Джек Чалкер
Бег к твердыне хаоса
(Кинтарский марафон-2)
Посвящается покойной Кэтрин Мур,
которая более пятидесяти лет назад показала нам, как это делается.
ДЕМОНЫ НА РАДУЖНОМ МОСТУ
Ган Ро Чин ткнул сигару в пепельницу рядом с подлокотником командного кресла и лениво подумал, проживет ли он достаточно долго для того, чтобы прикончить весь ящичек. Он щелкнул тумблером интеркома и сказал:
– Святые, я корректирую курс и направляюсь к намеченной точке. Датчики не засекли никаких кораблей или маяков, крупных или мелких, хотя всю дорогу из Миколя мы ловим странные помехи. Как только коррекция курса будет закончена, я собираюсь начать медленное торможение, которое может вызвать незначительный шум или вибрацию. Это нормально. После столь долгого времени полета на такой высокой скорости замедляться придется очень постепенно. Однако, если вы пожелаете присоединиться ко мне на мостике через… э-э, скажем, через два часа… полагаю, мы подойдем достаточно близко и достаточно замедлимся, чтобы получить изображение пункта нашего назначения. Для сведения: действующий корабельный канал, по которому передали сообщение, все еще время от времени открывается, но активен лишь луч аварийного локатора. Я сказал бы, что кем бы или чем бы они ни были, если они вообще до сих пор живы, они снизили энергопотребление до минимума и, возможно, живут в скафандрах. Тысяча извинений, что нарушил ваш покой, но я подумал, что вам может быть интересно это узнать.
Он откинулся на спинку кресла и улыбнулся. Временами было забавно быть капитаном – ведь на корабле он автоматически становился выше по рангу, чем самое высокое духовенство, и мог даже вмешиваться в их дела.
В назначенное время на мостике появились только Морок, возглавлявший операцию во всем, что не касалось корабля, и Криша, ответственная за безопасность, – зато, как он отметил, появились ровно через два часа, минута в минуту.
– У вас уже есть что-нибудь для нас, капитан? – спросил старгин, проявляя первые признаки нетерпения.
– Может появиться в любой момент… Вот оно! Солнечная система, весьма многообещающая. Звезда класса G, четыре внутренних твердых планеты и четыре газовых гиганта. Забавное сочетание. Слегка маловаты, но четвертая от звезды планета находится в зоне углеродной жизни. Видите эту диаграмму? Вон та красная линия – наш сигнал. Немного скачет, но – вот! Да, четвертая планета. Поскольку сигнал довольно устойчивый, полагаю, они находятся на геостационарной орбите, что, вероятно, означает, что они высаживали на планету десантный отряд.
– Согласно предположениям, это разведывательное судно, – напомнила Криша. – Это означает наличие внизу научной или исследовательской базы, но никаких военных наблюдателей, даже автоматических защитных станций. Они совершенно не ожидали враждебных действий.
– Не ожидали, – подтвердил Чин. – И мы тоже не должны столкнуться ни с какими неожиданностями. По крайней мере, до тех пор, пока не наткнемся на ту, на которую наткнулись они. При текущем курсе и скорости торможения я смогу подойти к ним через… э-э… шесть часов. Если они находятся на достаточно высокой орбите, а судя по данным, так оно и есть, мне, возможно, удастся подвести корабль настолько, чтобы мы смогли добраться до них на реактивных ранцах.
– Начните автоматический вызов судна, – приказал Морок. – Если получите ответ, немедленно дайте знать.
Брови Чина удивленно взметнулись верх.
– Вы уверены? Если в непосредственной близости от нас скрывается что-то враждебное, или в этом секторе есть хоть один патрульный корабль Биржи, мы неминуемо привлечем к себе их внимание.
– Если бы здесь кто-нибудь был, их локаторы уже засекли бы нас, а наши – их, – возразил старгин. – В любом случае, существует стандартная процедура, которой мы должны следовать, если собираемся и дальше делать вид, что просто отвечаем на сигнал бедствия. Не забывайте, возможно, нам еще придется отвечать кому-нибудь, – и в любом случае нам необходим путь к отступлению.
– Согласна, – поддержала Криша. – Единственная причина, по которой сюда до сих пор не налетел целый флот биржанских кораблей – с таким-то сильным и широким сигналом, – это геостационарная орбита. Корабль вращается по орбите, с которой луч уходит почти прямо через Миколь и в Мицлаплан, но все равно большую часть времени сигнал направлен на Биржу, он транслируется на приграничные районы, которые, если верить картам, почти не заселены. Я не удивлена отсутствием биржанских кораблей, – хотя они наверняка еще появятся здесь, – но должна признаться, меня удивляет, как это миколианцы не воспользовались такой возможностью, чтобы сунуть сюда нос.
Чин бросил взгляд на аппаратуру и указал на монитор:
– Поэтому-то меня и беспокоят эти помехи. Они, конечно, могут быть естественными, но в то же время это очень похоже на то, что выдавал бы военный скремблер, если бы его повернули и направили на нас. Не сказал бы, что я очень удивлен тем, что миколианцы не оказались здесь наперед нас, но боюсь, что они, скорее всего, находятся не слишком далеко позади.
– А это не может быть биржанское судно? – спросил Морок. – Правда, это было бы лишь немногим лучше…
– Вряд ли они тогда шли бы в точности тем же курсом, что и мы. Будь они из Биржи, то не прилетели бы с той стороны, и не стали бы тратить попусту силы и время, пристраиваясь к нам в хвост. Это, скорее всего, какое-нибудь военное судно – возможно, миколианский патрульный корабль. Думаю, нет нужды напоминать вам, что грузовики Мицлаплана, как правило, не вооружены до зубов и не оснащены боевыми компьютерами.
– Они здесь точно такие же нарушители, как и мы, – заметил Морок. – Они не осмелятся нападать на нас здесь, на территории Биржи.
Это замечание не произвело на Чина впечатления.
– Прошу прощения, Святой, но боюсь, что, учитывая, где мы находимся и всю ситуацию в целом, у них развязаны руки в отношении нас. Сомневаюсь, чтобы Биржа стала утруждать себя подачей ноты протеста из-за того, что один нарушитель застрелит другого нарушителя, даже если это произойдет на ее территории.
Криша решила, что на доверие к букве закона и наивный оптимизм Морока полагаться не стоит.
