной стены, Мушкетова, Семенова и ледниками Баянкольской подковы на севере и Северным Иныльчеком со своими притоками. Северный ледниковый щит района без простых путей подхода... Вершина Мраморная стена действительно обрывается на север огромной мраморной стеной, - это еще одно из "чудес" района.
Пик Победы находится западнее стыков хребтов Кокшаал-тау с Меридиональным и Ак-Тау. В сторону Иныльчека Кокшаал-тау западнее Меридионального хребта отбрасывает сначала короткие боковые отроги (первый Ак-Тау), между которыми лежат южные притоки - ледники Звездочка, Дикий, Пролетарский Турист и Комсомолец. Основные события нашего повествования разворачиваются на склонах хребта Иныльчек-Тау. Этот хребет отходит от Кокшаал-тау в 20 километрах западнее пика Победы вдоль ледника Комсомолец сначала в северном направлении, но затем поворачивает к западу, почти параллельно хребту Сарыджас. Между этими хребтами лежит долина Иныльчека. Почти от самого основания от Иныльчек-Тау на запад ответвляется еще один мощный хребет Каинды-Катта. Между Кокшаал-тау и Каинды-Катта лежит мощный ледник Куюкап, а между Каинды-Катта и Иныльчек-Тау - огромный ледник Каинды длиной около 30 километров, младший собрат Иныльчека, второй по размерам ледник района.
Вся эта "главная мускулатура" хребтов сильно прикрыта нагромождениями ветвей больших и мелких боковых отрогов с десятками и сотнями висячих ледников, ледников-притоков, узких и крутых ущелий. Даже с большой высоты трудно разглядеть главные структуры хребтов, ведь многие господствующие их вершины находятся в отрогах. Так, самая высокая вершина хребта Иныльчек-Тау - пик Нансена (5865) стоит не в главном хребте, а в боковом отроге восточном обрамлении ледника Кан-Джайляу. Здесь лабиринтные головоломки для туристских групп, множество не пройденных вершин и перевалов, ледников и ущелий... К счастью, неопытные туристы и альпинисты в этот район пока почти не попадали из-за его труднодоступности. Иначе жертв высокогорной легкомысленности здесь было бы неизменно больше (к сожалению, предчувствуются такие жертвы в будущем...).
Для массового освоения туристами и альпинистами район был труднодоступен и из-за плохого развития транспортных путей и из-за пограничных запретов и трений с Китаем, а в ранний период - и из-за действий басмачей. И, конечно, из-за низкого благосостояния людей, не имевших возможности оплатить сложную дорогу горной экспедиции. Но с постепенным улучшением транспортных возможностей, увеличения благосостояния в послевоенные годы район все чаще и чаще стал посещаться самодеятельными организованными туристскими группами, а альпинисты начали создавать в нем свои сезонные лагеря и базы. Активный подъем этого процесса относится к концу пятидесятых - началу шестидесятых годов. Конечно, его определяли в главном общий подъем, развитие и укрепление отечественного туризма и альпинизма, более высокий уровень хозяйственного освоения района. Так, его центр - Пржевальск (Каракол) из селения превратился в крупный областной город.
Альпинисты покорили все господствующие вершины, - в том числе пик Победы, проложили новые маршруты на Хан-Тенгри, проложили десятки новых путей на многие другие вершины... Их склоны заблестели не только в лучах солнца, они заблестели и золотом медалей первенства Союза в различных классах восхождений, золотом победы человеческого духа и воли... Но были и поминки за этим столом... Туристы исследовали и нашли возможности преодоления хребтов через перевалы, ледники и ледопады, изучили возможности подходов и подбросок грузов для дальних путешествий. Все чаще и чаще они успешно "прорывались" через район маршрутами своих спортивных походов. Борьба тоже шла не без тяжелых потерь, но постепенно на картах появились обозначения, а в библиотеках туристских клубов - описания десятков новых пройденных перевалов. Стало ясно где, как и за какое время хребты могут быть преодолены спортивными группами с определенным уровнем подготовки. Сквозным маршрутом через район походом пятой или шестой (наивысшей) категории сложности могла пройти только весьма сильная туристская группа, имевшая многолетний опыт походов в других горных районах.
