Урсула Цейч
Говорящий с ветром
ПРОЛОГ
Проклятие
Над землей плыла тишина. Серебряный Ткач оплел степь паутиной холодных лучей. Все живые существа, опасаясь ночных охотников, забились в глубокие норы. Дневная жара давно уступила место влажной прохладе, а легкий ветерок извещал о приближении золотистых сумерек уходящего года, когда тени станут длиннее, а разноцветные листья с легким шелестом полетят вниз.
Дрожащая Дерата поплотнее завернулась в плащ. Издалека донесся жалобный крик, сопровождаемый жутким многоголосым воем.
— Волкоголовые, — прошептала Дерата.
Ей было жаль беззащитных созданий, которые то ли по глупости, то ли в силу необходимости бродили под открытым небом, становясь добычей этих жутких тварей. Стоило им почуять холодный пот испуганной жертвы, и они тут же безудержно летели вперед. Наделенные тонким нюхом, они мчались по следу, настигали беглеца, окружали и в конце концов хватали. Для не умеющих обращаться с оружием спасения не было.
— Плохо, — раздался позади Дераты глубокий голос.
Девушка вздрогнула. Она не слышала шагов отца, хотя была его лучшей ученицей и никогда не забывала главную заповедь: бдительность прежде всего. Но до сих пор время от времени получала от него хороший урок.
— Это луции, молодая стая, — пояснил он. — Сегодня я получил известие, что они перебрались из Лара в Хоенмарк, чтобы собрать новые банды и в очередной раз заняться разбоем.
— Огонь Тиары, да отправит он норканов во тьму, — пробормотала Дерата, — в которой они родились. Сначала они создают этих ублюдков, внушают им одну-две мысли, а потом теряют над ними власть, и эти отродья начинают шнырять по людским странам. Как будто на Фиаре и без них мало бед и несчастий…
— Какое тебе дело до людских стран? — спросил Дармос Железнорукий, величественный мужчина в расцвете лет, прекрасно владеющий мечом. Он подошел к Дерате и показал на раскинувшиеся перед ними земли. — Шейкур неприступен, эти скалы им не преодолеть. К нам можно попасть, только получив разрешение у стражи больших ворот. Стены в несколько раз превышают человеческий рост, в ясные дни видны границы Хоенмарка, на востоке Лар, на севере земли орков. Шейканы — лучшие в мире воины, перед нами трепещут все. И называют нас Безбожниками или Драконокровными. Но еще и Свободными. Мы ни перед кем не склоняем головы.
Дерата молчала. Таких речей она наслушалась еще в детстве. Ее народ был гордым, его боялись, но и презирали. Большинство прозвищ были малоприятными, шейканов нередко называли наемниками, предателями, изгнанниками. Их военные услуги ценили, но не больше. Шейканы, за кого бы ни сражались, никогда не выходили на поле боя со знаменами Света или Тьмы, у них был собственный герб: белая или золотая голова дракона на красном поле.
Шейкур, гордая крепость с мощными укреплениями и высокими стенами, был их единственной родиной. Много столетий назад ее, затратив немало усилий, построили на одинокой отвесной скале. Ни один путешественник не мог не заметить Шейкур: гора с расположившейся в ней крепостью являлась единственным возвышением на этой местности.
Но никто, не являвшийся Драконокровным или торговцем, не приходил сюда ни в качестве гостя, ни в качестве врага. Все народы старались держаться подальше от шейканов, любой странник делал большой крюк, чтобы обойти легендарную, считающуюся проклятой крепость. Только купцы из торговых караванов не обращали внимания на слухи, потому что не имели обыкновения сторониться тех, кто хорошо платит. Обмен совершался перед большими воротами у подножия горы; внутрь крепости купцам доступа не было.
— Почему ты здесь, а не в зале, почему не прислуживаешь нашему гостю?
Вопрос отца вывел Дерату из задумчивости.
— Руорим не гость, отец, — ответила она, и голос помимо ее воли прозвучал резко. — Он шейкан, точно так же, как ты или я, он приехал с официальным визитом, потому что ты хочешь выдать меня за него замуж.
— Это самый лучший выход, Дерата, — осторожно сказал отец. — Следующим летом тебе исполнится двадцать. Пора сделать выбор. Я надеюсь, что ты осчастливишь своего престарелого отца, как подобает послушной дочери.
Дерата с трудом подавила охвативший ее гнев. Она хотела оскорбить отца, заявив, что не собирается быть проданной, словно скотина. Но вместо этого произнесла:
— У меня еще есть время, отец. Да и цели у меня несколько другие. — Девушка показала на далекий горизонт, над которым висела огромная круглая луна, напоминавшая холодный слепой глаз. Многоголосый вой все еще был слышен, но стал гораздо тише. — Из-за луциев наши земли перестали быть безопасными, и мне не безразлично, касается это людей или только орков. Мы не можем все производить сами, нам нужно покупать оружие и еду, одежду и инструменты. Нам нужно наниматься на работу, чтобы иметь средства к существованию и независимость. — Она посмотрела на спящую, истерзанную летней жарой землю, при свете луны похожую на спокойное, отливающее серебром море. — Фиара распалась, много лет идет война. Давшие когда-то клятву маги теперь не гнушаются никакими средствами. От них нигде и никому не скрыться, они приносят людям одни страдания. Конечно, отец, война кормит наш род. Но скажи мне, что будет с Фиарой, когда эта война наконец закончится?
Дармос выслушал молча. Отвечая, не скрывал недовольства:
— Не стоит забивать голову ерундой, Дерата. Никто никогда не встанет на нашу сторону.
— Почему? После войны — ведь когда-нибудь она закончится — столько воинов больше не понадобится. Я верю, что такое время наступит, потому что не люблю кровь и не стремлюсь к власти, как сидящий в зале Руорим. — Она посмотрела в глаза отцу. — Видел, как он меня разглядывал? Как будто я товар. Он не собирается стать моей второй половиной, он хочет мной владеть.А этого я никогда не допущу.
Дармос осторожно опустил на плечо Дерате железную руку. В молодости во время боя он потерял конечность, но помогли магические силы одного кузнеца и доставшаяся ему в наследство кровь дракона: новой рукой, хоть и не такой подвижной, как настоящая, он прекрасно держал и боевой топор, и пивную кружку.
— Думаю, ты ошибаешься, Дерата. Конечно, Руорим старше тебя лет на десять, но зато и тебе он сможет дать больше, чем какой-нибудь юный лоботряс. Он великий человек, к тому же не урод, насколько я могу судить. Уверен, что это самый лучший выбор. Благодаря этому союзу мы сумеем получить преимущество в переговорах с магами. И, если будем действовать умело, в конечном итоге сможем положить конец войне.