– Что бы вы рекомендовали, капитан?
– Ну, что тут можно сказать… Они идут тем же курсом, что и мы, но не приближаются. У них более быстроходное судно, чем наше, и скорее всего, затормозить они тоже смогут гораздо быстрее. Однако, будь я их капитаном, то, находясь на вражеской территории и зная, что цель безоружна, я держался бы в отдалении, дождался бы, пока мы остановимся, выйдем в космос и оглядимся – а вдруг внизу нас дожидается целая военная база Биржи! Медленно подобрался бы поближе, все проверил и поймал бы нас, когда мы будем вне корабля и наиболее уязвимы. Я бы сказал, что они дадут нам два, от силы три часа, в особенности если их датчики покажут, что мы делаем в точности то, чего они от нас ждут.
– Но мы ведь именно это и собираемся делать, – заметил Морок.
– Может, да, а может, и нет. Я собираюсь наметить другой порядок действий. Я намерен подойти к планете достаточно близко, но не выходить на орбиту и даже не останавливаться до конца. Я буду пилотировать челнок вручную, и сначала мы отправимся на орбитальное судно. Оба Кли останутся на борту; я прикажу им убираться отсюда на полной скорости и ждать в поясе астероидов между первым и вторым газовым гигантом, пока мы не позовем их на помощь, или они не будут вынуждены выйти оттуда.
– Но что помешает миколианцам продолжить преследовать корабль, уничтожить его, а потом не спеша вернуться за нами? – спросила Криша.
– Это возможно, но я сомневаюсь в этом. Я как-то был на одном из их патрульных кораблей. Они приспособлены для уничтожения планет и могут в одиночку вести войну, а их команды набирают по принципу жестокости и совершенной безжалостности. Но дело в том, что это скорее не дозорный корабль, а корабль-перехватчик. Он может двигаться довольно медленно или невероятно быстро, но на умеренной скорости передвигается не слишком уверенно. Шансы не полностью на нашей стороне, но я готов биться об заклад, что миколианскому капитану приказано пробраться сюда, узнать как можно больше о том, что здесь происходит, и убраться, пока не попал в руки к биржанцам. Он не может позволить себе «не спешить». Он такой же нарушитель границы, как и мы. Если он предпочтет не пускаться в погоню, а выйти на орбиту, то я полагаю, что Кли и мои компьютеры справятся с этим. В конце концов, мы-то ведь не можем вылезти из астероидов и подстрелить их! Из чего? – Ган Ро Чин вздохнул. – Нет, он выйдет на орбиту и будет следовать за нами, пока не поймает нас. Он не станет охотиться за кораблем, потому что ему это не нужно. Корабль рано или поздно все равно вернется, чтобы подобрать нас, или его интернирует Биржа.
– Вы говорите так, как будто это задание – чистой воды самоубийство, и у нас нет никакой надежды спастись, – с тревогой в голосе сказал Морок.
– Надежда, Святой, остается всегда, – надежда и молитва. Я только предупреждаю о такой возможности. Отступить мы уже не можем. Если я сейчас поверну, они приблизятся и прикончат нас, а потом выйдут на орбиту сами. Я почтительно рекомендую вам поесть и попить, даже если вы поститесь, проверить ваши скафандры, оружие и снаряжение, а потом как следует отдохнуть. Я буду ждать вас в челночном отсеке вместе с теми, кому вы прикажете идти со мной, через… пять часов пятнадцать минут. Я начинаю автоматический вызов терпящего бедствие корабля, используя шифры, оговоренные Соглашениями.
Этот святоша-капитан прочитал мои мысли! – сердито подумал Джозеф. Вслух же сказал:
– Значит, он знает, или хотя бы предполагает, что мы здесь.
– Мы могли бы поймать его и уничтожить! – возбужденно воскликнула Калия. – Это было бы интересно. Я еще никогда не взрывала космический корабль.
– И сейчас не взорвешь. По крайней мере, пока. Эта консервная банка меня не волнует; она не уйдет далеко, потому что в любом случае должна будет вернуться и забрать их – или бросить здесь. Любая из этих возможностей вполне нас устраивает. Потом поймаем, если позволят время и обстоятельства. Мы можем потерять несколько часов, пытаясь догнать и уничтожить его, тем самым дав им время.
– Ну и что? – отозвалась женщина. – Что бы они ни узнали, это умрет вместе с ними.
– Думаешь, они этого не знают? Что их карта бита? Они же фанатики! Они умрут еще до того, как мы возьмем их; они знают, что всякие переговоры бесполезны. Если они не найдут для себя ничего интересного, то, скорее всего, уничтожат или повредят все, что может пригодиться нам. Я не намерен давать им эту возможность. Я хочу, чтобы все подготовили скафандры и полное снаряжение. Я собираюсь подойти как можно ближе к биржанскому кораблю, и мы посмотрим, что там происходит.
– Мы отправляемся все вместе? – спросил Робакук, скорее возбужденный, чем взволнованный.
– Этот корабль способен совершенно самостоятельно поддерживать свою деятельность, самостоятельно летать, самостоятельно защищаться, а в случае нужды самостоятельно уничтожить себя, чтобы не попасть в руки к врагам. Тот грузовик ничего ему не сделает, разве что снабдит целью для стрельбы. Эти мицлапланские челноки способны вместить до девяти пассажиров, в зависимости от расового состава, а их расовый состав на данный момент неизвестен. Я уже знаю, что этого капитана не стоит недооценивать. Мы отправляемся все вместе. И не стоит быть слишком самоуверенными и самонадеянными. Как я уже говорил, это фанатики, которые с радостью погибнут, если смогут забрать с собой кого-нибудь из нас, и они отнюдь не глупцы. Вероятно, многие из них жрецы, но пусть это не вводит вас в заблуждение. Практически все жрецы, которым предоставляют такую свободу – Таланты, очень хорошо тренированные и далеко не новички в своем деле. И, что самое главное, они окажутся на месте раньше нас. Если бы первыми туда попали мы, что бы мы стали делать?
– Устраивать ловушки и засады, – отозвалась Калия. – Для них единственный шанс спастись – это истребить всех нас.
– Согласен, и хотя пока что местность одинаково незнакома как им, так и нам, они будут знать ее лучше, чем мы, поскольку спустятся туда первыми.