Очень интересным транспортным путем является дорога к поселку Энгильчек. Конечно, эта дорога имеет и пограничное значение. До поселка со стороны Иссык-Кульской впадины она преодолевает на юг хребет Терскей-Алатау и идет вдоль рек Сарыджас и Акшийрак, огибает в западном направлении с юга мощные горные районы Куйлю и Ак-Шийрак и, повернув к северу, вновь выходит к побережью Иссык-Куля. Это наиболее высотный участок тянь-шаньского тракта, включающего также участки, огибающие Иссык-Куль и выводящие на северные склоны Тянь-Шаня, к Алма-Ате и Фрунзе (ныне Бишкек). По общей высоте тянь-шаньский тракт мало уступает знаменитому памирскому тракту, а расположен он на более высокой широте.
Необычайны, неповторимы краски переливов белоснежных хребтов в лучах заката и восхода, более яркие, чем на полотнах Рериха и ассоциирующиеся в памяти с их образами. Образы цветущих роз гор, таинственных садов Семирамиды, небесных кущ на стыке рая и ада... Может быть, они порождены неведомыми струями света в тонкой пелене облаков из кристалликов льда между вершинами и наблюдателем. А может, колебаниями лучей в струях воздуха, розой ветров... Но иногда утреннюю свежесть гор здесь сменяет плотная туманная дымка: это налетает "афганец" - пыльный ветер с пустыни Такла-Макан и с других пустынь Центральной Азии, несущий сотни тонн пыли, оседающей на склоны гор.
Древнее название этих гор - Тенгри-Таг, или "Горы духов" китайцы переделали в Тянь-Шань, - "Небесные горы". Нынешним восходителям на них, альпинистам и туристам, близки и понятны оба смысла этих названий. И опытный походник, видавший виды на сложнейших перевалах Кавказа и Памира, склонившись в клубе над фолиантами отчетов о прошлых походах по Тянь-Шаню, прошепчет с ужасом и вожделением: "Какой район! Какие горы!.."
Лавины!
- Еще одна!!! Идет!.. Держись!..
Очередной снежный пласт площадью несколько квадратных метров срывается из-под ног ведущего, метрах в сорока выше, и летит на нас, разбиваясь в крошку, в волну снега, - жесткую, упругую, опасную. Первый сошедший пласт был наиболее мощный, он подсекает меня снизу и я падаю, падаю!.. А внизу четыреста метров пройденного склона такой крутизны, что при падении не просто разобьет, а "разберет" тебя по частям на острых выступах скальных контрфорсов! Внезапно как будто чья-то могучая рука хватает меня и через обвязку рвет вверх. Самостраховка! Если бы не она!.. Самостраховка была из основной 10-мм альпинистской веревки, с регулируемым по длине узлом и карабином "Ирбис", выдерживающим 3 тонны. А станция страховки была оборудована петлей из основной веревки, закрепленной на трех титановых ледобурах. Один из них, средний, наиболее нагруженный, завалился под грузом, и его пришлось срочно перезакрепить. Один бы он не выдержал, да и два могли не выдержать. Но три устояли... Выдержали трех участников, 4 рюкзака и удар снега... Однако нет никакой гарантии, что и дальше удастся удержаться, что нас не поломает... Склон ледовый, градусов 50 крутизной, чуть выше начинается эта опасная заснеженная часть...
Ситуация критическая! Ося Левиант, наш ведущий, едва держится без рюкзака на зыбком снегу. Подложка слабая и на такой крутизне снег легко отрывается пластами прямо на нас... В полусотне метров ниже, - предыдущая станция страховки, на которой стоят остальные, в том числе руководитель группы Сережа Бондарцев, "Богдан", как его зовут ленинградские политехники (с ударением, конечно, "на бога"). Их положение не такое опасное: сходящий снег уходит в сторону, в расщелину скал по небольшому перегибу склона.
Наконец, ведущий вылез на перевал, закрепил наверху последнюю веревку. Скорее вверх! Задерживаться здесь слишком опасно! Уже середина дня, склон подтаивает и в любой момент может оторваться более мощный пласт!.. Женя, пошедший вторым, забуксовал! Не может вылезти с тяжелым рюкзаком! В вязкой снежной массе кошки тонут, не добираясь зубьями до льда, и проскальзывают, зажим на заледенелой веревке держит плохо, руки скользят по веревке, а крутизна такая, что толи стоишь, толи лежишь на склоне... Составленная из двух 50-метровых концов веревка сильно вытягивается, - ее длина около 90 метров.