— Дай мне подумать, отец, — тихо попросила Дерата.
— Хорошо, не буду тебе мешать. Но к утру жду решения, дитя мое. — Дармос говорил строго, потому что не любил неповиновения, даже от дочери. Он недвусмысленно дал понять, каким именно должен быть ее ответ.
Оставшись, наконец одна, Дерата глубоко вздохнула. Тем временем луна поднялась еще выше, тени стали короче и темнее. Воздух был свеж и прозрачен, мягкий ветер принес запах диких цветов, степных трав и медовых орхидей. Стояла полная тишина, и девушка позавидовала тем, кто мирно спит и видит беззаботные сны.
Как объяснить отцу, что она вообще не хочет вступать в брак? Дерата стремилась стать воином Дракона, и ее первейшей целью было посадить за стол переговоров пять княжеских домов Нортандера, чтобы собрать из людей и гномов большую армию, способную дать отпор магам. Возможно, постепенно (и это было самой смелой мечтой Дераты) остальные народы наберутся мужества и снова заключат тайный союз шести, чтобы вместе выступить против магов. Дерата считала (и в этом она уже давно не была одинока), что все маги Альянса страдают манией величия, каждый из них стремится к единовластию и преследует исключительно собственные цели. Конвокация, то есть момент появления божественной силы, уже не за горами. Трудно представить, что будет с Фиарой, да и со всей Эо.
В некий конкретный день (и об этом известно уже много веков) Аонир закроет блуждающая звезда. Так небесные светила развлекаются раз в три тысячи лет. В Хрониках это явление называется Конвокацией.
Древние руны гласят, что, когда солнце погаснет, высвободятся мощные магические силы и могущественный маг благодаря сложнейшим ритуалам сможет их собрать и присвоить.
И если верить рунам, то такой маг приобретет власть, равную божественной.
«Пусть проклятие падет на голову того, кто их нашел, — подумала Дерата, — они принесут Эо одни несчастья».
Конечно, сильным мира сего подобное пророчество сулило весьма заманчивые перспективы. Основанный пять столетий назад Альянс наиболее могущественных магов давно готовится к этому дню, и это не просто слухи. Поначалу считалось, что Альянс создан ради обеспечения мира. Видимо, тогда так и было. Но после появления Всеобщего Огня маги Альянса обрели бессмертие и вот уже несколько веков готовились ко дню Конвокации, до которой оставалось всего несколько десятков лет. Бессмертные маги, казалось, потеряли разум. Жажда безраздельной власти в конце концов разделила их на два лагеря, начались Конвокационные войны.
По мнению Дераты, божественной власти не заслуживал ни один из магов, потому что все они жестокие и упрямые и используют любые доступные средства, принося в жертву тысячи жизней. Ради одной-единственной цели: стать самым сильным и покорить Эо. Дня Конвокации маги Альянса ждали как спасения. Но в рунах не было написано, что же произойдет, если столь мощная сила сосредоточится в одном человеке.
Дерата опасалась, что в этот день свет Аонира потухнет навсегда и небесные Стражи упадут на землю…
Луна плыла над Дератой, освещая ее высокую стройную фигуру. Ветер играл ее длинными распущенными волосами, но она ничего не замечала.
Уже несколько часов девушка стояла неподвижно. Она к этому привыкла, потому что часто дежурила на крепостных стенах. Шейкур никогда не оставляли без стражи, караулили все по очереди, в том числе и дочь правителя.
Дерата ждала подходящего момента. Отец ждал ее решения только к утру, так что пока можно не торопиться. Дерата собиралась, как только Дармос уснет, пойти к Руориму. Она не любила откладывать неприятные дела. И надеялась, что до утра Руорим успеет успокоиться.
Однажды она видела, как легко он впадает в гнев. Руорим сильно ударил служанку только за то, что она пролила пару капель вина. Но, к сожалению, отца Дераты в зале не было. Можно себе представить, как шейкан отреагирует на этот раз. Лучше избавить отца от ссоры или даже рукоприкладства. И поставить в известность исключительно о конечном результате. Самого Руорима Дерата не боялась и, в отличие от служанки, была вполне готова за себя постоять. Она сразу же даст ему это понять, да и сам он дважды подумает, прежде чем обрушить свою ярость на дочь правителя Шейкура. Да, Руорим казался состоящим из сплошных достоинств, но она видела его насквозь с самой первой минуты, как только он вошел в зал.
К тому же Дерата хорошо запомнила слова Марелы Добросердечной, жрицы Дракона. Пару дней назад она отвела девушку в сторону и прошептала:
— Следи за предзнаменованиями, Дерата. Вскоре тебе придется сделать очень трудный выбор. Вот-вот появится человек, который изменит всю твою жизнь. А возможно, и жизнь нашего народа. Я видела падающую на нас огромную тень, а ты… странно, но ты была одновременно и Светом, и Тьмой, а еще я видела сияющую душу, но не твою, а очень, очень древнюю…
Конечно, Дерата попыталась выяснить подробности, потому что дороги будущего всегда туманны, смутны и подвижны, ибо любые мелочи способны вывести на другой путь.
Не шла ли речь о Руориме? Сердце Дераты заныло. Она бросила вопросительный взгляд на жрицу, но та стояла с отсутствующим видом.
Девушка пошевелилась, лишь когда луна оказалась у нее за спиной. К этому моменту вся крепость погрузилась в сон. Бодрствовали только стоящие на узких башнях стражники, потому что сон на посту мог стоить им жизни.
«Я должна с этим покончить», — подумала Дерата. Объясняться с Руоримом не хотелось, ей казалось, что толку от разговора будет мало. Он, безусловно, вежлив и обходителен, но у него жесткие складки возле рта и властное рукопожатие, показавшееся ей неприятным.
Она заставила себя улыбнуться. Неужели это она — Дерата, великолепно управляющаяся с мечом, не боявшаяся ни некромантов, ни берсерков, в семнаддать лет сдавшая все экзамены и получившая звание капитана гвардии.
«Лучше бы я десять раз вышла с оружием на бой, чем сражаться с Руоримом с помощью слов», — призналась она себе. Она не отличалась ни умением красиво говорить, ни хорошими манерами. Поэтому и не считала неприличным прийти ночью одной в комнату к просившему ее руки мужчине, чтобы сообщить ему об отказе.
Ладно, пойти к нему — это несложно. Но что дальше, как объясниться с Руоримом, не превратив его во врага ее отца? Руорим родился и вырос в Нортандере, принадлежал к мощному клану шейканов, в котором было много талантливых магов. Отец Дераты не заблуждался, усматривая в этом брачном союзе массу преимуществ.