– Я бы предложила оставить корабль в режиме ожидания, отключив все системы, кроме системы слежения, – вставила Тобруш. – Конечно, это большое искушение – иметь его под рукой; но если, пока мы будем внизу, здесь появятся торгаши, мы окажемся в одинаково бедственном положении с мицликами. А так, если биржанцев будет немного и они не будут ничего подозревать, мы сможем пробиться отсюда с боем. Если же их окажется много, мы всегда можем попытаться договориться с ними.
– Хорошо. Согласен. Дезрет, ты что-то отмалчиваешься.
– Я обдумывал возможность того, что биржанцы уже здесь, – ответил коринфианец.
– Что?
– Если они действительно появились первыми, то уж по крайней мере мицлапланский корабль засекут раньше, чем тот засечет их. Они вполне могут заинтересоваться: что это мицлапланский корабль делает так далеко от дома, рискнув даже пересечь территорию Миколя, чтобы ответить на сигнал бедствия? В таком случае они скорее всего залягут на дно и станут наблюдать, точно так же, как поступили бы и мицлики, что будет дальше. Это с их стороны будет самое разумное, поскольку и мы, и мицлики находимся здесь на основаниях, которые лишь с большой натяжкой можно назвать законными. И если мы устроим здесь перестрелку или отправимся туда, где находиться не имеем права – а именно высадимся на планету, – то сразу станет ясно, что мы вовсе не проводим спасательную операцию, а совершаем противозаконное деяние на их территории.
Джозефу это не понравилось.
– Остальные, что скажете? Биржанцы действительно способны на такое?
– Вполне, – ответила Тобруш. – Но этот сценарий вызывает у меня сомнения. Обладай они численным преимуществом, оба корабля уже были бы перехвачены. Если же они затаились где-то, то это означает, что их немного и они опасаются, что кто-нибудь из нас может уничтожить их только ради того, чтобы спасти свою честь. В таком случае их можно не принимать в расчет.
– Я бы предпочел, чтобы их вообще не было поблизости, сколько бы их ни было.
– Но все же это было бы интересно, разве нет? Трехстороннее сражение на планете, чужой для каждого из трех участников! Это было бы великолепным испытанием. Я полагаю, что мы выиграли бы такую битву.
– Пф! Жрецы, ученые и торговцы, – фыркнула Калия. – С кем здесь сражаться?
Джозеф вихрем развернулся к ней.
– Я сказал: не сметь недооценивать этих людей! – рявкнул он. – Стоит только начать – и ты погибнешь сама и погубишь остальных! Мне плевать, если мицлики верят в то, что станут богами, или начнут есть траву, кататься в грязи и выть на звезды! Один на один, в настоящем поединке, они, скорее всего, ни в чем не уступят нам. Ни один капитан обычного грузовика из всех, которых я знаю, не обнаружил бы нас, не говоря уже о том, чтобы провернуть такой маневр, какой провернул он, а он сделал это спокойно и хладнокровно, рассчитав все шансы. Каким бы ни было судно, на такое задание новичков бы не послали, и они не новички! Еще одно такое глупое высказывание, и те, кто так думает, останутся на корабле!
Они так и не смогли до конца поверить в то, что кто-то другой – в особенности мицлики – может быть для них достойным противником, но примолкли, потому что хотели отправиться на планету и собственноручно доказать это.
Вот где всплывает отсутствие у команды опыта, хмуро подумал Джозеф. И, черт меня побери, я точно так же неопытен в подобных вещах, как и они!
Несмотря на то, что он скрупулезно выверил время пуска челнока и ускорение, ему потребовалось почти тридцать драгоценных минут, чтобы подобраться к биржанскому кораблю. Корабль висел над планетой с отключенными ходовыми огнями и бортовыми радиомаяками и без каких-либо признаков работающей системы питания.
– Не похоже, чтобы он получил какие-то повреждения, – заметила Криша, пытаясь разглядеть корабль. – Я пытаюсь просканировать его телепатически, но не улавливаю совершенно никакого отклика.
– Я тоже, – подтвердил Савин, который был сильным эмпатом. Эмпаты часто улавливали сигналы с гораздо большего расстояния, чем телепаты, хотя в данном случае оба и не надеялись получить что-то четкое – они хотели уловить всего лишь какой-нибудь признак того, что на борту есть жизнь. – Корабль кажется мертвым.
Манья оторвалась от своих инструментов.
– Он и есть мертвый, – сообщила она. – Никаких работающих источников питания. Даже аварийные источники израсходованы. Лишь аварийный передающий ретранслятор подает хоть какие-то признаки жизни. Корабль мертв. Никаких форм жизни, никакой защиты. Нам придется прорезать люк шлюзового отсека, чтобы войти внутрь.
– Ты уверена, Манья? – переспросил Морок. – Там точно нет никакой жизни и никакой защиты? Он не может быть просто окружен защитным экраном?
– Нет. Если бы были хотя бы какие-то попытки экранирования, силовое поле дало бы о себе знать. На борту нет ничего живого. Даже компьютеры отключены.
– Но кто-то все-таки уцелел, – напомнила Криша. – Ведь кто-то же послал сигнал!
– Да, но сколько времени с тех пор прошло? – вставил Ган Ро Чин. – Явно не один день. Если система жизнеобеспечения вышла из строя, он мог не выдержать. Потерять надежду на то, что кто-то придет на помощь. Он мог сойти с ума.
Огромные глаза Савина внимательно изучали обшивку исследовательского корабля.
– Святой… все аварийные капсулы на месте. Ни одна не выпущена. Даже те, которые находятся в некотором отдалении от поверхности корабля и, судя по всему, могут управляться вручную.
– Да. И что из этого следует? – Морок казался скорее испуганным, чем раздраженным. Как и все.
– Святой, по меньшей мере несколько из расположенных рядом с ретранслятором капсул вполне пригодны для использования, вне зависимости от того, что там у них случилось с системой питания. Но они не были использованы. Первое, что приходит в голову, – это что то, что здесь произошло, случилось очень быстро и со всеми сразу. Со всеми, кроме одного. Он, она, оно – кем бы это существо ни было – уцелело, возможно, благодаря тому, что находилось у действующего ретранслятора, и, вероятно, вышло в эфир только тогда, когда остальные уже погибли. Так или иначе, на подобных кораблях обычно не бывает больших команд. Сейчас этого существа на борту нет, или оно мертво. Лежит где-нибудь рядом с аварийным шлюзом. Или сумело выбраться оттуда, не используя капсулы.