Что же делать, что делать!? Отчаянно соображаю. Спустить Женю назад? Потеря времени и сил и... А как он пойдет дальше?! Кроме того, это морально тяжело для остальных: следующему вылезти будет труднее... Бросаю взгляд вниз с болью и напряжением. В нем вопрос руководителю похода: может, что-то подскажешь, скомандуешь? И встречаю такой же ответный взгляд... Только взгляд... В нем кроме горького напряжения еще и надежда и доверие: "Ребята, вывернитесь!.." Должен решить я, второй руководитель этой Тянь-Шаньской "шестерки"... Я, который здесь!.. Взгляд вверх. Спокойно! Прощупываю весь путь, всю веревку с промежуточными точками закрепления... Промежуточные точки... Вот! Есть решение!
* Женя, ледобур есть?!
* Есть!
* Быстро заверни его и повесь на него рюкзак. И вверх! Без рюкзака вылезешь!
Женя - опытный, надежный и сильный турист, я с ним уже ходил в 1986 году по Кавказу. Он быстро понял и выполнил прием. Как только веревка освободилась, устремляюсь за ним. Надо вылезти предельно быстро! С рюкзаком! Тогда и другим будет психологически легче! И не обрушить, улучшить ступени!.. На верхней веревке, на заснеженном участке, мне показалось, что сердце выпрыгнет наружу, легкие разорвутся, а приложенные усилия вывернут руки из суставов... На пределе сил, "на зубах", с придыханием, переходящем в стон... Все тело дрожит от напряжения, выдавая всю силу и выносливость, добытые годами тренировок! Такого тяжелого и опасного подъема, когда "все на пределе" у меня до этого, да и после, не было. Опасность требовала быстроты: внизу ждали, когда веревка освободится...
На гребне застраховываюсь, скидываю рюкзак. Немного отдохнув и успокоившись, начинаю соображать: хорошо, поднялся, а как же рюкзаки Оси и Жени? Спускаться за ними уж очень не хочется! Догадываюсь: надо подвесить их на концах двух спаренных веревок и вытащить наверх! Но как объяснить это тем, кто внизу, за перегибом, в 100 метрах? Поднявшийся предпоследним Слава Берсон успокаивает: это уже догадались сделать, рюкзаки привязаны. Еще один камень с сердца! Последним вылезает руководитель, выдергиваем веревки с рюкзаками... Немного перекусили... С седловины спустились по отвесному шестиметровому наддуву, а затем на 2 веревки по крутому льду через бергшрунд до плато ледника. После подъема все это показалось легким развлечением!
Тогда, в начале походов нашей туриады, мы еще не знали, что на гребне хребта Сарыджас, примерно в то же время, у другой нашей группы возникла сходная ситуация, но последствия ее были несравненно более тяжелыми...
Двумя днями раньше, поднимаясь по ледопаду восточной ветви ледника Путеводный (нижний левый приток Иныльчека), я внимательно всматривался в окружающие склоны, стараясь прочувствовать состояние снега. Зрелище падающей лавины здесь не редкость, к нему быстро привыкаешь. Но по этим "зрелищам" надо стараться реально оценить опасность этого явления. Вот сошла еще одна, по кулуару слева. На нее не обращают внимания, но у меня в душе появляется смутная тревога не от самого факта схода лавины, а от того, по какому кулуару она сошла. Это самый обычный кулуар, не особенно крутой, - такие мы часто используем при подъеме на перевалы. На Кавказе и Памире подобных кулуаров пройдено множество, без особого риска. А здесь? Да, здесь снег иной, и у гор здесь свой норов, к которому еще надо приспособиться. Недаром альпинисты считают этот район технически более трудным и более опасным, чем Центральный Памир. Здесь добавляются суровость более высокой северной широты, капризы погоды, влияние водной глади Иссык-Куля, сухих пыльных ветров с пустыни Такла-Макан и многое-многое другое... Статистика весьма красноречива: из пяти семитысячников СССР (включая Хан-Тенгри) на долю пика Победа и Хан-Тенгри приходится лишь 5,5% восхождений (по данным 1974 года)...
Попасть в этот район было моей мечтой еще с ранней юности. Сюда, где возвышались легендарные вершины пика Победы - самого северного и сурового семитысячника и прекрасная белоснежная вершина Хан-Тенгри изо льда, снега и бело-розового мрамора, переливающаяся красными красками в лучах заката. Вершины таинственные, с перепутанными позже названиями, известные как "Повелитель неба", "Гора крови"... Здесь в огромных ущельях лежали колоссальные ледники Иныльчек и Каинды, а на слиянии Северного рукава Иныльчека с общим руслом голубело загадочное некогда озеро Мерцбахера, обычно исчезающее во время осеннего паводка... Район складчато- глыбовых гор, несколько иных по строению, чем Кавказ и Памир. Зона ледника Иныльчек с примыкающими хребтами является наиболее высоким глыбовым поднятием Центрального Тянь-Шаня, - выше расположенного восточнее Джунгарского Ала-Тау, выше и мощнее заледенелых громад массивов Куйлю и Ак-Шийрака западнее... Не говоря уже о Западном и Северном Тянь-Шане...