Лучше не рассуждать, а действовать.Она взяла себя в руки и спустилась со стены на лестницу, закрученную подобно ракушке с улиткой. Сто шестьдесят ступеней до первого разветвления, потом еще пятьдесят до Галереи шепота, в которой издавна размещались личные покои семьи властителя Шейкура, в данный момент Дармоса Железнорукого. Дерата открыла дверь и вошла в главный коридор, ярко освещенный многочисленными факелами. Впереди находился Тронный зал, боковые коридоры слева и справа вели в комнаты членов семьи и их гостей. Во внешней стене было много ниш с крошечными окнами, а две маленькие дверцы скрывали выход на большой балкон. По узкой железной винтовой лестнице можно было попасть в библиотеку.
Четыре века назад, когда строили Шейкур, одной из первых закончили Галерею шепота. И в детстве Дерате, бывавшей там довольно часто, казалось, что из темных углов и ниш доносится шушуканье предков. А если прислушаться, можно разобрать и шепот дракона…
Перед комнатой Руорима нервничавшая Дерата остановилась, но вокруг не было ни души.
«Марела, надеюсь, твое воспитание хоть чего-нибудь стоит и мне удастся подобрать умные слова».
Дерата решительно постучала в деревянную дверь, сердце ее сильно билось.
Наконец приглушенный голос спросил:
— Кто там?
— Это я, Дерата, — ответила она так, чтобы в комнате ее услышали, но эхо не разлетелось по коридорам.
Раздались быстрые шаги, и дверь открылась. Удивление на лице Руорима сменилось радостью и надеждой, что еще больше смутило Дерату. Но начатое дело следует довести до конца.
— Простите, что потревожила вас в столь поздний час, но мне срочно нужно с вами поговорить. — Последние слова она подчеркнула особо, чтобы дать ему понять: речь не идет о тайном любовном свидании.
Он приподнял черную бровь:
— Входите, прошу вас.
Посторонился и пригласил ее войти.
Дерата быстро проскользнула в комнату; сердце ее подпрыгивало где-то у самого горла.
— Я не могу выйти за вас замуж, — заявила она, едва Руорим закрыл дверь.
«На редкость умное начало, — подумала испуганная девушка. — С места в карьер и без ненужных экивоков, дабы сразу взять быка за рога».
— Эта новость несколько неожиданна, — проговорил Руорим, на секунду замерший в удивлении. — И мне кажется, что в столь поздний час это слегка необдуманно… — Видимо, чтобы сменить тему, он предложил ей стул: — Может быть, вы присядете, Дерата?
Обстановка в комнате была скромной: стол, два стула и узкая, покрытая шкурами кровать. На скамье под маленьким окном стояли таз для умывания и кувшин с водой. На сундуке была небрежно разбросана одежда Руорима; он уже успел переодеться и теперь стоял перед Дератой в сапогах, рубашке и накидке.
Постель смята, значит, он уже спал. Однако его по-волчьи желтые глаза были ясными, длинные черные волосы аккуратно зачесаны, лицо напряженное. Руорим посматривал на гостью весело и с любопытством.
Полная противоположность тому, чего она ожидала. Неужели она ошиблась и этот мужчина не столь равнодушен и жесток, как ей казалось? Неужели в нем есть порядочность и такт, пусть даже в зачаточном состоянии?
— Спасибо, лучше я объяснюсь стоя и тут же уйду, — сказала Дерата, внезапно смутившись. — Если бы мой отец узнал, что я здесь…
— Подобную беседу можно было бы перенести на утро, — вполне дружелюбно возразил Руорим, хотя взгляд его оставался холодным. Правда, упрекать его за это вряд ли стоило.
— Позвольте мне сесть, так мне будет проще выслушать ваш отказ. — Он подошел к стулу, сел, отклонился назад и в ожидании принялся теребить длинные тонкие блестящие усы.
— Это слишком важно. Не поговорив с вами, я не смогу уснуть, — продолжала Дерата.
— И поэтому вы хотите, чтобы я тоже не спал, — парировал Руорим, язвительно ухмыляясь. — Об этом я и мечтать не смел, разве что при других обстоятельствах.
Дерата покраснела, ее поведение вдруг показалось ей до невозможности глупым.
— Я воин, а не стратег, — извинилась она. — Простите мне мою неприкрытую откровенность. Но я промолчала весь вечер и не хочу давать вам напрасную надежду. Видимо, у вас с моим отцом все уже обговорено, но вы забыли, что у меня тоже есть право голоса.
— И в этом виноват я?
«Да!» В Дерате заговорила ее пылкая натура, но на этот раз девушка держала себя в руках:
— Конечно нет. Я слишком мало вас знаю, чтобы делать какие-то выводы. Виновата я. Я еще слишком молода, чтобы связывать себя узами брака, у меня есть собственные планы. Поймите, после долгой и тяжелой учебы, которая началась в раннем детстве, я наконец получила достойное звание. Я воин Дракона, и именно в этом качестве хочу действовать.
— Понимаю. — Руорим снова показал на пустой стул, на этот раз весьма настойчиво.
Дерата села, чтобы не показаться неучтивой. И слегка расслабилась. До сих пор Руорим прекрасно держал себя в руках. Здесь, вдали от Тронного зала и чужих ушей, он казался совсем другим человеком — пропали и чванство, и надменность. Он вежливо и достойно принял отказ Дераты. А она готовилась к самому худшему!
Руорим пристально посмотрел на нее:
— Дерата, я совсем не собираюсь запирать вас в четырех стенах. Как вы себе это представляете? Брак должен быть источником радости, а не ярмом на шее. Мы, шейканы, то есть избранные, стоим гораздо выше других людей, нам совсем ни к чему цепляться за их традиции и обычаи.
Красивые слова, но как им поверить?
— И все равно я бы больше не была свободна в своих решениях, господин. Я просто-напросто пока еще слишком молода для столь ответственного шага. — Она подумала и добавила: — Видимо, с вами было нечто подобное: вы же не связали себя узами брака в моем возрасте, а теперь вам уже за тридцать.
Руорим вздрогнул. И захохотал:
— Хорошо сказано. Вы правы, Дерата, я поторопился. Как и ваш отец. Само собой разумеется, вы имеете полное право потребовать время для размышлений, мы действительно не должны спешить. Но не отказывайте мне окончательно, так как после нашего разговора я еще больше убежден, что вы единственная женщина, которая мне подходит. — Он поклонился: — Предлагаю вам следующее соглашение. К сожалению, завтра я вынужден уехать в Нортандер, потому что принял заказ Галлитов.