Ган Ро Чин кивнул.
– Челнок приземлился бы на ближайшей пригодной для обитания планете – то есть на этой. Надо полагать, на это задание вряд ли послали бы представителей рас, не способных здесь выжить. Наш уцелевший член экипажа оказался бы там, и у него был бы кров и припасы, которых хватило бы как минимум на месяц. Это означает….
– Это означает, – закончила Криша, – что он предпочел скорее умереть, от чужой или своей руки, чем спуститься в этот мир.
– Вы собираетесь проникнуть внутрь? – спросил Чин.
– Да, – ответил Морок, – но не сейчас. – Если внутри корабля нет жизни, нужно сначала определить, нет ли чего-нибудь на поверхности планеты.
– Ну, что-то на поверхности планеты определенно есть, – заметила Манья. – Энергетический узор на этом корабле четко указывает на то, что он получил удар чистой энергии невероятной мощности именно откуда-то с поверхности. Удар замкнул все системы, закоротил компьютеры и, скорее всего, убил практически всех, кто в тот момент находился на борту. Наш выживший, вероятно, был единственным, кто оказался в изолированном месте и благодаря этому не получил удара.
– Если мне суждено быть убитым разрядом, то я хотел бы знать, кто и за что убивает меня, – ровным глухим голосом сказал Морок. – Снижайтесь, капитан. Приземляемся у их лагеря. Всем проверить скафандры и снаряжение. Да, еще раз. Живо!
Найти лагерь оказалось нетрудно. Этот мир покрывали деревья и моря, но лагерь, судя по всему, был единственным на всей планете признаком одушевленной жизни. По его территории были разбросаны многочисленные сборные домики с параболическими антеннами, заметить которые было легче легкого.
– Стандартная полевая научная станция, почти ничем не отличающаяся от той, которую устроили бы мы, – сообщила Манья. – Единственное, чего я не могу понять, это вон тот большой… дом, строение… как его лучше назвать. Его конструкция совершенно отличается от остальных. Кажется, как будто оно вытесано из одного огромного кварцеподобного кристалла.
– Может быть, это как раз объект изучения, – предположил Морок. – Послушайте, дело в освещении или в моих глазах? Или этот… этот объект действительно изменяется, как будто двигается?
– Я понаблюдала за ним, – доложила Манья. – Он действительно меняется – некоторым образом. Не в массе и не в размерах, но в некоторых мелочах.
– Возможно, он живой?
– Такое не исключено, но если так, то его нельзя отнести ни к одной известной нам форме жизни. Я не знаю, что это такое, и подозреваю, что они тоже не знали. Поэтому они и высадились здесь.
– У этой базовой станции стандартная мощность, – заметил Чин. – На вид она довольно удобна. Но, судя по данным наших приборов, за нами не наблюдают. Можно подумать, что вся станция заснула. Думаю, я смогу приземлиться неподалеку. Необходимости скрываться нет. Если там и осталось какое-то живое существо, оно уже не может не знать о нашем присутствии и должно выбежать к нам навстречу с распростертыми объятиями.
Однако, встречать их никто не вышел. Они надели шлемы, по всем правилам загерметизировались и вышли на планету, хотя аппаратура утверждала, что местный воздух для них абсолютно безопасен, а температура вполне комфортная. До тех пор, пока они сами все не выяснили, никто не хотел рисковать, принимая что-то как данность.
– Лагерь мертв, как и корабль, – констатировала Криша. – Ничего. Я не чувствую вообще ничего. Савин?
– Ничего, хотя я периодически улавливаю какие-то очень странные ощущения из района того объекта. Даже не знаю, как это объяснить. Они не похожи ни на одно ощущение, которое я испытывал раньше. Что бы это ни было, не думаю, чтобы оно было направлено на нас.
– Пока придется этим ограничиться, – сказал Морок. – Осмотрите сначала их челнок, потом домики – по одному. Будьте крайне осторожны, держите оружие под рукой.
Ган Ро Чин взял на себя челнок. Войти оказалось несложно, а его внутреннее устройство показалось ему немного странным, хотя там и не было ничего такого, предназначения чего он не мог бы понять. Этот летательный аппарат не был предназначен для того, чтобы на нем летали люди, хотя сзади и обнаружилось два человеческих кресла. Остальное он списал на различия в конструкции и другой принцип конструирования. Но тем не менее уже через несколько минут после того, как вошел, он мог бы с уверенностью утверждать, что энергосистемы корабля исправны, находятся в полной боевой готовности и могут быть приведены в действие щелчком нескольких переключателей.
– Челнок в полном порядке, – доложил он в шлемный переговорник.
– Значит, наш уцелевший все же смог выбраться, – донесся из наушников голос Морока.
– Вряд ли. Поскольку энергосистема корабля неисправна, ему пришлось бы срезать лицевую панель внешнего шлюза, чтобы добраться до ручного управления, а он этого не сделал. Этот челнок прилетел сюда раньше и все время оставался здесь.
– Квадратный домик! Быстрее сюда! – закричала Криша.
Все бросились к домику, но едва ввалившись в дверь, в ужасе застыли на пороге.
– Да примут боги их невинные души и возродят к безмятежной жизни, – пробормотал Морок.
Ган Ро Чин не был набожным. Несмотря даже на систему кондиционирования скафандра, его затошнило.
Савин склонился над окровавленным телом.
– Криша, я не слишком силен в экзобиологии – ведь у терран сердце располагается где-то приблизительно в центре грудины?
Криша сглотнула.
– Да, приблизительно. А что?
Огромный месок ухватился за копну белых волос, спускавшихся на грудь трупа, лицо которого было сведено в жуткую гротескную маску смерти, и бесцеремонно отбросил их в сторону.
Средняя часть груди терранина была как будто разорвана каким-то диким зверем, возможно – и даже скорее всего – еще тогда, когда человек был жив. У всех перехватило дыхание, только Манья принялась торопливо орудовать своими портативными инструментами, осматривая страшную рану. Но, похоже, это зрелище проняло даже фанатичную и непробиваемую гноллку.
