Страница:
— Ты безумен, Малакей. Этого я не допущу.
— Эта тайна тебе не принадлежит, — набросился я на него. — Ты просто носитель, сосуд, она предназначена мне. Как ты думаешь, на что я потратил десятки лет? Materia Prima,абсолютное совершенство! Вот к чему я стремился с самого начала своих занятий, и ты мне ее дашь! Тропинка находится внутри тебя, ты поможешь мне встать на нее и пройти по ней до конца, или, клянусь, твой народ будет полностью уничтожен. Ты останешься последним, и я выставлю тебя напоказ, на посмешище людям! Судьба танцующего медведя — вот твой удел! Никто больше не вспомнит славных времен вашего тысячелетнего правления, вас забудут, как будто вас никогда и не было. А ты останешься тенью, карикатурой на сказочное существо!
— Ничего у тебя не получится! — прошипел он, трясясь от отчаяния. Это было похоже на щенячий скулеж.
— Я знаю, где они, здесь, на Фиаре, и в Годеланде, — язвительно пояснил я. — Я так долго охотился за вами и вас убивал, что знаю ваши привычки и найду каждого из них поодиночке, куда бы они ни полетели, я соберу их головы и буду вывешивать перед твоей мордой, одного за другим, пока ты не покоришься!
— Тогда уж лучше умереть!
Я подошел поближе. На небе уже появились первые проблески зари, до рассвета осталось совсем мало времени. Следовало торопиться.
— Нет, Ур, я вижу, как ты трясешься от страха за свою жалкую жизнь! Ты боишься, что скоро все забудут существовавших когда-то драконов. И ты уже выполнил первую часть своей клятвы, назад дороги нет как у тебя, так и у меня. Ты выполнишь и вторую ее часть, мы скрепим ее кровью, и тогда уже окажемся связанными до конца, потому что по твоим жилам потечет моя кровь, а твоя будет жить во мне и в моих потомках. Мы вместе откроем тайну Materia Prima,и настанут славные времена для драконов тоже.
Я вытащил свой ритуальный кинжал — пылающий меч, выкованный из крови и стали в кузнице вулкана. Он был украшен магическими кристаллами и чешуей нерожденного дракона.
— Позор, — рычал Ур, — позор мне, позволившему так себя перехитрить. Я состарился, оставаясь дураком. Но ради безопасности своего народа и из-за первой клятвы я заключу с тобой и второй союз, потому что однажды заплатить за это придется и тебе. И я мечтаю дожить до этого дня.
— Как хочешь. — Я был доволен. — Итак, я клянусь, что буду защищать жизнь всех драконов, их не будут преследовать, пока они остаются там, где живут сейчас, так что вы сможете существовать в покое и безопасности.
— А я в дополнение к первой клятве клянусь, — устало сказал Ур, — что дам тебе ключ от Materia Primaи что мы связаны союзом, скрепленным кровью, жизнь за жизнь.
Я сделал себе на руке глубокий надрез, а потом ткнул Ура в шею, между первой и второй пластинами, где драконы особенно чувствительны. Я прижал к надрезу свою рану.
И тут же почувствовал, как в меня втекает кровь дракона, как она несется по моему телу подобно пылающей лаве, как разбегается по всем органам, от вен к мельчайшим капиллярам. Я заметил, что кровь течет из моих глаз, ушей и носа, даже из-под ногтей и сочится из пор.
— Слишком много, — всхлипнул я, падая на землю. У меня начался жар, и я потерял контроль над своим телом. Кровь дракона оказалась чистым ядом. Туловище мое сотрясали конвульсии, боль набросилась на меня и тут же ушла, а потом накатила вторая волна. Я стонал, вопил и причитал. Я чувствовал груз прожитых лет и свою человеческую сущность.
— Успокойся.
Ур не сводил с меня своего огромного желтого глаза, и боль действительно ушла.
— Чего же ты ждал? Ты что, думаешь, кровь дракона — так, ерунда?
Я со стоном встал.
— У тебя осталось не так много времени, лучше вернись к себе. Но сначала выполни свою часть договора.
Я, качаясь, побрел к огромным кольцам, которые держали цепи. Я ни разу в жизни не чувствовал себя столь ужасно, и, как ни крепился, несколько раз меня вырвало. Но, взглянув на небо, я заторопился, потому что звезды исчезали одна за другой, а на востоке уже появились красноватые отблески. Я слышал, как беспокойно заворочались стражники, которых вот-вот должны были сменить. Челядь в замке уже наверняка на ногах, разводит огонь, готовит воду для купаний и завтрак.
— Надеюсь, у меня получится, — пробормотал я. В обычном состоянии дело было легкое, потому что цепи держались благодаря моему собственному заклятию. Но сейчас я слишком ослаб.
— Не играй со мной, — зашипел Ур. — Спеши! Не держи меня за дурака, Малакей. Не забывай: твоя кровь течет и во мне!
Я сосредоточился и пробормотал открывающую формулу. С легким щелчком путы упали.
Я слышал, как гигантский дракон вздохнул. Его затрясло.
— Иди, — прохрипел Ур, — с остальным справлюсь сам.
Выбора не оставалось, пришлось послушаться. Его кровь кипела во мне и гнала вперед. Я споткнулся о край кольца, в этот момент Ур скинул с себя цепи и выпрямился, громко рыча. Голова его доходила до верхних зубцов замка.
Оба стражника закричали, бросили копья и, потеряв от страха голову, понеслись в сторону замка. На стене освобождение дракона тоже не осталось незамеченным, сигналы тревоги понеслись по утреннему, влажному от росы воздуху.
Я завернулся в плащ, второй раз пробормотал заклятие незримости и проскользнул в замок. Главные ворота открылись, из них выбежали вооруженные люди. Я незаметно прошел мимо. В замке царил хаос: челядь и придворные подхалимы бегали туда-сюда, никто из них не был и наполовину одет. Все кричали: просили о помощи, призывали к нападению, молили о защите богов. Да, официально религия не разрешалась, но с суевериями даже Божественный император ничего поделать не мог. Открыто о вере в богов не говорили, но сегодняшний случай был исключительным.
Перед тем как войти в свою комнату, располагавшуюся возле лестницы, я еще раз обернулся.
Ур уже встал на задние ноги, его красно-золотистая чешуя сверкала в лучах восходящего солнца. Окруженный сияющим нимбом, он открыл пасть и издал такой рык, что с трудом выдержали даже мои уши.