Группа наша, достаточно сильная и опытная, состояла из мощных, молодых мужчин, уже несколько лет как покинувших "студенческую скамью" и в учебных институтах и "в горах". Каких- либо заметных пробелов в подготовке я ни у кого не обнаружил, а вот проявления силы за внешней скромностью и непритязательностью обнаруживались часто. По меркам того, 1989 года мы имели прекрасную экипировку. У нас были регулируемые (телескопические) альпинистские палки, легкие прочные и достаточно вместительные палатки, снегоступы жесткой конструкции для переходов по глубокому снегу... Группа входила в состав туриады ленинградских туристов. Две группы туриады (наша и Алексеева) шли по району со стороны ущелья Иныльчека, а три другие (Викторова, Драгунова и Чиркова) - с севера, со стороны Баянкольского ущелья. Маршруты сложные: "шестерки" с первопрохождениями или "пятерки" также с первопрохождениями и перевалами "3А*". Особенно сложными были маршруты, заявленные Викторовым и Бондарцевым - ведущими мастерами команд Петроградского клуба и Политехнического института Ленинграда. В рамках туриады была организована помощь группам в подъезде и вертолетных подбросках груза на ледник Северный и Южный Иныльчек, общий контроль прохождения группами участков маршрутов. Сейчас ясно, что нашей слабостью было отсутствие походных радиостанций. Впрочем, некоторые руководители (и наш в том числе) не хотели их брать по разным причинам...
Мы тщательно просмотрели путь подъема на этот перевал на плече господствовавшей здесь вершины 5449 м. Ледовая стена со скальными контрфорсами, 400-500 метров высотой, крутизна 45-55 градусов, высота седловины 4300-4400... Мнения разделились. Часть группы и руководитель считали, что "надо ломить". Меня очень тревожили явно просматривающиеся отрывы снежного пласта в верхней, гребневой части склона. Ниже снег не держался из-за большой крутизны. Было ясно, что на переходе лед-снег этот самый снег очень непрочен. Я предлагал перед прохождением произвести глубокую разведку (до гребня) с обработкой склона для штурма. И внимательно последить за поведением снега над подъемным кулуаром... Я имел вроде "приличный" опыт походов до "шестерки" руководства по Памиру, мастерское звание... Но я... Я ощущал себя еще новичком в этих горах, чувствовал слабую адаптацию к ним, - ведь здесь я был всего 4 дня. Конечно, у руководителя группы акклиматизация была лучше, т.к. он с двумя другими участниками перед походом провел группу молдаван через перевал 3Б в Аламединской стене, на Западном Тянь-Шане... Конечно, в тот момент у меня была и некая "слабость" личного свойства, о которой остальные не знали: в Ленинграде меня, старого холостяка, ждала невеста!.. "Гробануться", согласитесь, никогда не хочется, но особенно перед собственной свадьбой!.. Конечно, в тот момент вся группа еще не очень хорошо акклиматизировалась и "вошла в поход". Немного погодя мы бы "раскачались" сильнее и перевал дался бы нам легче, без такого предельного напряжения... Впрочем, может, другие напряглись меньше?.. В свои 38, я, кажется, был старшим по возрасту...
После перевала мнения также разделились. Я полагал, что мы где-то перешли грань допустимого риска. Два других наиболее сильных походника, Берсон и Бондарцев, считали, что все было в порядке (правда, при падении наиболее мощных пластов они были на нижнем пункте страховки). Другие только с интересом слушали нашу дискуссию, как на научном семинаре, не вмешиваясь. Никаких резкостей, конечно, не было, мы просто обменивались мнениями.
Определенная "моральная" усталость группы от этого перевала выразилась в не очень решительной попытке второго первопрохождения, от которого, взойдя вторично на гребень хребта Иныльчек-тау, отказались и пошли через перевал Каинды. Конечно, очень мешало опасное состояние снега. Следовало лучше акклиматизироваться, технически адаптироваться к рельефу...