Так вот почему отец требовал согласиться немедленно. Все нужно было решить до отъезда Руорима. Нет времени на ухаживания, нет времени на раздумья… Дерату снова захлестнула волна возмущения. Конечно, как можно заставить ждать Галлитов.
Клан Галлитов был одним из главных в Нортандере. Он правил в Ветряных горах, его подданными были и люди, и гномы, обладающие равными правами. На его гордом гербе красовались два скрещенных топора. Галлиты считались честными, благородными воинами Света. А еще они хорошо платили.
Если Руорим находится у них на службе, то это говорит в его пользу. Не исключено, что данное обстоятельство может сыграть на руку Дерате, мечтающей посадить за стол переговоров представителей всех княжеских домов.
И все равно в его присутствии она продолжала чувствовать себя неуютно, и ее недоверие нисколько не уменьшилось. Но в чем же дело? Вне всякого сомнения, шейкан с его четкими, хотя и жесткими (слегка смягченными ямочкой на подбородке) чертами лица был красив: прямой нос, полные губы, большие, сверкающие из-под черных бровей глаза. Высокий, мускулистый, но не толстый. Двигался он мягко, как кошка, да и говорить мог так, словно вот-вот замурлычет.
— Продолжайте, — попросила она.
— Меня не будет не меньше двух лун, — продолжал он. — Прошу вас, за это время обдумайте мое предложение. При любой оказии я буду присылать вам сообщения и в них буду рассказывать о себе, чтобы вы узнали меня чуть лучше. А когда вернусь, мы еще раз все обсудим, и прежде всего ваши условия. Уверен, мы с вами найдем общий язык, вы поймете, какую пользу этот брак принесет нашему народу, а может, и всей Фиаре. Как вы считаете, стоит на эту тему подумать?
Дерата, не колеблясь, утвердительно кивнула. Она не хотела сердить Руорима, хотя была уверена, что мнения своего ни за что не изменит. Как бы там ни было, она выторговала себе отсрочку: кто знает, что произойдет за две луны? За столь долгий срок многое может измениться.
— Это вполне справедливо, благородный господин. Благодарю вас.
— Не за что, дорогая, это тоже из области обольщения, — возразил он с улыбкой, — ведь я мечтаю завоевать ваше сердце.
«Да, как какую-нибудь крепость, — подумала она отстранение — чтобы потешить свое самолюбие».
Ее ответная улыбка была сладкой как сахар.
Ненадолго воцарилось молчание. Руорим задумчиво кивнул. Видимо, у него появилась какая-то мысль.
— Наш договор следует скрепить, — предложил он. — Бокалом вина, прошу, не отказывайтесь! Без этого, благородная дама, я вас не отпущу.
Дерата уступила:
- Хорошо, но только один глоток, потом мне действительно нужно идти.
Руорим потянулся к своему дорожному мешку и вытащил маленькую, покрытую пылью бутылочку.
— Вообще-то эти драгоценные капли я собирался приберечь для помолвки, но думаю, что сейчас для них самое время. Это сладкое вино; варить, хранить и ценить его по-настоящему умеют только гномы. Они пьют его понемногу. Называется оно «Золотая лоза», сейчас вы и сами поймете почему.
Дерата внимательно следила, как он наливает в два маленьких стакана золотистую жидкость.
— Теперь вам стало легче? — спросил он.
— Да, — искренне ответила она. — Не ожидала, что вы отнесетесь к моим словам так спокойно.
— Что вы, я отношусь к ним совсем не спокойно, — возразил Руорим, и глаза его вдруг зажглись холодным светом, абсолютно не соответствующим предупредительной улыбке. — Можете быть уверены, во мне бушует настоящая буря, потому что чем больше я с вами беседую, чем лучше вас узнаю, тем больше меня к вам тянет. Но я знаю, хороший охотник должен иметь терпение, так что я готов подчиниться и выплеснуть свою сердечную боль исключительно на поле боя.
Комплимент, произнесенный так серьезно, словно речь шла о жизни и смерти. В этом человеке одно не соответствовало другому, и внезапно Дерата почувствовала, как по спине ее течет холодный пот.
Она хотела поскорее закончить разговор и пойти спать. Через несколько часов ей предстоит тяжелый разговор с отцом. Дерата подняла стакан и чокнулась с Руоримом, дождалась, когда он сделает глоток, а потом отпила сама. Вино оказалось превосходным. Ничего подобного она до сих пор еще не пила: оно согревало, давало силы, возбуждало и успокаивало одновременно. Девушке стало гораздо лучше. Она почувствовала на себе внимательный взгляд Руорима; возможно, он надеялся, что от вина настроение Дераты изменится к лучшему. Придется его разочаровать. У нее действительно слегка закружилась голова, но мозг работал четко. Она легко улыбнулась Руориму, встала, вежливо попрощалась и поспешила к себе. Первый барьер взят.
Вино вызвало сонливость. Дерата уснула, едва коснулась подушки. Вздохнула, вытянулась, языком слизнула с губ последнюю каплю и медленно соскользнула в царство грез, где исполнялись все желания, но удержать их не было возможности, потому что сны и реальность несоединимы, хотя граница между ними тонка и порой совсем размыта.
Дерата погрузилась в сон, настолько близкий к этой границе, что, с одной стороны, она знала, что спит, а с другой — воспринимала происходящее как реальность.
Дерата брела по глубокой долине, покрытой белым нехолодным туманом. Ей было хорошо (путь, как ни странно, был ей знаком), туман передвигался вместе с ней, защищал ее и дарил покой. Было неважно, куда она идет, главное — она шла, шла именно этим путем и именно в это время.
«Это как сон», —подумала Дерата во сне.
«Тогда пусть этот сон будет хорошим, — прошептало нечто внутри ее, — отдайся на волю сна…»
Путь был далеким, долина казалась бесконечной. Дерата заметила, что идет босиком. По холодной, влажной и мягкой траве.
Туман охватил ее плотнее, проник под платье, приятно холодил разгоряченную долгой ходьбой кожу.
«Как ты красива, — прошептал блестящий туман. — Я хочу ощущать тебя всегда, вот так, как сейчас. Всегда быть так близко к тебе. Ты меня чувствуешь?»
«Да», —прошептала во сне Дерата и повернулась на другой бок. Она знала, что повернулась, и одновременно продолжала идти по долине. Ей казалось, что она парит над ней, как будто ноги ее не касаются земли. Словно ее несет за собой туман. Тело двигалось навстречу его нежности и ласке, она все больше расслаблялась и при этом испытывала новые, доселе не изведанные чувства, которые ее возбуждали и заставляли желать их больше и больше. Ей было холодно и жарко одновременно, волны пота катились по коже, заставляя ее дрожать.