Он расправил широкие крылья (каждое размером в пятнадцать шагов). Начался настоящий ураган, когда он ими взмахнул. Сначала медленно, а потом все быстрее. Солдат, которые пытались снова укрепить наброшенные на него цепи, раскидало в разные стороны, как сухие листья. Ураган не утихал. Меня прижало к двери, я почти перестал дышать. А потом увидел, как Ур подпрыгнул, дважды взмахнул мощными крыльями и быстро поднялся вверх. Некоторые наиболее отчаянные лучники пытались стрелять по нему с укреплений, но он был уже слишком далеко. Да и все равно стрелы бы ему не повредили.
Вскоре он превратился в огромную тень на фоне восходящего солнца. А потом и вообще исчез.
Я ввалился в комнату и рухнул на кровать. У меня не осталось никаких сил, кровь дракона бурлила во мне, как лихорадка, болотная лихорадка на последней стадии. Внутренности жгло огнем, меня постоянно рвало. Черная кровь текла изо всех отверстий моего тела. Ужас. Я думал, что умираю.
Слышал, как кто-то колотил в мою дверь, прося помочь справиться с драконом. Я ответил слабым голосом и приказал отпустить дракона, ибо в противном случае на всех нас обрушится страшное проклятие, против которого я как раз в этот момент и борюсь. Из последних сил я пробормотал формулу, которая помешала Божественному императору приказать ловить дракона. Ур смог беспрепятственно исчезнуть, пока я валялся у себя в комнате, испытывая неимоверные страдания.
Борьба длилась три дня.
Три дня я пребывал на грани между жизнью и смертью. Я горько сожалел о содеянном, раскаивался во всех своих поступках, во всей своей жизни, в своем рождении. Я проклинал Ура, из-за которого все случилось. Я надеялся, что он где-нибудь валяется, страдая так же, как я: если уж мучиться, то обоим.
На четвертый день я проснулся и почувствовал, что здоров.
Я открыл ставни и увидел за окном нежное утро. Дул тихий ветерок. Жизнь в Анкбранде давно уже шла своим чередом. Неопрятно одетая, непричесанная, заспанная челядь, зевая, принималась за ежедневную работу, а господа еще нежились в постели.
Я наслаждался свежим воздухом, наполнившим мои легкие. Разглядывал руки и ноги: больше никакой крови. Но, посмотрев на себя в металлическое зеркало, я испугался. Худые щеки, запавшие глаза, бледность, седые пряди волос: тень от меня самого.
Зато я был силен. Силен, как никогда раньше. Чувствовал бушующую во мне кровь дракона, и мне казалось, что внутри себя я слышу голос Ура. Мне тут же стало известно, что дракон жив и более или менее здоров. Как только я выполнил свое обещание, он начал ждать нашей следующей встречи.
Больше всего мне хотелось дыхнуть огнем, я уже набрал воздуха, но тут осознал смехотворность своего поведения и невольно захихикал.
Полный энергии, я умылся, оделся и впервые открыл дверь своей комнаты. Я испытывал невероятный голод, мне хотелось горячей пищи, хотелось пить, много-много пить. А потом нужно поговорить с Божественным императором, чтобы он отменил охоту на Ура. Наплету ему про предсказание, якобы моя жизнь зависит от его жизни. Что-нибудь, что произведет на него впечатление и напугает, чтобы Ур оказался окончательно свободным.
А потом продолжу исследования. И заведу сына, чтобы передать кровь дракона следующим поколениям. Я хотел основать собственный уникальный род, в котором будет течь кровь не только человека, но и дракона. А еще кровь предков, которые в незапамятные времена смешали свою кровь с кровью драконов. Это наследство издавна носят в себе драконы, оно дает им силу и мощь, а также многие годы жизни. С этой поры все мои потомки будут благословлены силой драгоценной крови — совершенные люди.
Об остальном позаботится моя собственная магия.
Вокруг никаких деревьев, никаких скал, никаких стен.
Он был свободен.
И съежился, когда чья-то холодная рука прикоснулась к его лбу. Человек в темной накидке, с капюшоном на голове сидел на корточках рядом с ним. Когда Горен открыл рот, закутанная в плащ личность приложила к его губам палец и велела молчать. Она протянула Горену чашку с жидкостью, резко пахнущей травами. Горен почувствовал сильную жажду и начал жадно глотать. Он даже не обратил внимания, что пьет какой-то горький настой. А потом человек в капюшоне вытер ему лоб и грудь и знаком велел снова лечь.
Горен послушался, не понимая даже почему. Существо не разговаривало, похоже, сил у него было не слишком много. Но Горен все равно поленился спорить и настаивать на своем.
Незнакомец накрыл его одеялом. Горящий рядом большой костер отбрасывал пляшущие тени на накидку, но лица видно не было, только блеск наполовину скрытых глаз. Но этого явно не хватало, чтобы узнать, кто же его неизвестный спаситель.
Горен увидел, что вокруг костра лежат темные фигуры, и услышал тихое дыхание, напоминавшее то ли вздохи, то ли стоны.
Значит, он не один, а в окружении, видимо, друзей.
Цепи его исчезли, не было больше ни металлического лязга, ни жжения на коже.
Горен снова посмотрел на незнакомца, который еще раз налил в чашку настойки и поставил рядом с ним. Он поднял руку и попытался дотянуться до капюшона, но его рука наткнулась на пустоту. Непонятным образом, зато очень быстро человек ускользнул на безопасное расстояние. Пальцы Горена ощутили остаток тепла на том месте, где тот только что сидел.
Веки его отяжелели, его охватила страшная усталость. Он не стал сопротивляться, закрыл глаза и уронил голову. И вскоре уже спал, глубоко и без сновидений. И впервые без лихорадки.
ГЛАВА 7
— Эта тайна тебе не принадлежит, — набросился я на него. — Ты просто носитель, сосуд, она предназначена мне. Как ты думаешь, на что я потратил десятки лет? Materia Prima,абсолютное совершенство! Вот к чему я стремился с самого начала своих занятий, и ты мне ее дашь! Тропинка находится внутри тебя, ты поможешь мне встать на нее и пройти по ней до конца, или, клянусь, твой народ будет полностью уничтожен. Ты останешься последним, и я выставлю тебя напоказ, на посмешище людям! Судьба танцующего медведя — вот твой удел! Никто больше не вспомнит славных времен вашего тысячелетнего правления, вас забудут, как будто вас никогда и не было. А ты останешься тенью, карикатурой на сказочное существо!
— Ничего у тебя не получится! — прошипел он, трясясь от отчаяния. Это было похоже на щенячий скулеж.
— Я знаю, где они, здесь, на Фиаре, и в Годеланде, — язвительно пояснил я. — Я так долго охотился за вами и вас убивал, что знаю ваши привычки и найду каждого из них поодиночке, куда бы они ни полетели, я соберу их головы и буду вывешивать перед твоей мордой, одного за другим, пока ты не покоришься!