– Святые, я корректирую курс и направляюсь к намеченной точке. Датчики не засекли никаких кораблей или маяков, крупных или мелких, хотя всю дорогу из Миколя мы ловим странные помехи. Как только коррекция курса будет закончена, я собираюсь начать медленное торможение, которое может вызвать незначительный шум или вибрацию. Это нормально. После столь долгого времени полета на такой высокой скорости замедляться придется очень постепенно. Однако, если вы пожелаете присоединиться ко мне на мостике через… э-э, скажем, через два часа… полагаю, мы подойдем достаточно близко и достаточно замедлимся, чтобы получить изображение пункта нашего назначения. Для сведения: действующий корабельный канал, по которому передали сообщение, все еще время от времени открывается, но активен лишь луч аварийного локатора. Я сказал бы, что кем бы или чем бы они ни были, если они вообще до сих пор живы, они снизили энергопотребление до минимума и, возможно, живут в скафандрах. Тысяча извинений, что нарушил ваш покой, но я подумал, что вам может быть интересно это узнать.
Он откинулся на спинку кресла и улыбнулся. Временами было забавно быть капитаном – ведь на корабле он автоматически становился выше по рангу, чем самое высокое духовенство, и мог даже вмешиваться в их дела.
В назначенное время на мостике появились только Морок, возглавлявший операцию во всем, что не касалось корабля, и Криша, ответственная за безопасность, – зато, как он отметил, появились ровно через два часа, минута в минуту.
– У вас уже есть что-нибудь для нас, капитан? – спросил старгин, проявляя первые признаки нетерпения.
– Может появиться в любой момент… Вот оно! Солнечная система, весьма многообещающая. Звезда класса G, четыре внутренних твердых планеты и четыре газовых гиганта. Забавное сочетание. Слегка маловаты, но четвертая от звезды планета находится в зоне углеродной жизни. Видите эту диаграмму? Вон та красная линия – наш сигнал. Немного скачет, но – вот! Да, четвертая планета. Поскольку сигнал довольно устойчивый, полагаю, они находятся на геостационарной орбите, что, вероятно, означает, что они высаживали на планету десантный отряд.
– Согласно предположениям, это разведывательное судно, – напомнила Криша. – Это означает наличие внизу научной или исследовательской базы, но никаких военных наблюдателей, даже автоматических защитных станций. Они совершенно не ожидали враждебных действий.
– Не ожидали, – подтвердил Чин. – И мы тоже не должны столкнуться ни с какими неожиданностями. По крайней мере, до тех пор, пока не наткнемся на ту, на которую наткнулись они. При текущем курсе и скорости торможения я смогу подойти к ним через… э-э… шесть часов. Если они находятся на достаточно высокой орбите, а судя по данным, так оно и есть, мне, возможно, удастся подвести корабль настолько, чтобы мы смогли добраться до них на реактивных ранцах.
– Начните автоматический вызов судна, – приказал Морок. – Если получите ответ, немедленно дайте знать.
Брови Чина удивленно взметнулись верх.
– Вы уверены? Если в непосредственной близости от нас скрывается что-то враждебное, или в этом секторе есть хоть один патрульный корабль Биржи, мы неминуемо привлечем к себе их внимание.
– Если бы здесь кто-нибудь был, их локаторы уже засекли бы нас, а наши – их, – возразил старгин. – В любом случае, существует стандартная процедура, которой мы должны следовать, если собираемся и дальше делать вид, что просто отвечаем на сигнал бедствия. Не забывайте, возможно, нам еще придется отвечать кому-нибудь, – и в любом случае нам необходим путь к отступлению.
– Согласна, – поддержала Криша. – Единственная причина, по которой сюда до сих пор не налетел целый флот биржанских кораблей – с таким-то сильным и широким сигналом, – это геостационарная орбита. Корабль вращается по орбите, с которой луч уходит почти прямо через Миколь и в Мицлаплан, но все равно большую часть времени сигнал направлен на Биржу, он транслируется на приграничные районы, которые, если верить картам, почти не заселены. Я не удивлена отсутствием биржанских кораблей, – хотя они наверняка еще появятся здесь, – но должна признаться, меня удивляет, как это миколианцы не воспользовались такой возможностью, чтобы сунуть сюда нос.
Чин бросил взгляд на аппаратуру и указал на монитор:
– Поэтому-то меня и беспокоят эти помехи. Они, конечно, могут быть естественными, но в то же время это очень похоже на то, что выдавал бы военный скремблер, если бы его повернули и направили на нас. Не сказал бы, что я очень удивлен тем, что миколианцы не оказались здесь наперед нас, но боюсь, что они, скорее всего, находятся не слишком далеко позади.
– А это не может быть биржанское судно? – спросил Морок. – Правда, это было бы лишь немногим лучше…
– Вряд ли они тогда шли бы в точности тем же курсом, что и мы. Будь они из Биржи, то не прилетели бы с той стороны, и не стали бы тратить попусту силы и время, пристраиваясь к нам в хвост. Это, скорее всего, какое-нибудь военное судно – возможно, миколианский патрульный корабль. Думаю, нет нужды напоминать вам, что грузовики Мицлаплана, как правило, не вооружены до зубов и не оснащены боевыми компьютерами.
– Они здесь точно такие же нарушители, как и мы, – заметил Морок. – Они не осмелятся нападать на нас здесь, на территории Биржи.
Это замечание не произвело на Чина впечатления.
– Прошу прощения, Святой, но боюсь, что, учитывая, где мы находимся и всю ситуацию в целом, у них развязаны руки в отношении нас. Сомневаюсь, чтобы Биржа стала утруждать себя подачей ноты протеста из-за того, что один нарушитель застрелит другого нарушителя, даже если это произойдет на ее территории.
Криша решила, что на доверие к букве закона и наивный оптимизм Морока полагаться не стоит.
– Что бы вы рекомендовали, капитан?
– Ну, что тут можно сказать… Они идут тем же курсом, что и мы, но не приближаются. У них более быстроходное судно, чем наше, и скорее всего, затормозить они тоже смогут гораздо быстрее. Однако, будь я их капитаном, то, находясь на вражеской территории и зная, что цель безоружна, я держался бы в отдалении, дождался бы, пока мы остановимся, выйдем в космос и оглядимся – а вдруг внизу нас дожидается целая военная база Биржи! Медленно подобрался бы поближе, все проверил и поймал бы нас, когда мы будем вне корабля и наиболее уязвимы. Я бы сказал, что они дадут нам два, от силы три часа, в особенности если их датчики покажут, что мы делаем в точности то, чего они от нас ждут.