Дрожащая Дерата поплотнее завернулась в плащ. Издалека донесся жалобный крик, сопровождаемый жутким многоголосым воем.
— Волкоголовые, — прошептала Дерата.
Ей было жаль беззащитных созданий, которые то ли по глупости, то ли в силу необходимости бродили под открытым небом, становясь добычей этих жутких тварей. Стоило им почуять холодный пот испуганной жертвы, и они тут же безудержно летели вперед. Наделенные тонким нюхом, они мчались по следу, настигали беглеца, окружали и в конце концов хватали. Для не умеющих обращаться с оружием спасения не было.
— Плохо, — раздался позади Дераты глубокий голос.
Девушка вздрогнула. Она не слышала шагов отца, хотя была его лучшей ученицей и никогда не забывала главную заповедь: бдительность прежде всего. Но до сих пор время от времени получала от него хороший урок.
— Это луции, молодая стая, — пояснил он. — Сегодня я получил известие, что они перебрались из Лара в Хоенмарк, чтобы собрать новые банды и в очередной раз заняться разбоем.
— Огонь Тиары, да отправит он норканов во тьму, — пробормотала Дерата, — в которой они родились. Сначала они создают этих ублюдков, внушают им одну-две мысли, а потом теряют над ними власть, и эти отродья начинают шнырять по людским странам. Как будто на Фиаре и без них мало бед и несчастий…
— Какое тебе дело до людских стран? — спросил Дармос Железнорукий, величественный мужчина в расцвете лет, прекрасно владеющий мечом. Он подошел к Дерате и показал на раскинувшиеся перед ними земли. — Шейкур неприступен, эти скалы им не преодолеть. К нам можно попасть, только получив разрешение у стражи больших ворот. Стены в несколько раз превышают человеческий рост, в ясные дни видны границы Хоенмарка, на востоке Лар, на севере земли орков. Шейканы — лучшие в мире воины, перед нами трепещут все. И называют нас Безбожниками или Драконокровными. Но еще и Свободными. Мы ни перед кем не склоняем головы.
Дерата молчала. Таких речей она наслушалась еще в детстве. Ее народ был гордым, его боялись, но и презирали. Большинство прозвищ были малоприятными, шейканов нередко называли наемниками, предателями, изгнанниками. Их военные услуги ценили, но не больше. Шейканы, за кого бы ни сражались, никогда не выходили на поле боя со знаменами Света или Тьмы, у них был собственный герб: белая или золотая голова дракона на красном поле.
Шейкур, гордая крепость с мощными укреплениями и высокими стенами, был их единственной родиной. Много столетий назад ее, затратив немало усилий, построили на одинокой отвесной скале. Ни один путешественник не мог не заметить Шейкур: гора с расположившейся в ней крепостью являлась единственным возвышением на этой местности.
Но никто, не являвшийся Драконокровным или торговцем, не приходил сюда ни в качестве гостя, ни в качестве врага. Все народы старались держаться подальше от шейканов, любой странник делал большой крюк, чтобы обойти легендарную, считающуюся проклятой крепость. Только купцы из торговых караванов не обращали внимания на слухи, потому что не имели обыкновения сторониться тех, кто хорошо платит. Обмен совершался перед большими воротами у подножия горы; внутрь крепости купцам доступа не было.
— Почему ты здесь, а не в зале, почему не прислуживаешь нашему гостю?
Вопрос отца вывел Дерату из задумчивости.
— Руорим не гость, отец, — ответила она, и голос помимо ее воли прозвучал резко. — Он шейкан, точно так же, как ты или я, он приехал с официальным визитом, потому что ты хочешь выдать меня за него замуж.
— Это самый лучший выход, Дерата, — осторожно сказал отец. — Следующим летом тебе исполнится двадцать. Пора сделать выбор. Я надеюсь, что ты осчастливишь своего престарелого отца, как подобает послушной дочери.
Дерата с трудом подавила охвативший ее гнев. Она хотела оскорбить отца, заявив, что не собирается быть проданной, словно скотина. Но вместо этого произнесла:
— У меня еще есть время, отец. Да и цели у меня несколько другие. — Девушка показала на далекий горизонт, над которым висела огромная круглая луна, напоминавшая холодный слепой глаз. Многоголосый вой все еще был слышен, но стал гораздо тише. — Из-за луциев наши земли перестали быть безопасными, и мне не безразлично, касается это людей или только орков. Мы не можем все производить сами, нам нужно покупать оружие и еду, одежду и инструменты. Нам нужно наниматься на работу, чтобы иметь средства к существованию и независимость. — Она посмотрела на спящую, истерзанную летней жарой землю, при свете луны похожую на спокойное, отливающее серебром море. — Фиара распалась, много лет идет война. Давшие когда-то клятву маги теперь не гнушаются никакими средствами. От них нигде и никому не скрыться, они приносят людям одни страдания. Конечно, отец, война кормит наш род. Но скажи мне, что будет с Фиарой, когда эта война наконец закончится?
Дармос выслушал молча. Отвечая, не скрывал недовольства:
— Не стоит забивать голову ерундой, Дерата. Никто никогда не встанет на нашу сторону.
— Почему? После войны — ведь когда-нибудь она закончится — столько воинов больше не понадобится. Я верю, что такое время наступит, потому что не люблю кровь и не стремлюсь к власти, как сидящий в зале Руорим. — Она посмотрела в глаза отцу. — Видел, как он меня разглядывал? Как будто я товар. Он не собирается стать моей второй половиной, он хочет мной владеть.А этого я никогда не допущу.
Дармос осторожно опустил на плечо Дерате железную руку. В молодости во время боя он потерял конечность, но помогли магические силы одного кузнеца и доставшаяся ему в наследство кровь дракона: новой рукой, хоть и не такой подвижной, как настоящая, он прекрасно держал и боевой топор, и пивную кружку.
— Думаю, ты ошибаешься, Дерата. Конечно, Руорим старше тебя лет на десять, но зато и тебе он сможет дать больше, чем какой-нибудь юный лоботряс. Он великий человек, к тому же не урод, насколько я могу судить. Уверен, что это самый лучший выбор. Благодаря этому союзу мы сумеем получить преимущество в переговорах с магами. И, если будем действовать умело, в конечном итоге сможем положить конец войне.
— Дай мне подумать, отец, — тихо попросила Дерата.