— Тогда уж лучше умереть!
Я подошел поближе. На небе уже появились первые проблески зари, до рассвета осталось совсем мало времени. Следовало торопиться.
— Нет, Ур, я вижу, как ты трясешься от страха за свою жалкую жизнь! Ты боишься, что скоро все забудут существовавших когда-то драконов. И ты уже выполнил первую часть своей клятвы, назад дороги нет как у тебя, так и у меня. Ты выполнишь и вторую ее часть, мы скрепим ее кровью, и тогда уже окажемся связанными до конца, потому что по твоим жилам потечет моя кровь, а твоя будет жить во мне и в моих потомках. Мы вместе откроем тайну Materia Prima,и настанут славные времена для драконов тоже.
Я вытащил свой ритуальный кинжал — пылающий меч, выкованный из крови и стали в кузнице вулкана. Он был украшен магическими кристаллами и чешуей нерожденного дракона.
— Позор, — рычал Ур, — позор мне, позволившему так себя перехитрить. Я состарился, оставаясь дураком. Но ради безопасности своего народа и из-за первой клятвы я заключу с тобой и второй союз, потому что однажды заплатить за это придется и тебе. И я мечтаю дожить до этого дня.
— Как хочешь. — Я был доволен. — Итак, я клянусь, что буду защищать жизнь всех драконов, их не будут преследовать, пока они остаются там, где живут сейчас, так что вы сможете существовать в покое и безопасности.
— А я в дополнение к первой клятве клянусь, — устало сказал Ур, — что дам тебе ключ от Materia Primaи что мы связаны союзом, скрепленным кровью, жизнь за жизнь.
Я сделал себе на руке глубокий надрез, а потом ткнул Ура в шею, между первой и второй пластинами, где драконы особенно чувствительны. Я прижал к надрезу свою рану.
И тут же почувствовал, как в меня втекает кровь дракона, как она несется по моему телу подобно пылающей лаве, как разбегается по всем органам, от вен к мельчайшим капиллярам. Я заметил, что кровь течет из моих глаз, ушей и носа, даже из-под ногтей и сочится из пор.
— Слишком много, — всхлипнул я, падая на землю. У меня начался жар, и я потерял контроль над своим телом. Кровь дракона оказалась чистым ядом. Туловище мое сотрясали конвульсии, боль набросилась на меня и тут же ушла, а потом накатила вторая волна. Я стонал, вопил и причитал. Я чувствовал груз прожитых лет и свою человеческую сущность.
— Успокойся.
Ур не сводил с меня своего огромного желтого глаза, и боль действительно ушла.
— Чего же ты ждал? Ты что, думаешь, кровь дракона — так, ерунда?
Я со стоном встал.
— У тебя осталось не так много времени, лучше вернись к себе. Но сначала выполни свою часть договора.
Я, качаясь, побрел к огромным кольцам, которые держали цепи. Я ни разу в жизни не чувствовал себя столь ужасно, и, как ни крепился, несколько раз меня вырвало. Но, взглянув на небо, я заторопился, потому что звезды исчезали одна за другой, а на востоке уже появились красноватые отблески. Я слышал, как беспокойно заворочались стражники, которых вот-вот должны были сменить. Челядь в замке уже наверняка на ногах, разводит огонь, готовит воду для купаний и завтрак.
— Надеюсь, у меня получится, — пробормотал я. В обычном состоянии дело было легкое, потому что цепи держались благодаря моему собственному заклятию. Но сейчас я слишком ослаб.
— Не играй со мной, — зашипел Ур. — Спеши! Не держи меня за дурака, Малакей. Не забывай: твоя кровь течет и во мне!
Я сосредоточился и пробормотал открывающую формулу. С легким щелчком путы упали.
Я слышал, как гигантский дракон вздохнул. Его затрясло.
— Иди, — прохрипел Ур, — с остальным справлюсь сам.
Выбора не оставалось, пришлось послушаться. Его кровь кипела во мне и гнала вперед. Я споткнулся о край кольца, в этот момент Ур скинул с себя цепи и выпрямился, громко рыча. Голова его доходила до верхних зубцов замка.
Оба стражника закричали, бросили копья и, потеряв от страха голову, понеслись в сторону замка. На стене освобождение дракона тоже не осталось незамеченным, сигналы тревоги понеслись по утреннему, влажному от росы воздуху.
Я завернулся в плащ, второй раз пробормотал заклятие незримости и проскользнул в замок. Главные ворота открылись, из них выбежали вооруженные люди. Я незаметно прошел мимо. В замке царил хаос: челядь и придворные подхалимы бегали туда-сюда, никто из них не был и наполовину одет. Все кричали: просили о помощи, призывали к нападению, молили о защите богов. Да, официально религия не разрешалась, но с суевериями даже Божественный император ничего поделать не мог. Открыто о вере в богов не говорили, но сегодняшний случай был исключительным.
Перед тем как войти в свою комнату, располагавшуюся возле лестницы, я еще раз обернулся.
Ур уже встал на задние ноги, его красно-золотистая чешуя сверкала в лучах восходящего солнца. Окруженный сияющим нимбом, он открыл пасть и издал такой рык, что с трудом выдержали даже мои уши.
Он расправил широкие крылья (каждое размером в пятнадцать шагов). Начался настоящий ураган, когда он ими взмахнул. Сначала медленно, а потом все быстрее. Солдат, которые пытались снова укрепить наброшенные на него цепи, раскидало в разные стороны, как сухие листья. Ураган не утихал. Меня прижало к двери, я почти перестал дышать. А потом увидел, как Ур подпрыгнул, дважды взмахнул мощными крыльями и быстро поднялся вверх. Некоторые наиболее отчаянные лучники пытались стрелять по нему с укреплений, но он был уже слишком далеко. Да и все равно стрелы бы ему не повредили.
Вскоре он превратился в огромную тень на фоне восходящего солнца. А потом и вообще исчез.
Я ввалился в комнату и рухнул на кровать. У меня не осталось никаких сил, кровь дракона бурлила во мне, как лихорадка, болотная лихорадка на последней стадии. Внутренности жгло огнем, меня постоянно рвало. Черная кровь текла изо всех отверстий моего тела. Ужас. Я думал, что умираю.
Слышал, как кто-то колотил в мою дверь, прося помочь справиться с драконом. Я ответил слабым голосом и приказал отпустить дракона, ибо в противном случае на всех нас обрушится страшное проклятие, против которого я как раз в этот момент и борюсь. Из последних сил я пробормотал формулу, которая помешала Божественному императору приказать ловить дракона. Ур смог беспрепятственно исчезнуть, пока я валялся у себя в комнате, испытывая неимоверные страдания.
Борьба длилась три дня.