– Но мы ведь именно это и собираемся делать, – заметил Морок.
– Может, да, а может, и нет. Я собираюсь наметить другой порядок действий. Я намерен подойти к планете достаточно близко, но не выходить на орбиту и даже не останавливаться до конца. Я буду пилотировать челнок вручную, и сначала мы отправимся на орбитальное судно. Оба Кли останутся на борту; я прикажу им убираться отсюда на полной скорости и ждать в поясе астероидов между первым и вторым газовым гигантом, пока мы не позовем их на помощь, или они не будут вынуждены выйти оттуда.
– Но что помешает миколианцам продолжить преследовать корабль, уничтожить его, а потом не спеша вернуться за нами? – спросила Криша.
– Это возможно, но я сомневаюсь в этом. Я как-то был на одном из их патрульных кораблей. Они приспособлены для уничтожения планет и могут в одиночку вести войну, а их команды набирают по принципу жестокости и совершенной безжалостности. Но дело в том, что это скорее не дозорный корабль, а корабль-перехватчик. Он может двигаться довольно медленно или невероятно быстро, но на умеренной скорости передвигается не слишком уверенно. Шансы не полностью на нашей стороне, но я готов биться об заклад, что миколианскому капитану приказано пробраться сюда, узнать как можно больше о том, что здесь происходит, и убраться, пока не попал в руки к биржанцам. Он не может позволить себе «не спешить». Он такой же нарушитель границы, как и мы. Если он предпочтет не пускаться в погоню, а выйти на орбиту, то я полагаю, что Кли и мои компьютеры справятся с этим. В конце концов, мы-то ведь не можем вылезти из астероидов и подстрелить их! Из чего? – Ган Ро Чин вздохнул. – Нет, он выйдет на орбиту и будет следовать за нами, пока не поймает нас. Он не станет охотиться за кораблем, потому что ему это не нужно. Корабль рано или поздно все равно вернется, чтобы подобрать нас, или его интернирует Биржа.
– Вы говорите так, как будто это задание – чистой воды самоубийство, и у нас нет никакой надежды спастись, – с тревогой в голосе сказал Морок.
– Надежда, Святой, остается всегда, – надежда и молитва. Я только предупреждаю о такой возможности. Отступить мы уже не можем. Если я сейчас поверну, они приблизятся и прикончат нас, а потом выйдут на орбиту сами. Я почтительно рекомендую вам поесть и попить, даже если вы поститесь, проверить ваши скафандры, оружие и снаряжение, а потом как следует отдохнуть. Я буду ждать вас в челночном отсеке вместе с теми, кому вы прикажете идти со мной, через… пять часов пятнадцать минут. Я начинаю автоматический вызов терпящего бедствие корабля, используя шифры, оговоренные Соглашениями.
* * *
– Они не стали выходить на орбиту! – доложила Тобруш. – Они выпустили челнок прямо на лету и ускоряются в направлении границы системы!Этот святоша-капитан прочитал мои мысли! – сердито подумал Джозеф. Вслух же сказал:
– Значит, он знает, или хотя бы предполагает, что мы здесь.
– Мы могли бы поймать его и уничтожить! – возбужденно воскликнула Калия. – Это было бы интересно. Я еще никогда не взрывала космический корабль.
– И сейчас не взорвешь. По крайней мере, пока. Эта консервная банка меня не волнует; она не уйдет далеко, потому что в любом случае должна будет вернуться и забрать их – или бросить здесь. Любая из этих возможностей вполне нас устраивает. Потом поймаем, если позволят время и обстоятельства. Мы можем потерять несколько часов, пытаясь догнать и уничтожить его, тем самым дав им время.
– Ну и что? – отозвалась женщина. – Что бы они ни узнали, это умрет вместе с ними.
– Думаешь, они этого не знают? Что их карта бита? Они же фанатики! Они умрут еще до того, как мы возьмем их; они знают, что всякие переговоры бесполезны. Если они не найдут для себя ничего интересного, то, скорее всего, уничтожат или повредят все, что может пригодиться нам. Я не намерен давать им эту возможность. Я хочу, чтобы все подготовили скафандры и полное снаряжение. Я собираюсь подойти как можно ближе к биржанскому кораблю, и мы посмотрим, что там происходит.
– Мы отправляемся все вместе? – спросил Робакук, скорее возбужденный, чем взволнованный.
– Этот корабль способен совершенно самостоятельно поддерживать свою деятельность, самостоятельно летать, самостоятельно защищаться, а в случае нужды самостоятельно уничтожить себя, чтобы не попасть в руки к врагам. Тот грузовик ничего ему не сделает, разве что снабдит целью для стрельбы. Эти мицлапланские челноки способны вместить до девяти пассажиров, в зависимости от расового состава, а их расовый состав на данный момент неизвестен. Я уже знаю, что этого капитана не стоит недооценивать. Мы отправляемся все вместе. И не стоит быть слишком самоуверенными и самонадеянными. Как я уже говорил, это фанатики, которые с радостью погибнут, если смогут забрать с собой кого-нибудь из нас, и они отнюдь не глупцы. Вероятно, многие из них жрецы, но пусть это не вводит вас в заблуждение. Практически все жрецы, которым предоставляют такую свободу – Таланты, очень хорошо тренированные и далеко не новички в своем деле. И, что самое главное, они окажутся на месте раньше нас. Если бы первыми туда попали мы, что бы мы стали делать?
– Устраивать ловушки и засады, – отозвалась Калия. – Для них единственный шанс спастись – это истребить всех нас.
– Согласен, и хотя пока что местность одинаково незнакома как им, так и нам, они будут знать ее лучше, чем мы, поскольку спустятся туда первыми.
– Я бы предложила оставить корабль в режиме ожидания, отключив все системы, кроме системы слежения, – вставила Тобруш. – Конечно, это большое искушение – иметь его под рукой; но если, пока мы будем внизу, здесь появятся торгаши, мы окажемся в одинаково бедственном положении с мицликами. А так, если биржанцев будет немного и они не будут ничего подозревать, мы сможем пробиться отсюда с боем. Если же их окажется много, мы всегда можем попытаться договориться с ними.
– Хорошо. Согласен. Дезрет, ты что-то отмалчиваешься.