— Хорошо, не буду тебе мешать. Но к утру жду решения, дитя мое. — Дармос говорил строго, потому что не любил неповиновения, даже от дочери. Он недвусмысленно дал понять, каким именно должен быть ее ответ.
Оставшись, наконец одна, Дерата глубоко вздохнула. Тем временем луна поднялась еще выше, тени стали короче и темнее. Воздух был свеж и прозрачен, мягкий ветер принес запах диких цветов, степных трав и медовых орхидей. Стояла полная тишина, и девушка позавидовала тем, кто мирно спит и видит беззаботные сны.
Как объяснить отцу, что она вообще не хочет вступать в брак? Дерата стремилась стать воином Дракона, и ее первейшей целью было посадить за стол переговоров пять княжеских домов Нортандера, чтобы собрать из людей и гномов большую армию, способную дать отпор магам. Возможно, постепенно (и это было самой смелой мечтой Дераты) остальные народы наберутся мужества и снова заключат тайный союз шести, чтобы вместе выступить против магов. Дерата считала (и в этом она уже давно не была одинока), что все маги Альянса страдают манией величия, каждый из них стремится к единовластию и преследует исключительно собственные цели. Конвокация, то есть момент появления божественной силы, уже не за горами. Трудно представить, что будет с Фиарой, да и со всей Эо.
В некий конкретный день (и об этом известно уже много веков) Аонир закроет блуждающая звезда. Так небесные светила развлекаются раз в три тысячи лет. В Хрониках это явление называется Конвокацией.
Древние руны гласят, что, когда солнце погаснет, высвободятся мощные магические силы и могущественный маг благодаря сложнейшим ритуалам сможет их собрать и присвоить.
И если верить рунам, то такой маг приобретет власть, равную божественной.
«Пусть проклятие падет на голову того, кто их нашел, — подумала Дерата, — они принесут Эо одни несчастья».
Конечно, сильным мира сего подобное пророчество сулило весьма заманчивые перспективы. Основанный пять столетий назад Альянс наиболее могущественных магов давно готовится к этому дню, и это не просто слухи. Поначалу считалось, что Альянс создан ради обеспечения мира. Видимо, тогда так и было. Но после появления Всеобщего Огня маги Альянса обрели бессмертие и вот уже несколько веков готовились ко дню Конвокации, до которой оставалось всего несколько десятков лет. Бессмертные маги, казалось, потеряли разум. Жажда безраздельной власти в конце концов разделила их на два лагеря, начались Конвокационные войны.
По мнению Дераты, божественной власти не заслуживал ни один из магов, потому что все они жестокие и упрямые и используют любые доступные средства, принося в жертву тысячи жизней. Ради одной-единственной цели: стать самым сильным и покорить Эо. Дня Конвокации маги Альянса ждали как спасения. Но в рунах не было написано, что же произойдет, если столь мощная сила сосредоточится в одном человеке.
Дерата опасалась, что в этот день свет Аонира потухнет навсегда и небесные Стражи упадут на землю…
Луна плыла над Дератой, освещая ее высокую стройную фигуру. Ветер играл ее длинными распущенными волосами, но она ничего не замечала.
Уже несколько часов девушка стояла неподвижно. Она к этому привыкла, потому что часто дежурила на крепостных стенах. Шейкур никогда не оставляли без стражи, караулили все по очереди, в том числе и дочь правителя.
Дерата ждала подходящего момента. Отец ждал ее решения только к утру, так что пока можно не торопиться. Дерата собиралась, как только Дармос уснет, пойти к Руориму. Она не любила откладывать неприятные дела. И надеялась, что до утра Руорим успеет успокоиться.
Однажды она видела, как легко он впадает в гнев. Руорим сильно ударил служанку только за то, что она пролила пару капель вина. Но, к сожалению, отца Дераты в зале не было. Можно себе представить, как шейкан отреагирует на этот раз. Лучше избавить отца от ссоры или даже рукоприкладства. И поставить в известность исключительно о конечном результате. Самого Руорима Дерата не боялась и, в отличие от служанки, была вполне готова за себя постоять. Она сразу же даст ему это понять, да и сам он дважды подумает, прежде чем обрушить свою ярость на дочь правителя Шейкура. Да, Руорим казался состоящим из сплошных достоинств, но она видела его насквозь с самой первой минуты, как только он вошел в зал.
К тому же Дерата хорошо запомнила слова Марелы Добросердечной, жрицы Дракона. Пару дней назад она отвела девушку в сторону и прошептала:
— Следи за предзнаменованиями, Дерата. Вскоре тебе придется сделать очень трудный выбор. Вот-вот появится человек, который изменит всю твою жизнь. А возможно, и жизнь нашего народа. Я видела падающую на нас огромную тень, а ты… странно, но ты была одновременно и Светом, и Тьмой, а еще я видела сияющую душу, но не твою, а очень, очень древнюю…
Конечно, Дерата попыталась выяснить подробности, потому что дороги будущего всегда туманны, смутны и подвижны, ибо любые мелочи способны вывести на другой путь.
Не шла ли речь о Руориме? Сердце Дераты заныло. Она бросила вопросительный взгляд на жрицу, но та стояла с отсутствующим видом.
Девушка пошевелилась, лишь когда луна оказалась у нее за спиной. К этому моменту вся крепость погрузилась в сон. Бодрствовали только стоящие на узких башнях стражники, потому что сон на посту мог стоить им жизни.
«Я должна с этим покончить», — подумала Дерата. Объясняться с Руоримом не хотелось, ей казалось, что толку от разговора будет мало. Он, безусловно, вежлив и обходителен, но у него жесткие складки возле рта и властное рукопожатие, показавшееся ей неприятным.
Она заставила себя улыбнуться. Неужели это она — Дерата, великолепно управляющаяся с мечом, не боявшаяся ни некромантов, ни берсерков, в семнаддать лет сдавшая все экзамены и получившая звание капитана гвардии.
«Лучше бы я десять раз вышла с оружием на бой, чем сражаться с Руоримом с помощью слов», — призналась она себе. Она не отличалась ни умением красиво говорить, ни хорошими манерами. Поэтому и не считала неприличным прийти ночью одной в комнату к просившему ее руки мужчине, чтобы сообщить ему об отказе.
Ладно, пойти к нему — это несложно. Но что дальше, как объясниться с Руоримом, не превратив его во врага ее отца? Руорим родился и вырос в Нортандере, принадлежал к мощному клану шейканов, в котором было много талантливых магов. Отец Дераты не заблуждался, усматривая в этом брачном союзе массу преимуществ.