Три дня я пребывал на грани между жизнью и смертью. Я горько сожалел о содеянном, раскаивался во всех своих поступках, во всей своей жизни, в своем рождении. Я проклинал Ура, из-за которого все случилось. Я надеялся, что он где-нибудь валяется, страдая так же, как я: если уж мучиться, то обоим.
На четвертый день я проснулся и почувствовал, что здоров.
Я открыл ставни и увидел за окном нежное утро. Дул тихий ветерок. Жизнь в Анкбранде давно уже шла своим чередом. Неопрятно одетая, непричесанная, заспанная челядь, зевая, принималась за ежедневную работу, а господа еще нежились в постели.
Я наслаждался свежим воздухом, наполнившим мои легкие. Разглядывал руки и ноги: больше никакой крови. Но, посмотрев на себя в металлическое зеркало, я испугался. Худые щеки, запавшие глаза, бледность, седые пряди волос: тень от меня самого.
Зато я был силен. Силен, как никогда раньше. Чувствовал бушующую во мне кровь дракона, и мне казалось, что внутри себя я слышу голос Ура. Мне тут же стало известно, что дракон жив и более или менее здоров. Как только я выполнил свое обещание, он начал ждать нашей следующей встречи.
Больше всего мне хотелось дыхнуть огнем, я уже набрал воздуха, но тут осознал смехотворность своего поведения и невольно захихикал.
Полный энергии, я умылся, оделся и впервые открыл дверь своей комнаты. Я испытывал невероятный голод, мне хотелось горячей пищи, хотелось пить, много-много пить. А потом нужно поговорить с Божественным императором, чтобы он отменил охоту на Ура. Наплету ему про предсказание, якобы моя жизнь зависит от его жизни. Что-нибудь, что произведет на него впечатление и напугает, чтобы Ур оказался окончательно свободным.
А потом продолжу исследования. И заведу сына, чтобы передать кровь дракона следующим поколениям. Я хотел основать собственный уникальный род, в котором будет течь кровь не только человека, но и дракона. А еще кровь предков, которые в незапамятные времена смешали свою кровь с кровью драконов. Это наследство издавна носят в себе драконы, оно дает им силу и мощь, а также многие годы жизни. С этой поры все мои потомки будут благословлены силой драгоценной крови — совершенные люди.
Об остальном позаботится моя собственная магия.
* * *
Горен подскочил, сердце бешено колотилось в голой, влажной от пота груди. Широко открытыми глазами он смотрел в звездное небо, которое, хоть и показалось ему знакомым, никогда еще не было таким бесконечно высоким и широким.Вокруг никаких деревьев, никаких скал, никаких стен.
Он был свободен.
И съежился, когда чья-то холодная рука прикоснулась к его лбу. Человек в темной накидке, с капюшоном на голове сидел на корточках рядом с ним. Когда Горен открыл рот, закутанная в плащ личность приложила к его губам палец и велела молчать. Она протянула Горену чашку с жидкостью, резко пахнущей травами. Горен почувствовал сильную жажду и начал жадно глотать. Он даже не обратил внимания, что пьет какой-то горький настой. А потом человек в капюшоне вытер ему лоб и грудь и знаком велел снова лечь.
Горен послушался, не понимая даже почему. Существо не разговаривало, похоже, сил у него было не слишком много. Но Горен все равно поленился спорить и настаивать на своем.
Незнакомец накрыл его одеялом. Горящий рядом большой костер отбрасывал пляшущие тени на накидку, но лица видно не было, только блеск наполовину скрытых глаз. Но этого явно не хватало, чтобы узнать, кто же его неизвестный спаситель.
Горен увидел, что вокруг костра лежат темные фигуры, и услышал тихое дыхание, напоминавшее то ли вздохи, то ли стоны.
Значит, он не один, а в окружении, видимо, друзей.
Цепи его исчезли, не было больше ни металлического лязга, ни жжения на коже.
Горен снова посмотрел на незнакомца, который еще раз налил в чашку настойки и поставил рядом с ним. Он поднял руку и попытался дотянуться до капюшона, но его рука наткнулась на пустоту. Непонятным образом, зато очень быстро человек ускользнул на безопасное расстояние. Пальцы Горена ощутили остаток тепла на том месте, где тот только что сидел.
Веки его отяжелели, его охватила страшная усталость. Он не стал сопротивляться, закрыл глаза и уронил голову. И вскоре уже спал, глубоко и без сновидений. И впервые без лихорадки.
ГЛАВА 7
Новый союз
— Эй, соня, может быть, ты наконец проснешься?
Кто-то плеснул в лицо Горену пригоршню воды, он закричал и проснулся. Рука его взлетела вверх, сильные пальцы вцепились противнику в шею. Тот издал крик удивления и замер.
— Хватит, никто не собирается тебя убивать, ты среди друзей.
— Из-звините, — смущенно выдавил из себя Горен, ослабил хватку и, садясь, протер глаза. — Я не хотел, просто я…
— Конечно, ты воин, это мы уже успели выяснить, — со смехом сказал тот, кого он только что чуть не задушил.
Горен посмотрел в лицо молодого человека явно благородного происхождения, с яркими чертами, синими глазами и светлыми волосами до плеч.
— Твой голос, — прошептал он, — я его знаю…
— Конечно! — Молодой человек протянул Горену руку. — Позвольте представиться, Хаг Сокол из клана Леонидаров Нортандерских. Лежал в соседней камере. А еще вместе с Бульдром Краснобородым тащил сюда из Долины Слез твое пылающее от жара тело.
Горен схватил его за руку и удивленно вытаращился на кряжистого гнома с огненно-рыжей гривой волос. Его усы и кончики импозантной бороды справа и слева от раздвоенного подбородка были заплетены в длинные косы.
— Твой голос я слышал, когда ты меня поднимал.
— Не узнать меня трудно! — Бульдр захохотал громовым голосом и стукнул Горена по плечу. — Может быть, как раз мой нежный голос удержал тебя по эту сторону бытия, потому что мы уже не соглашались поставить за твою жизнь даже дырявую миску, так тебе было плохо. Тебе повезло, что Вейлин Лунный Глаз разбирается во врачевании.
К Горену подошел некто, завернутый в темный плащ с капюшоном, и сердце его забилось сильнее. Когда тот откинул капюшон, Горен посмотрел в светло-серые, почти серебряные глаза эльфийки. Ее длинные гладкие волосы цветом напоминали виноградную листву осенью, перед тем как она начинает опадать. Кожа ее была бледной, как луна, кончики ушей очаровательно загнуты внутрь. Такого красивого и чистого существа он еще ни разу в жизни не встречал. Но когда она прикоснулась к его руке, он понял, что сегодня ночью питье ему давала не она. Горену показалось вдруг, что по его телу бежит тысяча муравьев, и краски вернулись на его лицо.