– Я обдумывал возможность того, что биржанцы уже здесь, – ответил коринфианец.
– Что?
– Если они действительно появились первыми, то уж по крайней мере мицлапланский корабль засекут раньше, чем тот засечет их. Они вполне могут заинтересоваться: что это мицлапланский корабль делает так далеко от дома, рискнув даже пересечь территорию Миколя, чтобы ответить на сигнал бедствия? В таком случае они скорее всего залягут на дно и станут наблюдать, точно так же, как поступили бы и мицлики, что будет дальше. Это с их стороны будет самое разумное, поскольку и мы, и мицлики находимся здесь на основаниях, которые лишь с большой натяжкой можно назвать законными. И если мы устроим здесь перестрелку или отправимся туда, где находиться не имеем права – а именно высадимся на планету, – то сразу станет ясно, что мы вовсе не проводим спасательную операцию, а совершаем противозаконное деяние на их территории.
Джозефу это не понравилось.
– Остальные, что скажете? Биржанцы действительно способны на такое?
– Вполне, – ответила Тобруш. – Но этот сценарий вызывает у меня сомнения. Обладай они численным преимуществом, оба корабля уже были бы перехвачены. Если же они затаились где-то, то это означает, что их немного и они опасаются, что кто-нибудь из нас может уничтожить их только ради того, чтобы спасти свою честь. В таком случае их можно не принимать в расчет.
– Я бы предпочел, чтобы их вообще не было поблизости, сколько бы их ни было.
– Но все же это было бы интересно, разве нет? Трехстороннее сражение на планете, чужой для каждого из трех участников! Это было бы великолепным испытанием. Я полагаю, что мы выиграли бы такую битву.
– Пф! Жрецы, ученые и торговцы, – фыркнула Калия. – С кем здесь сражаться?
Джозеф вихрем развернулся к ней.
– Я сказал: не сметь недооценивать этих людей! – рявкнул он. – Стоит только начать – и ты погибнешь сама и погубишь остальных! Мне плевать, если мицлики верят в то, что станут богами, или начнут есть траву, кататься в грязи и выть на звезды! Один на один, в настоящем поединке, они, скорее всего, ни в чем не уступят нам. Ни один капитан обычного грузовика из всех, которых я знаю, не обнаружил бы нас, не говоря уже о том, чтобы провернуть такой маневр, какой провернул он, а он сделал это спокойно и хладнокровно, рассчитав все шансы. Каким бы ни было судно, на такое задание новичков бы не послали, и они не новички! Еще одно такое глупое высказывание, и те, кто так думает, останутся на корабле!
Они так и не смогли до конца поверить в то, что кто-то другой – в особенности мицлики – может быть для них достойным противником, но примолкли, потому что хотели отправиться на планету и собственноручно доказать это.
Вот где всплывает отсутствие у команды опыта, хмуро подумал Джозеф. И, черт меня побери, я точно так же неопытен в подобных вещах, как и они!
* * *
Хотя в договоре между тремя империями цвет мицлапланского аварийного скафандра официально значился как «золотой», это было сделано лишь для того, чтобы обойти различающееся цветовое восприятие различных рас. Скафандры были не блестящими, а тусклыми; не золотыми, а скорее темно-желтыми, с легкой примесью оранжевого. Плотно прилегающие скафандры, подогнанные под каждого хозяина в отдельности, лишь незначительными деталями – и, разумеется, цветом – отличались от тех, что использовались в Миколе или Бирже. Ган Ро Чин каждый раз в душе ругал дипломатов за то, что не настояли на угольно-черном цвете. В таком ярком скафандре он чувствовал себя маяком – и отличной мишенью.Несмотря на то, что он скрупулезно выверил время пуска челнока и ускорение, ему потребовалось почти тридцать драгоценных минут, чтобы подобраться к биржанскому кораблю. Корабль висел над планетой с отключенными ходовыми огнями и бортовыми радиомаяками и без каких-либо признаков работающей системы питания.
– Не похоже, чтобы он получил какие-то повреждения, – заметила Криша, пытаясь разглядеть корабль. – Я пытаюсь просканировать его телепатически, но не улавливаю совершенно никакого отклика.
– Я тоже, – подтвердил Савин, который был сильным эмпатом. Эмпаты часто улавливали сигналы с гораздо большего расстояния, чем телепаты, хотя в данном случае оба и не надеялись получить что-то четкое – они хотели уловить всего лишь какой-нибудь признак того, что на борту есть жизнь. – Корабль кажется мертвым.
Манья оторвалась от своих инструментов.
– Он и есть мертвый, – сообщила она. – Никаких работающих источников питания. Даже аварийные источники израсходованы. Лишь аварийный передающий ретранслятор подает хоть какие-то признаки жизни. Корабль мертв. Никаких форм жизни, никакой защиты. Нам придется прорезать люк шлюзового отсека, чтобы войти внутрь.
– Ты уверена, Манья? – переспросил Морок. – Там точно нет никакой жизни и никакой защиты? Он не может быть просто окружен защитным экраном?
– Нет. Если бы были хотя бы какие-то попытки экранирования, силовое поле дало бы о себе знать. На борту нет ничего живого. Даже компьютеры отключены.
– Но кто-то все-таки уцелел, – напомнила Криша. – Ведь кто-то же послал сигнал!
– Да, но сколько времени с тех пор прошло? – вставил Ган Ро Чин. – Явно не один день. Если система жизнеобеспечения вышла из строя, он мог не выдержать. Потерять надежду на то, что кто-то придет на помощь. Он мог сойти с ума.
Огромные глаза Савина внимательно изучали обшивку исследовательского корабля.
– Святой… все аварийные капсулы на месте. Ни одна не выпущена. Даже те, которые находятся в некотором отдалении от поверхности корабля и, судя по всему, могут управляться вручную.
– Да. И что из этого следует? – Морок казался скорее испуганным, чем раздраженным. Как и все.
– Святой, по меньшей мере несколько из расположенных рядом с ретранслятором капсул вполне пригодны для использования, вне зависимости от того, что там у них случилось с системой питания. Но они не были использованы. Первое, что приходит в голову, – это что то, что здесь произошло, случилось очень быстро и со всеми сразу. Со всеми, кроме одного. Он, она, оно – кем бы это существо ни было – уцелело, возможно, благодаря тому, что находилось у действующего ретранслятора, и, вероятно, вышло в эфир только тогда, когда остальные уже погибли. Так или иначе, на подобных кораблях обычно не бывает больших команд. Сейчас этого существа на борту нет, или оно мертво. Лежит где-нибудь рядом с аварийным шлюзом. Или сумело выбраться оттуда, не используя капсулы.