Лучше не рассуждать, а действовать.Она взяла себя в руки и спустилась со стены на лестницу, закрученную подобно ракушке с улиткой. Сто шестьдесят ступеней до первого разветвления, потом еще пятьдесят до Галереи шепота, в которой издавна размещались личные покои семьи властителя Шейкура, в данный момент Дармоса Железнорукого. Дерата открыла дверь и вошла в главный коридор, ярко освещенный многочисленными факелами. Впереди находился Тронный зал, боковые коридоры слева и справа вели в комнаты членов семьи и их гостей. Во внешней стене было много ниш с крошечными окнами, а две маленькие дверцы скрывали выход на большой балкон. По узкой железной винтовой лестнице можно было попасть в библиотеку.
Четыре века назад, когда строили Шейкур, одной из первых закончили Галерею шепота. И в детстве Дерате, бывавшей там довольно часто, казалось, что из темных углов и ниш доносится шушуканье предков. А если прислушаться, можно разобрать и шепот дракона…
Перед комнатой Руорима нервничавшая Дерата остановилась, но вокруг не было ни души.
«Марела, надеюсь, твое воспитание хоть чего-нибудь стоит и мне удастся подобрать умные слова».
Дерата решительно постучала в деревянную дверь, сердце ее сильно билось.
Наконец приглушенный голос спросил:
— Кто там?
— Это я, Дерата, — ответила она так, чтобы в комнате ее услышали, но эхо не разлетелось по коридорам.
Раздались быстрые шаги, и дверь открылась. Удивление на лице Руорима сменилось радостью и надеждой, что еще больше смутило Дерату. Но начатое дело следует довести до конца.
— Простите, что потревожила вас в столь поздний час, но мне срочно нужно с вами поговорить. — Последние слова она подчеркнула особо, чтобы дать ему понять: речь не идет о тайном любовном свидании.
Он приподнял черную бровь:
— Входите, прошу вас.
Посторонился и пригласил ее войти.
Дерата быстро проскользнула в комнату; сердце ее подпрыгивало где-то у самого горла.
— Я не могу выйти за вас замуж, — заявила она, едва Руорим закрыл дверь.
«На редкость умное начало, — подумала испуганная девушка. — С места в карьер и без ненужных экивоков, дабы сразу взять быка за рога».
— Эта новость несколько неожиданна, — проговорил Руорим, на секунду замерший в удивлении. — И мне кажется, что в столь поздний час это слегка необдуманно… — Видимо, чтобы сменить тему, он предложил ей стул: — Может быть, вы присядете, Дерата?
Обстановка в комнате была скромной: стол, два стула и узкая, покрытая шкурами кровать. На скамье под маленьким окном стояли таз для умывания и кувшин с водой. На сундуке была небрежно разбросана одежда Руорима; он уже успел переодеться и теперь стоял перед Дератой в сапогах, рубашке и накидке.
Постель смята, значит, он уже спал. Однако его по-волчьи желтые глаза были ясными, длинные черные волосы аккуратно зачесаны, лицо напряженное. Руорим посматривал на гостью весело и с любопытством.
Полная противоположность тому, чего она ожидала. Неужели она ошиблась и этот мужчина не столь равнодушен и жесток, как ей казалось? Неужели в нем есть порядочность и такт, пусть даже в зачаточном состоянии?
— Спасибо, лучше я объяснюсь стоя и тут же уйду, — сказала Дерата, внезапно смутившись. — Если бы мой отец узнал, что я здесь…
— Подобную беседу можно было бы перенести на утро, — вполне дружелюбно возразил Руорим, хотя взгляд его оставался холодным. Правда, упрекать его за это вряд ли стоило.
— Позвольте мне сесть, так мне будет проще выслушать ваш отказ. — Он подошел к стулу, сел, отклонился назад и в ожидании принялся теребить длинные тонкие блестящие усы.
— Это слишком важно. Не поговорив с вами, я не смогу уснуть, — продолжала Дерата.
— И поэтому вы хотите, чтобы я тоже не спал, — парировал Руорим, язвительно ухмыляясь. — Об этом я и мечтать не смел, разве что при других обстоятельствах.
Дерата покраснела, ее поведение вдруг показалось ей до невозможности глупым.
— Я воин, а не стратег, — извинилась она. — Простите мне мою неприкрытую откровенность. Но я промолчала весь вечер и не хочу давать вам напрасную надежду. Видимо, у вас с моим отцом все уже обговорено, но вы забыли, что у меня тоже есть право голоса.
— И в этом виноват я?
«Да!» В Дерате заговорила ее пылкая натура, но на этот раз девушка держала себя в руках:
— Конечно нет. Я слишком мало вас знаю, чтобы делать какие-то выводы. Виновата я. Я еще слишком молода, чтобы связывать себя узами брака, у меня есть собственные планы. Поймите, после долгой и тяжелой учебы, которая началась в раннем детстве, я наконец получила достойное звание. Я воин Дракона, и именно в этом качестве хочу действовать.
— Понимаю. — Руорим снова показал на пустой стул, на этот раз весьма настойчиво.
Дерата села, чтобы не показаться неучтивой. И слегка расслабилась. До сих пор Руорим прекрасно держал себя в руках. Здесь, вдали от Тронного зала и чужих ушей, он казался совсем другим человеком — пропали и чванство, и надменность. Он вежливо и достойно принял отказ Дераты. А она готовилась к самому худшему!
Руорим пристально посмотрел на нее:
— Дерата, я совсем не собираюсь запирать вас в четырех стенах. Как вы себе это представляете? Брак должен быть источником радости, а не ярмом на шее. Мы, шейканы, то есть избранные, стоим гораздо выше других людей, нам совсем ни к чему цепляться за их традиции и обычаи.
Красивые слова, но как им поверить?
— И все равно я бы больше не была свободна в своих решениях, господин. Я просто-напросто пока еще слишком молода для столь ответственного шага. — Она подумала и добавила: — Видимо, с вами было нечто подобное: вы же не связали себя узами брака в моем возрасте, а теперь вам уже за тридцать.
Руорим вздрогнул. И захохотал:
— Хорошо сказано. Вы правы, Дерата, я поторопился. Как и ваш отец. Само собой разумеется, вы имеете полное право потребовать время для размышлений, мы действительно не должны спешить. Но не отказывайте мне окончательно, так как после нашего разговора я еще больше убежден, что вы единственная женщина, которая мне подходит. — Он поклонился: — Предлагаю вам следующее соглашение. К сожалению, завтра я вынужден уехать в Нортандер, потому что принял заказ Галлитов.