— Значит, это тебе я обязан жизнью? — прошептал он.
Эльфийка улыбнулась:
— Сначала яобязана своей жизнью тебе. — Голос ее был нежен, как колокольчик.
— Он пришел в себя? Почему мне никто ничего не сказал?
Длинный худой молодой человек с яркими веснушками, зелеными блестящими глазами и рыжими лохматыми волосами отодвинул в сторону Вейлин и Хага. Он опустился на землю рядом с Гореном (причем колени его громко затрещали) и засмеялся, показав белые зубы.
— Я Менор Худощавый, — представился он. Горен нисколько не удивился его прозвищу.
— Как и Хаг, я из Нортандера, но не из благородного клана. Я простой бродяга и бездельник.
— У нас таких называют ворами или приверженцами Цербо, — широко улыбнулся Бульдр.
— Это все в прошлом. — Менор поднял руку, словно давая клятву, и скорчил торжественную мину.
Горен пожал Менору руку, заботясь о сохранности своих пальцев.
— А где тот, второй, в капюшоне?
Может, это и было невежливо, но его снедало любопытство, кого же он видел сегодня ночью.
— О, конечно. — Вейлин Лунный Глаз подмигнула. — Ну, покажись хотя бы на минутку! Все в порядке!
От нетерпения Горен чуть не вскочил на ноги. Но тут в их маленький круг вступил последний из группы. Закутанный с головы до ног.
Эльфийка осторожно положила руку ему на плечо.
— Его мы называем Молчаливым. Говорить он умеет, я сама слышала, пусть всего однажды: раза два в год он произносит по паре слов. Но тебе не обязательно ждать ответов на свои вопросы.
— Ну и? — перебил их Менор Худощавый, выжидательно смотря на Горена. — С кем имеем честь?
Горен понимал, что ведет себя невежливо, до сих пор не представившись.
— Извините! — сказал он, робко улыбаясь. — Меня снедало любопытство, ведь я наконец-то пришел в себя. Меня зовут Горен. Горен Говорящий с ветром, из Хоенмарка.
— Добро пожаловать обратно в мир живых, — сказал Хаг Сокол и еще раз пожал Горену руку.
— Не пора ли нам позаботиться о еде! — прервал их, поднимаясь, Бульдр Краснобородый. — Заправившись горячей пищей, мы сможем выслушать его историю. Так что давайте распределим работы. Нет, не ты, Горен, ты пока отдыхай. Пока еще мы за тобой поухаживаем, так будет лучше.
Все занялись делами. Горен остановил Менора:
— Разве нас не было больше?
— Да, — ответил молодой человек, — но все они разлетелись в разные стороны. А мы как-то сблизились, потому что сначала хотели поблагодарить тебя, к тому же после всех этих событий явно заслужили небольшой отдых, а отдыхать лучше вместе.
— А где мы?
Горен завертел головой: холмистые луга простирались до самого горизонта. Несколько огромных старых деревьев, несколько перелесков и несколько отдельно стоящих кустов. Сами они расположились в углублении, рядом журчал маленький ручей, текущий с востока на запад. Трава была в полном цвету, настоящий ковер желто-красного цвета с небольшими белыми и фиолетовыми вкраплениями. День выдался ясный и теплый. Скоро наступит лето.
— Мы в самом сердце лугов Хоенмарка, — ответил Менор Худощавый. — В стороне от всех известных дорог. В безопасности, если, конечно, в наши времена она еще существует. Расслабься, Горен.
Ближе к вечеру все собрались у костра. Бульдр и Хаг подстрелили двухвостого степняка, которого Вейлин со знанием дела выпотрошила, нафаршировала собственноручно собранными травами, насадила на вертел и медленно крутила над огнем. Молчаливый принес сладкие коренья и грибы, которые жарил в углях на краю костра. В маленьком чугунке кипел травяной настой, у них было три чашки для питья, которые приходилось передавать друг другу.
Горен успел вздремнуть, потому что сил ему все еще не хватало. А потом отыскал кое-какую одежду, так как его спутники, прежде чем удрать, разграбили закрома орков.
— Нельзя же бежать голыми, — прокомментировал Бульдр.
Им досталась экипировка орков: рубахи, брюки, пояса, сапоги. Большей частью слишком большие, но это казалось сущей ерундой. Горен действительно почувствовал себя гораздо лучше, когда снова стал «хоть слегка похож на человека». Под привязанными к заживающей спине тряпками лежал толстый слои лечебных трав. Рубаха прикрывала не только ужасные рубцы, которые вот-вот превратятся в шрамы, но и защищала чувствительную кожу.
Они прихватили с собой и кое-что из оружия: небольшие топоры, ножи и короткие мечи. Все это происходило, пока Горена терзали видения, а орк Вольфур Гримбольд убивал обкурившихся орков в их конуре.
— Вы предусмотрели буквально все, — удивился Горен. — Если бы я мог, то, наверное, просто бежал бы прочь, как можно дальше, причем с громкими воплями.
— Это все благодаря Вейлин, — заржал Хаг. — Она сразу взяла дело в свои руки и принялась командовать, что понадобится, а что нет. Не успел бы дракон и дух перевести, а мы уже отправились в путь.
— А еще меньше я бы подумал, что вы возьмете меня с собой.
— Не мог же я бросить тебя, дружище, если мы сидели в соседних камерах, — возразил Хаг. — Несмотря на наш договор, я знал, как ты выглядишь. И каждый день молился, чтобы увидеть, что ты выходишь из камеры. Особенно в последнее время, когда тебя здорово избили и ты был серьезно болен. Ты дал мне надежду, потому что ты сильный и так долго держался. Никто больше не смог бы столько выдержать. А потом ты еще и спас нас…
Горен молчал. Ему вдруг стало неуютно. Но Хаг ничего не заметил, потому что подоспело жаркое, и он жадно набросился на первую приличную еду после своих мучений. Остальные беглецы от него не отставали.
Когда все насытились, а Тиара Танцующая опустилась за горизонт в свою постель, они рассказали друг другу свои истории.