Ган Ро Чин кивнул.
– Челнок приземлился бы на ближайшей пригодной для обитания планете – то есть на этой. Надо полагать, на это задание вряд ли послали бы представителей рас, не способных здесь выжить. Наш уцелевший член экипажа оказался бы там, и у него был бы кров и припасы, которых хватило бы как минимум на месяц. Это означает….
– Это означает, – закончила Криша, – что он предпочел скорее умереть, от чужой или своей руки, чем спуститься в этот мир.
– Вы собираетесь проникнуть внутрь? – спросил Чин.
– Да, – ответил Морок, – но не сейчас. – Если внутри корабля нет жизни, нужно сначала определить, нет ли чего-нибудь на поверхности планеты.
– Ну, что-то на поверхности планеты определенно есть, – заметила Манья. – Энергетический узор на этом корабле четко указывает на то, что он получил удар чистой энергии невероятной мощности именно откуда-то с поверхности. Удар замкнул все системы, закоротил компьютеры и, скорее всего, убил практически всех, кто в тот момент находился на борту. Наш выживший, вероятно, был единственным, кто оказался в изолированном месте и благодаря этому не получил удара.
– Если мне суждено быть убитым разрядом, то я хотел бы знать, кто и за что убивает меня, – ровным глухим голосом сказал Морок. – Снижайтесь, капитан. Приземляемся у их лагеря. Всем проверить скафандры и снаряжение. Да, еще раз. Живо!
Найти лагерь оказалось нетрудно. Этот мир покрывали деревья и моря, но лагерь, судя по всему, был единственным на всей планете признаком одушевленной жизни. По его территории были разбросаны многочисленные сборные домики с параболическими антеннами, заметить которые было легче легкого.
– Стандартная полевая научная станция, почти ничем не отличающаяся от той, которую устроили бы мы, – сообщила Манья. – Единственное, чего я не могу понять, это вон тот большой… дом, строение… как его лучше назвать. Его конструкция совершенно отличается от остальных. Кажется, как будто оно вытесано из одного огромного кварцеподобного кристалла.
– Может быть, это как раз объект изучения, – предположил Морок. – Послушайте, дело в освещении или в моих глазах? Или этот… этот объект действительно изменяется, как будто двигается?
– Я понаблюдала за ним, – доложила Манья. – Он действительно меняется – некоторым образом. Не в массе и не в размерах, но в некоторых мелочах.
– Возможно, он живой?
– Такое не исключено, но если так, то его нельзя отнести ни к одной известной нам форме жизни. Я не знаю, что это такое, и подозреваю, что они тоже не знали. Поэтому они и высадились здесь.
– У этой базовой станции стандартная мощность, – заметил Чин. – На вид она довольно удобна. Но, судя по данным наших приборов, за нами не наблюдают. Можно подумать, что вся станция заснула. Думаю, я смогу приземлиться неподалеку. Необходимости скрываться нет. Если там и осталось какое-то живое существо, оно уже не может не знать о нашем присутствии и должно выбежать к нам навстречу с распростертыми объятиями.
Однако, встречать их никто не вышел. Они надели шлемы, по всем правилам загерметизировались и вышли на планету, хотя аппаратура утверждала, что местный воздух для них абсолютно безопасен, а температура вполне комфортная. До тех пор, пока они сами все не выяснили, никто не хотел рисковать, принимая что-то как данность.
– Лагерь мертв, как и корабль, – констатировала Криша. – Ничего. Я не чувствую вообще ничего. Савин?
– Ничего, хотя я периодически улавливаю какие-то очень странные ощущения из района того объекта. Даже не знаю, как это объяснить. Они не похожи ни на одно ощущение, которое я испытывал раньше. Что бы это ни было, не думаю, чтобы оно было направлено на нас.
– Пока придется этим ограничиться, – сказал Морок. – Осмотрите сначала их челнок, потом домики – по одному. Будьте крайне осторожны, держите оружие под рукой.
Ган Ро Чин взял на себя челнок. Войти оказалось несложно, а его внутреннее устройство показалось ему немного странным, хотя там и не было ничего такого, предназначения чего он не мог бы понять. Этот летательный аппарат не был предназначен для того, чтобы на нем летали люди, хотя сзади и обнаружилось два человеческих кресла. Остальное он списал на различия в конструкции и другой принцип конструирования. Но тем не менее уже через несколько минут после того, как вошел, он мог бы с уверенностью утверждать, что энергосистемы корабля исправны, находятся в полной боевой готовности и могут быть приведены в действие щелчком нескольких переключателей.
– Челнок в полном порядке, – доложил он в шлемный переговорник.
– Значит, наш уцелевший все же смог выбраться, – донесся из наушников голос Морока.
– Вряд ли. Поскольку энергосистема корабля неисправна, ему пришлось бы срезать лицевую панель внешнего шлюза, чтобы добраться до ручного управления, а он этого не сделал. Этот челнок прилетел сюда раньше и все время оставался здесь.
– Квадратный домик! Быстрее сюда! – закричала Криша.
Все бросились к домику, но едва ввалившись в дверь, в ужасе застыли на пороге.
– Да примут боги их невинные души и возродят к безмятежной жизни, – пробормотал Морок.
Ган Ро Чин не был набожным. Несмотря даже на систему кондиционирования скафандра, его затошнило.
Савин склонился над окровавленным телом.
– Криша, я не слишком силен в экзобиологии – ведь у терран сердце располагается где-то приблизительно в центре грудины?
Криша сглотнула.
– Да, приблизительно. А что?
Огромный месок ухватился за копну белых волос, спускавшихся на грудь трупа, лицо которого было сведено в жуткую гротескную маску смерти, и бесцеремонно отбросил их в сторону.
Средняя часть груди терранина была как будто разорвана каким-то диким зверем, возможно – и даже скорее всего – еще тогда, когда человек был жив. У всех перехватило дыхание, только Манья принялась торопливо орудовать своими портативными инструментами, осматривая страшную рану. Но, похоже, это зрелище проняло даже фанатичную и непробиваемую гноллку.