Так вот почему отец требовал согласиться немедленно. Все нужно было решить до отъезда Руорима. Нет времени на ухаживания, нет времени на раздумья… Дерату снова захлестнула волна возмущения. Конечно, как можно заставить ждать Галлитов.
Клан Галлитов был одним из главных в Нортандере. Он правил в Ветряных горах, его подданными были и люди, и гномы, обладающие равными правами. На его гордом гербе красовались два скрещенных топора. Галлиты считались честными, благородными воинами Света. А еще они хорошо платили.
Если Руорим находится у них на службе, то это говорит в его пользу. Не исключено, что данное обстоятельство может сыграть на руку Дерате, мечтающей посадить за стол переговоров представителей всех княжеских домов.
И все равно в его присутствии она продолжала чувствовать себя неуютно, и ее недоверие нисколько не уменьшилось. Но в чем же дело? Вне всякого сомнения, шейкан с его четкими, хотя и жесткими (слегка смягченными ямочкой на подбородке) чертами лица был красив: прямой нос, полные губы, большие, сверкающие из-под черных бровей глаза. Высокий, мускулистый, но не толстый. Двигался он мягко, как кошка, да и говорить мог так, словно вот-вот замурлычет.
— Продолжайте, — попросила она.
— Меня не будет не меньше двух лун, — продолжал он. — Прошу вас, за это время обдумайте мое предложение. При любой оказии я буду присылать вам сообщения и в них буду рассказывать о себе, чтобы вы узнали меня чуть лучше. А когда вернусь, мы еще раз все обсудим, и прежде всего ваши условия. Уверен, мы с вами найдем общий язык, вы поймете, какую пользу этот брак принесет нашему народу, а может, и всей Фиаре. Как вы считаете, стоит на эту тему подумать?
Дерата, не колеблясь, утвердительно кивнула. Она не хотела сердить Руорима, хотя была уверена, что мнения своего ни за что не изменит. Как бы там ни было, она выторговала себе отсрочку: кто знает, что произойдет за две луны? За столь долгий срок многое может измениться.
— Это вполне справедливо, благородный господин. Благодарю вас.
— Не за что, дорогая, это тоже из области обольщения, — возразил он с улыбкой, — ведь я мечтаю завоевать ваше сердце.
«Да, как какую-нибудь крепость, — подумала она отстранение — чтобы потешить свое самолюбие».
Ее ответная улыбка была сладкой как сахар.
Ненадолго воцарилось молчание. Руорим задумчиво кивнул. Видимо, у него появилась какая-то мысль.
— Наш договор следует скрепить, — предложил он. — Бокалом вина, прошу, не отказывайтесь! Без этого, благородная дама, я вас не отпущу.
Дерата уступила:
- Хорошо, но только один глоток, потом мне действительно нужно идти.
Руорим потянулся к своему дорожному мешку и вытащил маленькую, покрытую пылью бутылочку.
— Вообще-то эти драгоценные капли я собирался приберечь для помолвки, но думаю, что сейчас для них самое время. Это сладкое вино; варить, хранить и ценить его по-настоящему умеют только гномы. Они пьют его понемногу. Называется оно «Золотая лоза», сейчас вы и сами поймете почему.
Дерата внимательно следила, как он наливает в два маленьких стакана золотистую жидкость.
— Теперь вам стало легче? — спросил он.
— Да, — искренне ответила она. — Не ожидала, что вы отнесетесь к моим словам так спокойно.
— Что вы, я отношусь к ним совсем не спокойно, — возразил Руорим, и глаза его вдруг зажглись холодным светом, абсолютно не соответствующим предупредительной улыбке. — Можете быть уверены, во мне бушует настоящая буря, потому что чем больше я с вами беседую, чем лучше вас узнаю, тем больше меня к вам тянет. Но я знаю, хороший охотник должен иметь терпение, так что я готов подчиниться и выплеснуть свою сердечную боль исключительно на поле боя.
Комплимент, произнесенный так серьезно, словно речь шла о жизни и смерти. В этом человеке одно не соответствовало другому, и внезапно Дерата почувствовала, как по спине ее течет холодный пот.
Она хотела поскорее закончить разговор и пойти спать. Через несколько часов ей предстоит тяжелый разговор с отцом. Дерата подняла стакан и чокнулась с Руоримом, дождалась, когда он сделает глоток, а потом отпила сама. Вино оказалось превосходным. Ничего подобного она до сих пор еще не пила: оно согревало, давало силы, возбуждало и успокаивало одновременно. Девушке стало гораздо лучше. Она почувствовала на себе внимательный взгляд Руорима; возможно, он надеялся, что от вина настроение Дераты изменится к лучшему. Придется его разочаровать. У нее действительно слегка закружилась голова, но мозг работал четко. Она легко улыбнулась Руориму, встала, вежливо попрощалась и поспешила к себе. Первый барьер взят.
Вино вызвало сонливость. Дерата уснула, едва коснулась подушки. Вздохнула, вытянулась, языком слизнула с губ последнюю каплю и медленно соскользнула в царство грез, где исполнялись все желания, но удержать их не было возможности, потому что сны и реальность несоединимы, хотя граница между ними тонка и порой совсем размыта.
Дерата погрузилась в сон, настолько близкий к этой границе, что, с одной стороны, она знала, что спит, а с другой — воспринимала происходящее как реальность.
Дерата брела по глубокой долине, покрытой белым нехолодным туманом. Ей было хорошо (путь, как ни странно, был ей знаком), туман передвигался вместе с ней, защищал ее и дарил покой. Было неважно, куда она идет, главное — она шла, шла именно этим путем и именно в это время.
«Это как сон», —подумала Дерата во сне.
«Тогда пусть этот сон будет хорошим, — прошептало нечто внутри ее, — отдайся на волю сна…»
Путь был далеким, долина казалась бесконечной. Дерата заметила, что идет босиком. По холодной, влажной и мягкой траве.
Туман охватил ее плотнее, проник под платье, приятно холодил разгоряченную долгой ходьбой кожу.
«Как ты красива, — прошептал блестящий туман. — Я хочу ощущать тебя всегда, вот так, как сейчас. Всегда быть так близко к тебе. Ты меня чувствуешь?»
«Да», —прошептала во сне Дерата и повернулась на другой бок. Она знала, что повернулась, и одновременно продолжала идти по долине. Ей казалось, что она парит над ней, как будто ноги ее не касаются земли. Словно ее несет за собой туман. Тело двигалось навстречу его нежности и ласке, она все больше расслаблялась и при этом испытывала новые, доселе не изведанные чувства, которые ее возбуждали и заставляли желать их больше и больше. Ей было холодно и жарко одновременно, волны пота катились по коже, заставляя ее дрожать.