Начну с рассказа о клане Леонидаров. Для тех, кто не знает наш клан, поясню: мы владеем северной частью Грейфелла и Лианноном возле перевала Теней. Это мрачная страна, там много темных лесов. С гор постоянно дует ветер. На нашем гербе золотой меч на синем поле. Мы носим блестящие на солнце доспехи, чтобы поразить воображение наших врагов и ослепить их. Вам уже понятно, что я не сторонник военных действий, хотя и опытный солдат. Я командовал небольшим отрядом. Мне двадцать пять лет. Два года назад мой отряд был направлен в Хоенмарк, чтобы принять участие в одной из Конвокационных войн. Не спрашивайте меня почему. Видимо, между нашим кланом и одним из владык Хоенмарка было заключено соглашение. Мне следовало просто выполнять приказы, на мои вопросы никто не отвечал. Конечно, я попытался максимально подстроиться под сложившуюся ситуацию. В одной из схваток меня оттеснили от моего отряда. Разыскивая своих людей, я угодил к оркам. Это стыд и позор, поэтому прошу не настаивать на подробностях. Целые сутки меня везли в телеге, в которую всех пленных свалили, как скот, и в конечном итоге мы попали в Долину Слез. Каким-то образом мне удалось выжить, но, наверное, долго бы я не выдержал, не спаси нас Горен.
Это все? Тогда выслушайте мою историю. Попытаюсь, как и Хаг, рассказывать предельно кратко. Как совершенно верно догадался Бульдр, я из гильдии воров, но хочу подчеркнуть, что никогда не грабил бедняков и никогда никого не убивал. А еще я поэт, люблю при случае исполнять собственные песни и играю на лире. Я успел побродить по всем крупным городам Хоенмарка и Нортандера. О своем происхождении почти ничего не знаю, родители мои короткое время жили в Нортандере, а когда я родился, подкинули меня к какому-то дому, принадлежащему цеху. Когда я вырос, мне, конечно, пришлось расплачиваться за расходы на мое обучение и пропитание, так я и стал тем, кто я есть. Кстати, хочу отметить, что с долгами я полностью расплатился! И давно уже работаю на самого себя. В общем, однажды в Коннахе я слегка перепил, потому что хорошо потрудился и решил это дело отметить. Когда проснулся, то обнаружил, что голова гудит, а я валяюсь в телеге, точно так же, как рассказывал Хаг. Ну, вот и все. Не слишком много для двадцати семи лет жизни, правда? Но поверьте, друзья мои, мне вполне хватило. Что делать дальше, я еще как-то не думал. Страх застрял во мне так прочно, как грибок между пальцами, избавиться от него совсем не легко. Посмотрим. В данный момент я с нетерпением жду ваших рассказов.
Я? Ну что ж. Хотя сразу признаюсь, ничего интересного вы не услышите. Я чуть старше, чем эти трое молодых людей, вместе взятые, но это не возраст для гномов-долгожителей.
Я из Ветряных гор, точнее говоря, из Виндхолма. Этот великолепный каменный город лежит на юго-востоке этих гор. Много веков он отражает ледяные порывы восточного ветра, сквозь толстые каменные стены домов его дыхание не проникает, а вечно горящий в огромных каминах огонь сохраняет тепло внутри. Виндхолм — большой оживленный город, в нем развита торговля, и здесь готовят самую вкусную для гномов еду. Да, конечно, у гримваргцев из Фастхолма те же самые претензии, главным образом из-за того, что их клан более древний, чем наш. Но это совсем не так! Наши доспехи лучшие в мире. Даже за самые дешевые вам придется выложить целый золотой адлер. И оружие наше бьет без промаха.
Ладно, вижу, что вас снедает нетерпение, но уверяю, это не хвастовство, а самая настоящая правда. И сейчас вы поймете почему.
Моя семья не из кузнецов, как вы могли бы подумать. Нет, мы моряки! Да, слушайте и удивляйтесь. О нас, гномах, все говорят одно и то же: бродят по шахтам, колотят по наковальне, и в этом якобы и есть наше предназначение. Но у нас имеются и другие интересы, скажем, торговля. Здесь мы добились кое-каких успехов, смею напомнить, скажем, о договоре с первым гибернийским Божественным императором. Это соглашение было весьма выгодным для обеих сторон, оно осталось в силе даже после распада империи.
Мои предки принимали участие в открытии Иненланда и Годеланда. Сегодня мы специализируемся на быстрой транспортировке товаров и плаваем вдоль береговой линии.
Я часто бывал в сопровождении. Правильно, я не солдат в привычном понимании, я больше моряк, чем воин. Но я разбираюсь в оружии и имею кое-какой опыт в его использовании. Правда, сражений я не люблю. Предпочитаю решать споры добрым словом, а не смертельным ударом.
И часто добивался неплохих результатов. Вид у меня весьма бравый, так что относятся ко мне, как правило, серьезно и предпочитают меня выслушать. А если удается заставить противника тебя выслушать, то битва, считай, наполовину выиграна.
Короче говоря, когда мы в последний раз плыли вдоль Туманного берега, мы попали в шторм и потерпели кораблекрушение. Меня прибило к берегу, далеко от всех остальных. Я не обнаружил ни корабля, ни команды, а вести поиски не было сил. Я отправился в Лувхафен, чтобы послать сообщение семье в Виндхолм и попытаться организовать поиски родственников. Денег у меня не было, все утонуло в волнах моря Безвременья.
Но я так и не добрался до Лувхафена, со мной случилось то же, что и с Хагом: по дороге на меня напали орки и утащили меня, как и вас. В плену орки должны были сломить мою волю, мои воинские способности предполагалось усилить так, чтобы я был готов для использования одним из магов Альянса. Кстати, эти орки из племени Граргов, самого многочисленного и мощного на Эо. Они не гнушаются работорговли, из-за чего не пользуются уважением среди других племен, чего я не вполне понимаю. Ведь орки — это орки, верно? Они не бывают лучше или хуже, все они злы или очень злы. Все они служат Тьме, так что никакой разницы я не вижу. Разве что Грарги относятся к очень злым и любят мучить других.
Кто-то плеснул в лицо Горену пригоршню воды, он закричал и проснулся. Рука его взлетела вверх, сильные пальцы вцепились противнику в шею. Тот издал крик удивления и замер.
— Хватит, никто не собирается тебя убивать, ты среди друзей.
— Из-звините, — смущенно выдавил из себя Горен, ослабил хватку и, садясь, протер глаза. — Я не хотел, просто я…
— Конечно, ты воин, это мы уже успели выяснить, — со смехом сказал тот, кого он только что чуть не задушил.
Горен посмотрел в лицо молодого человека явно благородного происхождения, с яркими чертами, синими глазами и светлыми волосами до плеч.
— Твой голос, — прошептал он, — я его знаю…
— Конечно! — Молодой человек протянул Горену руку. — Позвольте представиться, Хаг Сокол из клана Леонидаров Нортандерских. Лежал в соседней камере. А еще вместе с Бульдром Краснобородым тащил сюда из Долины Слез твое пылающее от жара тело.
Горен схватил его за руку и удивленно вытаращился на кряжистого гнома с огненно-рыжей гривой волос. Его усы и кончики импозантной бороды справа и слева от раздвоенного подбородка были заплетены в длинные косы.