Тактическое решение с очень ранним выходом (еще в темноте) было по-своему интересно, но позже стало ясно, что время и, главное, силы, можно и лучше было сэкономить другими средствами: предварительным подходом под перевалы, обработкой их склонов на нижних участках. Такая обработка сплошное наслаждение, поскольку она производится без тяжелых рюкзаков, в альпинистском стиле. Но в других случаях подобные выходы могут быть необходимы, т.к. для подъема на "3Б", случается, уходит часов 15.
С ледника Комсомолец увидели вершину Хан-Тенгри и часть гребня Кокшаал-Тау западнее пика Победы. Спускаемся на Южный Иныльчек напротив пика Петровского и несколько ниже, к месту предполагаемой заброски продуктов. Ее нет!.. Ее не оказалось и ниже, в необитаемой хижине метеорологов, напротив слияния Северного и Южного Иныльчека. Записки тоже нет, но чувствуем: что-то случилось. Подлетевшие вертолетчики сообщают о трагедии на склонах хребта Сарыджас: потерпела аварию одна из наших групп, ведутся спасработы. Мы направляемся туда же, в помощь...
Но с кем же это случилось?! И как?
Летим над озером Мерцбахера. Потрясающе! Огромные разломы ледопада переходят в озеро с плавающими белоснежными айсбергами. По берегам черно-коричневые и аквамариновые моренные холмы среди голубых разливов: какай-то фантастический вид, как на другой планете. Выше, с хребта причудливыми гирляндами спадают белым льдом гирлянды ледопадов. Верхняя часть озера - ровная синяя гладь на темной поверхности ледника, плотно прикрытого камнями морены... Просматриваем гребень у пика Петровского, - по нему предполагалось сделать первопрохождение через хребет Тенгри-Таг. Гребень кажется вполне проходимым, как и встречный, со стороны Южного Иныльчека (его просмотрели накануне). Все это стоит увидеть! Поражают размеры рельефа: ледника, озера, окружающих вершин и их дикая, могучая красота!..
На Северном Иныльчеке узнаем подробности. Аварию потерпела группа Чиркова. Не очень близко, но я был знаком с Мишей... Он любил походы и много сил отдавал работе в Клубе туристов, на соревнованиях и слетах, активно обучал молодежь. А теперь? Погиб вместе со своим участником Ковалевым!? Или нет?.. Пока их не нашли. Надежда есть, но очень слабая. Уже прошло 3 дня, как это случилось. Работы ведут группы Викторова и Алексеева. Дима Рябченко, наш трудяга, оставленный внизу для сопровождения забросок и контроля прохождения групп туриады, быстро организовал спасработы, раздобыл у альпинистов снежные зонды и лопаты. Узнаем, что группа Драгунова сошла с маршрута еще на той стороне Сарыджаса из-за болезни участников... Да, тяжелы вы, горы Тянь- Шаня!
Вечером, за ужином, участник группы Чиркова Аркадий Брудно рассказывает, как случился этот роковой срыв. Я как-то тяжело, как сквозь сон, воспринимал тогда этот рассказ, но он сильно врезался в память...
... Они благополучно взошли на гребень Сарыджаса западнее пика Игнатьева. Дальше должен был последовать достаточно спокойный, но нелегкий из-за снежного покрова переход на восток, по гребню до седловины перевала, 2-3 км. Но они решили спуститься сразу, без траверса. Большинство участников были против спуска здесь, но руководитель решил так... Склон показался ему вполне доступным и неопасным, но... Но участок первопрохождения всегда таит дополнительные неожиданности и опасности. На нем следует проявлять особую осторожность. Тем более что тактически выбранный "экспромтом" вариант спуска обычно оказывается далеко не оптимальным по сложности и безопасности... В момент аварии они находились в наклонном ледовом желобе над крутым скальным уступом. Оконечность желоба выходила в мощный скально-ледовый кулуар, по которому в середине дня регулярно падали снежные лавины. Чирков и Ковалев для технической работы кратковременно отстегнули самостраховки, считая, что склон не опасен. Внезапно по желобу сошла небольшая снежная лавина. Она сбила их и унесла в кулуар и ниже по кулуару до снежного конуса выноса над плато ледника. Они летели по скалам и льду кулуара около километра, по склону крутизной более 50 градусов... Аркадий Брудно также был сброшен вниз, но он был пристегнут через тормозное устройство к закрепленной спусковой веревке. Почти всю эту веревку силой продернуло через тормоз, но концевой узел заклинило, и это спасло Аркадию жизнь...