— Твой голос я слышал, когда ты меня поднимал.
— Не узнать меня трудно! — Бульдр захохотал громовым голосом и стукнул Горена по плечу. — Может быть, как раз мой нежный голос удержал тебя по эту сторону бытия, потому что мы уже не соглашались поставить за твою жизнь даже дырявую миску, так тебе было плохо. Тебе повезло, что Вейлин Лунный Глаз разбирается во врачевании.
К Горену подошел некто, завернутый в темный плащ с капюшоном, и сердце его забилось сильнее. Когда тот откинул капюшон, Горен посмотрел в светло-серые, почти серебряные глаза эльфийки. Ее длинные гладкие волосы цветом напоминали виноградную листву осенью, перед тем как она начинает опадать. Кожа ее была бледной, как луна, кончики ушей очаровательно загнуты внутрь. Такого красивого и чистого существа он еще ни разу в жизни не встречал. Но когда она прикоснулась к его руке, он понял, что сегодня ночью питье ему давала не она. Горену показалось вдруг, что по его телу бежит тысяча муравьев, и краски вернулись на его лицо.
— Значит, это тебе я обязан жизнью? — прошептал он.
Эльфийка улыбнулась:
— Сначала яобязана своей жизнью тебе. — Голос ее был нежен, как колокольчик.
— Он пришел в себя? Почему мне никто ничего не сказал?
Длинный худой молодой человек с яркими веснушками, зелеными блестящими глазами и рыжими лохматыми волосами отодвинул в сторону Вейлин и Хага. Он опустился на землю рядом с Гореном (причем колени его громко затрещали) и засмеялся, показав белые зубы.
— Я Менор Худощавый, — представился он. Горен нисколько не удивился его прозвищу.
— Как и Хаг, я из Нортандера, но не из благородного клана. Я простой бродяга и бездельник.
— У нас таких называют ворами или приверженцами Цербо, — широко улыбнулся Бульдр.
— Это все в прошлом. — Менор поднял руку, словно давая клятву, и скорчил торжественную мину.
Горен пожал Менору руку, заботясь о сохранности своих пальцев.
— А где тот, второй, в капюшоне?
Может, это и было невежливо, но его снедало любопытство, кого же он видел сегодня ночью.
— О, конечно. — Вейлин Лунный Глаз подмигнула. — Ну, покажись хотя бы на минутку! Все в порядке!
От нетерпения Горен чуть не вскочил на ноги. Но тут в их маленький круг вступил последний из группы. Закутанный с головы до ног.
Эльфийка осторожно положила руку ему на плечо.
— Его мы называем Молчаливым. Говорить он умеет, я сама слышала, пусть всего однажды: раза два в год он произносит по паре слов. Но тебе не обязательно ждать ответов на свои вопросы.
— Ну и? — перебил их Менор Худощавый, выжидательно смотря на Горена. — С кем имеем честь?
Горен понимал, что ведет себя невежливо, до сих пор не представившись.
— Извините! — сказал он, робко улыбаясь. — Меня снедало любопытство, ведь я наконец-то пришел в себя. Меня зовут Горен. Горен Говорящий с ветром, из Хоенмарка.
— Добро пожаловать обратно в мир живых, — сказал Хаг Сокол и еще раз пожал Горену руку.
— Не пора ли нам позаботиться о еде! — прервал их, поднимаясь, Бульдр Краснобородый. — Заправившись горячей пищей, мы сможем выслушать его историю. Так что давайте распределим работы. Нет, не ты, Горен, ты пока отдыхай. Пока еще мы за тобой поухаживаем, так будет лучше.
Все занялись делами. Горен остановил Менора:
— Разве нас не было больше?
— Да, — ответил молодой человек, — но все они разлетелись в разные стороны. А мы как-то сблизились, потому что сначала хотели поблагодарить тебя, к тому же после всех этих событий явно заслужили небольшой отдых, а отдыхать лучше вместе.
— А где мы?
Горен завертел головой: холмистые луга простирались до самого горизонта. Несколько огромных старых деревьев, несколько перелесков и несколько отдельно стоящих кустов. Сами они расположились в углублении, рядом журчал маленький ручей, текущий с востока на запад. Трава была в полном цвету, настоящий ковер желто-красного цвета с небольшими белыми и фиолетовыми вкраплениями. День выдался ясный и теплый. Скоро наступит лето.
— Мы в самом сердце лугов Хоенмарка, — ответил Менор Худощавый. — В стороне от всех известных дорог. В безопасности, если, конечно, в наши времена она еще существует. Расслабься, Горен.
Ближе к вечеру все собрались у костра. Бульдр и Хаг подстрелили двухвостого степняка, которого Вейлин со знанием дела выпотрошила, нафаршировала собственноручно собранными травами, насадила на вертел и медленно крутила над огнем. Молчаливый принес сладкие коренья и грибы, которые жарил в углях на краю костра. В маленьком чугунке кипел травяной настой, у них было три чашки для питья, которые приходилось передавать друг другу.
Горен успел вздремнуть, потому что сил ему все еще не хватало. А потом отыскал кое-какую одежду, так как его спутники, прежде чем удрать, разграбили закрома орков.
— Нельзя же бежать голыми, — прокомментировал Бульдр.
Им досталась экипировка орков: рубахи, брюки, пояса, сапоги. Большей частью слишком большие, но это казалось сущей ерундой. Горен действительно почувствовал себя гораздо лучше, когда снова стал «хоть слегка похож на человека». Под привязанными к заживающей спине тряпками лежал толстый слои лечебных трав. Рубаха прикрывала не только ужасные рубцы, которые вот-вот превратятся в шрамы, но и защищала чувствительную кожу.
Они прихватили с собой и кое-что из оружия: небольшие топоры, ножи и короткие мечи. Все это происходило, пока Горена терзали видения, а орк Вольфур Гримбольд убивал обкурившихся орков в их конуре.
— Вы предусмотрели буквально все, — удивился Горен. — Если бы я мог, то, наверное, просто бежал бы прочь, как можно дальше, причем с громкими воплями.
— Это все благодаря Вейлин, — заржал Хаг. — Она сразу взяла дело в свои руки и принялась командовать, что понадобится, а что нет. Не успел бы дракон и дух перевести, а мы уже отправились в путь.
— А еще меньше я бы подумал, что вы возьмете меня с собой.
— Не мог же я бросить тебя, дружище, если мы сидели в соседних камерах, — возразил Хаг. — Несмотря на наш договор, я знал, как ты выглядишь. И каждый день молился, чтобы увидеть, что ты выходишь из камеры. Особенно в последнее время, когда тебя здорово избили и ты был серьезно болен. Ты дал мне надежду, потому что ты сильный и так долго держался. Никто больше не смог бы столько выдержать. А потом ты еще и спас нас…
Горен молчал. Ему вдруг стало неуютно. Но Хаг ничего не заметил, потому что подоспело жаркое, и он жадно набросился на первую приличную еду после своих мучений. Остальные беглецы от него не отставали.
Когда все насытились, а Тиара Танцующая опустилась за горизонт в свою постель, они рассказали друг другу свои истории.
* * *
Хаг СоколНачну с рассказа о клане Леонидаров. Для тех, кто не знает наш клан, поясню: мы владеем северной частью Грейфелла и Лианноном возле перевала Теней. Это мрачная страна, там много темных лесов. С гор постоянно дует ветер. На нашем гербе золотой меч на синем поле. Мы носим блестящие на солнце доспехи, чтобы поразить воображение наших врагов и ослепить их. Вам уже понятно, что я не сторонник военных действий, хотя и опытный солдат. Я командовал небольшим отрядом. Мне двадцать пять лет. Два года назад мой отряд был направлен в Хоенмарк, чтобы принять участие в одной из Конвокационных войн. Не спрашивайте меня почему. Видимо, между нашим кланом и одним из владык Хоенмарка было заключено соглашение. Мне следовало просто выполнять приказы, на мои вопросы никто не отвечал. Конечно, я попытался максимально подстроиться под сложившуюся ситуацию. В одной из схваток меня оттеснили от моего отряда. Разыскивая своих людей, я угодил к оркам. Это стыд и позор, поэтому прошу не настаивать на подробностях. Целые сутки меня везли в телеге, в которую всех пленных свалили, как скот, и в конечном итоге мы попали в Долину Слез. Каким-то образом мне удалось выжить, но, наверное, долго бы я не выдержал, не спаси нас Горен.
* * *
Менор ХудощавыйЭто все? Тогда выслушайте мою историю. Попытаюсь, как и Хаг, рассказывать предельно кратко. Как совершенно верно догадался Бульдр, я из гильдии воров, но хочу подчеркнуть, что никогда не грабил бедняков и никогда никого не убивал. А еще я поэт, люблю при случае исполнять собственные песни и играю на лире. Я успел побродить по всем крупным городам Хоенмарка и Нортандера. О своем происхождении почти ничего не знаю, родители мои короткое время жили в Нортандере, а когда я родился, подкинули меня к какому-то дому, принадлежащему цеху. Когда я вырос, мне, конечно, пришлось расплачиваться за расходы на мое обучение и пропитание, так я и стал тем, кто я есть. Кстати, хочу отметить, что с долгами я полностью расплатился! И давно уже работаю на самого себя. В общем, однажды в Коннахе я слегка перепил, потому что хорошо потрудился и решил это дело отметить. Когда проснулся, то обнаружил, что голова гудит, а я валяюсь в телеге, точно так же, как рассказывал Хаг. Ну, вот и все. Не слишком много для двадцати семи лет жизни, правда? Но поверьте, друзья мои, мне вполне хватило. Что делать дальше, я еще как-то не думал. Страх застрял во мне так прочно, как грибок между пальцами, избавиться от него совсем не легко. Посмотрим. В данный момент я с нетерпением жду ваших рассказов.
* * *
Бульдр КраснобородыйЯ? Ну что ж. Хотя сразу признаюсь, ничего интересного вы не услышите. Я чуть старше, чем эти трое молодых людей, вместе взятые, но это не возраст для гномов-долгожителей.
Я из Ветряных гор, точнее говоря, из Виндхолма. Этот великолепный каменный город лежит на юго-востоке этих гор. Много веков он отражает ледяные порывы восточного ветра, сквозь толстые каменные стены домов его дыхание не проникает, а вечно горящий в огромных каминах огонь сохраняет тепло внутри. Виндхолм — большой оживленный город, в нем развита торговля, и здесь готовят самую вкусную для гномов еду. Да, конечно, у гримваргцев из Фастхолма те же самые претензии, главным образом из-за того, что их клан более древний, чем наш. Но это совсем не так! Наши доспехи лучшие в мире. Даже за самые дешевые вам придется выложить целый золотой адлер. И оружие наше бьет без промаха.
Ладно, вижу, что вас снедает нетерпение, но уверяю, это не хвастовство, а самая настоящая правда. И сейчас вы поймете почему.
Моя семья не из кузнецов, как вы могли бы подумать. Нет, мы моряки! Да, слушайте и удивляйтесь. О нас, гномах, все говорят одно и то же: бродят по шахтам, колотят по наковальне, и в этом якобы и есть наше предназначение. Но у нас имеются и другие интересы, скажем, торговля. Здесь мы добились кое-каких успехов, смею напомнить, скажем, о договоре с первым гибернийским Божественным императором. Это соглашение было весьма выгодным для обеих сторон, оно осталось в силе даже после распада империи.
Мои предки принимали участие в открытии Иненланда и Годеланда. Сегодня мы специализируемся на быстрой транспортировке товаров и плаваем вдоль береговой линии.
Я часто бывал в сопровождении. Правильно, я не солдат в привычном понимании, я больше моряк, чем воин. Но я разбираюсь в оружии и имею кое-какой опыт в его использовании. Правда, сражений я не люблю. Предпочитаю решать споры добрым словом, а не смертельным ударом.
И часто добивался неплохих результатов. Вид у меня весьма бравый, так что относятся ко мне, как правило, серьезно и предпочитают меня выслушать. А если удается заставить противника тебя выслушать, то битва, считай, наполовину выиграна.
Короче говоря, когда мы в последний раз плыли вдоль Туманного берега, мы попали в шторм и потерпели кораблекрушение. Меня прибило к берегу, далеко от всех остальных. Я не обнаружил ни корабля, ни команды, а вести поиски не было сил. Я отправился в Лувхафен, чтобы послать сообщение семье в Виндхолм и попытаться организовать поиски родственников. Денег у меня не было, все утонуло в волнах моря Безвременья.
Но я так и не добрался до Лувхафена, со мной случилось то же, что и с Хагом: по дороге на меня напали орки и утащили меня, как и вас. В плену орки должны были сломить мою волю, мои воинские способности предполагалось усилить так, чтобы я был готов для использования одним из магов Альянса. Кстати, эти орки из племени Граргов, самого многочисленного и мощного на Эо. Они не гнушаются работорговли, из-за чего не пользуются уважением среди других племен, чего я не вполне понимаю. Ведь орки — это орки, верно? Они не бывают лучше или хуже, все они злы или очень злы. Все они служат Тьме, так что никакой разницы я не вижу. Разве что Грарги относятся к очень злым и любят мучить других.